Текст книги "Неудобные разговоры. Как общаться на невыносимо трудные темы"

Четвертый вид соучастия, который трудно распознать, включает в себя предположения, зачастую неосознанные, о своей роли в той или иной ситуации. Если они отличаются от предположений окружающих, между вами могут возникнуть противоречия, например, как у Тоби и Энг-Ан. Но предположения о распределении ролей могут вызывать трудности даже тогда, когда они совпадают.

Все члены семьи Джорджа, например, знали свои роли в однообразных семейных отношениях. Семилетний Джордж обычно делал что-нибудь раздражающее, например стучал ложкой по собачьей миске. В итоге его мать говорила мужу: «Неужели ты не можешь заставить его прекратить?» После чего отец Джорджа кричал: «Хватит!» Джордж подпрыгивал и иногда даже плакал, а его мама поворачивалась к мужу и говорила: «Ну, кричать было не обязательно». Отец вздыхал и возвращался к чтению газеты. А через несколько минут Джордж находил другой раздражающий способ привлечь к себе внимание, и картина повторялась. Хотя никто из членов семьи особо не любил подобное стечение обстоятельств, оно помогало им установить эмоциональную связь.

Очевидно, что эта форма связи – борьба за проявление любви – имеет свои границы. И все же эти и многие другие далеко не идеальные формы отношений удивительно распространены как дома, так и на рабочем месте. Почему? Во-первых, потому что, несмотря на присущие проблемы, придерживаться знакомого паттерна очень удобно, ведь тогда члены группы следят за тем, чтобы каждый человек играл свою роль. Во-вторых, потому что для изменения системы соучастия требуется больше, чем просто ее выявить и признать ее границы. Людям, вовлеченным в этот процесс, придется поискать другой способ получения тех же самых преимуществ, которые предлагает старая система. Джордж и его родители должны найти более удачные способы продемонстрировать свою привязанность друг другу и поддерживать близость. И для этого, вероятно, придется потрудиться во время Разговоров о чувствах и об идентичности.

В рамках организации этим объясняется, почему людям бывает трудно изменить стиль взаимодействия на рабочем месте, даже когда они видят, насколько их ограничивают привычные предубеждения о распределении ролей, как, например, «лидеры выбирают стратегию, а подчиненные воплощают ее в жизнь». Чтобы добиться ощутимых изменений, людям нужна как альтернативная модель поведения, которая всем покажется лучшей, так и навыки, чтобы эта модель начала работать, по крайней мере настолько же хорошо, как и действующий подход.

Если вы все еще не научились распознавать свой вклад в появление проблемы, попробуйте один из следующих двух подходов.

Задайте себе вопрос: каким мой вклад видят другие люди? Представьте, что вы – это не вы, и ответьте на вопрос от первого лица, используя такие местоимения, как «я» и «мой». Взглянув на себя чужими глазами, вы сможете понять, что именно вы делаете, чтобы подпитать систему.

Сделайте шаг назад и посмотрите на проблему с точки зрения незаинтересованного наблюдателя. Представьте себе, что вы являетесь консультантом, который призван помочь людям понять, почему они оказались в тупике. Как бы вы описали в нейтральном, непредвзятом ключе вклад каждой из сторон?

Если у вас не получается поставить себя на место другого человека, попросите друга попробовать сделать это за вас. Если его идея вас удивит, не стоит тут же ее отвергать. Лучше представьте себе, что он прав. Спросите, как это могло произойти и что бы это значило.

Переход от позиции обвинения к позиции соучастия происходит не в одночасье. Для этого потребуются ваш упорный труд и настойчивость. Вы будете то и дело снова соскальзывать на позицию обвинения, и тогда вам придется постоянно корректировать свой курс.

Сидни узнала об этом, когда стала руководителем группы инженеров, которые проводили консультации в Бразилии. Она оказалась единственной женщиной на этом проекте, да еще и на пятнадцать лет младше своих коллег. Один из членов команды, Мигель, враждебнее всех воспринял тот факт, что именно она возглавила их группу. Тогда она решила завоевать его расположение, поручив ему поработать вместе с ней над рядом задач. Вдвоем они успешно выполнили несколько заданий, и каждый из них удостоверился в стиле работы и компетентности другого.

