Текст книги "Пробуждение скромницы"

Идея о том, что настоящая Эви проявляется только в его присутствии, была приятной и возбуждающей. Эта девушка, как редкая драгоценность, раскрывалась только по особым случаям. Она показывалась лишь немногим. Только немногие могли лицезреть ее настоящую. Дмитрию нравилось, что он один из таких избранных, хотя он и не мог воспользоваться даваемыми этим положением преимуществами. «Ты можешь стать ее другом. Не надо ее соблазнять» – этот весьма удобный аргумент он пытался внушить себе всю неделю с переменным успехом. Друзья – это хорошо, удобно, легко, но это не ослабит влечение, возникшее между ними. Они оба это чувствовали. Эви тщетно пыталась успокоить сердце, норовившее выскочить из груди, и отводила глаза, а его словно магнитом тянуло к ее рабочему месту, и он оказывался поблизости от него куда чаще, чем этого требовало дело. Дмитрий понимал, что заставляет Эви нервничать, и, чтобы справиться с собой, она пряталась в работу. Из-за него, Дмитрия, она моментально краснела и отводила глаза, а значит, думала о нем.

Дмитрий отдал щетку помощнику и подробно объяснил ему, что надо делать. Уже было поздно. Пора подводить итоги дня и критически оценить находки. Он направился к столу Эви, чтобы поговорить с ней, рассмотреть рисунки, увидеть ее. Прозвучал гонг, собиравший людей к ужину. Рабочие отложили инструменты, и уже через несколько секунд место раскопок опустело.

Эви подняла глаза, услышав шаги принца, и встала. Он стал перебирать рисунки, а она ожидала вопросов.

– Сегодня нет почти ничего интересного, – с виноватой улыбкой проговорила она.

– Я не удивлен. – Дмитрий улыбнулся. Сегодня он ничего и не ждал. Они занимались полом в столовой – его нельзя было принести и положить на стол Эви. – Завтра, когда пол будет открыт, вам придется прийти туда и зарисовать его. – Он сделал паузу, наблюдая, как она наводит порядок на рабочем месте, не глядя ему в глаза. – Могу я кое о чем попросить вас, Эви?

Результатом стал прямой визуальный контакт. Дмитрий именно этого добивался, для этого назвал ее по имени. Ему нравилось, как она краснела. Когда он смотрел на нее в течение дня, девушка была олицетворением трудолюбия. Она постоянно рисовала неизменно опустив голову. И вечером она отвечала на вопросы не поднимая глаз. А ему хотелось, чтобы она это сделала, и не только потому, что жаждал увидеть в ее глазах желание, но и ради нее самой тоже. В желании нет ничего постыдного. Требуется определенная смелость, чтобы осознать свои чувства, и уверенность в себе, чтобы ими правильно распорядиться. У Эви были самые глубокие чувства, хотя она об этом не знала. Пока не знала.

– Я бы хотел взглянуть на ваш каталог.

– Что? Сейчас? – Она растерянно огляделась по сторонам, очевидно только сейчас заметив, что место раскопок опустело.

Из-за густых теней видно было плохо. Им потребуется свет. Кроме того, она, наверное, голодна. Что ж, у него в палатке был и свет, и пища.

«Будь осторожен. Не делай ничего из эгоистических побуждений», – предупредил Дмитрия внутренний голос. Принц легко убедил глас совести, что им руководят чисто деловые соображения. Будет рабочий ужин, и ничего больше. Хотя это было ложью. Возможно, он просто был одинок. Нет. Если быть честным с самим собой, ему нужна была компания Эви, и никого другого, и каталогизация стала лишь предлогом, чтобы пригласить ее к себе. Иначе она не примет приглашение.

– Мы можем поговорить в моей палатке. Я пошлю за ужином. Там нам никто не помешает. Понимаете, в течение дня моего внимания требуют одновременно сотни мелочей. Я ни за что не смогу понять систему каталогизации, когда все вокруг отвлекает.

Похоже, надо срочно замолчать. Он приводит слишком много причин. Она подумает, что им руководят другие мотивы, что чистая правда. Дмитрий хотел провести какое-то время с этой девушкой. Он видел, что она колеблется. Что ж, по крайней мере, она не отказалась сразу. В таком случае колебания – это хорошо. Она обдумывает возможные варианты.

Принц одарил ее чарующей улыбкой.

– Вы беспокоитесь о своей репутации? Зря. Мы будем говорить о системах каталогизации артефактов с сонмом помощников вокруг.

