Текст книги "Плейлист двух сердец"

– Я серьезно, Риз. Ты самая классная девочка, которую я когда-либо встречала. Не забывай об этом.

Она согласилась со мной и принялась подпевать песне Background Noise. Разумеется, группы Alex & Oliver. На какое-то время я тоже растворилась в музыке, немного отвлеклась от сумасшествия, происходящего в моей жизни и позволила себе на мгновение перевести дух.

Слава богу, Эбигейл оставила нам с Риз продукты. Какое-то время мы продержимся, но если станет совсем туго, придется продать машину.

Всегда есть выход, всегда есть выход, всегда есть выход.

Слова, которые я словно мантру повторяла себе каждый день, крутились в голове. Они помогали мне не сломаться и не потерять себя.

– Мама?

– Что, Риз?

– Кто мой папа?

Мое сердце ухнуло вниз. Я оглянулась на дочь, которая возилась с одной из кукол, оставленных в машине. Этот вопрос я меньше всего ожидала услышать. Я понимала, что рано или поздно мне придется на него ответить. Последние пять лет я снова и снова прокручивала этот разговор в голове.

– Почему ты спрашиваешь? – ответила я вопросом на вопрос. Я старалась говорить как можно спокойнее, но мое сердце билось так сильно, словно готово выскочить из груди.

– Ну, все в лагере мастерят открытки ко Дню отца. Я сказала Мии и Ренди, что не буду делать открытку, потому что у меня нет папы. Они говорят, что папа есть у всех, просто я не знаю своего. Я всегда думала, что у некоторых детей только один родитель – мама. Но теперь мне стало интересно, если папа есть у каждого, тогда куда подевался мой.

Чертовы Миа и Ренди. Дьявольские отродья.

– Это очень серьезный вопрос, милая. Давай обсудим его, когда вернемся домой, ладно?

– Хорошо, мама. Надеюсь, однажды я встречусь с папой. Я хочу сказать ему, что люблю его также сильно, как тебя.

Мое и без того израненное сердце рассыпалось на миллион крошечных осколков.

– Я люблю тебя, Крошка Ризи, – выдавила я, борясь с подступившими слезами.

– Я тоже люблю тебя, мамочка.

К счастью, этим вечером дочь больше не поднимала эту тему. После ужина она отправилась в свою спальню и занялась игрушками, а я прибралась на кухне и собрала мусор, чтобы вынести его в мусорный бак на улице.

На выходе я столкнулась с Эбигейл, одарившей меня лучезарной улыбкой.

– Привет, Эмери. Как дела… – Женщина замолчала, как только ее глаза встретились с моими. – О, нет. Что случилось?

Мой защитный панцирь, скрывавший тяжкий груз неудач дал трещину, плечи поникли, грудь обожгло.

– Просто тяжелый день.

– Что произошло?

– Меня уволили из-за потасовки, которая случилась в баре прошлой ночью. Я не знаю, как собираюсь сводить концы с концами. Мы и так жили от зарплаты до зарплаты, а я по глупости потратила большую часть сбережений на летний лагерь для Риз. Дела обстоят все хуже и хуже, я потеряла обе работы, и мне кажется, что моя жизнь стремительно выходит из-под контроля.

– Ох, милая. Если тебе нужна помощь…

– Нет, спасибо. Все обойдется. Я справлюсь. Но спасибо за предложение. В довершение всего Риз спросила меня про своего отца.

Эбигейл поморщилась и понимающе кивнула. Она знала мою историю вдоль и поперек. Черт возьми, когда пять лет назад моя жизнь перевернулась с ног на голову, меня поддержала Эбигейл, а вовсе не родная мать.

– Она уже в том возрасте, когда дети начинают задумываться о подобных вещах, – сказала женщина. – Особенно, если ребенок окружен детьми, у которых в семье все иначе.

– У которых все гораздо лучше, – вздохнула я.

