Текст книги "Грядущая буря"

Глава 12
Неожиданные встречи

Эгвейн, погрузившись в размышления, шла по смахивающим на пещеры коридорам Белой Башни. Эскорт из двух Красных сестер не отставал. В последние дни они казались несколько угрюмыми. Элайда все чаще приказывала им сопровождать Эгвейн; и хотя сами сестры менялись, почти всегда их было две. И по-видимому, они чувствовали, что Эгвейн считает их больше свитой, чем конвоем.

Уже больше месяца минуло с тех пор, как Суан, встретившись с Эгвейн в Тел’аран’риоде, сообщила тревожные вести, но Эгвейн все еще продолжала размышлять о случившемся. Произошедшие события напоминали, что мир на грани распада. В такие времена Белая Башня должна являть собой средоточие стабильности. Она же вместо этого расколота изнутри, а мужчины Ранда ал’Тора связывают сестер узами. Как Ранд допустил такое? Как же мало в нем осталось от того паренька, с которым она вместе росла. Конечно, и от прежней девочки Эгвейн тоже осталось немного. Давно уже в прошлом те дни, когда казалось, что им суждено пожениться и жить на маленькой ферме в Двуречье.

Эти воспоминания странным образом привели Эгвейн к мыслям о Гавине. Сколько же времени прошло с тех пор, когда они в последний раз виделись и украдкой целовались в Кайриэне? Где он сейчас? Что с ним?

«Не отвлекайся, – велела себе Эгвейн. – Чтобы прибраться во всем доме, начинать нужно с одной комнаты». Гавин способен и сам о себе позаботиться; прежде он хорошо с этим справлялся. Иногда даже слишком хорошо.

С проблемой Аша’манов разберутся Суан и остальные. Другие известия тревожили гораздо больше. Одна из Отрекшихся – и в лагере Айз Седай? Женщина, однако владеющая саидин вместо саидар? Когда-то Эгвейн заявила бы, что подобное невозможно. Но она видела призраков в залах Белой Башни и коридоры, которые чуть не ежедневно менялись местами. Это просто еще один знак.

Эгвейн поежилась. Халима касалась ее, с помощью массажа избавляя от головной боли. Как только Эгвейн схватили, головные боли прекратились – почему у нее и мысли не возникало, что Халима могла намеренно их вызывать? Что еще замышляла эта женщина? В какие силки попадутся Айз Седай, какие ловушки она расставила?

Все надо делать по очереди. Подмести сначала там, докуда дотянешься, а потом двигаться дальше. С замыслами Халимы тоже придется разбираться Суан и другим.

Спина у Эгвейн болела, но боль для нее имела значение все меньше. Иногда она даже смеялась, когда ее истязали. Порка не заслуживает внимания. Куда мучительнее другая пытка – видеть то, что происходит с Тар Валоном. Вот что важно, и проблема эта насущней день ото дня. Эгвейн кивком поприветствовала проходившую мимо по коридору стайку послушниц в белых платьях, и те дружно присели в реверансе. Эгвейн нахмурилась, но не стала их отчитывать – она лишь понадеялась, что девочки не удостоятся наказания от шедших следом за нею Красных за то, что выказали ей почтение.

Целью девушки были покои Коричневой Айя, которые теперь находились в дальней части крыла. У Мейдани наконец-то нашлось время для занятий с Эгвейн – только сегодня. Явиться к ней она распорядилась лишь сейчас, через несколько недель после того памятного ужина у Элайды. Однако странно то, что Бенней Налсад тоже пожелала обучать ее и именно в этот день. Та первая беседа с Коричневой сестрой, происходившей из Шайнара, состоялась много недель назад, и больше Эгвейн с ней не встречалась. А дважды уроки с ней ни одна из Айз Седай не проводила. Но утром именно имя Бенней значилось первым в перечне тех, кого Эгвейн нужно было сегодня посетить.

