Текст книги "Глубокое синее море"

Карин опять вспомнила китайское изречение и попыталась почувствовать себя ответственной за судьбу спасенного человека. Но ему, казалось, эта помощь была не нужна. Несмотря на то что новый пассажир выглядел довольно жалко, был босиком и в одних трусах, он производил впечатление человека, который умеет сам за себя постоять.

– Дивное зрелище, не так ли, миссис Брук?

Обе женщины обернулись. По трапу к ним спускался мистер Эгертон.

Этот пассажир занимал каюту «Г». Худощавый мужчина, лет шестидесяти, с седой бородой и волосами. Драматичная черная повязка на его глазу Карин казалась несколько театральной, но речь Эгертона, смахивающая на военную, с частым употреблением солдатских выражений объясняла ее наличие. Большую часть времени он проводил в своей каюте, редко выходил к завтраку или обеду, однако за столом был превосходным собеседником.

– Второй помощник говорит, что это вы заметили человека на плоту, – продолжал Эгертон. – Парню просто здорово повезло!

Карин поймала быстрый взгляд Мадлен.

– Неужели, дорогая, это вы его увидели? – воскликнула она. – А мне даже не намекнули об этом!

– Все вышло чисто случайно, – пояснила Карин. – Когда машины остановились, я проснулась и вышла полюбоваться звездами… Интересно, что такое с ним приключилось?

В этот момент палуба завибрировала, так как «Леандр» неожиданно пошел полным ходом вперед. Карин всю передернуло, когда она представила себе, что должен чувствовать одинокий человек в океане на маленьком утлом плотике. Теперь этот плотик, который все удалялся и удалялся, выглядел как игрушечный кораблик.

Повернувшись, чтобы пойти к себе вниз на среднюю палубу, Карин обратила внимание на стоящего поодаль человека. Это был пассажир из каюты «И» по фамилии Красицки. До сих пор она видела его мельком только два или три раза, так как он был болен и почти все время находился в своей каюте. Красицки был в толстом халате, надетом поверх пижамы, выглядел слабым и изможденным.

Карин с удовольствием перекинулась бы с ним парочкой слов, но его странное поведение удержало ее от этого. Красицки стоял почти не шевелясь, смотрел мимо нее на Эгертона и, при этом уголки его рта нервно подергивались.

Когда же Эгертон повернулся и тоже глянул на него, Красицки быстро исчез за углом.

– Должно быть, это наш попутчик? – спросил Эгертон. – Какой-то у него болезненный вид, не так ли?

Она кивнула, и внезапно ей пришло в голову, что эти мужчины увидели друг друга не в первый раз. Но почему же тогда Красицки так глядел на Эгертона? В его взгляде было что-то ненормальное, какой-то страх, словно он встретился с призраком.

Глава 3

В помещении на нижней палубе, величественно именуемом «лазаретом», были четыре койки, умывальник, два железных шкафа да маленький столик. Все еще почти голый и мокрый Годард сидел на одной из нижних коек и обтирался полотенцем. Он только что принял душ из пресной воды и знал, что реакция на все пережитое может наступить в любую минуту – тогда, скорее всего, упадет на койку, как кусок теста.

В дверях появился Линд, за ним толпились любопытные из команды.

На корабле только и было разговоров о том, что спасенный один попытался пересечь Тихий океан на своей яхте. Наряду с восторженными восклицаниями пассажиров моряки говорили, что любого человека, который вздумает сделать подобное, надо проверить у психиатра.

Тем не менее многие из них, не скупясь, принесли одежду, которая теперь громоздилась на второй нижней койке. Кроме того, теперь у Гарри были зубная щетка в футляре, зубная паста, сигареты и даже зажигалка. Сквозь толпу любопытных протиснулся молодой филиппинец в белых штанах и нижней рубашке с подносом, на котором были холодное мясо, картофельный салат, овощи и кружка молока.

