Текст книги "Великие дерзания"

Глава 2
Развенчание мифов об уязвимости

Да, уязвимость означает в том числе и то, что мы предстаем перед другими совершенно незащищенными. Да, мы подвергаем себя пытке неопределенностью. И, конечно же, рискуем, когда позволяем себе быть уязвимыми. Однако готовность пойти на риск, проявить смелость перед лицом неопределенности, эмоционально раскрепоститься никто не вправе приравнять к слабости.

Миф № 1: «Уязвимость – это слабость»

Приравнивать уязвимость к слабости – это наиболее распространенное и самое опасное заблуждение. Сами пытаясь избежать ощущения уязвимости и излишней эмоциональности, мы осуждаем тех людей, которые не хотят скрывать свои эмоции под маской, снимают ее и уверенно придерживаются своего выбора. Вместо того, чтобы оценить мужество и смелость, которые стоят за уязвимостью, мы даем волю своему страху и чувству дискомфорта, которые влекут за собой осуждение и критику.

Уязвимость – это не хорошо и не плохо: это не отрицательная эмоция, но и не всегда легкий, позитивный опыт. Все чувства и эмоции берут истоки в уязвимости. Чувствовать – это значит быть уязвимым. Считать уязвимость слабостью – значит приравнивать к слабости саму способность чувствовать. Мы часто страшимся того, что какой-то поступок может обойтись нам слишком дорого в эмоциональном плане, и проявляем излишнюю сдержанность, а в итоге обедняем себя.

Отказ быть уязвимым часто обоснован тем, что мы ассоциируем уязвимость с негативными эмоциями вроде страха, стыда, горя, печали и разочарования – то есть с эмоциями, которые мы не хотим обсуждать, даже когда они значительно влияют на нашу жизнь, любовь, работу и поведение. Однако уязвимость – это еще и первоисточник тех эмоций и переживаний, которых мы жаждем. Большинство из нас этого не понимают. Да и мне самой для осознания этого факта понадобилось целое десятилетие заниматься исследованиями вопроса. Снова и снова я слышала, как люди говорят о стремлении к любви, радости, творчеству, как хотят быть мужественными и успешно строить отношения с другими. Мы хотим, чтобы в нашей жизни было место надеждам, сочувствию, искренности, желаем четко видеть свою цель. Мы хотим жить более глубокой и осмысленной духовной жизнью. Для этого нам всего лишь надо найти в себе мужество быть уязвимыми.

Я знаю: в только что сказанное трудно поверить, ведь многие на протяжении всей жизни думают, что уязвимость и слабость – это полные синонимы. И тем не менее это правда. Я определяю уязвимость как неопределенность, риск, эмоциональную открытость. Возьмите, например, любовь. Просыпаться каждый день с мыслями о человеке, который может отвечать вам любовью, а может оставаться равнодушным, о человеке, чью безопасность обеспечить вы не в состоянии, и он может оставаться в вашей жизни надолго, а может в любой момент погибнуть, может уехать навсегда или предать вас, – с вашей стороны это и есть уязвимость. Любовь это неопределенность. Это невероятный риск. Любовь к кому-то делает нас эмоционально открытыми. Да, это страшно, и да, мы при этом открыты и для боли, но можете ли вы представить свою жизнь без возможности любить и быть любимыми?

Показать миру свою картину, фотографии, литературное произведение или высказать идеи, не имея уверенности в том, что это будет одобрено и получит достаточно высокую оценку, – это тоже уязвимость. Растворяться в радостных моментах жизни, даже если мы знаем, что они мимолетны, даже когда вокруг твердят, что опасно быть слишком счастливым, дабы не накликать беду, – это уязвимость.

Большая опасность состоит в том, что, как отмечалось выше, мы начинаем считать слабостью саму способность чувствовать. Однако, рассуждая таким образом, мы закрываем дорогу эмоциям и, следовательно, уязвимости. Исключение мы делаем лишь для гнева. Это вторичная эмоция, которую мы «надеваем» как социально приемлемую маску, помогающую скрыть другие, более сложные эмоциональные переживания.

Нам не следует рассматривать уязвимость как недостаток и путать чувство со слабостью, а эмоции с помехами. Если мы хотим вернуть себе важную эмоциональную составляющую нашей жизни и возродить у себя такие качества, как энтузиазм и целеустремленность, мы должны учиться жить с ощущением незащищенности, уязвимости, учиться переживать эмоции, которые приходят вместе с этим. Для одних из нас это совершенно новый опыт, а для других – повторение пройденного. В любом случае, как показали мои поиски, лучше всего сначала дать определение уязвимости, а затем научиться распознавать и понимать ее суть.

