Текст книги "Пепел надежды"

Глава 12

Узнав о случившемся на Молдавской, Филя поначалу впал в какой-то транс. Он не мог поверить оставшимся в живых, что один человек, неизвестно каким образом оказавшийся на квартире у девушки Серебрякова, перестрелял троих его людей и легко расправился еще c тремя. Шесть человек против одного! Филя понял, что он не сумел просчитать чего-то важного. Поэтому он сразу же решил действовать. Сначала нужно было отобрать трех самых лучших «специалистов», которых только могли найти для него в Москве. Затем прощупать всех, кто мог согласиться на беседу с Серебряковым или когда-либо работал на полковника. И только потом, уже днем, он позволил себе немного расслабиться. И позвонить Колесову.

– Андрей Потапович, нужно встретиться, – предложил он. – Буду ждать тебя в нашем ресторане через полчаса. Знаешь, куда приезжать?

– Ты же не ходишь в рестораны, – удивился Колесов.

– А теперь пойду, – огрызнулся Филя.

– Все так плохо? – понял Колесов.

– Я буду тебя ждать. – Филя впервые назвал его на «ты», забыв о своей издевательской манере, и Колесов понял, что произошло действительно нечто серьезное.

Через полчаса он сидел в ресторане в отдельном кабинете напротив Филиппа Кривого. Тот приехал на встречу мрачный и с необычной для себя многочисленной охраной.

– У нас осечка, – сразу же сообщил Филя, – твой Высоченко объявился.

– Я же предупреждал, – разозлился Колесов.

– Подожди ты, – отмахнулся Филя, – я не к нему людей посылал, а к Артисту. Митю послал с пятью ребятами. Они из Артиста адрес выбили и поехали к твоему должнику. Взяли его теплым в постели. Митя все мне рассказал. Хорошо еще, что успел до того, как его пристрелили. А потом появился этот полоумный полковник и перестрелял всех ребят. Троих убил, троих отключил. Равный баланс, – подвел итог Филя. – А потом исчез вместе со своим дружком.

– Он был контужен, – напомнил Колесов. – Я же предупреждал, что полковник очень опасный человек. Надо было послать не шесть, а двадцать шесть человек.

– Ты меня не учи, – прохрипел Филя, – я сам знаю, сколько людей посылать. Ты пока в своих парткомах штаны протирал, я уже делом занимался. Меня вся Россия знала, а ты у нас в это время агитацией занимался.

– Это я тебя предупредил насчет Серебрякова, – напомнил Колесов, – и я тебе сказал, что там Высоченко. А ты все провалил. И теперь они знают, что мы их ищем.

– Поэтому и позвал. – Филя не хотел признаваться, что упрек справедлив. – Я его теперь из-под земли достану. Теперь я буду искать нужных людей, чтобы его взяли.

– Этот полковник – полоумный, – пожал плечами Колесов, – он шизофреник, ты понимаешь? Его нельзя остановить, с ним нельзя договориться. После ранения он стал неуправляемым. Об этом знает вся Москва. Он стреляет, а потом разбирается. Он настоящий профессионал, понимаешь, настоящий убийца. Против него нужно выставить такого же профессионала. И даже не одного. Нужно найти двух-трех специалистов и организовать охоту на полковника. Иначе мы его не остановим.

– Специалистов я найду, – задумчиво проговорил Филя. – Знаешь, что рассказал твой Серебряков? Он говорит, что в Дагестане упал самолет с золотым запасом одной среднеазиатской республики. Я проверил, все совпало. Самолет действительно упал две недели назад, и его до сих пор не нашли. Большие деньги можно взять, Андрей Потапович.

– Золотой запас, – сразу понял Колесов, – это большие деньги.

– Это очень большие деньги, – подтвердил Филя. – Они, видимо, скрывают и ничего не говорят, чтобы охотники не полезли за их самолетом. Рядом Чечня, всякое может быть.

– Золотой запас… – повторил Колесов. – А если чеченцы узнают? – вдруг спохватился он.

– Тогда мы ничего не получим. Они могут просто отбить самолет, – рассудительно сказал Филя.

– Нет, – скрипнул зубами Колесов, – соберем людей и не отдадим этот самолет. Никому не отдадим.

«И я смогу наконец отсюда смотаться», – подумал он про себя.

