Текст книги "Год Оракула"

Глава 13

Яркий – невозможно не обращать внимания – прямоугольный свет, несколько рядов вниз и вправо.

Хамза громко, театрально вздохнул. Мико положила руку ему на ногу.

– Не говори ничего, – прошептала она. – Ты каждый раз бесишься, а толку никакого. Они злятся в ответ, а ты потом сидишь и психуешь весь фильм.

Хамза наклонился, тихо сказал ей на ухо:

– Это же так невоспитанно. Десять раз перед кино людей просят отключить телефоны, а этот хмырь считает, что правила не для него.

– Остынь. Он сейчас его выключит.

Человек с телефоном обернулся к своей соседке, что-то ей сказал, показывая телефон. Через секунду она достала свой.

– Эй, – сказал Хамза уже не шепотом. – Отключите телефон!

Пара не обратила на него внимания. Зажегся еще один экран, еще один. Инфекция распространялась быстро, пока со всех сторон тьму не прорезал свет экранов, и наконец-то до Хамзы дошло.

Он вытащил свой телефон, открыл браузер.

– Что ты делаешь? – спросила Мико. – Если все нарушают, это еще…

Хамза показал ей экран – Сайт.

– Он изменился? – спросил он. – Я не вижу.

Она взяла телефон и промотала экран вверх, листая предсказания. Текст стал красным, и Мико нахмурилась. Прочла новые строки, молча отдала телефон Хамзе. Он просмотрел текст, потом отключил телефон и остался сидеть, глядя на экран кинотеатра.

Сделал глубокий вдох, задержал, выдохнул. Повторил.

– Пошли, – сказал он, беря пальто и шагая по ряду к проходу.

Повсюду в темном зале плавали экраны, возбужденно переговаривались в полный голос люди, забыв о фильме.

Хамза вышел в вестибюль. Почти все, кто там был, держали телефоны в руках. Он прошел мимо киоска с закусками, в тихий угол рядом с окном на улицу. Снаружи все было серым – от зданий до куч мокрого снега с городской грязью, по которым брели прохожие. Он закрыл глаза, подался вперед, упираясь лбом в стекло, ощущая сочащийся от окна холод.

Кто-то положил ему руку на плечо. Хамза открыл глаза, увидел Мико. Она стояла, чуть наклонив голову.

– Ты не знал, что он повесит на Сайт новые предсказания?

– Нет, – ответил он. – Мы уже некоторое время не разговаривали по-настоящему. Только деловые вопросы, про деньги. Он слишком близко к сердцу принял эти беспорядки. Кажется, хочет просто от всего этого отстраниться.

Мико состроила гримасу, чуть вздернув рот и прищурив глаз – ее версия пожатия плечами.

– Видимо, у него это прошло, – сказала она. – О’кей, давай чуть назад. Расскажи мне, что это значит.

– Значит что? Сейчас покажу, что это значит.

Он поднял телефон, показывая на одну красную строку текста.

– Вот это могло бы стоить миллион, – сказал он, сдвинул палец вниз: – А вот это – миллиард, наверное. Эти предсказания в буквальном смысле самая ценная в мире вещь, и он их просто… вот так взял и отдал!

– Успокойся, – сказала Мико, кладя руку ему на локоть, заставляя опустить руку. – Если они настолько важны, зачем он это сделал? Наверняка у него была причина.

– Мико, понятия не имею! – возвысил он голос. – Я даже не знаю, где он сейчас. Я все время ему звоню, пишу, – он просто не отвечает.

Мико нахмурилась, взяла телефон из руки у Хамзы и всмотрелась в экран.

– Смотри, – сказала она. – Вот эти новые предсказания. Они от прежних отличаются.

– Я знаю, – ответил он ровным голосом. – Первая группа должна была ничего не стоить – ну, насколько мы могли такие отобрать. Лотерейный билет в Колорадо, история с шоколадным молоком, этот актеришка в Уругвае. Они бы даже в новости не попали, не окажись они на Сайте. Иначе зачем было их выдавать бесплатно?