Когда девушка добралась до восточного крыла Башни, где теперь находились апартаменты Коричневой Айя, сопровождающие девушку Красные сестры вынуждены были остаться снаружи и дожидаться ее возвращения в коридоре. Вероятно, Элайда предпочла бы, чтобы они отправились за Эгвейн, но после того, как сами Красные столь непримиримо защищали неприкосновенность границ покоев своей Айя, представлялось крайне маловероятным, что другие Айя – даже покладистые Коричневые – позволят двум Красным сестрам ступить на свою территорию. Войдя в коридор, где пол был выложен коричневыми плитками, и проходя мимо спешащих по своим делам женщин в невзрачных и неприметных платьях, Эгвейн ускорила шаг. День предстоял напряженный – визиты к сестрам, назначенные наказания и обычные обязанности послушницы – мытье полов, уборка, стирка и прочие поручения подобного рода.

У дверей, ведущих в комнаты Бенней, девушка замешкалась. Большинство сестер соглашались обучать Эгвейн только по обязанности, и зачастую занятия оказывались неприятны обеим. Одним наставницам Эгвейн не нравилась из-за того, что девушка была связана с мятежницами, других раздражало, с какой легкостью она выполняла сложные плетения, а некоторых выводило из себя то, что она не выказывает им должного уважения.

Эти «уроки», однако, предоставляли Эгвейн прекрасную возможность сеять семена противодействия Элайде. Одно такое семя она и заронила при первом разговоре с Бенней. Дало ли оно всходы?

Эгвейн постучалась и, дождавшись приглашения, вошла. Гостиная была завалена всякими предметами, свидетельствующими о научных занятиях хозяйки. Точно башни на городских стенах, высились, клонясь друг к другу, книжные стопки. Повсюду стояли скелеты различных существ, полные и неоконченные; эта женщина собрала тут столько костей, что хватит на целый зверинец. Эгвейн поежилась, заметив в углу человеческий скелет, поставленный во весь рост и скрепленный толстыми нитками. На отдельных костях красовались выполненные черными чернилами подробные описания.

Среди всех этих книг и скелетов в комнате едва можно было повернуться, и свободным от них оставалось лишь одно кресло – самой Бенней, с одинаковыми вмятинами на потертых подлокотниках; тут, несомненно, покоились руки Коричневой сестры, когда, засиживаясь допоздна, она проводила за чтением бессчетные вечера. Низкий потолок казался еще ниже из-за подвешенных к нему чучел и мумифицированных тушек птиц, а также загадочных астрономических штуковин. Эгвейн пришлось пригнуть голову, чтобы не задеть модель солнца. Наконец девушка добралась до Бенней, которая стояла перед стопкой обтянутых кожей фолиантов и что-то в них искала.

– Ага! – промолвила Коричневая сестра, заметив Эгвейн. – Хорошо.

Айз Седай была скорее худощавой, чем стройной, темные волосы, которые возраст отметил сединой, были собраны сзади в пучок. Как и многие Коричневые сестры, она носила простое платье, вышедшее из моды пару веков назад.

Бенней подошла к своему креслу с мягкой обивкой, обойдя жесткие стулья у камина – со времени предыдущего визита Эгвейн на обоих скопились кипы бумаг. Девушка освободила для себя табурет, переставив пыльный скелет крысы на пол между двумя стопками книг о правлении Артура Ястребиное Крыло.

– Что ж, полагаю, пора приступить к твоему обучению, – сказала Бенней, устраиваясь в кресле.

Эгвейн сохраняла внешнее спокойствие. Сама ли Бенней воспользовалась возможностью вновь встретиться с Эгвейн? Или ее заставили вызвать Эгвейн на занятие? Эгвейн была свидетелем, как на бесхитростную Коричневую сестру не раз спихивали ту работу, которую никто другой делать не желал.

По просьбе Бенней Эгвейн выполнила несколько плетений – они были гораздо сложнее, чем те, что доступны большинству послушниц, но просты для Эгвейн даже сейчас, когда ее сила была ослаблена настоем из корня вилочника. Девушка попыталась вызнать, что думает Бенней о перемещении своих покоев, но та – как и большинство Коричневых сестер, с кем говорила Эгвейн, – не склонна была обсуждать эту тему.

Эгвейн сотворила еще несколько плетений. Спустя некоторое время она задумалась, в чем вообще смысл сегодняшней встречи. Разве не показывала Эгвейн почти все то же самое в прошлый раз по просьбе Коричневой сестры?

