Книга: Гнев - Булат Ханов

А пока мы вместе с Веретинским будет задавать себе вопрос о бедной Лиде: «Почему она молчала? Почему не сказала, что из-за больших вещей нельзя издеваться над маленькими людьми? Чего ей стоило одно-единственное разумное слово, вставленное поперек"? И Над нами пронесется гимн и проповедь, не хуже уэлшевской из книги «На игле»:

"Возлюби ближних и дальних; возлюби старушек, точно сошедших с социального плаката, и старичков с таким лицом, будто забыли дома ингалятор; возлюби инфантильных мальчиков и девочек с пародией на частную жизнь; возлюби тех, кто не снимает рюкзаки в переполненном автобусе, кто выкладывает по четыре поста в день, кто называет блины панкейками и ведет блоги о еде; тех, кто мечется между пончиками и спортзалом, кто гордится своей машиной или прической; тех, кто ставит на звонок громкие рингтоны, устаревшие двадцать лет назад, сразу после их появления; возлюби тех, кто плюет в урну, а окурки бросает мимо нее; тех, кто кивает, на самом деле не слушая, и козыряет умными словами, не понимая их значения; тех, кто с глубокомысленным видом заявляет, что в каждой шутке есть доля шутки; тех, кто наряжает в дурацкие дизайнерские костюмы собак и награждает их дурацкими кличками, кто смеется над калеками и слабоумными; возлюби Ахиллесов, которые на всех парах несутся – само собой, безуспешно – вслед за черепахой, и Зенонов, которые подкидывают задачки без ответа; возлюби эпигонов, и посредственностей, и тех, кто их раскручивает; менеджеров среднего звена, которые тонко чувствуют, как манипулировать подчиненными и начальниками; продавцов, которые отсчитывают сдачу мелкими монетами, потускневшими и грязными; возлюби тех, кто копит бонусные баллы и собирает наклейки, чтобы обменять их на ножи, кастрюли или кружки; тех, кто кичится любовью к Тарковскому и к Феллини, к абстрактной живописи и китайскому фарфору; возлюби бестолковых водителей и назойливых консультантов; возлюби секретарей и гувернанток, которых у тебя нет; либералов, патриотов, коммунистов, монархистов и пастафарианцев; мастеров тату и дизайна, наставников и настоятелей, фрилансеров и нумизматов, телохранителей и культурологов, кондукторов и барменов, сыроедов, кришнаитов, саентологов, фанатов медитации, стартаперов, популяризаторов науки, бизнес-тренеров и агентов недвижимости; возлюби себя за родство с теми, кто не любит свою работу и проводит выходные на тройку с минусом». И мы возненавидим и возлюбим их, и забудем, что уже есть идеальный роман о депрессии, «Под стеклянным колпаком» Сильвии Плат. Ведь были депрессии и в наше время, в стихоплетческий Серебряный век, когда маску Пьеро носил Вертинский, а не Веретинский.

При этом гнева как такового в книге почти нет — даже непонятно, с чего она так называется. Веретинский почти не злится. И если это — гнев, то я не знаю. Я в свои моменты раздражения злюсь больше, при этом не считаю это какой-то доминантной своей чертой.

Помимо этого, конечно, проблема с зависимостью почтенного мужа многим знакома не понаслышке - не с таким градусом кипения, возможно - но Ханов разумно расставляет акценты в этом вопросе, показывая всю ущербность подобного образа жизни.

Прекрасно прорисован лирический перекресток в судьбе Веретинского между ненавистной Алисой и домашней Лидой. Мне показалось, автор мастерски пишет о том, как люди любят себя обманывать, и насколько это, нахрен, драматично.

И все же видно, что писатель молод - ему надо дозреть. Некоторые сцены и диалоги искусственны и натянуты. Однако, я однозначно испытываю надежду огромного энтузиазма, что все у него будет нормально. Пожелаем парню удачи. «Непостоянные величины» нужно будет тоже заценить.

Не помню, где я наткнулся на имя Булата Ханова, но это точно одно из открытий 2019 года. Парню 28 лет, но как интересно пишет! Сейчас читаю другую его книгу («Непостоянные величины»), в ней он опять отчасти говорит о самом себе. Но если в «Непостоянных величинах» речь идёт об учителе русского и литературы в школе, то в «Гневе» описаны будни преподавателя в вузе. Мне очень нравится, когда произведение открывает новые горизонты. Благодаря этому писателю из Казани я чуть больше стал любить стихи. Не скажу, что молодой автор дотянул до шедевра, но читал с удовольствием.