– Да, но это не то, что я имею в виду, – сказала Мико. – Вряд ли Уилл думал здесь про деньги. – Она стала читать с экрана: – В Милуоки рухнет мост. В Пусане будет пожар на автомобильном заводе. Возле Роттердама сядет на мель корабль. – Она посмотрела на него: – Хамза, это предупреждения. Это жуткие вещи, и могут погибнуть люди. Но в новых предсказаниях об этом ничего. Уилл не говорит, сколько людей погибнет. Потому что, может быть, не погибнет никто.

Хамза взял телефон и снова прочел предсказания.

– Предсказания исполняются все. Ни одно из этих событий не предотвратить.

– И пусть, – ответила Мико. – Если люди будут знать, что это случится, они смогут – ну, убраться от греха подальше.

– Ладно, пусть даже это все так – и я признаю, что это мог быть хороший поступок, даже великий, – Уилл мне обещал не вешать новых предсказаний, не поговорив сперва со мной. Он же не один в этом деле, Мико.

Мико приподняла бровь:

– Он думает, что один, Хамза. Иначе бы он сперва поговорил с тобой.

Хамза опустил взгляд, глядя на едва заметную выпуклость, лишь недавно появившуюся над талией Мико.

– Дело в этих беспорядках, – сказала она. – И во всем том плохом, что случилось из-за появления Оракула. Он чувствует себя виноватым или ответственным.

– Это не так, – сказал Хамза. – Это смешно. Я ему сто раз это твердил. Что делают другие, нас не…

Мико мягко закрыла ему рот рукой.

– Видимо, ты его не убедил, – сказала она. – Я знаю, милый, что ты недоволен. Ты псих, которому надо все держать под контролем. И происходящее сейчас – худший твой кошмар. Но Сайт, Оракул… они не твои. Они принадлежат Уиллу. И всегда принадлежали, пусть даже он тебя ввел в это дело. Тяжесть всего этого… тяжесть всего, что он знает, мы себе даже представить не можем. Если он сейчас хочет разобраться с этим вот так – что ж, его дело. А ты действительно считаешь, что он не должен пытаться спасти людей? Честно говоря, я не могу поверить, что вы этого сразу не опубликовали.

Хамза смотрел в лицо жены, на ее честное серьезное выражение, на спустившиеся на щеку несколько черных локонов. Вдохнул аромат кожи ее от руки, закрывавшей ему рот.

Люди постоянно пытаются взломать Сайт, подумал он. Каждый день. Флоридские Леди нам посылают отчеты. И это не подростки из своих подвалов. Япония, Израиль, корпорации – не оставляют стараний. Леди нам говорят, что взломать нас невозможно, а если кто и взломает, то ничего там не найдет, пробившись через защиту… и все-таки.

Каждый раз, когда Уилл делает что-то, не предусмотренное планом, он дает этим хакерам материал для обработки. Больше способов завоевать плацдарм. Я не знаю, что нас потопит – может быть, Леди правы, и никто нас потопить не может, но зачем же этим рисковать?

Если выяснится, что Уилл и есть Оракул, то… то в суд его потащит каждый. А потом и меня, как только станет ясно, что я участвовал, и определится, сколько мы денег на этом зашибли. А потом какой-нибудь окружной прокурор притянет нас к уголовному суду за нарушение того или иного закона. Мы до последнего пенни все деньги потратим, пытаясь хотя бы удержаться впереди этой волны.

Это если какой-нибудь фанатик не пристрелит просто нас всех троих. Или… всех четверых.

Хамза осторожно убрал руку жены с лица, поцеловал в ладонь и улыбнулся ей:

– Мне просто не нравится, когда Уилл выходит из укрытия, – сказал он. – Насчет тяжести ты права. Он слишком углубился в свои мысли. Не думает о последствиях того, что делает.

– Не знаю, – сказала Мико. – Он только что повесил предсказания, которые спасут сотни, тысячи жизней. Мне кажется, он только и думает о последствиях.

Хамза кивнул:

– Да. Но есть еще ты и ребенок. Ставки очень высоки, понимаешь?

Мико снова состроила гримасу.

– Конечно. Это понятно. Но вот есть вопрос: ты Уиллу все это говорил?

Хамза потер рукой висок, потом покачал головой:

– Нет. Это был бы неловкий разговор. Чтобы он понял, из-за чего я так нервничаю, мне пришлось бы ему сказать, что я и тебя в это дело вовлек.