– Очень хорошо, – заметила Бенней, наливая себе чашку чая из чайника, гревшегося на маленькой угольной жаровне. Эгвейн чая она не предложила. – В этом ты достаточно умела. Но вот что мне интересно. Обладаешь ли ты той остротой ума, умением разрешать сложные ситуации, какими должна обладать Айз Седай?

Эгвейн ничего не ответила, только демонстративно налила себе чаю. Бенней возражать не стала.

– Посмотрим… – задумчиво сказала Бенней. – Представим ситуацию, когда ты оказываешься в конфликте с некоторыми сестрами из твоей же Айя. Ты случайно узнала нечто, чего не должна была знать, и главы твоей Айя очень разгневаны на тебя. Вдруг тебе начинают поручать самые неприятные задания, словно хотят убрать с глаз долой и забыть. Скажи мне, как бы ты отреагировала в подобной ситуации?

Эгвейн едва не поперхнулась чаем. Коричневая сестра решила действовать напрямик. Неужели она начала расспрашивать о Тринадцатом книгохранилище? И навлекла тем самым на себя неприятности? Предполагалось, что лишь немногим известно о тайных архивах, о которых Эгвейн словно мельком упоминала во время своего прошлого посещения Бенней.

– Что ж, – сказала Эгвейн, глотнув чая, – допустим, я подойду к этому непредвзято. Думаю, лучше всего рассматривать ситуацию с позиции глав Айя.

Бенней едва заметно нахмурилась:

– Полагаю, что так.

– Далее. В описанной тобой ситуации можем ли мы предположить, что Айя было поручено хранить эти тайны? Ага, хорошо. Итак. Значит, с их точки зрения, были разрушены важные и тщательно разработанные планы. Подумай, как это должно выглядеть. Кому стали известны секреты, которых он не должен был знать. Это наводит на мысль, что утечка произошла где-то среди самых доверенных людей, и это весьма тревожно.

Бенней побледнела, промолвив:

– Полагаю, я могу подобное представить.

– Тогда лучший способ разрешить эту ситуацию – подойти к ней с двух сторон, – сказала Эгвейн, сделав еще один глоток чая. Вкус у напитка был отвратительный. – Во-первых, нужно успокоить глав Айя. Они должны знать: не их вина, что сведения просочились наружу. Будь я на месте гипотетической сестры, оказавшейся в подобной неприятной ситуации, – если она не совершила ничего дурного, – то пошла бы к ним и объяснилась. Тогда им не нужно будет искать того, кто выдал тайну.

– Но, – сказала Бенней, – скорее всего, это не поможет сестре – гипотетической – избежать наказания.

– Это тоже поправимо, – сказала Эгвейн. – Скорее всего, ее «наказывают», чтобы она не мешала, пока главы Айя ищут предателя. Когда они поймут, что искать некого, то гораздо вероятнее, что к оступившейся сестре отнесутся со снисхождением – особенно после того, как она предложит им решение.

– Решение? – спросила Бенней. Она держала в руках чашку, но, казалось, совсем забыла о ней. – И какое решение предложила бы ты?

– Наилучшее – компетентность. Очевидно, кое-кому в Айя известны эти тайны. Если сестра выкажет свои способности и надежность, возможно, главы ее Айя поймут, что лучшее место для нее – среди хранителей тайн. Простое решение, если подумать.

Бенней сидела с задумчивым видом; над головой у нее медленно вращалось подвешенное на шпагате чучело зяблика.

– Да, но сработает ли оно?

– Это определенно лучше, чем корпеть в каком-то позабытом хранилище, перебирая свитки и составляя их опись, – сказала Эгвейн. – Иногда несправедливого наказания нельзя избежать, но нужно, чтобы другие помнили, что оно несправедливо. Если же она просто смирится с тем, как с ней поступили, тогда скоро они станут считать, что она сама заслуживает подобного отношения.

«И спасибо, Сильвиана, за тот маленький совет».

– Да, – сказала Бенней, кивая. – Да, думаю, ты действительно права.

