Текст книги "Сердцевина дерева Бодхи. Учение Будды о пустотности"

2. Духовный доктор

В комментариях⁴ Будду называют духовным доктором, потому что он исцеляет «болезни духа». Следуя некоторым буддийским наставлениям и их последующим разъяснениям в комментариях, мы можем выделить две разновидности болезней – физическую и умственную. В древних текстах под умственными болезнями понимали нечто совсем иное, чем в наши дни. Во времена Будды умственными болезнями считались болезни воззрений или понимания (diṭṭhi), омрачения и жажды. Сейчас, однако, так обозначают обычные недомогания, связанные с умом и зависимые от тела и телесного состояния. Чтобы предотвратить путаницу в терминологии, которая породит непонимание, я бы хотел представить духовные болезни в качестве третьего определения. Давайте будем считать физические и умственные болезни просто физическими, а термин «духовные болезни» использовать в качестве аналога определения «умственные болезни», как это понималось во времена Будды.

Духовное заболевание

Слова «духовный» и «умственный» имеют очень разное значение. «Умственный» относится к тем ментальным факторам, которые связаны с телом и обусловлены им. Если мы мучимы каким-то умственным заболеванием, то отправляемся в психиатрическую лечебницу, и в этом нет никакой духовности. Слово «дух» в данном контексте не означает никакое привидения или призрака, овладевающего людьми, но относится к тем тонким качествам ума, которые не являются здоровыми вследствие захваченности омрачениями, в особенности неведением или ложными воззрениями. Ум, одержимый неведением или ложными воззрениями, страдает умственным заболеванием, потому что видит всё в искажённом свете. А видеть в искажённом свете означает думать, говорить и действовать искажённо. Соответственно заболевание находится прямо здесь – в искажённом мышлении, речи и действиях.

Вы немедленно обнаружите, что все без исключения люди страдают от духовных заболеваний. Что касается физических и умственных болезней, то они выпадают на долю лишь некоторых людей в то или иное время. Они не так ужасающи. Они не приносят людям постоянных мучений во время каждого вдоха и выдоха, как это делают духовные заболевания. Физические и умственные болезни не являются сферой рассмотрения буддизма. Учение Будды исцеляет от духовных заболеваний, а Будда именуется духовным доктором.

Памятуя о том, что Будда – это духовный доктор, мы можем лучше понимать друг друга, потому что от духовных недугов страдают все, и излечивать их необходимо при помощи духовных методов. Это лекарство и есть Дхамма, та самая одна-единственная горсть, которая должна быть постигнута, использована и усвоена во имя преодоления недуга.

Обратите внимание также на то, что человечество сейчас словно игнорирует духовные заболевания и всё становится только хуже как для одного человека, так и для общества в целом. Когда один человек болен, болен и весь мир. Это больной мир – и умственно, и духовно. Вместо того чтобы пребывать в неизменном покое, мы переживаем непрерывный упадок. Более того – несмотря на то что мы боремся и сражаемся, мы не обретаем покоя ни на мгновение. Это просто пустая трата сил – вести беседы о неизменном покое, когда всё вокруг поражено духовным недугом, поэтому в действительности речь идёт о постоянном создании дуккхи как для себя, так и для окружающих. В мире словно работает машина по производству дуккхи. Как же его обитатели надеются обрести покой?

Решение лежит в том, чтобы излечить духовное заболевание в людских сердцах. Как это сделать? Должно быть какое-то противоядие. Одна-единственная горсть.

Таким образом, это ответ на вопрос, почему в наши дни все эти учения не даруют людям прибежища, которое, как предполагалось, должен давать буддизм. Это правда, что буддизм развивается и распространяется сейчас намного активнее, чем раньше, и тех, кто обладает его интеллектуальным пониманием, значительно больше. Правда и то, что сейчас люди много изучают буддизм и понимают его. Однако если мы не отдаём себе отчёта в том, что больны в духовном отношении, как мы можем принять учение и извлечь из него пользу? Если мы не считаем себя нездоровыми, то мы не станем обращаться к доктору и принимать лекарства. Дхамма – это эффективное снадобье, которое следует принимать внутрь, но мы воспринимаем её как нечто внешнее, как интеллектуальное учение, отрицая свою болезнь и потребность в лекарстве. Мы поверхностно и небрежно относимся к этому лекарству, спеша спрятать его подальше в и без того заполненный шкаф. В других случаях мы используем Дхамму лишь в качестве предмета для споров, как основу для дискуссий и перепалок. Вот почему она не способна излечить мир.