Найти определение мне помогли люди, которые делились своими примерами, когда я просила их закончить фразу: «Уязвимость – это значит…». Вот некоторые из ответов.

• Высказать непопулярное мнение.

• Постоять за себя.

• Попросить о помощи.

• Сказать «нет».

• Начать собственный бизнес.

• Помогать своей 37-летней жене с четвертой стадией рака молочной железы принимать решения.

• Инициировать секс с женой.

• Инициировать секс с мужем.

• Знать, что сын хочет стать первой скрипкой в оркестре, и поддерживать его, понимая, что его желанию, скорее всего, не суждено сбыться.

• Позвонить другу, чей ребенок только что умер.

• Поместить маму в хоспис.

• Пойти на первое свидание после развода.

• Сказать: «я люблю тебя» первым, не зная, что услышишь в ответ.

• Показать другим свою книгу или иное произведение искусства.

• Получить повышение по службе и сомневаться, что это приведет к успеху.

• Уволиться.

• Влюбиться.

• Попробовать что-то новое.

• Привести домой нового друга.

• Забеременеть после трех выкидышей.

• Ждать результатов биопсии.

• Начать разговор с сыном, который переживает трудный развод.

• Заниматься физическими упражнениями публично, особенно когда находишься не в форме и вытворяешь невесть что.

• Признаться, что боюсь.

• Встать на базу в бейсболе после серии аутов.

• Сказать генеральному директору, что в следующем месяце мы не сможем выплатить сотрудникам зарплату.

• Уволить сотрудников.

• Представить свой продукт широкой общественности и не получить ответной реакции.

• Постоять за себя и друзей, когда кто-то другой критикует или сплетничает.

• Отчитываться перед кем-то.

• Просить прощения.

• Верить.

Разве все это свидетельствует о слабости? Быть с кем-то рядом в тяжелые времена – это слабость? Может, признание ответственности – это слабость? Или попросить прощения – это признак слабости? НЕТ. Уязвимость созвучна правде, родственна мужеству. Правда и мужество не всегда сулят комфорт, но ни о какой слабости здесь речь не идет.

Когда мы уязвимы, мы открыты и незащищены. Да, мы подвергаем себя пытке неопределенностью. И, конечно же, очень рискуем, когда позволяем себе быть уязвимым. Однако готовность пойти на риск, проявить смелость перед лицом неопределенности, эмоционально раскрепоститься никто не вправе приравнять к слабости.

Когда мы задали вопрос: «Как вы ощущаете уязвимость», – ответы были достаточно вескими.

• Как будто снимаешь маску в надежде, что ты – настоящий – не слишком разочаруешь людей.

• Как будто перестал заискивать.

• Это смесь мужества и страха.

• Как будто вы прошли полпути по канату, и вперед идти страшно, и вернуться тоже.

• Потные ладони и учащенное сердцебиение.

• Страшно и захватывающе, и еще испытываешь надежду.

• Как будто с тебя сняли смирительную рубашку.

• Словно карабкаешься по ветке дерева на огромной высоте.

• Это первый шаг к преодолению того, чего вы боитесь больше всего.

• Это значит выложиться полностью, до изнеможения.

• Ощущаются неловкость и страх, но они делают меня живым человеком.

• Как будто в темноте переправляешься через реку.

• Комок в горле и тяжесть в груди.

• Как критический момент на американских горках, когда готовитесь лететь вниз с самого верха.

• Свобода и освобождение.

• Каждый раз ощущается как страх.

• Паника, тревога, страх и истерия, а затем свобода, гордость и изумление… потом еще немного паники.

• Как будто бы предстать безоружным перед врагом.

• Когда тебе ужасно страшно, но этот шаг крайне необходим.

• Это когда я чувствую потребность ударить первым, прежде чем ударят меня.

• Похоже на свободное падение.

• Несколько мгновений между тем, как ты услышал звук выстрела, – и тем, как проверяешь, ранен или нет.

• Выход из-под контроля.

В ответах чаще других фигурирует слово обнаженный.

• Уязвимость – это как будто ты вышел на сцену обнаженным и надеешься на то, что тебе будут аплодировать, а не смеяться.

