Текст книги "Неудобные разговоры. Как общаться на невыносимо трудные темы"

В построении диалога решающее значение имеют направление внимания на то, какой вклад внесли обе стороны – как начальник, так и помощница – и поиск понимания, а не осуждения. Такой подход корректен не только с этичной точки зрения, но и больше гармонирует с действительностью. Как правило, когда в человеческих отношениях что-то идет не так, виноватыми оказываются обе стороны.

Конечно, соучастие мы обычно воспринимаем несколько иначе. Одна из распространенных ошибок мышления заключается в том, чтобы целиком возложить вину на одну из сторон – либо на себя, либо (что случается еще чаще) на другого.

Но так просто все бывает только во второсортных фильмах. В реальной жизни причинно-следственные отношения почти всегда оказываются гораздо сложнее. Существует система соучастия, и эта система состоит из поступков обеих сторон. Представьте себе противостояние бейсбольного питчера и бэттера. Промазав в критической ситуации, бэттер может начать оправдываться тем, что он плохо видел в момент удара, что его продолжает беспокоить травма запястья или что он попросту не смог справиться с волнением. Питчер, однако, мог бы объяснить аут так: «Я знал, что он ждет крученый мяч, поэтому решил подать высокий фастбол», или так: «Я был в ударе. Я знал, что он у меня в руках еще до того, как он добежал до домашней базы».

Кто же прав – бэттер или питчер? Конечно же, оба – по крайней мере частично. Независимо от того, посылает ли бэттер мяч в аут или выполняет хоум ран – и то, и другое будет результатом взаимодействия между ним и питчером. В зависимости от того, какая точка зрения вам ближе, вы можете сконцентрировать внимание на действиях одной или другой стороны, но на полученный результат в любом случае повлияли оба человека.

То же самое происходит и в неудобных разговорах. В основании практически любой ситуации, которая приводит к серьезному разговору, лежит система соучастия, за исключением крайних случаев – таких как жестокое обращение с детьми. Сосредоточение внимания только на одном из участников мешает распознать эту систему и скорее затуманивает взгляд.

Бывают ситуации, когда поиск виноватых не только важен, но и необходим. Наша правовая система – как уголовная, так и гражданская – создана для того, чтобы выявлять и наказывать виновных. Публичное обвинение человека, вопреки четко сформулированным правовым или моральным нормам, говорит людям о том, чего от них ожидают, и позволяет обществу вершить правосудие.

Но даже в ситуациях, требующих четкого выявления виновного, издержек не избежать. Как только появляется призрак наказания – юридического или иного, – становится все труднее узнать правду о произошедшем. Понятно, что люди менее откровенны, менее открыты, менее склонны извиняться. Например, после автомобильной аварии производитель авто в ожидании, что ему предъявят иск, может отказаться от доработки системы безопасности, опасаясь, что это будет выглядеть как признание своей ошибки и того факта, что улучшения следовало внести до аварии.

«Комиссии по установлению истины» зачастую создают из-за подобного компромисса между поиском виновного и получением понимания того, что произошло на самом деле. Комиссия по установлению истины предлагает помилование в обмен на честность. В Южной Африке, например, вряд ли бы сейчас знали так много о былых злодеяниях в рамках системы апартеида[6]6
  Апартеид – политика расовой сегрегации, проводившаяся в ЮАР с 1948 по 1994 год. Характеризуется жестоким ущемлением прав людей негроидной расы.


[Закрыть], если бы уголовные расследования и судебные процессы были единственными средствами поиска.

Кто виноват, когда пропадает собака? Тот, кто открыл калитку, или тот, кто не успел схватить ее за ошейник? Стоит ли нам спорить об этом, или лучше отправиться на поиски собаки? Когда ванна переполняется и затапливает гостиную квартиры этажом ниже, должны ли мы винить забывчивого купальщика? Или супругу, которая попросила его спуститься вниз? Производитель, который спроектировал слишком узкое сливное отверстие? Сантехник, который забыл об этом упомянуть? Ответ на вопрос, кто внес свой вклад в возникновение этой проблемы, заключается во всем вышесказанном. Если ваша настоящая цель – найти собаку, починить потолок и предотвратить подобные инциденты в будущем, сосредоточение внимания на поиске виноватого – пустая трата времени. Это не поможет вам понять проблему, оглядываясь назад, и исправить ее, двигаясь вперед.