– Сначала нужно его найти, – рассудительно произнес Филя.

Колесов недоверчиво взглянул на своего собеседника.

– А зачем ты мне все это рассказываешь?

– Не потяну я один такой груз, – признался Филя, хитро прищуривая свой единственный глаз, – никак не потяну. У тебя связи с банками, с пограничниками, с таможней. Может, подсобишь? Деньги большие должны быть…

– Если Серебряков нас опередит…

– Не опередит, – жестко отрезал Филя, – я уже нашел волкодавов на твоего полоумного. Он думает, что всегда будет давить необученный молодняк. Я нашел трех таких волкодавов… Сразу трех, – поднял он короткие жирные пальцы. – Три против одного. Шансы в нашу пользу.

– Где упал самолет?

– В Дагестане. Об этом писали все газеты.

– И как ты думаешь его искать?

– Никак, – засмеялся Филя, – зачем мне его искать? Я сделаю по-другому, по-умному. Пусть его ищет и поднимает твой Серебряков. А мы подождем. Когда они найдут самолет, тогда мы и возьмем весь груз. Все возьмем.

– Но как ты сможешь узнать? – не понял Колесов.

– Думаешь, только у тебя есть стукачи? – усмехнулся Филя. – Я постараюсь выйти на одного типчика, который будет в отряде полковника. Они уже нашли четырнадцать человек. Сегодня они должны взять банк. Вечером, перед закрытием. Через три часа.

– Какой банк? – не понял Колесов.

– Этого я не знаю. Этого им никто не говорит. Высоченко подготовил операцию, чтобы раздобыть деньги для розыска самолета. У Серебрякова же денег нет. Он пустой, поэтому они сегодня будут брать банк.

– Сколько тебе нужно человек? – спросил Колесов.

– Все. Все, кого ты можешь дать, – сказал Филя. – Я сам буду проверять каждого. Туда сосунки не нужны. А наш паренек будет сообщать нам, куда и как они направляются.

– У твоего человека есть мобильный телефон… – понял Колесов.

– У него все есть, – махнул Филя, тяжело поднимаясь. – Я твоего полковника раздавлю, – пообещал он, – он от меня не уйдет. Я с ним за Митю поквитаюсь. Но только тогда, когда они найдут самолет. Не раньше.

Филя вышел из комнаты, Колесов остался один. Подумав немного, он вытащил свой мобильный телефон и набрал номер.

– Коля, – глухо сказал он, – быстро приезжай ко мне в офис. Мне нужно срочно с тобой встретиться. И позвони нашим ребятам. Пусть приедут.

Он вышел из ресторана, сел в свой автомобиль. Водитель плавно тронул машину. Рядом с ним сидел телохранитель. Колесов опять достал телефон. Начал было набирать номер, но передумал. Он не доверял мобильным телефонам.

– Давай срочно в офис, – приказал он водителю.

Уже в своем кабинете он поднял трубку обычного телефона и набрал известный ему номер.

– Алексей Кириллович, добрый день, – постарался сказать он как можно веселее, хотя в этот день ему совсем не было весело.

– Добрый день, Андрей Потапович.

– У меня к вам опять просьба. Вечно я вас беспокою.

– Опять нужна информация? – понял его собеседник.

– Досье, – сообщил Колесов.

– Фамилия?

– Полковник Сергей Высоченко. Он вышел в отставку несколько лет назад, после Чечни. Был тяжело ранен, контужен…

– Я его знаю, – перебил Колесова его собеседник. – Хорошо, сейчас сделаю запрос. Куда вам переслать?

– На мой факс. Вы его знаете.

– Оплата прежняя?

– Да, все, как обычно.

– Сейчас перешлю.

– Спасибо. – Колесов положил трубку.

Алексей Кириллович работал прежде в парткоме МВД СССР, был старым знакомым Колесова. Довольно быстро Андрей Потапович смекнул, что его старый знакомый, работавший к тому времени в управлении кадров МВД России, может оказаться весьма и весьма полезным. По взаимной договоренности Алексей Кириллович поставлял ему информацию о некоторых бывших сотрудниках милиции, уже вышедших на пенсию. Порой они интересовали Колесова. Правда, тот же Алексей Кириллович категорически отказывался давать какую-либо информацию по действующим офицерам, справедливо полагая, что это нечто большее, чем просто предоставление информации о пенсионерах. А вот по пенсионерам и уволенным в запас он, не раздумывая, давал их досье. Алексей Кириллович, конечно, не знал, что таким образом Колесов и его люди отбирали нужных им офицеров, готовых работать на криминальные группы, и вербовали профессиональных киллеров. За каждую справку Андрей Потапович исправно платил, и это устраивало обоих.

