Текст книги "Обугленная планета"

Обугленная планета
CamelliaG

Моему Ветру

Надеюсь, ты найдёшь свой дом, даже если это буду не я.

© CamelliaG, 2023

ISBN 978-5-0059-2342-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Обугленная планета

На каждой планете есть кто-то особенный, тот, без кого планеты, наверное, даже и не было бы. Каждое тихое утро каждого прекрасного дня одна такая планета просыпалась, лениво потягивалась, вдыхала тёплый, ещё немного влажный воздух и выдыхала с предчувствием заветного волшебства. Она была совсем небольшая, но жителей на ней умещалось много: целых шесть!

* * *

Юнона живёт здесь давно и знает каждого жителя. Она делает очень-очень важную работу: сжигает деревья. Каждый здесь знает: если ты чувствуешь горесть, бегущую по тебе ручейком, надо идти к Юноне.

Стоит ей поджечь дерево, тут же всё отпускает, тут же становишься свободным от тяжёлых мыслей, а все горы – по колено. Да и сама она чувствует, что всё ей по плечу! Конечно! Юнона уверена в этом! Достаточно ей протянуть свои маленькие, детские руки к листве деревьев, те начинают ещё ярче переливаться: лазурь! цвет самой спелой вишни! фиолетовый! Ох, а этот золотистый жёлтый она любит больше всего.

А как ей нравится смотреть сквозь жар огня, как людям становится легче, особенно дяде Гудбрану. Он редко приходит, совсем рано утром, раньше всех, ему будто нравится иногда печалиться, но, когда приходит, это точно стоит видеть. Он недовольно кряхтит, почёсывая свою бороду, точно высохшую траву, подходит к дереву даже слишком близко и машет рукой.

– Давай, Волшебница, сожги и для меня одно маленькое дерево, – говорит он и закрывает глаза.

Юнона всегда заливисто хохочет, когда он называет её Волшебницей. «Уж если дядя Гудбран говорит, что я волшебница, – думала Юнона, – значит, точно так и есть, правда, об этом знаем только мы: он и я».

Дерево превращалось в маленькие угольки, чтобы с рассветом вновь вырасти, а Гудбран вздыхал и на его лице появлялась улыбка. Могу поклясться, что его лицо даже молодело лет на пять! Нет, десять лет!

Юнона уже знала, кого и когда ждать, какое дерево лучше сжечь. Когда город только начинал шуметь, открывать ставни, девочка отворачивалась от дорожки, ведущей к её лесу, зажмуривалась и…

– Раз… два… три! – она обернётся, и на горизонте Летисия с сыном Уильямом тринадцати лет.

Уильям часто приходил в течение дня, когда освобождался от домашних дел, и играл с Юноной, собирал с ней плоды с дерева и сладкие ягоды. Смех у этих двоих был как ветряной колокольчик. Войди к ним в дом – там всегда учуешь радость, услышишь заливистый звон!

Позднее приходила Сигрид с братом Йозефом. Сигрид – просто принцесса из сказки, дерево с золотистой листвой растёт точно для неё. Она очень интересная: постоянно рассуждает на разные темы, поёт песни и очень красиво выжигает по дереву. На домах каждого из жителей самые затейливые узоры – её работа.

А вот Йозеф прост как белый лист: взрослый, радостный, всё всегда честно расскажет, ничего не утаит. Он такой высокий, что без проблем собирает плоды с нижних веток деревьев, ему даже не приходится вставать на носочки, чего уж говорить о лестнице. Из-за его бороды Юноне казалось, что он знает не меньше дядьки Гудбрана, просто молчит, не хвастает. А самое приятное, что рядом с ним она чувствовала, что её никто никогда не обидит. Ну, не то чтобы кто-то пытался, но при нём такого точно не произойдёт!