Эви улыбнулась. Оказывается, у нее прелестные ямочки на щеках. Как он раньше не заметил? А еще эта девушка настоящая сорвиголова, если согласится поужинать наедине с мужчиной в его экзотическом шатре.

– Если вы так ставите вопрос, я не могу отказаться.

Глава 7

А надо было отказаться, ох, надо было. Эви вошла в шатер и сразу поняла, что совершила ошибку. Она собирается ужинать с принцем наедине, хотя он всячески убеждал ее в обратном. Вся его команда находилась в другом конце площадки. Люди ужинали за большими деревянными столами. После еды они разойдутся по своим палаткам. Они, конечно, услышат, если она станет звать на помощь, но во время ужина здесь не будет никого, кроме них двоих.

Помещение было огромным и роскошным – настоящий шатер восточного султана. Ее первоначальная идея о том, что принц живет по-поход ному, без каких-либо удобств, испытывая лишения, как простолюдин, не подтвердилась. С удобствами здесь был полный порядок. И никаких лишений Дмитрий не испытывал. Длинный обеденный стол на двенадцать человек с элегантно изогнутыми ножками и удобными стульями, стоящий в центре, развеивал мысль о лишениях. Если же какие-то сомнения еще оставались, их ликвидировала висевшая над столом люстра из венецианского стекла. Все свободное пространство занимала очень дорогая мебель. В одном углу было создано некое подобие рабочего кабинета с полированным столом орехового дерева и таким же книжным шкафом со стеклянными дверцами. Такую мебель нельзя было увидеть в кабинетах английских джентльменов. Все это, разумеется, привлекало внимание, однако Эви во все глаза уставилась на тяжелую штору из дамаска, частично задернутую, которая отделяла это помещение от другого, где она заметила изогнутый венецианский диван, покрытый шелковым покрывалом. На него были небрежно брошены богато расшитые подушки.

– Какие ткани! – выдохнула Эви и, словно завороженная, направилась к ним. Вскоре ее пальцы коснулись шелковистой поверхности. Как приятно! На ощупь ткань напоминала розовые лепестки. Она погладила дамаск, отметив высокое качество плетения. – Итальянские?

– Да. Штору мне сшили во Флоренции несколько лет назад. А шелк китайский. – Эви рассеянно выслушала ответ, поскольку заметила чуть дальше высокую кровать, тоже покрытую шелковым покрывалом, почти не видным под грудой подушек.

Эви никак не могла заставить себя отвести глаза от кровати. Хуже того, принц заметил, куда она смотрит.

– Это мое личное пространство, – сказал он, и щеки Эви вспыхнули.

Принц подошел совсем близко. Она ощущала исходящее от его тела тепло, остро чувствовала его присутствие. Она не должна была принимать приглашение. Ни в коем случае. О чем только она думала?

– Прошу вас, проходите. – Его рука скользнула по ее спине, слегка подталкивая вперед. – Там есть вода. Вы же, наверное, захотите освежиться перед ужином.

Ей понадобилось время, чтобы заставить себя отвлечься от похотливых мыслей. Вымыться. Это кстати.

– Вода – это прекрасно. И чем холоднее, тем лучше, – пробормотала она. Всему виной шелк, неизменно сводивший ее с ума. О господи, если она покраснеет еще сильнее, ее щеки воспламенятся.

Вода немного помогла. Эви умылась, однако охлаждающий эффект водных процедур был почти сведен на нет присутствием кровати, которая вблизи оказалась еще привлекательнее. Возникал вопрос: что за мужчина спит в такой кровати? Ее богатое воображение услужливо подсказало ответ: мужчина, ценящий тактильные ощущения, желающий почувствовать скольжение шелка, ласку тонкого хлопка… Мужчина, который не только спит в этой замечательной кровати.

Эви потянулась за полотенцем, оказавшимся еще одним образчиком ткани самого высшего качества. Да, Дмитрия Петровича окружало все самое лучшее. Она смочила уголок полотенца и обтерла шею, одновременно ощутив жар в животе.

Принц едва ли ложится в эту кровать одетым. И в одиночестве.

Она с трудом сглотнула подступивший к горлу комок. Воображение разыгралось вовсю. Чувственные сцены с принцем на этой кровати сменяли одна другую. Вот бы стать его женщиной! Ее предыдущие фантазии о вечернем совместном употреблении лимонада с Эндрю больше не вызывали энтузиазма и даже показались скучными в сравнении с такими страстями. Ведь можно лежать в постели с потрясающим мужчиной, в темноте, обнаженной и чувствовать, как тебя ласкает он… и еще прохладный шелк. Эви и не предполагала, что ей в голову могут приходить такие безнравственные мысли. Возникал закономерный вопрос: чем они вызваны, шелком или мужчиной?