Мико приподняла бровь:

– Значит, у каждого из вас есть список тем, на которые вы друг с другом не говорите? Разумная стратегия.

Хамза посмотрел на Мико, потом взял телефон, включил и набрал номер.

– Ты права, – сказал он. – Будем надеяться, что этот идиот наконец-то возьмет трубку.

Глава 14

Уилл провел пальцем по телефону, сбросив Хамзу на голосовую почту.

Поднял голову, подставил лицо солнцу, радуясь совсем не зимней погоде. В воздухе висел едкий, густой запах. Морская соль определенно и еще что-то. Жизнь. Уилл сделал несколько глубоких вдохов и прислонился к боку своей арендованной машины.

Мексиканский залив был не то чтобы кристально чист, но по сравнению с любыми водами Нью-Йорка смотрелся, будто в фильме про серфинг. Уилл остановился на полпути по дамбе от Форт-Майерса до дальних островов флоридского побережья. Серия мостов длиной в милю периодически выводила на крошечные острова – по сути, песчаные клочки земли, – и когда вид стал настолько ошеломляющим, что не остановиться нельзя было, Уилл съехал на один из них. Совершенно было непонятно, как люди могут тут жить, иметь работу, обязанности… хотелось просто целый день смотреть на океан.

Будто в подтверждение его мысли в нескольких сотнях ярдов от берега заплескался косяк дельфинов, и Уилл молча сказал судьбе спасибо, что не видел их, когда вел машину. Мог бы проехать через ограждение прямо в залив.

Он потянулся вперед, достал руками до пальцев ног, потом встал на колени и согнулся в поясе, коснувшись лбом песка и руки вытянув как можно дальше. Почувствовал, как растягивается хребет, и от удовольствия вздохнул, продув ямку в песке. Эти движения остались у него после мимолетного романа с йогой. Жаль, он не стал тогда дальше заниматься – йога ушла из его жизни почти сразу после девушки, ради которой он начал занятия.

Уилл встал. Да, так лучше. Мышцы все еще сводило, и ныла спина между лопатками, но трудно минутным потягиванием добиться большего. Он просидел за рулем пять часов пути по Центральной Флориде, через весь штат от Орландо. Были прямые рейсы на Форт-Майерс, но хотелось проехаться.

Уилл вернулся к машине, заглянул в нее, нагнулся и стал рыться в наплечной сумке. Вылез, держа в руках потрепанный черный блокнот, который со времен вещего сна редко бывал от него дальше нескольких футов.

На некоторых островках вдоль дамбы стояли столы для пикников и барбекю – вот и на этом тоже. На темных проржавелых металлических шестах в песке неподалеку стояло несколько небольших забитых пеплом грилей. Уилл подошел к одному из них, доставая из кармана зажигалку.

Положил блокнот на решетку, поправил по центру, посмотрел минутку, как морской бриз шевелит страницы, будто ему, как и всему миру, интересно, что там написано.

Шорох, искра и, наконец, огонек. Уилл поднес зажигалку к блокноту и поджег с четырех углов, ровно держа пламя, пока бумага не занялась.

Горело хорошо. Языки пламени плясали на шесть дюймов над обложкой блокнота, черный дым поднимался в воздух, лениво клубясь. Через несколько минут от предсказаний осталась почерневшая металлическая спираль и слои пепла на решетке гриля. Уилл поднял лежащую неподалеку палочку и потыкал, глядя, не осталось ли чего читаемого. Темные хлопья медленно поднялись в воздух, их подхватил бриз, унося в море. И все. Ни единого слова не осталось нигде, кроме как у него в голове. Там они горели все так же отчетливо.

Уилл глубоко вдохнул – дым и море. И тут до него дошло, что это первый свободный, легкий, наполняющий грудь вдох с самого того сна.

Он вернулся к машине, выехал обратно на дамбу и двинулся дальше на запад по мосту, к его конечной точке – острову с названием Санибел. Заплатил на удивление крупный сбор (видимо, поддерживать мосты над океаном – недешевое удовольствие) и съехал на твердую землю.

