Текст книги "Существа. История о пиратах и монстрах Силлы. Том 1: Чанин"

2

Порт располагался в месте, где невысокие горы встречались с открытым морем. Поскольку именно здесь пересекались пути торговцев, прибывающих по суше и по воде, жизнь в Сапхо[9]9
  Сапхо (кор. 사포) – порт возле реки Тхэхва в современном Ульсане, данный топоним использовался в эпоху Силлы. – Прим. авт.


[Закрыть] всегда била ключом. Десятки кораблей спорили за право войти в порт первыми, а городские чиновники, если им вовремя дать взятку, пропускали вперед даже тех, кто пришел к берегу последним. От этих споров об очередности в окрестностях порта всегда было шумно.

Военные моряки ходили по улицам, развешивая изображения лиц пиратов. После смерти Чан Бого те, прозвав себя хозяевами морей, промышляли грабежами. Торговые суда, следовавшие в Сапхо и из них, часто терпели убытки, что вызывало недовольство у людей.

Вот какими были изображенные там пираты: Чхольбульга и Мрачный жрец Хыксамчхи, а также Падачонгаль[10]10
  Падачонгаль (кор. 바다전갈) – морской скорпион. – Прим. пер.


[Закрыть], чьи глаза были остры, как хвост скорпиона, и миловидная, больше похожая на аристократку, девушка Корэнун[11]11
  Корэнун (кор. 고래눈) – глаз кита. – Прим. пер.


[Закрыть], две пряди волос на лбу которой были белыми и послужили причиной ее прозвища, поскольку напоминали китовые усы.

Рынок перед портом был полон людей со всего света. Здесь были и лавки на колесах, которые могли в любой момент свернуть торговлю и куда-то исчезнуть, и магазины с соломенными крышами. Торговцы привозили на продажу блестящий шелк, пушистый мех, керамику и жемчуг разных цветов, и даже мясо акулы. Изредка появлялись торговцы, продававшие редких зверей, пойманных в других странах. А женщины и дети приносили на продажу домашнюю одежду, тток[12]12
  Тток (кор. 떡) – лепешки или пирожки из рисовой муки. – Прим. пер.


[Закрыть], кимчи[13]13
  Кимчи (кор. 김치) – остро приправленные квашеные (ферментированные) овощи, обычно пекинская капуста. – Прим. пер.


[Закрыть] в маринаде и тому подобное.

Было также много арабов в тюрбанах и гостей из Японии и Империи Тан[14]14
  Империя Тан (18 июня 618 – 4 июня 907, кит. 唐朝, кор. 당나라) – китайская империя, основанная Ли Юанем. – Прим. пер.


[Закрыть]. Монахи оттуда особенно старались купить магниты – знаменитый товар Силлы, а посланцы из других стран с красными глазами охотились за салатом латук, мандаринами и мандариновыми корками. Слухи о лавках, где продавали вкусную гречневую лапшу, тток и супы, передавались из уст в уста, и перед ними всегда выстраивались очереди желающих купить еду.

Кто-то бился за хороший уголок для торговли, кто-то хватал продавцов за грудки, надеясь угрозами сбить цену на товар, а кто-то смеялся, наблюдая за этими драками.

– Пришел! Со Сосэн здесь!

Стоило кому-то выкрикнуть это, как на оживленном рынке воцарилась тишина. И те, кто пинался и дрался, и те, кто только пока хватал друг друга за одежду останавливались и переводили взгляды в одно место.

Оттуда шел Со Сосэн. 17-летний парень с густыми бровями и приятными глазами, который вполне мог привлечь взгляды людей. В руках он держал тряпичную куклу размером с его предплечье, которую использовал для своих сказов.

– Ого… Он снова пришел?

– У парня есть талант. Талант всегда создавать скуку.

– Эх, оттуда, где Со Сосэн объявляется со своими сказами, даже те посетители, что были, уходят.

Со Сосэн был сказителем. Обычно сказами называли забавные истории или представления, которые дают шуты и актеры, но проблема была в том, что сказы Со Сосэна оказывались совершенно неинтересными. У места, где он выступал, никогда не ходили люди. Поэтому торговцы Сапхо молились, чтобы этот парень проходил мимо их лавок и не останавливался там. При его появлении люди прекращали свои дела и заходили внутрь магазинов, словно их туда затягивало.