– Каждая жизнь не только одинаково прекрасна, но и уникальна.

– Я понятия не имею, что ей отвечать. Как подобрать слова. Черт, мне трудно даже вспоминать об этом, оставаясь спокойной.

Эбигейл успокаивающе положила ладонь мне на плечо и тепло улыбнулась.

– Расскажешь ей, когда будешь готова. Она выслушает, сколько бы времени тебе не понадобилось, чтобы собраться с духом. А до тех пор окружи ее заботой, покажи, что у нее есть мама, которая ее любит. Ты молодец, Эмери. Помни об этом даже в те дни, когда, кажется, что все идет наперекосяк.

Я поблагодарила ее за добрые слова, и Эбигейл заключила меня в крепкие объятия, подарив моей душе утешение, в котором я так сильно нуждалась. Затем, женщина поднялась к себе в квартиру, а я направилась к мусорным бакам. К несчастью, на обратном пути я повстречала Эда, который, разумеется, ждал арендную плату.

– Эмери! – окликнул он, шагая в мою сторону.

– Знаю, Эд, знаю. Я оплачу завтра, – сказала я не совсем уверенная правда ли это, но решительно настроенная сделать все для этого возможное. Даже если мне придется взять ссуду, возврат которой обойдется в два раза дороже.

– Ты обещала принести деньги сегодня! – возразил он, кипя от негодования. Его кустистые брови сошлись на переносице. – Эмери, я не могу больше ждать. С меня хватит! – рявкнул Эд. Его лицо побагровело от злости. Я его понимала. Он достаточно ждал, пока я разберусь со своими проблемами и теперь его терпение закончилось.

– Пожалуйста, дай мне еще сутки. Эд, я клянусь, что заплачу. Завтра я выставлю нашу машину на продажу и раздобуду денег. Прошу тебя, – взмолилась я, вытирая непрошеные слезы, покатившиеся по щекам.

Заметив, как меня трясет, он немного расслабился. Затем что-то пробормотал и ущипнул себя за переносицу.

– Двадцать четыре часа. После, ты и твоя дочь съезжаете, хорошо? На этом точка, Эмери. Таков уговор.

– Договорились. Спасибо, Эд.

Он что-то проворчал себе под нос, и отмахнувшись от меня, ушел.

Позже этим вечером, помолившись перед сном вместе с Риз, я поцеловала ее в лоб, уложила в кровать и направилась в свою спальню, чтобы вволю предаться страданиям. Как следует выплакавшись и окончательно раскиснув, я наконец поняла, что мне нужно. Нет. Кто мне нужен. Мне нужна моя сестра.

Слезы продолжали застилать мои глаза, пока я набирала ее номер.

– Алло? – ответила Сэмми. От одного лишь звука ее голоса слезы вновь потекли по щекам. Похоже, сестра это почувствовала. – Эм? Что случилось?

– Я потеряла работу.

– О боже, Эмери. Мне так жаль.

– Ты можешь приехать? Я… ты мне нужна.

– Эмери… – вздохнула она.

– Ты мне нужна, Сэмми. Я больше не могу. Я иду ко дну, мне нужна твоя помощь. Я не справлюсь одна.

В трубке воцарилась тишина, и меня охватил непреодолимый ужас. Я вновь начала умолять.

– Пожалуйста, Сэмми. Я борюсь изо всех сил, но мне не справиться в одиночку. Я бы не стала просить, если бы действительно не нуждалась в помощи и…

– Давай я пришлю денег, – предложила сестра, ее голос дрогнул.

– Нет. Мне нужны не деньги, Сэмми. Мне нужна моя сестра. Я всегда была рядом с тобой в самые трудные моменты… пожалуйста… теперь мне нужна твоя поддержка. Возможно, это займет какое-то время. Клянусь, тебе не придется встречаться с Риз. Просто будь рядом.

