Текст книги "Право на легенду"
Автор книги: Чингиз Абдуллаев
Жанр: Шпионские детективы, Детективы
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Глава 4
Воспоминания отвлекли его. Глянув в сторону телевизора, он достал пульт, нажал кнопку. На экране замелькали кадры американского боевика. Гангстеры стреляли друг в друга, обильно поливая свинцовым потоком своих врагов. Ермакович поморщился, переключился на другой канал. Там в прямой трансляции шли парламентские дебаты. Депутаты громогласно обвиняли друг друга во всех смертных грехах. Виктор Викторович не стал вникать в их споры, заранее зная, что каждый из них может сказать. Достаточно назвать фракцию, которую представляет депутат, и сразу была ясна его позиция. Ермакович недовольно покачал головой. Все они слишком предсказуемы. Он точно знает, какие фракции его поддержат, а какие будут голосовать против по любому вопросу, внесенному в парламент пропрезидентскими фракциями.
Виктор Викторович переключился на другой канал. Сидящие за столом политологи рассуждали о будущем страны. Каждый излагал свою версию развития будущих событий. После ареста бывшего премьер-министра Назаренко и возбуждения против него уголовного дела в Соединенных Штатах было понятно, что этот скандальный процесс непосредственным образом аукнется на всю Украину. А тут еще убийство журналиста и недавний арест бывшего вице-премьера правительства – прекрасной леди местной политической элиты, которую обвинили в неслыханных хищениях.
Ермакович впервые подумал, что положение не просто сложное, а почти катастрофическое. После таких невероятных скандалов нужно формировать новое правительство, пользующееся доверием большинства населения страны, необходимо восстанавливать международный имидж государства, так основательно ими испорченный. Он знал, что сумеет создать дееспособное правительство и попытается получить поддержку большинства депутатов Верховной рады. Но для этого прежде всего должен получить официальное предложение президента возглавить кабинет министров.
Виктор Викторович снова переключился на канал, транслирующий дебаты парламентариев. Там шли новости, очевидно, в Верховной раде объявили перерыв.
– Накричались, – недовольно подвел он итоги, и в этот момент зазвонил телефон правительственной связи, но не прямой телефон с президентом, доступ к которому имели немногие. Или, может, президент решил позвонить ему из парламента? Ермакович поднял трубку.
– Слушаю вас, – произнес он ровным голосом.
– Здравствуйте, Виктор Викторович, – раздался характерный украинский говорок одного из руководителей парламента страны.
Ермакович знал, что позвонивший давно и твердо был на его стороне. Это был Семен Онищенко, руководитель фракции «Заря Востока», представленный в основном депутатами из восточных областей Украины, поддерживающих его кандидатуру на пост премьер-министра.
– Добрый день, Семен Андреевич, – приветливо отозвался он. – Вот как раз слежу по телевизору за вашими дебатами. Жарко там у вас.
– Как всегда, – рассмеялся Онищенко. – Я думаю, мы приняли верное решение, отправив в отставку правительство Финаха. Он не совсем подходил для такой ответственной работы.
– Мищенко был лучше? – спросил не привыкший к дипломатическим тонкостям Ермакович.
– Нет. Мищенко тем более не был люб. А мы решили показать свой характер. И не позволить президенту снова предложить нам эту кандидатуру.
– Не думаю, чтобы президент снова захотел Мищенко, – осторожно заметил Ермакович. – После всех этих скандалов…
– Вы же знаете, он его терпеть не может, – в сердцах пояснил Онищенко, – но вынужден был сосуществовать с этим правительством, чтобы успокоить наших «спонсоров» на Западе. Иначе нам сразу же перекрывали бы «кислород». Все наши зарубежные партнеры в один голос твердили, что Мищенко – наша новая надежда. Но, по-моему, он немного перестарался. Слишком рано объявил о своих президентских амбициях. А нашему старику такое не нравится. Очень не нравится. Вот он и выдернул ковровую дорожку из-под ног этого опасного претендента. А теперь убрали и Толю Финаха.
Ермакович подумал, что их могут подслушивать. Но нельзя и допустить, чтобы собеседник почувствовал его неуверенность.
– Думаю, не только поэтому, – рассудительно проговорил он. – Оба правительства исчерпали свой потенциал.