Так бы всё и продолжалось из года в год, только представьте: каждый день полон счастья, каждое утро просыпаться и точно знать, что всё в твоих руках, которые не дрогнут и не подведут, и в распоряжении целая планета! Да как такое может наскучить?

* * *

– Дядя Гудбран рассказывал мне о планете не больше нашей, а жителей на ней было десять! Представить сложно: целых десять человек! – Юнона срывала плоды с дерева и складывала в большую сумку на поясе.

– Да неужели десять?! – удивился Уильям. – Дядька Гудбран, наверное, обсчитался!

– Уильям, такого быть не может! Дядя в уме даже умножает, а сколько в его голове держится! Что ни спроси, он всё знает! Точно тебе говорю, десять!

Летисия внимательно слушала детей, наблюдала за этим слаженным механизмом: Юнона сидит на ветке и набирает в сумку плоды, потом подаёт её Уильяму, тот высыпает их в корзину и закидывает сумку обратно на ветку, и так по кругу.

– А ты готова уместить здесь целых десять человек? – Лицо Летисии расплылось в улыбке, она подняла бровь и положила одну ладонь на бедро.

– Конечно, деревьев у нас много, чтобы всех осчастливить, а новые дома мы все вместе построим за неделю.

– На планету можно заселить очень много людей, Юнона. Главное, чтобы тебе самой на своей планете не было тесно.

Девочка подняла глаза на крону дерева, очень внимательно всматриваясь: «Как же мне может стать тесно? Для всех найдётся место и для меня, конечно, тоже». Она опустила сумку вниз и слезла с дерева.

– Это всё! Можно заканчивать!

Уильям и его мама подхватили корзинки и понесли их в город, попрощавшись с Юноной.

Девочка посмотрела на солнце: «Скоро будет вихрь бабочек». Она спрыгнула с дерева, и ноги сами понеслись, будто заколдованные, заскользили по траве, перепрыгивали через цветы, всё сами, без доли сомнения. Сквозь деревья мелькнуло что-то белое. На такой скорости можно было и не заметить, хорошо, что она всегда подмечает что-то новое! Юнона затаила дыхание, сбавляя скорость, и прошла ближе. Мальчик… Это был мальчик в белой-белой рубашке. Он пытался палкой сбить один из плодов и даже не услышал шаги за собственным пыхтением.

– Мальчик!

Он насторожился, округлил зелёные глаза и поджал губы, оборачивался медленно, с виноватым выражением лица.

– Держи, мальчик!

Перед его лицом была рука, протягивающая плод.

– Я не мальчик, я Ветер, – он взял плод и оглядел его со всех сторон. – Спасибо, девочка.

– Я не девочка, я Юнона. Надо же, какое у тебя имя! Ты новый житель?

Как она обрадовалась. Он ещё не ответил, а у Юноны крошечными иглами ёжиков закололо на сердце. Какая же, выходит, её планета большая, раз на ней может быть целых семь жителей, даже сложно представить!

– Не знаю, наверное, нет.

– Значит, у тебя уже есть где-то дом?

– У меня везде дом, где захочу. Пока свой-свой я не нашёл.

Первая фраза у него вышла гордо, а вот вторая с грустью и осталась привкусом земли и холодной воды на языке. Тут же Юнона схватила его за руку, даже немного встряхнув, и понеслась ближе к воде. С Ветра чуть не спадала обувь, он запинался и неуклюже поскальзывался.

– Смотри! Смотри же!

Ветер поднял глаза на небо, последовав примеру Юноны. Над их головами поднялась и полетела стая бабочек, заполнив собой солнце. Сквозь их витражные крылья пробивался свет и окрашивал землю калейдоскопом красок. Юнона огляделась и побежала по траве, ручью, пританцовывая и пытаясь схватить каждый цвет.

«До чего глупая девочка, странная девочка», – думал Ветер, проводя ногами по своим старым следам, иногда поглядывая в радостные розовые глаза Юноны.

– Как тебе, Ветер? Завораживает? Дух захватывает?