Санибел оказался туристическим заповедником. Кое-где по дороге через остров виднелись признаки постоянных жителей – школа или небольшой пригородный поселок, – но это были исключения. В основном все было застроено малоэтажными отелями, ресторанами морепродуктов, теннисными кортами и для равновесия – вычурными торговыми рядами с сувенирными магазинами, где продавались футболки и расписные морские раковины.

И все это было в рождественском убранстве. Пальмы обернуты мигающими гирляндами, большие витрины продуктового магазина расписаны елками и снежинками.

Сколько жизней я спас? – подумал он. Вряд ли узнаю. Точное число – вряд ли. Но много.

Он уже видел статьи, обсуждавшие тот же вопрос: сколько человек избежало смерти или ранения благодаря предупреждениям Оракула на Сайте? Он мотнул головой, и на его лице появилась улыбка.

Тысячи? Может быть. Вероятно.

Навигатор в телефоне велел сворачивать направо, и сразу Уилл увидел указывающую туда стрелку с надписью «КАПТИВА». Оставалось еще несколько миль.

Его ошибкой, начинал он понимать, было ждать, что предсказания ему сообщат о своем назначении. А они бы никогда так не сделали. Их назначение будет такое, какое он выберет. Супермен не ждал, чтобы ему сказали, что делать со своей сверхсилой. Он просто пустил ее в ход.

Уилл поймал свой взгляд в зеркале заднего вида. Да, Супермен. И это нормально.

Звук дороги под колесами машины ненадолго изменился на очередном мосту, куда более коротком, чем дамба с материка. Он вел на второй остров – Каптиву.

Дорога сузилась. Слева от Уилла, за широкой полосой белого пляжа, переливалось ярко-синее море. По другую сторону дороги лежало мангровое болото, пышно-зеленое, недоступное.

Он подумал о своем плане, о предсказаниях, которые еще не были выпущены тем или иным способом. Среди тех, что он использовал поначалу, чтобы понять правила – предсказания про «Лаки корнер» и другие, менее трагичные, – исходный набор был опубликован на Сайте, потом те, что они с Хамзой продали, и теперь предупреждения. Использованы были почти все. Он оставил еще несколько, о разных вещах, больших и малых, но ни одно из них не найдет себе дороги в мир. Разве что Уилл будет уверен, что они принесут какую-то пользу.

Последнее должно было исполниться в течение пяти лет. После этого срока он будет знать не больше любого другого. Его работа будет кончена, и Оракул не будет – не сможет – существовать.

Дорога свернула прочь от пляжа вглубь материка, под навес пальмовых листьев, почти не пропускавших солнца. Похоже на въезд в зеленую пещеру.

Уилл смотрел на почтовые ящики рядом с дорожками, выходившими из джунглей по обе стороны дороги. На каждом было вычурное название – самые заковыристые были нарисованы на специально сделанных металлических пластинах – что-нибудь вроде «ДЫХАНИЕ МОРЯ» или «ОТДЫХ МАРЛИНА».

Примерно через две мили Уилл наконец нашел адрес, который искал. На почтовом ящике было написано: «ПРОСТО ПЛЯЖ».

Гравийная дорожка вильнула несколько раз между деревьями и вывела к симпатичного размера дому, белому со светло-синей каймой, стоящему в двадцати футах над землей на деревянных сваях. На парковке под домом стоял белый (тут почти все машины были белые) «Лексус».

Уилл припарковался, вышел и пошел по лестнице к входной двери. Позвонил в звонок. В стеклянных панелях по сторонам двери что-то шевельнулось, потом превратилось в идущую навстречу человеческую фигуру.

Уилл сделал шаг назад, вытер ладони об штаны. Он вспотел – жаль, что не оделся чуть более по погоде, но по глупости своей он не думал, что во Флориде будет так тепло. На Рождество.

– Джон, Джон, Джон, – повторил он про себя.

Дверь открылась.

За ней стояла женщина. Было ей, вероятно, хорошо за пятьдесят, но у нее хватало целеустремленности или денег, чтобы за собой ухаживать, потому что выглядела она как выдержанное отражение молодой женщины – старше, но не старая. Волосы у нее были короткие и почти совсем белые, но на их фоне ее лицо казалось даже моложе – примерно как у Стива Мартина. Ее прическа – зачесанные наверх волосы – напоминала о мамашах из пригорода. На самом деле так она и выглядела: вполне обеспеченная мамаша.