– Правильно, – сразу согласился Семен Андреевич, – поэтому мы и пытаемся внести свои поправки. Хватит нам всяких проходимцев и людей, которые не могут найти общий язык с парламентом и президентом. Нам нужно сильное и ответственное правительство. А такое возглавить можете только вы, Виктор Викторович. Так считает большинство депутатов. Даже те, кто раньше поддерживал Мищенко и Финаха.
– Этого недостаточно, – возразил Ермакович. – Вы же знаете, что по нашей конституции только президент может предложить парламенту нового премьер-министра страны. А я пока не получил от него такого предложения.
– Он знает нашу позицию, – твердо заявил Онищенко. – Никто другой просто не получит нашей поддержки. Это всем известно. Вы единственная и реальная кандидатура. Наша партия вас поддержит. И остальные тоже. Немного погутарят, как это обычно бывает, пошумят, но, в конце концов, согласятся. Мы в таком положении, что нам нужен сильный лидер. Человек, который сумеет вывести страну из этого тупика. Приезжайте в Киев, Виктор Викторович. Хватит отсиживаться в Донецке. Вы сейчас нам нужны в столице.
– Нет, – твердо отрезал Ермакович, – не приеду. И вы прекрасно понимаете почему. Сразу скажут, что я решил таким образом давить на президента и на парламент. Не хочу я такого назначения. Получится, что я сражаюсь за кресло, а не за свои принципы.
– А тем временем нам снова посадят на шею какого-нибудь нового Назаренко или Мищенко, – пробормотал Семен Андреевич. – Я вообще думаю, что нужно менять все наши законы и вводить нормальную парламентскую республику. Как в Германии или в Италии.
– До этого еще далеко. Сейчас работать нужно, – напомнил Виктор Викторович. – У нас и так сложное положение. Необходимо принимать бюджет на следующий год, ведь уже конец ноября. А у нас пока нет главы правительства. И не стоит мне ничего предлагать, Семен Андреевич. Я знаю, как вы ко мне относитесь. Но пока не будет официального предложения, я в Киев не приеду.
– Он уже принял решение, – сообщил Онищенко. – Все знают, что вы – единственный кандидат.
– Все, кроме меня, – возразил Ермакович. – Мне он еще не звонил.
– Мы ждем его выступления, – признался Семен Андреевич. – Надеемся услышать имя кандидата, которого он собирается предложить на должность премьер-министра. Хотя понимаем, в каком он положении. Предлагать кого попало невозможно. Слабый премьер не сможет сформировать правительство или получить вотум доверия в парламенте. А сильный автоматически станет его наследником. Или конкурентом, как Мищенко. Вот поэтому он и тянет. Но выбора у него все равно нет. Только вы достойный кандидат.
Ермакович не ответил. Он сознавал, что его собеседник прав. В этой сложной ситуации любой премьер-министр, рискнувший занять этот пост, автоматически становился не просто политической фигурой, а реальным претендентом на роль главы государства. Учитывая, что у президента подходит к концу его второй срок, это более чем реально. В том и опасность для любого кандидата в премьеры. Ревность президента, амбиции и зависть соперников, разодранный на различные партии и фракции парламент, враждующие друг с другом влиятельные финансовые группировки – при таком раскладе все против кандидата.
– Я буду ждать его звонка, – твердо заявил Ермакович. – Пусть он решит, как поступить. Мы не должны это делать за него. До свидания, Семен Андреевич, и спасибо вам за теплые слова.
Он положил трубку. Похоже, что в Киеве развернулись нешуточные баталии вокруг его кандидатуры. Но Онищенко прав: сейчас нужен сильный премьер, который сумеет возглавить правительство и получить поддержку депутатов. Ермакович со злостью глянул на аппарат прямой связи с президентом. Впервые за весь день. Может, послать к чертовой матери всю эту византийскую политику и самому ему позвонить? Позвонить и объяснить, что сейчас не время тянуть. Чем больше президент размышляет, тем слабее его позиция как руководителя государства.
Однажды он уже проявил непростительную слабость в деле погибшего журналиста Георгадзе. Вместо того чтобы сразу однозначно и решительно отмежеваться от этого преступления, президент занял выжидательную позицию, считая, что следователи и прокуроры докопаются до истины. В результате всплыли какие-то пленки, которые зафиксировали недовольство президента убитым журналистом. Конечно, не было произнесено ни слова насчет его убийства, но пленки были смонтированы и поданы таким образом, чтобы породить массу сомнений. Скандал получился грандиозным. Оппозиция вышла на митинги, вся страна всколыхнулась, журналисты издевались над главой государства, позволяя себе абсолютно недопустимые нападки, а западные партнеры один за другим выражали недовольство через своих представителей.