• Быть обнаженным, когда все остальные полностью одеты.

• Как будто вы, совершенно обнаженный, находитесь в аэропорту среди толпы.

Перед тем, как обсуждать уязвимость, полезно справиться о значении и этимологии этого слова. В соответствии с определением, которое дает словарь Merriam-Webster, слово vulnerability (уязвимость) происходит от латинского слова vulnerare, что означает «ранить». В числе толкований имеются и такие, как «легкоранимый», «открытый для удара». Тот же словарь определяет слабость как «неспособность противостоять нападению или ранению». Даже с точки зрения лингвистики очевидно, что это очень разные понятия, и, по сути, можно сказать, что слабость часто порождается отсутствием уязвимости – когда мы не признаём свои слабые места, мы гораздо больше рискуем получить травму.

И общая и социальная психология предоставили весьма убедительные доказательства того, что признать собственную уязвимость очень важно. Исследования в сфере психологии здоровья [9] показывают, что осознанная уязвимость, то есть способность рисковать, понимая свою незащищенность, значительно увеличивает наши шансы оставаться здоровыми. Например, мы можем знать о болезни все. Мы можем безошибочно ответить на все 100 вопросов теста по этой болезни, можем черпать информацию у знакомых, которые страдают этим заболеванием. Однако если мы не верим в свою уязвимость по отношению к этой болезни, то не будем делать все возможное, чтобы защититься от нее. Исследователи психологии здоровья определили, что пациенты охотнее выполняют профилактические процедуры, если до этого помочь им осознать собственную уязвимость. При этом примечательно, что важнее здесь не фактический уровень уязвимости, а тот уровень, на котором мы сами признаём себя уязвимыми.

Специалисты по социальной психологии [10], исследующие влияние и убеждение в сфере рекламы и маркетинга, провели ряд работ на тему уязвимости. Они обнаружили, что участники, которые считали себя наименее уязвимыми к недобросовестной рекламе, напротив, оказались очень уязвимыми к ней. Ученые дали исчерпывающее объяснение этому явлению: «Отнюдь не являясь эффективной защитой, иллюзия неуязвимости ослабляет саму реакцию человека, которая могла бы обеспечить ему подлинную защиту».

Если говорить о моей карьере, то одним из наиболее волнующих для меня событий стало то мое выступление на конференции TED в Лонг-Бич, о котором я упомянула выше. В дополнение ко всем естественным страхам, которые испытываешь в преддверии 18-минутного выступления перед успешной аудиторией с высокими ожиданиями, я волновалась еще и из-за того, что моя речь должна была завершать мероприятие, которое снимали на камеру. Перед этим я провела три дня, просматривая наиболее интересные и оригинальные выступления.

После каждого просмотра я, как говорится, «сползала» с кресла. Я понимала, что для того, чтобы мое выступление «сработало», мне нужно подать себя совсем не так, как все остальные, и еще необходимо установить контакт с аудиторией. Я отчаянно пыталась найти формат, который я смогу скопировать или использовать в качестве шаблона. Однако те примеры, что вызывали у меня наиболее сильный отклик, не умещались в какой-то формат, они были просто уникальными. Значит, и мне оставалось одно: быть самой собой. Я должна быть уязвимой и открытой. Я должна оторваться от своего сценария и смотреть людям в глаза. Я должна полностью раскрыться, можно сказать, морально обнажиться. О, боже мой… Я ненавижу это делать. Меня начали преследовать кошмары.

Когда я наконец вышла на сцену, то прежде всего установила визуальный контакт с несколькими слушателями. Я попросила режиссеров прибавить освещения, чтобы я могла видеть людей, сидящих в зале. Мне нужно было почувствовать взаимосвязь. Само восприятие людей именно как людей, а не «аудитории», напомнило о том, что пугает меня, как и многих других людей, – ощущение полной неприкрытости. Я думаю, именно поэтому сочувствие можно передать без слов – стоит просто посмотреть в чьи-то глаза и увидеть в них заинтересованность.

Во время своего выступления я задала слушателям два вопроса. Ответы на них очень красноречивы в плане парадоксов, связанных с определением уязвимости. Сначала я спросила: «Кто из вас сопротивляется уязвимости, потому что считает ее слабостью?» В зале поднялось множество рук. Затем я задала такой вопрос: «Кто из вас считает мужественными людей, которые, чувствуя собственную уязвимость, выходят на эту сцену?» И снова многие подняли руки.

