Текст книги "Мифические монстры и места их обитания"

Все, чем я обладал, я собрал вместе; все, что у меня было серебра, я собрал вместе; все, что у меня было золотом, которое я собрал – все, что у меня было, – субстанции жизни всех видов, которые я собрал вместе. – Я сделал все восхождение в сосуд; Мои слуги, мужчины и женщины, – скот полевой, дикие звери равнинные и сыновья людей, я заставил их всех подняться.

Шамаш (солнце) определил момент, и – он объявил его в следующих терминах: – «Вечером я заставлю его обильно идти с небес; войдите в сосуд и закройте дверь». – Наступил определенный момент, который он объявил в следующих выражениях: «Вечером я заставлю его обильно идти с небес». – Когда наступил вечер того дня, я был испугавшись, – я вошел в сосуд и закрыл дверь. – Закрывая судно перед Бузуршадираби, кормчим, – я доверил это жилище всему, что в нем содержалось.

Му-шери-ина-намари[102]102
  «Сумеречная вода на рассвете», одна из персонификаций дождя.


[Закрыть] восстали из основания небес в черном облаке; – Рамман[103]103
  Бог грома.


[Закрыть] прогремел посреди облака, – и Набон и Шарру шли раньше; – они шли, опустошая гору и равнину; – Нергал[104]104
  Бог войны и смерти.


[Закрыть] могущественные, волочащиеся за ним наказания; – Адара[105]105
  Халдо-Ассирийский Геркулес.


[Закрыть] наступал, свергая перед ним; – архангелы бездны приносили разрушение), – в своих ужасах они взволновали землю. Наводнение в Раммане распухло до неба, и [земля] стала без блеска, превратилась в пустыню.

Они разбили… поверхность [земли], как…; – [они уничтожили] живых существ на поверхности земли. – Ужасные [Потоп] на людях вздымались до [небес]. Брат больше не видел своего брата; мужчины больше не знали друг друга. На небесах – боги стали бояться водостоков и – искали убежища; они поднялись на небеса Ану.[106]106
  Высшее небо неподвижных звезд.


[Закрыть] – Боги растягивались неподвижно, прижимаясь друг к другу, как собаки. – Иштар рыдала, как ребенок, – великая богиня произнесла свою речь: «Вот человечество вернулось в грязь, и – это несчастье, которое я объявил в присутствие богов. Итак, я объявил о несчастье в присутствии богов, – злом я объявил об ужасном [наказании] людей, которые являются моими. – Я – мать, которая родила людей, и, как и раса рыб, там они наполняют море; и боги из-за того, что делают архангелы бездны, плачьте со мной». Боги на своих местах сидели в слезах, и они держали свои губы закрытыми, [вращаясь] будущие вещи.

Шесть дней и столько ночей прошло; ветер, водосток и разбавленный дождь были во всей их силе. Приближаясь к седьмому дню, разбавляющий дождь становился все слабее, ужасный водный поток, который напал на землю после землетрясения, успокаивался, море было склонно высыхать, а ветер и водный поток заканчивались. Я внимательно посмотрел на море, и все человечество вернулось в грязь; подобно морским водорослям трупы плыли. Я открыл окно, и свет озарил мое лицо. Меня охватила грусть; Я сел и заплакал; мои слезы потекли по лицу.

Я посмотрел на области, ограничивающие море; к двенадцати точкам горизонта; не какой-либо континент. – Судно было перенесено над землей Низира, – гора Низира задержала судно и не позволила ему пройти. – День и второй день гора Низира задержала судно и не позволяйте этому пройти; – третий и в четвертый день гора Низир задержала судно и не позволила ему пройти; на пятый и шестой день гора Низир задержала задержала судно и не позволила ему пройти. – При приближении седьмого дня Я отослал и выпустил голубя. Голубь взлетел, повернулся и не нашел места, чтобы увидеть свет, и вернулся. Я отослал и выпустил ласточку; ласточка полетела, повернулась и – не нашла места, чтобы зажечь, и вернулась. Я послал и выпустил ворона; ворон пошел и увидел трупы на водах; он ел, отдыхал, поворачивался и не вернулся.