– Я всегда готова помочь, Бенней, – тихим голосом промолвила Эгвейн, снова принимаясь за чай. – В гипотетических, разумеется, ситуациях.

На секунду Эгвейн испугалась, не слишком ли далеко зашла, назвав Коричневую сестру по имени. Однако та посмотрела ей в глаза и даже слегка кивнула в знак благодарности.

Даже будь продолжавшийся всего час визит к Бенней единственным на сегодня, Эгвейн все равно сочла бы его примечательным. Однако, выйдя из апартаментов Коричневой сестры, девушка, к своему огромному удивлению, встретила у дверей послушницу, которая передала ей распоряжение явиться к Нагоре из Белой Айя. До встречи с Мейдани у Эгвейн еще оставалось время, так что девушка отправилась к Нагоре. Проигнорировать вызов к Айз Седай она не могла, хотя позже ей, несомненно, поручат дополнительную работу по хозяйству за то, что она пропустит мытье полов.

Нагора решила потренировать ее в логике – и заданные ей «логические головоломки» очень походили на просьбу о помощи в ситуации со Стражем, который не желал мириться со своими преклонными годами и неспособностью сражаться. Эгвейн оказала помощь, какую смогла, и перед тем, как отпустить ее, Нагора объявила, что «логика ее безупречна». После этой встречи Эгвейн ждало еще одно послание, на этот раз от Суаны, одной из восседающих от Желтой Айя.

Восседающая! Впервые Эгвейн получила распоряжение явиться к одной из них. Девушка не стала мешкать и поспешила на вызов. На пороге апартаментов Суаны, больше напоминавших сад, ее встретила горничная. Как восседающая, Суана вправе была потребовать себе покои с окнами, а примыкавший к ним балкон был полностью превращен в садик, где росли всякие травы. А вдобавок она развесила и расположила зеркала так, что они отражали свет внутрь комнаты, уставленной горшками с маленькими деревцами и большими кадками с кустами, среди которых нашлось место даже для грядок с морковью и редисом. В корзине Эгвейн с огорчением заметила в плошке горку гнилых клубней, – скорее всего, их собрали совсем недавно, но они уже успели испортиться.

Комнату наполняли пряные ароматы базилика, тимьяна и десятка прочих трав. Несмотря на беды Башни, несмотря на гниющие растения, здесь ее окутывал запах жизни – взрыхленной земли и тянущихся ввысь растений. А Найнив еще жаловалась, будто сестры в Башне не ценят пользу лекарственных трав! Ей бы стоило побывать в гостях у пухлой, круглолицей Суаны.

Эгвейн считала эту женщину удивительно приятной. Суана задала ей несколько рядов плетений – многие из них относились к Исцелению, которое никогда не было сильной стороной Эгвейн. И все же ее способности, по-видимому, произвели впечатление на восседающую, поскольку в середине урока тон беседы переменился. Эгвейн сидела между двух кадок с деревцами, на табурете с мягким сиденьем, а Суана более подобающим образом устроилась на жестком, обитом кожей стуле.

– Мы были бы рады видеть тебя среди Желтых, дитя мое, – промолвила Айз Седай.

Эгвейн вздрогнула и удивленно заметила:

– Я никогда не проявляла особых способностей в Исцелении.

– Чтобы быть Желтой, важен не только талант, – сказала Суана. – Важна увлеченность. Если ты стремишься к тому, чтобы все было в порядке, любишь исправлять, что было сломано, для тебя здесь найдется цель.

– Благодарю, – ответила Эгвейн. – Но Амерлин не принадлежит ни к одной из Айя.

– Да, но до своего возвышения она принадлежит к какой-то из них. Подумай об этом, Эгвейн. Ты могла бы обрести здесь дом.

Какой поразительный разговор! Очевидно, Суана не считает ее Амерлин, но одно то, что она приглашает Эгвейн в ряды своей Айя, говорит о многом. Это означает то, что она признает за Эгвейн права законной сестры – пускай даже и в неполной мере.

– Суана, – сказала Эгвейн, проверяя, насколько далеко простираются эти права, – принимают ли восседающие какие-то меры, чтобы сгладить напряженность между Айя?