Через двадцать минут факс принял несколько листов бумаги, переданных из управления кадров МВД. Колесов вчитывался в строчки личного дела полковника Высоченко, все более и более хмурясь. Полковнику было сорок три года. Он прослужил в МВД более двадцати лет, начав с инспектора уголовного розыска. В конце восьмидесятых командовал ОМОНом. В начале девяностых был легко ранен. С первых дней войны находился в Чечне. Почти все его подчиненные погибли в Грозном, когда отряд был окружен. Сам полковник был тяжело ранен, контужен, его сочли погибшим. И непонятно каким образом он все-таки выжил и вернулся в Ставрополь. У него ухудшилось зрение, и медицинская комиссия отправила его на инвалидность. К тому же полковника мучили дикие головные боли. Несмотря на его протесты, Высоченко был уволен из органов МВД и отправлен на нищенскую пенсию.

Остальное Колесов уже знал. Через некоторое время Высоченко стал одним из основных поставщиков наемных киллеров московскому криминальному миру. О нем ходили легенды, так как он никогда и никого не обманывал, но если его обманывали или пытались провести, он проявлял невероятную, чудовищную жестокость. Никаких свидетелей в таких случаях не бывало, но по Москве ходили разные слухи.

Колесов вчитывался в строки биографии полковника. Награжден орденом, медалями, еще орденом. «Почему они уволили такого человека?» – неожиданно подумал он. Черт бы их всех побрал, а кого они ценят? Разве самого Колесова не выкинули с работы, даже не подумав о том, как он будет жить? Можно представить, какую пенсию ему назначили по инвалидности, зло подумал Колесов. Поэтому он такой озверелый и беспощадный. Семья у полковника распалась. Жена развелась с ним. Дочь осталась с матерью.

«Он один, без родственных привязанностей и без друзей, – подумал Колесов. – Это самый страшный вид хищника. Одинокий хищник вне стаи. Как же Филя сумеет его остановить? Кого он направит на него? Каких таких более крупных хищников?»

Поздно вечером Филя сидел в автомобиле, направляясь на очень важную встречу. Он молча смотрел на прохожих, словно прикидывая, кто из них может оказаться тем самым полковником. Они ехали довольно долго, минут сорок, пока наконец не оказались в конце Ленинского проспекта. У обочины стоял большой автобус с затемненными стеклами. Филя вышел из автомобиля и поднялся в автобус. Здесь было теплее, чем в его машине. Он сделал несколько шагов по салону, привыкая к его неяркому освещению. В середине салона сидели три человека. Они были немолоды, но никому из них не было больше сорока. Все трое сидели в разных рядах, молча, никак не общаясь друг с другом.

– Значит, так, – сказал Филя, – вы лучшие специалисты, которых мне рекомендовали. Все трое. Вы знаете, кого нужно взять. Живой он мне не нужен. Но я должен быть абсолютно уверен, что его уже нет в живых. И только тогда, когда я дам вам сигнал. Не раньше. Вы все поняли?

Трое молча смотрели на него. В салоне автобуса чувствовалось непонятное энергетическое напряжение от присутствия этих трех мужчин. Вокруг них, казалось, пульсировали особые силовые поля. Они угрюмо молчали, глядя на стоявшего перед ними Филю Кривого.

– Значит, поняли, – подвел итог Филя. – Полетите сразу же, как только я вам скажу.

Он повернулся и пошел к выходу. Уже встав на первую ступеньку, обернулся и сказал:

– Он очень опасен.

В полумраке автобуса блеснули зубы двоих. Они улыбались. Третий, очевидно, улыбался не так широко. Филя удовлетворенно кивнул и вышел из автобуса.

Глава 13

После того как Керимов сказал «Дронго», все глядели на эксперта словно в ожидании чуда. Но он отошел в сторону, сел на стул, стараясь никому не мешать. Низаметдинов, никогда не слышавший про Дронго, не понимал, почему все смотрят с таким уважением на этого выскочку. Он был зол на него за то, что тот назвал его звание, тем самым невольно его выдав. Да еще обозвал идиотом.