Затем я послал (что было в сосуде) к четырем ветрам, и я принес жертву. Я поднял костёр всесожжения на вершине горы; семь на семь я расположил мерные вазы[107]107
  Вазы меры называются на иврите Seäh. Это относится к деталям ритуальных предписаний жертвоприношения.


[Закрыть], а под ними раскинул деревья, кедр и можжевельник. Боги были схвачены с желанием этого – боги были схвачены с доброжелательным желанием этого – и боги собрались как мухи над хозяином жертвы. Издалека, приближаясь, великая богиня подняла великие зоны, которые Ану создал для их славы (богов).[108]108
  Эти метафорические выражения, кажется, обозначают радугу.


[Закрыть] Эти боги, светящиеся кристаллы передо мной, я никогда не оставлю их; в тот день я молился, чтобы я никогда не оставил их. «Пусть боги придут в мою жертвенную кучу! Но ни в коем случае Бел не может прийти в мою жертвенную кучу! ибо он не справился с собой, и он сделал водосток для Потопа, и он исчислил моих людей для ямы».

Издалека, приближаясь, Бел – увидел сосуд, и Бел остановился; – он был полон гнева на богов и небесных архангелов: – «Никто не выйдет живым! Никто не может быть спасен от пропасти!» – Адар открыл рот и сказал; он сказал воину Белу: «Что кроме Эа должно было сформировать эту резолюцию? – потому что Эа обладает знанием и [предвидит] все». – Эа открыл рот и сказал; он сказал воину Белу: «О ты, глашатай богов, воин, – как ты не овладел собой, ты сделал поток воды из потопа». Пусть грешник несёт тяжесть своих грехов, богохульник вес его богохульства. – Порадуй себя этим хорошим удовольствием, и оно никогда не будет ущемлено; вера в нее никогда [не будет нарушена]. Вместо того, чтобы творить новый потоп, пусть появятся гиены и сократят количество людей;[109]109
  Бог эпидемий.


[Закрыть] появляются, и пусть люди [срезаются]. – Я не раскрыл решения великих богов; – это Хасисатра, который истолковал сон и понял, что решили боги».

Затем, когда его решение было арестовано, Бел вошел в сосуд. – Он взял меня за руку и заставил меня подняться. – Он заставил мою жену подняться и заставил ее встать рядом со мной. – Он обернулся вокруг нас и остановился коротко; он подошел к нашей группе. «До сих пор Хасисатра стал частью скоропортящегося человечества; но вот, теперь Хасисатра и его жена будут унесены, чтобы жить как боги, – и Хасисатра будет жить вдали от устья реки». – Они унесли меня и установили меня в отдаленном месте в устье ручьев.

Это повествование согласуется с библейским в приписывании затопления потоку дождя; но добавляет дополнительные детали, которые связывают его с интенсивным атмосферным возмущением, подобным тому, которое было бы вызвано серией циклонов, или тайфунов, необычной серьезности и продолжительности.

Интенсивный мрак, ливень дождя, ужасающий ветер и разрушения как на море, так и на суше, которые сопровождают нормальные циклоны, происходящие ежегодно на восточном побережье Китая и в других местах и продолжающиеся всего несколько часов в любой местности, вряд ли можно зачислить, кроме тех, кто испытал их. Их, однако, достаточно для объяснения общего опустошения и гибели людей, которые могут возникнуть в результате продолжительности тайфунов или аналогичных бурь ненормальной интенсивности даже в течение ограниченного периода в шесть дней и ночей, выделенного в тексте выше, и тем более, что это сто пятьдесят дней, назначенных ему в библейском повествовании.

Чтобы проиллюстрировать это, я могу сослаться на несколько бедствий недавней даты, которые, хотя и имеют тривиальное значение по сравнению с огромным событием, которое мы рассматриваем, приносят нам ужасную разрушительную силу, скрытую в элементах.

В Бенгалии циклон 31 октября 1876 года расчистил под водой 3093 (три тысячи девяносто три) квадратных мили и уничтожил 215 тысяч жизней.

Тайфун, который бушевал в Кантоне, Гонконге и Макао 22 сентября 1874 года, помимо многих других разрушений, уничтожил несколько тысяч человек в Макао и прилегающих деревнях, число трупов в городе было настолько многочисленным, что их пришлось собирать в кучи и сжигать их керосином, т. к. населения без китайцев, которые отказались оказывать помощь, было недостаточно, чтобы похоронить их.

