Текст книги "Книга и меч. Записи о доброте и ненависти. Том 4"

– О нет! Быстрее!

Чэнь Цзялуо сразу понял, что она имела в виду, и выбежал из комнаты в туннель. Но прежде чем он дошел до конца, услышал скрип, за которым последовал тяжелый удар: каменная дверь закрылась. Он пошарил вокруг в поисках куска дерева, нашел его и поджег, осмотрев покрытую зазубринами поверхность каменной двери и останки скелетов, боровшихся когда-то за свою жизнь.

– Все кончено! – в отчаянии сказала Хуо Цинтун.

Принцесса схватила ее за руку.

– Сестра, не бойся!

Чэнь Цзялуо заставил себя улыбнуться.

– Было бы странно, если бы мы трое умерли здесь.

По какой-то причине он испытал чувство облегчения, как будто с его плеч свалился огромный груз. Он поднял с земли череп и сказал ему:

– Что ж, брат, у тебя появились три новых товарища.

Касили ахнула, а затем громко рассмеялась. Хуо Цинтун с непониманием посмотрела на них обоих и спустя некоторое время сказала:

– Давайте вернемся в комнату и подумаем, что делать дальше.

Глава 3. Великодушие красавицы и свирепость правителя

慷慨禦暴懷佳人

Втроем они вернулись в комнату. Хуо Цинтун встала на колени, помолилась, затем достала карту и принялась внимательно изучать ее, напряженно размышляя. Чэнь Цзялуо понимал, что они находится в отчаянном положении. Надежда оставалась либо на помощь Ордена, либо на Чжан Чжаочжуна, который передумает и явится, чтобы сразиться. Однако это место было упрятано так глубоко в горе, как кто-то снаружи сможет прийти на помощь? А Чжан Чжаочжун и остальные были так напуганы, что вряд ли осмелятся прийти снова. Благоухающая принцесса вдруг сказала:

– Я хочу петь.

– Тогда пой! – ответил Цзялуо.

Она села на белый нефритовый камень и тихо запела. Хуо Цинтун, казалось, вообще не слышала ее льющегося голоска, она обхватила голову обеими руками и нахмурилась. Касили замолчала и сказала:

– Сестра, отдохни!

Девушка встала, подошла к кровати из белого нефрита и обратилась к лежавшему на простынях скелету:

– Простите, пожалуйста, подвиньтесь, освободите место и дайте моей сестре отдохнуть!

Она аккуратно сложила кости в кучку и убрала их с кровати. Внезапно она ахнула:

– Что это?

Касили держала в руках сверток из бараньей шкуры, почерневший за долгое время. Поднеся его к свету, они увидели, что текст был написан старой арабской вязью. Хотя шкура почернела, текст был еще более темным, поэтому его можно было разобрать. Хуо Цинтун перевернула несколько страниц, указала на кости около кровати и сказала:

– Эта женщина написала письмо кровью перед смертью. Ее звали Мамир.

Чэнь Цзялуо переспросил:

– Мамир?

– Это означает «прекрасная», – объяснила Касили. – Думаю, она была очень красивой при жизни.

Хуо Цинтун отложила сверток в сторону и подошла взглянуть на карту.

– Есть ли на карте другой выход? – спросил Цзялуо.

– Кажется, где-то есть потайной ход, но я не могу найти его.

Чэнь Цзялуо вздохнул и обратился к принцессе:

– Можешь перевести текст этой Мамир и прочитать мне?

Касили кивнула:

– Тысячи людей погибли в городе, все стражи ислама мертвы, а воины тирана на Священной горе. Мой Али уже направился к Аллаху, его Мамир скоро будет рядом с ним. Я пишу нашу историю здесь, чтобы сыны Аллаха знали в будущем, что мы, воины ислама, будем сражаться до конца и никогда не сдадимся, независимо от того, победим мы или проиграем!

– Оказывается, эта девушка была не только красива, но и храбра, – отметил Цзялуо.

Касили продолжила читать:

– Тиран Лун угнетал нас в течение сорока лет. За это время он заставил тысячи людей построить ему этот город и воздвигнуть дворец на Священной горе. Все эти люди были убиты им. После смерти Луна престол занял его сын Санлаба. Его правление оказалось еще более жестоким. Обычный мусульманин содержит десять овец и четыре из них отдает ему, содержит пять верблюдов и двух из них отдает ему, и так каждый год. Год за годом люди становились все беднее и беднее. Если в семье есть красивая девушка, ее забирают во дворец. Если кто-то входил в него, живым уже не возвращался. Мы, героические сыновья и дочери ислама, можем ли мы быть угнетаемыми этими неверными? Конечно нет! За последние двадцать лет наши солдаты пять раз нападали на Затерянный город, но ни разу не смогли выбраться из него. Дважды тиран Санлаба каким-то неведомым образом отбирал все оружие у наших воинов, а затем их убивали.