– Джон Бьянко! – сказала эта женщина.

– Кэти, привет! Как жизнь?

– Не ожидала тебя увидеть, – ответила Кэти. – Мне казалось, мы договаривались. Куда как безопаснее для нас держать контакт только по Сети.

– Ты будешь рада, что я приехал.

Кэти улыбнулась:

– Конечно, Джон. Я всегда тебе рада.

Она шагнула в сторону и пропустила его в дом.

Прихожая переходила в просторную гостиную с огромными окнами от потолка до пола, откуда открывался захватывающий дух вид на пляж и на Мексиканский залив. Лениво вертелись потолочные вентиляторы на шести с чем-то футах от пола. Декор в основном состоял из плетеной мебели. Все указывало на хороший вкус и большие деньги.

Кэти показала на диван посреди комнаты, и Уилл сел.

– Чего-нибудь выпьешь?

Уилл покачал головой. Ему случалось уже пить с Кэти Дженкинс, и он хотел сохранить ясную голову. А напьется позже, в отеле, если захочет, а захочет наверняка. Ему есть что отпраздновать.

– Ну, а я себе что-нибудь налью, – сказала Кэти. – Уже ведь не утро?

Кэти подошла к бару в стене, вынула из ряда бокалов большой тамблер. Лед, три кубика из мини-холодильника. Остальное – водка.

Уилл смотрел. Кэти подняла пакет с клюквенным соком.

– Для цвета, – сказала она и плеснула в стакан не более чайной ложки.

Быстро помешала длинной тонкой ложкой и сделала глоток.

– Вот это вещь, – сказала она и посмотрела на Уилла. – Ты точно не будешь?

– Нет, спасибо, – ответил он.

Кэти прошла по комнате и села в кресло. Грациозно положила ногу на ногу, оправив кремовые полотняные штаны. Взяла подставку из корзины на журнальном столике и поставила стакан на нее.

Организовав все как следует, она посмотрела на Уилла и приподняла идеально выщипанную бровь:

– Итак?

– А Бекки будет?

– Скоро. Она звонила как раз перед твоим приездом. Пробки на дамбе от Форт-Майерса.

– Тогда давай ее подождем. Наверняка ей тоже захочется это слышать.

Кэти отпила свой коктейль.

Флоридские Леди. Две женщины, с которыми он познакомился в Сети, в темной ее части. Его на них навел друг-клавишник, хорошо овладевший этой спелеологией при поисках экзотических медицинских препаратов.

Это было нетрудно: загрузить нужный софт, браузер, который одновременно анонимизирует твои путешествия по Сети и позволяет соединяться с сайтами, скрытыми от мейнстримных поисковых машин. Один такой – Tor, другой – I2P, все время появляются новые, обещая более быстрый доступ к запрятанным углам Сети и более надежную защиту, когда туда попадешь.

Адреса этих сайтов не были стандартными URL. Это была мешанина букв и цифр, почти программный код. И если ты не знаешь точно, куда именно тебе нужно идти, ты никогда туда не попадешь. Друг-клавишник выдал Уиллу несколько ссылок – на форумы, где ошивались «консультанты по безопасности» – читай «хакеры». Из тех, кто копаются на «Амазоне» и «Экспедии» и других крупных сайтах электронной коммерции, собирая там номера кредитных карт и продавая их потом пачками по тысяче каждая. Или выискивают уязвимости защиты на правительственных и корпоративных сайтах, надеясь продать найденное тому, кто предложит больше – зачастую самому объекту поиска. Или предлагают себя для специальных проектов: направленные нападения на сайты и Сети, которые заказчику хочется вывести из строя.

Уилл пытался выстроить разговор с этими людьми, но это было непросто. Почти все они жили в Восточной Европе, и приходилось иметь дело с серьезными языковыми трудностями, осложненными отсутствием доверия.

Наконец он нашел какую-то фирму, которой руководил человек с обозначением GrandDame, говоривший (печатавший) на превосходном английском. Этот человек, казалось, был готов идти навстречу.