Вот так, хотя Со Сосэн и был незваным гостем на рынке Сапхо, он приходил туда каждый день без исключения со своими сказами. И сегодня он тоже прочно занял себе местечко и начал одиночное представление с тряпичной куклой, которая была одета, как генерал, управляющий армией.

Со Сосэн побежал, тяжело дыша, наигранно упал и промолвил:

– Ох, ох! Генерал!

В ответ парень использовал чревовещание, чтобы издать хриплый голос, словно говорила сама кукла:

– Почему ты явился только сейчас?

– Отнес чан Богу и вернулся.

– Что? Чан Бого вернулся? Вот это да!

– Но разве господин Чан Бого не скончался? Вы ведь даже не корсар, почему так испугались?

– Ха-ха-ха! Конечно! Я не корсар, а морской генерал! Ха-ха-ха.

Этот сказ слушали всего пять или шесть прохожих, включая собаку. И никто, кроме самого Со Сосэна, не смеялся. Лишь собака, которая пыталась добыть на рынке еду, громко залаяла. А двое мужчин в банданах, которые шли по улице, услышав имя Чан Бого, остановились.

– Как бы там ни было, генерал, море кишит пиратами, и это настоящая катастрофа!

– Вот как? И что это за пираты?

– Злобный Падачонгаль!

– Скорпионы обычно живут в пустыне, так что Падачонгаль не пират. За что ты так с ним? Кто там дальше?

– Мрачный жнец Хыксамчхи!

– Жнецы – это духи мертвых, так что она тоже не пират. За что ты так с ней? Кто еще?

– Это Корэнун. Но она нападает только на корабли плохих людей, которые занимаются работорговлей, а украденные богатства раздает беднякам. Народ любит Корэнун, называя ее благородной разбойницей.

– Падачонгаль и Хыксамчхи принесли богатства мне, а Корэнун раздала их только простым людям?! Поймай ее немедленно!

– Но генерал! Если вы возьмете у пиратов взятку и арестуете только Корэнун, люди будут шептаться, что вы не знаете, кто такие пираты.

Как только Со Сосэн закончил свой сказ, в него полетели насмешки торговцев:

– Эй, ну что это за сказ? Это же даже не смешно.

– И как ты собрался зарабатывать на жизнь такими историями? Скорее возьмись за голову и найди какое-то другое дело.

Ни для кого не было секретом, что коррумпированный морской генерал сговорился с пиратами, но торговцев, которым и так было тяжко зарабатывать на жизнь, похоже, подобные сказы не интересовали. Разозли они случайно моряков или чиновников, и больше не смогут вести свой бизнес. Рынок был полон людей и животных, но на самом деле это было не больше, чем красивая обертка. Еда и товары, которые, казалось, были здесь в изобилии, делились на те, которые могла позволить себе только знать, и те, которые могли купить простые люди, поэтому разрыв между богатыми и бедными был заметен с первого взгляда.

И, поскольку ситуация была настолько тяжелой, торговцы в один голос отчитали Со Сосэна, советуя ему перестать заниматься глупостями вроде сказов.

Парень тихо возразил:

– По словам учителя Пак Чунхи, однажды наступит мир, в котором можно будет обрести популярность при помощи сказов. Мир, в котором ими можно будет зарабатывать на жизнь…

– Как ты собираешься это делать? Сказы, что, накормят тебя едой, оденут тебя? Хватит говорить ерунду, с дороги сейчас же! Из-за тебя все клиенты уходят! – торговец фруктами замахал метлой так, чтобы вся пыль полетела на Со Сосэна.

– Пфу-у-у… Вся грязь летит мне в рот, тьфу-тьфу.

Парень потряс головой, на которую осела пыль. А затем сказал себе под нос, отряхивая куклу:

– Тц, наверняка и учителю Пак Чунхи пришлось пройти через подобные трудности, так ведь? Потому что путь к успеху лежит через страдания. Надо терпеть!

