Текст книги "Путь домой"

Глава 2

– Кис-кис-кис! – Женщина ползла на коленях вперед, вытянув перед собой руки. Ткань на ее руках была пропитана запахами множества разных животных, в основном кошек.

Котята в ужасе бросились врассыпную. Но их бегство было хаотичным, они кидались то туда, то сюда, и ни один из них не побежал к трещине в стене, где, съежившись, пряталась Мама-Кошка, хотя я хорошо чуяла ее запах и ощущала ее страх. Остальные взрослые обитатели нашего дома чувствовали себя не лучше, хотя большинство из них застыли на месте, в ужасе уставившись на приближающееся человеческое существо. Один кот ринулся было к дыре и зашипел, когда женщина схватила его руками в толстых рукавицах. Потом она бережно передала его в такие же покрытые тканью руки другого человеческого существа. Еще двое моих взрослых соседей прошмыгнули мимо нее и выбежали на волю.

– Вы их поймали? – громко спросила женщина.

– Только одного! – послышался ответный крик. – Второму удалось удрать.

Я знала, что должна была сделать. Я должна была пойти к моей маме. Но что-то во мне восстало против такого порыва – вместо этого меня потянуло к ползущей ко мне женщине, она меня просто заворожила. Меня влекло к ней неудержимо – и хотя меня прежде никогда не касался человек, я совершенно ясно представляла, что почувствую, когда кто-нибудь из них дотронется до меня, как будто вспомнив что-то, происходившее давным-давно. Женщина поманила меня рукой, не обращая внимания на то, что остальные взрослые коты промчались мимо нее и выскочили из дыры.

– Иди ко мне, щеночек! – И я бросилась вперед, прямо в ее объятия, радостно виляя хвостом.

– О боже, какой ты милый!

– Мы поймали еще двоих! – крикнул голос снаружи.

Я лизнула женщину в лицо, ерзая и вертясь.

– Лукас, я поймала щенка, вы можете просунуть сюда руки и взять его у меня? – Она подняла меня выше и посмотрела на мой животик. – То есть взять ее. Это девочка.

Дыру заслонило лицо мужчины, который приносил нам еду, и воздух наполнился его знакомым запахом. Он протянул ко мне руки, нежно обхватил меня ими, потом извлек из дыры, и я увидела мир. Мое сердце забилось часто-часто, но не от ужаса, а от безграничной радости. Я по-прежнему чуяла запахи оставшихся там, в логове, котят, чувствовала их страх, и в воздухе витал сильный запах Мамы-Кошки, но сейчас мне хотелось только одного – чтобы меня держал в своих руках этот человек. Потом он поставил меня на прохладную землю и начал по ней катать, я могла, играя, прикусывать его пальцы и бросаться на него опять и опять.

– Какая ты глупышка! Такой глупый маленький щенок!

Пока мы с мужчиной играли, женщина по одному вытаскивала наружу котят и передавала двум мужчинам, которые сажали их в клетки, стоящие в кузове грузовичка. Маленькие киски мяукали от испуга, и от мольбы, звучащей в их голосках, мне стало грустно, ведь я была их большой сестричкой, но я ничем не могла им помочь. Я подумала, что наша мама скоро присоединится к ним и тогда они почувствуют себя лучше.

– Думаю, мы поймали их всех, – сказала женщина, подойдя к месту, где я играла с мужчиной. – Кроме тех, которым удалось убежать.

– Да, простите, что так вышло. Ваши люди изловили тех, которые бежали в их сторону, но от меня вам было мало толку.

– Ничего. Для этого нужна практика.

– А что будет с теми, которым удалось от нас сбежать?

– Надеюсь, они не вернутся сюда сразу, ведь рабочие скоро снесут эти дома. Женщина опустилась на колени и потрепала меня по ушам. Оказаться объектом внимания сразу двух человеческих существ было самым чудесным из всего того, что когда-либо происходило в моей жизни. – Там больше не было собак. Понятия не имею, что там делала эта малышка.