– Не вижу, что здесь можно сделать, – ответила Суана, глядя на свой зеленеющий балкон. – Если другие Айя решили видеть в Желтых своих врагов, я не могу вложить им в головы здравый смысл.

«Они, вероятно, то же самое говорят и о тебе», – подумала Эгвейн, но вслух заметила:

– Кто-то должен сделать первый шаг. Стена недоверия становится такой толстой, что скоро ее трудно будет сломать. Возможно, если бы восседающие из разных Айя стали вместе обедать или ходить по коридорам на виду у прочих, это послужило бы примером для всей Башни.

– Возможно… – промолвила Суана.

– Они не враги вам, Суана, – сказала Эгвейн, позволив себе твердость тона.

Та, нахмурившись, недовольно взглянула на Эгвейн, словно бы осознав вдруг, кто дает ей совет.

– Пожалуй, тебе уже пора. Уверена, у тебя на сегодня еще очень много дел.

Осторожно обходя свисающие ветви и расставленные кадки, Эгвейн покинула апартаменты Суаны. Когда девушка вышла из той части Башни, которую занимала Желтая Айя, и вновь оказалась под эскортом Красных сестер, она вдруг кое-что сообразила. За все три визита ей не назначили ни одного наказания. Эгвейн даже не знала, как к этому относиться. А ведь двух сестер она в глаза назвала по имени!

Они начинали принимать ее. К сожалению, то была лишь малая часть битвы. Гораздо важнее было сделать так, чтобы Белая Башня выдержала то напряжение, которое вызывали действия Элайды.

Покои Мейдани выглядели на удивление уютными и домашними. Эгвейн всегда считала, что Серые похожи на Белых – бесстрастные, отличные дипломаты, у которых нет времени для личных чувств и человеческих слабостей.

Эти комнаты, однако, говорили о том, что их хозяйка любит путешествовать. На стенах, как драгоценные произведения искусства, висели карты в изящных рамах. По бокам одной карты красовались айильские копья, другая изображала острова Морского народа. Хотя многие предпочли бы фарфоровые безделицы, которыми славился Морской народ, Мейдани собрала небольшую коллекцию сережек и раскрашенных раковин. Все они были аккуратно закреплены и выставлены в рамке. На табличке внизу значились даты их обретения.

Гостиная напоминала музей, посвященный путешествиям одного человека. Брачный кинжал из Алтары, с четырьмя мерцающими рубинами, висел рядом с маленьким штандартом Кайриэна и шайнарским мечом. Каждый предмет сопровождала небольшая табличка с пояснением, что это такое и как он попал к Мейдани. Брачный кинжал, к примеру, был подарен за помощь в разрешении спора между двумя семействами, вызванного смертью какого-то очень важного землевладельца. Его вдова и преподнесла Мейдани этот кинжал в знак признательности.

Кто бы мог подумать, что женщина, так раболепствовавшая за обедом несколько недель назад, обладает такой достойной гордости коллекцией? Даже ковер на полу был снабжен описанием – то был дар от купца, который приобрел его в закрытых доках Шары и вручил Мейдани в благодарность за исцеление его дочери. Этот необычный ковер был сплетен из чего-то, что походило на крохотные крашеные тростинки, и был оторочен пучками экзотичного серого меха. На ковре были изображены удивительные животные с длинными шеями.

Сама Мейдани сидела в причудливом плетеном кресле – оно напоминало живой куст, случайно принявший форму кресла. В любом другом помещении Башни оно казалось бы ужасно нелепым, но было уместно здесь, где каждый предмет отличался от прочих и вроде бы никак не был связан с остальными, однако неким образом их всех объединяло то, что это были подарки, полученные во время путешествий.

Сегодняшний наряд Серой сестры разительно отличался от того, что был на ней во время обеда с Элайдой: вместо яркого платья с глубоким вырезом – совсем другое, длинное, из простой белой ткани с высоким воротником, своим свободным покроем словно бы призванное скрыть фигуру Мейдани. Ее волосы цвета темного золота были собраны в узел на затылке, и на ней не было ни единого украшения. Был ли этот контраст намеренным?

– Не очень-то ты спешила позвать меня, – заметила Эгвейн, ступив на дорогой шарский ковер.

