Текст книги "Мне некогда! В поисках свободного времени в эпоху всеобщего цейтнота"

Джоан Уильямс говорит, что синдром «идеального работника» не оставляет женщинам выбора: «Женщины испытывают дискриминацию и вынуждены работать. Я не называю это выбором. Это скорее отсутствие выбора».

Отсутствие возможности выбора приемлемых условий труда заставит заплатить высокую цену в будущем. Показатели рождаемости в мире начали снижаться с конца 60-х годов прошлого века, когда большее число женщин стали получать образование, когда появились доступные средства контрацепции и женщины начали занимать традиционно мужские должности в качестве «идеальных работников». Сегодня 97 % населения земного шара живут в странах со снижающейся рождаемостью. Об этом пишет Джонатан Ласт в книге What to Expect When No One’s Expecting («Чего ожидать, когда никто не ждет ребенка»){144}144
  Jonathan V. Last. America’s Baby Bust // Wall Street Journal, February 12, 2013 // www.online.wsj.com/article/SB10001424127887323375204578270053387770718.html.


[Закрыть]. Мужчины и женщины стали откладывать рождение детей на потом. С 1970 по 2006 год количество американок, впервые рожавших после тридцати пяти лет, увеличилось в восемь раз{145}145
  T. J. Mathews and Brady E. Hamilton. Delayed Childbearing: More Women Are Having Their First Child Later in Life // data brief no. 21 (Hyattsville, MD: National Center for Health Statistics, 2009) // www.cdc.gov/nchs/data/databriefs/db21.htm.


[Закрыть]. Семьи стали меньше. Все больше людей ощущают ход своих биологических часов. Исследования показывают высокую вероятность таких заболеваний, как аутизм, шизофрения и прочие проблемы развития у поздних детей, зачатых от стареющих отцов{146}146
  Augustine Kong et al. Rate of De Novo Mutations and the Importance of Father’s Age to Disease Risk // Nature 488 (August 23, 2012): 471–475, doi:10.1038/nature11396 // www.nature.com/nature/journal/v488/n7412/full/nature11396.html. См. также www.psychologytoday.com/blog/contemporary-psychoanalysis-in-action/201212/the-male-biological-clock.


[Закрыть]. Женщины же сталкиваются с возрастающим риском врожденных пороков у детей и бесплодия{147}147
  2010 Assisted Reproductive Technology National Summary Report // Centers for Disease Control and Prevention, December 2012 // www.cdc.gov/art/ART2010/NationalSummary_index.htm. Женщины старше 35 лет составили 60 % всех пациенток, использовавших искусственное оплодотворение в 2010 году. Несмотря на то что половина женщин, использовавших искусственное оплодотворение, смогли родить в том же году, показатель женской фертильности значительно снижается после достижения 35 лет, а у женщин в возрасте 42 лет он составляет 1 %. См. с. 19 и 48.


[Закрыть].

Такое откладывание на потом может привести к тому, что у женщины просто не останется времени, чтобы родить ребенка. Экономист Сильвия Энн Хьюлетт называет это «ужасным отсутствием выбора». У 30 % американок в возрасте от 40 до 45 лет никогда не было детей – этот показатель увеличился вдвое за последние 30 лет{148}148
  Gretchen Livingston and D’Vera Cohn. Childlessness Up Among All Women; Down Among Women with Advanced Degrees // Pew Research Center, June 25, 2010 // www.pewsocialtrends.org/2010/06/25/childlessness-up-among-all-women-down-among-women-with-advanced-degrees/.


[Закрыть]. Когда Хьюлетт опрашивала мужчин и женщин в возрасте между 41 и 55 годами, которые добились значительного карьерного роста, она обнаружила, что только 19 % мужчин были бездетными. И почти 50 % опрошенных женщин. И это не всегда был их сознательный выбор{149}149
  Sylvia Ann Hewlett. Executive Women and the Myth of Having It All // Harvard Business Review 80, no. 4 (April 2002): 66–73. Мишель Будиг также обнаружила, что женщины-руководители гораздо менее склонны становиться женами и матерями, чем мужчины-руководители – мужьями и отцами.


[Закрыть].

Даже если матери работают все свое время, как Ривелли, многим из них не удается избежать хлопот по хозяйству и воспитанию. Сегодня почти треть жен в парах, где работают оба, получают больше мужей{150}150
  Wives Who Earn More Than Their Husbands, 1987–2011 // Labor Force Statistics from the Current Population Survey. Bureau of Labor Statistics. Бюро трудовой статистики отмечает, что 28,1 % жен в семьях, где работают оба, заработали в 2011 году больше мужей, и этот показатель повысился на 17,8 % по сравнению с 1987 годом: www.bls.gov/cps/wives_earn_more.htm.


[Закрыть]. Так что предвзятое отношение к женщинам-матерям имеет реальные финансовые последствия для работающих семей.