Нам нравится встречать правдивость и открытость в других людях, но мы боимся продемонстрировать то же самое у себя. Мы боимся, что нашей правды не достаточно. Мы опасаемся того, что наша инициатива будет неинтересна и незначительна без модных наворотов, редактирования и экспрессии. Я боялась выйти на сцену и показать зрителям себя настоящую – эти люди были слишком важными, слишком успешными, слишком известными. А я сама по себе, как будто бы только что вставшая из-за кухонного стола, слишком неприглядна, слишком несовершенна, слишком непредсказуема.

Вот в чем вся суть борьбы.

Я не прочь наблюдать вашу уязвимость, но сама я не хочу быть уязвимой.

Ваша уязвимость – это мужество, а моя – несостоятельность.

Меня привлекает ваша уязвимость, но к своей собственной я испытываю неприязнь.

Когда я вышла на сцену, то мысленно сосредоточилась на своих главных слушателях – моем муже Стиве, который сидел в зале, моих сестрах из Техаса и нескольких друзьях, которые смотрели конференцию в прямом эфире. Источником мужества для меня была та информация, которую я получила за три дня до конференции, и которая преподнесла мне неожиданный урок в плане умения проигрывать. Дело в том, что подавляющее большинство людей, которых мы со Стивом встретили незадолго до моего выступления, открыто говорили о своих неудачах. Они не видели ничего страшного в том, что некоторые их начинания не удались. Эти люди просто и спокойно рассказывали о своей работе или увлечениях. Их опыт поразил и вдохновил меня.

Перед выходом на сцену я глубоко вздохнула и произнесла свою молитву об уязвимости: «Господи, дай мне мужество оказаться на виду и раскрыться». Затем, всего за несколько секунд до того, как предстать перед публикой, я вспомнила надпись на пресс-папье на моем столе, которая гласила: «Что именно вы предпримете, будучи уверенным в успехе?» Я перефразировала это высказывание по ситуации, и прошептала: «Что мне стоит сделать, даже если я не уверена в успехе?»

Честно говоря, не помню, что я говорила со сцены, но, когда все закончилось, я снова безнадежно погрязла в том «похмелье», которое приходит после проявления уязвимости. СНОВА! Мне потребовались недели, чтобы оправиться от самоистязания: «Что же я натворила?» Стоило ли рисковать? Безусловно. Я люблю свою работу и верю в результаты своих исследований. Я считаю, что честный разговор об уязвимости и чувстве стыда может изменить мир. Возможно, мое выступление не назовешь совершенным, но я все-таки вышла на арену и поработала над собой. Готовность показать себя меняет нас. Всякий раз, когда мы отваживаемся на это, мы делаемся чуть храбрее, чем раньше. Я не очень понимаю, по какой шкале измеряются успех или неудача выступления, но через минуту после окончания своей речи я уже знала, что, даже если оно провалилось или вызвало море критики, дело того стоило.

В песне «Аллилуйя» («Hallelujah») Леонарда Коэна есть такие слова: «Но жаль любовь – не марш побед, а холод всех не спетых “Аллилуйя!”» Любовь – одна из форм уязвимости, и, если вы замените слово «любовь» словом «уязвимость», то высказывание останется таким же верным. Звонок другу, который пережил страшную трагедию, начало собственного бизнеса – все это проявления уязвимости, которая является великим дерзанием в жизни и требует большой смелости. Это тот путь, который мы проходим от ощущения страха до ощущения полного освобождения. Это умение задать себе вопросы: «Ты хорошенько постарался? Способен ли ты ценить собственную уязвимость так же высоко, как ценишь уязвимость других?» Если вы ответили утвердительно на эти вопросы, значит, вы не слабы, вы очень мужественны. Вот оно – великое дерзание. Вот она – смелость. И за смелые поступки нас лучше всего вознаграждают не звуки победного марша, а приятное ощущение свободы, к которому примешивается легкая усталость после сражения.

Миф № 2: «Я не испытываю уязвимости»

В детстве мы думали, что, когда вырастем, больше не будем уязвимыми. Но вырасти – это значит принять уязвимость. По-настоящему жив только тот, кто уязвим.