Даже если наказание кажется подходящим, оно не поможет выяснить, что на самом деле пошло не так и почему. Вице-президент компании Commodity Corp. настаивал на строительстве нового промышленного предприятия для увеличения прибыли. Однако это не только не помогло увеличить прибыль, но и вызвало рост предложения на рынке, что фактически привело к снижению прибыли. Изначально, во время принятия решения о строительстве завода, несколько человек в частном порядке предсказывали такой исход, но ничего не говорили.

Вице-президент был уволен, а на его место пришел новый стратегический планировщик. Устранив человека, который принял неправильное решение, и заменив его тем, кто был «лучше» него, руководство сочло, что проблема решена. Но несмотря на то что компания заменила одну «деталь» системы соучастия, она не смогла взглянуть на нее целиком. Почему молчали те, кто предсказывал неудачу? Были ли какие-то скрытые стимулы, которые этому способствовали? Какие структуры, стратегии и процессы по-прежнему позволяют принимать неверные решения и что потребуется для их изменения?

Удаление одного из игроков бывает оправдано. Но если делать это вместо того, чтобы тщательно изучить более крупную систему соучастия, зачастую приходится заплатить довольно высокую цену.

В целом использование фрейма обвинений затрудняет общение, в то время как понимание системы соучастия делает неудобный разговор легче и продуктивнее.

Джозеф руководит зарубежным офисом многонациональной корпорации. Его самое большое разочарование связано с нежеланием или неспособностью руководителей из штаб-квартиры эффективно общаться. Джозеф узнает об изменениях в регламенте организации только после того, как они внедрены, и зачастую от клиентов (или, как произошло однажды, из газеты!), которые рассказывают ему о работе его собственной фирмы в его регионе. Джозеф решает поднять этот вопрос во время совещания в главном офисе.

Перед этим один из менеджеров Джозефа указал на его собственную роль в возникновении этой проблемы. Джозеф установил компьютерную систему, несовместимую с той, что установлена в штаб-квартире. А еще он слишком редко проявляет инициативу и не задает те вопросы, которые ему, вероятно, следовало бы задавать. К сожалению, вместо того, чтобы задуматься о своем собственном вкладе как части системы, Джозеф попадает во фрейм обвинений и начинает сомневаться, действительно ли вина лежит на нем, а не на штаб-квартире. В конце концов он решает не поднимать этот вопрос, и его разочарование продолжается.

Фрейм обвинений – тяжелое бремя. Вы должны чувствовать уверенность в том, что виноват кто-то другой, а не вы, чтобы оправдать постановку вопроса. А поскольку, как мы уже говорили, соучастие выражается в различных формах, скорее всего в конечном итоге вы не сможете поднять тот самый важный вопрос. Это будет обидно, потому что тогда вы не сможете понять, почему общение между вами не складывается, как надо, и каким образом его можно улучшить.

Представьте себе супружескую пару, в которой жена изменяет мужу. Обвинения летят, как только поднимается вопрос о виновности. После долгих мучений муж решает сохранить брак при условии, что подобное никогда больше не повторится. Здесь решение очевидно, но что каждая сторона извлекла из этого опыта?

Какой бы односторонней ни казалась эта интрижка, раскаяние необходимо с обеих сторон. До тех пор, пока система соучастия не будет определена, проблемы и паттерны поведения в браке, которые привели к измене, будут продолжать вызывать трудности. Необходимо задать несколько вопросов: прислушивается ли муж к своей жене? Задерживается ли он на работе допоздна? Не чувствует ли его жена себя грустной, одинокой, нежеланной? Если так, то почему?

И чтобы понять эту систему, супружеская пара должна ответить еще на один вопрос: если муж не прислушивается к своей жене, то что она сама делает, что к этому приводит? Что такого она говорит или делает, что заставляет его замолчать и удалиться? Она работает каждые выходные или уходит, когда расстроена? Как складываются их отношения? Если необходимо понять и устранить факторы, поспособствовавшие ее неверности, эти вопросы следует тщательно изучить – нужно четко определить систему соучастия.

Три распространенных заблуждения могут помешать людям до конца понять концепцию соучастия и извлечь из нее пользу.

Совет о необходимости изучить систему соучастия, которая привела вас к проблеме, иногда слышат так: «Нужно игнорировать вклад другого человека и сосредоточиться на своем собственном». Это ошибка. Определение своего вклада никоим образом не отрицает важность вклада второй стороны. Вам обоим понадобилось время, чтобы вляпаться в эту историю. Вероятно, вам обоим потребуется время, чтобы выбраться из нее.