– Я не хотела пробудить подозрения у Амерлин, – сказала Мейдани, когда Эгвейн пересекала комнату. – Кроме того, я все еще не уверена, кем считать тебя.

– Для меня это не имеет значения, – ровным тоном отозвалась Эгвейн, усаживаясь на огромное дубовое кресло, снабженное табличкой с надписью о том, что оно подарено ростовщиком из Тира. – Амерлин не важно, как к ней относятся те, кто следует за ней, пока они ей повинуются.

– Тебя захватили и свергли.

Эгвейн, приподняв бровь, посмотрела Мейдани в глаза. Потом промолвила:

– И вправду захватили.

– Совет мятежниц наверняка уже избрал новую Амерлин.

– Насколько я знаю, нет.

Мейдани замолчала. Раскрывать существование контакта с мятежными Айз Седай было рискованно, но если Эгвейн не сумеет добиться верности Мейдани и прочих шпионок, то почва у нее под ногами действительно будет зыбкой. Она полагала, что легко сумеет заручиться поддержкой Мейдани, учитывая, как та была перепугана за ужином. Однако похоже, что подчинить эту женщину окажется не так-то просто.

– Что ж, – заметила Мейдани, – даже если это правда, тебе следует знать, что выбрали тебя лишь номинальной главой. Марионеткой, которой станут манипулировать.

Эгвейн выдержала пристальный взгляд собеседницы.

– Реальной власти у тебя нет, – промолвила Мейдани, однако голос ее дрогнул.

Эгвейн не отводила взора. Мейдани внимательно смотрела на нее, медленно хмурясь, морщины постепенно появлялись на ее гладком, лишенном признаков возраста лице. Она вглядывалась в глаза Эгвейн, как каменщик, выискивающий недостатки в камне перед тем, как заложить его в кладку. Увиденное, казалось, ее обескуражило.

– А сейчас, – заявила Эгвейн, словно бы не замечая изучающего взгляда Мейдани, – ты расскажешь мне, почему не покинула Башню. Хотя я считаю, что твоя слежка за Элайдой очень важна, ты не можешь не осознавать, какой опасности подвергаешь себя теперь, когда Элайде известно о твоей истинной приверженности. Почему же ты не уйдешь?

– Я… не могу ответить, – сказала Мейдани, отводя взгляд.

– Я приказываю тебе, как твоя Амерлин.

– Я все равно не могу сказать. – Мейдани опустила глаза в пол, словно бы от стыда.

«Любопытно», – подумала Эгвейн, скрывая досаду, а вслух сказала:

– Очевидно, ты не понимаешь всей тяжести нашей ситуации. Либо ты признаешь мою власть, либо власть Элайды. Нельзя остаться посередине, Мейдани. И я тебе обещаю: если Элайда удержит за собой Престол Амерлин, ты увидишь, что с предателями она обходится крайне неприятным образом.

Мейдани продолжала смотреть в пол. Несмотря на первоначальную строптивость, ее воля, казалось, надломилась.

– Ясно, – сказала Эгвейн, вставая. – Ты предала нас. Когда ты переметнулась на сторону Элайды – до того, как тебя раскрыли, или после признания Беонин?

Мейдани тут же вскинула взор:

– Что? Нет! Я никогда не предавала нашу цель! – Казалось, одна мысль об этом внушает ей отвращение: она побледнела, губы превратились в тонкую линию. – Как ты только подумать могла, что я поддержу эту ужасную женщину? Мне ненавистно то, что она сотворила с Башней.

Что ж, сказано весьма откровенно: такими словами непросто обойти Три клятвы. Либо Мейдани говорит правду, либо она из Черной Айя – хотя Эгвейн с трудом могла себе представить, чтобы Черная сестра, рискуя разоблачить себя, стала бы так лгать.

– Тогда почему ты не сбежала? – снова спросила Эгвейн. – Почему осталась?

Мейдани покачала головой:

– Я не могу ответить.

Эгвейн глубоко вдохнула и выдохнула. Весь этот разговор начинал ее раздражать.

– Может, ты хотя бы скажешь, почему так часто трапезничаешь с Элайдой? Уж, наверное, не потому, что тебе нравится подобное обращение.