И снова в трубке повисло молчание. Боль предательства кольнула в груди, когда сестра тихо прошептала:

– Прости, Эмери. Я не та, кем ты хочешь меня видеть. Я не смогу тебе помочь.

– Сэмми…

Я не успела договорить. Она повесила трубку, оставив меня наедине с невыразимым чувством одиночества. Как она могла так поступить? Почему отвернулась от меня, ведь я столько раз ее выручала? Один из главных уроков жизни заключался в том, что, отдавая свою любовь, не стоит ждать того же в ответ. Я давала своей сестре так много, а она просто бросила трубку.

9
Оливер

Родители остались на ночь и улетели утренним рейсом. Я знал, что они тоже страдают, но стараются не показывать свою боль. Напротив, две яркие и жизнерадостные личности, вырастившие меня, пришли в мой дом, чтобы своей любовью прогнать тьму. Я был благодарен им за свет, который они с собой принесли.

Кэм так и не явилась. Похоже, все еще злилась, что я не отвечал на ее звонки накануне. Но больше ее расстроило, что я отменил шоу, ведь она собиралась устроить сюрприз для зрителей и тоже выступить.

– Ты даже не задумался о том, какой это стало бы отличной рекламой для моего нового альбома, – возмутилась она. – Ты никогда не думаешь обо мне, Оливер.

Ни разу она не спросила, почему я отказался от выступления.

Ни разу не поинтересовалась, все ли со мной в порядке.

Ни разу я не подумал, что нам суждено жить долго и счастливо.

И все же я эгоистично нуждался в ней. По ночам, оставаясь в одиночестве, я срывался и прикладывался к бутылке. Я понимал, что алкоголь не подарит мне исцеление. Он поглощал меня целиком, и на утро я просыпался в еще худшем настроении, чем накануне вечером.

Поэтому, я полагался на Кэм, которая каждый вечер составляла мне компанию.

Наши отношения основывались исключительно на эгоизме. Она проводила со мной время, потому что ей было выгодно изображать из себя девушку, поддерживающую возлюбленного в не лучшие для него времена. А я позволял ей быть рядом, чтобы не потеряться во тьме.

Токсично? Да.

Худшее из возможных решение проблемы? Тоже да.

Я сидел в своей спальне, надев огромные наушники. Я остался дома в полном одиночестве, поэтому включил музыку, чтобы заглушить шум, эхом звучавший в голове. Мой плейлист состоял из почти шестисот любимых песен. Большинство из них много для меня значили, поскольку примерно половину этих треков прислал мне Алекс. По одному в день. Я скучал по его сообщениям.

И скучал по возможности поделиться с ним музыкой.

– Оливер? Ты где? – по дому разнесся чей-то голос. Достаточно громкий, чтобы пробиться сквозь музыку звучащую в моих ушах. Я стянул наушники и оставил их болтаться на шее.

Каблучки Келли цокали все громче и громче по мере того, как она приближалась к моей спальне.

– Я решила тебя проведать! Вообще-то мне позвонила твоя мама и попросила зайти, но я и так собиралась заглянуть и узнать, как ты себя чувствуешь после вчерашнего происшествия с шоу, – она старалась говорить громко, пока искала меня по дому, но ее голос все равно слегка дрожал. – Если ты где-то поблизости, может, издашь хоть какой-нибудь звук? Потому что меня весьма тревожит мысль о том, что я войду в комнату и обнаружу, что с тобой что-то случилось.

Я с трудом сглотнул и прочистил горло.

– Сюда! – крикнул я. – Я в спальне.

Готов поклясться, что услышал вздох облегчения Келли разнесшийся по всему дому. Она поспешила ко мне и вскоре появилась в дверях со стаканом кофе в руке и слабой улыбкой на губах. Ее волосы были собраны в неряшливый пучок, а сама она выглядела так, словно не спала несколько дней. Мешки под глазами выдавали усталость.

– Привет, Оливер.

Я кивнул в ответ и сел на край кровати.