Годард опустил полотенце и дрожащими руками раскрыл пачку сигарет. Линд дал ему прикурить. От первой же глубокой затяжки у Гарри сильно закружилась голова.

Первый офицер отвинтил пробку и протянул ему бутылку.

– Для поднятия жизненного тонуса. – сказал он. – Но не советую делать больше одного глотка.

Годард поднял руку с бутылкой и обвел глазами присутствующих.

– Ваше здоровье! – произнес он и сделал небольшой глоток. Спиртное обожгло ему горло и желудок. Он протянул бутылку Линду. Потом увидел капитана. Тот смотрел на него с явным неодобрением.

– Вам бы лучше встать на колени и благодарить нашего Господа Бога, чем пить это зелье, – проговорил он.

– Поверьте мне, капитан, я уже делал это, – ответил Гарри. Когда по сигнальным огням увидел, что корабль снова разворачивается, подумал, что пришло время поблагодарить Господа Бога, и произнес небольшой монолог.

Стин воздержался от комментария, хотя и счел слова спасенного не очень-то уважительными. Только обронил:

– Ну хорошо, а теперь отдыхайте. Завтра утром зайдете ко мне и расскажете о себе.

Членов команды это позабавило. Кто-то даже отважился на реплику, но на незнакомом Годарду языке. Все рассмеялись.

Один из матросов заметил по-английски:

– Парень должен благодарить не Бога, а ту полногрудую молодку! Ведь это она его заметила! Остальные с воодушевлением его поддержали.

– Ну ладно, посмеялись и хватит! – улыбнулся Линд, после чего сразу же наступила тишина.

А Гарри словно плыл в тумане – результат огромной усталости, никотина и алкоголя. Он сделал еще затяжку, потом придвинул к себе поднос и спросил:

– У вас на борту есть женщины?

– Две, – ответил Линд. – А вас заметила миссис Брук. У нас команда из тридцати восьми человек, есть всевозможные технические приспособления, но тем не менее именно пассажирка сообщила нам, что увидела человека за бортом.

Годард выпил молоко и с подчеркнутой осторожностью поставил кружку на место.

На мгновение он представил себе, что снова находится на плоту и видит, как удаляется корабль. И в тот же момент, судорожно вцепившись в край койки, с торжеством посмотрел на офицера.

– Внимательность превыше всего, мистер Линд. Представьте себе, что я плыл бы к кораблю, на котором не было бы пассажиров… – Гарри качнулся вперед.

Линд подхватил его и уложил на койку.

Во сне ему казалось, что он по-прежнему плывет на своем плоту посреди океана, размахивает бутылкой с виски перед пастью голодной акулы, а рядом с ним лежит нагая женщина, у которой вместо лица просто светлое пятно. В следующий момент Годард со стоном проснулся весь в поту. В каюте было удушающе жарко. Гарри посмотрел на постельные принадлежности, и на какой-то миг ему показалось, что он находится на борту «Шошоны». Но потом вспомнил, что с ним произошло, вот только не знал, на каком корабле находится и куда этот корабль держит курс. Об этом ему еще никто не сказал.

Он почувствовал себя вновь родившимся и беспомощным, как ребенок. Кто-то дал ему шорты, а от предыдущей жизни у него каким-то таинственным образом остались часы. Они показывали 9.16, но это не совсем соответствовало корабельному времени, хотя разница и не должна была быть большой. Почти в тот же момент Гарри услышал, как склянки Пробили три раза, и тут же передвинул стрелки на 9.30. Теперь его новое рождение было определено и во времени.

Потом он понял, что страшно голоден. Нужно надеяться, что они не унесли с собой поднос. Сев на койку, Гарри внезапно почувствовал слабость, но она быстро прошла. На столе стояла вазочка с фруктами. Он очистил два банана и съел их, захрустел яблоком, закурил сигарету. Собственно, было бы достаточно распахнуть дверь, сказать, что он проснулся, и сразу же появился бы теплый, обильный завтрак. Но ведь человек рождается не каждый день, и ему хотелось продлить это состояние. Годарду было безразлично, куда держит курс этот корабль, – самое главное, что он остался жив.