Начались переговоры. Уилл представился Джоном Бьянко, одним из нескольких предполагаемых сотрудников Оракула – загадочной личности, способной предвидеть будущее. Но это заявление едва не сорвало все дело – скептицизм GrandDame почти осязаемо излучался экраном компьютера, как когда стоишь перед печкой с открытой заслонкой. Однако уговорить его поверить в Оракула удалось тем же способом, что ранее с Хамзой. Уилл предсказал событие, которое должно было случиться через несколько дней, и подождал, пока предсказание сбудется.

Неверие, ментальная травма, отрицание и, в конце концов, принятие. После этого много финтов и хитростей, пока наконец не была достигнута договоренность: Кэти и ее напарница, Бекки Шубман, вторая Флоридская Леди, создадут набор протоколов, который даст Оракулу возможность достичь четырех конкретных целей. Они были таковы: сообщать миру предсказания, время от времени добавлять новые предсказания, получать электронные письма и иметь возможность уничтожить все это без следа в любой момент. Все это с полной, непроницаемой защитой, которая не потребует постоянного мониторинга или поддержки от создательниц, Оракула или кого бы то ни было.

Через три недели они представили результат. Система, которую они разработали, не полагалась ни на сокрытие сервера в каком-нибудь хранилище данных за многими слоями многобитного шифрования, ни на установку Сайта в какой-нибудь стране, где законы дружественны к соблюдению приватности, ни на какой-либо еще стандартный метод защиты информации. Все это может быть расколото, если есть достаточно времени и сил. Поэтому не годится.

Вместо этого Уиллу велели пойти в любое интернет-кафе и скачать браузер Tor. Из него Уилл открыл одноразовый пустой аккаунт на какой-то бесплатной почте и оттуда открыл соответствующий пустой аккаунт в «Твиттере». Через него Уилл повесил первую серию предсказаний на клон Pastebin, которые Флоридские Леди написали сами. Это была как анонимная доска объявлений, которую мог видеть каждый пользователь Интернета, но для обновления нужно было иметь ключ шифрования.

Ключ этого конкретного хранилища менялся каждые десять секунд, и восстановлен он мог быть только алгоритмом, построенным на ключевой фразе, которую Уилл выбрал сам – он взял первую строчку второй строфы Хендрикса из «Little Wing». Эти шестнадцать слов использовались как строительный блок для ключа шифрования, в котором было около ста символов, он постоянно формировался и менялся, и теперь так далеко ушел от исходной фразы, что взять его обратным инжинирингом было невозможно.

В конечном счете все стало работать, как было обещано. Имя Оракула осталось самой тщательно хранимой тайной в мире.

В обмен на исполнение всего этого Флоридские Леди получили большие суммы, но что важнее – Оракул им обещал, когда все будет сказано и сделано, дать предсказание, которое спасет жизнь им обеим.

Вот насчет этого последнего Уиллу до сих пор было неловко: такого предсказания не было. Он ничего не знал конкретного о будущем Флоридских Леди. Ему просто нужно было предложить им что-то такое, что обеспечит их неколебимую верность, такое, чего никто другой дать не может. Предложить миллиарды долларов за выдачу Сайта может кто угодно, но будущее может дать только Оракул.

А когда все это кончится, когда Уилл будет знать, что они ему больше не нужны, он им скажет, чтобы держались подальше от Альбукерке в такую-то дату, не развивая мысль. Они будут далеко от Нью-Мексико, останутся живы, и репутация Оракула омрачена не будет.

Открылась дверь дома. Плечом вперед ввалилась Бекки Шубман, впустив дыхание горячего влажного воздуха. Захлопнула дверь, решительным шагом подошла к Уиллу. Она всегда ходила будто против встречного урагана.

– Джонни Би! – сказала она, протягивая руку. – Ты тут пока за меня поддерживал порядок?

Уилл принял ее руку, и тут его вытащили из кресла в медвежьи объятия. Через несколько секунд Бекки его отпустила и плюхнулась на диван рядом с Кэти, уставившись на недопитый коктейль у нее в руке.

– Я смотрю, ты тут даром времени не теряешь.