– Привет.

Келли присела рядом и протянула мне кофе.

– Кофе, без виски.

– Тогда какой смысл? – пошутил я.

– Ты в порядке? – спросила она.

– Да, в порядке.

– Врешь.

– Возможно.

Я опустил голову и принялся рассеяно перебирать пальцы. Последние полгода я твердил себе, что у меня не депрессия, а просто временный период тоски, который вскоре пройдет. Но время шло, ничего не менялось, и я понял, что мне придется мириться с этим состоянием до конца своей жизни. В любом случае, после смерти Алекса я чувствовал себя… опустошенным.

Я не знал можно ли назвать мое состояние депрессией, но чувствовал пустоту внутри, и понятия не имел, чем заполнить этот вакуум. Мне казалось, что я иду по битому стеклу, не чувствуя боли порезов. Я оцепенел, онемел, жизнь утратила смысл.

Я жаждал, чтобы боль потери ушла. И поэтому пил, пытаясь утопить свои мысли в бутылке, но виски не убивало боль, а лишь ненадолго ее приглушало. И когда чары алкоголя рассеивались, боль возвращалась с новой силой.

– Что делает тебя счастливым, Оливер?

Я открыл рот, но не произнес ни слова. Дьявол. Я понятия не имел.

Келли нахмурилась.

– Как насчет музыки? Музыка дарит тебе счастье?

Я молчал.

– Ты действительно больше не хочешь заниматься музыкой? Если тебя это и правда не интересует, тогда ладно, забудем. Но я знаю тебя слишком долго и чувствую, что музыка – огромная часть твоей жизни.

– Да, это так.

– Тогда почему ты от нее отказываешься?

Я пожал плечами и откашлялся.

– Не представляю, как заниматься музыкой без Алекса рядом.

Ее взгляд потух, и мне стало стыдно, что я ее расстроил. Келли не меньше меня скучала по Алексу, я знал, что ей нелегко. Она до сих пор скорбела, но никогда не говорила об этом вслух. Возможно, для нее это было слишком тяжело. А может, она просто не находила слов, чтобы выразить свою боль.

Она вымученно улыбнулась и кивнула.

– Знаешь, что огорчило бы Алекса?

– Что? – спросил я.

– То, что ты отказался от музыки. Он бы хотел, чтобы ты принял свой талант, а не бежал от него. Чтобы музыка наполняла тебя энергией. Честно говоря, мне кажется, лучший способ почтить память брата – продолжать заниматься любимым делом. Оливер, ты должен вернуться к творчеству. Мне кажется, только музыка способна тебя исцелить. Не знаю, что там произошло перед концертом, Оливер, но тебе не стоит на этом зацикливаться. Я лишь хочу сказать, не суди себя строго. Ты все еще оплакиваешь потерю.

– Мне казалось, я смогу заставить себя выйти на сцену, но запаниковал. Ничего не вышло.

– Никто не винит тебя в случившемся. По крайней мере, никто, чье мнение имеет значение. Тайлер и пиар-команда обо всем позаботились и возместили ущерб. Я лишь благодарна той девушке бармену, которая вытащила тебя оттуда и доставила в безопасное место. Все могло закончиться гораздо хуже.

Спасибо, господи, за Эмери.

– Но все же, жаль ее, – продолжила Келли. – Папарацци дежурили у заведения, пытаясь взять у нее интервью, но владелец сказал, что из-за случившегося той ночью инцидента, уволил ее на следующее утро.

– Ее уволили?

– Да. По крайней мере, так говорят.

Дерьмо.

Эмери и без того борется за выживание. Не хватало только, чтобы я и мои демоны осложнили ей жизнь.

– Мне нужно кое-что уладить, – резко сказал я, вскакивая с кровати.

Келли приподняла бровь.

– Все в порядке? Что случилось?

– Я должен кое-что исправить, вот и все.