Торнадо в Кантоне 11 апреля 1878 года за несколько минут уничтожил две тысячи домов и десять тысяч жизней.

Ввиду этих нескольких исторических фактов, которые могут быть значительно дополнены, мне кажется, нетрудно поверить, что продолжение, даже в течение всего шести дней и шести ночей, чрезвычайно сильных круговых штормов над данной областью, особенно если они сопровождаются так называемыми приливными волнами или волнами землетрясения, достаточно разрушить все морские и прибрежные суда, все речные суда, затопить каждую страну, охваченную в нем, в очень большой степени, затопить каждый мегаполис, город или деревню, расположиться или в дельтах рек, или выше по течению, сок, снесите крышу, разбейте и уничтожьте все жилища в высокогорьях, выровняйте леса, уничтожьте всех домашних животных, сметите всю обрабатываемую почву или закопайте ее под огромной толщиной мусору вырвать почву из склонов холмов и гор, уничтожить все укрытия и, следовательно, разоблачить большинство из тех несчастных людей, которые могли утонуть на более низких уровнях. Немногие выжившие с трудом избежали бы голода или смерти от последующего воздействия смертельной малярии, которая будет освобождена путем уничтожения накопившегося мусора веков. Это последнее предположение, как мне кажется, прямо указывается в отрывке к концу выдержки, в котором говорится о голоде и опустошении земли Диббарой (богом эпидемий).

Примечательно, что в этом отчете нет никаких предположений о полном погружении, Хасисатра просто говорит, что континента нет (т. е. Все холмы в пределах видимости выделяются из затопления, как острова), в то время как он говорит о том, что его судно было арестовано гора Низир, которая, следовательно, должна была быть над поверхностью воды.

Также нет такого строгого ограничения числа сохраняемых лиц, как в библейской истории, поскольку Хасисатра взял с собой своих людей-слуг, служанок и его молодых людей, в то время как версия, переданная Беросом (см. Приложение к этой главе), в котором говорится, что Ксисутрос начал свою жену, детей и своих близких друзей, и что впоследствии они основали многочисленные города, построили храмы и восстановили Вавилон.

Таким образом, у нас есть достаточное ядро для того, чтобы начать новую популяцию в долине Евфрата, которая, возможно, получила присоединения из-за постепенной концентрации рассеянных выживших и из предприятия морских искателей приключений с африканского побережья и в других местах, возможно, также кочевников с севера, Восток и Запад, возможно, набухли в цифрах, и было создано сообщество полиглотов, которое впоследствии, из-за расовых различий, ревности и несовместимости языков, снова было расчленено, как это зафиксировано в истории попытки возведения Вавилонской башни.

Сосредоточив на данный момент наше внимание на этом единственном населенном пункте, мы можем себе представить, что молодое население не будет сдерживаться какими-либо опасениями физической опасности от повторного заселения таких старых городов, которые оставались узнаваемыми; поскольку мы видим, что люди без колебаний возобновляют строительство городов, разрушенных землетрясениями, почти до того, как последние тряски закончатся; или, как в случае с Геркуланумом и Помпеями, в пределах диапазона вулканов, которые, возможно, уже неоднократно вызывали рвоту, разрушая потоки лавы. Тем не менее, в этом случае они, вероятно, наделят бедствие сверхъестественным ужасом и расценивают его, как выражается в тексте, как наказание богов за их нечестие. Если бы это было так, сама память о таких городах скоро была бы потеряна, а вместе с ней и все сокровища искусства и литературы, которые они содержали.[110]110
  Вероятно, от суеверных чувств так же много, как и от чисто физических соображений, что многие заброшенные города в Азии были заброшены; в то время как в качестве примечательного примера мы можем процитировать Гур, разрушенную столицу Бенгалии, которая, как считается, простиралась от пятнадцати до двадцати миль вдоль берега реки и на три в глубину. Местная традиция заключается в том, что она была поражена гневом богов в форме эпидемии, которая поразила все население. Другой случай – предполагаемое присутствие разрушенного города, в непосредственной близости от густонаселенного города Нанкин, и на некотором расстоянии от правого берега реки Янцзы, от которого сохранились только стены, и согласно истории, которая сохранилась в окрестностях, утверждают, что потеряли все записи.