– Как мы выяснили, в этом виновата магнитная гора.

– В этом году мне исполнилось всего восемнадцать лет. Мои родители были убиты людьми Санлабы. Мой брат стал главой нашего клана. Весной я познакомилась с Али. Он герой моего клана. Он убил трех тигров, волки бежали, когда видели его, а грифы на вершине горы не осмеливались спускаться. Он сто́ит десяти хороших воинов, нет, он достоин сотни. Его глаза цвета шкуры медведя, а тело прекрасно, как цветок, его сила подобна пустынной буре…

Чэнь Цзялуо улыбнулся и сказал:

– Эта девушка точно любила преувеличивать.

Касили надула губки и сказала:

– Почему же она преувеличивает? Неужели в мире нет таких людей? – и продолжила: – Али пришел в нашу палатку, чтобы обсудить нападение на Затерянный город. В руках он держал книгу, написанную одним ханьцем. Он сказал, что изучал ее около года и наконец смог познать боевое искусство. Даже если бы у него не было меча, с пустыми руками он мог бы убить воинов Санлабы. Он набрал пятьсот храбрецов, поведал им знания из книги, год они обучались у него. К тому времени я уже стала женой Али. Когда я увидела его в первый раз, почувствовала, что он тот самый. Он – мое сердце, моя кровь и мое тело. А он сказал, что, увидев меня, понял, что способен на все. Они упорно практиковались в боевых искусствах, однако не знали ни дороги, ни секретов Затерянного города. Али и мой брат обсуждали план десять дней и десять ночей, но ничего не придумали. Они понимали, что, как только люди снаружи войдут в Затерянный город, будут сразу же убиты, ведь никто не мог выйти оттуда живым. Тогда я сказала: «Брат, отправь меня!» Они поняли, что я имела в виду. Хотя Али был великим воином, услышав мои слова, он сразу же заплакал. Я вывела сотню коз пастись рядом с Затерянным городом. Через четыре дня люди Санлабы взяли меня в плен и направили к нему. Я плакала три дня и три ночи, прежде чем подчинилась ему. Я ему очень нравилась, и он мог дать мне все, чего я пожелаю…

Когда Чэнь Цзялуо услышал это, не мог не проникнуться уважением к этой давно почившей девушке. Он подумал, как удивительно, что она решила пожертвовать собой, будучи восемнадцатилетней девушкой, и еще более удивительно было пожертвовать своей любовью. Касили продолжала историю:

