Текст книги "Адаптация совести"

– Достаточно. – Дронго все понимал. Приехавшая сюда одинокая молодая женщина из Казахстана не имела ни единого шанса пробиться куда-либо. С такой симпатичной внешностью она могла получить работу секретаря и по совместительству обслуживать своего шефа прямо в кабинете либо идти в элитные проститутки, благо образование у нее было. И это только при условии, что ей повезет.

Сначала Гордеев просто встречался с молодой симпатичной женщиной, мечтающей стать журналисткой. Затем начались интимные встречи, затем он ее завербовал, попутно устроив в популярную газету. Этническая немка из соседней республики могла очень интересовать компетентные службы. Оба варианта, о которых она сказала, означали, что она была и любовницей, и осведомителем Гордеева, как это часто бывает. Вообще, в правоохранительных органах укоренилось мнение, что любая женщина, попадающая в поле их зрения, так или иначе должна принадлежать мужчинам этого ведомства. Женщин, находящихся в подчинении, склоняют к сожительству, агентов-женщин просто насилуют. Рядовые сотрудники милиции прекрасно знают, что все проститутки на их территории должны отдаваться им безо всякой оплаты, с благодарностью за покровительство. Дошло до того, что некоторые сотрудники просто выезжают на «охоту» во вверенных им районах, хватая первых встречных женщин.

Эмме удалось не только выстоять, но и познакомиться со своим будущим мужем, выйти за него замуж, развестись… Интересно, аварию ее бывшему мужу устроили люди Гордеева или это была случайность? Но об этом они никогда не узнают.

Дронго печально взглянул на сидевшую перед ним женщину. Миллионы достались ей не очень легко. Очевидно, Эмма сумела понять взгляд эксперта и благодарно кивнула.

– Итак, – сказала она чуть хриплым голосом, – я вам гарантирую, что о нашей беседе никто не узнает. Что вы думаете об этом преступнике, вы можете мне рассказать? Я запишу вас на пленку и дам в программе, изменив ваш голос. Это я обещаю.

– Договорились. Только давайте не здесь. Я вызову машину и там расскажу вам о Баратове.

– Моя машина припаркована у здания ресторана, – улыбнулась Эмма. – Не забывайте: я очень богатая женщина. Там сидит мой водитель. Если хотите, я отпущу его домой и сама сяду за руль.

– Так будет лучше, – улыбнулся Дронго. – Только отпустите его прямо сейчас, до того, как мы выйдем отсюда. Совсем необязательно, чтобы он меня видел.

Она потушила сигарету.

– Вы думаете, что он тоже находится под «патронажем» Гордеева? – уточнила Эмма.

– Не будем рисковать, – пожал плечами Дронго.

Она улыбнулась, доставая телефон.

Глава 6

@Bukv = Эмма привезла Дронго домой, и он честно надиктовал на ее диктофон все, что думал и об этом преступнике, и о его преступлениях. Хотя подсознательно пытался каким-то образом смягчать свои формулировки, помня о тяжелом детстве Вениамина Баратова.

На следующее утро он позвонил профессору Гуртуеву.

– Доброе утро, Казбек Измайлович. Извините, что беспокою вас так рано.

– Доброе утро. Ничего страшного, я уже проснулся. Не забывайте, что я жаворонок, а вы сова. Это для вас пробуждение в девятом часу утра – почти подвиг.

– И даже больше, – пошутил Дронго. – Вы знаете, я думал о своей беседе с Баратовым всю ночь и пришел к выводу, что это был не обычный разговор и не совсем обычная исповедь. Он ведь точно знал, что разговор записывается и будет много посторонних, но не стал протестовать. Тогда почему ему был нужен именно я? Почему нельзя рассказать обо всем вам, тем более что вы интересуетесь этим гораздо более предметно, чем я, – ведь у вас чисто научный интерес. Уже не говоря о том, что он мог бы сотрудничать с Тублиным и Резуновым, а не злить их столь демонстративным поведением.

– Вы считаете его поведение продуманным?