– Захватывает… – вообще-то ему хотелось поделиться, что это похоже на северное сияние и окна в церквях, и ещё на гирлянды, но, вероятно, что это такое, она не знает, – очень красиво.

– Эх! Тебе повезло! Успел посмотреть на вихрь бабочек!

– Это редкость?

– Всего раз в день, даже жалко.

Ветер сначала нахмурился, а потом подумал, что в других местах такого и раз в год может не быть, так что девочка оказалась права – ему повезло.

– Я живу тут всю жизнь, если хочешь, могу показать тебе мою планету, вдруг тебе понравится.

Ему достаточно было кивнуть, а Юнона уже обрадовалась, уводя его за собой. Самый ближний дом к лесу – Уильяма и Летисии. Можно поклясться, что Ветра и самого сюда понесло бы в первую очередь. Вокруг этого дома парило облако из разных запахов: горячее сладкое тесто, слегка солёный сытный овощной бульон и запах, который он поначалу не смог разобрать – немного кислый, но сладкий, насыщенный и тонкий, свежий, как ледник. Ветер вдыхал его полной грудью, но всё не мог понять, что это. В дверях их встретила пышная женщина.

«Нарядилась будто на карнавал», – подумал Ветер.

«Какая же она яркая!» – обрадовалась Юнона.

– Летисия, это Ветер, он ищет свой дом, я показываю ему нашу планету.

Женщина подбоченилась, широко улыбнулась и обняла мальчика, как собственного сына, а он с вопросом, даже жалобно смотрел на Юнону.

– Дом – это там, где тебя принимают, пойдёмте, дети, пойдёмте!

Летисия пошла на кухню, шурша тяжёлой многослойной юбкой.

– Уильям, скорей! Я привела нового жителя.

Уильям тотчас оставил все дела, скорее забежал в комнату по заученной траектории: окунул руки в ведро с водой, вытер босые ноги о тёплый коврик и нырнул к столу, оглядывая гостя.

– Привет, мальчик. Меня зовут Уильям.

– Я не мальчик, я Ветер, – улыбнуться у него получилось легко, но незавершённо. Бывает, соберёшь корзинку ягод, вроде полна, но с горкой было бы гораздо лучше, так и у Ветра вышло улыбнуться. Юнона не смогла усидеть на месте, ей так хотелось, чтобы Уильям прочитал её мысли и расспросил Ветра обо всём.

– Уильям, он ищет дом, а пока живёт, где только захочет, ты представь, везде, где захочет!

– Ничего себе! Везде, где захочет? – Уильям посмотрел на мальчика оценивающим взглядом и немного усмехнулся.

– Дом, Ветер, это там, где тебе уютно, – и кивнул, не оставляя никакого сомнения окружающим.

Только Ветер задумался о его словах, только успел кивнуть, давая понять Уильяму, что принял его слова к сведению, как в гостиную вошла Летисия и поставила на стол перед ними красивый пышный пирог и большой графин с соком.

– Уже самое время для перекуса. Сынок, налей-ка всем попить!

Уильям разлил сок по стаканам, подавая каждый прямо в руки. Ветер посмотрел на блестящую плескающуюся в стакане жидкость цвета самого спелого абрикоса, вдохнул и даже прикрыл глаза – это тот самый запах, тот самый сладко-кислый, насыщенный, переливающийся, свежий, как ледник. Даже пролетая над Арктикой, или над самыми спелыми цитрусовыми садами, или над огромным плещущимся морем, он не встречал ничего, честное слово, ничего подобного. Он сделал глоток, не поскупился, сразу большой, подержал во рту и даже чавкнул.

– Что это такое?

– Это сок из фрукта, который я тебе дала. – Юнона указала на карман Ветра, в котором так и остался плод.

Ветер открыл глаза, все смотрели на него и улыбались, по-доброму, наслаждаясь его реакцией на их гордость, настоящую драгоценность их планеты.