Но сейчас иная ситуация. Решение о назначении премьер-министра – это не исчезновение журналиста. Президенту предстоит принять волевое политическое решение независимо от своих желаний. На кону – интересы страны.
Ермакович отвернулся от телефона. Нынешний президент всю свою сознательную жизнь был связан с военным производством и привык принимать решения только после тщательных размышлений. Ошибки в стратегических вопросах были недопустимы. К тому же над бывшим генеральным директором всегда нависали различные партийные и государственные комиссии. И хотя он был достаточно порядочным, волевым и ответственным человеком, однако жизнь, прожитая под давлением всех этих «надсмотрщиков», не могла на нем не сказаться. Он был сильным руководителем, достаточно опытным политиком, но не революционером. В кризисных ситуациях не мог и не хотел себя проявлять. Он не полез бы на танк ни при каких обстоятельствах и не вышел бы на балкон, чтобы обратиться непосредственно к народу. Такие методы не для него. Именно поэтому все время лавировал, пытался договориться и с левыми, и с правыми.
Левая оппозиция в стране была самой сильной. Поэтому для сохранения баланса президент был вынужден выбирать премьеров из правой оппозиции. Но после грандиозного фиаско с Назаренко, когда бывшего премьер-министра американские спецслужбы арестовали по подозрению в хищении государственных средств, у президента не осталось другого выбора, кроме как назначить Мищенко.
Молодой, целеустремленный, достаточно опытный Мищенко пользовался безусловной поддержкой на Западе. Казалось, можно несколько сбавить накал политических страстей. Но президент не сумел просчитать все последствия своего шага. Мищенко с первого дня не скрывал, что должность премьера для него всего лишь трамплин к следующей должности – он был нацелен на президентский дворец. А сам президент стал считаться «хромой уткой», используя американский политический жаргон, – уже дважды избранного руководителя автоматически зачислили в выбывающие фигуры.
Против Мищенко объединились сразу несколько партий, оппоненты использовали его просчеты по полной программе. К тому же своей прозападной политикой он сильно раздражал Россию, связи с которой были столь важны для Украины. Сыграла свою роль и Милашенко. Эта очаровательная вице-премьер стала личным врагом президента, и против нее возбудили уголовное дело по обвинению в хищении. Только если в случае с Назаренко все понимали, что американцы хотят установить истину, то в случае с Милашенко все также понимали, что это всего лишь политический заказ. При этом сама Милашенко не была ангелом. На середину девяностых годов пришелся пик так называемой приватизации и в России, и на Украине. Естественно, что во время этих «тектонических процессов» обогатилось много людей, и процесс их обогащения не всегда был праведным, если вообще он может быть таковым. Милашенко, в конце концов, госпитализировали, а затем выпустили. И она возглавила партию, стоявшую на самых непримиримых позициях по отношению к президенту.
Потом было недолгое правление нового премьера – Анатолия Финаха. Все понимали, что это всего лишь переходное правительство. Страну лихорадило. И вот теперь новая кризисная ситуация, когда президент принял отставку и этого кабинета.
Ермакович вспомнил свой последний разговор с президентом. Он состоялся три дня назад. Тогда уставший глава государства честно признался, что считает своего собеседника лучшим кандидатом на должность премьера. Ермакович не стал ему подыгрывать. Если это официальное предложение, то президент должен продолжить поднятую тему, если нет, то не о чем и говорить. Президент ничего не добавил, а Виктор Викторович удержался от вопросов. Прошло два дня. Сегодня, на третий день, судя по волнению в парламенте, срок на размышление у президента закончился. Он обязан что-то решить. Так что сегодня же либо позвонит в Донецк, либо поступит как-то иначе.
В этот момент снова зазвонил другой телефонный аппарат. Тот самый аппарат прямой связи, по которому звонил из Киева Олег Константинович. Ермакович поморщился. Надо напомнить, чтобы ему поменяли этот номер. Он смотрел на телефон, но не поднял трубку. После пятого звонка аппарат умолк. И почти сразу позвонила секретарь.
– Извините, что отвлекаю вас, Виктор Викторович, но по нашему телефону звонит ваша супруга Лидия Александровна. Она звонила вам по прямому, но вы не ответили.
Ермакович снял трубку.