Если мы намерены изучать Дхамму и основывать буддийские группы, нам нужно помнить о её высшем предназначении и решительно работать в этом направлении. Нужно прикладывать должные усилия, и тогда Дхамма будет излечивать быстро и эффективно. Не оставляйте своё целеполагание таким размытым, что вы теряете направление, в котором двигаетесь. Пусть целительного нектара будет всего лишь одна капля, но он будет использован по назначению. Только тогда практика Дхаммы станет поистине благотворной и не превратится в посмешище.

«Я» и «моё»

Сейчас мы объясним, что такое духовное заболевание и как одна-единственная горсть Дхаммы способна его излечить. Духовное заболевание – это та хворь, вирус которой находится в чувстве «я», «моё» или «мы», «наше», непрерывно присутствующем в уме. Этот вирус сначала преобразуется в чувство «я» и «моё», а затем под воздействием себялюбия превращается в жажду, ненависть и неведение, создавая проблемы для себя и окружающих. Это всё симптомы духовного заболевания, которое находится внутри нас. Чтобы легко его запомнить, вы можете называть его «я» и «моё».

«Я» и «моё» – это болезнь, которая есть у каждого. Мы вбираем в себя всё больше вирусов каждый раз, когда видим какую-то форму, слышим звук, вдыхаем запах, прикасаемся к чему-либо, ощущаем вкус или размышляем таким образом, как это делают заблуждающиеся люди. Другими словами, когда вещи вокруг нас – формы, звуки, запахи, прикосновения, вкусы и мысли – сталкиваются с соответствующим им органом чувств, управляемым неведением, то без правильного понимания эти вещи (объекты органов чувств) становятся вирусами, которые отравляют нас и вызывают недуг при каждом чувственном контакте (phassa).

Эти вирусы должны быть распознаны – они называются цеплянием (upādāna). Если цепляние обнаружено, это ведёт к пониманию, что оно двояко – есть цепляние к «я» и «моё». Цепляние к «я» – это чувство, что есть некая сущность, что это «я» такое-то, что «я более великий», и всё в таком духе. «Моё» – это принятие «на свой счёт» чего-то, что мне нравится, любимо и желанно. Даже если речь идёт о ненависти, это всё же «мой враг». Всё это называется «моим».

На языке пали⁵ «я» это attā, а «моё» – attanīyā. В качестве альтернативы можно использовать привычный для индийской философии термин ahaṁkāra, сотворение «я». Это означает «иметь, сотворять чувство самости». Слово происходит от слова aham, «я». Слово mamaṁkāra означает «сотворение „своего“», и оно происходит от слова mama, «моё».

Чувство «я» и «моё» столь опасно и токсично, что его можно назвать духовным заболеванием. Во времена Будды каждое философское течение стремилось истребить его, как стремилась и Дхамма. Даже последователи других учений хотели того же. Различие между ними и буддийскими учениками состояло в том, что первые, искоренив грубое чувство «я» и «моё», стали мнить оставшееся чувство неким истинным «я», чистым Брахманом, Личностью. Буддизм отказывался использовать такие наименования, чтобы не создавать новых привязанностей к самости или чему-то, принадлежащему самости. Состояние, которое свободно от сотворения «я» и «моё», полагается как совершенная пустотность. Эта пустотность и есть Ниббана, что выражено во фразе «Ниббана – это высшая пустотность» (Nibbānaṁ paramaṁ suññaṁ). Ниббана всецело свободна от «я» и «моё» во всех смыслах и безо всякого остатка. Такова Ниббана – завершение духовной болезни.

Проблему «я» и «моё» очень трудно увидеть. Если вы не испытываете к её изучению неподдельного интереса, то будете не в состоянии разглядеть эту силу, стоящую за спиной любой дуккхи, силу, которая стоит за любой духовной болезнью.