[Закрыть]

Индусские предание повествует о Сатапатха-Брахмане, произведении значительной древности, являющемся одним из серии, которую профессор Макс Мюллер считает написанной за 800 лет до нашей эры. Дословный перевод легенды, приведенный в этой почтенной работе, выглядит следующим образом:

«Утром Ману принесли воду для мытья, точно так же, как принесли воду для мытья рук. Когда он использовал воду, в его руку попала рыба. Это (рыба) сказала ему: «Сохрани меня, и я спасу тебя». (Ману сказал): «От чего ты спасешь меня?» (Рыба ответила): «Потоп унесет всех этих существ; от этого я сохраню тебя. (Ману сказал): «Как твое сохранение (должно быть осуществлено)?» (Рыба ответила): «Пока мы маленькие, существует большая опасность нашего уничтожения; рыба даже пожирает рыбу: сначала сохрани меня в банке. Когда я вырасту слишком большим для этого, вырежьте траншею и сохраните меня в ней. Когда я перерасту иеё, неси меня к морю; тогда я буду вне пределов досягаемости. Вскоре она стала великой рыбой; и сильно увеличилась в размерах. (Рыба сказала): «Через столько-то лет придет потоп; сделай корабль и поклонись мне. Когда начнется наводнение, взойди на корабль, и тогда я сохраню тебя. Сохранив рыбу, он принес ее в море. В том же году указанном рыбой (Ману) сделал корабль и поклонился рыбе. Когда потоп поднялся, он вошел в корабль; рыба плавала рядом с ним: он прикрепил трос корабля к (рыбьему) рогу. Таким образом рыба перенесла его на северную гору (Гималаи). (Рыба сказала) «Я сохранила тебя: прикрепи корабль к дереву. Но чтобы вода не отрезала тебя, пока ты находишься на горе, так быстро, как вода стихает, ты спускаешься с ней». Соответственно он спустился (с водой); следовательно, это стало «спуском Ману» с северной горы. Потоп унес всех этих существ, один Ману остался. Он, желая потомства, совершил священный обряд; там же он предложил пака-приносить в жертву. С очищенным маслом, коагулированным молоком, сывороткой и творогом он сделал подношение в воду. Через год женщина была произведена; и она восстала невнятно от влаги с очищенным маслом под ногами. Митра и Варуна пришли к ней; и сказал ей: кто ты? (Она сказала): «Дочь Ману». (Они сказали): «Скажи (ты) наша (дочь)». «Нет, – ответила она, – я воистину (дочь) родила меня». Они желали доли в ней; она согласилась и не согласилась. Она продолжила и пришла в Ману. Ману сказал ей: кто ты? «Твоя дочь», – ответила она. «Как, уважаемый один, ты моя дочь? (Она ответила): «Жертвы, которые ты излил на воды, – очищенное масло, парное молоко, сыворотка и творог, – из них ты произвел меня. Я – благословение. Введи меня в жертву. Если ты введешь меня в жертву, ты будешь (благословен) изобилием потомства и скота. Какое бы благословение ты ни попросил у меня, все будет дано тебе». Таким образом он представил ее в середине жертвы; потому что середина жертвы – это то, что находится между заключительной и вступительной молитвами. Он, желая потомства, медитируя и трудясь, пошел с ней. От нее он породил это (потомство), которое (называется) «потомство Ману»».

Соответствие этой легенды библейским и другим рассказам примечательно. У нас есть объявление о Потопе, постройке корабля, сохранении в нем представительного человека, поселении судна на горе, постепенном опускании воды и последующем повторном заселении мир человеком таким образом сохранен. Сама сцена катаклизма находится в единственном согласии с другими отчетами; Говорят, что наводнение несет Ману «над северной горой». Это ставит сцену Потопа в Центральной Азии, за пределы Гималаев, и это доказывает, что легенда воплощает подлинную традицию, принесенную прародителями индусов из их Первобытный дом, откуда также излучались семитские и синитские ветви человечества.