С юных лет Со Сосэн любил смешить других. И больше всего радость он чувствовал, когда люди искренне хохотали от его историй. Конечно, такого почти не случалось. Однажды сказы учителя Пак Чунхи, которые дошли до него из порта, полностью изменили жизнь парня. Этот человек был лучшим сказителем Силлы. Он славился своей мастерской игрой слов и острой сатирой, поэтому его приглашали на каждый крупный прием в Сораболе[15]15
  Сораболь (кор. 서라벌) – территория в современном городе Кёнджу, в прошлом – столица Силлы. – Прим. пер.


[Закрыть], где он давал представления. Со Сосэн решил, что тоже добьется успеха в качестве сказителя, как учитель Пак Чунхи.

– Такая критика – тоже проявление теплых чувств! Значит, мой сказ привлек внимание людей. Теперь я даже чувствую некую пустоту, если надо мной не насмехались хотя бы день. Ха-ха-ха!

Со Сосэн, бормоча себе под нос, рассмеялся, но ответом ему была лишь пустая тишина. Бур-р-р. Из живота раздался громкий звук. Чтобы купить материалы для украшения тряпичной куклы, ему пришлось два дня голодать, и теперь у него закружилась голова. Сегодня рано утром Со Сосэн получил горсть риса в качестве платы за разгрузку судна в порту, так что ему было, чем набить живот.

– Я голоден, вот мне и приходят грустные мысли. Пойду-ка съем тток!

Со Сосэн направился в лавку, где его продавали. Хозяин как раз приготовил тток на пару и разноцветный медовый тток, который радовал глаз оттенками азалии, форзиции, полыни и другими, а также блестел, смазанный маслом периллы. Над покрытым взбитой бобовой пастой ттоком поднимался белый пар. Со Сосэн принюхался, и его ноздри раздулись. Медовый тток, пахнущий сладостью и ароматным маслом, наверняка будет слишком дорогим. Все, что мог позволить себе парень на ту единственную горстку риса, которая у него была, – это один паровой тток. Тем не менее, радуясь даже этому, Со Сосэн вышел из лавки, сжимая в руках горячий рисовый пирожок.

В тот момент, когда он, стоя на улице, уже собирался широко открыть рот и откусить, он почувствовал пристальный взгляд. Прямо рядом с ним стоял маленький мальчик, у которого на спине сидела сестренка еще младше. Они впились взглядом в горячий пирожок. Похоже, брату было лет восемь, а его сестре около пяти. Сидевшая на спине у мальчика девочка сунула оба кулачка в рот и обслюнявила их, словно это был тток.

– Мне тоже жить надо…

Со Сосэн повернулся спиной к детям и собирался было съесть рисовый пирожок, но когда он уже широко открыл рот и попытался положить туда еду, почувствовал себя ужасным человеком и не смог этого сделать.

Парень достал тряпичную куклу и с помощью чревовещания устроил для ребят представление:

– Генерал! Знаете, что в ттоке люди любят больше всего?

– И что же?

– Два ттока из клейкого риса, если слиплись, не разлепить! Набор два в одном: какая идеальная пара!!

Брат и сестра засмеялись, будто представление Со Сосэна их позабавило. А парня воодушевило уже одно то, что кто-то улыбнулся, услышав его сказ.

– Генерал, знаете, какой тток называют шумным?

– И какой на этот раз?

– Тток, который делает ток-ток!

– Эй, это не еда, а сплошная ерунда! Оставь меня в покое!

Со Сосэн пошевелил рукой, будто тряпичная кукла убежала далеко-далеко.

– Ничего себе. Похоже, генерал обиделся и ушел. А я ведь собирался отдать ему этот тток. Не выкидывать же его. Может, вы его съедите?

Со Сосэн протянул рисовый пирожок брату и сестре.

– Правда? Спасибо.

Брат тут же схватил тток. А затем разделил его на две части, большую из них отдал сестре, а меньшую съел сам. Увидев, как торопливо они начали жевать, Со Сосэн подумал, что поступил правильно, отдав им рисовый пирожок. Насколько, должно быть, они были голодны, раз ели так быстро? А еще он испытал гордость, когда мальчик отдал сестре больший кусочек. Какое счастье, что эти добрые дети улыбались, слушая его сказ! Как бы много людей его ни критиковало, он чувствовал, что одна улыбка может перевесить все остальное.