Мадлен Л’Энгл

После того как мы разобрались с определением и уяснили примеры, нам будет намного проще анализировать второй миф об уязвимости. Я очень часто слышала такие слова: «Интересная тема, но я не испытываю уязвимости». Это часто подкрепляется объяснениями, основанными на принадлежности к какой-либо профессии или к определенному полу: «Я инженер – мы ненавидим уязвимость», «Я юрист – уязвимость для нас ничто», «Парни не бывают уязвимыми». Поверьте мне, я понимаю этих людей. Я не парень, не инженер и не юрист, но я произносила нечто подобное сотни раз. К сожалению, не существует «освобождения от уязвимости». Мы не можем просто взять и отгородиться от неопределенности, незащищенности и эмоционального риска, с которыми сталкиваемся ежедневно. Жизнь сама по себе уязвима.

Вернемся к списку примеров. Все, что с нами происходит в жизни, связано с отношениями с другими людьми. Даже если мы принимаем решение быть вне отношений и связей, мы все равно остаемся живыми людьми, которым не чужда уязвимость. Тому, кто считает, что не подвержен уязвимости, очень полезно задать себе (как это сделала я) следующие вопросы. (Если вы затрудняетесь ответить на них, то озадачьте ими кого-нибудь из своих близких – может быть, они сумеют дать ответы, пусть даже не самые приятные для вас.)

1. Что я делаю, когда чувствую себя эмоционально незащищенной?

2. Как я себя веду, когда терзаюсь сомнениями?

3. Хочу ли я брать на себя эмоциональные риски?

Прежде чем приступить к написанию этой книги, я честно ответила на поставленные вопросы. И вот что у меня получилось.

1. Пугаюсь, раздражаюсь, оцениваю все субъективно, стараюсь овладеть собой, сдержаться, найти определенность.

2. То же самое.

3. Что касается работы, то я не люблю, когда меня критикуют, осуждают, обвиняют или стыдят. Что касается общения с дорогими мне людьми, мои эмоциональные риски всегда сопровождались страхом, что произойдет плохое. Подобный страх – известный убийца радости, но об этом мы еще поговорим в главе 4.

Отвечать на такие вопросы очень полезно. Как вы видите на примере моих ответов, независимо от того, хотите вы быть уязвимыми или нет, от этого нам никуда не деться. Притворяясь, что можем избежать уязвимости, мы часто ведем себя вразрез с нашими собственными представлениями о себе. Уязвимость не предлагается на выбор – ею обладает каждый из нас; единственное, что нам приходится выбирать, – это как реагировать, сталкиваясь с неопределенностью и риском, испытывая эмоциональную незащищенность. Я – большой поклонник группы Rush, и здесь мне кажется как нельзя более уместным процитировать слова из их песни «Freewill» («Свобода воли»): «Даже если вы не хотите принимать никаких решений, то это все равно уже выбор».

В главе 4 я подробнее расскажу о тех приемах самозащиты, которые мы используем сознательно или бессознательно, считая, что не должны быть уязвимыми.

Миф № 3: Сначала доверие, потом уязвимость

Я получаю довольно много вопросов о культуре полной откровенности. Может ли уязвимости быть слишком много? Разве не существует такой вещи, как излишняя откровенность? Такие вопросы обычно сопровождаются примерами из жизни знаменитостей. «А что вы скажете относительно киноактрисы X, которая написала в Twitter о попытке самоубийства своего мужа?» Или «как насчет того, что звезды реалити-шоу на весь мир рассказывают интимные подробности своей жизни и жизни своих детей?»

Уязвимость основывается на взаимности и доверии, а также она требует установления границ. Не надо путать уязвимость с излишней откровенностью, демонстративным выставлением чувств напоказ, оглашением интимных подробностей или раскрытием личной информации через социальные сети. Уязвимость подразумевает, что мы можем поделиться своими чувствами и опытом с людьми, которые заслужили право на это. Открытость требует взаимности по мере построения доверия.

Конечно, этот процесс подразумевает определенную долю риска: мы не можем что-то гарантировать, пока не попробуем. Однако это не означает, что надо раскрывать свою душу первому встречному. Конечно, мы не начинаем знакомство со слов: «Привет, меня зовут Брене, и вот что меня беспокоит». Это не уязвимость. Возможно, это отчаяние, ранимость, поиск внимания к себе, но никак не уязвимость. Почему? Потому что делиться своими переживаниями нужно правильно: их можно открыть тем людям, с которыми у нас есть крепкие взаимоотношения, и они способны выдержать всю тяжесть нашей истории. Результатом взаимоуважительной уязвимости является укрепление взаимосвязи, доверия и отношений.