Дон Галлина работала корпоративным юристом в Северной Вирджинии. Она была членом команды старшего партнера фирмы Mintz Levin. После рождения дочери ее муж, тоже юрист, оставил практику, чтобы заниматься семьей. Несмотря на то что Галлина отрабатывала свои 2200 часов или более в год, которые, кстати, стали нормой для юристов в крупных компаниях{151}151
  Yale Law School Career Development Office. The Truth about the Billable Hour, brochure // www.law.yale.edu/documents/pdf/CDO_Public/cdo-billable_hour.pdf. Большинство юридических компаний требует от своих сотрудников работы в течение от 1700 до 2300 оплачиваемых клиентами часов в год. Но поскольку такие часы не включают в себя собрания, конференции, учебу, общение с коллегами, благотворительную юридическую практику, написание статей и подобные действия, специалисты Кадрового центра юридического факультета Йельского университета подсчитали, что если юрист хочет достичь показателя в 2200 оплачиваемых клиентами часов и иметь пятинедельный годовой отпуск, то он должен работать по двенадцать часов в день, включая три субботы в месяц в течение десяти месяцев и не брать больничные отпуска или отгулы по личным обстоятельствам. Таким образом, это получится минимум 65-часовая рабочая неделя.


[Закрыть], некоторые оплачиваемые часы она проводила не в офисе, а дома, чтобы найти время на семью.

В то время как другие сотрудники оставались на рабочих местах, ужиная фастфудом за счет фирмы, Галлина старалась уехать домой в полседьмого вечера, чтобы успеть поужинать с семьей и уложить детей спать. Затем она продолжала работу за компьютером и часто консультировала клиентов по телефону до 11 часов вечера. Она всегда оставалась на связи и никогда не отключала смартфон.

Проблемы начались тогда, говорит Галлина, когда она поставила фотографию двухлетней дочери на рабочий стол. Ее босс, партнер фирмы, был женат, у него были дети, но он практически не уделял время семье. Она говорит: «Видимо, у него такая логика: если я почти не вижу своих детей, то с какой стати вы должны видеть ваших».

Несмотря на то что она была единственной женщиной с детьми в компании, ее стали загружать большим объемом работ. «Меня могли вызвать в офис в воскресенье, даже если для этого не было объективных причин, – говорит Галлина. – Это уже было похоже на издевательство». Начальник присылал с курьерской службой пакеты с документами и совершенно не срочными заданиями даже в то время, когда Галлина была в отпуске. Он порой требовал, чтобы она, выпускница юридических факультетов Университетов Дрейка и Джорджтауна и обладательница диплома MBA, варила ему кофе. «И я все это делала, – говорит она с горечью. – Я думала, что если это такая проверка на преданность фирме, то, что ж, я пройду ее с честью».

Чаша терпения переполнилась, продолжает Галлина, когда она задумалась о втором ребенке. Ее начальник сказал тогда: «Беременные не становятся партнерами». После того как она пожаловалась вышестоящему руководству, спокойная работа закончилась. Ей не выплатили премию, несмотря на то что фирма повысила цены на ее услуги клиентам. А в день, когда она работала из дома, чтобы быть рядом с заболевшей дочерью, ее просто уволили. Уведомление об увольнении было прислано курьерской службой.

Галлина подала иск на основании дискриминации по семейным обязанностям и получила от Mintz полмиллиона долларов компенсации{152}152
  Дон Галлина, телефонное интервью с автором, 1 марта 2012 года.


[Закрыть].

Галлина родила второго ребенка. Теперь она работает во французской юридической фирме в Ричмонде и так говорит о новом месте: «У сотрудников есть семьи, и все понимают, что если ты хочешь присутствовать на соревновании по бейсболу, где играет твой сын, то ты можешь это сделать. Ты же при этом остаешься профессионалом в своем деле».

После этого случая компания Mintz Levin получила награду «Лучшая юридическая фирма для работающих матерей», а также вошла в десятку лучших компаний, обеспечивающих необходимые условия для семейных работников, по версии Йельского университета, и получила золотой сертификат Форума женщин, занимающихся юридической практикой{153}153
  Vivia Chen. Sued for Sexual Harassment, Yet Lauded for Being Family-Friendly // The Careerist (blog), May 2, 2012 // www.thecareerist.typepad.com/thecareerist/2012/05/women-are-skeptical.html. Greg Walsh. Mintz Levin Named Family Friendly Firm // Boston Business Journal, April 26, 2012 // www.bizjournals.com/boston/news/2012/04/26/mintz-levin-named-family-friendly-firm.html.


[Закрыть]. Возможно, у вас возникнет вопрос: «А какого … это смогло произойти?» Как может компания, ставшая ответчиком в громком деле о дискриминации по семейным обязанностям{154}154
  Ками Вердрэйджер, телефонное интервью с автором, 1 мая 2012 года. Также David Lat. I Suppose We Have Your Honeymoon to Blame for This? // abovethelaw.com (blog), March 21, 2008 // www.abovethelaw.com/2008/03/i-suppose-we-have-your-honeymoon-to-blame-for-this/. Ками Вердрэйджер, еще одна женщина, у которой семья находилась полностью на ее попечении, работала юристом в бостонском офисе юридической фирмы Mintz Levin. Она рассказала о том, что у нее начались проблемы на работе, окончившиеся ее понижением в должности, сразу после того как она объявила о своей беременности, случившейся вскоре после свадьбы. «Полагаю, вам стоит винить за это ваш медовый месяц», – сказал ее руководитель со вздохом. Эта фраза вошла в судебное дело против работодателя Ками. Ее работодатель предположил, что Ками будет легче перестать быть партнером компании, уйти на полставки или просто сидеть дома. Она сказала по этому поводу: «Это какое-то сумасшествие. Даже несмотря на то, что я хотела вписаться в их представление об идеальном работнике, была доступна по телефону круглые сутки без выходных, они все же предположили, что я не была предана делу только на основании того, что я женщина, имеющая детей».