– Я никогда ее прежде там не видел, – сказал мужчина. – Я всегда видел только кошек. Интересно, сколько ей недель?

– Не знаю, может быть, восемь? Она вырастет крупной, это видно уже сейчас. Вы только посмотрите на ее лапы.

– Кто она? Овчарка? Мастиф?

– Нет. То есть, я думаю, среди ее предков был и мастиф, но в ее мордочке есть что-то и от стаффордширского терьера или, может быть, от ротвейлера. Трудно сказать. Вероятно, тут намешан целый коктейль из собачьих ДНК.

– Она выглядит здоровой. Я хочу сказать, если она жила в этом подполе, – заметил мужчина. Он поднял меня с земли, и я расслабилась в его руках, а когда он поднес меня к своему лицу, я попыталась, играя, схватить зубами его нос.

– Ну хорошо, я думаю, вряд ли она там жила, – сказала женщина. – Вероятно, она попала туда, просто увязавшись за одним из котят или взрослых котов. Кстати, когда вы последний раз видели кошку-мать?

– Несколько дней назад.

– В подполе ее не было, так что мы, должно быть, пришли в неудачное время, как раз тогда, когда она вышла на охоту. Если увидите ее, дайте мне знать, хорошо, Лукас?

– А у вас есть с собой визитка?

– Само собой.

Мужчина поставил меня на землю, потом он и женщина выпрямились. Она ему что-то отдала. Я встала на задние лапы, упершись передними в его ноги, потому что мне хотелось обнюхать эту штуку. Мне было интересно все, что делал этот мужчина, и больше всего на свете мне хотелось, чтобы он опять опустился на корточки и поиграл со мной еще.

– Одри, – сказал мужчина, глядя на какую-то маленькую штуку, которую он держал в руке.

– Если меня не будет, поговорите с любым, кто возьмет трубку. Они все знают про этот дом. Мы сразу приедем и постараемся поймать всех кошек, которые, возможно, еще вернутся сюда. Да, кстати, я навела справки и узнала, что в последнее время никто не привозил ни в какой приют Денвера большую колонию кошачьих семей. Так что, думаю, придется предположить самое худшее.

– Как человек может сотворить такое? – спросил мужчина, и в его голосе прозвучала боль. Я прыгнула на его ноги, чтобы дать ему знать, что если ему грустно, то тут рядом есть щенок, который сможет прогнать прочь все его печали.

– Не знаю. Иногда мне кажется, что я совсем не понимаю людей.

– У меня так противно на душе.

– Не изводите себя. Ведь вы не могли знать, что задумал этот застройщик. Хотя я не понимаю, почему они не могут просто взять и отвезти животных в какой-нибудь приют. Мы смогли бы пристроить некоторых кошек в хорошие руки, и нам известны места, где одичавшим кошкам ничего не грозит. Но некоторые люди просто не желают себя утруждать. – Женщина подняла меня с земли. – Ну, малышка, ты готова пойти со мной?

Я завиляла хвостом, потом повернула голову, чтобы посмотреть на мужчину. Я хотела, чтобы меня снова коснулись его руки, именно его, а не чьи-либо еще.

– Одри?

– Да?

– Я считаю этого щенка своей собакой. Ведь, по сути, это я ее нашел.

– Ах, вот как. – Она поставила меня на землю, и я подошла к мужчине и стала грызть его ботинки. – Но по нашим правилам мне нельзя просто взять и пристроить животное таким вот образом. То есть я хочу сказать, что для этого есть соответствующая процедура.

– Но если это с самого начала была моя собака, то есть, если я возьму ее к себе, это не будет считаться пристройством.

– Допустим. Послушайте, я не хочу, чтобы ситуация стала неловкой. Вы вообще-то имеете возможность завести щенка? Где вы живете?

