Текст книги "Радость жизни с каждым вдохом. От рождения до совершеннолетия"

44

За каждым классом была закреплена своя территория, на которой мы должны были каждый день наводить порядок. Осенью мы собирали опавшие с деревьев листья и палили их в кострах. Так как я пользовался доверием у нашей воспитательницы, то, после того как весь класс граблями собрал листья в кучи, я и еще пара человек, на кого я указал, остались на площадке, а все остальные пошли в школу делать уроки. Мы должны были подпалить кучи из листьев и следить, чтобы огонь никуда не распространился.

Оставшись одни, что мы тут начали выделывали? Перед тем как подпалить листья в кучах, мы их собрали в одну большую кучу и начали просто нырять в неё с разбега. Нас охватило чувство дикого восторга. На улице уже было темно и нарезвившись мы навели порядок, и наконец-то подожгли листья.

Санаторий мне врезался в память именно этими моментами. Я на уровне подсознания запомнил эти прохладные осенние вечера. На небе уже видны первые звезды, яркие высокие языки пламени взлетают в их направлении, рассыпая вокруг себя множество мелких искр. Вокруг костра сгущаются сумерки, наши лица озаряются отблесками пламени, а мы стоим и заворожено смотрим на костер, затем мы прыгаем через него, всем очень хорошо и весело, в воздухе словно повисло что-то загадочное и торжественное, и это что-то переполняет нас.

Вечер удался на славу. Мы утолили всю свою ребяческую фантазию за этот вечер. От всех этих забав к нам подступило чувство усталости, и мы просто стоим, опустив руки, и смотрим на горящий костер, у всех на лицах играет удовлетворенная улыбка. Все с румянцем на щеках и в испарине от игрищ.

Больше всего запомнился запах воздуха насыщенного ароматом сгорающей листвы. Когда сейчас где-то палят листву, и ко мне доносится этот запах, напоминающий счастливые моменты из моего детства, я мысленно улетаю в те далекие, беззаботные и спокойные дни.

Когда похолодало, то по воскресным дням нас стали водить на просмотр фильмов в настоящий кинотеатр, расположенный в одном из соседних санаториев отдыха, для взрослых. Мы ходили туда всем санаторием. Все дети выстраивались по классам со своим воспитателем и дружной колонной мы отправлялись через весь поселок в Дом отдыха, расположенный в противоположной стороне. Когда была хорошая сухая погода или фильм был не интересным, мы тихонько убегали из зала и устраивали осмотр прилегающих новых неведомых для нас территорий.

Помню, нам начали показывать французский фильм про карточных шулеров, который мы смотрели с большим удовольствием, но минут через пятнадцать фильм остановили и в зале зажгли свет. Киномеханик понял, что он детям показывает взрослый фильм, и затем поставил детскую киноленту. Мы были чрезвычайно заинтригованы прерванным фильмом и домой пошли с подпорченным настроением.

В санаторской столовой была своя особая атмосфера. Принятие пищи у нас часто превращалось в некую игру. Каждый здесь получал свою диетическую порцию, соответствующую его заболеванию. Но многим хотелось разнообразить кухню, поэтому мы доставали картофель из супа или борща, солили его и ели с хлебом как картофельный мундир. Было очень вкусно особенно от осознания того, что ты сам разнообразил столовый рацион. Некоторые умельцы бросали кусочек сливочного масла в стакан с чаем, растворяли масло и пили этот напиток. Кто это делал – хвалил свой напиток, мне же он был противен одним своим видом, к тому же персонал столовой ругался, так как стаканы после такого коктейля было тяжело отмывать.

Иногда нам устраивали медицинский осмотр, со взвешиванием и разными измерениями роста и объема груди, и назначали медицинские процедуры. Я особенно не любил зондирование. К своему удивлению, когда у меня не получилось заглотнуть резиновый зонт, во время назначенного зондирования, то меня никто не стал пихать им насильно. Меня просто отправили в мой класс. Ребята сами брали этот зонт и заглатывали, я же справиться с этим не смог.