– Выпить хочешь? – спросила Кэти.

– А как же. Сделай мне смузи.

Кэти встала, прихватив водку, и скрылась в кухне.

– Ты надолго, Джонни?

– Только переночую. Надо возвращаться.

– Очень жаль. У меня дочка есть, от которой ты бы наверняка голову потерял.

– Ты говорила, – сказал Уилл. – Много раз.

Бекки фыркнула. В кухне загудел блендер.

– Господи боже мой, на мосту движение – кошмар. Сорок пять минут пробиралась. Ты в пробку не попал?

– Нет, нормально. Проскочил как-то, наверное, – ответил Уилл.

– Терпеть не могу этот мост, – сказала Бекки. – Каждый раз, когда на нем тебя подпирают, ты как в западне. Вид этого не компенсирует.

Она села по-турецки, подвинувшись глубже к спинке дивана.

– Надо сказать, – заметила она, – ваш парень молодец, что эти предсказания повесил на Сайте. Предупреждения. Они многим помогут. Наверняка не одну жизнь спасут. Я даже загордилась, что участвую.

– И я, – сказал Уилл. – И я горжусь.

Биография Кэти Дженкинс была примечательной. Она училась на инженера-компьютерщика в Калифорнийском технологическом, работала в восьмидесятых в лабораториях Xerox PARC, участвовала в разработке мировой сети передачи данных. Она была в своей области корифеем и работала со всеми, кто в те решающие для отрасли ранние годы оставил важный след в развитии компьютерного мира.

Ушла она, когда поняла, что «если ты хрен в штанах не носишь, то работать будешь вдесятеро за половину славы и треть зарплаты». Она вышла замуж, завела детей, а чтобы не потерять квалификацию, консультировала бывших коллег и время от времени брала работы поинтереснее, в том числе такие, для которых использовала идентификацию GrandDame. Кэти говорила Уиллу, что почти никогда не берется за работы из Темной сети, но ей нравится знать, чего на самом деле хотят люди. Знать их злобные, болезненные, омерзительные запросы. Воровство, ложь и шпионство. Это было окно в наихудшие части человечества, и в этом был для нее стимул поддерживать профессиональную форму и быть настороже.

А Бекки была классической лонг-айлендской вдовой. Они с мужем переехали во Флориду, когда дети окончили колледж, и она почти всю взрослую жизнь была женой и матерью. До этого времени.

Уилл мало что знал о том, как появились Флоридские Леди. Видимо, женщины объединились после смерти мужей – те умерли примерно в одно время. Встретились в какой-то группе волонтеров музея Форт-Майерса и довольно скоро стали напарницами в небольшом бизнесе по компьютерной безопасности. Что делала в этом содружестве Бекки, Уилл не очень понимал – Кэти явно была техническим гением. Но так или иначе, группа работала, и Флоридские Леди были очень эффективной командой. Кэти никаких даже самых мелких решений не принимала без одобрения неподражаемой миссис Шубман.

Кэти вернулась с кухни с какой-то розовой смесью в высоком бокале. Протянув его Бекки, она села рядом. Уилл смотрел то на одну, то на другую. Бекки Шубман выглядела как белая Ширли Хемфилл, а Кэти Дженкинс всегда напоминала Уиллу Джеки О[6]6
  Джеки О – имеется в виду Жаклин Кеннеди-Онассис. Ширли Хемфилл (1947–1999) – американская актриса и комедиантка, выступавшая в жанре стендап.


[Закрыть].

Они никак друг другу не подходили. Как побитый старый «Шевроле» к винтажному «Феррари». Но вот работали вместе.

– Так, Джон, – сказала Кэти. – Говори теперь, что у тебя к нам за дело?

Уилл достал из кармана две карточки, на каждой напечатана длинная строка чисел. Перегнувшись через стол, он дал каждой из Леди по карточке. Они посмотрели на них, потом с легким недоумением на Уилла.

– Это что? – спросила Бекки.

– Номерные счета Южно-Кайманского национального банка. Открыты на имя каждой из вас. На каждом пять миллионов долларов.

Они синхронно обернулись к Уиллу, вытаращив глаза.

– За каким чертом? – спросила Бекки. – Вы нам уже заплатили.

