Текст книги "Железный рассвет"

ВОЛШЕБНАЯ ПРОГУЛКА

Более года назад, во время практически проваленной полевой миссии, Рашель вступила в сделку с дьяволом. Она оказалась в центре событий, способных привести к полному разрушению нескольких миров. Но несмотря на все тревоги, пережитые впоследствии, Рашель не раскаивалась.

На волне сингулярности Эсхатон, очевидно, исчез с Земли, оставив после себя парализованную сеть связи, безлюдные города и – после уничтожившего устои жизни всепланетарного бедствия – Три завета, выгравированные на алмазном кубе с ребром в десять метров.

1. Я – Эсхатон. Я не бог ваш.

2. Я происхожу от вас и существую в вашем будущем.

3. Да не нарушишь ты принципа причинности в моем историческом световом конусе. А не то.

Кто-то в меру своего понимания пытался объяснить смысл надписей, но всех их объявляли имбецилами и шарлатанами. Первая Реформаторская Церковь Типлера, астрофизика, погрязла в уличных боях с реформированной Церковью

Святых Последнего Дня. Ислам вернулся к устоям. Прочие религии, испытавшие потрясение основ, исчезли. Ученые-компьютерщики, немногие, имевшие отношение к Эсхатону, выдвигали безумные гипотезы. Эсхатон – продукт программного обеспечения непонятного происхождения. Самостоятельно внедрившийся в компьютерные сети и за краткое время (часы или минуты) добившийся самоосознания, сравнимого с развитием человека за миллион лет. Достигнув уровня интеллекта, ставящего людей на уровень земноводных, он произвел действия непостижимой для человеческого разума мотивации.

Эсхатон нашел червоточины в субстанции «пространство-время», так и оставшейся для ученых-людей загадкой. Таинства светового конуса более сотни лет не имели никакого практического смысла – до первого успешного испытания сверхсветового межзвездника. Тогда-то и начал вырисовываться всеобщий пейзаж. Вселенная оказалась повсюду заселена людьми. Всеохватывающая свалка, по которой Эсхатон раскидал за один безумный день около девяти миллиардов человек. Червоточины пронизали пространство-время, отбрасывая на земной год за каждый световой год пространства. Астрофизики бойко строили модели с ненарушением причинно-следственных связей, пока их голоса не затерялись в причудливом джихаде, объявленном постхристианской сектой из Северной Африки.

Все новые места обитания человечества оказались пригодными мирами, не слишком враждебными и с признаками недавнего терраформирования. Эсхатон облагодетельствовал людей «рогом изобилия» – роботизированным производством любых товаров, при экономии времени, энергии и сырья. При наличии хранимого в базе данных описания стандартных конструкций, рог изобилия являлся многоцелевым инструментом для планетарной колонизации. При разумном использовании он способствовал созданию в течение нескольких лет постиндустриальной высокоавтоматизированной экономики на множестве разбросанных миров.

Применение без должного понимания приводило к губительным последствиям. Цивилизации, использовавшие рог изобилия для производства ядерных ракет вместо ядерных реакторов, не пережили первый голод, впали в коллапс, поскольку та или иная клика считала рог изобилия источником военной силы и ее же мишенью.

В конечном итоге через пару сотен лет большинство миров, не погрузившихся в пучины варварства, достигли возможностей космоперелета.

Военная стратегия усложнилась с учетом возможных последствий нападения, упомянутых в Третьем завете. Причудливые следствия случившейся в прошлом катастрофы могли поджидать любую из атакующих сторон. Занятно, но факт: даже самые засекреченные при подготовке попытки использования перемещения назад во времени в качестве способа ведения военных действий претерпевали крах еще до их применения.

Рашель нащупала скользкую дорожку на пути к истине. Эсхатон оставался важным фактором в людских делах: каким бы тайным и недоступным он ни был, он все еще держал глаз востро. Его вмешательство обуславливалось собственной заинтересованностью: даже случайное воздействие на время, успешно проведенное, но имеющее непредсказуемые последствия, могло привести к угрозе существования самого Эсхатона. Рано или поздно кто-то сможет покопаться в истории. Да и некоторые другие научные изыскания – попытки создания конкурентного информационного источника или альтернативный путь развития нанотехнологий – тоже представляли опасность. Отсюда и Третий завет, а также армия тайных наблюдателей, саботажников и агентов влияния, работающих на Эсхатона.