– Я тебя слушаю, – сказал он, зная, что жена реагирует на малейшие нюансы его голоса. Когда супруги живут вместе почти тридцать лет, это не может не сказаться на их отношениях. Они становятся не просто необходимы друг другу, а начинают дополнять друг друга, чувствуя партнера на каком-то другом, более глубоком, подсознательном уровне. Виктор Викторович знал, что его жена всегда улавливает его состояние. Поэтому постарался придать своему голосу некую непринужденность. Но актером он был неважным.
– Как у тебя дела? – поинтересовалась Лида.
– Работаю. – Он никогда не рассказывал о своих трудностях дома, но она все понимала без лишних объяснений.
– Когда ты приедешь? – осторожно спросила жена.
– Пока не знаю.
– Я тебе звонила…
– Я слышал. Не успел взять трубку…
Он не стал уточнять, что намеренно не хотел отвечать, а она – допытываться, почему он не успел. И Виктор Викторович был благодарен ей за такую деликатность. Собственно, Лида всю жизнь терпела его сложный характер и незаметно всегда была рядом с ним, когда ему было плохо. Он вдруг подумал, что должен что-то добавить, сказать несколько других слов.
– Как ты думаешь, стоит нам переезжать в Киев? – вдруг неожиданно даже для самого себя задал вопрос Ермакович.
Лида замерла. Он никогда не посвящал ее в свои дела. А она никогда ни о чем его не спрашивала. Даже когда они переезжали в Донецк. Жена просто всегда была рядом с ним, отлично сознавая, что все самые важные решения должен принимать только он сам.
– Ты хочешь знать мое мнение? – уточнила Лида.
– Да. Я хочу знать, что ты об этом думаешь.
– Не знаю, Виктор. Как ты решишь, так и будет. Если скажешь, что нужно ехать, значит, поедем. Если решишь остаться – останемся. Решать тебе… Как скажешь, так мы и сделаем.
Он улыбнулся. Никакого другого ответа он и не ждал.
– До свидания, – произнес он и, опасаясь выдать свое настроение, быстро положил трубку. Сентиментальность была не в его духе.
Воспоминания
Его снова освободили раньше срока. В двадцать два года Виктор Ермакович вернулся в родной поселок, имея за плечами уже две судимости. И хотя здесь его знали и уважали, он понимал, что для него теперь все дороги закрыты, их ему придется прокладывать заново, пробиваясь через человеческое непонимание и строгие правила, установленные в обществе. Человек, имеющий судимость, не мог вступить в партию, а значит, автоматически лишался будущего. Таких людей не выдвигали по работе, им не разрешали становиться передовиками производства, их не представляли к наградам и поощрениям.
Перед вторым судебным процессом только его показания спасли Колю Кравченко от возбуждения против него уголовного дела. Ермакович твердо стоял на своей позиции, утверждая, что один ввязался в драку со своими знакомыми рецидивистами и лишь затем там появился Коля. Несмотря на все возражения Кравченко, он не менял своей позиции. Адвокат объяснил Коле, что ему нужно с нею согласиться, иначе следователь припишет им гораздо худшую статью, назвав случившееся групповым нападением. На этом настаивал и Виктор. Но Коля не поддался уговорам. Даже на судебном процессе он продолжал утверждать, что его друг пытался защитить их от нападения бандитов. Судья не принял во внимание показания Кравченко и вынес неправедный приговор.
Этот приговор изменил жизнь и Коле. Потрясенный его несправедливостью, он стал активным дружинником, затем возглавил на производстве комсомольский оперативный отряд, после чего его выдвинули в райком комсомола, а оттуда направили на работу в милицию. А для Виктора Ермаковича, тогда казалось, любой рост в обществе остановился навсегда.
Ему пришлось начинать не просто с нуля. Он вступал во взрослую жизнь уже изгоем, осужденным на незавидное прозябание. Слабый человек обычно ломается под такими ударами судьбы, но сильный ломает судьбу под себя. Виктор принял решение поступить в институт, чтобы получить высшее образование, и снова устроился на прежнее место работы. На заводе их семью знали, здесь все считали Виктора героем, сумевшим защитить друга и его беременную жену. Поэтому на родном предприятии и в Енакиево, уже разросшемся до размеров небольшого городка, его приняли как равного, не попрекая прошлым. Поступая электриком на автобазу, Ермакович поехал в Донецк сдавать документы.
