Текст книги "Похититель костей"

Что ж, во всяком случае, она приняла мой ответ, так и не заставив меня что-то ей пообещать.

А вот она мне кое-что пообещала, и я этому рада.

* * *

– Приготовься, – говорит Нора, когда мы добираемся до огромных дверей Замка Слоновой Кости. Яркий лунный свет омывает арку двойных дверей, украшенных инкрустированным рисунком в виде очертаний реки Шард и ее притоков. Большую часть последнего получаса я провела, взбираясь на холм, и мои ноги устали и болят.

– Приготовиться к чему?

– Увидишь.

Расмус входит первым, мы с Норой следуем за ним.

Я прижимаю руку к груди, и из холодного, бодрящего воздуха осени мы входим во дворец зимы, построенный из снега и льда. Полы, стены и потолки тут сложены из того же белого камня, что и фасад. С потолков свисают огромные люстры, льющие мягкий свет на великолепный вестибюль. Двойная лестница – белые ступеньки, белые перила – изящно изгибаясь, ведет на верхние этажи.

Откуда-то издалека доносится чуть слышный шум.

Нора дотрагивается до моего локтя.

– Ты чувствуешь себя хорошо?

– Да, – говорю я, повернувшись к ней. – Просто я не ожидала, что здесь так красиво. – Между ее бровями появляется морщинка, и мне вдруг становится не по себе. У меня сейчас такое чувство, словно я провалила какой-то важный тест. – А что? Я сказала что-то не то?

– Замок Слоновой Кости целиком построен из костей, – отвечает она. – Большинство Заклинателей Костей чувствуют себя скверно, явившись сюда впервые.

Я внутренне сжимаюсь от сознания, что я допустила такую промашку. И пытаюсь вспомнить, что мне показало гадание на кости моей бабули. Как я реагировала, войдя в это здание, в другом моем прошлом? В моем сознании возникает образ: кружащийся вестибюль, шум в ушах, ужасная тошнота. Почему же я ничего такого не чувствую сейчас? Мне вообще не следовало являться сюда. У меня слишком много секретов, которые надо хранить, и в конце концов из-за какого-нибудь из них я окажусь на Острове Клыков.

В глазах Норы вдруг вспыхивает подозрение. Я закрываю рот тыльной стороной ладони, и выражение на ее лице становится чуть мягче. Наверное, она приняла мою панику за дурноту. И, возможно, только это и спасает меня.

– Я могу присесть? – спрашиваю я.

– А, тебе все-таки стало плохо, – не без доброжелательности говорит она. – Конечно, можешь.

Нора подводит меня к стулу, и у меня возникает сильнейшее чувство, что я уже сидела на этом самом месте. Я вспоминаю слова, которые моя матушка произнесла во время доведывания.

«Мы с тобой уже делали это прежде», – сказала она, осторожно держа в руках сломанную кость моей бабули. Чувствовала ли она тогда себя так же, как я сейчас, – как будто она слышала мелодию давно забытой колыбельной, но не могла вспомнить ее слов?

Меня пронзает острая тоска по ней, пронзает с такой силой, что у меня захватывает дыхание. Горе накатывает на меня, оно ударяет по мне волна за волной, когда я менее всего этого ожидаю, прежде чем откатиться назад. Но вряд ли это когда-нибудь уйдет. Горе будет плескаться о берега моего сознания всегда.

Гул в вестибюле становится громче. Я оглядываюсь по сторонам, но не могу понять, откуда он берется.

– Что это за шум? – спрашиваю я.

– Это всего лишь шепот стен, – небрежно отвечает Нора. – Скоро он сойдет на нет. – Она протягивает мне руку и помогает встать на ноги. – Тебе надо отдохнуть. Завтра будет тяжелый день.

Нора выводит меня из вестибюля и ведет по коридору. Мы проходим через просторную трапезную со столами во всю ее длину, затем через кухню, такую большую, что в ней, пожалуй, можно было бы наготовить еды на весь Мидвуд. Наконец она открывает дверь в маленькую комнатку, такую тесную, что в ней помещаются только кровать и небольшой комод.