– Ладно, дай знать, если тебе что-нибудь понадобится. Я, пожалуй, пойду, надо ответить на твои письма и сделать уйму других дел.

– Спасибо, Келли. – Я направился к двери, но остановился и обернулся на свою помощницу. Я увидел то, что скрывалось за ее организованностью и добротой. Боль. Я точно не единственный, кто все еще оплакивал смерть Алекса.

Не секрет, что до аварии они с братом очень сблизились. Мне не давал покоя вопрос, мог ли быть у их истории счастливый финал. Винила ли Келли меня в случившемся наравне с остальным миром?

Она идеально ему подходила. Красивая женщина с золотым сердцем. В свободное время, которого, кстати, у нее было не так много, Келли работала волонтером в приютах, собирала пожертвования в центре города, принимала участие в акциях за равноправие, либо мечтала о лучшем будущем. У них с Алексом было так много общего. Черт, наверное, они были созданы друг для друга, но, к сожалению, злой рок встал у них на пути.

Келли никогда не показывала при мне свою печаль из-за потери Алекса. Она просто продолжала внимательно и тактично заботиться о каждом аспекте моей жизни. Она никогда не заводила речь о том дерьме, которое обсуждал весь остальной мир и изо всех сил старалась облегчить мне жизнь. Как бы мне хотелось сделать что-то, чтобы облегчить и ее жизнь. Поскольку я не сомневался, что она саморазрушалась предаваясь скорби.

– Как у тебя дела, Келли? Ну, знаешь, в общем. Как ты?

– Все нормально.

– Врешь.

Девушка рассмеялась.

– Возможно. – Она запустила пальцы в волосы на затылке и одарила меня печальной улыбкой. – И тем не менее я все еще дышу, а это уже победа.

Вроде бы такое простое действие, но как ни странно, в последнее время дыхание казалось мне одним из самых сложных занятий на свете.

– Хорошо. Продолжай дышать. Ты сегодня завтракала? – спросил я.

Келли заерзала на месте, что стало для меня ответом.

– У меня есть время, прежде чем я займусь делами. Давай позавтракаем.

– Оливер, я в порядке, – осторожно ответила она. Интересно, сколько раз в день люди лгут друг другу, говоря, что с ними все в порядке.

– Да, я знаю. А теперь пойдем завтракать.

10
Эмери

Наступило утро, и меня разбудил дверной звонок. Все тело ломило от боли, а глаза опухли от количества пролитых накануне слез, но я все же смогла подняться с постели. Хоть одна приятная новость.

Я направилась к двери, открыла ее и потрясенно замерла, увидев на пороге Оливера Смита с огромным комнатным цветком и открыткой в руках. Парень слабо улыбнулся или, скорее, нахмурился.

– Привет, – выдохнул он, сбивая меня с толку еще сильнее, чем прежде. Его опухшие веки свидетельствовали, что он тоже не выспался этой ночью.

– Привет? – Я потерла ладонью плечо, пытаясь прогнать нервозность. – Что ты…

– Я задолжал тебе комнатное растение, – перебил он и протянул мне зеленую красавицу с карточкой. – И открытку тоже.

– Не стоило, но спасибо. Она прекрасна, – поблагодарила я, улыбаясь подарку.

– Она?

Я кивнула.

– Растения живые, как и люди.

– Ты даешь им имена?

– Нет, этим занимается Риз. Тот цветок, что на кофейном столике – Бобби Флей. А колючий в ванной – Гай Фиери.

Он едва заметно усмехнулся и кивнул, но промолчал. Затем свел брови к переносице и потер ладонью щеку.

– Что… что-то еще? – спросила я, не совсем понимая, почему он так долго стоит в дверях.

– Нет. То есть да. Вообще-то, до меня дошла новость, что тебя уволили.

Я раскрыла рот от удивления и поморщилась.

– Ох. Да.