– И не просто продуманным. У него есть определенный план, который мы пока не можем понять. Возможно, мне стоит встретиться с ним еще несколько раз, чтобы попытаться понять, чего именно он хочет. Мы просто обязаны разгадать его намерения.

– Я тоже об этом подумал, – признался Гуртуев. – Но ведь его рассказ был правдой, и боюсь, что найти в нем неточности будет почти невозможно. Каждое его сообщение, каждый факт подкреплен документами и фактическими данными. Зачем ему лгать? Какой смысл?

– Но зачем ему говорить правду именно в подобном формате? – настаивал Дронго. – Мы просто обязаны все проверить.

– Я позвоню генералу Шаповалову, – решил профессор. – Но учтите, что наш подследственный сидит в тюрьме ФСБ, а у них свои правила и порядки. Вы же видели, как Тублин возражал против нашего дальнейшего участия в их следственных действиях.

– Они не совсем понимают, с кем именно имеют дело. Для них он маньяк, пусть и очень опасный. А мы с вами прекрасно осознаем, что он очень умный, проницательный и адекватный человек, с которым очень трудно вести беседу на равных.

– Я поговорю с Шаповаловым, – снова пообещал Гуртуев.

Весь день Дронго не находил себе места, словно предчувствуя некие мрачные события. После трех часов дня он позвонил Эмме Реймон.

– Как наше интервью? – поинтересовался он.

– Почти готово, – сообщила она. – Мы исказили ваш голос и дадим интервью в нашей вечерней программе. Это будет настоящая сенсация. Вы знаете, я несколько раз слушала ваш рассказ. Мне показалось, что в нем сквозит даже какое-то сочувствие к этому убийце.

– Это не сочувствие, это понимание того, что он не был таким от рождения. Трагические события его детства и юности, одно за другим, привели его к тому состоянию, в котором он оказался. Но при этом у него всегда был выбор, который он сознательно избегал, предпочитая другой путь.

– Я примерно так и поняла. Кстати, я звонила своей подруге, она хотела бы с вами встретиться. Понятно, что в милицию или к следователям она не пойдет. А с вами хотела бы переговорить.

– Мы можем встретиться в моем офисе, – предложил Дронго.

– Только не офис, – возразила Эмма. – Может, у меня дома? Сегодня вечером буду вас ждать. Я живу в старом доме на Кутузовском. Вернее, это квартира моего бывшего мужа. Он покупал ее для своей матери, но она умерла еще до того, как он отремонтировал это жилье. А после здесь никто не жил.

Она продиктовала адрес.

– Приеду, – пообещал Дронго и положил телефон.

Ждать звонка Гуртуева было тяжело, но он заставил себя не звонить профессору, понимая, что тот перезвонит сразу, как только получит какую-то информацию. Но в четыре часа дня позвонил полковник Резунов.

– Я только сейчас вышел от генерала Шаповалова, – сообщил он, – мы говорили о нашем подопечном.

– Утром я позвонил Гуртуеву и попросил его переговорить с генералом, – сказал Дронго. – Мне кажется, что нам нужно продолжить наши встречи с Баратовым – хотя бы для того, чтобы лучше понять этого типа.

– Казбек Измайлович был утром у генерала, я тоже там присутствовал. Мы позвонили генералу Гордееву в ФСБ, чтобы обговорить условия вашей второй встречи. Но он твердо сообщил, что они приняли решение не разрешать вторую встречу Баратова с вами, пока он не покажет место захоронения тела своей соседки.

– Они считают, что таким образом могут его приручить? – разозлился Дронго, – это в цирке дрессированным тюленям дают рыбу, а медведям – куски сахара, если они правильно выполняют свой трюк. Он ведь не дрессированный зверек, а вполне сложившийся индивидуум со своей опасной психикой. И прекрасно понимает, что такая форма поощрения для него оскорбительна. Он вообще замкнется и не пойдет ни на какие контакты.

– Их тоже можно понять, – примирительно произнес Резунов, – Тублин отвечает за следствие, а Гордеев – его непосредственный руководитель. Когда мы искали его по всей стране, за поиск отвечали генерал Шаповалов и наша группа. А теперь за следствие отвечают именно они вместе с сотрудниками следственного комитета, и у них есть свои доводы.

