Текст книги "Отведай лунного света"

Глава 2

Когда Джонни пришёл домой, на крыльце сидел Хенк Ван Рун, на ступеньке у его колена стоял восьмиугольный футляр концертины. Хенк был на несколько лет старше Джонни, на прошлой неделе он разменял третий десяток. Долговязый, худощавый голландец, с первого взгляда могло показаться, что он весь состоит из рук, ног и головы. Длинные светлые волосы были собраны в хвост, перевязанный кожаной тесёмкой. Хенк носил джинсы, рубашку и поношенную, залатанную на локтях куртку.

– Как ты, Джонни? – спросил он. Джонни вздохнул и сел рядом, положив скрипку на нижнюю ступеньку.

– Так, словно у меня внутри дыра.

– Компания тебе не помешает?

– Пожалуй, нет.

Подхватив скрипку, Джонни поднялся по ступенькам. Он жил на нижнем этаже в старом кирпичном четырехэтажном доме. Открыв дверь, он посторонился, пропуская вперёд Хенка.

– Хочешь чего-нибудь: кофе, чай? – спросил он.

– У тебя есть пиво?

– Вроде было.

Джонни поставил футляр около двери и направился в кухню. Хенк несколько секунд постоял в прихожей, затем прошёл в гостиную и уселся на старую тахту у западного окна. У северной стены стоял декоративный камин, удачно вписанный между двух встроенных книжных стеллажей, закрывавших все пространство стены. Полки были забиты нотами, фольклорными сборниками и книжками в мягких переплётах, тут было все: от мистики до исторических романов.

На каминной полке стояли безделушки, так или иначе связанные с музыкой. Деревянные и керамические гномы, играющие на скрипках; рождественский кролик в полосатом красно-зеленом шарфе с виолончелью и поросёнок на задних лапах с дудочкой, оловянные музыканты и даже кузнечик с виолончелью.

У южной стены возвышались два комода с кассетами и дисками Джонни. Восточной стены не было вовсе, гостиная соединялась с коридором, который вёл в кухню, спальни и ванную. Из кухни можно было попасть в кладовку. На стенах красовались открытки и картины с видами ирландских деревенских домиков, шотландских пейзажей, фестивалей народной музыки и всякой всячины в том же роде.

– Импортного нет, – извинился Джонни, вернувшись с двумя банками «Labbat Blue».

– Ну и отлично, – сказал Хенк.

Джонни протянул ему банку. А сам сел на стул напротив тахты. Между тахтой и стульями стоял низенький журнальный столик, на котором лежали газеты и стояла кружка с недопитым чаем.

– Ты собираешься завтра забирать вещи Тома? – спросил Хенк.

Джонни кивнул.

– Помощь нужна?

– Вещей там немного.

– Это больше для моральной поддержки.

– Спасибо, Хенк. Не откажусь.

Некоторое время они молча тянули пиво. Стоило только Хенку подумать, что надо как-то отвлечь друга от грустных мыслей, как Джонни заговорил сам:

– Со мной сегодня произошло нечто странное.

– Странное – забавное или странное – страшное?

– Немного от того и от другого.

Он рассказал о недавнем происшествии.

– Она дотронулась до моей руки, вложив в неё эту костяную штучку, и исчезла. Раз – и нет. Сам понимаю, что после смерти Тома я немного не в себе, но не до такой же степени… Просто испарилась. Я ума не приложу, как она это проделала. И главное, какой во всем этом смысл? Ты что-нибудь можешь сказать?

Хенк покачал головой. Он взял костяную скрипочку с журнального столика, на который положил её Джонни, и повертел в руках.

– Тебе когда-нибудь случалось видеть призраков… или что-нибудь очень необычное? – спросил Джонни.

Хенк улыбнулся:

– Только когда я бывал мертвецки пьян.

– А ты знаешь кого-нибудь, кто бы верил, ну, скажем, в фей?

– Глядя на все эти книги, я бы назвал тебя.