И вот однажды вечером, работая за ужином в ресторане отеля, Мигель решил сменить вектор развития их отношений. «Ты такая красивая, – сказал Мигель Сидни. – А мы так далеко от дома». Он наклонился через стол и погладил ее по волосам. Сидни почувствовала себя неловко и предложила «вернуться к нашим цифрам». Она старалась не встречаться с ним взглядом и постаралась побыстрее закончить дела.

Мигель продолжал вести себя провокационно еще несколько дней. Он вставал близко к Сидни, уделял ей гораздо больше внимания, чем другим членам команды, искал ее при каждом удобном случае. Хотя он и не предлагал напрямую перейти к чему-то большему, Сидни задавалась вопросом, хочет ли он этого.

Поначалу, как и многие поступили бы на ее месте, Сидни скатилась к обвинениям. Поведение Мигеля показалось ей неуместным, а она сама чувствовала себя его жертвой. Но вместе с обвинением ее посетили и сомнения. Едва Сидни набиралась смелости сказать Мигелю, что он ведет себя неподобающим образом, она начинала беспокоиться, что слишком остро реагирует или неправильно понимает его действия. Возможно, дело было попросту в культурных различиях.

Сидни также опасалась, что, обвинив Мигеля, она все испортит. «Ситуация, конечно, неприятная, но с ней вполне можно справиться, – подумала она. – Если я скажу Мигелю, что он ведет себя неправильно, он может взорваться, разрушить команду или сделать то, что поставит под угрозу весь проект. А этот проект для меня на первом месте». Продолжая придерживаться позиции обвинения, Сидни продолжала считать, что поднять этот вопрос – неимоверно рисковая затея.

Первый шаг, который стоит сделать для того, чтобы уйти с позиции обвинения, – это переориентировать свое мышление и уделить внимание самой ситуации. Можете начать с диагностики системы и выяснить, какой вклад в создание проблемы внесла каждая из сторон. Некоторые люди склонны сосредотачиваться на чужом вкладе, отчего им становится труднее разглядеть свой собственный. Превратившись в «оборотней», мы начинаем считать себя невинными жертвами: когда что-то идет не так, виноват всегда кто угодно, но не мы. А кто-то склонен к противоположной тенденции: все мы слишком хорошо осознаем негативные последствия своих собственных действий. В свете этого чужой вклад кажется чем-то незначительным – «человек-губка» склонен взваливать на себя ответственность за все на свете.

Осознав свою предрасположенность, вы сможете попытаться ее побороть и понять, что каждый человек вносит свой вклад. Чтобы понять систему соучастия, нужно понять все ее составляющие.

Поставьте себя на место Сидни, и давайте разберем ситуацию подробно.

Какой вклад привносит он? Вклад Мигеля относительно легко разглядеть. Он выражает романтическую привязанность, но не может толком прояснить свои намерения и показать степень своего интереса. Он предпочитает находиться рядом с Сидни, тратить больше времени и энергии на разговоры с ней, чем с другими своими коллегами, чтобы намекнуть на влюбленность. Он решает (сознательно или бессознательно) игнорировать невербальные сигналы, которые посылает ему Сидни. Она меняет тему разговора. Она меняет план распределения штатных должностей. Она отодвигается. Он идет за ней следом. Он решил не интересоваться, как она относится к происходящему.

Мигель может знать или не знать о том, сколько неудобства он доставляет Сидни. Его действия могут порицаться, а могут и нет. И наказывать его будет уместно, а может, и не будет. Но это уже другие вопросы, не связанные с соучастием. Здесь важнее, что это часть головоломки, которая исходит от Мигеля.

Какой вклад вношу я? Вклад Сидни становится заметен, как только мы выходим за рамки обвинительной позиции. Она уделила особое внимание замечаниям Мигеля о составе команды и постаралась изо всех сил с ним сработаться. Возможно, он воспринял это как проявление интереса с ее стороны. Сидни боялась сказать Мигелю – по крайней мере, напрямую, – что она чувствует себя неловко. Независимо от того, насколько оправданы и понятны действия Сидни, именно эти действия, с одной стороны, и ее бездействие – с другой, способствовали возникновению нынешней ситуации. Они объясняют, почему Мигель продолжает себя так вести.

ОПИШИТЕ ВКЛАД КАЖДОЙ СТОРОНЫ

Кто еще вовлечен в ситуацию? Зачастую на систему влияют и другие важные факторы. Например, в случае с Тоби и Энг-Ан важную роль сыграли их семьи. В случае с Сидни их с Мигелем коллеги могли непреднамеренно поощрять его поведение или упускать возможность помочь девушке. Изучая систему соучастия, подумайте, могут ли третьи лица вносить весомый вклад в развитие ситуации.