– Значит, они отказали?

– Не отказали, а отложили вашу следующую встречу. До тех пор, пока он точно не укажет место, где спрятано тело погибшей женщины. Вы считаете, что они не правы?

– Абсолютно не правы. Он и так сознался в этом преступлении.

– Это для вас достаточно его признания. А мы бюрократы, нам нужны конкретные улики, конретное тело. Не говоря уже о том, что это нужно ее родным и близким.

Дронго нахмурился. Конечно, Резунов прав, но Баратов может не согласиться. Каким будет выход из этого тупика?

– Я должен поговорить с ним еще раз, – упрямо повторил он.

– Насколько я помню, вы вчера утром отказывались встречаться с ним, и нам пришлось вас долго уламывать. А теперь вы настаиваете на новой встрече… Вам не кажется, что это несколько необычное поведение для такого последовательного человека, как вы?

– Не кажется, – ответил Дронго. – Я действительно не очень хотел с ним встречаться еще раз, но после того, как встретился, понял, что он все еще рассчитывает каким-то невероятным образом взять реванш – хотя бы моральный – за свое поражение. За то, что я сумел его вычислить и обнаружить. Он не просто так звал меня к себе. Он разработал определенный план. Может, он действительно хочет рассказать мне о своей жизни всю правду и этим изменить мое мнение о нем? Но он не собирается оправдываться. Это просто не в его правилах. Здесь нечто другое. Может, он просто хочет моего сочувствия? Тоже не верю. Он не тот человек, который нуждается в сочувствии других. Тем более что он был беспощаден по отношению к своим жертвам. Они, наверное, тоже молили его о сочувствии, пытались вырваться в последний момент, просили не убивать их… И вы советуете мне спокойно сидеть и ничего не делать? Это не в моих правилах. Других предложений у вас нет?

– Вам нужно немного подождать, – предложил Резунов. – Я думаю, Баратов понимает, что никуда не денется, и рано или поздно он пойдет на сотрудничество. Или откажется, но это тоже будет его сознательный выбор.

– А разве его исповедь не первый шаг к сотрудничеству? – спросил Дронго.

– Боюсь, что в ФСБ думают иначе, – вздохнул Резунов и, попрощавшись, отключился.

Примерно через час перезвонил Гуртуев, который долго и нудно рассказывал, как он убеждал генерала Шаповалова и как тот звонил в ФСБ, пытаясь получить согласие генерала Гордеева на эту встречу.

– К сожалению, ничего не получилось, – сказал профессор, – но мы надеемся, что через некоторое время…

– Да, – быстро проговорил Дронго, – через некоторое время они, возможно, согласятся, мне уже сообщил об этом Виктор Андреевич.

– Очень хорошо, – обрадовался Гуртуев. – Я думаю, нам нужно немного подождать.

– Спасибо, профессор. Я так и сделаю. – Эксперт попрощался и быстро отключился. Этот разговор окончательно вывел его из себя.

Вечером Дронго поехал на Кутузовский проспект. В прошедшую, советскую, эпоху здесь жили члены Политбюро и даже сам генеральный секретарь. Но все меняется, все проходит. Дома на Кутузовском все еще сохраняли очарование своего времени, однако уже не считались престижными и удобными. По советским меркам, это было не просто роскошное жилье, а настоящие дома премьер-класса.

Дронго позвонил снизу, и Эмма продиктовала ему номер кода входной двери. Он поднялся на четвертый этаж, позвонил. Журналистка почти сразу же открыла. Она была в джинсах и темном джемпере. В гостиной на диване сидела другая блондинка, удивительно похожая на жертвы Баратова. Увидев ее, Дронго даже помрачнел, настолько внешность этой молодой женщины соответствовала вкусам убийцы.

– Алена, – кивнула ему незнакомка. Она была в светлом платье, волосы собраны в большой узел. На ногах изящные светлые туфли.

– Меня обычно называют Дронго, – пробормотал он, усаживаясь в предложенное ему кресло.