– Это библиотека Тома, – сказал Джонни. – В основном они посвящены деревенскому фольклору. Древние легенды. Вероятно, какой-нибудь фермер с Шетландских островов и верит во все это. Кто знает, что им там может привидеться. Но ведь я-то был в городе, вернее, в городском парке.

Он вздохнул, посмотрев на скрипочку в руке Хенка.

– Я тоже во все это не верю, – добавил Джонни. – Может, и хотел бы. Но… ты сам понимаешь.

Хенк кивнул.

– Это какая-то бессмыслица. – Он положил безделушку обратно. – Ты думаешь, она и вправду знала Тома?

– Мне показалось, что да. Только она говорила, что знала его ещё молодым, а на вид ей не больше двадцати пяти.

– Она действительно исчезла?

Джонни кивнул.

– Кто-то разыгрывает тебя, Джонни. Не знаю, кто и для чего. Но, скорее всего, это какая-нибудь дурацкая шутка.

– Похоже.

Во время разговора с Хенком все представлялось Джонни уже в другом свете. Но в парке Фиана стояла совсем близко, а потом просто растаяла в воздухе, будто её и вовсе не было.

Он взял скрипочку и потёр её большим пальцем.

– Старинная вещь.

– Кажется, да.

– А если все это правда?

– Ты сам себя загоняешь в угол. Тот, кто разыгрывает тебя, только и ждёт, чтобы ты начал воспринимать все всерьёз. Не ведись на это, Джонни. Я тебе советую положить скрипку на каминную полку к остальной коллекции безделушек и забыть о ней.

– Но у меня такое чувство…

– И у меня тоже, причём довольно скверное.

Джонни серьёзно посмотрел на товарища:

– Почему ты это сказал?

– Не знаю. Меня там не было, и я не видел, что произошло. Но с тобой я знаком не первый день. Ты здравомыслящий человек и никогда не гонялся за призраками. Мы оба знаем, что ни эльфов, ни гоблинов не существует, так с какой стати мы должны поверить во все это сейчас?

– Довольно шаткий аргумент, – сказал Джонни. – Но я понимаю, что ты имеешь в виду.

Он взглянул на солидные тома в твёрдых переплётах, которые Том собирал всю жизнь: «Шотландские легенды и фольклор» Дугласа, «Фольклор Котсуолда» Кэтрин Бриггс, «Ирландская народная традиция» Эванса. Их было больше сотни. Сборники рассказов и сказок, народных поверий. Джонни читал некоторые из них. Одни нравились ему, потому что были связаны с музыкой, которую он играл. Другие сами по себе. Он любил даже те, которые нельзя было отнести к лёгкому чтению, например такие, как «Белая богиня» Грейвса или индекс сюжетов и мотивов народных сказок Баумана.

– Но мне симпатична мысль, что маленький народец и хобгоблины все ещё живут среди нас, – сказал Джонни, посмотрев на друга. – Не хотелось бы думать, что мы загнали их в какую-нибудь глухомань.

– Если, – но помни, что я сказал «если», – они когда-нибудь и существовали, я не вижу причин, почему они не могли бы приспособиться к меняющемуся миру.

Джонни улыбнулся, и это была первая искренняя улыбка с того момента, когда в один из вечеров на прошлой неделе зазвонил телефон и ему сообщили о смерти дедушки.

– Вот видишь? – сказал он. – Теперь это заинтриговало и тебя.

– Почему нет? – Хенк широко улыбнулся в ответ. – Ты можешь себе представить эльфов-панков?

– Или дискогномов!

Друзья рассмеялись.

– Нужно придумать план, – продолжил Хенк. – Кто бы ни была эта женщина, мы должны её выследить.

– А как ты собираешься это сделать? Вернуться в парк завтра вечером?

Джоннни пожал плечами:

– Можно.

– У тебя есть идея получше?

– Нет. Просто у меня такое чувство, что она туда больше не придёт. – Джонни вновь окинул взглядом библиотеку. – Плохо, что никто не собирает городской фольклор. Должны же существовать современные сказки, – добавил он.