– Завтра мы подыщем тебе более постоянное место, – говорит Нора. – В такой поздний час мне не хочется бродить по общежитию для девушек, будя всех учениц.

Должно быть, она видит на моем лице что-то такое, чего не ожидала, потому что на секунду делает остановку, держась за косяк, и, сочувственно сдвинув брови, смотрит на меня:

– Я понимаю, что в твоей жизни вдруг все переменилось, и это нелегко. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы у тебя тут появились друзья. Чтобы ты почувствовала, что тут тебе рады.

Мне хочется сказать ей, что мне не нужна ее помощь в приобретении друзей. Пусть она лучше сосредоточится на том, чтобы разыскать Лэтама и сделать так, чтобы он заплатил за то, что сделал. На том, чтобы вернуть мне кости матушки и бабули до того, как Лэтам использует их. Но слова застревают у меня в горле, и я просто молча киваю.

Нора опять похлопывает меня по руке.

– Отдохни и, если тебе что-то понадобится, крикни. Расмус будет рядом.

Я думаю о том, что все последние недели я ощущала чей-то взгляд на моей спине, и начинаю гадать, не приставила ли Нора соглядатаев ко мне, еще когда я была в Мидвуде.

Когда она уходит, я переодеваюсь на ночь, ложусь в кровать и натягиваю одеяло до самого подбородка. Звуки Замка Слоновой Кости мне незнакомы, и оттого, что вокруг все чужое, я чувствую себя выбитой из колеи. Но без матушки и мой дом тоже стал не таким, каким был прежде. И он не станет прежним, пока я не верну себе ее кости и кости бабушки тоже. Мне долго не удается заснуть, но в конце концов, благодаря надежде на мщение, меня все же одолевает сон.

* * *

Кошмары последовали за мной и сюда.

Мне снится гибель моей матушки, снится в ярких, жутких деталях. После чего ко мне идет Лэтам, держа в руке нож.

Я рывком просыпаюсь, обливаясь потом и задыхаясь. И засовываю кулак в рот, чтобы сдержать истошный крик.

«Это всего лишь дурной сон», – говорю я себе. Дело всего лишь в моем сознании, которое использует мой страх, чтобы активировать мучительные воспоминания и изобретать новые тревоги.

Я протягиваю руку к стене, чтобы опереться на нее и сесть, но, едва мои пальцы ее касаются, я снова резко погружаюсь в кошмар. Теперь я стою в каком-то большом помещении. Стены его уставлены полками с великим множеством странных орудий и зажженных свечей, которые в той или иной степени уже догорели.

Звучит музыка.

Я поворачиваюсь и вижу Лэтама, его глаза горят нетерпением. Меч, зажатый в руке, начинает опускаться.

Я отнимаю руку от стены и обхватываю свои колени. На меня медленно наползает холодный ужас. В моей голове звучит голос Норы: «Замок Слоновой Кости целиком построен из костей».

А вдруг мои сны – это вовсе не кошмары? Что, если это – дурные предчувствия? Сейчас, когда я дотронулась до стены… Не знаю, как такое возможно без крови и без огня, но я чувствовала себя точно так же, как во время гадания на костях. Гадания о будущем.

Я видела свою собственную смерть.

Глава третья

Наутро я просыпаюсь от осторожного стука в дверь, растерянно тру глаза и не сразу понимаю, где я нахожусь, а когда наконец понимаю, мне тут же вспоминается минувшая ночь, и у меня падает настроение. Снова раздается стук в дверь, и в комнату просовывает голову девушка тех же лет, что и я.

– Саския?

Я сажусь.

– Да?

Девушка входит и дарит мне сияющую улыбку. В руках она держит поднос с фруктами и хлебом. Ее большие карие глаза обрамлены густыми ресницами, темные кудрявые волосы ниспадают до самой талии. Она кого-то мне напоминает, но я никак не пойму кого.