Признание того, что каждый человек, вовлеченный в ту или иную ситуацию, внес свой вклад в возникновение проблемы, не означает, что вина распределяется между ними в равной степени. Возможно, на вас лежит лишь 5 % ответственности, а может, все 95 % – это все равно совместный вклад. Конечно, дать количественную оценку степени участия нелегко, и в большинстве случаев это делать не очень полезно. Нашей целью должно быть не правильное распределение процентов, а понимание.

Стремление понять систему соучастия вместо того, чтобы сосредотачиваться на обвинениях, не означает отказа от сильных эмоций. Как раз наоборот. Очень важно поделиться своими чувствами в тот момент, когда вы и другие участники конфликта пытаетесь разобраться, в какой степени каждый из вас виноват.

Действительно, сам порыв кого-то обвинить зачастую возникает из-за того, что человека обуревают сильные эмоции, которые он никак не выражает. Узнав об измене жены, вы, возможно, захотите сказать: «Это ты виновата в том, что наш брак теперь разрушен! Как ты могла сделать нечто настолько глупое и обидное?!» Здесь вы сосредотачиваетесь на обвинении как на посреднике своих чувств. Если говорить о своих чувствах более прямолинейно («Я просто опустошен из-за того, что ты сделала» или «Я потерял всякое доверие к тебе»), то можно и правда устоять перед импульсом к обвинению. Со временем вы сможете общаться с большим комфортом с точки зрения соучастия и достигать гораздо более впечатляющих результатов.

Если вы поймали себя на том, что вас не покидает желание обвинить другого человека или заставить его признать свою неправоту, возможно, вам станет немного легче, если вы зададите себе вопросы: какие чувства у меня не получается выразить? Признал ли он мои чувства? По мере изучения такого подхода, возможно, вы обнаружите, что естественным образом перешли от фрейма обвинения к фрейму соучастия. Вы можете даже осознать, что на самом деле вы ищете понимания и признания. Вы хотите услышать не «это я виноват», а скорее: «Я понимаю, что причинил тебе боль, и мне очень жаль». Первая фраза содержит в себе суждение, а вторая – понимание.

Обвиняя жертву, человек предполагает, что она «сама виновата», что она это заслужила или даже сама захотела быть жертвой. Зачастую это кажется ужасно несправедливым и болезненным как для самой жертвы, так и для окружающих.

Изучение системы соучастия не предполагает какого-либо рода обвинений. Представьте себе, что вас ограбили, когда вы одни шли по темной улице поздно вечером. Обвинение спрашивает: «Вы что-то сделали не так? Вы нарушили закон? Вы поступили безнравственно? Стоит ли вас наказывать?» Ответ на все эти вопросы – нет. Вы не сделали ничего плохого, вы не заслужили того, чтобы вас ограбили. В том, что вас ограбили, совершенно нет вашей вины.

Соучастие задает другой набор вопросов. Оно спрашивает: «Что я сделал такого, что помогло спровоцировать подобную ситуацию?» Вы можете найти соучастие даже в ситуациях, когда на вас нет никакой вины. Ведь вы не грабили самого себя. «В чем же моя вина?» – спросите вы. В том, что вы решили прогуляться ночью в одиночестве. Если бы вы были где-то в другом месте, если бы вы были не одни, вас бы вряд ли решили ограбить. Если мы захотим обязательно кого-нибудь наказать за произошедшее, то это будет грабитель. Если мы захотим помочь вам почувствовать свою силу в этом мире, то будем подталкивать вас к тому, чтобы вы задумались над своей долей участия. Возможно, вы не в состоянии изменить отношение других людей, зато вы можете изменить свое собственное.

В своей автобиографии «Долгий путь к свободе» Нельсон Мандела[7]7
  Нельсон Мандела – южноафриканский государственный и политический деятель, один из главных борцов с апартеидом, в 1993 году был удостоен Нобелевской премии мира.


[Закрыть] приводит пример того, как люди, ставшие жертвами, все равно порой стремятся понять, каков их собственный вклад в возникновение проблем. Он описывает, как он узнал об этом от африканца:

Преподобный Андре Шеффер был проповедником Голландской реформатской церкви Африки… Он обладал своеобразным чувством юмора и любил подшучивать над нами. «Знаете, – говорил он, – белому человеку в этой стране гораздо труднее, чем черному. Когда возникает проблема, мы, белые, вынуждены искать решение. Но всякий раз, когда у вас, черных, возникают проблемы, у вас находится оправдание. Вы можете просто сказать: «Ингабилунгу», – выражение на языке хоса, которое означает: «Это все белые виноваты».