От сигареты у него опять закружилась голова, зароились сумбурные мысли – бессмысленные, не имеющие никакого отношения к его настоящему положению.

Потом он вспомнил слова Линда и усмехнулся. Надо же, его заметила женщина. Какая-то миссис Брук. Судя по словам офицера, должно быть, симпатичная. Правда, когда на корабле много мужчин и только две женщины, то даже старая толстая кляча может показаться красавицей. Пожалуй, ему никто не поверит, когда он будет потом рассказывать, что обязан жизнью женщине. Все это маловероятно – ведь корабль имеет всевозможные технические устройства, а обнаружила его в океане какая-то маленькая куколка. Нет, это воспримут как сказку, хотя и будут слушать его рассказ с интересом.

Дверь немного приоткрылась, и в каюту заглянул человек с острыми чертами лица.

– О, вы уже проснулись? Как вы себя чувствуете?

– Роскошно! – ответил Годард. – Небольшая слабость и сильный голод.

– Это легко устроить. Я – старший стюард. Джордж Барсет.

Они пожали друг другу руки.

– Что вы скажете насчет завтрака с яйцами, шпигом и прочими атрибутами? – спросил Барсет.

– Конечно! – отозвался Гарри.

– Вам долго пришлось пробыть на плоту?

– Неполных трое суток.

Барсет ухмыльнулся:

– Успели достаточно пропитаться морской водой… Я сейчас вернусь. – С этими словами он исчез.

Годард почистил зубы и посмотрел на себя в зеркало, висевшее над умывальником. В местах, не покрытых щетиной, лицо было багрово-красным и воспаленным. С ушей сползала кожа.

Барсет вернулся с кофейником в руке.

– Вот, мистер Годард. Начинайте с него. Остальное прибудет через пару минут.

– Большое спасибо, – ответил Годард и налил себе полную чашку. Кофе был горячий и крепкий. Ему пришлось прихлебывать с осторожностью. – Чудесный кофе. Кто-то прекрасно его готовит.

Барсет закурил сигарету и уселся на противоположную койку:

– Вы, собственно, откуда плыли?

– Из Калифорнии. Двадцать шесть дней назад вышел из Лонг-Бич.

– И куда держали курс? Гарри пожал плечами:

– На Маркизские острова и дальше, может быть, в Австралию. Короче, куда попал бы.

– И один на такой маленькой яхте? Даже девчонки с собой не прихватили? – Такой факт был, казалось, выше понимания стюарда. – Может быть, собирались написать об этом книгу?

– Нет… – Он вдруг подумал, что стюарду этого не понять. Тот явно считал его сумасшедшим. А сумасшествием можно объяснить многое, поэтому просто спросил:

– Скажите, куда плывет этот корабль?

– «Леандр»? Мы плывем в Манилу. А вышли из Южной Америки. Последнюю остановку делали в Кали. – Далее он сообщил, что корабль идет под панамским флагом, но это все, что связывает его с Панамой, ибо судно принадлежит одному греку, который и осуществляет перевозки через компанию «Хайворт-Лайн», находящуюся в Лондоне. Построен в 1944 году, имеет цилиндрические машины, делает в среднем тринадцать узлов.

Капитан Стин, по прозвищу Холи Джо, то ли уроженец Ирландии, то ли Шотландии, ревностно относится ко всему тому, что написано в Библии, ярый противник алкоголя. Видимо, когда-то сбился с нормальной дорожки и ушел в море. Судя по всему, настоящий капитан на корабле – светлокудрый великан Линд. Во втором помощнике есть что-то голландско-индонезийское, а третий помощник – швед.