Самость, самомнение и себялюбие

То, что называют attā или самостью, перекликается с латинским словом ego. Если чувство «я», самосознание, возникает, мы именуем это себялюбием, потому что рождение чувства «я» естественным образом и неизбежно влечёт за собой рождение чувства «моё». Таким образом, чувство самости и того, что относится к ней, взятые совместно, – это себялюбие. Оно настолько естественно для живых существ, что является, по сути, их центром. В переводе на английский «самость» может быть переведена как soul («душа») – слово, связанное с греческим kentricon, «центр». В целом, разбирая эти слова, можно сделать заключение, что attā, самость или душа провозглашается как средоточие живого существа, как необходимое ядро. Из-за того что оно столь важно, обычным людям нелегко от него избавиться.

Из этого следует, что людям приходится испытывать чувство самости вновь и вновь. Несмотря на то что оно не возникает всё время, оно проявляет себя в каждый момент, когда человек видит форму, слышит звук, вкушает еду, вдыхает аромат, ощущает прикосновение или обдумывает возникшие в уме мысли. Каждый раз, когда чувство «я» и «моё» возникают, болезнь можно считать полностью развившейся, независимо от того, что именно её спровоцировало – видение форм, слушание звуков, вдыхание запахов или что-то ещё. Когда бы переживаемый опыт ни вызывал искры «я» и «моё», заболевание уже можно считать развившимся, в результате чего самомнение становится ещё сильнее.

Этот взбудораженный эгоизм сподвигает человека выбирать низменные, ложные пути, заботиться не о других, но лишь о самом себе. Всё, что человек делает, продиктовано эгоизмом. Он полностью во власти жажды, ненависти и неведения. Заболевание проявляется в себялюбии и причиняет вред своему владельцу и окружающим. Это величайшая угроза для мира. Мир сейчас взволнован и пребывает в такой сумятице именно потому, что каждый его житель эгоистичен, и такие люди объединяются в различные группировки, конкурирующие между собой. Они враждуют друг с другом, не имея при этом настоящего желания враждовать, движимые порывами, которыми не в силах управлять. Из-за отсутствия контроля болезнь пускает корни. Мир поразил вирус, который породил недуг, и никто не знает, как ему противостоять, потому что не знает сердцевину буддизма.

Ни за что не следует цепляться как за «я» и «моё»

Давайте разберёмся со словосочетанием «сердцевина буддизма». Стоит задать вопрос, что же это такое, – и сразу получишь много противоречивых ответов, целый хор разных голосов. У каждого есть своё мнение на этот счёт (другой вопрос, насколько оно правильное). Недостаточно отвечать только с учётом того, что мы услышали и сохранили в памяти. Следует заглянуть внутрь себя с памятованием и мудростью (sati-pañña), чтобы проверить, обрели ли мы сердцевину буддизма.

Кто-то будет говорить о Четырёх благородных истинах (ariya-sacca), кто-то о непостоянстве, тягостности и безличностности (aniccatā, dukkhatā и anattatā), а кто-то продекламирует стих:

 
Воздержание от всякого зла (Sabba pāpassa akaranaṁ),
Совершение благого (Kusalassūpasampadā),
Очищение своего ума (Sacitta pariyodapanaṁ) —
Вот учение Будды (Etaṁ Buddhānasāsanaṁ)⁶.
 

Все эти ответы будут верными, но лишь до некоторой степени. Я хочу предложить в качестве сердцевины буддизма краткое высказывание: «Ни за что не следует цепляться». В «Мадджхима-никае» есть отрывок, в котором один странник просит Будду подытожить своё учение в одной фразе, если это возможно, и если да, то как бы она звучала. Будда ответил, что это возможно, и фраза звучит так: Sabbe dhammā nālaṁ abhinivesāya⁷. Sabbe dhammā означает «все вещи (явления)», nālaṁ «не следует», abhinivesāya – «привязываться, цепляться»⁸. Ни за что не следует цепляться.

Будда подчеркнул, что тот, кто услышал эту фразу, услышал весь буддизм вообще; тот, кто стал практиковать, опираясь на неё, стал практиковать, опираясь на всё учение; и тот, кто пожнёт плоды своей практики, исходя из этой фразы, пожнёт плоды практики всего буддизма.