Однажды вечером, мы играли на своей площадке, и у меня появилось ощущение сухости кожи в ладошках. Я помнил интерес врача, которая осматривала меня в день прибытия в санаторий, и поэтому я пошел к медсестре и сказал, чтобы она передала врачу, что у меня появилось ощущение сухости в ладошках. Медсестра посмотрела на меня очень внимательно, затем она, что-то уточнила у меня и сказала, чтобы я шел играть, а она все передаст. В этот момент мне показалось, что я совершил ошибку и, сконфузившись, пошел играть с детьми. Врач меня не вызывала и ничего не спрашивала, хотя я был не против встретится с ней, что бы еще раз вдохнуть чудесный аромат ее духов.

45

В свободное, от занятий в школе, время мы заполняли свои тетради – песенники, где были записаны слова разных песен от дворовых хулиганских до популярных эстрадных. Такие тетрадки украшали разными аппликациями и рисунками. Её давали друзьям, чтобы они написали хозяину разные пожелания на память и дали свой адрес для последующей переписки.

К концу моего пребывания в санатории, я уже перестал считать дни до выписки, и просто наслаждался жизнью. С домом я вел активную переписку. У меня было много друзей, и мне некогда было скучать или грустить. У нас был постоянно был организован интересный досуг. Мы, то ходили на прогулки в лес, то в кино, то играли в разные игры всем классом. В общем, ни у кого не было, ни минуты свободного времени для грусти.

Однажды вечером к нам в класс пришел милиционер. Он рассказывал нам о своей работе, мы задавали ему разные вопросы. В конце встречи он рассказал, что преступники бывают разные. Он знал одного вора, которого уже не один раз задерживал. Так вот этот вор был парень отличный, если кому-то из его друзей, что-то нужно было, то он мог снять последнюю рубаху с себя и отдать нуждающемуся. Я, честно говоря, был несколько потрясен этим рассказом, так как для меня преступник был полностью отрицательным персонажем, а тут получалось, что не так-то все и просто.

Одним осенним утром, когда мы собирались идти в столовую, а затем в школу, мне сказали, что ко мне приехала мама и ждет меня в коридоре. Я с радостью рванул в указанном направлении. Мамы там не было. Там стояла незнакомая женщина. Оказалось, что это она ждет меня. Тут же выяснилось, что она приехала забирать свою дочь из этого санатория и они из моего городка. Моя мама попросила её забрать и меня заодно, хотя правда на недельку раньше положенного срока. Она сказала мне, что у меня есть время до обеда, а после обеда мы уезжаем…

46

Мне было и радостно и грустно. Радостно, что я еду домой, а грустно, оттого, что не приехала мама, и мне к тому же не хотелось расставаться со своими друзьями. Почему то именно в санаториях я приобретал настоящих друзей, которых в обычной жизни у меня не было.

Первым делом я обошел всех своих друзей и попрощался с ними. Ребята на прощание начали давать мне на память разные подарки, кто рубль, кто игрушечный автомобильчик. Расставание было трогательное и оставило в моем сердце чувство признательности и благодарности всем этим детям, которые меня полюбили, и с которыми мне не хотелось расставаться, больше этого ощущения мне не довелось испытывать в жизни. Поэтому время, проведенное в этом санатории, я вспоминаю только с удовольствием…

Я собрал вещи, сделал все свои дела и был готов отправляться домой. Приехавшая женщина обошла врачей и получила мою выписку. Вскоре мы втроем, ее дочь, она и я шли от санатория к железнодорожной станции. На улице было холодно, изо рта шел пар.

Приехав в Киев, мы поехали в большой универмаг. Женщина попросила меня постоять на лестничной площадке, пока она с дочкой купит нужные им вещи. И вот я стою на лестнице, мимо меня проходит огромное количество людей. Это впервые я был сам в таком многолюдном месте. Я начал волноваться, что меня здесь оставили специально, и никто меня домой не повезет. Я начал думать, что же я буду делать, если за мною не придут. Одно я понимал точно, самостоятельно в санаторий я не доберусь. Оставался один вариант найти милиционера и попросить у него помощи, сказав, что меня потеряли. Я стоял и обдумывал свое положение, как вдруг ко мне подошла уже знакомая мне женщина со своей дочкой, они мне улыбнулись и мы отправились на железнодорожный вокзал. На следующий день в полдень я был уже дома.