Появился молодой филиппинец с подносом в руках, и Годард принялся за еду, в то время как Барсет продолжал говорить. О себе рассказал, что он американец, но не пояснил, почему работает на этом судне, в то время как на американском корабле старший стюард мог бы заработать в два раза больше. Годард понял, что у него, видимо, были на то свои причины – или скандальная история с женщинами, или неприятности с профсоюзом или полицией.

– И много пассажиров у вас на борту? – поинтересовался он.

– Нет, немного. У нас всего для них двенадцать мест, но это старое корыто, конечно, не может сравниться с современными кораблями, которые делают по шестнадцать – восемнадцать узлов, имеют кондиционеры и элегантные бары, поэтому сейчас плывут только четыре пассажира – две женщины и двое мужчин.

Одному из них лет шестьдесят пять, неплохой человек. Раньше служил где-то в Бенгалии, потом долгое время жил в Буэнос-Айресе, пока аргентинская инфляция вконец не обесценила его пенсию. Теперь собирается пожить на Филиппинах. У другого мужчины бразильский паспорт, но он, по всей вероятности, поляк. Его зовут Красицки. Болеет с момента нашего выхода из Кали. Линд его лечил, но так и не понял, чем этот человек страдает. Во всяком случае, странный он какой-то. Постоянно запирается в своей каюте, закрывает иллюминатор и, даже задергивает занавеску, словно не переносит дневного света. Временами даже средь бела дня слышно, как он стонет, словно ему снятся кошмары. А корабельный сундук в его каюте заперт на три замка. Честное слово, на три замка.

Одна из женщин – вдова капитана морского флота США. Ей около пятидесяти, но выглядит очень моложаво. Судя по всему, много плавала и побывала во всех частях света. Тип женщины из Южных Штатов, но с умом, с ней приятно побеседовать.

Другая моложе, лет тридцати с небольшим, и очень миловидная, хотя и суховата – сама первой никогда не заговорит. Она тоже вдова, но что случилось с ее мужем, неизвестно. Работала в Лиме, а теперь отправляется в Манилу, куда ее послала фирма. Для женщин плавание проходит довольно скучно, так как оба их спутника уже в преклонном возрасте, а один вдобавок к этому с завихрением. Конечно, они будут рады увидеть на корабле нового человека. Или у мистера Годарда другие планы?

– Я и сам еще не знаю, – ответил Гарри. – Вероятно, это будет в какой-то степени зависеть от капитана.

– Оставайтесь здесь, – сказал Барсет. – А то Холи Джо всучит вам в руки тряпку.

Годард подумал, что новый человек, выловленный посреди океана, для старенького парохода может означать и другое. Это и больше проданного спиртного, больше чаевых для того же Барсета, и всякая иная выгода с финансовой точки зрения.

Разумеется, такой вывод трудно сделать, глядя на человека в одних трусах…

– А чем вы зарабатываете на хлеб насущный? – наконец, не выдержал стюард.

– В настоящее время ничем, – ответил Годард. – А раньше снимал фильмы и писал.

Барсет заинтересовался. Если это правда, то, выходит, их новый пассажир занимает солидное положение в обществе.

– Какие фильмы?

– «Тин-Хан», «Аметистовая афера» и некоторые другие. Последний назывался «Соленая шестерка». Получился настоящий боевик.

– «Тин-Хан»? Я его видел, – взволнованно подхватил стюард. – Так назывался крейсер во времена Второй мировой войны. Великолепный фильм! Послушайте, вам совсем не нужно оставаться на этом утлом суденышке.

Годард пожал плечами:

– А почему бы не остаться?

Может быть, ему будет интересно стать на какое-то время моряком.

Филиппинца звали Антонио Гутиэрес, и он оказался хорошим парикмахером. Кто-то из машинного отделения одолжил Годарду электробритву, другой – спортивную рубашку. Его лицо все еще болело от солнца, соленой воды и ветра, и все-таки ему удалось кое-как побриться. После этого он стал выглядеть лучше. Около одиннадцати часов Гарри вышел на палубу. На средней палубе никого не было, а ему хотелось, как только он выяснит свои отношения с капитаном, найти миссис Брук и выразить ей свою благодарность.