[Закрыть], одновременно быть одним из лучших работодателей для женщин?

Однако Mintz Levin – далеко не единственная компания, оказавшаяся в подобной двусмысленной ситуации. Из ста компаний, вошедших в список «Лучших работодателей США для работающих матерей» 2012 года, тридцать пять организаций стали участниками судебных процессов о дискриминации своих сотрудниц. Фармацевтический гигант Novartis, находясь на заметном месте в этом почетном списке, являлся ответчиком по целому ряду исков о гендерной дискриминации. Один из управленцев требовал от новой сотрудницы «двух лет бездетного режима работы». Другой менеджер предположительно требовал от своей сотрудницы сделать аборт. Суд присудил до 250 миллионов долларов компенсаций тысячам женщин, бывшим торговыми представителями компании. «Если это считается работой в одной из ста лучших компаний для работающих матерей в стране, – написала Шарон Лернер в журнале Slate, – то остается только догадываться, что творится у “худших” работодателей»{155}155
  Sharon Lerner. How Could One of America’s Most Sexist Companies End Up on Working Mother’s Best 100 List? // Slate, May 24, 2010 // www.slate.com/articles/ double_x/doublex/2010/05/how_could_one_of_americas_most_sexist_companies_end_up_on_working_mothers_best_100_list.html.


[Закрыть].

Президент Working Mother Media[19]19
  Working Mother Media – крупнейшая мультимедийная компания в США, ориентированная на улучшение положения женщин.


[Закрыть] Кэрол Эванс отмечает, что судебные процессы о такой дискриминации или даже просто угроза их возникновения становятся побудительными мотивами для изменения внутренней политики компании. «Иногда громкое дело может стать для них “звонком”, – говорит она. – Все-таки это большой позор, и нормальное, разумное руководство должно это понимать»{156}156
  Кэрол Эванс, интервью с автором, 30 апреля 2013 года.


[Закрыть].

Я начала интересоваться обратной стороной медали. Что случается, если отец больше не хочет быть «идеальным работником»? Сталкивается ли он с двойными стандартами?

Знакомьтесь, Ариэль Айянна. Он задал тот же вопрос. В суде. Айянна обвинил юридическую компанию, в которой работал, в «культе мачо». Несколько месяцев назад он взял отпуск по уходу за заболевшей беременной женой и детьми. И был уволен. Он подал иск о дискриминации по семейным обязанностям. Ариэлю тридцать один год. Он корпоративный юрист. Хотя в тот день, когда мы встречаемся с его адвокатом в тихом кафе Бостона, Ариэль – шатен со слегка взъерошенной прической в черной футболке и брюках цвета хаки – больше похож на преподавателя колледжа.

Он рассказал, что вырос в многодетной семье: у Ариэля было семь братьев и сестер, поэтому он привык заботиться о младших с самого детства. «Я был нянькой с восьми лет, – улыбается Ариэль, – а учась в колледже, стал воспитателем. Это как второе “я”». Его отец работал инвестиционным банкиром на Уолл-стрит, но все же был с семьей чаще, чем, к примеру, дед Ариэля. Айянна относит себя к тому новому поколению, которое уделяет время не только карьере, но и семье. Первый ребенок появился у них с женой, историком по образованию, когда Айянна учился на юридическом факультете. Учитывая его опыт и умение справляться с детьми, у них даже не возникло вопроса, кто возьмет на себя основные обязанности по воспитанию сына.

После получения диплома с отличием Айянна устроился на должность корпоративного юриста в бостонском офисе крупной юридической компании. Ему нравилась работа, его хвалили за выдающиеся успехи, и в первый же год он получил крупный бонус – 30 тысяч долларов. И все это время он регулярно уходил с работы в положенное время, ужинал с семьей, часто готовил и занимался всеми делами, которые могут быть у молодых родителей. Затем Ариэль клал сына спать и садился с ноутбуком и смартфоном работать. Несмотря на гибкий график, у него не было проблем с выполнением задач, работа шла просто замечательно. Однажды, когда начальник попросил быстро закончить почти просроченный проект, Айянна работал над ним ночь напролет, и к утру все было готово. «Начальник сказал, что даже он не сделал бы лучше, – рассказывает Ариэль. – Но все равно пожурил меня, что я рано уехал из офиса. Такова была наша корпоративная культура».

Корпоративная культура не была официальной политикой. Она присутствовала в офисной болтовне, ироничном выражении лиц, шутках за обедом и даже в привычке заказывать еду в офис, чтобы съесть ее за рабочим столом, не отрываясь от дел. Двое сотрудников – Айянна называет их «золотыми мальчиками» – считались образцами для подражания и постоянно соревновались между собой, кто из них работает больше и дольше. Один из них рассказывал, что он работал со своего смартфона в течение всего времени, пока его жена лежала в больнице. Он выиграл! На это второй сообщил, что компания оплатила полет его жены к родственникам на другой конец страны только для того, чтобы она перестала ему звонить и говорить, что пора домой. Нет, это он выиграл!