Если кто-либо постигнет, что не существует ни одной вещи, которая достойна того, чтобы привязываться к ней, то он справится с вирусом, который порождает болезни жажды, ненависти и неведения, и не совершит более никаких злодеяний телом, речью и умом. Поэтому всякий раз, когда возникнут формы, звуки, запахи, вкусы, прикосновения и идеи, антитела под названием «ни за что не следует цепляться» будут замечательно сопротивляться возникновению недуга. Вирус не проникнет внутрь, а если проникнет – сразу будет уничтожен. Он не сможет размножиться и вызвать болезнь – ему постоянно будут противодействовать антитела. Это будет абсолютный, непобедимый иммунитет. Это сердцевина всего буддизма, всей Дхаммы. Ни за что не следует цепляться. Sabbe dhammā nālaṁ abhinivesāya.

Постигший эту истину подобен обладателю антител, способных противостоять болезни и сокрушить её. Для него или для неё уже невозможно страдать от духовного заболевания. Однако для заурядных людей, не знающих сердцевины буддизма, ситуация прямо противоположная: они лишены даже малейшего иммунитета.

Сейчас вы осведомлены о духовной болезни и о докторе, способном исцелить её. Однако мы всерьёз задумываемся о лечении и о методах лишь в том случае, когда видим болезнь внутри самих себя. Прежде мы не замечали, что больны, и просто развлекались так, как желали, подобно раковым или туберкулёзным больным, которые не ведают о своей хвори и гоняются за удовольствиями, вместо того чтобы искать лекарства, пока не становится слишком поздно – болезнь их убивает.

Мы не будем столь глупы. Мы станем придерживаться наставления Будды: «Не будьте безрассудны. Взращивайте предусмотрительность»⁹. Будучи предусмотрительными, мы обретём шанс взглянуть на свои страдания, вызванные духовным заболеванием, и подвергнуть исследованию породивший их вирус. Если мы будем делать это правильно и усердно, то непременно будем вознаграждены самым лучшим даром, который только может получить человек.

Нам следует распознать, что цепляние подобно вирусу, и исследовать, как он распространяется и превращается в болезнь. Даже поверхностное изучение данного вопроса поможет нам увидеть, что цепляние за «я» и «моё» и есть владыка всех омрачений.

Жажда, ненависть и неведение

Мы можем разделить все омрачения (kilesa) на жажду, ненависть и неведение (lobha, dosa, moha), объединить их в шестнадцать групп или сгруппировать ещё каким-то образом по своему желанию. В конце концов все они будут включены в «тройку»: жажда, ненависть и неведение. И их в итоге можно объединить в одно – в чувство «я» и «моё». Это чувство и есть то самое ядро, которое порождает жажду, ненависть и неведение. Когда оно проявляет себя как жажда, слепое желание или вожделение, то пытается притянуть тот объект, который входит в контакт с органами чувств. В другом случае оно отталкивает от себя объект, и это ненависть (dosa). И, наконец, если чувство «кружит» вокруг объекта и человек не может понять, желанен этот объект или отвратителен, пребывая в неуверенности, то это неведение или заблуждение (moha).

Такой способ описания облегчает нашу задачу наблюдения существующих омрачений. Жажда или страсть (lobha или rāga) тянут объекты в свою сторону, «накапливая» их у себя. Ненависть или гнев (dosa или kodha) отталкивают нечто прочь. Неведение (moha) вращается вокруг объекта, бегает кругами, не зная, как поступить: и притянуть страшно, и оттолкнуть не хочется.

Омрачения ведут себя описанными выше тремя способами в отношении объектов чувств (форм, звуков, запахов, вкусов и тактильных объектов) в зависимости от того, чем становится объект: ясно он воспринимается или скрыт, вызывает ли влечение, отторжение или запутанность. Несмотря на различия, все три являются омрачениями, потому что глубоко укоренены во внутреннем чувстве «я» и «моё». Таким образом, говорится, что чувство «я» и «моё» – это владыка всех омрачений, коренная причина всей дуккхи и болезней.

Не ценя и не исследуя всесторонне учение Будды о дуккхе, многие люди понимают его в искажённом виде. Они считают, что рождение, старость, болезни и смерть – сами по себе дуккха. На самом деле это лишь характеристики. Будда подытожил своё изложение о дуккхе, сказав: «Говоря вкратце, пять совокупностей, подверженных цеплянию, есть дуккха». На пали это звучит так: Sankhittena pañcupādānakkhandā-dukkhā.