– Здесь рядом, в одной из квартир в доме напротив. Поэтому я и обнаружил этих кошек. Я постоянно прохожу мимо и однажды просто решил начать подкармливать их.

– Вы живете один?

В настроении мужчины произошла какая-то неуловимая перемена. Я задрала голову и настороженно посмотрела на него, желая, чтобы он опять поднял меня с земли. Мне хотелось лизнуть его в лицо.

– Нет, я живу со своей матерью.

– Ах, вот оно что.

– Нет, это совсем не то, что вы подумали. Она больна. Она служила в армии, и после возвращения из Афганистана у нее развились кое-какие симптомы. Так что я одновременно учусь и работаю с Администрацией по делам ветеранов, чтобы оказывать ей необходимую помощь.

– Мне очень жаль, что ваша мать больна.

– Я прохожу курс обучения в режиме онлайн. Это подготовительный курс для поступления на медицинский факультет. Так что я много времени провожу дома, и моя мать тоже. Мы вполне можем дать этой малышке столько внимания, сколько ей нужно. И думаю, если у нас появится собака, это пойдет на пользу нам обоим. Видите ли, мама пока не может удержаться ни на какой работе.

Мужчина нагнулся и поднял меня. Наконец-то! Он держал меня на руках, а я, расслабившись, смотрела на его лицо. В моей жизни происходило что-то важное, я это чувствовала, хотя и не очень понимала суть происходящего. Похоже, логово, где я родилась и где Мама-Кошка все еще пряталась в трещине, съежившись от страха, навсегда останется позади. Теперь я буду жить с этим мужчиной, куда бы он меня ни унес. Именно этого я и хотела – быть с ним.

– А у вас раньше когда-нибудь был щенок? – спросила женщина. – С ними ведь уйма хлопот.

– Я рос в доме моей тети. У нее было два йоркширских терьера.

– Но эта девочка уже сейчас крупнее, чем любой йоркширский терьер. Извините, Лукас, но я не могу позволить вам забрать ее. Это было бы неэтично. У нас есть целая процедура по проверке и одобрению кандидатур тех, кто желает взять животное к себе в дом, – одна из причин того, что наших питомцев так редко отдают обратно в приют, – это то, что у нас очень строгие требования к тем, кто выражает желание их взять.

– И к чему вы мне все это говорите?

– К тому, что мой ответ – нет. Я не могу позволить вам забрать ее.

Мужчина посмотрел на меня и улыбнулся.

– Ну, что малышка, ты это слышала? Они хотят забрать тебя у меня. Ты этого хочешь? Он придвинул ко мне лицо, я лизнула его, и он опять улыбнулся. – Щенок и я оба голосуем за то, чтобы она осталась со мной. Два голоса против одного, – мягко сказал он женщине.

– Ха, – ответила она.

– Я думаю, все происходит не просто так, на все есть своя причина. Была своя причина и для того, чтобы эта малышка жила под домом, прячась в подполе вместе с кошками, и думаю, эта причина состоит в том, что именно мне было предопределено найти ее.

– Извините, но существуют определенные правила.

Он кивнул.

– Всегда существуют какие-то правила, и всегда есть исключения из этих правил. И это одно из них.

Несколько мгновений они стояли молча.

– Людям когда-нибудь удается одержать над вами верх? – спросила она наконец. – Я хочу сказать, победить вас в споре?

Мужчина моргнул.

– Ну конечно. Но только не в этом случае.

Одри покачала головой и улыбнулась.

– Ну, так и быть, ведь, как вы правильно заметили, это вы ее нашли. Вы сможете отвезти ее к ветеринару немедленно? Скажем, уже завтра? Если вы пообещаете мне это сделать, думаю, я смогу отдать ее вам… Да, вот еще что, позвольте мне дать вам кое-что – у меня тут есть несколько ошейников и поводков и немного корма для щенков.