Эви отложила полотенце, разгладила юбки и внимательно осмотрела себя в маленьком зеркале. Она вынула заколки и тряхнула головой, чтобы волосы рассыпались по плечам, после чего попыталась расчесать их пятерней. Да, за день они изрядно запутались. Эви уложила их в пучок на затылке и заколола снова. Вот так. Она выглядит аккуратной… по крайней мере, насколько это возможно после дня, проведенного на августовской жаре. Хотя разве имеет значение, как она выглядит? Надо сохранять трезвую голову на плечах, даже если воображение позволяет себе лишнее. Ей предстоит обычный деловой ужин.

Эви вышла в столовую, но принца там не было. Однако полог шатра был отодвинут, и снаружи доносились голоса и плеск льющейся воды.

Эви пошла на звуки, но едва успела переступить порог, как тут же пожалела об этом. Принц стоял спиной к ней – голой спиной. Он мылся. Девушка не была готова увидеть полуобнаженного мужчину, тем более принца, хотя не могла сказать, что зрелище неприятное. Совсем даже наоборот. Надо было сразу вспомнить о здравом смысле. Следовало догадаться, что он тоже захочет помыться. И, судя по доносившимся снаружи звукам, она вполне могла угадать, чем он занят.

Эви знала, что ей следует сделать. Она должна отступить на шаг назад раньше, чем он ее заметит. Но только ноги отказались ей подчиняться. Глаза тоже. Они были преисполнены решимости остаться. Даже когда Дмитрий выполнял самое прозаическое действо – мылся, – он был прекрасен. Вода струилась по длинным темным волосам, плечам и спине, смывая пот и пыль. Взяв полотенце, он стал вытирать мокрое тело. Эви захотелось немедленно стать этим полотенцем, погладить его крепкое тело, почувствовать, как играют мускулы под кожей, ощутить его тепло.

Такие мысли были очевидным доказательством необходимости немедленно вернуться. Столкнуться с ним случайно было бы простительно. Случайности происходят нередко. Но стоять здесь и намеренно глазеть на полураздетого мужчину – вопиющее нарушение его личного пространства. Увидеть его раздетым и не уйти – грех, по крайней мере, так ее учили. Хотя в этот момент Эви никак не могла вспомнить почему. Это не грешно. Это красиво. Ее глаза были прикованы к его спине. Эви старалась запомнить каждый дюйм этого восхитительного тела – широкие плечи, загорелую кожу, обветрившуюся из-за многочисленных часов, проведенных на раскопках. Принц не чуждался даже самой тяжелой работы, поэтому был так мускулист.

Не устояв перед искушением, Эви опустила глаза ниже, туда, где мускулистая спина переходила в узкую талию. Разглядеть, что дальше, мешали штаны. Этот мужчина был роскошно сложен. Пусть его портной гений, но шить на такую фигуру – счастье. Счастье гения.

Греховные мысли разбудили дремавшую совесть. Эви поняла, что должна немедленно ретироваться. Или хотя бы отвернуться. Однако она много чего должна была сделать сегодня. Уехать домой, отказаться от приглашения принца поужинать наедине, пусть даже для обсуждения способов составления каталогов. Иными словами, она уже проиграла сегодня несколько сражений с собой и вот-вот проиграет еще одно. И всему виной эта спина.

Дмитрий потянулся за чистой рубашкой, и Эви охватила паника. Жест показался ей слишком обыденным. Она заигралась, и отступление оказалось невозможным. Ее застали врасплох. И следующие слова Дмитрия это подтвердили:

– Вы видели достаточно?

– Я не хотела вторгаться в ваше личное пространство, – начала она извиняться и замолчала.

Он хочет, чтобы она ответила за свои действия, и она это заслужила. Она действительно стояла и смотрела на него во все глаза. Но и принц не без греха. Он знал и ничего не сделал, чтобы остановить ее.

Эви бросило в жар, когда она поняла, что все это значит. Он сознательно поощрял ее подглядывание, и теперь их связывал общий грех. Он – ее сообщник, постоянно возбуждавший ее любопытство. В этот момент лучшей защитой Эви представлялась немедленная атака.

– Что за мужчина позволяет женщине смотреть на себя в такой ситуации?

Впрочем, ответ она и так знала. Мужчина, который спит в неприлично роскошной кровати, который идет к ней, собирая темные волосы в гладкий, немного влажный хвост за спиной. Человек, умеющий улыбаться, в то время как его глаза прожигают насквозь, словно горящие угли. Она еще не успела подготовиться к его ответу, когда он подошел и остановился совсем близко.