Адвокат Айянны, Ребекка Понтикес, рассказывает, что проблемы начались тогда, когда он «стал вести себя, как девчонка». Ариэль попросил перевести его на работу в Мюнхен, когда его жена получила престижный грант на учебу в Германии. В мире идеальных работников такие подкаблучники, которые готовы пожертвовать собственной карьерой ради супруги, не поощряются. Их не считают в полной мере мужчинами{157}157
  Sarah Jio. Career Couples Fight Over Who’s the «Trailing Spouse» // CNN Living, June 26, 2008 // www.articles.cnn.com/20080–62–6/living/lw.men.v.women.career_1_couples-career-job?_s=PM: LIVING.


[Закрыть].

Уже в Германии жена Айянны забеременела во второй раз. Перед родами у нее обострилась хроническая психическая болезнь, женщина была экстренно госпитализирована. Айянне никто не мог помочь в чужой стране, и он попросил дать ему отпуск по уходу за женой и сыном, тем более что через несколько недель у них должен был родиться еще один ребенок. Но в его компании мужчины редко брали подобный отпуск, об этом Айянна написал в исковом заявлении.

Он рассказывает, что после возвращения в бостонский офис ему назначили нового руководителя, который отказался давать Айянне работу, если тот не присутствовал в офисе. Он очень хотел, но не мог работать дома, как раньше. В итоге Айянна не выполнил план по консультациям клиентов, получил выговор за плохую работу и был уволен, несмотря на то что многие коллеги ценили его как «рабочую лошадку».

В суде представители ответчика утверждали, что у компании были правомерные основания для увольнения{158}158
  Defendant Dechert LLP’s Memorandum of Law in Support of Its Motion for Summary Judgment, Ariel Ayanna v. Dechert LLP, 1:10-cv-12155-NMG, United States District Court for the District of Massachusetts, May 14, 2012.


[Закрыть]. Однако в день заседания в феврале 2013 года адвокаты обеих сторон подписали конфиденциальное соглашение о досудебном урегулировании{159}159
  www.americanlawyer.com/PubArticleTAL.jsp?id=1360503108457&slreturn=20130421172309.


[Закрыть]. Теперь Айянна работает в другом месте, где руководство не возражает против гибкого графика. А «золотые мальчики», говорит он, уже стали партнерами в его прежней компании{160}160
  Plaintiff’s Response to Defendant Dechert LLP’s Statement of Undisputed Facts in Support of Its Motion for Summary Judgment and Plaintiff’s Statement of Additional Facts, Ariel Ayanna v. Dechert LLP, June 15, 2012.


[Закрыть].

Этот случай демонстрирует то, что Джоан Уильямс называет «проблемой гибкости». Так же как Бен Ханникатт говорил мне, что в нашей жизни нет праздности, потому что работа теперь заменяет нам религию, отвечая на ее главные вопросы (кто мы и в чем находим суть вещей), Уильямс утверждает, что наша преданность делу и желание быть идеальными работниками сами по себе стали религией. «Если вы не отдаете себя работе полностью, если вы не ставите ее выше семьи или прочих обязанностей, то вы нарушаете закон “преданности идеалу”. Идеал – это, конечно, ваша работа. Вы начинаете казаться подозрительным. Ленивым. Ненадежным. Бездельником», – говорит она. Женщинам еще как-то это прощают из-за их исторической роли хранительницы очага, хотя это и может помешать их карьере. Но мужчину, как в случае с Айянной, который пытается гибким образом совместить работу и семью, ждет суровое наказание. Уильямс объясняет, почему это так: «Он нарушает веками устоявшийся стереотип мужского поведения. Если я слышу, что мужчина сидит дома с детьми, то моя первая реакция будет такой: “Неплохо устроился!” или “Что же это за неудачник, который не может найти подходящую работу и сидит на шее у жены?” Но у меня не возникает подобной реакции, если я слышу о мужчине, который обеспечивает супруге возможность находиться дома и не работать».

Чтобы исследовать эти подсознательные моментальные реакции, Лори Рудман и ее коллеги из Университета Ратджерса попросили 137 респондентов мужского и женского пола оценить действия вымышленного сотрудника Кевина Дауда. По одной из версий он попросил отпуск по семейным обстоятельствам, а по другой – дополнительную рабочую нагрузку. И хотя все его остальные личные характеристики оставались неизменными, респонденты оценили Дауда, ушедшего в отпуск, как худшего работника и увидели в нем слабого, менее умного и менее амбициозного человека. Ему не захотели дать премию или предложить продвижение по службе; они скорее сочли бы нужным как-нибудь наказать его.

Рудман рассказала и о том, что на удивление женщины отнеслись к Дауду, просящему отпуск, даже хуже, чем мужчины. Это показывает, «насколько женщины впитали в себя образ “идеального работника”»{161}161
  Laurie A. Rudman and Kris Mescher. Penalizing Men Who Request a Family Leave: Is Flexibility Stigma a Femininity Stigma? // Journal of Social Issues: The Flexibility Stigma 689, issue 2 (June 2013): 322–340.


[Закрыть].