– Может, где-нибудь, например, в Нью-Йорке, они и есть – сказал Хенк. – Но уж точно не в Оттаве. Да и к чему это все?

– Это бы подсказало нам, с чего начать. Может, с каким-то местом в городе связаны интересные легенды. Мы могли бы проверить это… расспросить людей.

– Кого мы станем расспрашивать о волшебных существах? Пьяниц и побирушек? Боюсь, что таким образом нам не удастся отыскать твою таинственную королеву фей.

– Честно говоря, я думаю вовсе не о ней. Меня просто заинтриговала идея – эльфы и прочие волшебные создания в большом городе. И не волшебные создания сами по себе, а как они воспринимаются городскими жителями.

– Что-то я не понял?

– Ну, например, странные или необъяснимые случаи, о которых они рассказывают.

– Ты имеешь в виду всяких там сумасшедших НЛО и прочую чушь. Тогда нам нужно выработать чёткие критерии. – Хенк завёлся. – Например, расспрашивать людей только с розовыми волосами, и… – Он замолчал на полуслове и щёлкнул пальцами. – Подожди секунду…

Джонни закатил глаза:

– Хенк, ты, по-моему, пьян, и это с одной банки пива. Подумай о своей репутации.

– Да нет же, серьёзно. Я знаю человека, с которым тебе было бы интересно пообщаться. Ты был на концерте новой группы Грега?

– Нет, только слышал о ней. По-моему, она называется АКТ? Говорят, у них неплохая солистка.

Хенк кивнул:

– Да. Но я имею в виду саксофонистку.

– Знаешь, я не большой поклонник такой музыки.

– Это не имеет отношения к делу. Тебе просто надо поговорить с этой девушкой. Она вечно придумывает истории про гремлинов, живущих в канализационных трубах, и прочую нечисть.

– Правда? А как её зовут?

– Джеми Пэк.

Тело Дженны незадолго перед рассветом нашёл лесничий Кинроувана, молодой, ещё безбородый хоб по имени Данробин Малл. Он был выше большинства хобов, носил неизменный темно-красный вязаный колпак и зеленую в крапинку куртку. В ту ночь он объезжал свой участок на сером в яблоках пони, лохматом и коротконогом. Внезапно пони остановился, и наездник увидел изуродованный труп.

На какое-то время хоб застыл в седле, при виде жуткого зрелища у него свело живот. Пони нервно переступал, Малл нагнулся вперёд и похлопал его по шее, затем медленно соскользнул с седла и направился к телу.

Он плохо разбирался в заклинаниях и вовсе ничего не знал о запахе, который оставляет в воздухе волшебство. Он чувствовал только, как по спине побежали мурашки и волоски на шее встали дыбом. Зато он был отличный следопыт, его удивило, что к телу вели лишь одни следы, напоминавшие человеческие. Хоб не представлял, кто мог так истерзать Пэк, которая, судя по взрытой земле, отчаянно сопротивлялась.

– Что же это за зверь, не оставивший никаких следов? – пробормотал Малл, принюхиваясь к воздуху.

Это не мог быть человек; следы ясно показывали, что он только подошёл, нагнулся над Пэк и снова ушёл. Малл огляделся во все стороны, заглянул в мир людей, но ничего не обнаружил.

«Нельзя оставлять её на дороге», – подумал Малл. Ни он сам, ни те, кого он знал, никогда не проявили бы такого неуважения к мёртвым.

Он раскатал одеяло, прикреплённое к седлу, осторожно положил на него тело, плотно завернул и, сгибаясь под его тяжестью, направился к пони. Лошадка задрожала при виде страшной ноши, и Маллу пришлось долго успокаивать животное, прежде чем ему удалось привязать свёрток. Ещё раз оглядевшись вокруг, Малл заметил дорожную сумку, которую тоже приторочил к седлу.

– Вперёд, Гуди, – сказал он своему пони. – До двора лэрда тут недалеко.