– Могу задать вам тот же самый вопрос. – Его голос был низким, чувственным – таким голосом мужчина говорит, когда хочет соблазнить женщину. Он, похоже… возбужден? Не может быть. Не она же на него так подействовала. Она всего лишь Эви! Нет, она наверняка что-то не так поняла. А его следующие слова заставили ее полностью лишиться дара речи.

– Что за женщина позволяет себе подглядывать, Эви?

Женщина, считающая тебя ожившим языческим божеством, женщина, которая хочет прикасаться к тебе и ощущать твои прикосновения, которая с радостью ляжет вместе с тобой в эту восхитительную шелковую постель и узнает все, чего она до сих пор не знала, – ты ей покажешь. Эви не умела притворяться, флиртовать, использовать женские хитрости. Она могла только говорить правду, которая в данной ситуации была совершенно неуместна. Тем не менее ей надо было что-то сказать. Дмитрий пристально смотрел на нее, и она никак не могла отвести взгляд. Казалось, он готов ждать ответа вечно.

Ее спас ужин. Дмитрий с большим неодобрением посмотрел на стоящие на столе тарелки и усмехнулся.

– Я и не заметил, что ужин уже сервировали. Приступим?

Назвать ужин отсрочкой исполнения смертного приговора было большой натяжкой. Едва переступив порог, Эви поняла, что попала из огня в полымя, сменив словесный флирт на пряную чувственность незнакомых блюд, которые предстояло съесть в экзотической обстановке. Обеденный стол на двенадцать персон остался неиспользованным, поскольку Дмитрий подвел ее к низкому столику, установленному перед изогнутым диваном.

– Лично мне здесь нравится больше, чем за официальным столом, – объяснил он, подвигая груды подушек, чтобы сесть на них. – Мы переняли этот обычай у турецких соседей. – Он помог Эви сесть, и та моментально ощутила во всем теле жар, вызванный его мимолетным прикосновением. – Нам это нравится.

Дмитрий сел рядом, а не напротив нее, как следовало ожидать.

– Надеюсь, вы не посчитаете меня совершеннейшим варваром, – заметил он, вроде бы не шутя.

– Что вы, нет. – Эви едва могла дышать и не сводила глаз со множества тарелок перед ними. – Как это все называется? – Настоящая леди ела бы, соблюдая умеренность, – не ела, а клевала, словно птичка. Но только не Эви. Она не могла устоять перед таким количеством вкусностей.

Дмитрий улыбнулся.

– Мы начнем с блюда, называемого щи. Это суп из капусты и других овощей. Его едят все – и бедные, и богатые.

Эви почувствовала, что скованность уходит, она могла вести себя с мужчиной так же легко и непринужденно, как когда показывала ему гобелен. На этот раз он был гидом, знакомившим ее с блюдами своей страны. Еще был салат, приготовленный с использованием вареной говядины и овощей.

– Это рыба? – спросила Эви, попробовав очередное блюдо, показавшееся ей одновременно и знакомым, и незнакомым. – Карп?

– Вы почти угадали, – улыбнулся Дмитрий. – Линь. – Он взял еще одну тарелку. – Если вы любите рыбу, попробуйте это.

– О, это же мой любимый копченый лосось! – ахнула Эви. – Мы его очень редко едим. К сожалению, его почти невозможно достать.

Дмитрий маленькой ложечкой набрал немного маленьких шариков и размазал их по кусочку хлеба.

– Это икра. Нам нравится думать, что наша икра – лучшая в мире.

Эви подумала, что съела бы змею из его рук. Она неожиданно поняла, что ему нравится быть с ней. Мысль показалась ей невероятной. Простушка Эви Милхэм, у которой никогда в жизни не было поклонника, ужинает не просто с принцем – это не самое главное, – а с мужчиной, который наслаждается ее обществом.

– Очень вкусно, – оценила Эви.

И принцу это было приятно. Эви поняла это по его глазам. Он гордился своей страной и хотел, чтобы Эви ее тоже полюбила. Она отвела взгляд в сторону, сообразив, что слишком долго таращится на икру. Дмитрий может решить, что она хочет добавки.

– Вы, должно быть, скучаете по дому. Тяжело быть вдали от родной страны.

Дмитрий обвел рукой стол и помещение вокруг. Эви уже стала привыкать к его выразительным жестам. Он ими пользовался намного чаще, чем любой англичанин.

– Мой дом всегда со мной, где бы я ни был. Все это помогает мне не слишком сильно скучать.