Это означает, что всё то, к чему существует цепляние как к «я» и «моё», есть дуккха. Если же цепляния к этому нет, то нет и дуккхи. Лишь те рождение, старость, болезни и смерть, что сопровождаются цеплянием, есть дуккха. То же самое с телом и умом. Не думайте, что страдание имманентно присуще им. Тело и ум становятся страданием, если есть привязанность к ним как к «я» и «моё». Для араханта с незагрязнёнными умом и телом нет никакой дуккхи.

3. Пустотность, или suññatā

Итак, нам надлежит постичь, что основная причина всей дуккхи – это цепляние за самость. Везде, где имеет место цепляние, царствует тьма неведения (avijjā) и отсутствует ясность, потому что ум не пуст; он набухает, вспенивается, пузырится чувством «я» и «моё». Ему всецело противоположен ум, который покоится в пустотности свободы от «я» и «моё», умиротворённый и исполненный памятования и мудрости.

Если кто-то говорит о пустотности кратко и разумно – даже если это звучит несколько пугающе, он говорит как дзен-мастер. Хуанг По сказал, что suññatā – это Дхамма, suññatā – это Будда и suññatā – это Единый ум¹⁰. Смятение, отсутствие suññatā – это не Дхамма, не Будда и не Единый ум. Это лишь новые выдумки. Пустотность и смятение – это две диаметрально противоположные вещи. Поняв их, мы поймём Дхамму.

Следует чётко уяснить, что существует два вида опыта: первый зиждется на самости, а второй – на памятовании и мудрости. Они всецело противоположны друг другу, и только один может присутствовать в конкретный момент. Когда один опыт разворачивается в ум, второй покидает его. Если ум наполнен «я» и «моё», sati-paññā не присутствует; если же sati-paññā расцветает в сознании, «я» и «моё» испаряются. Sati-paññā – это свобода от них.

В эту минуту, если вы, сосредоточенные на этом учении, пусты, то вы не сотворяете чувства «я» и «моё». Вы являетесь присутствующим, у вас есть памятование и мудрость, и чувство самости не проникает в разум. Но если в другой момент происходит столкновение с чем-то, что вновь порождает это чувство, то пустотность, или sati-paññā, исчезает.

Если вы лишены самомнения, вы не испытываете чувства «я» и «моё». У вас есть памятование и мудрость, лекарство от духовного заболевания, изгоняющее дуккху. В этот момент болезнь не может возникнуть, а та, что уже появилась, будет разрушена, как будто её взяли и выбросили прочь. В это время ум наполнен Дхаммой. Следовательно, пустотность – это памятование и мудрость, пустотность – это Дхамма, пустотность – это Будда, потому что в моменте, пустом от «я» и «моё», присутствует самая суть всех буддийских наставлений.

Все добродетели коренятся в пустотности

Если говорить проще, то в моменте пустотности присутствуют все добродетели. Это и совершенное памятование, и ясное постижение (sati-sampajañña), совершенное чувство стыда перед совершением зла (hiri), совершенное чувство боязни совершения зла (ottapa), совершенное терпение и стойкость (khanti), совершенная мягкость (soracca), совершенная благодарность (kataññū-katavedī) и совершенная правдивость (sacca). В пустотности расцветает знание и видение реальности-как-она-есть (yathābhūtañāṇadassana), которые являются плодом пути и достижением Ниббаны.

Я вернулся к основам, упоминая, что должны присутствовать памятование и ясное постижение, чувство стыда перед совершением зла, чувство боязни совершения зла, терпение и стойкость, мягкость, благодарность и правдивость, потому что всё это тоже Дхамма. Это может служить прибежищем для мира. Даже одни только hiri и ottapa, стыд перед дурными деяниями и боязнь их, способны подарить миру умиротворение и длительное спокойствие. Сейчас так много бессердечных людей, лишённых стыда и боязни творить зло. Находясь на этом пути, они творят неблагие деяния и настаивают на том, чтобы продолжать это и впредь. Даже когда они видят, что их действия ведут к катастрофе для всего мира, они не останавливаются, разрушая его, будучи лишёнными малейших благих качеств.