Пони ткнулся носом Маллу в плечо, хоб погладил его и повёл в восточном направлении, туда, где под холмом на берегу Оттавы располагался дворец лэрда. Люди называли это место Парламентскими высотами.

Глава 3

К тому времени как подошли Джонни и Хенк, музыканты уже заканчивала играть свой первый номер. Чесли-стрит на юге Оттавы была перекрыта, и на Т-образном перекрёстке были устроены подмостки, по обеим его сторонам стояли динамики. Перед сценой танцевали около сотни человек, другие наблюдали за действом, стоя в боковых улочках.

– Неплохо! – прокричал Джонни в ухо Хенку.

Хенк усмехнулся и кивнул. Он не сводил глаз со сцены, прокладывая в толпе путь.

Справа на сцене играл на гитаре основатель группы Грег Паркер. Крашеный блондин в гавайской рубашке, полосатом галстуке, светло-голубых джинсах и расстёгнутой спортивной куртке с закатанными до локтя рукавами. Бас-гитарист, Томми Мойер, был одет похожим образом, разве что с чуть большим вкусом: его рубашка и галстук хоть как-то сочетались друг с другом. Это был настоящий гигант, напоминавший медведя, гитара у него в руках казалась просто игрушечной. За ударной установкой сидел Дэвид Блэр, худощавый темнокожий юноша в яркой футболке. Ему, Томми и остальным членам группы, кроме Грега, было лет по двадцать, а Грегу стукнуло уже тридцать восемь.

Слева на сцене Труди МакДоналд играла на электрооргане. Это была круглолицая весёлая брюнетка с короткой стрижкой. В центре сцены стояла вокалистка. Взглянув на неё, Джонни вспомнил, что это давняя подружка Хенка. Звали её Бет Кервин. Она покачивалась во время пения, держа в руке микрофон и откинув голову. Волосы, коротко остриженные на макушке и длинные сзади и по бокам, были заплетены во французскую косичку, доходившую до середины спины. На ней было платье до колен в стиле пятидесятых: на чёрном фоне пестрели разноцветные конфетки.

Между куплетами вступил саксофон, Джонни посмотрел на девушку, поговорить с которой они пришли. Джеми Пэк была очень миниатюрной, тенор-саксофон казался в её руках настолько же непропорционально большим, насколько маленькой казалась бас-гитара в лапищах Тома. На Джеми было серое с розовым короткое платье, с геометрическим рисунком в стиле арт-деко. Ярко-розовые волосы торчали в разные стороны. Такие причёски уже вышли из моды, но ей очень шло.

С первого взгляда на саксофонистку в груди у Джонни все сжалось. Он знал её, помнил это лицо.

Они сыграли ещё три песни, перед тем как объявить антракт, Джонни слушал вполуха. Он смотрел на Джеми, пытаясь понять, кто же она такая. Она держалась на сцене свободно, но в её манере он не заметил ничего, что могло бы объяснить её поведение прошлой ночью.

– Пойдём, – сказал Хенк, когда группа закончила «Baby Love» и ушла со сцены.

Хенк и Джонни протиснулись сквозь толпу к широкому газону у высотного здания, где отдыхали музыканты с друзьями. Джонни почувствовал, что сердце его по-прежнему сжимается. Он сам не знал, отчего это – то ли от страха, то ли потому, что он нервничал. Может, от всего понемногу.

Мы называем себя сидх…

Джонни казалось, что его затянуло в круговорот каких-то фантастических событий. Но ему совершенно не хотелось оказаться посмешищем. Прошлой ночью она не сказала ему ничего такого, что могло бы его напугать или возбудить какие-то подозрения. Они просто побеседовали о Томе. И вообще она была очень мила. Только почему она пришла, когда он начал играть эту мелодию? Зачем дала ему костяную скрипочку? Как проделала этот фокус с исчезновением?

Вдруг Джонни охватило желание сбежать, но было слишком поздно.

– Привет, Джеми! – крикнул Хенк. – Хочу познакомить тебя с моим другом.