Стояло чудесное солнечное утро. Дул легкий бриз, и корабль немного покачивался на волнах, бороздя воды океана. Даже вода кажется много приятнее, когда на нее смотришь с палубы парохода и чувствуешь вибрацию от работы машин.

На мостике нес вахту третий помощник. Он сказал Годарду, что капитан уже встал и что в его каюту можно пройти через рубку.

Гарри постучал в дверь, которая была немного приоткрыта.

– Да? – послышался голос, и на пороге появился капитан Стин. На нем был тропический белый костюм, а на плечах его рубашки с короткими рукавами красовались четыре золотые полоски. – Входите, мистер Годард, присаживайтесь. – Он показал на массивное кресло.

Капитан был сухощавым мужчиной со строгой выправкой. Он уже начинал лысеть, но голубые глаза лучились, как у ребенка, а на длинной шее четко выделялся кадык.

В каюте стояло кресло, лежал потертый ковер, на котором возвышался стол с вращающимся стулом. На переборке перед столом висели две фотографии в рамках. На одной из них был запечатлен очаровательный домик на берегу фиорда, а на другой – женщина с двумя девочками. Дверь на задней стене вела непосредственно в спальню капитана.

Пока Годард рассказывал ему свою историю, тот сидел на стуле за письменным столом и делал в журнале пометки. По его лицу было видно, что он неодобряет авантюрные приключения спасенного ими человека.

– Надеюсь, теперь-то вы, наконец поняли, как опрометчиво поступили, – сказал Стин. – Право, удивительно, что береговая охрана позволяет такие выходки.

Гарри пояснил, что морские путешествия в одиночку практикуются всеми нациями и одобряются яхт-клубами. Кроме того, устраивались даже соревнования, на которых яхты с одним человеком на борту пересекали океан.

– И тем не менее вы потеряли свою яхту, – констатировал капитан. – Лишь милосердие Божье спасло вас от неминуемой гибели. Судя по всему, вы потеряли и свой паспорт, не так ли?

– Да, конечно. Очутившись в таком положении, мне было как-то не до него.

– Очень неприятно. – Стин нахмурил брови и постучал карандашом по столу. – Надеюсь, вы понимаете, что в связи с этим возникнут неприятности с властями?

– Конечно. – Годард вздохнул. – Но, с другой стороны, капитан, каждая нация знает, что случаются кораблекрушения и встречаются люди, их потерпевшие.

– Это мне известно. Но вы не обычный моряк, на которого распространяются все законы торгового судна. Для филиппинских властей вы будете неизвестной личностью без всяких документов, визы и денег. И пароходная компания, к которой принадлежит мое судно, будет вынуждена внести за вас определенную сумму. Залоговую сумму. Черт бы тебя побрал, благочестивый сын потаскушки, подумал Годард, но вслух сказал:

– Прошу меня извинить, капитан. Боюсь, с моей стороны было крайне неосмотрительно искать спасения на вашем судне.

Капитан Стин был готов простить Годарду эту бестактность.

– Вы сами, должно быть, понимаете, что ваше замечание не слишком удачно? Мы очень рады, что вы оказались инструментом провидения Божьего, но тем не менее не должны забывать и о формальной стороне вопроса. Ну, а теперь ближе к делу. Вы можете и впредь оставаться в лазарете и питаться вместе с офицерами. Я не буду просить вас отрабатывать за ваш проезд.

– Большое спасибо, капитан.

– Конечно, если вы сами не изъявите такого желания. Боцману всегда может понадобиться помощь, и я убежден, что вы предпочтете не занимать у людей сигареты и принадлежности туалета.

– Но я слышал, что у вас есть пассажиры на борту. – Годард все еще говорил спокойно, хотя в его голосе появились нотки раздражения. – Каюты не все заняты. Я мог бы занять одну из них и оплатить свой проезд полностью – от Кали до Манилы.