Когда я приехал домой, мама сходила в мою школу и поговорила с моей учительницей. До конца четверти оставалась еще одна учебная неделя. Так как в санатории мне в табель четвертные оценки выставили, то мне можно было не выходить в школу до конца каникул. Однако в конце четверти проводилось торжественное мероприятие по приему в пионеры лучших учеников, в которые попадали отличники и хорошисты. Я всегда был хорошистом, поэтому учительница хотела, чтобы я пришел в школу в день приема в пионеры.

В день икс, я надел школьную форму, белую рубашку и пошел в школу. На меня произвело впечатление многолюдность нашей школы, я уже отвык от такого количества детей. В состоянии растерянности я дошел до нашего класса и нерешительно зашел в него. На меня мало кто обращал внимания. Я тихонько сел за свободную парту и наблюдал за своими одноклассниками, которые подросли за то время, что я их не видел. Класс показался мне торжественно украшенным, лучшие ученики класса были одеты в соответствии с торжественностью момента.

Вскоре появилась учительница взяла всех нас, лучших из лучших, улыбнулась приветливо мне и отвела нас в актовый зал, где вскоре должна была собраться вся школа. Мне она сказала, чтобы я не переживал и что все будет хорошо. Она, наверное, заметила, что я нахожусь в растерянном состоянии.

Актовый зал заполнился учениками и учителями до отказа. Я помню, что звучала музыка, школьники рассказывали торжественные стихи, где клятвенно обещали выполнять дело Ленина и Коммунистической партии. Мы, кого принимали в пионеры, стояли лицом к зрителям. Наступил момент, когда пионеры из старшего класса начали подходить к нам и повязывать нам на шею красные галстуки. Торжественность момента для меня была подпорчена тем, что мальчик, подошедший ко мне, выглядел небрежным, он кое-как повязал мне галстук, к тому же галстук оказался помятым. После того как нам повязали галстуки, к нам обратилась школьная пионервожатая. Она прочитала нам, как мы должны жить дальше, и что мы должны делать. Затем она торжественно обратилась именно к нам: «Пионер, будь готов!» На, что мы, впервые в своей жизни подняли все правую руку к голове, отдавая пионерский салют, и прокричали во все горло: «Всегда готов!» Она трижды обращалась к нам с воззванием быть готовыми, и мы трижды успокаивали ее и всю школу, что мы всегда готовы.

Торжество закончилось и я с головной болью, от всей этой многолюдности и торжественности, побрел домой.

47

Учеба в нашей школе, для третьих классов, проходила во вторую смену. Мы приходили на учебу к полудню, и домой шли после уроков уже вечером. Это было связано с тем, что классов не хватало, а школа была переполнена. Первые – третьи классы имели одну учительницу и проводили занятия в одном, закрепленном за ними классе. Все эти классы располагались на одном этаже школы – на втором. Это было удобно с любой стороны, главное, это то, что контакт со старшими классами для младших школьников был сведен к минимуму. На своем этаже мы имели свой туалет, а это как показывает жизнь дорого стоит.

Как всегда, приехав из санатория, я выглядел поправившимся и розовощеким ребенком. Сохранилась моя школьная фотография, сделанная именно в то время. К нам в класс пришел фотограф делать снимки детей. Мы с ребятами в это время играли на улице в снежки. Тогда стояла удивительная по-настоящему зимняя снежная погода. И вот из школы выбегает девочка и дает нам знать, чтобы мы все срочно шли в класс. Мы пришли в класс, где нас всех тут же вместе, а потом и в индивидуальном порядке, засняли для истории класса.