Мейдани вспыхнула.

– Когда мы с Элайдой были послушницами, то были близкими подругами. Другие решили, что если я восстановлю прежние отношения с ней, то смогу получить ценные сведения.

Эгвейн сложила руки на груди:

– Довольно опрометчиво полагать, что она будет доверять тебе. Впрочем, жажда власти заставляет Элайду совершать глупости, так что, возможно, план был не так уж плох. Так или иначе, она не почтит тебя своим доверием теперь, когда ей известно, на чьей стороне ты на самом деле.

– Знаю. Но было решено, что я не должна подавать виду, будто знаю об этом. Если я отступлю сейчас, она поймет, что мы предупреждены – а нам нельзя потерять это ценное преимущество, их и так мало.

Мало настолько, что оставаться тут ей не имело смысла. Здесь она ничего не добьется. Почему же тогда Мейдани не сбежала? По-видимому, женщину что-то удерживало в Башне. Некая сила. Обещание?

– Мейдани, – промолвила Эгвейн, – я должна знать, о чем ты умалчиваешь.

Та покачала головой; вид у нее был едва ли не испуганный.

«О Свет! – подумала Эгвейн. – Я не стану делать с ней то, что делает Элайда во время тех ужинов».

Эгвейн села обратно.

– Выпрямись, Мейдани. Ты же не какая-то глупая послушница. Ты – Айз Седай. Веди себя соответственно.

Возмущенно сверкнув глазами, женщина вскинула голову. Эгвейн одобрительно кивнула и заметила:

– Мы исправим вред, нанесенный Элайдой, и я займу по праву принадлежащее мне место как Амерлин. Но нам предстоит много работы.

– Я не могу…

– Да, – сказала Эгвейн. – Ты не можешь сказать мне, в чем дело. Догадываюсь, что это как-то связано с Тремя клятвами, хотя Свет знает как. Попробуем обойти это препятствие. Ты не можешь сказать, почему осталась в Башне. Но показать ты ведь сможешь?

Мейдани склонила голову набок:

– Не уверена… Я могла бы отвести тебя… – Она резко оборвала фразу. Да, сила одной из клятв не позволяла ей продолжить. – Наверное, я смогу тебе показать, – запинаясь, договорила она. – Я точно не знаю.

– Что ж, давай выясним. Насколько опасно, если мои Красные сопровождающие последуют за нами?

Мейдани побледнела:

– Опасно.

– Тогда придется оставить их здесь. – Эгвейн задумалась, рассеянно постукивая ногтем по подлокотнику огромного дубового кресла. – Можно покинуть Серый сектор Башни другим путем. Но если нас заметят, возникнут лишние вопросы.

– У входов и выходов из нашей части Башни вьется много Красных, – сказала Мейдани. – Подозреваю, все Айя таким образом следят друг за другом. Проскользнуть незамеченными будет сложно. За мной одной они не пойдут, но если увидят тебя…

Соглядатаи, следящие за апартаментами других Айя? О Свет! Неужели все настолько плохо? Все равно что разведчики, высланные наблюдать за вражеским лагерем. Эгвейн нельзя рисковать, нельзя, чтобы ее увидели выходящей вместе с Мейдани, но если выйти одной – это тоже привлечет внимание, ведь Красные знают, что Эгвейн должна находиться под надзором.

Перед Эгвейн возникла проблема, и она видела лишь один способ ее решения. Девушка внимательно посмотрела на Мейдани. Насколько ей можно доверять?

– Ты даешь слово, что не поддерживаешь Элайду и принимаешь мою власть?

Серая сестра помедлила, но все же кивнула:

– Даю.

– Если я покажу тебе кое-что, клянешься ли ты никому не раскрывать этого без моего разрешения?

Мейдани нахмурилась и промолвила:

– Да.

Эгвейн приняла решение. Сделав глубокий вдох, девушка обняла Источник.

– Смотри внимательно, – сказала она, сплетая нити Духа. Ослабленная настоем корня вилочника, Эгвейн была не в состоянии открыть переходные врата, но все же могла показать Мейдани нужное плетение.

– Что это такое? – спросила Мейдани.