На свое предложение он получил в ответ легкую, снисходительную ухмылку.

– Проезд на пароходе оплачивается заранее. Боюсь, я не смогу нарушить правил пароходной компании.

– Ваш радист уже работает?

– Он с минуты на минуту должен появиться у меня.

– Может быть, вы попросите его дать мне телеграфный бланк? Я хочу послать радиограмму. – Годард снял часы и положил их на письменный стол. – А это можете положить в сейф как залог за телеграфные расходы, – сухо сказал он. – Часы фирмы «Ролекс», они стоят приблизительно шестьсот долларов. И если вы назовете мне имена ваших агентов в Лос-Анджелесе, то я поручу моим адвокатам уже сегодня перевести сумму за мой проезд и другие расходы, а также залоговую сумму и деньги за мой обратный проезд в Штаты, если власти Манилы будут на этом настаивать.

– Да… да, конечно… – Стин немного помедлил, потом протянул часы обратно. – Думаю, все будет в порядке. – Он вышел в рубку, коротко поговорил с кем-то по телефону, и минутой позже появился радист, молодой латиноамериканец с узким непроницаемым лицом.

– Спаркс, это – мистер Годард. Он хотел бы послать радиограмму. Гарри поднялся:

– Рад с вами познакомиться.

Спаркс кивнул, видимо решив, что никаких других форм вежливости от него не требуется. Годарду показалось, что в темных глазах радиста сверкнули искорки ненависти, после чего они снова стали какими-то безликими. Как говорится, янки, убирайтесь домой! Возможно, он был родом с Кубы или из Панамы, или вообще откуда-то южнее Сан-Диего.

– Вы можете связаться со Штатами?

– Да.

Стин добавил, что они имеют на судне коротковолновый передатчик.

Сларкс протянул Годарду несколько бланков и вышел в рубку, чтобы подождать там.

Капитан порылся в своих бумагах, нашел адрес агента в Сан-Педро и сказал, что проезд из Кали до Манилы стоит пятьсот тридцать долларов.

– В таком случае, двух тысяч должно хватить на все, – высказал предположение Гарри. – А если будет перерасход, то вы его получите в Маниле.

Он заполнил телеграфный бланк, адресовав его своим адвокатам в Беверли-Хиллз:

«Шошон» затонул подобран «Леандром» следующим Манилу тчк просьба перевести сегодня две тысячи долларов в Сан-Педро агентам пароходства Барвику и Клейну за проезд Манилу и путевые издержки а также обратный проезд Соединенные Штаты тчк агент должен подробно известить капитана «Леандра» положении дел тчк

Годард».

Спаркс пересчитал слова и сказал, что радиограмма стоит одиннадцать долларов и тринадцать центов.

– Наличными, – добавил он.

– , О, это я уже знаю, – спокойно ответил Годард. – Не надо постоянно напоминать мне об этом.

Стин объяснил радисту, что пароходство оплатит расходы, и молодой человек исчез.

– Я дам указание стюарду, – сказал капитан. – Он возьмет над вами опеку.

– Может, лучше сначала дождаться подтверждения? – предложил Гарри.

Стин ответил, что это не обязательно. Видимо, часы фирмы «Ролекс» произвели на него впечатление.

Годард ушел. Он стыдился своего гнева и чувствовал неловкость от всей этой беседы. Ему бы даже доставило радость поработать на палубе матросом и было бы все равно, где спать. А он-то считал себя неуязвимым, даже если на него нападут все Станы со всего мира!

По дороге ему повстречался Линд. Судя по всему, он никогда не носил фуражку и знаки отличия.

– Подождите меня где-нибудь здесь, – с улыбкой сказал он. – У меня есть пара вещиц, которые вам, возможно, пригодятся.

– Хорошо, большое спасибо, – ответил Годард и прислонился к поручням. Если бы капитаном был Линд, подумал он, этот корабль выглядел бы иначе.