Было много дискуссий о том, совпадает ли великое наводнение, которое произошло в Китае во время правления Яо, с Потопом книги Бытия или нет. Непосредственная близость даты оказывает сильную поддержку предположению, и предположение о том, что сцена библейского потопа была локальной по своему происхождению, но, возможно, широко распространенной по своим результатам, еще более благоприятствует этой точке зрения.

Поскольку подъем Нила в Каире является единственным свидетельством, которое жители Нижнего Египта имеют о тропических дождях в Центральной Африке, поэтому затопление стран, прилегающих к верховьям великих рек Китая, могло только информировать жителей этой страны о ряде серьезных стихийных беспорядков, только достигших своих западных границ; и вполне может быть, что потоп, вызвавший национальное уничтожение в Западной Азии, был лишь национальным бедствием в восточной его части.

Эта точка зрения усиливается, если учесть, что в истории Китая не было никаких записей о каком-либо потопе до этого, что вряд ли могло бы иметь место, если бы китайцы мигрировали из своих родительских пенатов в результате такого важного события; предполагая, что это произошло, как кажется, есть веские основания полагать, в рамках письменной истории. Анахронизм между двумя датами, установленными китайскими авторами (2297 г. до н. э.) и расчетом еврейского историка (2104 г. до н. э.), составляет всего сто девяносто три года, и это не так уж и много, но мы можем предвидеть его существование поискав объяснений в будущем. Вычисление Штраухия 2293 г. до н. э. указывает, что дата библейского потопа – в течение четырех лет, а дата Ушера (2349–2348) – в пятьдесят первом из китайского. Причина, по которой предположение о том, что потоп Яо является исторически верным, будет выведена из аргументов, заимствованных у г-на Легге на тему короля-Шу, в другой части этого тома. Он подробно описан в великом китайском труде по истории «Тун-кен-канг-мух» Чу Хе, перевод которого «История Китая» Де Майллы провозглашает точным.

Это говорит о том, что наводнение произошло в шестьдесят первом году правления Яо (2297 г. до н. э.), и что воды Хуанхэ смешались с водами Хо-хи-хо и Янцзы, разрушив всю сельскохозяйственную систему страны, которая была превращена в одно огромное море.

Но ни в «Бамбуковых книгах», ни в «Шу-цзине» мы не находим каких-либо важных местных явлений, за исключением затопления. На самом деле, первая работа по этому вопросу ничего не говорит и просто указывает, что в шестьдесят первый год Яо приказал Куану из Чуни регулировать Хо, а в шестьдесят девятом унизил его за неспособность повлиять на это, как мы узнаем в другом месте.

Император, консультируясь с одним из его главных чиновников по поводу бедствия, говорит: «О вождь четырех гор, самые разрушительные – воды наводнения. В своей обширной протяженности они охватывают горы и возвышаются над холмами, угрожая небесам своими волнами, чтобы низшие люди стонали и роптали».

Согласно переводу Де Майла, К'ван работал бесполезно в течение девяти лет, вся страна была заполнена бриарами и хворостом, люди почти забыли искусство обработки земли – у них не было необходимых семян – и дикие животные и птицы уничтожили все их попытки что-либо сделать в сельском хозяйстве.

В конце Яо посоветовался с Шунь, его последующим преемником, который рекомендовал назначить Ю, сына Квана, на место своего отца.

Ю был более успешным и описывает свои труды следующим образом:

«Наводняющие воды, казалось, нападали на небеса, и в их огромных масштабах охватывали горы и возвышались над холмами, так что люди были сбиты с толку и поражены. Я сел на четыре своих повозки,[111]111
  Т. е. (в соответствии с историческими записями) карета для передвижения по суше, лодка для передвижения по воде, сани для передвижения по волшебным местам и, используя шипы, для передвижения по холмам.


[Закрыть] и по всем холмам, вырубленным в лесу, в то же время, вместе с Йихом, показывая толпе, как добыть мясо».

«Я также открыл проходы для ручьев во всех девяти провинциях и провел их к морю. Более того, я углубил каналы и каналы и в то же время провел их к ручьям вместе с Цейхом, сея зерно и показывая толпе, как добывать пищу в дополнение к мясу».

Успех Юя просто записан в «Бамбуковых книгах», как «На своем семьдесят пятом году Ю, управляющий делами, управлял Хо».