– Это переходные врата, – ответила Эгвейн. – Для Перемещения.

– Перемещение невозможно! – тут же воскликнула Мейдани. – Это умение было утрачено много… – Она умолкла, широко распахнув глаза.

Эгвейн позволила плетению растаять. Мейдани тотчас же обняла Источник, на лице ее была написана решимость.

– Думай о том месте, куда хочешь попасть, – сказала Эгвейн. – Чтобы все получилось, ты должна очень хорошо знать место, откуда отправляешься. Полагаю, со своими апартаментами ты хорошо знакома. Выбери для Перемещения такое место, где никого не должно быть. Врата бывают опасны, если их открыть не там, где нужно.

Мейдани сосредоточенно кивнула, качнув золотым узлом волос. Она в точности повторила плетение Эгвейн, и врата раскрылись прямо между ними, воздух прорезала белая линия и развернулась в портал. Проход находился со стороны Мейдани; Эгвейн видела лишь колеблющееся пятно, словно бы дрожащее марево в знойном воздухе. Девушка обошла сбоку возникшие переходные врата, и в их проеме ее взору предстал темный каменный коридор, где пол был выложен тусклыми бело-коричневыми плитками. Окон видно не было. Где-то в глубине Башни, догадалась Эгвейн.

– Скорее, – сказала она. – Если я через час не выйду из твоей комнаты, мои «няньки» из Красных заинтересуются, почему я так надолго тут задержалась. Подозрительно уже то, что именно ты вызвала меня. Нам остается лишь надеяться, что Элайда не обратит особого внимания на такое совпадение.

– Конечно, мать, – промолвила Мейдани, бросившись к столу и схватив с него бронзовую лампу. От резкого движения пламя затрепетало. Серая сестра вдруг замешкалась.

– Что? – спросила Эгвейн.

– Я просто удивлена.

Эгвейн чуть не спросила, что здесь такого удивительного, но прочла это по глазам Мейдани. Айз Седай была поражена тем, как быстро она повиновалась Эгвейн. Она была удивлена тем, насколько естественной оказалась мысль об Эгвейн как об Амерлин. Нет, Мейдани еще не была полностью завоевана, но близка к этому.

– Скорее, – повторила Эгвейн.

Шагнув через врата, Мейдани кивком пригласила Эгвейн за собой, и та последовала за Серой сестрой. Хотя на полу коридора на той стороне пыли не было, в застоявшемся воздухе сильно пахло плесенью. В отличие от верхних коридоров, стены здесь ничем не были украшены, а единственным звуком был отдаленный шорох крысиных лапок. Крысы. В Белой Башне. Когда-то подобное было немыслимо. Но то, что защитные малые стражи не справятся со своей задачей, тоже казалось немыслимым. Гора невозможных событий росла с каждым днем.

В эту часть Башни редко заглядывали слуги. Видимо, поэтому-то Мейдани и выбрала это место, чтобы открыть здесь врата. Вполне разумно и предусмотрительно, но, вероятно, не вполне безопасно. Потребуются драгоценные минуты, чтобы вернуться из глубин Башни в главные коридоры и найти то, что Мейдани хотела показать ей. И возникнут новые проблемы. Что, если другие сестры заметят, как Эгвейн ходит по коридорам без привычного сопровождения Красных надзирательниц?

Прежде чем Эгвейн успела вслух заявить о беспокоящих ее мыслях, Мейдани двинулась вперед. Но не к лестницам, ведущим наверх, а еще глубже вниз. Эгвейн нахмурилась, но зашагала следом.

– Не уверена, позволено ли мне вести тебя сюда, – тихо промолвила Мейдани, шурша на ходу юбками, и раздающийся звук мало отличался от производимого крысами шебуршания. – Однако должна предупредить – то, куда ты попадешь, для тебя может оказаться неожиданным. И вероятно, опасным.

Имела ли в виду Мейдани физическую опасность или политическую? Последнего Эгвейн хватало сполна. И все же она кивнула, принимая предупреждение серьезно:

– Понимаю. Но если в Башне действительно происходит что-то опасное, я должна об этом знать. Это не только мое право, но и моя обязанность.