– Откуда ты, Ветер? – Уильям наконец задал вопрос, интересовавший всех.

– Отовсюду: где-то упал лист, где-то птица посильнее взмахнула крыльями, и вот я тут.

– Ты много где был? Расскажи нам о каких-нибудь местах.

– Мне очень нравятся большие зелёные горы на… – Ветер запнулся, вспомнил, что на этой планете гор он ещё не видел, а как объяснить, что это и почему это так красиво, он и не знает. – Ещё сегодня вот увидел вихрь бабочек, что-то новое, было очень красиво.

Мальчик поставил стакан и потянулся к пирогу, глядя то на Летисию, то на Уильяма и прося взглядом разрешения. Летисия кивнула ему, а Уильям даже ближе подвинул тарелку. Укус, второй, третий…

– Спасибо, очень-очень вкусно…

– Рада, что тебе понравилось, – Летисия потрогала рукав Ветра, оценивающе, профессионально, – красивая у тебя рубашка, да простая. Нужно что-то добавить.

– Что например? – он оглядел её цветастую одежду, вплоть до платка, – если бы только что-то неяркое…

– Неяркое! Снимай рубашку!

Летисия прошла в другую комнату, а вышла из неё с деревянным сундучком, открыла его, и в ту же минуту у каждого за столом заблестели глаза. «Сундук с сокровищами», – подумала Юнона. Там были нитки любых цветов, аккуратно разложены, отливали глянцем, пуговицы разных размеров, с камушками, вышивкой, иглы из алмазов и стекла.

Летисия взяла в руки рубашку и начала творить: у неё была идея, мысль, вдохновение, и она намерена воплотить её! Нитка переливалась из зелёного в голубой, плясала в руках мастера, послушно, без затяжек и узелков. Все заворожённо смотрели на её работу, иногда отвлекая себя на сок. Ещё несколько мгновений, и во всю грудь красовалась бабочка. Женщина подняла перед собой рубашку, улыбнулась и перевернула её к окружающим. Ветер потянулся, взял свою рубашку очень осторожно, словно она стала новой и совсем хрупкой. Он надел её, подошёл к зеркалу и посмотрел на себя совершенно по-особенному. «Это совсем-совсем другое дело», – почему-то пронеслось у него в голове.

– Ну, так же намного лучше? – подметил Уильям. Он явно гордился умениями матери.

– Спасибо, большое спасибо.

– Спасибо вам, мы пойдём, нам ещё нужно посмотреть на зайцев, послушать птиц, и

я хочу показать Ветру самое интересное, – Юнона сменила тон и посмотрела на Летисию и Уильяма, будто они заранее о чём-то сговорились. Они переглянулись и кивнули.

– Идите, дети, у вас ещё много важных дел.

Лишь Ветер ничего не понял, кроме одного: день будет длинный даже на такой маленькой планете.

* * *

Чтобы пройти к дому Йозефа и Сигрид, Юнона запетляла по полю. Она будто скользила меж колосьев, высокой травы и цветов, переливающихся на солнце, в такие моменты могло бы показаться, что она и правда волшебница, даже сама природа расступалась перед ней и увлекалась танцем. Ветер не был так затейлив, он шёл след в след Юноне и наблюдал за её ногами.

– И не больно тебе ходить босиком?

Девочка посмотрела вниз и наконец обратила внимание, что у Ветра на ногах… одежда, по крайней мере, так ей подумалось.

– Ты ходишь в подножниках, чтобы не было больно?

– Это не подножники, глупая! Это называется обувь.

Эта фраза осела в груди Юноны тяжёлым сырым илом. Глупая… вовсе она не глупая, она просто не знала, как это называется.

– Нет, мне не больно…

Трава зашуршала, маленькие лапки перебирали по земле, закружились вокруг Юноны и нового знакомого. Ветер бесстрашно опустился на корточки к зверям.