Весной меня в очередной раз положили в больницу в соседний большой город. С каждым годом в больнице лежать становилось все интереснее и интереснее, так как приходилось знакомиться с новыми, как правило, интересными ребятами. Нас всех объединяло одно и то же, поэтому мы друг к другу относились заведомо с уважением. Дети лежали с разными болезнями и разных возрастов, но все мы жили мирно и дружно. Такого спокойствия не было даже в санатории, а что уж говорить о школе, где все стояло вверх ногами. Нет, я не хочу сказать, что мне нравилось в больнице, ни в коем случае. Просто я научился вживаться в любую новую среду, и находил здесь, и приятное и полезное.

Однажды мы в больничной палате разбаловались, и чтобы нас наказать медсестра забрала у нас всех штаны и запретила выходить из палаты. В это время ко мне приехала бабушка. В каждое отделение вела центральная лестница и запасная, расположенная в конце здания. На эту запасную лестницу выходила дверь с окошком для приема передач больным. Сама дверь в основном была закрыта, а вот окошко открывалось.

Когда к кому-нибудь приезжали родные, то этого ребенка звали к окошку, где он мог поговорить с родными и принять привезенные продукты. Можно было договориться и выйти на лестничную клетку, но об этом нужно было просить санитарку или медсестру. А мы люди были простые и лишний раз попросить что-нибудь, что для всех не положено, считали чем-то неприличным и постыдным. Поэтому мои встречи с родными, в основном проходили у окошка. Иногда, когда дверь для кого-то уже была открыта, то этой возможностью пользовались и мы, и даже с радостью, пока не приходила медсестра и не обнаруживала нарушение дисциплины.

Мне сообщили о приезде моей бабушки, и я был очень удручен, что у меня нет штанов, чтобы пойти к ней, ведь она приезжала ко мне один раз в неделю. Я не мог и подумать, чтобы пойти к медсестре и попросить назад свои вещи в связи с изменившимися обстоятельствами. Поэтому я замотался в простыню и побежал к окошку. Я все рассказал бабушке. Она сказала, что раз уж я наказан, то не следует сердить медсестру и нужно вернуться на место. Я взял через окошко передачу, попрощался с бабушкой и расстроенный вернулся в свою палату.

В один прекрасный день у нас в больнице проверяли зрение, и оказалось, что у многих детей зрение ухудшилось. Тогда, нам закапали глаза какими-то каплями, от которых у нас все расплывалось. Дня через три зрение проверили вновь, и у меня опять было отличное зрение. Те дни, что у нас были закапаны глаза, мы баловались и натыкались специально на всех и вся, извиняясь при этом и говоря, что после этих капель мы совершенно ничего не видим…

На зимние каникулы я поехал погостить к бабушке Саше. До Нового года оставалось еще пара дней. На улице были морозные декабрьские дни и везде лежало много снега. Дома у бабушки во всем чувствовалась подготовка к наступающему празднику: закупались продукты, готовились разные блюда, в квартире развешивались снежинки и новогодний дождик. Ощущение праздника словно висело в воздухе и словно исходило от каждого человека. Люди больше улыбались и шутили.

Бабушка взяла меня в магазин, где был отдел игрушек. Она ненароком сказала, чтобы я посмотрел игрушки, пока она будет покупать товары по хозяйству. Я подошел к стеклянной витрине и сразу увидел там черный, отлитый из металла, пистолет. Я стоял, словно зачарованный и смотрел на него. Подошла бабушка и спросила, что мне понравилось. Я никогда ничего не просил, но здесь в первый раз в жизни я практически закатил бабушке небольшую истерику, чтобы она купила мне именно этот пистолет. Бабушка не ожидала от меня такой реакции и сказав, что сейчас она этого не может сделать, но она попробует его купить позже, если я буду хорошо себя вести. Она сказала, чтобы я вышел на улицу и успокоился.

31 декабря в 23.00 мы ждали гостей. С бабушкой жили мой дядя с женой и их новорожденная дочка. Гости, которые должны были прийти, жили в доме напротив. Их окна во втором этаже были как раз напротив наших окон. Когда в их окнах погас свет, мы поняли, что они выходят из своей квартиры и идут к нам.

Стол был накрыт в зале, у бабушке сохранились фотографии с того Нового года. Благодаря этим фотографиям я и вспоминаю о том дне в подробностях. Фотографии словно оживляют память.