В политехническом институте, куда он принес заявление, его документы принимал пожилой ветеран. Он был в штатском костюме, но ровные ряды орденских планочек выдавали в нем бывшего фронтовика. Тогда еще в большой стране никто не стыдился признаваться, что воевал за свою Родину и дрался под красным флагом, ставшим символом победы. Ветеран войны внимательно прочитал его анкету и все другие документы, просмотрел аттестат, выданный в техникуме, изучил характеристику с места работы. Затем, отодвинув все бумаги в сторону, молча уставился на молодого парня.
– Меня зовут Иваном Николаевичем, – представился он. – А ты, значит, Виктор? Учиться хочешь?
– Хочу, – с вызовом ответил Ермакович. – А вы не хотите принимать мои документы? Не понравились?
– Ишь ты какой смелый. А кому они могут понравиться? Две судимости и в таком возрасте. Может, ты рецидивист, людей гробишь, а Советская власть тебе должна на блюдечке высшее образование дать?
– Я учиться пришел, – твердо заявил Виктор. – А людей я не гробил. В первый раз автослесарем был и меня за винтики посадили…
– А второй раз за шпунтики? – пошутил ветеран.
– Вы посмотрите сами, я там все написал. И не только статью, но и как она называется. Второй раз за драку. За нанесение побоев средней тяжести. Это я одному мерзавцу так врезал, когда он моего друга чуть не порезал, а у того жена беременная была.
Фронтовик долго молчал. Потом спросил:
– Правду говоришь?
– Правду.
– Ну, парень, смотри. Я ведь проверю, у меня в Енакиево много знакомых. Если соврал, сам твои документы отошлю.
– Не соврал я.
– Значит, учиться хочешь? – повторил вопрос ветеран. – Молодец, парень. Может, сумеешь жизнь свою непутевую поломать и на верную дорогу выйти. Хотя подожди. Я ведь вашего предгорисполкома хорошо знаю. Федор Александрович Загорский. Верно?
– Кажется, да.
– Вот сейчас и проверю, кто ты такой. – Фронтовик поднял трубку и набрал номер телефона.
– Соедините меня, пожалуйста, с Федором Александровичем, – попросил он, – скажите, что звонит проректор политехнического института Иван Николаевич Зайченко. Я хотел бы с ним поговорить.
Виктор сидел, глядя себе под ноги. Что скажет про него Загорский? Они несколько раз встречались, кажется, Загорский знает его отца.
– Здравствуйте, Федор Александрович, – начал ветеран, – у меня тут сидит молодой человек из вашего города. Виктор Ермакович. Документы принес, поступать хочет. Только меня его анкета немного смущает. Две судимости. Но мне он нравится, на крепкого мужика похож, может, действительно хочет учиться. Как вы считаете?
– Я его знаю, – ответил Загорский. – И всю семью его знаю. Он без матери вырос, крепким парнем стал. И отца его, ветерана войны, вернувшегося раненым, все у нас знают…
– Ясно.
– Помогите ему, Иван Николаевич. Вся его жизнь у меня на ладони. Тут ошибки вышли и в первый раз, и во второй. В первый раз его вообще глупо подставили – мальчишку автослесаря обвинили в государственном хищении из-за нескольких деталей. Мы уже писали и в прокуратуру, и в областной суд, чтобы отменили это решение. А во второй раз он друга своего спасал. Против четверых бандитов один вышел, только немного не рассчитал, одного подлеца слишком сильно изувечил. Я ему за это благодарность дал бы, а ему – срок. Типичные прокурорская и судебная ошибки. Ермакович из хорошей, работящей семьи. Они все у нас в городе работают. Не повезло парню, такая несчастливая судьба у него, может, мы вместе ее поменяем…
– Я тоже так думаю, – ответил Зайченко.
В начале семидесятых слово «фронтовик» было символом фронтового братства. Проректор снова посмотрел на молодого человека.
– Убедились? – поднялся со стула Виктор, неправильно истолковав его взгляд. – У меня действительно две судимости. Я ничего не скрываю. А не хотите принимать, я в другой институт документы отнесу. Мне учиться нужно. Или вы боитесь меня принять?
Иван Николаевич улыбнулся. И вдруг резко двумя руками оттолкнулся от стола, отъехал в сторону. Виктор с изумлением увидел, что его собеседник сидел за столом в инвалидной коляске. У проректора Зайченко не было двух ног, которые он потерял на Курской дуге в августе сорок третьего.
– Я уже давно ничего не боюсь, – твердо проговорил ветеран, – меня испугать трудно…
– Извините, – пробормотал Виктор.