Два года назад Рашель повстречала такого агента. Она стала невольной свидетельницей его деятельности: искусственно наведенная пятнадцатимикросекундная ошибка бесповоротно решила судьбу флота и межзвездной империи, направившей эскадру для захвата планеты, не удавшегося в первый раз. Рашель держала это в себе, молчаливо допуская различную степень вмешательства в дипломатические отношения. Эсхатон тогда не уничтожал цивилизацию, он просто спровоцировал задержку вторжения, чем изменил историю и запустил коллапс агрессивного военного режима. Работа агента «Черной Камеры».

С точки зрения Рашели, произошло счастливейшее совпадение: она не только повстречала агента Эсхатона, но и вышла за него замуж! И порой, в удачные дни, когда не получала нагоняй от бюрократических ведьм или не вызывалась для работы со всякими мерзопакостями, думала только об одном: не потерять бы его снова.

А в старые добрые времена…

Рашель лежала на кровати почти час, уже приняв душ, приведя себя в порядок и наглотавшись антифагов и очень сильнодействующих успокаивающих, когда пришел Мартин.

– Рашель?

Она слышала его голос через завесу плотной и теплой приятной апатии. Улыбнулась. Он дома. Могу выйти прямо сейчас, если захочу. Мысли не казались что-либо значащими.

– Рашель? – Дверь спальни приоткрылась. – Привет. Она посмотрела в его сторону и пробормотала:

– Привет.

– Что… – Его взгляд остановился у кромки кровати. Он бросил свой портфель. – Похоже, ты здорово накачалась. – С потемневшим от волнения лицом присел рядом и приложил руку к ее лбу. – Звонили из полиции. – Мрачная тучка беспокойства на лице. – Что случилось?

«Время объясняться», – подумала она неохотно. Собрав все оставшиеся силы, указала на аналого-цифровой отпечаток на разряженном комбинезоне. Это было намного тяжелее, чем обхватить пальцами…

– Да уж. – Проворные пальцы, куда ловчее, чем ее собственные недавно, отогнули воротник и погладили синяк на шее. – Черт, твердый. Действительно хреново было?

Говорить стало легче.

– Даже не представляешь, – еле выговорила она. На нее накатывалась волна отчаяния, готовая затопить, когда искусственный эндорфиновый кайф отступит перед антидотовым пластырем. Подбодрить себя дозой казалось хорошей мыслью, пока она была в одиночестве, во время его полета в плазменной слепоте, но теперь, выходя из этого состояния, она удивлялась, как умудрилась допустить такую глупость. Она схватила его за руку. – Сходи на кухню, принеси пару бутылок вина. Потом расскажу.

Минуты показались часами, пока он не вернулся, скинув большинство одежды, с бутылкой и двумя бокалами. Лицо бледное и вытянутое.

– Яйца Шивы, Рашель. Какого хера ты позволила втянуть себя в эту срань?

Ясно, информация массмедиа на кухне. Он поставил стаканы, присел рядом и помог сесть ей.

– Эта сраная скотина…

Его рука легла ей на плечи. Рашель прижалась к нему.

– Команда психов, – хрипло проговорила она. – Однажды утонув, не вынырнешь наружу. Я ведь переговорщик? Просто никого больше рядом не было…

Она повела плечами.

– Но тебя не должны были вызывать. – Его рука напряглась.

– Знаешь, – сглотнула она, – открой-ка лучше бутылку.

– Ладно. – Понимая, что не время и не место вести расспросы, он налил ей вина.

Дешевое мерло, никакого смысла наслаждаться букетом.