Но Дронго ничего не делал просто так. Он верно рассчитал необходимость сразу же поставить на место этого дуболома-подполковника, скрывавшего свою принадлежность к органам безопасности. Он вел себя ничуть не менее нагло, чем убитый консул, с которым трудно было состязаться в агрессивности и самодурстве.

Понимая, что здесь сейчас не до него, Дронго обратился к прокурору:

– Может, я посижу в соседней комнате, а вы мне пришлите следователя, который находится в курсе всех событий. Мы с ним немного поговорим.

– Да-да, конечно, – согласился прокурор.

Если бы это было обычное расследование и обычное убийство, прокурор ни за что на свете не позволил бы неизвестному эксперту, пусть даже с мировой славой, совать нос в его дела. Но здесь все очень осложнялось привходящими обстоятельствами. Это был настоящий международный скандал. Прилетевший для розыска исчезнувшего самолета консул другого государства, тем более ранее входившего в единую страну, оказался убитым. Прокурор понимал, что с него спросят в первую очередь. И поэтому он, не колеблясь, решил, что согласится на любую помощь, лишь бы раскрыть это неприятное дело. Пусть хотя бы кто-нибудь возьмет часть ответственности на себя. Присутствие эксперта с такой славой позволяло переложить на него немного ответственности, и это очень устраивало прокурора.

Дронго прошел в другой номер. Исмаил молча следовал за ним, как и положено приставленному телохранителю. Правда, Дронго понимал, что телохранитель в любую секунду может оказаться его палачом. Но это случится только тогда, когда он либо найдет самолет, либо откажется от этой опасной экспедиции. В одном из пустующих соседних номеров Дронго устроился в кресле, ожидая, когда придет следователь. Вместо него в номере сначала появился майор Чумбуридзе.

– Извините меня, – сказал Георгий, – я бы хотел поговорить с вами. Моя фамилия Чумбуридзе. Георгий Чумбуридзе.

– Конечно, – согласился Дронго, – можете садиться.

– Следователи сейчас оформляют документы, – пояснил Чумбуридзе, – они зайдут к вам чуть позже. Там два следователя. Один из ФСБ, другой из прокуратуры. А у меня к вам есть небольшой разговор.

– Хорошо. – Дронго взглянул на Исмаила. – Кажется, мне лучше побыть одному.

Исмаил все так же молча вышел из номера. Он относился ко всему равнодушно и спокойно. Ему приказали быть рядом с этим человеком и ждать условного сигнала. Оберегать его до того момента, пока ему не прикажут его убрать. Исмаила не удивил подобный чудовищный приказ. Он получил задание и обязан был его выполнять. Поэтому он спокойно вышел из номера, встав в коридоре у дверей.

– Вы приехали по просьбе руководства их республики? – спросил Чумбуридзе.

– Да, – кивнул Дронго, – они очень настаивали именно на моем участии в розысках самолета. Вы из СБК?

– Вы знаете про нашу организацию? – удивился майор.

– Немного, – усмехнулся Дронго. – Мне просто положено все знать. Ведь это ваша проблема в первую очередь – отношения между странами СНГ. Это государство уже заявило, что выйдет из СНГ, если самолет не будет найден.

– Поэтому мы и приехали, – кивнул Чумбуридзе. – Я говорил с генералом Синицким. Его сегодня отстранили от руководства поисками, заменив на Потапова, заместителя директора ФСБ России. Он считает, что самолет мог упасть где-нибудь на Аграханской гряде и затем ветром его отнесло в море.

– Возможно. Но, надеюсь, вы не подозреваете, что это ветер убил консула, который тоже прилетел заниматься розысками самолета? – иронично спросил Дронго.

– Нет, – улыбнулся Чумбуридзе, – мы тоже считаем, что с этим самолетом все непонятно. Почему они его так ищут? Вы не знаете, что могло быть на его борту?

– Знаю, – кивнул Дронго, – но не скажу. Не обижайтесь, Георгий, но это не моя тайна. Мне ее доверили, чтобы я нашел самолет. Он для них очень важен.

– Тогда понятно, – кивнул Чумбуридзе, – можете ничего не говорить про груз. Я тоже решил, что он очень для них важен. Но кто же тогда убил консула? Кому понадобилось его убивать? Может, это был обыкновенный грабеж?