Услышав своё имя, Джеми повернулась с банкой пива в руке. Она показалась ему выше, чем прошлой ночью, её волосы были немного длиннее. Но теперь на ней были чёрные туфли на каблуке, а волосы были уложены с помощью геля и лака.

– Привет, Хенк. – Она посмотрела на Джонни. – Что у тебя там, кларнет? – спросила она, глядя на скрипичный футляр.

– Нет, это…

– Я знаю, это скрипка. Просто пошутила. – Джонни пытался придумать, что сказать, но Джеми уже переключилась на Хенка. – Что заставило старых хиппи вылезти из своих берлог? – спросила она с обезоруживающей улыбкой.

– Да вот решил показать Джонни, что бывает, когда белые пытаются играть чёрную музыку, – ответил Хенк.

– Ну уж не совсем белые, – вступил в разговор Дэвид Блэр, протягивая им свою чёрную руку.

– Все группы стремятся заполучить темнокожего барабанщика. Ритм – это главное.

Дэвид расплылся в улыбке:

– Верно. И ещё я отлично играю в баскетбол.

Тут появился Грег.

– Привет, ребята, хотите чего-нибудь выпить? У нас есть попкорн и пиво.

– Отлично, – сказал Хенк.

Когда все направились к тому месту, где стояли ящики, Джонни тронул Джеми за плечо.

– Фиана, – сказал он.

Она повернулась к нему, и в её глазах мелькнуло удивление.

– Что ты сказал?

Теперь её глаза не показались ему такими большими, как прошлой ночью. Вокруг были положены тёмные тени. В ушах сверкали серёжки из горного хрусталя, на шее ожерелье из искусственного жемчуга. Тоненькие бретельки платья казались совсем светлыми на фоне загорелых плеч.

– Зачем ты проделала все это вчера вечером? – спросил Джонни. – Как тебе удалось исчезнуть?

– Так, подожди секунду. Сегодня я вижу тебя первый раз в жизни.

Джонни покачал головой:

– Я сыграл мелодию, как велел мне Том, и ты пришла. Это не так-то просто забыть. И ты дала мне это.

Джеми уже собиралась присоединиться к своим друзьям, когда Джонни достал из кармана скрипочку и протянул ей на ладони.

– Я никогда… – начала Джеми.

Но не договорила, разглядывая вырезанный из кости инструмент. Она дотронулась до него одним пальцем.

– Где ты взял это? – спросила она, посмотрев ему в глаза.

– Вчера вечером ты сама дала её мне.

Она помотала головой:

– Это была не я, но, похоже, я начинаю догадываться, кого ты встретил.

– Это была ты, – возразил Джонни.

– Нет. Вчера у нас была репетиция, часов до двух ночи, спроси кого хочешь, если ты не веришь мне.

– Но…

– Ты встретил мою сестру, Дженну.

– Она, вернее, ты сказала, что тебя зовут Фиана.

– Фиана – это название, – объяснила Джеми. – Не имя. Вроде шотландского терьера или клейдесдальской лошади. – Она посмотрела на растерявшегося Джонни, и ей стало его жаль. – Слушай, я знаю, какой может быть Дженна. Ты собираешься остаться до конца концерта?

– Думаю, да. Конечно.

– Отлично. Давай выпьем пива и отдохнём. Не хочу говорить ни о чем серьёзном во время перерыва. Через несколько минут мне снова нужно быть на сцене. А потом мы все обсудим.

– Эта Дженна…

– После, – твёрдо сказала Джеми.

Она взяла его за руку и подвела к Хенку и остальной компании.

– Держи, – сказала она, протягивая ему пиво. – Тебя ведь зовут Джонни?

– Джонни Фо.

Она показала на футляр со скрипкой:

– Хорошо играешь?

– Неплохо.

– Отлично, как-нибудь сыграем вместе. Ты знаешь «Jackson's»? Слышал, как у них играет саксофон?

Джонни помотал головой:

– Я люблю «Moving Hearts».

– Отличная группа. Я знакома с их трубачом…

– Давайте, ребята!

Они обернулись и увидели Грега, размахивающего руками так, словно он вёл в бой кавалерию.