Эмма вкатила столик с фруктами и напитками. Ей нравилось играть роль светской дамы.

– Моя подруга Алена Кобец, – сообщила Эмма, – она врач-офтальмолог. Я хотела, чтобы вы встретились и поговорили.

– Вы действительно были с ним знакомы?

Дронго мог бы даже не спрашивать. Она слишком подходила в качестве идеальной жертвы для этого убийцы. Как раз тот самый типаж.

– Если это действительно он, – ответила Алена. – Но он представлялся Вадимом и носил очки. Говорил, что является владельцем издательства. Я потом звонила в Екатеринбург, пыталась его найти, но так и не нашла. А в Интернете поместили его фотографию вместе с другими сотрудниками института, где он был директором, и я сразу его узнала.

– Он действительно представлялся Вадимом, носил очки и выдавал себя за директора издательства, – мрачно сообщил Дронго.

– Но зачем? – спросила Алена. – Разве быть профессором и директором института менее почетно? В газетах пишут, что он был крупным специалистом по мировой архитектуре, разбирался в вопросах градостроительства… Зачем выдавать себя за провинциального издателя, если вы крупный ученый?

– Так он готовил свои преступления, – пояснил Дронго. – Встречался с женщинами, очаровывал их своим обаянием, приглашал на очередную встречу – и затем неожиданно исчезал. Женщины терпеливо ждали его. А потом так же неожиданно появлялся, уже выбрав место и время нападения, звонил, назначал встречу, убивал и насиловал. Если вы даже успевали кому-то рассказать о ваших встречах, то следователи и милиция искали неизвестного издателя Вадима из Екатеринбурга, а не известного ученого Вениамина Борисовича Баратова из Перми.

– Неужели он действительно был убийцей? – вздрогнула Алена. – До сих пор не могу в это поверить. Он был такой прекрасный собеседник, такой интеллигентный человек… Рассказывал мне о замках в Шотландии, куда приглашал меня поехать… Я даже планировала нашу поездку. – Она тяжело вздохнула и выпила рюмку коньяка, которую для нее приготовила подруга. – Не понимаю. Ничего не понимаю. В его последний приезд я даже предлагала ему поехать ко мне. Так откровенно предлагала – а он отказался. Я даже сказала, что сына не будет дома, он нам не помешает. Если Вадим… если Баратов такой опасный убийца, почему он не поехал ко мне домой? Ведь там было идеальное место для убийства. Но он отказался, даже немного смутился.

– Возможно, он не был готов к своему преступлению, – предположил Дронго, – или понимал, что его могут увидеть случайные свидетели – ваши соседи или знакомые.

– Все равно не верю, – вздохнула Алена, – вы могли ошибиться. Про него пишут такие страшные вещи… Неужели человек может быть таким двуликим? Не могу в это поверить.

– У женщин все сердце, даже голова, – пробормотал Дронго. – Он вам нравился?

– Да, – с вызовом произнесла Алена, – он мне очень нравился. И я все равно не поверю, что такой человек мог быть чудовищем. Может, у него была подруга и он не хотел, чтобы она знала о его романтических встречах? Может, поэтому он выдавал себя за другого человека? А вы на этом основании подозреваете его в ужасных убийствах. Мне рассказывал отец, что за преступления этого известного маньяка, которого звали… не помню, кажется, похоже на Чиполлино, расстреляли несколько невиновных людей…

– Чикатило, – подсказал Дронго.

– Вот именно, Чикатило, – вспомнила Алена. – Отец говорил, что тогда пытались найти серийного убийцу и осуждали невиновных. Может, и сейчас вы поторопились арестовать этого человека? Я же с ним разговаривала, он не может быть убийцей.

Эмма молчала. Она помнила свой вчерашний разговор с Дронго.

– Я тоже с ним разговаривал, – печально произнес Дронго, – и, к сожалению, мы не ошиблись. Невозможно ошибиться, когда нам известен код его ДНК, который совпадает с кодом насильника. Я как только увидел вас, понял, что вы именно тот тип женщин, который ему нравился. Именно такой.