– Ты хочешь есть? – Я открываю рот, чтобы ответить, но она просто ставит поднос мне на колени, не переставая говорить: – Наверное, это глупый вопрос, ведь сейчас уже почти настало время обеда, а ты ничего не ела со вчерашнего дня. Или же Нора предложила тебе вчера легкий ужин? Это кажется мне маловероятным, но иногда она удивляет нас всех.

Она делает паузу и склоняет голову набок, ожидая ответа.

– Нет, Нора не предлагала мне легкий ужин. – Я беру с подноса темно-фиолетовую ягоду. – И да, мне хочется есть.

– Я так и думала. – Она садится на конец кровати. За одним ее ухом видна россыпь белых звездообразных меток, а на правом предплечье красуются синие завитки. – Кстати, я – Тесса, твоя новая соседка по комнате.

И внезапно все встает на свои места. Я видела ее, когда гадала на кости моей бабули, – она и на том моем жизненном пути была моей соседкой по комнате. По моим рукам пробегают мурашки. Каковы были мои шансы, что в этой реальности я буду делить комнату с той же девушкой, что и в другой? Разве что нам было суждено встретиться независимо от того, какой из моих путей уцелеет?

По-видимому, она замечает, что я переменилась в лице, потому что ее взгляд вдруг становится мягче.

– Ты что, чувствуешь себя больной? Нора сказала, что иногда Заклинателям Костей бывает тяжелее приспособиться к этому месту, чем всем нам, остальным. Это ужасно, но, возможно, я смогла бы тебе помочь. Я могу избавить тебя от тошноты с помощью магии костей, если тебе это нужно.

– Спасибо, но со мной все хорошо, – говорю я, хотя это совсем не так. Кошмар – или это был результат гадания на костях – не выходит у меня из головы, и мне с трудом удается держать мой страх в узде. Я кладу ягоду в рот и начинаю медленно жевать. – Значит, до сих пор у тебя в комнате не было соседки?

– Нет, – отвечает она, растянув это слово так, что оно звучит одновременно и шутливо, и раздраженно. – У нас было нечетное количество учениц, вот мне и дали комнату на одну меня. Но одной так скучно и одиноко, что я несказанно рада тому, что к нам прибыла ты. – Она обхватывает пальцами мою лодыжку.

При обычных обстоятельствах ее болтливость вызвала бы у меня раздражение, но сейчас на меня вдруг накатывает волна нежности и теплоты, которую я не могу объяснить. У меня такое чувство, словно она моя давняя подруга, потерянная и обретенная вновь.

Пока я ем, Тесса продолжает говорить. Она рассказывает мне о том, как прошел ее первый семестр, сообщает, что теперь она наконец обрела куда большую уверенность в своих силах и что ей не терпится познакомить меня со своими друзьями.

– Я тоже хочу узнать о тебе все, – сообщает она мне через несколько минут, – но это подождет. Нора желает видеть тебя в большом зале, разумеется, после того, как ты утолишь голод. – И она жестом показывает на еду.

В большом зале. Это может означать только одно – обряд сопряжения с магией. Мой аппетит куда-то исчезает, и я убираю поднос с колен.

– Я уже закончила, – говорю я. – Давай побыстрее разберемся с этим делом.

* * *

Нора не спрашивала о деталях моего доведывания. Не спросила она и о том, какой из трех порядков Ясновидения мне присущ.

Я могу сказать ей все что угодно, все, что я захочу.

Мы с Тессой идем по коридору, где расположен большой зал. Пока она рассказывает мне, в чем состоит обряд, я думаю об уроках моего отца по стратегии действий. Следует ли мне сказать, что мне присуще Ясновидение Третьего Порядка? Поскольку можно предположить, что Нора наняла нового наставника на место Лэтама, они, скорее всего, будут использовать его бывший кабинет. И, возможно, после него там остались какие-то подсказки, которые помогут мне разыскать его.

С другой стороны, я могла бы сказать, что мне присуще Ясновидение Первого Порядка. Возможно, если я целиком сосредоточусь на гадании о прошлом, это поможет мне побольше узнать про его план.