– Ну, щеночек, хочешь пойти жить ко мне?

На лице мужчины играла веселая улыбка, но в голосе прозвучало что-то такое, чего я не поняла. Кажется, его что-то беспокоило, какая-то тревожная мысль. Что бы ни должно было произойти потом, он этого опасался.

* * *

Мама-Кошка так и не вышла наружу. Я продолжала чуять ее запах, пока мужчина уносил меня прочь от логова, и представляла себе, как она по-прежнему сидит в своем тесном укрытии, сжавшись от страха перед людьми. Я этого не понимала – чего их бояться? Я была уверена, что никогда еще не видела ничего изумительнее и прекраснее, чем человек, который сейчас держал меня на руках, и никогда не чувствовала ничего чудеснее, чем прикосновение его рук к моей шерстке.

Когда люди закрыли дверцу своего грузовичка, звуки мяуканья моих братиков и сестричек – котят сразу же прекратились, а потом грузовичок уехал, оставив в воздухе только слабые следы запаха моей кошачьей семьи. Я было начала гадать, когда я увижу их опять, но у меня не было времени долго размышлять над тем, что нас так странно разделили – мои братики и сестрички отправились в одну сторону, наша Мама-Кошка в другую, а я в третью. Потому что вокруг было так много новых запахов и картин, что у меня от них голова шла кругом. Когда человек принес меня в место, которое я скоро научусь считать своим домом, я почуяла запахи еды, пыли, каких-то химикатов и запах женщины. Он поставил меня на пол, и я ощутила под своими лапами приятную мягкость ковра. Когда мужчина перешел в другое место комнаты, я побежала за ним, и, когда он согнул ноги и сел, чтобы побыть рядом со мной, я прыгнула ему на колени.

Я чувствовала нарастающую в нем тревогу, это было что-то на его коже – так же напрягалась и Мама-Кошка, когда чуяла приближение людей.

– Лукас? – Это был голос женщины. Мысленно я соединила этот голос с ее запахом, наслоившимся на всех предметах, которые находились в комнате.

– Примет, мамуль.

Женщина вошла в комнату и остановилась. Я подбежала к ней, виляя хвостом. Мне хотелось облизать ее руки.

– Что это? – Ее глаза расширились, рот открылся.

– Это щенок.

Она опустилась на колени и протянула ко мне руки, и я бросилась к ним и, перевернувшись на спинку, прикусила ее пальцы.

– Лукас, я и так вижу, что это щенок. Но что он тут делает?

– Это не он, а она.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Из приюта для животных прислали людей, чтобы забрать туда оставшихся кошек. Во всяком случае, большую их часть. Там, под домом, оказались маленькие котята, и среди них был этот щенок, – ответил Лукас.

– И ты принес ее домой, потому что…

Он подошел к нам и сел на корточки рядом с женщиной, и теперь меня касались уже два человеческих существа!

– Потому что взгляни на нее. Кто-то бросил ее на произвол судьбы, и она каким-то образом попала в тот подпол и могла умереть там от голода.

– Но ты не можешь держать у себя собаку, Лукас.

Страх, который испытывал до этого мужчина, вмиг прошел, и я смутно поняла, что теперь в нем поднимается какое-то другое чувство. Его тело напряглось еще больше, лицо стало жестким.

– Я так и знал, что ты это скажешь.

– Конечно, скажу. Мы и так едва сводим концы с концами, Лукас. А тебе известно, как дорого обходится содержание собаки? Все эти счета от ветеринара и расходы на собачий корм – очень скоро набежит весьма кругленькая сумма.

– Я прошел еще одно собеседование в Администрации по делам ветеранов, и мне сказали, что доктор Ганн непременно одобрит мою кандидатуру, ведь я теперь всех там знаю. Так что у меня будет работа и появится достаточно денег.

Его руки гладили меня, и я почувствовала, что расслабляюсь и скоро задремлю.