У Глеба имелось марксистского рода подозрение насчёт того, почему преподавателей, прикрываясь благой идеей контроля за качеством, нагружали отчётами, рейтингами, справками, планами, списками, сведениями, анкетами. Те, кто наверху, преследовали задачу держать слуг режима в постоянной занятости. Примерно по тем же соображениям детей заставляли таскаться в школу — чтобы не слонялись по улицам без дела.

Без отдыха дни и недели, Недели и дни без труда. На синее небо глядели, Влюблялись...И то не всегда.

И только. Но брезжил над нами Какой-то божественный свет, Какое-то легкое пламя, Которому имени нет.

Глебу Веретинскому 32 года, он преподаёт на филфаке (доцент!), специализируется на русском авангарде и Серебряном веке, старшие товарищи его уважают, студентки восхищаются, жена готовит восхитительные обеды. Казалось бы, живи да радуйся. Но нет. Глеб страдает. Его душит бессильный гнев.

Один специалист по вопросам семьи и брака назвал как-то гнев убийцей любви. Говорил он так по отношению к семейной жизни, но это можно отнести и к жизни вообще. Гнев методично убивает все, что мы любим, все, что удерживает нас среди живых. Отчего же растёт гнев Веритинского? От безжалостно надвигающейся старости (скрипят колени, это в 32-то года!), от раздражения на город, среду, окружающих, самого себя или время? Может ли в данной ситуации спасти искусство? Почему бы и нет.

Булат Ханов пишет, несомненно, талантливо и цепляюще, но сама книга, и особенно главный герой, вызывает лишь стойкое раздражение. Возможно, это должно насторожить, ведь, как известно, больше всего мы не любим в других то, что замечаем в себе. Стоит ли тратить свои дни на бессмысленный гнев? Будь то раздражение на книгу, работу, привязчивую песню или глупую жену.

Случайная цитата:

А ещё Слава не выносил литературоведение и утверждал, что филологи навязывают свое толкование текста. «Как будто заявляются без стука, трахают твою жену и наставляют тебя, как правильно это делать с научной точки зрения» — так характеризовал друг деятельность литературоведов.

Сексуальность главного героя Веретинского, молодого преподавателя Казанского университета, тотально оцифрована. Его либидо канализировано в шлюзы виртуального. Для него больше нет женщины с её телом, её физиологией, её запахами. Остались только картинки в ленте новостей — тени, проекции, образы. Обновите страницу. Свайпните влево.

Ханов написал очень мрачную вещь. Он поместил героев в холодный, удушливый мир. Нарядная, имперская, осенняя Казань написана глухими тонами, будто постапокалиптический Метрополис. В этом мире все живые озадачены вопросом: «Как возможно производство человеческого в человеке сегодня?»

Все инстанции, производящие и наращивающие гуманитарное знание, разрушены. И радикальный шаг субъекта состоит не в том, чтобы воспитать в себе тотальный нигилизм (из него нет хода, это тупиковый путь диалектики), а в том, чтобы подняться на новый уровень осознания, с которого возможен диалог, с которого возможен человеческий акт. Здесь личное, сокровенное, интимное и сексуальное сливается с общественным, социальным.

И поэтому «Гнев» — это не просто история о человеческом одиночестве, об отчуждении и нереализованности. Это политический манифест.

Ханов не выводит глобальных обобщений, он не грезит наивно о мире во всем мире, не выступает за всё хорошее против всего плохого (это и есть обывательщина), а, как настоящий анархист, работает на локальном уровне. Под его прицелом — родной Казанский университет, где и автор и герой некогда защитили диссертацию.

Понимает ли КГУ, что по их имиджу нанесен удар? На месте ректора я бы выступил с официальным обвинением и придал бы Ханова анафеме. Но сражаться за собственное существование университет не будет, потому что существования никакого нет. Есть циркуляция денежной субстанции, которая имитирует кровоток живой системы. Прогресс вместо становления. Капитал как тоталитарная система. Об этом и роман.