Он говорил, что мы всегда готовы свалить все свои беды на белых. Этим он хотел сказать, что мы должны почаще заглядывать внутрь себя и брать на себя ответственность за свои поступки – и я с этим искренне согласен.

Мандела не считает, что чернокожие виноваты в том, в каком положении они оказались. Однако, по его мнению, они должны искать, в чем заключается их вклад, и брать на себя ответственность за решение имеющихся в Южной Африке проблем, если страна хочет успешно продвигаться вперед.

Определив, что делаете именно вы для сохранения сложившейся ситуации, вы узнаете, каким образом вы можете повлиять на систему. Просто изменив свое собственное поведение.

«Концепция соучастия имеет смысл», – вероятно, думаете вы. Тем не менее, размышляя о своей самой насущной проблеме, вы озадачены: «В этой конкретной ситуации я просто не вижу, какой вклад я вношу». Определить свой собственный вклад со временем становится легче. Но не будет лишним познакомиться с четырьмя распространенными видами соучастия, которые мы часто не замечаем.

Один из самых распространенных видов соучастия и один из самых простых, которые легко упустить из виду, – это обыкновенное избегание. Вы позволяете ситуации бесконтрольно развиваться и усложняться, не уделяя ей должного внимания. Возможно, ваш бывший муж постоянно опаздывает, забирая ваших детей, в течение последних двух лет, но вы никогда не говорили ему, что считаете подобное поведение проблемой. Возможно, ваша начальница, сама того не замечая, топчет вашу самооценку с тех самых пор, как вы устроились на работу четыре года назад, но вы предпочитаете не делиться с ней своими мыслями о том, как это на вас влияет.

Один из менеджеров вашего магазина заслуживает предупреждения или даже увольнения за то, что он совершенно не справляется со своими обязанностями. Однако в его личном деле за последние годы одни лишь «удовлетворительные» отзывы о работе. Почему? Отчасти потому, что вы ленились записывать все его промахи, но главным образом из-за того, что ни вы, ни другие супервайзеры не хотели ввязываться в неудобный разговор с этим любителем поспорить. А еще потому, что менеджеры в вашей компании терпят и считают нормой избегать подобных бесед.

Особенно проблематичной формой избегания являются жалобы третьим лицам, а не тому человеку, который вас расстроил. Так вы выпускаете пар и начинаете лучше себя чувствовать, но при этом вы вмешиваете постороннего человека, который не может никак помочь в решении вашей проблемы. Он не сможет поговорить за вас, а если попытается, то второй участник конфликта поймет, что проблема настолько ужасна, что вы не в состоянии обсудить ее с ним лично. С другой стороны, если он будет молчать, то в его распоряжении будет лишь ваша версия истории, необъективная и неполная.

Мы не имеем в виду, что искать совета у друга о том, как вести неудобные разговоры, – это неправильно. Мы лишь хотим сказать, что если вы посоветовались с другом, то вам придется сообщить ему о том, как прошел разговор и как изменились ваши чувства, чтобы он имел полное представление о произошедшем.

Если вы не будете вовремя поднимать волнующие вас вопросы на обсуждение, ваш стиль общения может показаться отталкивающим для окружающих. Ваш вклад заключается в том, что вы проявляете свою незаинтересованность, непредсказуемость, вспыльчивость, недружелюбность, сверхчувствительность и любите выносить суждения о людях, искать виновных и спорить по поводу и без. В данном случае не так важно, такой ли вы на самом деле человек, или, возможно, вы намеренно оставляете подобное впечатление о себе. Если у человека после общения с вами сложится такое мнение, он вряд ли станет обсуждать с вами что-то в будущем – и этот итог станет частью системы избегания.

Противоречия возникают из-за простой разницы в происхождении, предпочтениях, стиле общения или представлениях о том, как должны развиваться отношения.

Тоби и Энг-Ан женаты уже около четырех месяцев. Их ссоры начали складываться в привычку. Обычно именно Тоби начинает разговоры о том, кто больше занимается домашним хозяйством, почему Энг-Ан не заступилась за него во время его спора с тещей, стоит ли потратить годовую премию или лучше положить ее на сберегательный счет. Когда ситуация слишком накаляется, Энг-Ан заканчивает спор словами: «Послушай, я просто не хочу это обсуждать прямо сейчас», – и уходит.