– Меня не оставляет мысль, что это случилось по моей вине. Так что… – Он почесал затылок и откашлялся. Затем приподнял бровь. – Я хочу тебя нанять?

Он произнес это как вопрос, словно не до конца уверен в своем предложении.

Я рассмеялась, потому что Оливер, очевидно, спятил.

Но чем больше я смеялась, тем более озадаченным он выглядел.

– Прости, – усмехнулась я, качая головой. – Зачем ты приехал на самом деле?

– Серьезно, Эмери. Я хочу взять тебя на работу.

– В качестве кого?

Оливер снова нахмурился и потер пальцем нос.

– Ну, а чем ты занималась?

– Кем я работала?

– Да, кроме бармена.

– Я не понимаю, куда ты клонишь.

– Ты лишилась из-за меня работы.

– Не только из-за тебя…

– Я устроил драку. И тебя уволили.

– Все в порядке, – солгала я.

– Нет. – Он поднял на меня взгляд, и я увидела вину в его глазах. – Я хочу все исправить. И поэтому собираюсь нанять тебя… кем бы ты ни работала. Или кем тебе нравилось работать. Или кем бы ты мечтала работать.

Я засмеялась.

– Оливер, в этом, правда, нет необходимости. Ты не обязан…

– Пожалуйста, – взмолился он срывающимся голосом. – Позволь мне помочь.

– Почему для тебя это так важно?

Наши глаза снова встретились, и я увидела в них всю боль, живущую в его душе. Я не знала, почему он так упорно хотел дать мне работу, но могла сказать точно, что причина лежала гораздо глубже, чем он показывал. Оливер замер, словно пытаясь собраться с мыслями. Как будто его разум работал быстрее, чем он мог выдержать. Слегка согнув мускулистые предплечья, парень спрятал руки в карманы джинсов. Потом несколько раз моргнул и сделал глубокий вдох, но продолжал молчать.

Я пожевала губу.

– Я повар. Ну, не совсем. Отучилась несколько лет, но пришлось бросить кулинарную школу, когда родилась Риз.

В его взгляде вспыхнула надежда.

– Значит, ты повар.

– В свободном смысле этого слова – да.

– Отлично. Мне нужен повар.

Я сомневалась, что ему действительно нужен повар.

– Ты правда хочешь, чтобы я на тебя работала?

– Да.

– Чтобы я… готовила для тебя?

– Да.

– Повторюсь, я не закончила обучение.

Оливер нахмурил брови и погрузился в глубокую задумчивость. Мне стало интересно, догадывается ли он, как мило выглядит, когда вот так выпадает из реальности.

– Разве повару нужен диплом, чтобы уметь готовить? – спросил он.

– Нет, но… вдруг тебе вообще не понравится моя готовка?

– Я не привередливый. Ем все, что дадут.

– Тебе понадобится мое резюме?

– Нет.

– Может, проведем дегустацию? Чтобы ты решил, подойду ли я?

– Эмери.

– Да?

– Ты подходишь.

– О. – Я прикусила губу. – Мне кажется, тебе нужен кто-то более квалифицированный.

– Мне не нужен кто-то более квалифицированный. Я хочу тебя.

От его слов у меня в животе запорхали бабочки.

Оливер не понимал, чего мне стоило, просто находиться с ним рядом. Он был безумно красив, до такой степени, что всякий раз, когда он оказывался в непосредственной близости, мои щеки мгновенно вспыхивали. Он очень напоминал своего брата, но в то же время во многом от него отличался. Судя по старым интервью, на губах Алекса всегда играла улыбка. Оливер, напротив, чаще молчал и мрачно взирал на окружающих. Мне не показалось, что он груб или холоден, как говорили о нем многие, скорее просто задумчив. Как будто его мысли не витали на поверхности, а блуждали гораздо глубже.

Мне нравилась эта его черта, то, как тщательно он все обдумывал, прежде чем сказать слово.