Алена нахмурилась.

– Ваш отец прокурор или следователь? – поинтересовался Дронго.

– Прокурор, – ответила Алена, – государственный советник юстиции третьего класса.

– Значит, он понимает, как вам повезло, – тихо сказал Дронго. – Не обижайтесь, но мы не ошиблись. Он и есть тот самый серийный убийца, которого искали по всей стране. Это он и есть. Я вчера с ним разговаривал, и он сам рассказал мне о двойном убийстве своего соседа и его жены.

– Директор института, – вступила Эмма, – это просто невозможно. Трудно поверить…

– Нам тоже было трудно поверить, – согласился Дронго, – но все совпало. Его группа крови, его резус-фактор, его ДНК.

Раздался звонок мобильного телефона. Эмма, извинившись, взяла аппарат, посмотрела на дисплей и быстро вышла из комнаты.

– Куда мне теперь идти? – вздохнула Алена. – Как я теперь буду с этим жить?

– Помнить о том, что среди людей, которые с вами знакомятся, может быть и такой опасный преступник, – сказал Дронго, – вы говорили, что у вас есть сын, но вы живете одна. Значит, мужа нет?

– Нет. Мы разведены.

– Ну вот, видите. Он как раз и выходил на таких одиноких женщин, мечтающих о принце.

– Какой принц, – нервно произнесла Алена, – был бы хотя бы мужик нормальный. Принцев уже давно не осталось, это мы точно знаем. Даже мужиков нормальных нет. Один пьет, другой кокаин нюхает, третий на виагре сидит… Где они, настоящие мужики? Покажите… Он мне о своей погибшей дочке врал, чтобы сыграть на жалости.

– Где вы с ним познакомились?

– На какой-то выставке. Он подошел ко мне, начал так интересно рассказывать. Я обычно не разговариваю с незнакомцами. А этому сразу поверила. И имя Вадим мне всегда нравилось. Я даже сына хотела так назвать, но потом муж настоял на своем варианте.

– Постарайтесь успокоиться. Вам еще повезло, что все так получилось и его вовремя остановили.

– Это все, что вы можете мне посоветовать? – горько спросила Алена.

– Вам нужно обратиться в МВД к полковнику Резунову, – посоветовал Дронго. – Можете сказать, что пришли от меня. Я запишу вам его номер телефона. Он руководитель оперативной группы, которая занималась поисками Баратова. Вам обязательно нужно с ним переговорить. И будет правильно, если вы сами к нему придете.

– А потом про меня напишут во всех газетах и опозорят моего отца, – скривилась Алена.

– Не думаю. Резунов не тот человек, который позволит обнародовать ваше имя. Вы слишком ценный свидетель, и я думаю, что никто не узнает о вашем визите. Но прийти вам нужно обязательно, иначе эта тайна будет висеть над вами вечным дамокловым мечом. Вам будет гораздо легче, если вы сами примете такое решение.

– Не знаю, – призналась Алена, – как мне вести себя дальше.

Дронго не успел ничего сказать, когда вернулась Эмма. У нее было странное выражение лица.

– Что случилось? – спросила Алена.

– Звонил мой большой друг, – с неожиданной ненавистью произнесла Эмма, – «верный Руслан».

– Это я поняла. Что произошло?

– Категорически возражает против завтрашней передачи. Сказал, что позвонит руководству канала и передачу отменят. Он уже знает, кто именно давал интервью. Ругался. Говорил, что я не имела права выходить на этого эксперта.

– Очевидно, речь идет обо мне, – констатировал Дронго.

– Да. Он знает, что это были именно вы. Наверное, кто-то из наших ему сообщил. Как глупо! Нужно было передать пленку в другую студию.

– Вы думаете, что там они бы ее не нашли? – усмехнулся Дронго. – Вы должны понимать, что у них могут быть осведомители на любом канале. В конце концов, это их работа.

– Мне не разрешат сделать эту передачу. Он говорит, что я не имею права монтировать подобный материал, пока идет следствие. Обещал больше не пускать вас к Баратову… Получается, что я вам тоже все испортила.