Эви наклонила голову и с любопытством взглянула на своего собеседника, внезапно увидев его и окружающую обстановку в новом свете. Шелка, низкий столик, удобный диван – все это было не просто мебелью.

– Ваша страна, наверное, замечательная.

Дмитрий потянулся к середине стола и зажег свечу. Ее свет напомнил Эви, что уже очень поздно. Но она никак не могла себя заставить уйти. «Еще несколько минут», – пообещала она себе и успокоилась.

– Она красива особенной дикой красотой. Надо только знать, куда смотреть. У нас много рек, гор и зеленых лугов. Мы выращиваем пшеницу и рожь. В наших реках много рыбы, а в горах – месторождений драгоценных камней. Это богатая многоликая страна. – Дмитрий налил гостье еще вина. Кажется, это второй бокал? Или уже третий? Она никогда не пила больше двух бокалов вина дома и одного – в гостях.

Темнело. В углах стали сгущаться тени. А принц, откинувшись на подушки, рассказывал ей о своей стране, холодных снегах в горах, морском побережье. Он говорил о географии, словно читал стихи. Его рассказы были необычайно живыми и образными, а речь увлеченной, и Эви, в конце концов, показалось, что она перенеслась на его далекую родину, а Англия осталась в тысячах миль от нее. Глаза Дмитрия потемнели. Они стали глубокими и завораживающими, словно кусочки черного агата. От них невозможно было отвести взгляд. Впрочем, Эви и не пыталась. Наоборот, она всматривалась в его лицо, его глаза, словно боясь пропустить нечто жизненно важное.

Говоря о своей стране, принц одновременно рассказывал о себе. Эви поняла, откуда у него высокие скулы, темные глаза, гладкая оливковая кожа. Эви отпила вина и позволила воображению унести себя туда, где высокие горы укрыты снежными шапками, а по лесам бродят дикие звери. На основе этих сказочных картин можно создать роскошные гобелены.

– Но, несмотря на всю привлекательность моей страны, она скудно населена. Зимой легко поверить, что в ней больше волков, чем людей. Нехватка населения существенно затрудняет оборону против турок. – Его низкий бархатистый голос ласкал слух. – Поэтому мы ищем решения, альтернативные войнам. Несмотря на наше материальное богатство, наша армия плохо оснащена.

– Я бы хотела увидеть эту страну. – Эви сказала это совершенно искренне. – У вас есть пейзажи? Мне бы очень хотелось когда-нибудь на них взглянуть. – Эви зевнула и почувствовала, что у нее немного заплетается язык. – Мне пора домой.

Дмитрий выпрямился.

– Вы пока не можете уйти. Мы еще не выпили водки. Застолье не может считаться завершенным без нее. – Он взял бутылку с прозрачной, как вода, жидкостью и наполнил две маленькие рюмочки.

Он поднял свою рюмку, в которой немедленно заиграли отблески пламени свечи.

– Давайте выпьем, Эви, за хорошую еду и прекрасную компанию. – Он опрокинул жидкость в рот всю сразу и проглотил ее.

Эви последовала его примеру. Она знала, что жидкость должна обжигать. Мэй и Беа однажды пили бренди и поделились с ней впечатлениями. Но водка показалась ей довольно мягкой. До тех пор, пока не попала в желудок.

– Ох! – Эви даже задохнулась, когда в животе произошел взрыв и по нему разлился жар. – Это… это…

– Сбивает с ног? – предположил Дмитрий, и они громко рассмеялись. – Мне следовало вас предупредить.

Впрочем, Эви ничего не имела против. Ей понравилось охватившее ее чувство, и оно было вызвано не только водкой. Она ощущала тепло и расслабленность. Весь остальной мир утратил всякий смысл. Имело значение только то, что происходит здесь и сейчас. Она не хотела уходить. Ведь волшебство исчезнет, стоит только переступить порог шатра. Как же ей хотелось остаться!

Эви решительно отбросила эту мысль. Она должна уйти, пока у нее еще осталась сила воли, чтобы совершить этот поступок. Она встала, но ноги запутались в юбках, она покачнулась и сильно ушибла коленку о низкий столик.

Дмитрий поддержал ее и тоже встал.

– Знаете, Эви, кажется, вы не сможете идти.

Теперь он поддерживал ее обеими руками. Райское наслаждение. Она со вздохом прислонилась к Дмитрию – нет, точнее, навалилась на него. Только теперь она поняла, как сильно устала. Но куда подевались все кости из ее тела? Она чувствовала себя необыкновенно надежно и уютно в его объятиях. Как же она попадет домой? И тут где-то в темных глубинах ее сознания родилась мысль, что она должна получить то, что хочет.