– У вас тут живут рогатые зайцы?

Он погладил самого большого по морде, зайцу это очень понравилось, и он ткнулся носом в ладонь Ветра – ещё! Мальчик самыми кончиками пальцев провёл по рожкам меж ушей животного, проверяя его реакцию, и уже смелее начал изучать это явление.

– Конечно рогатые. Я слышала историю, что ночью их рога могут светиться и вывести тебя из любой беды или привести к счастью, но у наших зайчиков рога не светятся, это, наверное, в другом мире.

Маленькие зайчата окружили Юнону, каждый пытался подпрыгнуть повыше к ней на коленки и подставить мягкую спинку ей под руку, но из-за нового знакомого они взбудоражились больше обычного. Зайцы начали метаться в одну сторону, в другую, пока папа заяц не прижался головой к Ветру. Для остальных это был знак «можно». У Ветра просто не хватало рук, хотелось погладить каждого и никого не обидеть.

– Ты им очень нравишься, у тебя отлично вышло бы ухаживать за зайцами.

За полем перед ними предстал длинный дом, разделённый пополам: у него было два разных входа, разные цвета стен, черепицы и даже лестниц. На ступеньках у левой двери сидела Сигрид и уже заранее улыбалась приближающимся гостям. В руках у неё была стеклянная палочка, внутри которой плавала тягучая жидкость.

– Здравствуй, Сигрид. Познакомься, это Ветер, он ищет свой-свой дом.

Рядом с Сигрид воздух был другим, хотелось дышать полной грудью, сесть рядом с ней на ступеньку, прикрыть глаза и слушать, как она тихонько напевает маленькие песни.

– Здравствуйте. – Мальчик очень вежливо кивнул и начал жадно изучать взглядом прибор в руках девушки.

– Ищет дом… Если же ты ищешь дом, значит, вероятно, ты знаешь, что ищешь. Что же для тебя дом, Ветер?

мальчик встрепенулся, посмотрел на её лицо с мягкой доброжелательной улыбкой.

– Это там, где ты живёшь?

Сигрид звонко засмеялась, откинула назад пушистые, кудрявые волосы.

– Это там, где живут твоя душа и мысли.

Ветер поджал губы: «Ну это уже чересчур», – подумалось ему.

– Что за прибор у вас в руках?

Девушка подняла повыше на свет стеклянную палочку.

– Это сила солнца, она накапливается в эту иглу, и мы можем выжигать по дереву.

Юноне очень понравилось, как она сказала «мы», ведь на самом деле выжигать умеет только Сигрид, но звучало так, словно и сама Юнона иногда этим занимается. Ветер подошёл ближе и протянул руку.

– Можно мне попробовать?

Он сразу начал крутить предмет в руках, пытался понять, как туда попадает эта солнечная сила, почему же она жидкая, как они смогли сделать такую цельную палочку из стекла.

– Попробуй, как будто ты рисуешь.

Сигрид достала пару деревянных заготовок для подвесок. Ветер коснулся самым кончиком дерева – и вправду, узоры рыбками выплыли из-под его руки. Картинка была незамысловатая, местами неровная, но зато самая-самая первая.

– Хорошо вышло, очень красиво. – Сигрид покрутила в руках деревянную подвеску. Она прищурилась, осмотрела Ветра с ног до головы, потом Юнону, горсть мыслей заиграла в голове и на руках. Сила солнца всплеснула в стекле и продолжила свою работу. Сигрид протянула Ветру подвеску на толстой нити. На дереве красовались две спирали. Ветер взял подарок, осмотрел со всех сторон и повесил на шею.

– Большое спасибо.

– Носи с радостью. С твоего позволения я сделаю себе браслет из твоей первой работы?

Ветер кивнул. Какие мелочи. Самые обычные и неприглядные. Но приятные. Как интересно: одно маленькое несчастье в начале дня может испортить каждый последующий час, значит, наверное, каждая маленькая радость тоже может изменить всё. Дело только в том, чего в тебе накопилось больше.