Во времена Пинто в Китае существовала легенда о том, что подлинные китайцы мигрировали из западного региона и, следуя по пути Хо на лодках, наконец поселились в соседней стране. Пекине. То, что какое-то подобное событие произошло, не исключено. Принятие этого объяснило бы многое.

Пионеры, обживающие страну, кишащую враждебно настроенными аборигенами, которые сразу же после их прохождения перекрывают им дорогу общения – пионеры, которые, возможно, были беглецами из-за своих родственников по политическим мотивам или изгнаны более успешными врагами – будут иметь еще один барьер против возвращения, даже если они настроены на это, в виде сильного противостоящего потока, который благополучно перенес их в новые дома.

Вероятно, что такое путешествие сформировало бы совершенно новый взгляд на этот переезд в их истории, и через несколько поколений он будет напоминать туманную хронологическую зону, на противоположной стороне которой могли смутно виднеться мифы о людях и событиях, происходивших на самом деле История не очень далеких предков, от которых они стали отдалены. Ранее прибывшие были бы слишком заняты тем, чтобы утвердиться в своих новых владениях, чтобы иметь возможность уделять много внимания ведению записей или сохранению, помимо самых утилитарных областей знаний, которые они принесли с собой. Вероятно, тома их предков, как и глиняные таблички королевской библиотеки Вавилона, не носили переносного характера во всех случаях для беглецов, чьи знания, следовательно, скорее носили бы практический, чем культурный характер.

Таким образом, мы можем объяснить общность басен, относящихся к глубокой древности китайцев, к историям халдейской и индийской мифологии, а также к высокоцивилизованным знаниям администрации и астрологии, в которых Яо и Шунь являются наследниками Фух Хи и т. д.

Мы можем объяснить, что они обладали точными описаниями дракона, что послужило бы важным украшением стандартов и обрядов церемоний, которые были спутниками их полета, в то время как их описания животного и его качеств уже вошли бы в царство причудливого преувеличения и мифа.

Дракон времен Яо и Шуня, а также времен Юй был, на мой взгляд, водным существом, аллигатором; но дракон их предков был наземной ящерицей, которая, возможно, существовала даже во времена великого катаклизма, который мы называем Потопом, и память о котором лучше всего сохраняется в китайских рисунках, которые были переданы из глубокой древности и выехали из великого центрально-азиатского центра, который когда-то был похож на среду обитания его и их предков. Его история, возможно, станет развиваться, когда более обширный запас книжных знаний, содержащихся в клинописных табличках, представляющих культуру другой ветви их великого этнологического семейства, будет изучен более широко.

Геологи современности имеют большое возражение против введения катаклизмов для объяснения любых значительных естественных изменений, но я полагаю, что этот катаклизм был настолько грандиозным по своей природе, что был вполне способен как уничтожить вид, так и запутать воспоминание об этом. Сам факт того, что дракон пережил такой период, на мой взгляд, весьма аргументирует реальность его предыдущего существования.

Расширяя наше рассмотрение, мы сталкиваемся лицом к лицу с еще одним очень важным фактом, а именно, что значительная часть человеческой расы довольствуется эфемерными структурами. Так, например, у китайцев не было и не сохранилось великих архитектурных работ[112]112
  Прим. переводчика: Курганные гробницы Древнего Китая были неизвестны автору настоящей книги. Они были вновь открыты в 1947 г. Затем наступил период культурной революции и холодной войны. В 2009–2011 гг. были проведены охранные исследования гробницы правителя царства Цзянду (входило в государство ранней династии Хань) Лю Фэй (правил в 154–128 гг. до н. э.) в провинции Цзянсу. Гробница имела насыпь диаметром 150 м, которая окружена квадратом стен со сторонами по 490 м. Имелось 3 основных и 11 сопутствующих захоронений. К основному погребению, имеющему размеры 35 на 26 м и разделённому на меньшие комнаты и коридоры, вели две наклонные шахты. Хотя основные захоронения оказались частично разграбленными, сохранилось множество уникальных и дорогих предметов.