Уилл кивнул:

– Оракул читает ваши отчеты по защите. Мы знаем, какие люди пытаются добраться до Сайта. Правительства, прочие невероятно мощные силы. И они не прорвались. Мы все еще защищены. Вы обе сделали невероятную работу и заслужили это. Веселого Рождества!

– Я еврейка, но такое поздравление приму, – сказала Бекки, глядя на зажатую в руке карту.

Кэти встала, положила карту на журнальный столик. Потом подошла к бару и стала смешивать еще коктейль.

– Маслина или лимон, Джон? – спросила она.

Уилл вздохнул:

– Лимон.

Через секунду она вернулась, держа полный до краев бокал мартини с водкой, где лениво в такт ее шагам шевелился завиток лимонной кожуры. Бокал она протянула Уиллу.

– Будем, – произнесла она, поднимая свой бокал.

Они чокнулись, и Уилл пригубил мартини. Ледяное, нежное и одновременно невероятно крепкое. Первый глоток был приятным, и вроде бы мартини не собиралось переставать его радовать.

– Грех жаловаться, Джонни, но это единственная причина, по которой ты здесь? Ты же мог нам и по телефону сказать.

Уилл сделал еще глоток. Восхитительно.

– Сколько раз в жизни тебе приходилось кому-то давать миллион баксов? – спросил он. – Такую работу надо делать лицом к лицу. Хотел видеть ваши физиономии.

Он поставил стакан на журнальный столик.

– Но есть тут и другое. Все это – Оракул, Сайт, – Уилл сделал глубокий вдох, чувствуя облегчение на душе просто оттого, что говорил эти слова, – …все это кончается. И я хотел обсудить логистику лично. У нас будут какие-то проблемы их закрыть, если нам надо будет?

Бекки и Кэти переглянулись.

– Нет, – сказала Кэти. – Это просто. В любой момент можно перевести Сайт в офлайн, если надо будет, и у вас есть коды запуска программы удаления, которую я для вас написала. Как только она будет запущена, почтовая система вырубится наглухо и останется лишь аппаратная точка для контакта. И если даже ее кто-то сможет найти, с вами связать никак не получится – разве что вы случайно окажетесь на месте, когда туда вломятся злоумышленники.

– Это вряд ли, – сказал Уилл. – Оракулу это все больше не нужно. Так, значит, никаких следов? Вообще никаких?

– Никаких, как ты и просил. Не будет способа проследить цепочку до ваших людей, если, конечно, Оракул держался наших правил. Все было анонимно, случайные точки доступа и так далее – соблюдалось?

– Абсолютно, – подтвердил Уилл.

– И выходит, Джон, – сказала Бекки, – что вы в отличие от Кэти в студенческие годы абсолютно неприступны.

Бекки осклабилась, глядя на напарницу, а та пожала плечами и пригубила свой стакан.

– В общем, так, – сказала она.

Бекки повернулась к Уиллу, и улыбка ее несколько увяла.

– А можно спросить, почему вы собираетесь это дело заглушить? Оракул предвидит… то есть что-то случится?

Уилл посмотрел на Флоридских Леди. Обе они подобрались, когда Бекки задала вопрос. Боялись ответа. Столько Оракул для них сделал, а они все еще его боятся.

– Ничего не случится, – сказал он. – Просто время с ним закончить.

– И когда это произойдет, мы получим свое предсказание? Которое Оракул нам обещал?

– Без вариантов. Как только Сайт переводится в офлайн, оно ваше.

Дамы успокоились, явно поверив. Уилл взял стакан и допил его до дна. Потом встал.

– Всего один, Джонни? Брось, посиди еще, – сказала Бекки.

– Спасибо, но мне надо возвращаться. Завтра вылетать рано. Пройдусь вдоль берега, чтобы в голове прояснилось, и поеду обратно в Форт-Майерс.

Уилл встал и вышел, получив на прощание быстрое объятие Бекки Шубман и эскорт до дверей плюс кивок от Кэти.

Он остановился на тропе от дома к своей машине, сделал глубокий вдох, чувствуя плотный, насыщенный запах, почти вкус растительности и морской соли. Запах и вкус жизни.