Конечно, когда на рынке никто даже не улыбнулся его сказу, который он придумывал с большой надеждой, парень расстроился, решив, что никуда не годится. Если бы то же самое показал учитель Пак Чунхи, наверняка всем было бы весело, так что Со Сосэн даже разочаровался в себе, подумав, что, возможно, у него нет никакого таланта. Но когда дети смеялись, он почувствовал себя таким счастливым, словно у него на душе начали распускаться цветы.

«Ни за что нельзя забывать это чувство».

Со Сосэн, стараясь никак не выдать своего голода, поспешил попрощаться с братом и сестрой и отправиться в порт. Он торопливо зачерпнул морской воды и сделал глоток.

– Тьфу-тьфу! Почему она такая соленая? Неужели кто-то посолил морскую воду?!

– Она соленая, потому и морская.

Сзади раздался мужской голос. Когда Со Сосэн обернулся, увидел, что там стояли двое мужчин в банданах. Именно они остановились, когда парень показывал на рынке свое выступление. Один из них был высоким, а другой пониже, почти одного роста с Со Сосэном.

Тот, что был выше, заговорил, обращаясь к парню:

– Если будешь пить морскую воду, умрешь. Как может малец, не знающий даже этого, сказы о пиратах выдумывать? Смехота!

Мужчина снял с головы бандану. Это оказался юноша с тюрбаном на голове и пятнами черной и белой краски на лице. Этот узор чем-то напоминал рисунки, которые малюют на своих лицах племена, живущие по ту сторону моря. Темно-синие, как море, глаза юноши имели хорошо заметные двойные веки. Когда Со Сосэн смотрел на него, он чувствовал, словно глядит на экзотическую рыбу. Парень был настоящим красавцем с четкими чертами лица, густыми бровями и острым, крупным носом. Он казался ровесником Со Сосэна, но был на голову выше, а его плечи были на пядь шире.

Со Сосэн, которому не понравилось, что он был ниже юноши, решил перед ним побравировать:

– Да уж. Да что ты вообще знаешь о сказах?

– Да уж. А ты что вообще знаешь о пиратах? – ответил парень в тюрбане, выпятив грудь.

Со Сосэн, который теперь не мог проиграть, тоже выпятил было вперед грудь, насколько мог, но как только увидел натянутые грудные мышцы юноши, его плечи опустились сами собой. Парень в тюрбане усмехнулся, обнажив белые зубы.

Со Сосэн, почему-то чувствуя, что проиграл, фыркнул:

– Падачонгаль, Хыксамчхи, Корэнун! Думаешь, я не в курсе о знаменитых пиратах, промышляющих сейчас в этом море?

– И это все, что тебе известно? Малявка, который даже не знает, как страшны тигры!

– Эй!

Когда Со Сосэн задрожал от гнева, парень в тюрбане засмеялся, как будто его это развеселило.

– Пом[16]16
  Пом (кор. 범) – тигр. – Прим. пер.


[Закрыть], прекрати, – невысокий мужчина, стоящий рядом, протянул руку к юноше в тюрбане, чтобы остановить его. Только тогда парень, которого назвали Помом, отступил.

Со Сосэн подумал, что получился забавный каламбур. Парня звали Помом, что означает «тигр», и в то же время он произнес пословицу о мальце, который не знает, что тигры страшны. У Со Сосэна была привычка вот так подхватывать и впитывать каламбуры и забавные ситуации из окружения.

– У тебя ж денег совсем нет, а ты отдал последний тток ребятне. И что теперь будешь делать? – спросил Со Сосэна невысокий мужчина.

Они с товарищем были возле лавки, в которой продавали тток, и видели парня с братом и сестрой. То, как Со Сосэн отдал детям рисовый пирожок, их заинтересовало, поэтому они последовали за ним.

– Но это не ваше дело, не так ли? Дети рассмеялись, услышав мой сказ, вот я и отдал им тток из благодарности, но вам-то какая разница?

– Сказ, значит. Ты, конечно, совсем не смешной, но можешь говорить правильные вещи. Однако в твоем сказе была кое-какая ошибка.

– Какая же? – обиженно спросил Со Сосэн, скрестив на груди руки.

– Корэнун – не благородная разбойница.

Мужчина снял бандану. Стоило ему это сделать, как длинные угольно-черные волосы упали вниз, открывая красивое женское лицо. Оно было в форме удлиненного яйца с немного изогнутыми глазами, носом и ртом, из-за чего создавалось впечатление, что оно принадлежит не пиратке, а аристократке или принцессе.