– Правда, кроме тебя больше никого не было? Думаю…

– Да. – Рашель осушила стакан и протянула, чтобы налил еще. Он добавил себе и доверху наполнил ей. – Нет, скорее рядом не было никого, кто смог бы справиться с этим делом. Так или иначе. Руками или без… Мирный городишко. Никакого круглосуточного дежурства спецгрупп, все были на переподготовке в Бразилии. Только двое добровольцев. Вот дерьмо и попало в вентилятор.

– Ну, это было… – Он отхлебнул вина. – Камеры там теперь повсюду. Кое-что я увидел.

– Как там Луна? – спросила она, явно меняя тему.

– Серая и скучная, как обычно. – Он отпил еще, не встречаясь с ней глазами.

– Я… Рашель, пожалуйста, не увиливай.

– Не надо. – Она смотрела на него. Он отвел взгляд.

– Уж по крайней мере постарайся предупредить меня в следующий раз.

– Я старалась дать тебе весточку, – раздраженно ответила она, – но ты был вне зоны доступа. Все происходило слишком быстро. – Она скривилась и шмыгнула носом. – Господи, да у меня слезы, – произнесла она с отвращением. – Не люблю этого.

– Каждому приходиться делать выбор, раньше или позже, – заявил он.

Она поставила стакан, и Мартин утешающе взял ее за руку.

– Эта жопа приняла меня за общественную уборную, – тихо проговорила Рашель. – Какой-то гандон приставляет к твоей голове пушку и настаивает, чтобы ты его трахала. Самые лояльные законы определяют это как изнасилование, не так ли? И не важно, пушка ли это или настоящая бомба и приходиться ли работать руками вместо рта или вагины. – Она глубоко вздохнула и снова протянула стакан. – Но я не жертва. Налей. Пусть урод поспит со своими донорскими органами, пока я напиваюсь. Верно? – Она еще раз вздохнула. Напряжение отпускало: Мартин рядом, да и спиртное начало действовать. – Знаешь, когда я вошла, то представляла, что может случиться, и знала, какова ставка, так что делала все это добровольно.

Капли вина попали на шерстяной шарф и расплылись большим пятном.

– Бывало и хуже. Я-то утром протрезвею, а он как был сраным уродом, так им и останется. И сдохнет. – Она хихикнула. – А знаешь, чего мне хочется прямо сейчас?

– Скажешь? – спросил он неуверенно. Она выпрямилась и сбросила шарф на пол.

– Хочу еще раз принять ванну, – заявила она. – Со своей любимой купальной игрушкой – тобой. Побольше смазки, пены и секса. Но на сей раз с хорошим вином, а не с этой дешевкой. Хочу твоих ласк. Твоих рук по всему моему телу, а когда расслаблюсь, принять пару доз бодрящего, и трахать тебя, трахать, пока не обессилим. Оба, и голыми. – Рашель, пытаясь выбраться из кровати, зашаталась и навалилась на Мартина. – А завтра или потом пойду и поссу на могилу мудака. Присоединишься?

Мартин неуверенно кивнул.

– Обещаешь мне убрать свое имя из списка?

– Постараюсь, – неожиданно трезво ответила она. И вздрогнула. – Или-или. Добьюсь успеха и в других делах, думаю. Грязная работенка, но кто-то должен ее выполнять. Но у большинства хватает мозгов, чтобы не ввязываться в подобные дела добровольно.

* * *

Сознание возвращалось медленно, с тяжкой головной болью и дурнотой в сочетании с синяками на ногах и измятой постелью. Ощущение испачканности, от которой не избавят и два умывания, сменилось мыслью: а где Мартин?

– О-о, – простонала она, приоткрывая глаза. Мартин сидел на другом краю кровати, глядя на нее с выражением недоумения на лице. Казалось, он к чему-то прислушивается.

– Это Джордж Чо, – озадаченно проговорил он. – Похоже, твой телефон заблокирован.

– Джордж? – Она с трудом попыталось сесть. – Который час?

На щитке комбинезона мигнула иконка. Рашель чертыхнулась. «Три утра. Какого хрена нужно от меня Джорджу в три утра?»

– Рашель? Нет видеосигнала.