Или рассмотрим ещё более «скромную» добродетель – благодарность (kataññūkatavedī). С ней одной мир мог бы пребывать в покое. Мы видим, что каждый человек в мире является благодетелем для кого-то. Даже не касаясь людей, то же самое можно отнести к кошкам и собакам, да хоть к воробьям. Если мы осознаем свой долг благодарности, то будем не в состоянии вредить другим и притеснять их. Силой одной добродетели – благодарности – мы помогаем миру.

Из этого следует, что все добродетели, если они на самом деле являются таковыми, имеют схожую природу: каждая из них имеет потенциал благоприятствовать миру. Однако если добродетели лишь мнимые, они легко превращаются в помехи, в запутанный клубок противоречий. Если же добродетели истинные, а значит, свободные от «я» и «моё», то в них можно найти все благие дхаммы всех будд. Они присутствуют в одном уме, который является подлинным, в уме в его истинном состоянии.

С другой стороны, ум, который занят лихорадочным измышлением с вовлечением «я» и «моё», всецело лишён добродетели. В эти моменты нет ни памятования, ни самоосознавания. Ум находится в хаотичном, смятенном состоянии. Здесь нет обуздания, предусмотрительности, нет рассмотрения. Здесь только ahiri и anottappa, бесстыдство и безрассудство. Человек равнодушен к совершению зла и не ведает благодарности. Ум его настолько окутан тьмой, что создаёт вещи, которые разрушительны для всего мира. Здесь нет никакого смысла беседовать о ясном постижении и видении непостоянства, тягостности и безличности. Все благие качества остаются чуждыми разуму, который пребывает в столь низком состоянии.

Поэтому будьте внимательны по отношению к двум видам ума, пустотному и свободному от «я» и наполненному «я». Первый мы назовём пустотным, а второй – суетливым, растревоженным.

Безмятежный ум

Ваш здравый смысл может возразить, что никто на свете не любит быть беспокойным. Каждому нравится быть умиротворённым. Некоторым по душе ленивая пустота, когда ничего не нужно делать. Все любят свободу от помех, от докучливых детей, которые требуют внимания. Однако все эти виды пустотности поверхностны, это не истинная пустотность.

Истинная suññatā означает быть тотально естественным и «нормальным»; иметь ум, свободный от разбросанности и смятения. Тот, кто сумел испытать это состояние, поистине дорожит им. Когда пустотность достигает своей кульминации, то есть непревзойдённой свободы от самомнения, это и есть Ниббана.

Растревоженный ум совершенно иной. Он взволнован сразу в нескольких отношениях – физическом, умственном и духовном. Он сбит с толку, в нём нет и намёка на умиротворение и счастье. В пустотности находится Будда, находится Дхамма, находится ум в его естественном состоянии. В суете нет ни Будды, ни Дхаммы, и не имеет значения, как много раз мы восклицаем: «Принимаю прибежище в Будде!» (Buddhaṁ saraṇaṁ gacchāmi)¹¹.

В таком всполошённом уме не может находиться Дхамма. Для людей, чьи умы растревожены «я» и «моё», даже если они принимают прибежище в Трёх драгоценностях, соблюдают предписания, совершают подношения и копят заслуги, не существует настоящих Будды, Дхаммы и Сангхи. Всё превращается лишь в выхолощенный ритуал. Подлинные Будда, Дхамма и Сангха обитают в пустотном уме. Когда бы ни возникал ум, свободный от «я» и «моё», тут же с ним совозникают и Три драгоценности. Если он свободен лишь временно, то Будда, Дхамма и Сангха тоже появляются в нём лишь на время. Если пустотность абсолютна, то и Три драгоценности устойчивы и реальны.

Пожалуйста, неустанно стремитесь опустошить свой ум, и тогда Будда, Дхамма и Сангха поселятся в нём на постоянной основе. Продолжайте это до тех пор, пока пустотность в вашем уме не станет безукоризненной, безраздельной. Взяв Дхамму, которая является одновременно и лекарством, и антителами для построения иммунитета, мы должны вложить её в свой ум и использовать по назначению, и тогда у болезни не будет никакого шанса.