– Ничего, все правильно. Мне насчет вашей семьи Загорский все рассказал. И насчет отца твоего фронтовика. И насчет твоих «преступлений». Что товарища спасал, хвалю. Правильно сделал. А в отношении своей анкеты ты не напрягайся. Загорский говорит, что они письмо отправили и в прокуратуру, и в областной суд, требуют отмены обоих приговоров.
Ермакович молча смотрел на сидящего перед ним инвалида.
– Будешь сдавать экзамены, – пообещал Иван Николаевич. – Только учти: поблажек никаких не будет. Сдашь – поступишь и будешь учиться, а не сдашь – сам виноват…
– Сдам, – твердо заявил молодой человек и протянул проректору большую крепкую руку. – Спасибо вам.
Зайченко потом часто вспоминал это рукопожатие. Молодой человек не только поступил в институт, но и учился лучше всех. Вовремя сдавал все курсовые работы, зачеты, экзамены, поражая педагогов своим добросовестным отношением к делу.
А через два года Виктор Ермакович встретил Лиду Сластенко. В небольшом городке обычно все знают друг друга. Высокий красивый парень, с устоявшейся репутацией настоящего мужика, он привлекал внимание многих молодых невест города. Но понравилась ему только она. Да и он ей понравился. Не мог не понравиться. Только в таком городке ничего утаить невозможно. Все всё про всех знают. И про судимости его тоже все знали. Одни, подробно посвященные в перипетии событий, утверждали, что это были несчастные случаи в жизни молодого человека, другие, напротив, уверяли, что «дыма без огня не бывает».
Но когда молодые любят друг друга, им, по большому счету, плевать на любые разговоры. Если молодые сердца тянутся друг к другу, то будь они даже из двух враждующих кланов, живущих в небольшом средневековом итальянском городке, то и тогда остановить их невозможно. И уж тем более это невозможно было сделать в небольшом украинском городке в середине семидесятых годов прошлого века.
У Лиды не было отца, и когда в доме узнали, что она встречается с Виктором, мать и бабушка испуганно запричитали, начали ломать головы, что им предпринять. Но дед Лиды сразу и безоговорочно принял сторону молодых. Он знал, почему Виктор Ермакович был дважды осужден. Соседями их семьи были родственники Николая Кравченко. А те с понятным восторгом рассказывали о мужественном поведении молодого человека, спасавшего своего друга.
В один из дней Лида решилась наконец пригласить Виктора в свой дом. Вопреки ее ожиданиям мать и бабушка остались довольны знакомством с будущим зятем. Он произвел на них хорошее впечатление своей основательностью, зримой мужской силой. Ермакович понравился женщинам и с тех пор с их согласия стал чаще бывать в доме невесты. А вскоре молодые расписались. Свадьба была шумной и веселой, как много лет назад, когда в их поселке, и не мечтавшем тогда стать городком, отмечали свадьбу родителей Виктора Ермаковича.
Через год у них родился сын, а еще через три года – второй мальчик. Когда Виктор оканчивал политехнический институт, ему предложили стать директором автобазы. Ермаковичу только-только исполнилось двадцать шесть лет. По строгим правилам, установленным на всей территории огромной страны, любого руководителя должен был утверждать районный или городской партийный комитет. Ни один человек не мог быть назначен на руководящую должность без согласования с соответствующим территориальным партийным органом. В исключительных случаях допускались назначения беспартийных, но это были действительно редчайшие исключения из общего правила. Таким стал и Виктор Ермакович. Его оценили по деловым качествам, единогласно проголосовав за него на бюро райкома.
Все эти годы он добивался отмены несправедливых приговоров, но только в семьдесят восьмом году решением областного суда наконец-то обе его судимости были аннулированы. Президиум областного суда вынес решение о допущенных ошибках в обоих рассмотренных делах Ермаковича Виктора Викторовича.
Это был один из самых знаменательных дней в его жизни. Прошлое казалось кошмаром, который наконец-то можно забыть. Будущее выглядело радужным. Через несколько месяцев молодого руководителя автобазы приняли в члены партии. Это был уже знак доверия. С этого момент Ермакович был реабилитирован полностью и навсегда. Имея жену и двух сыновей, он смело смотрел в будущее. Ему казалось, что теперь он сможет в полной мере проявить все свои способности. Откуда ему было знать, что впереди грандиозные потрясения в жизни всей его страны? Приближались восьмидесятые годы.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?