Несмотря на то что современные технологии позволяют легко, быстро и эффективно работать удаленно, в любом месте и в любое время, между детскими играми и ужином, образ идеального работника настолько укоренился в сознании людей, что он по-прежнему заставляет их прилипать к креслам на рабочих местах. Исследователи Высшей школы менеджмента при Калифорнийском университете в Дэвисе и Лондонской школы бизнеса и финансов обнаружили, что независимо от результата люди, работающие удаленно, как Айянна и Галлина, воспринимаются менее ответственными и преданными делу, и руководители склонны давать их труду заниженные оценки, не продвигать их по службе и не повышать зарплату. И напротив: они высоко ценят «идеальных работников», высиживающих в офисе положенное и сверхурочное время{162}162
  Kimberly Elsbach and Daniel Cable. Why Showing Your Face at Work Matters // MIT Sloan Management Review, June 19, 2012 // www.sloanreview.mit.edu/the-magazine/2012-summer/53407/why-showing-your-face-at-work-matters/.


[Закрыть].

Но можно ли назвать идеального работника лучшим? Самым продуктивным? Самым креативным? Самым умным и сообразительным?

На самом деле нет.

Работники, полностью погруженные в стандарт идеала, несчастны и малопродуктивны. Социологический опрос населения США, проведенный международным исследовательским центром Gallup в 2011 году, показал, что 71 % американцев не ощущают эмоциональной связи со своей работой и не чувствуют свою сопричастность с ней{163}163
  Nikki Blacksmith and Jim Harter. Majority of American Workers Not Engaged in Their Jobs: Highly Educated and Middle-Aged Employees Among the Least Likely to Be Engaged // Gallup, Inc., October 28, 2011 // www.gallup.com/poll/150383/majority-american-workers-not-engaged-jobs.aspx. Исследование рабочих мест, проведенное профессором Гарвардской школы бизнеса Терезой Эмебайл, также показало, что «большой процент сотрудников всех уровней недовольны своей компанией, апатично относятся к своей работе и/или испытывают угнетающее чувство стресса». См. Teresa Amabile and Steven Kramer. The Progress Principle: Using Small Wins to Ignite Joy, Engagement and Creativity at Work (Boston: Harvard Business School Press, 2011).


[Закрыть].

Опросы показывают, что люди были бы рады поменять свою работу на другую, предполагающую больше гибкости. Результаты исследований демонстрируют, что просиживание долгих часов в офисе непонятно ради чего на самом деле убивает всю креативность и мышление, а стрессы, беспокойство и депрессии лишь съедают бюджет здравоохранения. При этом одна из главнейших причин «выгорания» на работе – отсутствие автономности и самостоятельного контроля над делами. От идеального работника ожидается отсутствие личной жизни и готовность выполнить любое пожелание босса{164}164
  WFC Resources, Work-Life and Human Capital Solutions, Flexibility Toolkit // www.uky.edu/HR/WorkLife/documents/FlexibilityToolkit.pdf.


[Закрыть].

Новейшие исследования показывают, что работа выполняется намного лучше, если сотрудники оказываются в состоянии ее контролировать, понимать временные затраты и сам процесс, а менеджеры при этом фокусируются на миссии компании, а не просиживании штанов в кресле, и осознают, что работники станут более эффективными, вовлеченными и прогрессивно мыслящими только тогда, когда у них будет все хорошо дома и они смогут регулярно отдыхать. Лесли Перлоу и Джессика Портер из Гарвардской школы бизнеса сравнили две группы сотрудников бостонской консалтинговой компании. Первая работала по пятьдесят и более часов в неделю, не использовала до конца отпускное время и была «привязана» к офису необходимостью работы на стационарных компьютерах. Вторая группа работала по сорок часов в неделю, использовала отпуска полностью и координировала свое время таким образом, чтобы все клиенты обслуживались вовремя, а сотрудники могли регулярно, предсказуемо и без чувства вины покидать офис. Какая группа показала лучшие результаты? Команда, у которой было свободное время, продемонстрировала большую удовлетворенность своей деятельностью и лучший баланс между работой и личной жизнью. Она, к тому же, показала лучшие параметры обучаемости, улучшила коммуникацию внутри своих команд, работала более эффективно и намного продуктивнее коллег – «идеальных работников»{165}165
  Leslie A. Perlow and Jessica L. Porter. Making Time Off Predictable and Required // Harvard Business Review, October 2009 // www.hbr.org/2009/10/making-time-off-predictable-and-required.


[Закрыть]. Другое исследование показало, что сотрудники, которые регулярно ходят в отпуск и проводят его полностью, не только изъявляют желание остаться в компании в дальнейшем, но и получают более положительные оценки своей работы{166}166
  Gummow. America is No-Vacation Nation.


[Закрыть]. Они также демонстрируют более креативный подход, а снятие с них нагрузки в виде необходимости моментально реагировать на огромное количество электронных сообщений позволяет лучше концентрироваться на их обязанностях и успевать сделать больше дел при меньшем количестве стрессов{167}167
  Economist, Schumpeter Column. In Praise of Laziness, August 17, 2013 // www.economist.com/news/business/21583592-businesspeople-would-be-better-if-they-did-less-and-thought-more-praise-laziness.


[Закрыть].