– Йозеф дома, познакомь нашего гостя с ним.

Юнона хлопнула в ладоши, прижала их к груди и аккуратно, будто боялась кого-то спугнуть, поднялась по ступенькам, приоткрыла дверь.

– Йозеф, к тебе можно?

В арке прихожей показался Йозеф. Он приветливо улыбнулся, и в комнату сразу вошли его сегодняшние гости.

– Здравствуйте, Йозеф.

– Здравствуй, Ветер.

Юнона посмотрела на Йозефа с вопросом.

– Ой, Юнона, я всё-всё слышал.

– Да неужели всё-всё?

– Думаю, тебя слышал даже Гудбран, а он, на минуточку, слышит не очень.

Ветер очень тихо фыркнул, это явно был смешок. Юнона и правда всегда много и громко говорит, как будто научилась делать это только вчера и пытается привыкнуть, насладиться новой возможностью. Никто на планете не говорил так много слов в минуту. Взрослость – это, наверное, лекарство от неполезной болтовни.

– Поможете мне перебрать каморку?

– Поможем!

Сидя в наполненной разными вещами комнате, даже не хотелось говорить. Каждая вещь имела свою историю, и нужно было молчать, чтобы её услышать. Юноне вообще очень нравилось проводить время за какой-нибудь мелкой работой с Йозефом. Если сидеть в полной тишине, такой, что даже ни о чём не думаешь, то лучше с ним, чем без него, – вот такой он человек. На таких людей посмотришь иной раз, и в груди разливается тепло, непонятно, откуда оно там берётся, ясно только одно – этому теплу очень нравится Йозеф.

– Что такое дом, Йозеф?

– Дом – это там, где твои родные, Юнона.

Вопрос пронзил тишину, и так же быстро она восстановилась. А Ветер записал его ответ в своей голове, чтобы не забыть. «Он вроде толковый, его можно и послушать», – подумалось Ветру.

– Возьмёшь себе?

В руках Йозефа был красивый плетёный пояс, точно под цвет штанов Ветра. Юнона потянулась к поясу и легко повязала его мальчику на талию, придав форму силуэту.

– Очень красиво! – Юнона хлопнула в ладоши.

– Согласен, сходи посмотри.

Ветер вернулся в прихожую к зеркалу и уже второй раз за день осматривал своё отражение. Опять, опять всего-то мелочь – пояс, но как иначе он себя почувствовал! Ветер побежал обратно в каморку.

– Спасибо вам!

Йозеф одобрительно кивнул, и работа продолжилась. Они разбирали вещи почти до самого вечера, в частности из-за того, что Юнона с Ветром отвлекались на рассматривание каждой красивой картинки, нового прибора, игрушки, шкатулки и просили Йозефа обратить на это всё внимание и рассказать что-нибудь про них.

* * *

Последний, с кем Юнона хотела познакомить Ветра, – это дядя Гудбран.

– Он тебе очень понравится, он знает всё на свете! Дядя считает в уме, рассказывает самые интересные истории, а ещё все дома на планете придумывал он, он же и строил, ну, не один, конечно, но, думаю, что смог бы и один.

– Ой, ну нельзя же знать всё-всё!

– Сам увидишь! Ветер! Ветер, ты чего?

Ветер смотрел на птиц. Они сидели на ветках, спустив вниз похожие на водопад хвосты. Каждое перо завивалось на кончике, напоминая морскую пену.

– У нас очень красивые птицы, правда?

– Да… это правда.

Кому как не Ветру быть знакомым с самыми разными птицами, но таких он не видел ни разу.

– Ветер, тебе тут нравится? Ты можешь остаться, если вдруг нравится. И все, кто тут живёт, будут тебе рады, они уже рады.

– Что-то быстро я им полюбился.

– Ветер, время – это не то, за что люди любят.