Плавно изогнутая переносица выглядела изящно, а глаза были посажены глубоко, отчего казались еще более ясными и бездонными. Они сверкали, словно были мокрыми от дождя, и в них словно отражалась ее мудрость. Ветер, пришедший с моря, встрепенул ее шелковистые волосы. Он взметнул вверх две пряди ее челки, которые были белыми, как китовые усы, и донес исходящий от девушки цветочный аромат.

Это была пиратка Корэнун.

«Корэнун!..»

Ослепительная внешность девушки заставила Со Сосэна покраснеть.

Как только он понял, что своим представлением кичился, что что-то знает, на глазах у Корэнун, ему захотелось провалиться сквозь землю. Пом, который словно прочитал мысли Со Сосэна, усмехнулся за его спиной.

Когда плащ Корэнун развевался, можно было увидеть меч у нее на поясе. На передней и задней частях длинного оружия было по двое маленьких ножен. Каждая рукоять меча была украшена узором китового хвоста, так что, конечно, это был Охапдо[17]17
  Охапдо (кор. 오합도) – пять объединенных клинков. – Прим. пер.


[Закрыть], меч, который, как известно, очень любила Корэнун. Даже Со Сосэн, который совершенно не разбирался в холодном оружии, слышал о нем. Все знали, что девушка была лучшей мечницей в мире и могла одновременно использовать все пять клинков Охапдо.

Корэнун и Пом проникли в порт, чтобы разузнать информацию о кораблях торговцев рабами. Исчезнувшая было работорговля после смерти легендарного Чан Бого вновь начала процветать. Корэнун получила информацию о том, что есть люди, которые похищают детей, особенно девочек, и продают их в рабство. Узнав все, для нападения, пираты возвращались обратно, и случайно увидели представление Со Сосэна. Корэнун и Пом дали маленьким брату и сестре достаточно зерна и денег, чтобы они могли скупить все рисовые пирожки на рынке.

– Мы не благородные разбойники. Так, обычные пираты. Торговля людьми противоречит воле моря, поэтому мы нападаем на них, а еще оно не желает, чтобы мы забирали все его богатства себе, поэтому мы делимся ими с народом. Не стоит воров, живущих по воле моря, называть благородными.

Корэнун бросила Со Сосэну шелковый мешочек:

– Лови! Это наша плата за услышанный ранее сказ.

Тот поймал внезапно прилетевший мешочек обеими руками. Он услышал звон и почувствовал его тяжесть. Глаза Со Сосэна округлились, и он открыл неожиданный подарок. Там лежало большое золотое ожерелье. На толстой цепочке был выгравирован изогнутый, словно волна, узор, а еще висел синий драгоценный камень величиной с кулак. С первого взгляда было ясно, что эта вещица пришла откуда-то из-за моря.

– Но это слишком ценная вещь…

Когда Со Сосэн поднял голову, Корэнун и Пом уже исчезли.

3

Стройная женщина шла по улице рынка перед портом. Хотя ее лицо и закрывала дешевая ткань, выглядывавшие из-под нее переносица и будто бы подведенные кистью глаза давали представление о ее красоте.

Видевшие ее люди из Силлы, вне зависимости от возраста и пола, смотрели на нее, разинув рты, и даже торговцы, прибывшие из Западных земель, выражали восхищение. Художник, рисовавший на заказ портрет клиента-мужчины, сам того не ведая, нарисовал лицо прошедшей мимо женщины, торговец специями нечаянно проглотил горошины черного перца, отчего у него из глаз и носа брызнула слюна, а араб, ехавший верхом на верблюде, так на нее загляделся, что даже упал.

Женщина опустила голову и ускорила шаг. Эти взгляды тяготили ее. А все потому, что она…

– Все же Чхольбульга остается собой, даже одевшись женщиной. А ведь так нарядиться пришлось потому, что куда бы я ни пошел, везде мои портреты. Хоть я и стараюсь скрыть мою естественную красоту, но, как это ни прискорбно, она продолжает сиять, – пробормотал замаскированный под женщину Чхольбульга, потирая пальцами лоб.