И все же, если есть достаточно доказательств, что идеальный работник на самом деле не лучший работник, почему так сложно разрушить сложившийся стереотип?

Потому что, говорит Джоан Уильямс, в это никто не верит. «Вера в “идеального работника” как лучшего настолько сильна, что даже убедительные доказательства обратного не смогут повлиять на людей. Все намного глубже, – говорит она. – Люди не верят в доводы разума. Здесь мы скорее говорим о работе как о религии».

Множество исследований демонстрируют другую загадочную причину: «босс – слово мужского рода». Опросы более семисот женатых мужчин, проведенные исследователями из Гарварда, Нью-Йоркского университета и Университета Юты, показали, что, как правило, высокие позиции в самых разных организациях занимают мужчины, состоящие в традиционном браке, жены которых домохозяйки. Они также склонны считать, что организации, в которых работает много женщин, «не могут нормально функционировать», а компании, возглавляемые женщинами, «довольно непривлекательны». Эти «идеальные боссы» часто отказывают женщинам в продвижении по службе, считая их менее квалифицированными, чем мужчин, даже если их опыт, образование и способности вполне идентичны. Исследователи называют таких мужчин-руководителей «резисторами» – людьми, которые оказывают сопротивление равному и реалистичному подходу к образу жизни и работы{168}168
  Sreedhari D. Desai, Dolly Chugh, and Arthur Brief. Marriage Structure and Resistance to the Gender Revolution in the Workplace // рабочий доклад, Social Science Research Network, March 12, 2012 // www.papers.ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstract_id=2018259.


[Закрыть].

Психологи отмечают еще одну причину, по которой мы настолько привязаны к образу идеального работника, – это работа нашего мозга. Человеческий мозг, как сказал шведский нейрофизиолог Торкель Клингберг, хотя и подвергся эволюционным процессам, но на уровне простейших реакций остался в том далеком прошлом, когда для выживания в диких условиях ему нужно было быстро опознать присутствие угрозы. Сегодня наличие подобных реакций ведет к «автоматическому» суждению на подсознательном уровне. Мы не понимаем этого, но устоявшиеся стереотипы имеют над нами сильную власть, даже если они ничем не обоснованы.

Мазарин Банаджи, практикующий психолог, занимающаяся исследованиями подобных явлений в Гарвардском университете, провела несколько анонимных онлайн-тестов на предмет изучения силы стереотипов. Она с коллегами назвала свои исследования «тестом на скрытые ассоциации». Проанализировав более двух миллионов ответов, группа Банаджи обнаружила подсознательную большую симпатию к белой расе, чем к черной, представителям гетеросексуальной ориентации в противовес гомосексуалам, христианам, а не евреям, богатым людям, а не бедным, даже если у опрошенных отсутствовали такие предубеждения на сознательном уровне.

Чтобы лучше понять, что люди понимают под словами «идеальный работник», Банаджи и ее коллеги попросили фокус-группу быстро и не задумываясь связать имена людей (например, Сара, Дерек, Мэтт, Тэмми) с существительными, означающими какое-либо занятие (карьера, корпорация, посудомоечная машина, дом). Замерив итоговое время, исследователи пришли к выводу, что на подсознательном уровне люди связывают работу, карьеру и все, что с этим связано, с мужскими именами. И наоборот, респонденты связали женские имена с домашними делами. Когда ученые попросили участников эксперимента выполнить обратное действие, то есть связать женские имена с работой и карьерой, а мужские – с ведением домашнего хозяйства, большинство людей стали делать ошибки, и в целом на вторую часть эксперимента ушло больше времени. Респонденты обоих полов останавливались и начинали задумываться, а это означало, что они пытались справиться с внутренними стереотипами.

На самом деле женщины должны бороться с ними даже сильней мужчин. Результаты исследования показали, что 77 % участников-мужчин устойчиво ассоциировали мужской пол с карьерой, а женский – с семьей. И 83 % женщин выбрали такие же ответы. Банаджи утверждает, что этот тест очень хорошо показывает влияние предубеждений на действия людей, которые при этом заявляют, что не принимают решения на подсознательном уровне. Как сказала Банаджи моей коллеге Шанкар Ведантам из Washington Post Magazine: «Этот тест измеряет степень стереотипов, существующих в нашей культуре и нашем сознании». Она считает, что стереотип успешного «идеального работника» очень глубоко засел как в мужском, так и женском сознании. Хотя некоторые люди стараются от него избавиться{169}169
  Shankar Vedantam. See No Bias // Washington Post Magazine, January 23, 2005 // www.washingtonpost.com/wp-dyn/articles/A270672–005Jan21.html. Онлайн-версия теста находится по адресу: www.implicit.harvard.edu/implicit/demo/. Другой тест показал, что его участники легче ассоциируют математику и точные науки с мужскими именами, а гуманитарные предметы – с женскими. Конечно, я прошла этот тест. Вам тоже следует это сделать. Мои результаты не показали предубеждений против какой-либо специальности или пола. Может быть, это произошло потому, что я очень старалась. А может быть, потому, что, исследуя проблемы нехватки времени, я начала по-другому воспринимать различные аспекты работы, любви и игры, поэтому я могла избавиться от старых стереотипов.


[Закрыть].