– Пора.

Ритмичная музыка, игравшая во время перерыва, стихла, когда музыканты начали подниматься на сцену.

– Не уходи, ладно? – сказала Джеми. Джонни кивнул.

– Потанцуй. Я тебя найду.

Она поднялась на площадку и взяла свой сакс. Джонни протиснулся к сцене, и ребята заиграли.

– Она ничего, правда? – спросил Хенк, присоединившись к Джонни. – Как там у вас с ней?

– Все немного запуталось, – сказал Джонни.

– Что именно?

– Она очень похожа на ту, которую я встретил вчера вечером. Джеми говорит, что это была её сестра.

– Продолжай.

– Она собиралась поговорить со мной позже.

– Так ты собираешься остаться?

Джонни кивнул.

– Ладно, а я пойду. «Mountain Ash» играют сегодня в клубе. Давно не виделся с ребятами. Может, встретимся там?

– Все зависит от того, что скажет Джеми.

– Ладно. Позвоню тебе завтра.

– Хорошо.

Хенк ушёл, Джонни повернулся к сцене и встретился глазами с саксофонисткой. «Танцуй!» – сказали её губы.

Башня Джека, бывшая резиденция гругаша Кинроувана, Вруика Дирга, была на самом деле старым трехэтажным домом. Его фасад выходил на Бельмонт-авеню, что на юге Оттавы, а задний двор – в Виндзорский парк. Пока здесь жил Вруик Дирг, здание имело весьма заброшенный вид. Новые владельцы быстро это изменили.

Траву на газонах и живые изгороди аккуратно подстригли, разбили клумбы. В заднем дворике были сделаны грядки, и если кусты там некоторое время не обрезали, то лишь для того, чтобы отделить частные владения от парка. Три дуба раскинули свои кроны, отбрасывая тень почти на весь задний двор, кроме небольшого участка у самого дома, где росли овощи.

Внутри все тоже изменилось. Вруик Дирг жил более чем скромно. В комнатах нижнего этажа мебель отсутствовала вовсе, потому как гругаш пользовался лишь двумя комнатами наверху. Теперь внизу тоже стало уютно. На стенах и на полу появились восточные ковры, книжные полки, два дивана, три кресла, стеллажи для дисков, журнальные столики, старомодные светильники и всякого рода безделушки.

В уютном закутке в кухне стояли маленький стол и четыре стула. На полках были расставлены горшки, кастрюли, сковородки, посуда и прочая утварь. На стенах висели картины с изображением диких животных, пейзажей и деревенских домиков.

Наверху располагались две спальни, комнаты для гостей и просторная ванная. И лишь на третьем этаже ощущалась таинственная атмосфера, некогда свойственная всей Башне волшебника.

По стенам здесь также тянулись шкафы с книгами, посвящёнными истории и законам Волшебной страны. Они существенно отличались от собрания, доставшегося Джонни Фо в наследство от дедушки, где был запечатлён лишь человеческий взгляд на волшебство. Большой письменный стол стоял у другой стены под окном, по обеим сторонам которого высились стеллажи с выдвижными ящичками, наполненными различными травами и снадобьями. Стол же был заставлен пузырьками, склянками, ступками, завален блокнотами, давно высохшими перьевыми ручками, различными ножичками и прочими инструментами. Неподалёку расположились два удобных кресла с низким столиком и лампой между ними. Напротив было большое окно, около которого стояла Джек Кинроувана.

Джеки Роуван была молодой девушкой лет двадцати, с коротко остриженными светлыми волосами и весёлой улыбкой, в потёртых джинсах, мокасинах и старом залатанном свитере. Её серо-голубые глаза внимательно смотрели в окно.

Любопытная особенность этого окна состояла в том, что в него можно было увидеть как на ладони весь город, различить каждую улочку, каждое существо. Потому что это было волшебное окно гругаша.