Уязвимость без границ приводит к разрушению взаимосвязи, доверия и отношений. На самом деле, как мы рассмотрим в главе 4, излишняя откровенность или безграничная открытость – это один из способов защитить себя от настоящей уязвимости. И проблема «чрезмерного объема личной информации» вовсе не связана с вопросом о «чрезмерной уязвимости». Дело в том, что уязвимость сводится к нулю, когда люди переходят от того, чтобы быть уязвимым, к использованию уязвимости для удовлетворения своих потребностей, привлечения внимания или для широко распространенного в сегодняшней культуре поведения «шок и трепет».

Для более эффективного развенчания мифа о том, что уязвимость – это раскрытие секретов всем подряд, рассмотрим вопрос доверия.

В нашей культуре индивидуалистический подход в большом почете, даже когда речь идет о взаимодействии, как бы парадоксально это ни звучало. Что касается меня, то индивидуализм заложен в моей ДНК. Кстати, одна из моих самых любимых песен, подтверждающих мой индивидуализм, – это песня рок-группы Whitesnake «Вот я снова иду» (Here I Go Again). Если вы попадаете в определенную возрастную категорию, то я даже рискнула бы поспорить (на деньги!), что вы хоть раз пели, высунувшись в открытое окно: «И вот я снова иду сам по себе… Как отшельник, я рожден бродить один…» Если творчество группы Whitesnake вам не по душе, то похожие темы есть во всех других мыслимых и немыслимых жанрах. На самом деле, одиночество может быть грустным и угнетающим, но мы восхищаемся силой, которая кроется в нем, и это выражение «сам по себе» глубоко почитается нашей культурой.

Как бы мне ни нравилась идея о том, чтобы брести в одиночестве по улице грез, путешествие в уязвимость вовсе не из тех, которые мы можем пройти в одиночку. Нам нужна поддержка. Нам необходимы люди, которые позволят нам испробовать новые способы бытия и при этом не будут нас осуждать. Участники моего исследования очень четко говорили о потребности в поддержке, поощрении, а иногда и профессиональной помощи, когда они пытались подружиться с уязвимостью и наладить эмоциональный фон своей жизни. Большинство из нас умеют оказывать помощь, но, когда дело доходит до уязвимости, мы сами тоже должны просить о помощи.

В книге «Дары несовершенства» я написала: «Пока мы не способны получать с открытым сердцем, мы не можем отдавать с открытым сердцем. Когда мы осуждаем получение помощи, мы сознательно или бессознательно осуждаем и предоставление помощи». Нам всем нужна помощь. Я знаю, я не могла бы стать такой, какой я стала сейчас, без огромной поддержки со стороны моего мужа Стива, без помощи талантливого психоаналитика, стопки книг высотой в целую милю, друзей и членов моей семьи, которые прошли со мной весь этот путь. Уязвимость и мужество порождают уязвимость и мужество.

На самом деле существует убедительное исследование о лидерстве [12], которое подтверждает идею, что просьба о поддержке имеет решающее значение в жизни человека, а уязвимость и мужество являются заразительными. В статье Питера Фуда и Ричарда Бэдхэма, опубликованной в Harvard Business Review в 2011 году, используется ряд метафор, которые демонстрируют, как лидеры провоцируют и поддерживают различные изменения. Одна из метафор – это снежный ком. Авторы статьи объясняют, что снежный ком представляет собой цикл взаимной ответственности, который создает импульс для изменений. Снежный ком начинает образовываться, когда лидер готов быть уязвимым в отношениях со своими подчиненными. Их исследование показывает, что этот акт уязвимости достаточно предсказуемо воспринимается членами команды как смелость и вдохновляет других следовать их примеру. Они пишут: «Поскольку все больше членов команды присоединяются к процессу (а те, которые сопротивляются, просто уходят), снежный ком продолжает расти, и его становится практически невозможно удержать».