Рано утром бабушка разбудила меня и сказала, что под праздничной елкой меня ждет подарок. Я сонный подошел к елке. Из окна в комнату заглядывало яркое солнышко. Окна были расписаны забавными узорами, которые за ночь вновь нанес мороз. Под елкой был бумажный сверток, перемотанный веревочкой. Я присел на корточки и взял его в руки. Это был мой первый в жизни новогодний подарок. Я ничего особенного не ощущал, просто было любопытно – что же там? Я начал разматывать бумагу, которой оказалось несколько слоев. Там было, что-то тяжелое. Еще мгновение и предо мною предстал черный, отлитый из металла пистолет. Я сидел и просто обескуражено держал его в руке. У меня в голове пронеслось понимание того, почему бабушка не купила мне его тогда в магазине. Я был с одной стороны благодарен бабушке за подарок, но с другой стороны после истерики в магазине во мне что-то перегорело и у меня появилась какая-то апатия и безразличие к этому предмету. Я обернулся. Бабушка стояла и смотрела на меня, наблюдая за моей реакцией. Бурного восторга у меня не получилось, но бабушку я обижать не хотел. Я подошел к бабушке, она улыбнулась и спросила, доволен ли я. Я сказал, что очень доволен. Я обнял бабушку и поцеловал ее…

48

Учеба в школе во вторую смену влияла на распорядок дня. Придя со школы, уроки можно было не делать, а отложить их до утра или же наоборот. Можно было вечером сделать уроки, а с утра погулять на улице с одноклассниками – соседями.

Когда в школе был сбор макулатуры или металлолома, то мы, разбиваясь на пятерки, обходили дома и квартиры горожан, забирая у них ненужную бумагу и металл. По результатам сбора в школе определяли класс, который больше всех принес пользы Родине, доставляя ей необходимое сырье.

Подо мной жил мальчик, который учился на два класса старше меня. Мы частенько собирались с ним и просматривали коллекции марок друг у друга. Понравившимися марками мы по обоюдному согласию обменивались. С этим мальчиком мы иногда устраивали нехорошие шутки. Вечером, когда стемнеет, мы, находясь в его квартире, выключали в комнате свет и открывали форточку в окне. Окно выходило на улицу, по которой прогуливались горожане. Мы брали кружку воды и выплескивали ее с четвертого этажа на идущих прохожих. Затем мы присаживались на пол и слушали крики и угрозы, доносившиеся снизу. Эдакие подленькие штуки мы делали всего лишь пару раз, но ощущение конфуза, от содеянного, свежо в моей памяти и сейчас.

Став пионерами, мы должны были выписывать и читать газету «Пионерская правда». Мне эта газета нравилась, в ней был дух и задор, который соответствовал моему характеру. В ней рассказывалось про людей, которые, жертвуя собой, спасали других, жили для высоких целей, были целеустремленными и хотели сделать весь мир счастливым. Я с упоением читал каждый номер газеты и ждал с нетерпением следующего. В газете писали, как дети страдают в капиталистических странах, где нет бесплатного лечения и обучения, а у их родных нет собственного жилья и они вынуждены скитаться чуть ли не всей семьей по улицам. Мы гордились своей страной и тем, что мы имеем, по крайней мере мы имели кусок хлеба и крышу над головой.

В «Пионерской правде» рассказывалось про войну в Афганистане и про детей, которые находятся в тюрьмах капиталистических стран. И мы возмущенные капиталистической несправедливостью писали письма в редакцию газеты с протестом и требованием освободить детей из тюрьмы и так далее.

В школе по вторникам, за десять минут до первого урока, в каждом классе проходила «Политинформация». На этом мероприятии рассказывалось о политических новостях в мире и в нашей стране. Один из учеников, получал задание подготовить доклад на это мероприятие. Докладчик должен был дома накануне просмотреть газеты и программу «Время», так называлась тогда программа новостей, выходившая по всему Советскому Союзу.