Сразу, как только пират прибыл в Сапхо, он украл на рынке женскую одежду, чтобы не быть замеченным. Глядя на то, как естественно на нем смотрелся даже такой наряд, Чхольбульга помотал головой.

– Однако, вот же напасть! Потерял Сольгэналь! Я и подумать не мог, что окажусь на острове, где живет тот монстр.

Вспомнив чанина, Чхольбульга вздрогнул. Хоть он и повидал за свою жизнь всевозможных чудовищ, с кем-то столь ужасным он столкнулся впервые. И потому был настолько напуган, что, убегая с острова чанина, похоже, выронил Сольгэналь. К тому же потерял еще и ту дорогую стеклянную бутылочку. Чхольбульга без денег и арбалета был почти как нищий. Хотя нет, простым нищим и был.

– Ах, как бы мне хотелось наесться досыта мясного супа и напиться. Если тут кто-то, кого можно было бы обдурить? Кто-то наивный, добрый, кого легко уболтать, да еще и при деньгах…

Взгляд Чхольбульга тут же привлек блеск золота. Это был Со Сосэн с ожерельем в руках и озадаченным выражением на лице.

– А вот и он!

Со Сосэн, который не был полностью уверен, сном или реальностью оказалась встреча с Корэнун, рассматривал синий драгоценный камень ожерелья.

Чхольбульга любил культуру аристократов. Хотя сам он таковым не являлся, его природная красота и вкусы были поистине аристократическими, поэтому он просто считал себя одним из них. Его глаза видели, что золотое ожерелье, которое сейчас держал в руках Со Сосэн, было предметом высочайшего качества даже среди тех, что носила знать. Больше всего об этом говорили изящные гравюры и узоры, которые можно было увидеть лишь в далеких заморских странах. Цвет ожерелья также был бледно-желтый, что доказывало чистоту золота, да и вес казался немалым.

В голове вместе с мыслью: «Если продать это, вся жизнь перевернется!» – раздался звук «Динь!». Чхольбульга скинул женскую одежду и украл головной убор из ближайшей лавки. А затем подошел к Со Сосэну большими шагами и сказал:

– Слушай, тебе же часто говорят, что от твоего лица исходит приятный свет? Давай обсудим это!

– Не верю, – Со Сосэн на полуслове оборвал Чхольбульга, подумав, что к нему обращается какой-то торговец, и продолжая глядеть лишь на золотое ожерелье, словно одержимый.

– Я не о том. Может, в эти дни ты чувствуешь себя разбитым, у тебя нет сил, и ничего не выходит? А я умею неплохо читать энергию…

– Эй, не стану ничего покупать, – Со Сосэн раздраженно махнул рукой и ушел.

Все его внимание было сосредоточено на золотом ожерелье. Сколько бы он ни думал, оно казалось слишком дорогим, чтобы его можно было принять в качестве платы за сказ. Все же совесть у парня была. Со Сосэн вдохнул запах, исходящий от золотого ожерелья. От него словно пахло душистыми цветами, как от Корэнун.

Знай он, что все так обернется, подготовил бы побольше интересных сказов. Он хотел еще раз провести представление для девушки. Увидится ли он с ней еще хоть раз в этой жизни? Голову Со Сосэна настолько заполнили мысли о Корэнун, что он ничего вокруг не слышал.

Чхольбульга, который об этом не знал, удивленно отшатнулся, когда казавшийся наивным парень дал ему решительный отпор, но пират не готов был так просто сдаться.

– А, нет, дело не в этом! Эй, эй! – Чхольбульга, продолжая обращаться к Со Сосэну, последовал за ним.

Парень вышел на улицу, где не было людей. Зато там висели портреты пиратов. Он огляделся вокруг, убедился, что никто не смотрит, и сорвал одно лишь изображение Корэнун. Боясь, что лицо хоть немного порвется, он наслюнявил пальцы и оторвал лист очень осторожно.

Чхольбульга наблюдал за Со Сосэном сзади, и на его лице так и читалось: «Что этот дурак делает?»

– Теперь я буду любить Корэнун. А когда сказитель выражает к кому-то любовь, это можно назвать «любосказами»! – тихо хихикнул про себя Со Сосэн, не думая, что его кто-то слышит, и гордясь придуманным каламбуром.

– Ага, так ты сказитель!