[Закрыть]. «Самое прекрасное здание в Китае – это крупномасштабное воспроизведение палатки; и деревянная конструкция всегда имитируется там, где материалы каменные или мраморные. Опоры, часто великолепные бревна, привезенные за большие деньги, особенно из проливов, представляют собой палаточные палки; и крыша всегда имеет острые концы и изгибы, которые напоминают поникший холст шатра. Архитектура очевидно умерла рано; у него никогда не было жизни, достаточной для того, чтобы ассимилировать новый материал, который он нашел, когда он мигрировал в надлежащий Китай. Ямен – это слегка прославленный коттедж; Храм – это улучшенный Ямен. Скульптура в равной степени игнорируется в этой (эстетически) странной стране. Человеческая форма столь же достойна и зрелищна, по крайней мере, для китайских глаз, как в Китае, так и на Западе; но, кажется, никогда в течение стольких сотен лет ни один китаец не мог увековечить его в мраморе или бронзе или украсить город статуями его божеств или великих людей».[113]113
  Balfour, North China Daily News, 11 февраля 1881 г.


[Закрыть]

То, что относится к китайцам сейчас, вероятно, относится к их предкам и расе, с которой они расстались в Средней Азии пять тысяч лет назад, когда они пробили себе путь на восток через диких аборигенов Тибета и Монголии, оттеснив в сторону племена, которые закрыли снова за ними, чтобы перехватить их возвращение или общение с их родной страной – страной, которая, возможно, была в равной степени небрежна в разработке колоссальных и постоянных произведений архитектуры, таких как славные владения других народов, и которая, подобно пирамидам Египта и из Центральной Америки в течение тысячелетий выделялись как ориентиры прошлого.

Поэтому мы не должны удивляться, если не обнаружим сразу остатки людей живших десять, пятнадцать или двадцать тысяч лет назад. С эфемерной архитектурой (которая, как мы видели, это всё, чем на самом деле обладает густонаселенная и длинная цивилизованная раса), места обширных городов могли полностью потеряться для воспоминаний через несколько тысяч лет от естественного распада, и как тем более это было бы так, если бы, как мы можем разумно утверждать, вмешались незначительные катаклизмы, такие как локальные наводнения, землетрясения, отложение вулканического пепла даже из отдаленных источников, распространение песчаных пустынь, разрушение жизни исключительно смертельной эпидемией, миазмами или выбросом сернистых паров.

В другой главе мы показали, как процесс вымирания видов продолжается до наших дней, и из характера этого процесса мы можем сделать вывод, что число видов, вымерших за четыре или пять тысяч лет, предшествовавших эпохе точной истории должно быть, было значительным.

Менее замечательные из них истекли бы незамеченными; и только те, кто отличается своими размерами, свирепостью и опасными качествами или какой-то поразительной особенностью, оставят свой след в мифологии их среды обитания. Их точная история будет потеряна, когда города их эпохи рухнут, и во время прохождения через темные века людей их периода и их потомков, а также в результате завоеваний или катастроф, о которых мы упоминали в другом месте; в то время как медленное рассеивание, которое, по-видимому, было достигнуто среди всех народов, сделало бы запись их качеств еще более запутанной, поскольку миф, бальзамировавший его, распространялся круговыми волнами все дальше и дальше от своего первоначального центра.

Среди наиболее павших разрушителей как видов, так и их истории, должно быть, было широко распространенное, хотя и не универсальное, затопление, известное как Библейский Потоп; Потоп, который мы считаем обусловленным доказательствами, приведенными на предыдущих страницах и собранными из разных стран, оправдывает нас, полагая, что они действительно произошли, а не являются простым мифом, как утверждают мифологи. Что касается его даты, учитывая мелкие ошибки, то нет оснований для оспаривания расчетов еврейской хронологии, тем более что это подтверждается совершенно независимым свидетельством истории Китая.

Это ставит огромный барьер между нами и знанием прошлого, барьер, который мы преодолеваем на небольшом расстоянии с обоих концов, когда мы изучаем историю двух великих потоков наций, которые расходятся от общего центра китайцы – на Восток, аккадские халдонцы и семиты – на Запад; барьер, который мы можем надеяться преодолеть, когда сможем обнаружить и исследовать затерянные города этого общего центра с сокровищами искусства и литературы, которыми они, несомненно, должны обладать.