К тому же, возможно, не выбрав Ясновидение Второго Порядка, я смогу немного обезопасить себя – ведь если я буду сопряжена с Ясновидением того же порядка, что моя матушка или бабуля, то разве Лэтам сможет заполучить кости Заклинательниц с Ясновидением всех трех порядков, убив меня?

Впереди показываются огромные двери большого зала, и перед моим внутренним взором встает яркий, четкий образ. Громадный прямоугольный зал, залитый солнечным светом. Высоченные потолки, подпертые массивными колоннами, сделанными из костей. Сотни сложенных плащей разных цветов, лежащих подле сотен каменных чаш. По моей спине бегут мурашки – у меня сейчас такое чувство, будто рядом со мной стоит призрак и шепчет в мое ухо. Это воспоминания о том, что со мной никогда не происходило, но могло произойти, если бы я оказалась на другом пути. Если бы кость моей бабушки не сломалась.

Но, когда Тесса отворяет одну из створок дверей, все оказывается совсем не таким, как в моем воспоминании.

День сегодня выдался пасмурный, так что через витражные окна не льется яркий, разноцветный солнечный свет. Нет и рядов длинных столов. Нет цветных плащей. Никакой пышности, никакого великолепия.

И в зале нет ни души.

– О нет, – говорит Тесса. – У тебя было время поесть, а я сорвала тебя с места. Прости меня.

Я смеюсь, видя в ее глазах искреннее раскаяние, и беру ее за руку:

– Ты хорошая подруга, Тесса.

Она изумленно вскидывает брови, и до меня доходит, что я допустила промах. Мы с ней только что познакомились, так что моя реакция наверняка показалась ей слишком фамильярной. Я отпускаю ее руку и чувствую, что мои щеки смущенно горят.

Она недоуменно смотрит на меня, и я пытаюсь придумать своему порыву хоть какое-то объяснение:

– Извини, я…

Дверь на другом конце большого зала распахивается, но в нее входит не Нора, а Брэм. При виде его мое сердце начинает биться чаще, и меня охватывает смятение. Когда он подходит ближе, меня так и подмывает поднять руку и убрать упавшую на его лоб прядь каштановых волос. Мое тело словно принадлежит не мне, а кому-то другому – оно реагирует на то, чего я не помню. Сейчас мне следовало бы испытывать панический страх, ведь Брэм знает столько, что он мог бы разрушить всю мою жизнь. Ему известно, что для моего доведывания матушка, нарушив закон, придала костям моей бабушки дополнительную магическую силу. Он видел, как я пользовалась не сопряженной со мной магией костей. А теперь он будет присутствовать на обряде моего сопряжения, видя, как я даю обеты, которые превратят меня в лицемерку. Осознание всего этого заставляет меня почувствовать себя так, будто во время принятия ванны мне в глаза попало мыло. Минуту назад со мной все было хорошо, теперь же от присутствия Брэма мне стало не по себе, оно меня раздражает.

Он обещал мне не выдавать мой секрет, но сдержит ли он свое обещание?

– Привет, – говорю я. – Вот уж не ожидала увидеть здесь тебя.

– На обряде сопряжения с магией должны присутствовать свидетели, – отвечает он. На нем надета вишневая рубашка, и от этого его лицо кажется чуть красноватым. – Нора попросила меня прийти. – Она могла выбрать в свидетели кого угодно. Так почему же ее выбор пал на Брэма? – Она посчитала, что тебе, возможно, будет приятно увидеть знакомое лицо, – добавляет он, как будто я высказала свои опасения вслух.

Меня ошеломляет внезапно охвативший меня порыв – я испытываю сейчас острейшее желание обнять его. И начинаю думать о метке на моем левом запястье, которая, как я надеюсь, сойдет на нет. А также о том, как он засмеялся, когда я сказала ему, что в другой моей жизни мы с ним были сопряжены.

– Ах, вот оно что. – Я стараюсь сделать так, чтобы в моем тоне звучало безразличие, как будто его присутствие здесь имеет для меня так же мало значения, как присутствие кого-то из близнецов Паулсенов. Мы с ним из одного города, только и всего. – Ну тогда спасибо, что пришел. – Брэм начинает что-то говорить, но тут дверь открывается и входит Нора, неся каменную чашу, полную обрядовых принадлежностей. Ее сопровождает Заклинательница Костей, облаченная в одежды из красного шелка.