Пока я занималась вопросами сверхзанятости на работе, операционный директор сети Facebook Шерил Сэндберг удивила общественность, признавшись, что она уезжает с работы в полшестого вечера, чтобы успеть на ужин к своим двум детям. Я раньше уже слышала, что высокотехнологичные компании славятся гибким подходом к работе: один из бывших менеджеров Google рассказывал мне, что их сотрудники могли работать, лежа на гавайских пляжах, конечно, при условии, что справлялись со своей работой вовремя. Признание Сэндберг дает надежду, что Кремниевая долина освободится от стереотипа идеального работника. Теперь мне интересно, сможет ли пример Кремниевой долины повлиять на весь остальной мир?

Меньше дня мне потребовалось, чтобы прийти к противоположному выводу.

Новая молодежная культура гиков[20]20
  Гик – человек, чрезмерно увлеченный чем-либо; слово употребляется преимущественно по отношению к людям, одержимым технологиями (обычно компьютерными).


[Закрыть], пропитанная тестостероном, подняла стандарт идеального работника до такого уровня, что дальше некуда. Рабочее время не просто отнимает у вас все силы, оно съедает вас живьем. Управление проектами осуществляется из рук вон плохо. «Гениальные» мальчики с нулевыми навыками общения все делают в последнюю минуту, не считаясь с окружающими и думая о каком-то своем особом героизме, по крайней мере, так утверждают в Институте Аниты Борг по делам женщин и технологиям. И этот образ героя предполагает, что «лицам, обремененным семейными обязанностями, вход воспрещен»{170}170
  www.anitaborg.org/files/breaking-barriers-to-cultural-change-in-corps.pdf.


[Закрыть].

Марианна Купер, социолог, занимающаяся исследованиями переработок в Кремниевой долине, утверждает, что напряженная работа буквально до обессиливающего состояния, чтобы успеть к недостижимому дедлайну, стала обязательной, чтобы утвердиться в качестве «крутого парня» и завоевать определенный статус в мире высоких технологий. «Там много такого: “он настоящий мужик – работает по 90 часов в неделю” или “он сачкует – всего-то 50 часов”», – так, по словам Купер, рассуждают местные инженеры{171}171
  Подробнее ознакомиться с цитатами инженеров Скотта Уэбстера и Керка Синклера вы можете в работе Marianne Cooper. Being the “Go-to Guy”: Fatherhood, Masculinity, and the Organization of Work in Silicon Valley // Families at Work: Expanding the Boundaries, ed. Naomi Gerstel et al. (Nashville: Vanderbilt University Press, 2002), 7, 9. См. также Joan C. Williams. Jumpstarting the Stalled Gender Revolution: Justice Ginsburg and Reconstructive Feminism // Hastings Law Journal 63 (June 2012): 1267–1297 // www.hastingslawjournal.org/wp-content/uploads/2012/06/Williams_63-HLJ-1267.pdf.


[Закрыть]. Только при таком подходе к делу можно приветствовать решение беременной Мариссы Майер после ее назначения на должность президента и CEO[21]21
  Chief Executive Officer – высшее должностное лицо компании, аналог генерального директора.


[Закрыть] компании Yahoo! не уходить в отпуск по уходу за новорожденным.

Сорокадвухлетняя Кэтрин Кифер впервые познакомилась с этой культурой, когда переехала в Область залива Сан-Франциско[22]22
  Область залива Сан-Франциско – крупный консолидированный метрополитенский статистический ареал (агломерация-конурбация) в Северной Калифорнии, сформировавшийся вокруг залива Сан-Франциско и названный его именем. В южной части агломерата находится Кремниевая долина.


[Закрыть] и получила работу в сфере, в которой трудятся практически все женщины хай-тека, – «розовом гетто» маркетинга. Вначале ей казалось, что она находится в самом центре какого-то завораживающего мира. Ей понравились столы для пинг-понга, многочисленные кафе и удобное бытовое обслуживание, от которого невозможно отказаться. Она и не отказывалась. «А потом появились дети», – говорит Кэтрин. Она обнаружила, что это не так-то просто – уходить домой в полшестого вечера, как делала Сэндберг. Босс – трудоголик, все вокруг трудоголики, ты не успеваешь выйти за дверь, как появляются новые проекты. Ей казалось, работе не будет конца. Муж Кэтрин работал в стартапе и редко когда уходил домой раньше двух часов ночи. Все это позволило ей сделать вывод, что этот увлекательный мир хай-тека совсем несовместим с нормальной семьей.

«Я просто устала», – говорит она.

Когда я познакомилась с Кифер, она, как и многие другие матери, которых я встретила здесь, ушла из офиса и стала консультантом. Она продолжает выполнять ту же работу для той же компании, но внештатно. Конечно, она зарабатывает меньше, у нее нет бонусов, и ей не предложат повышение по службе{172}172
  Кэтрин Кифер, интервью с автором, январь и февраль 2012 года.


[Закрыть].