– Мы в кровати, Джордж, – еле-еле выговорила она. – Сейчас ночь. Какого хрена?

– Ну, прости-прости. – На щитке комбинезона высветилась картинка. Джордж был одним из немногих высокопоставленных официальных лиц, знающих истинный смысл ее работы. Обычно одетый с иголочки и культивирующий эксцентричную моду прежней эпохи, казавшуюся прочим политикам извращенной утонченностью, на сей раз Джордж выглядел встрепанным и излишне взволнованным.

– Код «красный», – словно извиняясь, произнес он. Рашель мгновенно выпрямилась.

– Одну минуту, – попросила она. – Мартин, где антипохмелин?

– В ванной. Левый ящик, верхняя полка.

– Подождешь? – Это уже Джорджу. – Ладно?

– Да-да, конечно, – обеспокоенно кивнуло изображение.

Ровно минута: накинуть халат, схватить стакан воды и бутылку бодрящего напитка.

– Так будет лучше, – сказала она Джорджу. – И с чего такая спешка?

– Сможешь быть готова через полчаса? – Нервный взгляд Чо. – Групповая операция по полной программе. Постараюсь забрать тебя в течение часа. Тебя днем не было в офисе. Почему?

Рашель посмотрела прямо в видеокамеру.

– Ты был настолько занят, чтобы не заметить, как какая-то задница пыталась взорвать всю Женеву?

– Так тебя и туда втянули? – удивился Джордж. – Уверяю, не знал. Но это куда важнее.

– Ну, мне мало не показалось.

– Я уже выдал каждому все подробности маршрута.

– Каждому? И скольких же ты привлек? Что подразумевается под «маршрутом»? И как долго?

Джордж неловко повел плечами.

– Не скажу точно. Планируем примерно на месяц.

– Месяц. Черт. – Она ответила хмурым взглядом встревоженому Мартину. – Командировка вне системы?

– Не могу ни подтвердить, ни опровергнуть, но предположение имеет основания.

– Не регламентированная?

– Точно.

– Дипломатия. Незаконное вторжение. И вам без меня не обойтись.

– Ни подтверждаю, ни опровергаю. На сей раз, вполне очевидно.

– Ублюдок! – выдохнула она и мотнула головой. – Нет, не ты, Мартин, а Джордж. А что: положенный мне примерно шестилетний отпуск равняется – трем месяцам? Наверно, ты понимаешь: я вышла замуж пару месяцев назад, и мы планировали начать какую-никакую семейную жизнь? Как насчет моего мужа?

– Ну и чего тебе надобно? – с несчастным видом глубоко вздохнул Джордж.

– Хочу… – Рашель на мгновение будто лишили жизни. Код «красный», вдруг дошло до нее, и ледяной лик ужаса возник в утомленной голове. Похоже, на сей раз действительно серьезно. «Красный» резервировался на случай военной опасности, без необходимости ввода в игру Тайного Совета, и данный код не использовался, если под задницей действительно не горело. Что в свою очередь означало… – Мне нужна каюта на двоих, – резко заявила Рашель. – Я вернулась из годичного вояжа по Новой Республике, получила нагоняй от какой-то ведьмы из главного офиса из-за нищенского бюджета, влипла в неприятную историю с психом, которого посетила Плутониевая Фея по причине недополучения действенной мастурбации, и теперь ты хочешь вырвать меня из домашнего уюта на утиную охоту в какой-то заднице? Полагаю, каюта на двоих – самый скромный из моих запросов.

– О-па. – Джордж поднял правую руку. – Погоди секундочку. – Его глаза сверкнули лазерными метками. Какие-то срочные новости поступали прямо ему на сетчатку. – Вы же не зарегистрировали изменение статуса. Не понимаю…

– Ни хрена ты не понял. Никаких продолжительных одиночных командировок, Джордж, особенно непредвиденных и непланируемых заранее.

– Ладно. – Он задумчиво посмотрел и поскреб подбородок. – Ты нужна нам прямо сейчас. Послушай, я постараюсь достать твоему мужу диппаспорт и билет на… ближайший транспорт посольского назначения. Но нам нужна именно ты, и немедленно, без сопровождающих.