– Простите, что я заставила вас ждать, – говорит Нора. И показывает кивком на женщину, стоящую рядом с ней. – Это Кира. Она наша Наставница с Ясновидением Второго Порядка. Кира, это Саския.

– Я очень рада с вами познакомиться, – отвечаю я. Кожа Киры имеет теплый коричневый оттенок, а черные волосы уложены в узел на затылке. На ее лице нет ни единой морщины, так что определить ее возраст было бы нелегко.

Она пожимает мою протянутую руку:

– Я тоже очень рада. Приятно, что в предстоящем семестре у меня наконец-то будет кого учить. Мне не терпится начать работать с тобой.

Я поворачиваюсь к Норе:

– Я не понимаю. Я же не говорила вам, что доведывание определило у меня дар Ясновидения Второго Порядка.

На лице Норы отражается беспокойство:

– Неужели я ошиблась? Значит ли это, что доведывание показало наличие у тебя Ясновидения какого-то из остальных двух порядков?

Я сглатываю. Как же мне быть? Поистине, в такой ситуации куда ни кинь – всюду клин. Доведывание не определило меня в Заклинательницы Костей, так что Нора нигде не могла прочесть, что мне присуще Ясновидение Второго Порядка, ибо документа о результатах моего доведывания просто нет. Но в другой моей жизни, на другом моем пути матушка в самом деле определила мой дар как Ясновидение Второго Порядка. А вдруг Нора каким-то образом прознала, что это и есть моя судьба?

– Вы не ошиблись, – говорю я. – Я просто не могу понять, откуда вы это узнали.

Нора и Кира переглядываются:

– У нас есть основания полагать, что Лэтам намерен истребить вашу семью именно потому, что тебе присуще Ясновидение Второго Порядка. – Нора прочищает горло. – Три поколения Заклинателей Костей подряд – это довольно редкое явление, и еще реже случается, чтобы все они имели дар к Ясновидению разных порядков.

На этот раз многозначительными взглядами уже обмениваемся мы – я и Брэм. В Мидвуде он пообещал помочь мне остановить Лэтама, и, когда он слышит объяснение Норы, в его глазах вспыхивает интерес.

Известие о том, что Нора кое-что знает о замысле Лэтама, немного успокаивает меня. Быть может, Верховному Совету все-таки удастся найти и остановить его.

– Итак, начнем?

Нора подходит к маленькому деревянному столику, стоящему в центре зала, и ставит чашу на него. Внутри нее лежат кости.

На моих ладонях выступает пот, когда я думаю, что матушка сказала мне об обряде сопряжения с магией. По ее словам, исполняя его, ученики соглашаются ограничить свой магический дар пределами только одной области магии. Если во время доведывания обнаруживается, что человек обладает магическим даром, ему предписывают ограничиться всего одной узкой областью магии. Это похоже на обрезку сада, при которой с деревьев удаляют лишние ветки. Таким образом его способности ограничиваются и сосредоточиваются на чем-то одном. И в конце концов его задатки в других областях магии сходят на нет. А тот магический дар, который пестуют и лелеют, напротив, становится сильнее.

Но я вовсе не хочу потерять способность видеть прошлое или будущее.

Как не хочу утратить и мою метку мастерства – мне нужно, чтобы исчезла совсем другая моя метка.

Кира достает огниво и маленькую острую иголку. И берет мою руку.

– Саския Холт, – молвит она, – тебе предстоит стать Заклинательницей Костей с Ясновидением Второго Порядка. – «А также с Ясновидением Первого и Третьего Порядков», – говорю я про себя. – И нынче ты сопряжешь себя с этим видом магии, как магия сопрягла тебя с собой.

Она колет мой указательный палец иглой.

– Перед тобою лежат кости Заклинателей минувших времен. Свидетельствуешь ли ты своей кровью, что будешь чтить их наследие?