Сама Башня стояла на перекрёстке лунных дорог, тех самых, по которым скакали фиана сидх, пополняя запасы своей удачи. В Кинроуване нити удачи из лунных лучей сплетал гругаш, он же распределял удачу по всему королевству. Теперь место гругаша заняла Джеки. И забота о королевстве легла на её плечи.

Внимание Джеки было сосредоточено на одном из домов в районе Глиб, который феи называли владениями Тома Кокла. Этим вечером она заметила, что дом выцвел, словно его накрыло облако серого тумана. А так как он тоже стоял на перекрёстке лунных дорог – хотя и не на столь значительном, как Башня Джека, – происшествие вызывало беспокойство.

Джеки взглянула в книгу, лежавшую тут же, на подоконнике, пробежала глазами с полстраницы и вновь посмотрела на дом.

– В общем, в моей книге говорится, что это своего рода депрессия, – сказала она подруге.

– Как так?

– Не знаю я, – растерянно ответила Джеки и повернулась к Кейт Хейзел.

Та сидела на высоком стуле возле письменного стола, перелистывая книги и тетради гругаша. Кейт была ровесницей Джеки. Миниатюрная брюнетка, с вьющимися волосами, собранными сзади в высокий хвост. Джеки всегда завидовала кудряшкам подруги, её собственные волосы были абсолютно прямыми.

– Ну а в моей книге написано… вот, я только что нашла, что серый оттенок здания или места, особенно если оно расположено на перекрёстке потоков энергии, означает, что течение её прервано, – сказала Кейт.

– И что это значит?

– Что нужно устранить помеху. Иначе могут начаться проблемы. Если ткань удачи будет порвана, тогда… Трам-тарарам.

Джеки вздохнула:

– Как может дом впасть в депрессию?

– Думаю, имеется в виду помеха, препятствующая потоку энергии, – сказала Кейт. – А не настроение дома.

– В твоей книге сказано, как устранить эту помеху?

Кейт покачала головой, затем усмехнулась и махнула рукой в сторону стеллажей с книгами, занимавших всю стену.

– Уверена, что в какой-нибудь да сказано.

– Просто замечательно. Надо и вправду выбрать время и сделать опись.

– Я бы лучше воспользовалась для этого одним из волшебных камешков.

– У нас осталось всего шесть, лучше их поберечь на чёрный день.

Джеки как-то выменяла их у другого Джека. Это были заговорённые камешки, исполняющие желания. Но, к сожалению, далеко не все.

Один они потратили на то, чтобы превратить Джеки Роуван в гругаша. Но добились только того, что она несколько недель проходила в обличье Вруика Дирга, пока им не удалось разыскать одного искусного хоба, который сумел снять заклятие. Ещё два они использовали для того, чтобы научиться языку фей. И после этого Джеки стала беречь оставшиеся шесть, как скряга своё золото.

– Я считаю, что, если мы не сделаем опись, этот самый чёрный день настанет довольно скоро, – сказала Кейт, глядя на стеллаж.

Она встала со стула, заправила непослушный треугольник белой блузки обратно в юбку и подошла к Джеки.

– Покажи мне этот дом ещё раз, – попросила она. Но тут зазвонил дверной колокольчик.

– Кто это ещё? – пробормотала Джеки.

– Звонят в заднюю дверь, – сказала Кейт.

У Кейт слух был острее, чем у Джеки. Только существа из Волшебного мира приходили к ним через эту дверь.

– Может, это Финн, – предположила Джеки, спускаясь по лестнице. – Думаешь, он знает что-нибудь об этих депрессиях?

Кейт засмеялась:

– Скоро ты станешь первоклассным психиатром.

Они спустились в кухню. Джеки распахнула дверь, собираясь сказать «привет, Финн», но, хотя на крыльце и вправду стоял хоб, это был редкий гость в их Башне. Младший родич Финна, один из лесничих лэрда.

– Данробин Малл к вашим услугам, мистрис Джек, – представился хоб.

Он нервно мял в руках красный колпак, и подруги сразу же поняли, что пришёл он с плохими вестями.

– Нам лучше войти в дом, – сказала Джеки.