Чтоб проиллюстрировать метафору со снежным комом, исследователи приводят в пример историю Клинтона, управляющего директора крупной немецкой корпорации, который понял, что его стиль руководства препятствует инициативности топ-менеджеров. Исследователи рассказывают: «Он мог бы просто молча изменить свое поведение, но вместо этого он выступил на ежегодной встрече перед 60 лучшими менеджерами, открыто признал свои недостатки и рассказал о своей личной роли в организации корпорации. Клинтон признал, что у него нет ответов на все вопросы, и попросил свою команду помочь ему в руководстве компанией». Авторы статьи выяснили, что после этого выступления в компании произошел ряд преобразований. В результате позиции Клинтона упрочились, его команда стала процветать, повысилась инициативность, увеличились инновации, а организация стала опережать гораздо более крупных конкурентов.

Как и в истории выше, мои самые большие личные и профессиональные преобразования произошли, когда я начала задавать себе трудные вопросы о том, как мой страх быть уязвимой ограничивает меня. Этому также немало способствовало и то, что я нашла в себе мужество и поделилась своими проблемами, более того, я обратилась за помощью. Уже позже, когда я перестала отмахиваться от уязвимости, я поняла, что погружение в дискомфорт неопределенности, риска и эмоциональной незащищенности – процесс болезненный.

Я долгое время верила, что могу отказаться от ощущения уязвимости. И когда уязвимость наступала на пятки – когда звонил телефон с невообразимой новостью; или когда мне было страшно; или когда я любила так сильно, что вместо чувства благодарности и радости я думала только о том, что могу потерять любимого человека, – я все контролировала. Мне удавалось контролировать ситуации и людей вокруг меня. Я делала это до тех пор, пока у меня не заканчивалась энергия, а чувства не начинали притупляться. Я превращала неопределенность в определенность, независимо от того, чего мне это стоило. Я так себя нагружала, что мою боль и мой страх нельзя было отследить. Внешне я выглядела храброй, но страх подтачивал меня изнутри.

Постепенно я поняла, что это слишком тяжелый щит, чтобы вечно таскать его с собой. Кроме того, я осознала, что единственное, на что он годен, – так это на то, чтобы мешать мне получше узнать себя и позволить себе быть узнанной. Щит требует, чтобы я сидела за ним тихонечко, не привлекая внимание к своему несовершенству и уязвимости. Это было очень тяжело.

Я помню очень трогательный момент из моей жизни: мы со Стивом лежали на полу и наблюдали, как наша дочь Эллен делает смешные движения руками и ногами, танцуя и кувыркаясь. Я посмотрела на Стива и сказала: «Забавно – я просто люблю ее за то, что она такая уязвимая, раскованная и смешная. Я не могла так раньше. Можешь себе представить, что тебя, вот такого, могут любить?» Стив посмотрел на меня и ответил: «Я люблю тебя именно такой, какая ты есть». Честно говоря, до меня как до человека, который редко показывал свою уязвимость и всегда старался не выглядеть смешным или глупым, никогда не доходило, что меня, взрослого человека, можно любить и без моего щита.

Любовь и поддержка, которую я получила – особенно от Стива и моего психоаналитика Дианы, – позволили мне постепенно научиться жить по-новому, рисковать, показывать себя на работе и дома иначе. Я стала использовать больше шансов и пробовать новые вещи, например, рассказывать истории. Я узнала, как установить новые границы и сказать «нет», даже когда я была в ужасе от того, что разозлю друга или упущу профессиональную возможность и потом пожалею об этом. До сих пор я не пожалела ни об одном сказанном мной «нет».

Возвращаясь к речи Рузвельта «Человек на арене», надо сказать, что я поняла один очень важный момент: люди, которые любят меня, и от которых я действительно завишу, никогда не были критиками, указывающими на мои ошибки, когда я спотыкалась. Они вообще не были на трибуне. Они были вместе со мной, на арене. Они боролись за меня и со мной.

Ничто не изменило мою жизнь больше, чем понимание того, что оценка своего достоинства через призму реакции людей на трибунах – это пустая трата времени. Люди, которые любят меня и будут со мной независимо от результатов моих поисков и дел, находятся на расстоянии вытянутой руки. Осознание этого все изменило. Сейчас я хочу быть хорошей женой, матерью и другом. Хочу, чтобы наш дом был местом, где мы можем проявлять самые разные свои качества, например, быть храбрыми или трусливыми. Пусть именно дома у нас происходят трудные разговоры, именно здесь, в семье, мы можем поделиться сложными моментами в школе и на работе. Я хочу смотреть на Стива и своих детей и говорить: «Я с тобой. На арене. И когда мы потерпим неудачу, мы сделаем это вместе, и это будет наше великое дерзание».