Поднять вопрос о соучастии во время самого разговора может быть на удивление легко. Добиться того, чтобы человек перешел от обвинений к соучастию, может оказаться гораздо труднее. Если вы хотите донести до собеседника, что вы не намерены искать виноватых, лучший способ – признать свой собственный вклад в самом начале разговора. Например, Сидни может сказать Мигелю:

«Прости, что не подняла этот вопрос раньше, до того, как он приобрел такую важность для меня. Я понимаю, что, организовав нашу совместную работу в начале проекта, я, возможно, послала сбивающий с толку сигнал, хотя все, что я хотела, – это улучшить наши рабочие отношения. А как ты отреагировал?»

Еще она могла бы спросить: «Может быть, и какие-то другие мои поступки выглядели двусмысленно или давали понять, что я хочу чего-то большего?» Сидни смогла бы узнать важную информацию о том, какой вклад внесла она сама, а также подготовить почву для обсуждения вклада Мигеля.

Возможно, вы опасаетесь, что, признав свой вклад первым, вы окажетесь в уязвимом положении до конца разговора. Что делать, если собеседник продолжает фокусироваться на обвинении, если он более чем счастлив признать ваш вклад в возникновение проблемы (по сути, говоря: «Я согласен, что это ваша вина»), а затем настаивает на том, что он ничего не сделал?

Это очень важная проблема, особенно если вы склонны «поглощать» конфликты, как «человек-губка». Признание своего вклада – это риск. Но его непризнание также сопряжено с риском. Если Сидни сразу начнет акцентировать внимание на вкладе Мигеля, то он скорее всего займет оборонительную позицию и будет считать, что разговор совершенно несправедливо приобрел односторонний характер. Вместо того чтобы признать свой вклад, Мигель может постараться отвлечь от него внимание, используя самый простой способ – указать на роль Сидни в сложившейся ситуации. После того как вы примете на себя ответственность за свое участие в конфликте, собеседник не сможет использовать это в свою защиту и избежать обсуждения собственного вклада.

Если вы чувствуете, что центр внимания каким-то образом сместился только на вас, можно сказать вот что: «Рассматривать только мой вклад не совсем правильно. Я вижу ситуацию несколько иначе. Мне кажется, стоит взглянуть повнимательнее на нас обоих. Может быть, какие-то из моих действий мешают тебе приглядеться к своим?»

Помимо того чтобы взять на себя ответственность за свой вклад, вы можете сделать еще кое-что, чтобы помочь ему разглядеть свой.

Ясно излагайте свои наблюдения и рассуждения. Чтобы убедиться, что вы работаете с одинаковой информацией и понимаете, как каждый из вас ее интерпретирует, перескажите максимально подробно, насколько вы только сможете вспомнить, какие именно действия или слова собеседника вызвали вашу реакцию. Например, Сидни могла бы сказать: «Когда ты гладил меня по голове или предлагал уединиться на пляже, меня смутило то, как ты представляешь себе будущее наших отношений. И я начала волноваться, что у меня возникнут реальные проблемы, если тебе захочется романтики».

А Тоби мог бы сказать Энг-Ан: «Когда ты вчера вечером ушла из дома в разгар нашей ссоры, я почувствовал себя брошенным и злым. Думаю, именно поэтому я и сцепился с тобой сегодня утром из-за апельсинового сока. Мне было необходимо заново установить с тобой связь, пускай и в такой форме». Проговорив, что вызвало у вас такую бурную реакцию, вы начнете понимать действия и реакции, из которых и состоит система соучастия.

Уточните, каких изменений вы ждете от собеседника. Вы должны не только объяснить свою реакцию, но и быть заранее готовым сказать, каких перемен вы ожидаете от человека в будущем, и объяснить, как это поможет вам изменить свое поведение. Муж, который хочет возродить отношения со своей неверной женой, может сказать:

«Впредь я хочу лучше прислушиваться к тебе и твоим просьбам, а не отступать и уходить в себя. В этом ты бы очень мне помогла, если бы перед тем, как что-то сказать, спрашивала, как прошел мой день и подходящее ли сейчас время для разговора. Иногда мои мысли слишком заняты рабочими заботами, и когда ты начинаешь рассказывать мне о своих проблемах с боссом, мой мозг просто не выдерживает нагрузки и отключается. А иногда я злюсь, потому что меня одолевают мысли, что тебе наплевать на то, что происходит со мной. Так что, если бы ты сначала задавал мне этот простой вопрос, думаю, мое настроение становилось бы гораздо лучше, и я бы с удовольствием слушал тебя. Тебе ведь нетрудно выполнить эту просьбу?»