– Таких совпадений почти не бывает, – возразил Дронго. – Какие ценности могут быть у командированного, проживающего к тому же в ведомственной гостинице бывшего обкома партии? Нет, консула убили именно в связи с розысками самолета. Можно выдвинуть несколько версий, почему они это сделали, но его убили только из-за самолета.

– Я тоже так думаю, – вздохнул Чумбуридзе. – Завтра мы с Керимовым хотим поехать в Грозный.

– Почему в Грозный?

– Может, это чеченцы?.. Нам нужно проверить. Самолет мог долететь либо до Грозного, либо до Назрани. Некоторые эксперты не исключают и такого варианта.

– Слишком далеко, – задумчиво сказал Дронго, – и потом «Боинг» – это ведь не одноместный самолет-планер. Он бы не проскочил не замеченным радарами ПВО. Тем более в Чечню, небо над которой стерегут все российские средства ПВО. Нет, в Грозном он абсолютно точно не мог приземлиться, но там могут знать, где находится самолет. Или хотя бы кто-то мог слышать об этом «Боинге». И вот это нужно проверить.

– Я могу рассчитывать на вашу помощь? – спросил Чумбуридзе.

– Безусловно. Я только не имею права говорить вам, что именно было в самолете. Во всем остальном можете на меня положиться…

Он не успел закончить эту фразу, когда в комнату вошли двое. Один молодой вихрастый светлоголовый парень. Другой постарше, покрупнее, держался более солидно, степенно. Аккуратно подстриженные усы придавали ему респектабельный вид.

– Широков, – улыбнулся молодой человек, протягивая руку. Это был следователь ФСБ.

– Рагимов, – степенно сказал другой. Это был следователь по особо важным делам дагестанской прокуратуры.

– Я пойду, – заторопился Чумбуридзе, – спасибо за разговор.

– До свидания, – улыбнулся ему на прощание Дронго.

Оба следователя, появившиеся здесь, испытывали противоречивые чувства. Широкову были хорошо известны легенды, ходившие о Дронго, которым он искренне восхищался. Рагимов, напротив, считал, что нельзя впутывать в такое важное дело какого-то проходимца, который непонятным образом сумел сделать себе рекламу и теперь желает, чтобы все перед ним лебезили. Более того, он возмущался тем, что прокурор разрешил рассказать этому типу все, что они узнали в ходе осмотра места происшествия и допроса свидетелей. Поэтому Рагимов сел в кресло с очень недовольным видом, предоставив вести беседу своему молодому коллеге.

Дронго, почувствовав его состояние, не стал давить на него. Он хорошо понимал, какие именно чувства испытывает к нему следователь. Собственно, в этом не было ничего удивительного. К профессиональной гордости любого следователя, занимающегося расследованием, здесь еще примешивалось и чувство недоумения. Никто не мог понять, почему этот непонятный эксперт должен лезть в их профессиональные дела, занимаясь не своими вопросами.

– Как все это произошло? – спросил Дронго у Широкова.

– Нам позвонили в ФСБ и сообщили об убийстве, – начал рассказывать следователь, – мы сразу выехали сюда. Прибыли даже немного раньше сотрудников прокуратуры. Но в гостинице уже находились несколько сотрудников милиции. Они-то и обнаружили убитого в своем номере. Эксперты считают, что в него стреляли трижды. Сначала два раза в упор, а потом произвели третий, контрольный, выстрел. Очевидно, стреляли из пистолета с глушителем, так как никто не слышал выстрелов. В соседнем номере живет Низаметдинов, он ничего не слышал. Он уверяет, что лежал на кровати и смотрел телевизор.

– Вы проверили его слова?

– Кровать стоит у стены, – пояснил Широков. – Даже если телевизор работал на полную громкость, то и тогда он должен был бы слышать выстрелы.

– У него есть оружие?

– Да, – удивился Широков, – мы его изъяли. Но у него есть разрешение. И из его пистолета не стреляли. Все патроны на месте. А как вы догадались, что у него может быть пистолет?

– Он подполковник службы безопасности, – пояснил Дронго. – Вряд ли такой тип путешествует в опасные районы Северного Кавказа без оружия.