– Формально он прав. Пока не закончено следствие и суд не признал Баратова обвиняемым, нельзя называть его преступником, – согласился Дронго. – Обратите внимание, что я ни разу не назвал его преступником, а все время говорил «подозреваемый». Приговор может вынести только суд.

– Тогда я полная дура, – села на диван Эмма, – а знакомый Руслан абсолютно прав.

– Не переживай, – посоветовала ей Алена, – я тоже хороша. Мы вечно любим не тех, кого нужно. Сначала выбираем себе неудачных мужей, потом неудачных любовников… А потом остаемся одни.

Эмма достала сигареты, закурила:

– Он сказал, что я не должна монтировать эту передачу еще и потому, что Баратов пошел на сотрудничество со следствием, – сообщила она.

– Что? – не поверил Дронго.

– Он так и сказал, – подтвердила Эмма, – пошел на сотрудничество со следствием. А почему это вас так удивило?

Дронго достал свой мобильный телефон, набрал номер полковника Резунова, извинился, вышел в коридор.

– Все стали какие-то нервные, – услышал он голос Алены за спиной.

– Виктор Андреевич, что происходит? – спросил он. – Мне сказали, что Баратов пошел на сотрудничество со следствием.

– Откуда вы узнали? – изумился Резунов, – мне сообщили об этом только полтора часа назад. Позвонил полковник Тублин. Я не хотел вас беспокоить, думал позвонить вам завтра утром.

– Это правда?

– Да. Он согласился показать место, где закопал тело соседки. Завтра утром мы вылетаем туда специальным самолетом.

– Можно мне полететь с вами?

– Боюсь, что это невозможно.

– А если он сбежит?

– С нами летят четверо сотрудников ФСБ, – снисходительно сообщил Резунов, – и еще мы вместе с полковником Тублиным. Все шестеро вооружены. В Перми нас будет ждать оперативная группа из сотрудников ФСБ и МВД – еще восемь человек. Вы считаете, что он может каким-то образом обмануть четырнадцать человек и сбежать? Это только в кино возможно перебить всех и устроить побег, в жизни так не бывает. Нас доставят в закрытых автофургонах ФСБ в аэропорт к специально заказанному самолету той же системы. В Перми нас встретят прямо в аэропорту, откуда мы поедем по указанному адресу. И в этот же день должны вернуться назад. Все рассчитано до мелочей. Если он думает таким образом выиграть время или попытаться сбежать, значит, он просто дурак. А он много раз доказывал нам, что его нельзя считать дураком. Не беспокойтесь, Баратов никуда не сбежит.

– Но почему он так неожиданно пошел на сотрудничество со следствием?

– Почему неожиданно? После вашего ухода они предложили ему выбор. Либо он отказывается сотрудничать, и дело оформляется своим ходом; при этом в дальнейшем запрещаются всякие свидания и встречи, даже с вами или профессором Гуртуевым. Либо он соглашается дать показания и выдать нам спрятанное тело – и тогда получает свежие газеты в тюрьму и даже возможную встречу с вами или профессором Гуртуевым по выбору… если, конечно, он будет настаивать. Я думаю, он понял, что ему ничего не светит, и согласился на сотрудничество. В конце концов, он сам признался в двойном убийстве. Найдем мы тело или не найдем, это уже не так важно для него самого. Убийство его соседа все равно будет доказано. А для следствия и суда важно, чтобы был и труп соседки.

– Мне нужно полететь с вами, – настаивал Дронго.

– Это не в моей компетенции. Решение о сопровождающих принимается на уровне руководства ФСБ и МВД. Даже генерал Шаповалов ничего не сможет сделать. Извините, но я думаю, что вы напрасно волнуетесь; ничего ужасного не произойдет. В крайнем случае, мы просто слетаем туда и обратно. И будем знать, что он просто морочит нам голову.

– И еще, – быстро добавил Дронго, – я нашел молодую женщину, с которой был знаком Баратов. Он терпеливо готовил ее в новые жертвы. Дал ей номер вашего телефона. Она хотела завтра встретиться с вами.