Когда вы просите собеседника изменить его вклад ради того, чтобы помочь вам изменить свой, вы используете мощный инструмент, который позволит ему понять, что именно он делает для создания и разрастания проблемы. А это лежит в основе понимания системы соучастия – увидеть, что каждый из вас должен изменить, чтобы повлиять на ситуацию и улучшить ее.

* * *

Независимо от того, о чем идет речь: о различиях во взглядах, о намерениях или о том, какой вклад внесла каждая сторона, – смысл совсем не в том, чтобы собеседник признал вашу правоту. Цель заключается в том, чтобы разобраться в произошедшем и начать конструктивный диалог о том, в каком направлении двигаться дальше.

Но помимо Разговора о том, что случилось, стоит коснуться еще двух запутанных тем. В следующих двух частях мы рассмотрим Разговор о чувствах и Разговор об идентичности.

Часть 4. Разговор о чувствах

Приручите свои чувства (Или они приручат вас)

Мать слышит грохот в гостиной. Вбежав в комнату, она видит своего четырехлетнего сына с бейсбольной битой в руке, а рядом с ним – разбитая ваза. «Что случилось?» – спрашивает она. Раскаиваясь и отводя взгляд, мальчик отвечает: «Ничего».

Когда дело доходит до признания сложных эмоций, зачастую мы выбираем стратегию этого юного бейсболиста. Нам кажется, что отрицание этих эмоций поможет нам избежать последствий их переживания. Но у нас примерно столько же шансов скрыть свои эмоции, сколько у мальчика – убедить маму, что ваза цела. Чувства обладают слишком большой силой, чтобы их можно было просто разлить по бутылкам и надежно закупорить. Так или иначе их услышат – будь то в результате утечки или взрыва. А если попытаться сгладить их исподтишка, забыв о честности, они будут портить все общение.

Чувства, конечно, являются одним из тех факторов, которые делают хорошие отношения такими насыщенными и приятными. Такие чувства, как страсть и гордость, застенчивость и душевная теплота, даже ревность, разочарование и гнев, позволяют нам понять, что мы живы на все 100 %.

В то же время управлять чувствами бывает чрезвычайно трудно. Неспособность признавать и обсуждать чувства сводит на нет поразительное количество неудобных разговоров. А неспособность открыто и правильно справляться с чувствами может подорвать качество и здоровье наших отношений.

Макс и его дочь Джули обсуждают затраты на ее предстоящую свадьбу. Должен ли этот разговор касаться только лишь денег? Если да, то они могут просто перечислить свои пожелания и придумать, как их удовлетворить. «Решено. Мы потратим две тысячи долларов на бальный зал, пятнадцать тысяч – на оркестр, семь тысяч двести – на еду» и так далее. Конец разговора.

Но не все так просто. Разговор кажется трудным и напряженным как для отца, так и для дочери. Они оба нетерпеливы, чувствительны и готовы бесконечно придираться друг к другу. В конце концов, вопрос не столько в деньгах, сколько в чувствах. Например, Макс испытывает глубокое чувство печали и радости одновременно, когда думает об этом событии, – ему грустно, потому что теперь Джули будет уделять ему меньше внимания, но радостно оттого, что она повзрослела и стала такой замечательной женщиной. Макс воспринимает планирование этого события как последнюю возможность для его дочери побыть просто его дочерью, а не чьей-то женой. Он хочет, чтобы она задавала ему вопросы и обращалась за советом, как раньше.

Как бы там ни было, но этот разговор не заладится, пока они не проявят свои чувства. Почему? Потому что эффективная дискуссия невозможна без обсуждения главных проблем, а в упомянутом выше разговоре чувства лежат в основе того, что может пойти не так. Не важно, насколько умело отец и дочь договорятся о том, сколько денег им стоит потратить, результат их не удовлетворит, если они не упомянут свои чувства.