– Нет уж, хватит. – Рашель потрясла головой. – Или Мартин со мной, или я отказываюсь.

Мартин жестикулировал, пожимал плечами и корчил непонимающие рожи. Рашель предпочла этого не замечать.

– Твое последнее слово? – медленно произнес Джордж и задумался. – Я сумею уладить это дело, но лишь в случае, если твой муж согласится устроиться штатным специалистом. На орбите ждет скоростной курьерский корабль. Поверь, это не увеселительная прогулка. Согласна на предложение?

Рашель глянула на Мартина.

– А ты?

Тот изогнул бровь и кивнул.

– Согласен. Все равно ближайший месяц мне нечем заняться. Если ты считаешь…

– Считаю. – Она улыбнулась ему и снова обратилась к Джорджу: – Он согласен.

– Вот и ладненько, – оживился Джордж. – Здорово, если управитесь за час. Одежды или припасов не брать, на это выделен бюджет. Только вы. Ребенок еще не зачат? Ни ты, ни твой муж не беременны, надеюсь?

– Нет, – отрицательно покачала головой Рашель. – Хочешь, чтоб мы собрались за час? И даже не намекнешь насчет самого дела?

На момент Чо показался измученным и изможденным.

– Нет, пока не отправимся в путь, – твердо ответил он. – Проблема уровня сверхсекретности. Кстати, насчет сегодняшнего. Скольких спасла?

– Ну, трехсот килотонн хватило бы на всю Женеву. Где-то с полмиллиона. Ну, положим, половина погибла бы, остальные просто лишились бы крова, соедини мой дружок проводочки своего дерьма. А что?

– Приблизительно раз в тысячу больше смертей, если не выудим кое-кого, – спокойно, но твердо произнес Джордж. – И это только для начала…

НОВЫЙ ДЕНЬ, НОВАЯ ПЕРЕДОВИЦА

«Лондон таймс» – потрясающие новости с 1785 года! Представляет Фрэнка «Носа» Джонсона. Спонсоры: Интерструктуры Марипоза, Банк Мамалат аль-Фалака, КиберМаус™ и Первая Всеобщая Церковь Кермита.

ПЕРЕДОВИЦА

Хочу рассказать вам о бедствии на Новой Москве. Даже если придется использовать лишенный морали язык так называемой объективной журналистики – эту воистину мерзопакостную грязь, что сродни колоссального восьмиузельному сраному кластеру, – существующий дабы потворствовать «ангелам», военблогерам и прочим бедствующим шлюхам, столь же неуместным в этой жизни, как вино в бочонке виски.

Как и большинство людей, завязанных на этот почтенный печатный орган светового конуса, вы, возможно, посчитали Новую Москву очередной головной болью: затягивающее болото «мак'»-мира, населенного греховными овцестригами, пытающимися не принимать всерьез богоразруиштелъную технику и оказавшимися поверженными Эсхатоном. Немного жесткого гамма-излучения, большая новая туманность – и все испарилось за пару лет. Бросок в недра данного блога выявил, что 69 % земляных червей никогда не слышали о Новой Москве, а из тех, кто слышал, 87 % уверены в незначительности произошедшего для политики Земли; сравнимо с количеством убежденных, что минет – не настоящее половое сношение, что старина-извращенец Санта Клаус подкладывает к вашему камину каждого 25 декабря подарки, а Земля – плоская.

Теперь пришло время сдвинуть крайнюю плоть недоразумения и пройтись жесткой щеткой просвещения по всей этой массе липкой полуправды и лжи. Истина ранит, но не так сильно, как последствия умышленного неведения.

Я был на Новой Москве девять лет назад, совершая заурядный долгий круиз по злачным местам Септагона, сельским просторам Междуречья и неким диким сверхобобщениям вроде Аль-Ассада, Брунея или Бетховена. Новая Москва, повторяю в третий раз, не буколическая сельская трясина. Разновидность каторжанской застойной планеты с континентальными государственными правительствами, объединившимися в планетарную федерацию, городами величиной с Мемфис, Аджубу и Токио и орбитальной инфраструктурой, способной создавать термоядерные межпланетные перевозчики.