Я начала осознавать, что моя карьера вполне укладывалась в представления об идеальном работнике. Моя мама – домохозяйка. Единственной ролевой моделью хорошего работника был мой отец – он всегда трудился. Папа допоздна засиживался в университете, вел дополнительные занятия, делал все, чтобы мы, его четыре дочери, ни в чем не нуждались и могли посещать кружки по интересам. Потом он ушел в другой университет – Портлендский, где сделал хорошую карьеру, став в итоге проректором. Мы редко видели его дома, а если и видели, то он всегда был погружен в мысли о работе. Отец всегда был серьезным. Работа казалась мне тяжелым, но важным делом. Поэтому когда я начала работать, то стала делать это в соответствии с его примером. Как-то раз редактор даже напомнил мне, что неплохо было бы вернуться домой еще сегодня. На часах было десять вечера.

После нашей с Томом свадьбы я была не на шутку встревожена мыслью, как умудриться родить и воспитать детей в этом сумасшедшем, ориентированном на работу мире. И все время откладывала рождение ребенка, пока не поняла, что дальше тянуть просто некуда. Когда мне принесли чудесного малыша, мой мир перевернулся: идеальная сотрудница внутри меня теперь отчаянно хотела стать и идеальной мамой.

Когда нашему сыну исполнилось семь недель, я впала в депрессию, потому что понимала, что мы не можем дальше содержать наш небольшой дом в приятном окружении, которое нам так нравилось, если я не выйду на работу. Я зарабатывала больше Тома, и вся семья пользовалась медицинской страховкой, которую обеспечивала компания, где я работала. Нам уже приходилось жить в более дешевом доме с решетками на окнах в ужасном районе, и я совсем не хотела привозить туда детскую коляску. Конечно, мы могли бы перебраться в пригород куда-нибудь подальше, но тогда Тому было бы сложно ездить на работу, и я не хотела, чтобы он превратился в вечно отсутствующего отца. Я беспокоилась, что если надолго оставлю работу, то вряд ли смогу когда-нибудь вернуться в журналистику. Если честно, то я всегда очень хотела быть как успешным профессионалом, так и хорошей матерью. Только не знала как. Теперь я осознаю, что никогда не спрашивала Тома, чего хотел он. Я просто предполагала, что он должен был продолжать работу. Как мой отец.

Когда нашему сыну исполнилось шесть месяцев и мой отпуск по уходу за ним – смесь оплачиваемого декретного отпуска, неоплачиваемого отпуска и больничных – закончился, я почувствовала огромную тягу к работе. Я любила и люблю журналистику. Глядя на счета, я хорошо понимала, что не могу оставаться дома, да и не хочу. Но в то же время я очень хотела больше времени проводить с сыном. Я попросила сокращенный график работы – четыре дня в неделю.

Начальник отказал мне, хотя другая недавно родившая женщина и один коллега предпенсионного возраста работали по четыре дня в неделю.

Я попросила о возможности один день в неделю работать из дома.

Ответ был прежним.

Я перешла с этой работы в Washington Post Metro, чтобы рабочий график позволял мне быть дома к ужину и вечерним сказкам.

Спустя два с половиной года, почти в тридцать девять лет, я родила дочку. Я провела большую часть декретного отпуска в работе сразу над двумя проектами, а ребенок привык спокойно спать в рюкзаке для переноски детей. Когда я попросила новое руководство разрешить мне четырехдневную рабочую неделю, один из боссов заметил, что я «могу разрушить свою карьеру».

«Вы же можете просто пораньше уходить с работы?» – спросил он.

Но я знала, что никогда не смогу. Это не то, как может поступать идеальный работник в мире, требующем сверхдостижений. Не люблю в этом признаваться, но мой внутренний трудоголик требовал особого разрешения, чтобы остановиться. Мне повезло работать с разными хорошими руководителями, и мужчинами, и женщинами. Одна замечательная дама-редактор однажды сказала мне: «Мне неважно, где и как вы работаете. Важно, чтобы вы всегда сдавали статьи вовремя». Я вдвойне старалась при работе с ней. Но были и другие – те, которые считали, что частичная занятость делала меня менее продуктивной, а следовательно, и менее востребованной в профессии. После того как я написала серию замечательных статей, за которые можно было бы получить журналистскую награду, один из моих руководителей едко спросил: «Она это успела сделать за четыре дня, которые есть в ее рабочей неделе?» Но когда пришло время очередной аттестации, еще один менеджер стал тщательно сравнивать мои результаты с результатами других коллег, которые работали полный рабочий день. Буквально по строчке, по буквам. Конечно, я проиграла им по формальным результатам.

И все равно я любила свой «мамин понедельник», как дети его назвали. Шесть лет я по понедельникам оставалась работать дома. Не могу описать, насколько счастливым для меня было это время: я могла больше видеть детей и работала увлеченно, желая отблагодарить редакторов, разрешивших такой график. Я отвечала на звонки во время смены памперсов и ломала собственный выходной ради срочных новостей или «горящей» сдачи очередной статьи. Я испытывала странную гордость, когда во время прогулок на детской площадке рассказывала мамам, бросившим работу ради детей, что я работала все-таки не весь день. Это то же, что сказать: «Видите, я тоже решила, что дети важнее карьеры!» Конечно, я наблюдала, как мои коллеги и муж ездили в заграничные командировки, подписывали контракты на издание книг и выигрывали конкурсы. В мире новостных изданий стереотип идеального работника распространен, как, наверное, нигде больше, поэтому я чувствовала, что, хотя и остаюсь в любимой профессии, у меня все происходит медленно и без особых событий.