– Пусть придет послезавтра, – предложил Резунов, – это очень интересно. Каким образом вы смогли ее найти?

– Она сама расскажет вам об этом. До свидания. И будьте осторожны.

– Обязательно, – пообещал Резунов.

Он попрощался и отключился. Дронго вернулся в комнату с тем же выражением лица, которое было у Эммы.

– Кажется, вас тоже огорчили, – заметила не без некоторого злорадства хозяйка квартиры.

Дронго подошел к столику, плеснул себе большую порцию коньяка и залпом выпил. Сел на свое место. Женщины переглянулись.

– Вот и наш эксперт тоже занервничал, – прокомментировала его поведение Эмма. – Что-то случилось?

– Обычные неприятности. Наш подопечный оказался даже более непредсказуемым, чем ваш генерал. Извините, Алена, завтра полковник Резунов улетает в срочную командировку и вернется только к вечеру. Позвоните ему послезавтра; надеюсь, что он уже будет на работе.

– Я так и сделаю, – пообещала Алена и взглянула на часы. – Кажется, мне пора. Я еще должна заехать за сыном. Извините, но мне действительно пора. Если хотите, я вас подвезу, – предложила она, обращаясь к гостю.

– Нет, – ответила Эмма несколько напряженным голосом, – я думаю, мы еще немного посидим.

– Хорошо. До свидания.

Алена поцеловала на прощание Эмму, кивнула Дронго и пошла к выходу. Дронго остался в комнате один. Эмма закрыла дверь и вернулась в гостиную, усаживаясь на диван.

– Кажется, вы ей понравились, – сказала она. – Бедная Алена… Сначала ей не повезло с мужем – он оказался карьеристом и негодяем. Изменял ей со своей сотрудницей, можете себе представить. А его бизнес целиком зависел от дяди Алены, который работает в банке. И вот теперь эта дурацкая история с Баратовым. Она ведь понимает, что могла оказаться среди убитых женщин. И ее сын остался бы без мамы. Какой кошмар, даже подумать страшно.

– Да, ей повезло, – согласился Дронго.

Эмма снова потянулась за сигаретами.

– Давайте выпьем, – предложила она. – В жизни столько мерзостей и гадостей, что об этом не хочется даже думать. Все равно мою программу уже зарубили и ничего завтра не будет. – Эмма разлила коньяк в большие пузатые бокалы. – Дронго, какая у нас интересная жизнь, – медленно произнесла она.

Дронго пригубил напиток. Кажется, в первый раз он плеснул слишком щедро. Не нужно было так реагировать на сообщение Резунова. В конце концов, полковник прав. Что там может произойти? Никуда Баратов не сбежит, его будут охранять сразу четырнадцать человек – профессионалы, которые не допустят никаких сбоев. Он задумался и выпил свой бокал.

– О чем вы думаете? – поинтересовалась Эмма.

– О Баратове, – признался он, – все время думаю об этом типе. Он рассказал мне так много интересного. И вместе с тем я понимаю, что у него была какая-то сверхзадача. Ведь он не просто так позвал меня к себе. А вот его замысел я и не понимаю. И это меня очень беспокоит.

– Это единственное, что вас беспокоит, когда вы остаетесь наедине с молодой женщиной? – неожиданно спросила она, потушив сигарету.

Дронго улыбнулся. Эмма поднялась и спокойно, словно делала это много раз, села ему на колени.

– Будет глупо, если вы сейчас уйдете, – произнесла она, наклоняясь к нему. От нее пахло коньяком и сигаретами.

– Между прочим, я женат, – сказал он, глядя ей в глаза.

– Женаты между прочим или по-серьезному? – поймала она его на словах, наклоняясь к нему совсем близко.

– А как же ваш «верный Руслан»? – спросил он, когда их губы почти соприкоснулись.

– Пошел он к чертовой бабушке, – почти беззлобно прошептала она. – Или ты боишься?

Дальше все было проще. Хотя снимать ее джинсы оказалось несколько проблематично: они слишком тесно облегали ее бедра. Пришлось постараться…