«Островная» – такое определение больше всего подходило Новой Москве, каким бы космополитом она ни являлась, имея около двух миллионов граждан и отсутствие кораблестроительных верфей для сверхсветовых кораблей. Но граждане Новой Москвы поддерживали свои промышленные возможности много лучше, чем иные постинтервенционные колонии, и жили весьма прилично. Благодаря предкам из Айовы и Канзаса, говор их был словно с постоянным зеванием, но это вовсе не означало глупость, примитивизм ублюдства от кровосмешения или психопатство империализма, зацикленного на галактическом завоевании. Я нашел жителей Новой Москвы в целом терпимыми и дружелюбными, непредвзятыми и открытыми, энергичными и в то же время забавными и человечными, как любые другие люди, которых я знал. Если искать типичный «мак'»-мир, то Москва могла претендовать на звание такового: основанная беженцами евро-американской культуры XXI века, принявшими за аксиомы общечеловеческие ценности – демократию с принципами толерантности и свободы вероисповедания, строящими цивилизацию на данных основах. «Мак'»-миры, так мы называем их, – мягкие и вежливые наследники западных исторических традиций. Иными словами – там тоска смертная.

Но тут имело место исключение: какой-то засранец уничтожил их.

[Эд-бот: подстроить к точке семь. Думаю, здесь тяжеловато.]

Шокированы сквернословием? Хорошо, просто хотелось привлечь ваше внимание. Случившееся на Новой Москве вызывает опасения, ведь такое может произойти где угодно. Кстати и на Земле – где вы, возможно, сейчас находитесь, здесь примерно 70 % процентов наших читателей, – или в мире Мэрид. Это могло случиться с премерзкими империалистическими мудаками Права Ориона или с тихой мусульманской технократией Бахрейна. Мы все уязвимы, ибо, кто бы ни раздолбал Новую Москву, они отмылись от чудовищного преступления и остаются чистюлями, пока не заведено официального расследования, и могут повторить подобное снова.

«Таймс» получила эксклюзивный доступ к раздутому в шесть раз государственному внутриправительственному бюджету, утвержденному за два года до Инцидента Ноль. Большинство из резервов основного текущего бюджета не реализованы до бедствия. Хочется полагаться на точность данных, и могу вас уверить, что военные расходы, которые могли бы спровоцировать вмешательство Эсхатона, не просматриваются даже радаром. Детальная ревизия [Эд-бот: добавить гиперссылку для добавочного материала] показала, что официальные военные расходы составляли 270 миллионов в год на содержание несверхсветового флота сдерживания, а еще 600 – на гражданскую оборону, в основном на противодействие естественным катастрофам. В бюджете не было зазора для стомиллионных издержек по темным проектам. Новомосковские судоверфи на полном серьезе испытывали недостаток спецоборудования и знаний для ремонта и тем более воссоздания производства сверхсветовых кораблей. Никаких причинно-следственных нарушающих конфликтов. Поверьте, вообще ничего не оказалось достойным внимания. Никакой инфраструктуры для разработки запрещенных вооружений или нарушения Третьего завета. Обвинение в тайном создании нарушающего причинно-следственные связи оружия не выдерживало никакой критики. С другой стороны, соглашение о кооперации с опасными соседями, Новым Порядком, предполагало некоторые неприятности, но ничего существенного для размещения в новостном блоге, по крайней мере тогда.

В итоге это обернулась против них. Какая-то подлая клика, обладающая сверхоружием, точила топор на московское правительство, осознавая, какое недовольство породит бойня миллионов, сводившаяся к мести по поводу некоторых малозначительных и, несомненно, вызванных внешней силой факторов мнимого неуважения. Другими словами, произведен акт геноцида.