Услышав голос Чхольбульга, парень вздрогнул и обернулся. Он смотрел на мужчину, думая, что показал ту свою сторону, которую больше всего пытался скрыть.

– Надо было сразу сказать. Думаю, теперь разговор заладится. Как тебя зовут?

– Со Сосэн.

– Что ж, Со Сосэн, у тебя в руках сейчас ожерелье. Оно пришло из моря, верно? Его подарил кто-то, кто работает там, да?

– Да… – ответил парень, помедлив.

«Работают в море обычно торговцы! Так что этот парень, должно быть, сын торговца. Вот почему у него это золотое ожерелье. А желание стать сказителем – это что-то вроде каприза богача», – укрепился в своем заблуждении Чхольбульга.

– А вы кто такой, чтобы так говорить? – спросил Со Сосэн, чей взгляд был полон подозрений.

– А я…

В этот момент он заметил на стене собственное изображение. Чхольбульга, прикрывая его своим телом, тихонько сорвал портрет, чтобы Со Сосэн не заметил.

– Меня зовут Кымбульга[18]18
  Кымбульга (кор. 금불가) – слово, образованное от «Чхольбульга», в котором заменили первый слог. «Кым» означает «деньги, золото». Кроме того, один из вариантов перевода «бульга» – «невозможность». – Прим. пер.


[Закрыть].

– Кымбульга? Это значит «возврат денег невозможен»? Как «никакого возврата злата»? – Со Сосэн снова придумал каламбур и наполнился гордостью.

– Эй, сейчас снова было что-то вроде сказа, да? Если ты продолжишь в том же духе, у тебя будут большие неприятности, – сказал Чхольбульга с серьезным лицом. Эти его слова были искренни. – Считай, что тебе повезло встретить меня. Кымбульга значит «золотая морская звезда». Мои золотые руки отрастают снова, сколько их ни отрезай. Вот такой смысл.

Чхольбульга широко расставил пальцы, словно хотел показать ими морскую звезду.

– Через эти золотые руки прошло немало людей, но самый известных среди них – Пак Чунхи. Слыхал о нем когда-нибудь?

– Учитель Пак Чунхи? Правда? – спросил Со Сосэн, широко раскрыв глаза.

– Говорю же, это правда. Так, вот, что касается Чунхи. Ах, да, мы с ним так близки, что обращаемся друг к другу просто по именам. Так вот, мы с Чунхи часто вместе выпиваем в Сораболе. В прошлую нашу встречу сыграли в пару игр и не забыли пожелать друг другу безопасной дороги, когда расставались поздней ночью. Мы настолько близки, что всегда передаем привет родителям друг друга и даже спорим о пользе домашнего обучения.

Это не было ложью. Чхольбульга и Пак Чунхи однажды случайно встретились в баре в Сораболе. В то время Чхольбульга накопил немало денег пиратством и вел распутную жизнь в столице. Они действительно играли в азартную игру, и Чхольбульга, поставивший на кон все свое состояние, проиграл его находчивому Пак Чунхи. Разгневавшись, он сказал: «Чунхи, будь осторожен ночью на дороге. А твоя мать… (дальше опустим)», после чего его выставили из бара, а он при этом упившись бормотал что-то о домашнем обучении.

Чхольбульга сказал правду. Он всего лишь утаил пару фактов. В этом и была его особая способность.

– Вы действительно так близки с учителем Пак Чунхи?

– Говорю же. Одного моего слова достаточно, чтобы встретиться с Чунхи или даже стать сказителем получше него. Не так давно парень, которого я обучал, прославился своими сказами и стал владыкой сушеной рыбы в Сораболе!

– А что значит «владыка сушеной рыбы»?

– Ну, грубо говоря, он стал владельцем лавки, торгующей сушеной рыбой! В любом случае, это благодаря мне он преуспел в качестве сказителя и заработал много денег.

– Правда? – глаза Со Сосэна сверкнули.

Попался! Чхольбульга облизнул языком губы.

– Конечно-конечно. Я управляющий сказителями. Это кто-то вроде друга. Выполняю роль человека, который ведет за собой юные таланты и помогает им добиться успеха. И все это из любви к сказам, а не ради удовлетворения корысти. Вот поэтому я и беру за помощь совсем-совсем небольшую плату.