– Вопрос не только в деньгах. Мы с тобой уже говорили на эту тему. Я просто хочу, чтобы ты полностью сосредоточился на своем поступлении на медицинский факультет.

– Я и так много занимаюсь! – Его голос зазвучал резко, и я сразу же забыла обо всей своей усталости. – Может быть, тебя не устраивают мои оценки? Если дело в этом, давай обсудим.

– Конечно же, дело не в этом. При чем тут твои оценки? То, что ты можешь нести на своих плечах такое бремя и все равно неизменно получать четыре балла из четырех возможных – по-моему, это просто поразительно.

– Тогда в чем же дело: в том, что ты не желаешь, чтобы я завел собаку, или в том, что тебе не хочется, чтобы я принял такое важное решение сам?

Меня встревожил его тон. Я ткнулась носом в его руку, надеясь, что он поиграет со мной и забудет о том, что его расстроило.

Последовала долгая пауза.

– Ну хорошо. Знаешь, я просто все время забываю, что тебе уже двадцать четыре года. И слишком легко возвращаюсь к тем отношениям между матерью и сыном, которые у нас были всегда.

– Вот именно – были всегда. – Его голос прозвучал как-то безжизненно, почти не выражал никаких эмоций.

Последовала еще одна пауза.

– Да, если не считать большей части твоих детских лет. Ты прав, – грустно сказала она.

– Прости. Не знаю, почему я об этом вспомнил. Я не хотел тебя обидеть.

– Нет, нет, ты совершенно прав. И мы можем говорить об этом так часто, как тебе будет нужно, и я всегда буду с тобой соглашаться, потому что за свою жизнь я приняла уйму неверных решений и многие из них были связаны с тем, что я оставила тебя и уехала. Но теперь я стараюсь загладить свою вину.

– Я знаю, мамуля.

– Ты прав насчет щенка. Просто моим первым побуждением было отнестись к этому так, словно ты все еще подросток, а не взрослый мужчина. Но давай подумаем об этом вместе, Лукас. По условиям договора аренды нашей квартиры в доме нельзя держать никаких животных.

– А кто об этом узнает? Наверное, единственное преимущество того, что мы живем в квартире, которую все в нашем доме считают самой паршивой, – это то, что ее дверь выходит на улицу, а не во двор. Я стану выносить щенка на улицу на руках, и к тому времени, когда я буду ставить ее на землю, никто из нашего жилого комплекса уже не сможет определить, где я живу. Я никогда не буду выпускать ее во двор, и она все время будет на поводке. – Мужчина перевернул меня на спинку и поцеловал в животик.

– Но у тебя еще никогда не было собственной собаки. Это большая ответственность.

Мужчина ничего не ответил, а просто продолжил тыкаться носом в мой животик. И тогда женщина рассмеялась, весело, беззаботно.

– Пожалуй, в чем ты совершенно не нуждаешься, так это в моих нравоучениях о том, как быть ответственным.

* * *

За следующие несколько дней я приспособилась к моей новой чудесной жизни. Женщину, как я скоро узнала, звали Мамуля, а мужчину – Лукас. – Хочешь лакомство, Белла? Лакомство?

Я смотрела на Лукаса, чувствуя, что он чего-то от меня ждет, но не понимала, чего именно. Тогда он вынул руку из кармана, дал мне маленький кусочек мяса, и на мой язык обрушилась целая лавина восхитительных ощущений.

Лакомство! Скоро это стало моим самым любимым словом.

Я спала вместе с Лукасом среди мягких одеял, которые я немного порвала, прежде чем понять, как это его огорчает. Лежать рядом с ним было еще приятнее, чем под боком у Мамы-Кошки. Иногда я осторожно брала его пальцы в рот, когда он спал, не для того, чтобы укусить, а для нежного-нежного прикусывания, исполненного такой любви, что у меня даже начинала слегка ныть нижняя челюсть.