Завершение: на форуме читательских откликов некий натасканный подонок назвал уничтожение Новой Москвы актом милосердия богоподобного существа и потребовал урезания фондов содействия переселяемым беженцам, на что могу ответить: пошел подальше и сдохни. Можно окатить меня презрением. Но я так зол, что даже не могу писать об этом. Даже поражен, почему клавиатура до сих пор не расплавилась под пальцами. И я просто в ужасе вообще от постановки данного вопроса. Ты даже не вырос до уровня читателей «Таймс», и я немедленно вымарываю твою писанину. «Ты – позор представителей человеческого вида», – вот что говорит мгновенно включающийся инстинкт.

Конец

Фрэнк сердито раздавил остаток сигары в пепельнице. Несколько раз непотребно выругавшись, глубоко вдохнул запах очистителя тесной каюты. Все-таки нужно восстановить вентиляционный режим и содрать пластырь, налепленный на детектор дыма, иначе стюарды из службы систем жизнеобеспечения заявятся и заведут покровительственно-вежливую беседу, но пока он пользовался возможностью обонять по собственному усмотрению. Далеко не все в его власти было на этом корабле, позиционируемом как передвижной тематический парк. Как маниакальный трепач, Фрэнк был патологически неудобен любому окружению, ибо не умел приспособить беспорядок внешний к собственному порядку души.

Фрэнка настолько обгадили, что переполнявшая его злость и стремление к действиям привели к соблазну разбить голову об стену. Проблема серьезная, признавал он, – ужасная способность чувствовать боль других. Будь возможность удалить ее хирургическим путем, он не колеблясь сделал бы это – и тогда, вероятно, из него смог бы получиться политик-карьерист. Из-за своей профессии он испытывал сильные угрызения совести. Особенно тогда, когда, как в этом круизе, приходилось заниматься изгнанием своих собственных призраков. Он перекрыл поток трудового процесса защелкиванием клавиатуры, запихнул машинку в карман и встал из кресла, напоследок глотнув голубизны токсичного воздуха, и открыл дверь впервые за последние двадцать четыре часа.

Где-то в командном отсеке «Романова», возможно, завопила сирена тревоги: «Опасность! В каюте «В-312» тролль! Срочная обработка спрей-дезодорантом и подготовка к дезактивации коридора «В-3»! Опасность! Опасность! Химическая угроза!» Широко раздув ноздри, он вдохнул неестественно чистый воздух. Крупный мужчина с бровями вразлет и весьма выразительным носом, по описанию одной из бывших любовниц – самец седозадой гориллы, подтверждением чему служили коротко стриженные черные с проседью волосы, придававшие еще большую выразительность. Ниже контура стрижки кожа пылала юношеской силой, он почти вибрировал от переизбытка энергии, теломер,[2]2
  Хвостовая часть хромосомы.


[Закрыть] перепрограммированный шесть месяцев назад, выбрасывал неугомонность подросткового излишества, о существовании которого он почти забыл. Это привносило в его работу неуживчивость к передовицам некаторжанской прессы, и после нескольких часов заточения он буквально вырвался на свободу.

Коридор с дверными проемами, плюшевой обивкой стен, утопленными дверными ручками и сетью безопасности, готовой остановить неожиданные кульбиты в случае внеосевого ускорения. Повсюду фальшокна с видами буколической гармонии, пустынных закатов, песчаных пляжей, пышных тропических дождевых лесов и захватывающих дух звездных пейзажей. Рассеянное освещение создавало иллюзию бестеневого трубчатого тоннеля, успокаивающее воздействие – совсем как в деловом отеле, но вдвойне надоедливей и с запахом синтетической хвои.

Неспешно идя по коридору, Фрэнк принюхивался. Он ненавидел и злился одновременно на этот аспект межзвездного перемещения. Разве можно было ощутить риск путешествия к отдаленным мирам, если имелся опыт схожих ночевок в подобных холено-наманикюренных спальных номерах самообслуживания, сконструированных исключительно для приведения к наименьшему общему знаменателю дерьмо-мозги у торгующих трутней? Отели с обаятельно успокаивающей ручной росписью на стенах, буфет с готовой едой по личному выбору, уже разложенной по тарелкам, и потолок над королевских размеров кроватью, демонстрирующий сто тысяч убогих фильмов или миллион роликов прочей хрени.