– Да, – отвечаю я, опустив палец, чтобы с него в чашу стекла одна капля моей крови.

– Клянешься ли ты использовать свои дары во благо других, а не ради собственной выгоды?

Я колеблюсь. Если я использую магию костей, чтобы отомстить Лэтаму, будет ли это нарушением обета? Но стремление добиться торжества справедливости и правосудия – это не себялюбие. Я буду делать это не ради одной себя, а ради матушки. Ради бабули. Ради всех тех, кому Лэтам причинил зло в прошлом и причинит в будущем, если его не остановить.

– Да, клянусь. – В чашу стекает еще одна капля моей крови.

– Клянешься ли ты помогать своим соотечественникам обретать счастье, а также ставить их таланты на службу нуждам страны?

– Да. – На кости в чаше падает третья капля крови.

– Обещаешь ли ты придерживаться всех без исключения заповедей и нравственных ценностей, которые будут преподаны тебе в сих стенах, и использовать свою магию во благо?

– Да. – Я сжимаю подушечку пальца, чтобы выдавить еще одну каплю крови и мысленно добавляю: «Клянусь использовать Ясновидение всех трех порядков, чтобы правосудие свершилось».

Наставница Кира высекает огнивом искру и поджигает кости в чаше. Затем достает из кармана плаща мешочек и высыпает его содержимое в огонь. Пламя высоко вздымается, окрасившись в ярко-голубой цвет.

– Саския Холт, – говорит Кира, – отныне ты сопряжена со своей магией и можешь надеть свой ученический плащ.

Облачаясь в плащ, я надеюсь на то, что слова, которые я мысленно добавляла к обетам, произносимым мною вслух, помогут мне полностью сохранить мои способности к Ясновидению всех трех порядков.

* * *

– Ты наверняка голодная, ведь ты почти ничего не ела, – говорит Тесса, когда мы выходим из зала. – Думаю, тебе надо поесть.

Я не могу удержаться от смеха. Тесса пытается меня накормить с тех самых пор, как мы познакомились.

– Что в этом смешного? – Ее голос сейчас звучит чуть выше, и я понимаю, что обидела ее.

– Ничего. Просто я подумала, что ты, несомненно, самый старший ребенок в семье.

Ее глаза округляются от изумления. Она останавливается и поворачивается ко мне лицом:

– Как ты об этом узнала?

Мне становится неловко. По правде говоря, я не могу сказать, откуда я это знаю, но я уверена, что это именно так. Точно так же я знаю, что мой отец любил запах древесного дыма – я не помню, чтобы кто-то мне об этом говорил, но это знание все равно отпечатано в моем сердце.

– С тех пор как я прибыла сюда, ты только и делаешь, что стараешься позаботиться обо мне. – Я легонько толкаю ее бедром. – Ясное дело, что в деле заботы о других ты здорово напрактиковалась.

В моем сознании проносятся картины: вот Тесса прикладывает к моему лбу холодные костяшки своих пальцев; вот она стоит на траве рядом с Брэмом и, разложив кости, производит магическое действо, избавляя его от боли; вот она участливо ставит мне на колени поднос с едой, сморщив лоб.

У нее розовеют уши.

– Неужели меня так легко просчитать?

Меня вдруг переполняет нежность:

– Да, но только в хорошем смысле. Должно быть, ты замечательная Врачевательница. И, кстати говоря, ты совершенно права. Я в самом деле просто умираю с голоду.

Мы заворачиваем за угол и входим в трапезную, где царят разноцветье и разноголосый шум. По залу ходят прислужники, разнося блюда с аппетитно пахнущим мясом и корзинки с воздушным хлебом.

– Я хочу познакомить тебя со всеми, – говорит Тесса и, взяв меня за локоть, направляется к столу в дальнем конце зала, за которым сидят пять или шесть учеников, поглощенных оживленной беседой.

– Это Джейси. – Тесса показывает на девушку в фиолетовом плаще. У нее золотисто-смуглая кожа, и ее лицо в форме сердечка обрамлено гривой темных кудрей. – Она Мешальщица.