Иногда мы приходили на занятия в школу на час раньше, чтобы погонять в футбол. В это время школьное футбольное поле было свободно, так как все были на занятиях в первую смену, кроме нас третьеклассников. Однажды наш парень заводила организовал футбольный матч нашего класса против трех остальных параллельных третьих классов одновременно. По футбольному полю бегала огромная масса людей, и никто не мог забить гол. Но нашей команде все-таки удалось забить пару мячей, в свои ворота мы пропустили один мяч и все-таки выиграли.

Этот матч состоялся случайно. Один мальчик из моего класса приносил в школу резиновый мяч, кожаный был огромная редкость, и мы играли в футбол. Во время игры постоянно раздавались крики хозяина мяча: «Не бейте пыра!» Если резиновый мяч ударить сильно носком ноги, то в нем образовывалась выпуклость, и мяч становился неуправляемым. В тот день наш класс играл на поле перед уроками в футбол. В школу подходили остальные ребята из других классов и просились поиграть. Наш заводила предложил им играть против нас, и началась игра. Ребят становилось все больше и больше, и заводила их всех направлял в другую команду. У нас у всех взыграло самолюбие, что мы сможем обыграть их всех, и мы старались, как могли. В конечном счете, удача оказалась на нашей стороне.

Заканчивая третий класс, мы прощались с нашей учительницей и нашим классом, в котором мы провели первые три года школьного обучения. В четвертый класс нам предстояло идти наравне со старшеклассниками, толкаясь с ними в коридорах и ища необходимый класс. Получая порой от них, незаслуженные толчки и оплеухи, как говорится кто сильнее тот и прав.

Летом я вдруг был поставлен мамой перед фактом, что еду на месяц или больше в гости к сестре отчима. Я был в полном недоумении и этой поездки я совершенно не желал, но мои доводы и мольбы остались не услышанными. Тетя заверяла меня, что нам будет очень хорошо, у неё и ее мужа детей не было, и моя мама, наверное, предложила им испробовать это счастье со мной.

Тетя рассказывала мне, что мы выучим английский алфавит, в четвертом классе в школе начинали изучать иностранный язык, в нашей школе это был английский язык. Она меня уверяла, что мы будем каждое утро чистить зубы, у меня с зубами были проблемы, и она хотела их решить. Рядом с их домом был стадион, поэтому я с дядей буду утром и вечером бегать по стадиону. За городом у них есть речка Пселл, на которую мы обязательно поедем отдыхать, и где будем купаться, и кататься на лодках. У них по Днепру плавают большие катера на подводных крыльях, которые называются Ракетами и Кометами. На Днепре есть остров, на который мы поедем прогуляться. В городском парке у них есть игровые автоматы, на которые дядя меня обязательно будет водить. У дяди есть большая коллекция марок, значков и монет, которые он мне обязательно покажет. Из всего изложенного, мне было интересно лишь последнее, но даже ради этого я совершенно не хотел куда-либо уезжать, тем более что ехать нужно было дальше Полтавы.

Ехали мы поездом. Перед отправкой поезда тетя, узнав, что я обожаю Пепси, повела меня по всем возможным магазинам, чтобы угостить меня этим чудо-напитком, но его мы нигде не нашли. Тетю это не расстроило, она сказала, что этот напиток мы купим у них в городе.

На следующее утро мы приехали к ним домой. Их город показался мне таким же большим, как и Донецк, но только в нем многие улицы были как центральные улицы Донецка. Они жили в пятиэтажном доме возле самого стадиона. Дядя работал инженером на заводе, а тетя в гостинице администратором. У них была однокомнатная квартира на третьем этаже. Из окна комнаты вид открывался на стадион, где проводились футбольные матчи между заводскими футбольными командами города.

Дядя утром уходил на работу и возвращался вечером. Перед работой и после он ходил на стадион и пробегал порядка пяти кругов. Раньше он был спортсменом и бегал на первенство города разные дистанции и даже занимал призовые места. Но после автомобильной травмы, случившийся с ним, было удивительно, что он вообще встал на ноги. Я составлял ему компанию и без труда пробегал три – четыре круга. Он был этим удивлен и говорил, почему же все говорят, что я больной, если я так бегаю, значит, я совершенно здоровый ребенок, но тетя не давала развиться этой теме.