Да и черт с ними! На фиг все услужливые задницы с их торговым звездным мессианством и менталитетом быстрых денег. Занятые только собой, избалованные и жадные, не желающие ничего видеть дальше собственного носа и выходящего за рамки ободряюще высоких ценников. Черт с ними и их потребительским спросом на успокаивающие и тоскливые летающие отели с надменной и покровительственной наемной опекой, без малейших признаков, что пассажиры уже не в Канзасе, а на борту сверхмощного лайнера с миллионом тонн сверхплотного вещества – звездолета, способного обогнуть черную дыру и проскользнуть по радиусу видимой вселенной на волне сворачиваемого пространства-времени. Черт возьми, если бы они осознавали происходящее, могли хотя бы разволноваться, напугаться даже… Это привело бы в дальнейшем к снижению спроса на билеты компании «ВайтСтар», образца корпоративного подохода во всем, а потому…

Каким только образом Фрэнку не доводилось перемещаться. Например, на устаревших прыжковых транспортниках, вращавших колеса командных отсеков для обеспечения подобия гравитации. Он провел незабываемую ночь с немногими из уцелевших на полу бронированного танкоперевозчика, несущегося по песчаной пустыне, в ожидании уже представляемого зрелища вертолетов победителей, потом – целую неделю ютился на полу самоходки в болотистой речной дельте неподалеку от города Октавио на Мемфисе. По сравнению с любыми из пережитых ситуаций, настоящее могло считаться верхом роскоши. Здесь все было немного легкомысленно, простовато, но хуже всего – бесхарактерно.

В конце плавно извивающегося коридора Фрэнк прошел через занавеси, скрывающие настенные ступеньки большой винтовой лестницы, стилистически больше подходящей космическому грузовику. Лестница была из органики, из модифицированного красного дерева, старательно выращенного спиралью внутри трубы, искривленного в виде полумесяцев пересекающихся секций, после жестоко умерщвленного и частично подпорченного группой экспертов по покрытиям. Лестница проходила через все одиннадцать пассажирских палуб корабля и вела прямо к наблюдательному пункту – оптически чистому куполу, закрытому теперь из-за аберрации звездного света, отсекающей все волны, за исключением невидимого гамма-излучения. Фрэнк осмотрелся и глянул на часы.

– Четыре утра? – проговорил он, ни к кому конкретно не обращаясь. – Хм.

Его появление в столь ранний час несколько удивило немногих пассажиров и одетых в белое стюартов-людей. Не то чтобы время имело большое значение, просто многие жили в соответствии с корабельным графиком, придерживаясь имперского временного стандарта, связывающего межзвездную торговлю, что означало сон для большинства и закрытые для обслуживания основные общественные места.

Ночной бар на палубе F еще работал, и Фрэнк немного запыхался, взбираясь по кругу пятнадцати сотен градусов штопора винтовой лестницы. Он протолкнулся сквозь хрустально-позолоченные двери и поглядел по сторонам.

Несколько полуночников зависали в баре, несмотря на неурочное время: парочка выпивох старательно припрятывала наркоту, а сидевшие кружком за столиком в углу с полдесятка друзей болтали. Зачастую бывает трудно определить возраст человека, но эти были слишком молоды для участия в культурном общении. Либо студенты в Большом Турне, либо группа трудяг, втянутых в один из невероятных водоворотов рынка рабочей силы, удешевляющих ее и готовых применять ее там, где занятость была невысокой. Фрэнк видел такое и раньше, самому однажды пришлось выступить в подобном качестве по молодости и беспомощности. Он возмущенно фыркнул в собственный адрес.

– Мне «Рэя с племянником» со льдом, но не взбалтывая. – Он улыбнулся барменше, которая ответила кратким кивком, понимая неохоту посетителя к разговорам, пока тот не выпьет, и отвернулась выполнить заказ.