Изначально Макс описал свою проблему так: «Мы с дочерью не можем решить, сколько денег мы должны потратить на ее свадьбу. Она хочет определенных вещей, и я уважаю ее выбор, но, как мне кажется, бывают и более дешевые варианты». Только после разговора с ним мы поняли, что на самом деле на карту были поставлены их чувства, связанные с этим событием.

Эта схема довольно распространена. Мы рассматриваем проблему исключительно как несогласие по существу и полагаем, что если бы только мы могли более ловко справляться с трудными ситуациями, то смогли бы добиться определенных успехов. Решать проблемы на первый взгляд проще, чем говорить об эмоциях.

Выведение чувств за рамки проблемы – это один из способов справиться с дилеммой: поднять тот или иной вопрос или нет. Одна возможность столкнуться с негативными последствиями, когда человек делится своими чувствами, заставляет его воспринимать всю ситуацию как азартную игру. Изливая душу, мы рискуем причинить боль другому человеку и разрушить отношения. Кроме того, мы ставим себя в уязвимое положение. Что делать, если собеседник не воспримет наши чувства всерьез, или если нам не понравится услышанный ответ? Придерживаясь принципа «обсуждения насущных вопросов», мы, как нам кажется, избавляемся от подобных рисков.

Проблема заключается в том, что именно чувства являются насущным вопросом, если они лежат в основе происходящего, и игнорировать их практически невозможно. Проблемы многих неудобных разговоров в действительности можно решить только на уровне чувств. Вынесение чувств за рамки разговора скорее всего приведет к такому результату, который не понравится обеим сторонам. Истинная проблема не будет решена. Кроме того, эмоции обладают сверхъестественной способностью пробивать себе путь обратно в разговор, как правило, не самым приятным способом.

Эмма была в шоке, когда узнала, что ее подруга и наставница Кэти сказала Исполнительному комитету, что не считает Эмму подходящим кандидатом на повышение, способным справиться с такой ответственностью. «Это настоящее предательство, – говорит Эмма. – Меня обидело то, что Кэти так обо мне думает, а самое неприятное во всей этой ситуации – это тот факт, что она сказала об этом руководству, а не мне». В дальнейшем Эмма сама начала сомневаться в своих силах. «А что, если я и правда не готова?» – задумалась она.

Ближе к вечеру Эмма и Кэти вкратце обменялись мнениями о сложившейся ситуации:

Эмма: Я слышала, что ты сказала Исполнительному комитету. Что я не смогу справиться с новой ответственностью.

Кэти: Подожди-ка. Я не говорила, что ты не сможешь справиться с такой ответственностью. Я просто сказала, что, по моему мнению, тебя повышают слишком быстро. Я не хочу, чтобы тебя подталкивали к провалу.

Эмма: Ну, если у тебя были какие-то сомнения, ты могла бы поговорить со мной напрямую.

Кэти: Я собиралась поговорить с тобой об этом. Но, кроме этого, я обязана была поговорить с руководством.

Эмма: Ты обязана была сначала поговорить со мной. Не могу поверить, что ты поставила мою карьеру под такую угрозу.

Кэти: Эмма, я всегда тебя поддерживала, в том числе и в плане карьеры! Вопрос в том, когда тебя стоит повысить, а не стоит ли вообще.

Вместо того чтобы поделиться своими чувствами, Эмма спровоцировала спор о правилах профессиональной коммуникации. Эмма ни слова не сказала о том, что ей было неприятно, что она злилась или боялась, что подруга может оказаться права, однако эти чувства оказали значительное влияние на их разговор.

Невысказанные чувства могут по-разному окрашивать диалог. Они влияют на эмоции и тон голоса. Чувства находят выражение в языке тела или мимике, а также могут принимать форму длительных пауз или странной и необъяснимой отрешенности. В вашей речи могут зазвучать нотки сарказма, агрессии, нетерпения, непредсказуемости, а у собеседника может возникнуть впечатление, что вы приняли оборонительную позицию. Согласно исследованиям, в то время, как немногие люди умеют распознавать фактологическую ложь, большинство из нас способно определить, когда человек искажает, придумывает или скрывает эмоции. Все потому, что, засорившись, ваши эмоциональные трубы начинают протекать.

И действительно, невыраженные чувства могут создать такое напряжение, что вы просто решите отключиться: не работать с конкретным коллегой, потому что вас обуревает множество неразрешенных чувств по отношению к нему, или отдалиться от своего супруга, детей или друзей.