Когда Энг-Ан замолкает или выходит из комнаты, Тоби остается в одиночестве. Его одолевает чувство, будто его бросили решать проблемы, возникшие в их отношениях. Он жалуется друзьям, что «Энг-Ан не в состоянии справиться с чувствами, своими или моими. Она уходит в отрицание, как только ее расстраивает какая-нибудь мелочь». Тоби все больше расстраивается из-за того, что им не удается принимать трудные решения или просто выплеснуть свои эмоции.

Тем временем Энг-Ан изливает душу своей сестре: «Тоби буквально не дает мне продохнуть. Все на свете кажется ему чем-то чрезвычайным и требует обсуждения здесь и сейчас. Его не волнует мое мнение и вообще, есть ли у меня время на то, чтобы это обсуждать. Он хотел выяснить, откуда взялась разница в три доллара на нашем расчетном счете в ночь перед моим важным выступлением перед советом директоров! Он постоянно раздувает из мухи слона, и нам приходится обсуждать эти ничтожные проблемы часами».

Когда Тоби и Энг-Ан наконец открыто обсуждают, что происходит, то понимают, что их жизненный опыт стал причиной противоречий, возникших между ними в последнее время. У матери Тоби были проблемы с алкоголем, постепенно обострявшиеся по мере его взросления. Тоби был единственным членом семьи, готовым открыто говорить о происходящем. Его отец и сестры начинали все отрицать, делая вид, что ничего не случилось, и игнорируя непредсказуемое поведение матери, без сомнения подсознательно цепляясь за надежду, что все как-нибудь само наладится. Но ничего не наладилось. Возможно, как следствие, у Тоби возникла глубокая убежденность, что непосредственная постановка и решение проблем являются залогом сохранения его отношений с Энг-Ан.

В семье Энг-Ан все было совсем иначе. Ее брат страдает слабоумием, и жизнь всей семьи вращалась вокруг его расписания и потребностей. Хотя Энг-Ан очень его любила, иногда ей требовалась передышка от постоянных эмоциональных потрясений, беспокойств, кризисов и забот, которые возникали вокруг него. Она научилась не реагировать слишком резко на потенциальные проблемы и упорно трудилась над тем, чтобы установить необходимую дистанцию в атмосфере эмоционального напряжения, которая царила в ее семье. Реакция Тоби на их разногласия нарушает это тщательно выстроенное пространство.

Мы видим, как столкновение двух мировоззрений создает систему взаимодействия, в которой Тоби говорит, а Энг-Ан уходит. Оперируя фреймом обвинений, Тоби пришел к выводу, что трудности в их отношениях возникли по вине Энг-Ан, потому что она «уходит в отрицание» и «не может совладать с чувствами». Энг-Ан решила, что в виноват Тоби, потому что он «слишком остро на все реагирует» и «не дает ей продохнуть». Перейдя к фрейму соучастия, пара смогла собрать воедино все те элементы системы, которые приводили их к ссорам, и поговорить о том, как со всем этим справиться. Только тогда связь между ними стала налаживаться.

Тоби и Энг-Ан повезло, что они вовремя сообразили, в какой точке сталкиваются их мировоззрения, и исправили ситуацию. Если этого не сделать, может разразиться катастрофа. На самом деле, если относиться к вопросу столкновения мировоззрений как к вопросу о правильном и неправильном, это может привести к завершению отношений.

Определяем систему соучастия

В начале отношений влюбленность мешает партнерам увидеть друг в друге недостатки. Позже, когда отношения становятся глубже, каждый из них замечает незначительные раздражающие черты в том, как партнер совершает то или иное действие, но его это пока не беспокоит. Мы предполагаем, что со временем, по мере наблюдения за нами, партнер научится проявлять свои чувства, быть более спонтанным или начнет больше беспокоиться о том, чтобы укладываться в семейный бюджет.

Проблема в том, что ничего не меняется, потому что обе стороны ждут, пока изменится другой. Мы начинаем задаваться вопросом: «Неужели он недостаточно любит меня и поэтому не хочет поступать так, как надо? Любит ли он меня вообще?»

До тех пор, пока каждый из нас будет воспринимать этот вопрос как противостояние правильного и неправильного, а не как культурное противоречие, мы так и не научимся избегать крушения поезда. Напротив, успешные отношения, будь то в личной жизни или с коллегами по работе, строятся на осознании того, что на перекрестках некого винить. Люди просто разные. Если мы надеемся провести длительный период времени с одним и тем же человеком, иногда нам придется идти на взаимные уступки.