Он посмотрел на Юнону. Непонятно. Чего же она добивается, а главное – зачем? Совершенно непонятно. Да и вообще, какая глупая девочка, у самой маленькая планета, а она зовёт ещё кого-то жить.

– А ты думаешь, у тебя тут достаточно места?

– Достаточно.

Ни минуты на раздумья, ведь она уже отвечала себе на этот вопрос. Она знала, что ей не хватает тут одного жителя для полного счастья, и вон он – Ветер! Не просто так! Он ищет дом, а она ищет человека, для которого её планета, нет, сама Юнона станет домом!

– Пошли, нас твой Гудбран ждёт.

Вообще-то, Юнона ждала, что он ответит, но, наверное, ещё слишком рано. Даже плодам нужно подходящее время, чтобы созреть, а тут человек, ещё и с таким непростым желанием. Нужно подождать.

Дядя Гудбран был за домом и зачищал дерево. Он трудился и никогда не забывал для чего: без него у жителей целой планеты не было бы таких чудесных, уютных домов.

– Дядя! Дядя Гудбран!

Юноне даже пришлось прикрикнуть, чтобы он её услышал. Гудбран развернулся к ней, стряхивая с себя стружку дерева.

– Ну привет, Волшебница!

Юнона бросилась его обнимать, громко смеясь.

– Дядя, у нас гости! Посмотри, это Ветер.

Ветер стоял немного позади. Гудбран оглядел его с ног до головы.

– Какой же это гость? Поставим ему дом, и будет совершенно уже и не гость.

Гудбран знал, как Юнона ждёт кого-то нового, совершенно особенного. Дядя сел на скамейку, тяжело вздохнул и указал на кувшин, стоявший на подоконнике открытого окна.

– Принеси мне, сынок, водички.

Ветер с лёгким недовольством пошёл за кувшином.

– Ты хочешь сжечь для него дерево?

– Конечно, дядя, а как же иначе?

– Выбирай дерево тщательно, так же, как выбираешь нам, слушай своё сердце.

Юнона закивала. По-другому и быть не могло, она точно знает, какое дерево нужно сжечь для Ветра.

– Держите, дядя Гудбран.

– Спасибо, сынок.

Гудбран пожал Ветру руку. Вот такое мальчик уже видел, это ему было привычно, и он даже расслабился, да чего уж, возгордился от такого жеста.

– Хочешь помочь мне зачистить дерево? Того гляди, пойдёт на твой дом. Я покажу, а потом ты!

Гудбран взялся за рубанок, и из-под его рук летела аккуратная, тонкая, кучерявая стружка. Ветер сначала не порадовался такому занятию, но вот минута, вторая, третья, и что-то начинает получаться. Вот дерево неровное, стружка рваная, а рубанок постоянно останавливается на полпути, но чем дальше – тем лучше и легче, тем глаже и уверенней идёт работа.

– Дядя, дом – это то, что ты построил и живёшь там?

Ветер впервые сам задал этот вопрос.

– Дом, Ветер, это там, где тебя всегда ждут, а то, что мы делаем, – это так, крыша, чтобы дождь на голову не капал.

– Откуда же мне знать, где меня действительно ждут?

– Почувствуешь, сынок, ни с чем не спутаешь. Когда захочешь вернуться куда-то, вспомнишь мои слова.

Непонятно, как Гудбрану удалось так быстро заинтересовать Ветра, но мальчик даже подумал, что построить целый дом было бы очень и очень здорово, и Юнона вроде не такая уж и глупая, а очень забавная, и сок тут вкусный. Да и ему, конечно, нравится летать на другие планеты и в разные миры, но возвращаться домой всегда хочется. Вернее, хотелось бы, если бы дом был.

– Пора вам в лес, дети. Уже темнеет.

Дядя Гудбран пожал руку Ветру, а вот Юнону он приобнял за плечо и потряс, будто поддерживал в чём-то.