Джейси машет мне рукой, и Тесса, повернувшись к остальным ученикам, сидящим за столом, начинает быстро называть мне их имена. Я уверена, что не смогу сразу запомнить, как зовут каждого из них. Я воскрешаю в памяти видения из моего гадания на сращенной кости моей бабули, пытаясь вспомнить кого-нибудь из этих девушек и парней, но мне не знакомы ни их лица, ни их имена.

Чем больше времени я нахожусь здесь, в Замке Слоновой Кости, тем чаще в моем сознании всплывают образы из другой моей жизни. Я вспомнила парня с рыжими волосами, очень светлой кожей и россыпью светло-коричневых веснушек на лице. И девушку-Костоломку с шевелюрой цвета воронова крыла и склонностью к высокомерию и ехидству. Но здесь нет ни его, ни ее.

Нынче утром, когда до меня дошло, что Тесса была моей соседкой по комнате и на другом моем пути, я предположила, что в этой реальности у нее те же друзья, что и в той, но оказалось, что это не так. Как же такое возможно? Неужели из-за того, что кость моей бабушки переломилась пополам, вся группа друзей Тессы стала иной? Эта мысль гложет меня на протяжении всего обеда. Значит ли это, что мне не суждено сблизиться ни с кем из них? А может, мое видение было искажено? И те, другие, – здесь ли они вообще?

На меня наваливается отчаянная тоска по дому. Вот бы сейчас поговорить с Эйми, выслушать ее совет.

– Саския. – Голос Тессы возвращает меня в реальность. И, судя по ее тону, сейчас она произносит мое имя уже не в первый раз.

– Извини, – говорю я. – Что?

– Джейси спросила, как прошел обряд твоего сопряжения с магией.

Я перевожу взгляд на Джейси, которая смотрит на меня внимательно и пытливо.

– Я просто пытаюсь себе представить, как выглядела все эта пышная церемония, когда ее проводили для одной тебя. Наверное, получилось неловко?

Я качаю головой:

– У меня все было совсем не так, как у всех вас. Никаких длинных столов с рядами сложенных плащей. Никаких рассказов о том, что изображено на здешних витражах, или о составе Верховного Совета. Мы перешли к обряду сопряжения сразу, без предисловий.

– Ничего себе, вижу, Тесса здорово расписала тебе каждую деталь. – Джейси улыбается и тыкает Тессу локтем в бок. – Это на нее не похоже. Обычно она у нас такая молчунья. – В тоне Джейси звучит легкая насмешка. Ну конечно, проведя с Тессой хотя бы минуту, никто бы всерьез не назвал ее молчаливой.

Тесса уставляется на Джейси, изобразив на лице шутливый укор:

– Да будет тебе известно, что у меня просто не было времени рассказывать ей, как проходил тот обряд сопряжения с магией, в котором участвовали мы.

Так что не только я здесь люблю поговорить.

Я вздрагиваю – как я могла так оплошать? Я все время путаю то, что должна знать, и то, что мне известно только из моих видений во время гадания. Я нервно тереблю салфетку, лежащую у меня на коленях:

– В Замке Слоновой Кости училась моя матушка, так что я неплохо представляла себе, чего можно ожидать.

Тесса трясет перед моим лицом корзинкой с хлебом.

– Может, возьмешь еще? – Я ухмыляюсь и поднимаю брови. Она густо краснеет. – Я и в самом деле все время пытаюсь тебя накормить, да?

– Да. – Я беру кусок хлеба с верха корзинки. – Но это очень мило.

Джейси протягивает мне блюдо с маленькими розочками, вырезанными из сливочного масла.

– Твоя матушка тоже была Заклинательницей Костей?

В горле у меня встает ком.

– Да, она тоже была Заклинательницей. – Я отвожу глаза, чтобы пресечь расспросы.

Разговор переходит на предстоящие костяные игры. Я быстро понимаю, что это испытания, которые будут проводиться во время второго семестра, но пока что все сведения о них сводятся только к слухам и догадкам. Хорошо, что мы больше не говорим о моей матушке. Эта рана еще слишком свежа.