– Совсем-совсем небольшая… Это какая?..

– Например, как вон то ожерелье.

Взгляд Чхольбульга был прикован к вещице Со Сосэна.

– Это же совсем ерунда, верно? Потому что ты богач.

– Так-то оно так…

Со Сосэн ответил так, думая, что у него богатая душа. А затем крепко сжал обеими руками драгоценный камень на золотом ожерелье. Если бы эту вещицу подарил кто-то другой, он бы продал ее без колебаний, но это ожерелье он получил от Корэнун, что и не давало ему покоя.

«Этот парень никак не поддается. Да уж, ребята, которые кажутся милыми, на самом деле упрямые и совершенно негибкие».

Чхольбульга озабоченно смотрел на сверкающее золотое ожерелье, которое было у него прямо перед глазами.

– Я не собираюсь носить эту вещицу. Я продам ее, чтобы потратить деньги на твои представления. В сказах ведь важен не только талант. Тебе нужно великолепное окружение, которое подчеркнет твой дар, и секретное оружие, что сделает тебя похожим на Чунхи. Какой-нибудь редкий зверь!

– Редкий зверь?

– Чунхи ведь тоже не сразу добился успеха. Он прославился, когда я посоветовал ему выступать с животным, которое зовется обезьяной. У тебя тоже должно быть редкое и необычное животное, отличающее тебя от остальных. Например, монстр, которого называют «чанин»! Верно, чанин отлично подойдет! – Чхольбульга нес первое, что ему приходило в голову. Они ведь все равно не пойдут ловить того великана на самом деле, а раз уж он начал, то лучше предложить что-то покрупнее. Чхольбульга был человеком, который ради удовлетворения своей корысти мог зайти намного дальше других.

– Чанин – это монстр, выше человека на несколько чжанов[19]19
  Чжан (кор. 장) – мера длины. Один чжан равен примерно трем метрам. – Прим. авт.


[Закрыть]. Внешне он очень на нас похож, но все его тело покрыто черным мехом. Зубы напоминают кинжалы, а когти длинные, как копья. Этакое страшилище. Представь, что ты подготовил с ним выступление. Да ты тут же станешь популярнее Чунхи! Я хорошо знаком с несколькими людьми, работающими в море, думаю, они смогут его выловить. Но стоит это немалых денег. Вот потому-то и нужно золотое ожерелье, а не для того, чтобы я его на себя нацепил. Как я уже несколько раз повторил, я друг для сказителей.

Чхольбульга приподнял головной убор и прищурил один глаз. Любой бы сказал, что ему нельзя верить, но в глазах Со Сосэна, увлекшегося бредовыми, но фантастическими изречениями, мужчина выглядел человеком, полностью заслуживающим доверия.

Чхольбульга вбил последний клин:

– А еще я заметил, что тебе, похоже, Корэнун нравится… Это, конечно, не мое дело, но разве ее не заинтересует популярный сказитель?

Со Сосэн полностью сдался. Хотя это золотое ожерелье и подарила ему Корэнун, продав его, он мог преуспеть в сказительстве, а значит, купить что-то еще дороже и лучше. Он бы открыл лавку сушеной рыбы, да и Корэнун вполне могла бы влюбиться в него. Похоже, эту удачу, которая никогда больше не повторится, ему послали небеса. И если он ее упустит, то будет кусать локти и сожалеть об этом всю жизнь.

Со Сосэн поджал губы и, будто наконец решившись, протянул золотое ожерелье.

Чхольбульга, сдерживая уголки рта, которые так и норовили подняться, спокойно принял вещицу и спрятал ее за пазуху.

– Хорошо. Я продам его и скоро вернусь, так что жди здесь. Уж я-то знаю местечко, где за золото дают хорошую цену. А как только вернусь, сразу пойдем ловить чанина. Хорошо?

– Да! Счастливого пути!

Со Сосэн низко поклонился Чхольбульга. Мужчина исчез в толпе на улице, оставив парня стоять на месте. Пока Со Сосэн ждал, в голове у него развертывалось счастливое будущее, в котором ему поймают чанина, он будет с ним выступать, станет популярным и заработает гору денег, его похвалит Корэнун, потом они поженятся и родят троих детей, а в старости будут радоваться проделкам внуков.