– Нам он этого не сказал, – вмешался Рагимов. – Вы точно знаете, что он подполковник?

– Может, я и ошибаюсь. – Дронго посмотрел на Широкова. – Что было дальше?

– Гостиница трехэтажная, но люди из посольства жили на втором этаже. В номере в конце коридора был еще один из их людей. Валидов. Но он утверждает, что крепко спал.

– Кем он числится в посольстве?

– Пресс-атташе. Он журналист и уже организовал отсюда несколько статей. В основном критических. Утверждает, что Россия сознательно не ищет их пропавший самолет.

– С этим понятно. Но на этаже шесть номеров.

– Кроме нашего, еще один, напротив. Там живет семейная пара с Украины. Гости нашего вице-премьера. Токарчук и его супруга. Он какой-то коммерсант, мы их еще не допрашивали. Они сейчас на приеме у вице-премьера, должны вернуться поздно вечером. Шестой номер свободен, но он сейчас ремонтируется. И есть еще трое. Они живут на третьем этаже.

– Вы с ними говорили?

– Да, конечно. Двое из аппарата правительства. Они здесь уже третий день. Еще один из Комитета по госимуществу. Он прилетел вчера. Мы проверили: все трое действительно здесь в командировке и оружия у них нет.

– Кто еще был в здании в момент совершения убийства?

– Горничная, пожилая женщина. Она находилась на первом этаже. И еще вахтер внизу. Он клянется, что никуда не отлучался. Рядом с ним постоянно находился милиционер. Когда у нас начали похищать людей, было принято решение выставить пост милиции у нашей ведомственной гостиницы. Вот с тех пор сотрудник милиции здесь и стоит.

– Его оружие проверяли?

– Нет, – растерялся Широков. – Вы думаете, это был наш сержант?

– Не думаю. Но проверить все равно нужно. Они дежурили вместе с вахтером всегда в одно и то же время?

– Нет. Сотрудники милиции дежурили один раз в три дня, а вахтеры сменялись каждую ночь. Здесь всего два вахтера.

– Ясно. Что рассказали остальные жильцы?

– Они ничего не слышали. Двое пили у себя в номере, до сих пор не очень трезвые. Третий работал, но тоже ничего не слышал. Они звали его к себе вместе выпить, но он не пошел. Вот, собственно, и все.

– В гостиницу можно войти с черного хода?

– Можно. Но он был закрыт. Мы проверили. Там две двери, и обе закрыты. Оттуда никто не мог войти.

– Значит, прошли через главный вход?

– Наверное. Но вахтер и сержант клянутся, что никто не проходил. Только водитель приезжал к командированным, привозил им водку и закуску. Но, когда он уехал, консул был еще жив. Он звонил Низаметдинову, мы проверяли по времени. И больше никого не было.

– Но ведь кто-то убил его, – усмехнулся Дронго, – или вы думаете, что он сам трижды в себя выстрелил, а потом спрятал пистолет?

– Нет, конечно, – засмеялся Широков. – Наверное, вахтер и сержант куда-нибудь выходили. Мы их допросим еще раз. Они просто не хотят признаваться, что халатно относились к своим обязанностям.

– Понятно, – помрачнел Дронго. – Значит, у вас нет конкретных подозреваемых?

– Конкретных нет. Убийца воспользовался халатностью сержанта, вошел в гостиницу, убил консула и ушел, – сказал Широков. – Я привык опираться на факты, – добавил он, улыбаясь. – Откуда мог взяться убийца?

– Мы его все равно найдем, – самоуверенно добавил Рагимов.

– Не сомневаюсь. – Дронго посмотрел на часы. – Спасибо вам за то, что рассказали мне все это. И извините, что я вас задержал.

– До свидания, – встал исполненный сознанием собственного достоинства Рагимов.

– Мы еще увидимся, – пожал руку эксперту Широков.

Когда они вышли из номера, Дронго подошел к окну и посмотрел на улицу. Начался довольно сильный дождь.

«Нужно будет остаться в этой гостинице, – подумал Дронго, – и не уезжать отсюда, пока я не разберусь с этим убийством. Надеюсь, местные власти не будут возражать».

Он вышел из номера и позвал Исмаила.

– Давай спустимся вниз, может, там еще остался этот полковник, который командовал сотрудниками милиции. Надеюсь, он поможет нам поселиться в этой гостинице.