Он называл меня Белла. Несколько раз в день Лукас брал в руки поводок, как он называл ту штуку, которая со щелчком пристегивалась к «ошейнику». Он использовал этот поводок, чтобы тащить меня на нем в ту сторону, куда ему хотелось идти. Поначалу я ненавидела эту штуку, потому что никак не могла уразуметь, почему меня тянут за шею в одну сторону в то время, когда я чую запахи множества чудесных вещей, идущие с другой. Но потом я поняла, что когда Лукас снимает поводок с крючка рядом с дверью, это значит, что мы с ним сейчас пойдем «гулять», а мне это так нравилось! А еще я очень любила, когда мы возвращались домой и дома была Мамуля, я бежала к ней, чтобы она меня потискала, любила, когда Лукас наполнял мою миску кормом, садился, чтобы я могла поиграть с его ногами.

Еще я любила бороться с ним и то, как он сажал меня к себе на колени. Я любила его самого. Лукас был центром моего мира, и всегда, когда мои глаза были открыты, а нос ощущал запахи, я стремилась к нему. И каждый день приносил мне новые радости, и я училась новым играм с моим Лукасом, моим человеком.

– Белла, ты самый лучший щенок на свете, – часто говорил он мне, целуя.

Мое имя было Белла, и скоро я стала мысленно называть себя именно так: Белла.

По крайней мере, один раз в день мы ходили к моему прежнему логову. Там было несколько стоящих в ряд домов, в которых не было людей, но только в одном из них обитали кошки. Дома были обнесены забором из проволочной сетки, но Лукас всякий раз оттягивал сетку от столба, к которой она была прикреплена, и мы подходили к логову.

Оттуда по-прежнему шел сильный запах Мамы-Кошки, но запахи ее котят постепенно становились все слабее. Я знала также, и что туда вернулись некоторые из живших там прежде котов. Лукас приносил им всем еду и воду, но мне не разрешалось есть этот корм. И еще мне нельзя было входить в логово, чтобы проведать мою маму.

– Ты ее видишь? Видишь ту киску? Она совсем рядом и наблюдает за нами, Белла. Ее можно разглядеть, хотя она и прячется в темноте, – тихо говорил мне Лукас.

Я любила слушать звук моего имени. Я чувствовала, что в голосе Лукаса звучит какой-то вопрос, но этот вопрос не приводил к получению новых лакомств. Пусть я не понимала смысла его слов, но я была рядом с Лукасом, так что все остальное было неважно.

Однажды днем я лежала на ноге Лукаса, на которую я свалилась от усталости после особенно ожесточенной игры в «атаку на тапки». Мне было неудобно так лежать, но я была слишком утомлена, чтобы шевелиться, так что моя голова находилась намного ниже остального тела.

Вдруг я услышала громкое урчание, оно становилось все громче, и в конце концов Лукас пошевелился, так что я поняла – он тоже его услышал.

– Белла, что это?

Я с трудом встала на лапы. Гулять? Лакомство? Лукас подошел к окну и посмотрел на улицу.

– Мамуля! – тревожно крикнул он.

Женщина вышла из своей комнаты.

– В чем дело?

– Они привезли экскаватор! Они собираются снести тот дом, а там все еще живут кошки! – Мамуля подошла к окну, а Лукас подошел к столу и торопливо выдвинул ящик. – Вот, смотри. Это карточка с телефоном приюта, который спасает бродячих животных. Позови Одри, а если ее не будет, просто скажи, что застройщик сейчас снесет дом и все кошки погибнут!

Лукас снял поводок с крючка и пристегнул его к моему ошейнику, и, пока он делал это, я ясно чувствовала, как от него исходит страх. Я встряхнулась и полностью проснулась.

– Я им позвоню. А что собираешься делать ты? – спросила Мамуля.

– Я должен их остановить!

– Лукас!

– Я должен их остановить!

И мы вместе выбежали на улицу.