Оливер расправил плечи и выпрямился во весь рост, который наверняка достигал почти двух метров, поскольку я со своим метр семьдесят чувствовала себя рядом с ним крошечной.

Парень провел ладонью по шее.

– Пятидневная рабочая неделя с двумя выходными. Но если запланирована вечеринка, мне может понадобиться твоя помощь и в выходные. Я знаю, что у тебя есть ребенок и обязанности матери всегда на первом месте. Поэтому, если возникнут какие-то сложности, мы пересмотрим график. Оплата – сто пятьдесят тысяч в год, и…

– Что? – ахнула я.

Он, наверное, пошутил. А может, он опять напился?

Оливер повторил цифру, и я почувствовала себя Алисой, стремительно падающей в кроличью нору.

– Ты серьезно? – спросила я.

– С чего ты взяла, что я шучу?

– Ну с того, что ты сказал сто пятьдесят тысяч в год.

– Этого мало? Давай обсудим и решим, какая сумма тебя устроит.

Я рассмеялась.

– Ты издеваешься? Этого более чем достаточно. И за эти деньги я буду просто для тебя готовить?

– Все верно.

Я не имела права упускать такую возможность. Эти деньги могли бы кардинально изменить нашу с Риз жизнь. Обеспечить ей лучшее будущее. Я смогла бы отправить ее в лучшую школу в следующем году. Начать копить на ее образование и вкладывать деньги в свое. Мы могли бы переехать в новую квартиру.

Оливер протянул мне руку.

– Договорились?

Рой бабочек снова взметнулся у меня в животе, когда я вложила свою ладонь в его прохладные пальцы. Они всегда такие холодные?

– Договорились. Когда мне начинать?

– В понедельник. Ты помнишь, где я живу?

– Да, я запомнила.

– Я внесу твое имя в список посетителей. Как твоя фамилия?

– Тейлор.

– Эмери Тейлор.

Он произнес мое имя, словно песню, которую я хотела бы слушать снова и снова.

– На открытке есть номер моей помощницы Келли. Она обеспечит тебя всем необходимым для работы к понедельнику. И подскажет, если появятся вопросы. Главное позвони ей.

– Спасибо, Оливер. Огромное. Ты даже не представляешь, как мне помог.

Он лишь кивнул, и только.

– Увидимся в понедельник.

Оливер вышел в подъезд, а я подбежала к окну в гостиной, чтобы посмотреть, как он садится в машину. Я провожала его автомобиль взглядом, пока он не скрылся из виду. После чего взяла в руки оставленную им карточку, открыла ее и ахнула. Внутри оказались стодолларовые купюры и короткая записка: «Спасибо, что подвезла. ОС».

Денег оказалось достаточно, чтобы заплатить Эду за квартиру. И пережить выходные. И купить для Риз еду не просто съедобную, но и полезную.

Быстро проверив спящую дочь, я решила дать ей еще немного поспать, а сама поспешила вниз, чтобы отдать долг за квартиру. Эд поднял голову, едва я переступила порог офиса. Он выглядел в миллион раз спокойнее, чем накануне вечером.

– Доброе утро, Эмери. – Он кивнул в знак приветствия с… это что, улыбка на его лице? На столе Эда царил полнейший беспорядок, но мужчина сосредоточенно перебирал бумаги, словно задался целью победить этот хаос.

– Привет, Эд. Я принесла деньги за аренду. Прости, что опоздала с оплатой, больше такого не повторится.

– Точно не повторится. Оливер Смит об этом позаботился.

Я склонила голову набок.

– Что?

– Оливер Смит… ну, ты знаешь… тот самый Оливер Смит. С которым я тебя видел вчера. Он только что заходил и оплатил твою аренду на семь месяцев вперед. По одному чеку за каждый месяц. А еще он подписал мой блокнот. – Эд просиял, демонстрируя мне автограф. – Классный парень.

Самое странное в жизни – как что-то может появиться из ниоткуда и за долю секунды все изменить.