– Сначала Санлаба не позволял мне выходить за пределы его покоев, но я нравилась ему все больше и больше. Я скучала по нашим людям каждый день, скучала по выпасу овец и пению на лугах. Чего мне больше всего не хватало, так это моего Али. Видя, что я день ото дня становлюсь все более изможденной и худой, Санлаба наконец спросил, чего я хочу. Я сказала, что хочу немного пройтись. Он внезапно пришел в ярость и дал мне пощечину, так что я не разговаривала с ним семь дней и не улыбалась ему семь ночей. На восьмой день он взял меня с собой. С этого момента каждые три дня мы выбирались из дворца. Сначала мы ходили по центру города, а затем даже около входа в него. Я отчетливо запомнила каждую дорогу, и даже если бы я ослепла, могла бы пройти по всему Затерянному городу и не заблудиться. Это заняло больше полугода. Думаю, мой брат и Али, должно быть, ждали с нетерпением моего возвращения, но я так и не узнала секрета Затерянного города. Позже я забеременела. Это был ребенок Санлабы. Он был счастлив, а я возненавидела себя и плакала каждый день. Он спросил меня, чего я хочу, и я сказала: «Я беременна от тебя, но ты меня совсем не любишь». Он сказал: «Я тебя не люблю? Разве я не даю тебе все, что ты пожелаешь? Тебе нужен красный коралл с глубины океана или сапфир с юга?» Я ответила: «Люди говорят, что у тебя есть изумрудный бассейн. Искупавшись в нем, красивые люди становятся еще красивее, а уродливые люди становятся еще уродливее». Его лицо побледнело, а голос задрожал, и он спросил меня, кто мне об этом рассказал. Я солгала ему, сказав, что видела сон, в котором об этом мне поведали боги. На самом деле я не знала, действительно ли существует изумрудный бассейн, но женщины во дворце по секрету сказали, что Санлаба никогда никому не позволяет его видеть и им даже не разрешается говорить о нем. Он сказал: «Искупаться в нем возможно, но тот, кто увидит этот бассейн, должен отрезать себе язык, чтобы не выдать тайну. Это правило, установленное предками». Он умолял меня не ходить туда. Я сказала: «Ты, должно быть, думаешь, что я уродлива. Ты боишься, что я стану еще уродливее, искупавшись в бассейне». После долгих уговоров он согласился отвести меня к нему. Чтобы добраться до этого изумрудного бассейна, нужно пройти через весь дворец к Священной горе. Я взяла с собой нож и хотела заколоть его в бассейне, потому что повсюду во дворце были его стражники, однако рядом с бассейном никого не было, но в главном зале мой нож выпал из рук, видимо, из-за магнитной руды внутри горы. Таким образом я узнала секрет Нефритовой горы. После того как я искупалась в бассейне, он действительно полюбил меня еще больше, может, и правда, бассейн работает. Но он все равно отрезал мне язык, боясь, что я выдам эту тайну. Теперь я знала все, но не могла рассказать своему брату и Али. Я молилась Аллаху день и ночь, и Аллах наконец услышал голос своей бедной дочери. Аллах даровал мне мудрость и острое мышление. У Санлабы был короткий меч, который он носил на поясе и никогда с ним не расставался. Этот короткий меч имел двойные ножны, второй слой ножен был похож на меч. Я смогла выпросить его в качестве подарка. Затем мне удалось нарисовать карту Затерянного города и тщательно прорисовать на ней все входы и выходы. Я запечатала карту в воске и спрятала ее во втором слое ножен. На третий месяц после рождения нашего ребенка он взял меня с собой на охоту. Когда меня никто не видел, я выбросила кинжал в озеро Тенгбо за пределами Затерянного города. Когда мы вернулись, я выпустила много орлов, привязав к лапе каждого бумажку со словами «Озеро Тенгбо».

Хуо Цинтун оторвалась от карты и внимательно слушала свою сестру.

– Люди Санлабы подстрелили нескольких орлов. Когда они увидели, что было написано в записке, у них не возникло никаких подозрений, так как каждый житель в округе знал об этом озере. Я знала, что среди этого множества орлов один или два обязательно будут пойманы людьми нашего племени. Мой брат и Али отправятся на озеро Тенгбо, внимательно его осмотрят и узнают путь к Затерянному городу. Увы, откуда им было знать, что у меча двойные ножны? Когда они нашли его, мой брат сказал Али: «Сестра послала этот меч, она хочет, чтобы мы немедленно атаковали город и убили Санлабу». Они напали. Большинство воинов заблудились и не смогли выбраться. Мой брат… мой брат, который был сильнее двух верблюдов, погиб этой смертью. Али и остальные воины поймали одного из подчиненных Санлабы, заставили его идти впереди и достигли дворца. В главном зале все их мечи упали. Воины Санлабы использовали нефритовые мечи, чтобы убить их. Однако Али и его воины овладели боевым искусствам, и, хотя были безоружны, им все же удалось одолеть стражников. Увидев, что все воины под его началом мертвы, Санлаба побежал в комнату, пытаясь увести меня из изумрудного бассейна…

Хуо Цинтун вскочила и закричала:

– Ах, они бежали из изумрудного бассейна!

Благоухающая принцесса продолжила:

– Али погнался за ним, и как только я увидела его, не смогла удержаться и кинулась в его объятия. Мы обняли друг друга, он без устали нежно повторял мое имя. У меня не было языка, и я не могла произнести его в ответ, но он понял голос моего сердца. Этот презренный Санлаба, ненавистный Санлаба, Санлаба, достойный тысяч демонов, внезапно выхватил топор из-за спины…

Когда Касили прочитала это, она не смогла сдержать крик и с выражением ужаса на лице швырнула сверток на кровать. Хуо Цинтун легонько похлопала ее по плечу, взяла древний манускрипт и продолжила переводить и читать:

– …Ударом топора он разрубил голову моего Али пополам, его кровь забрызгала меня. Санлаба поднял ребенка с кровати, положил его мне на руки и крикнул: «Пошли!» Я подняла ребенка и со всего маху бросила его на землю, он умер в луже свежей крови Али. Когда Санлаба увидел, что я убила его сына, то содрогнулся. Он поднял свой топор. Я вытянула голову, чтобы он смог разрубить шею. Внезапно он вздохнул и ушел. Али ушел к Аллаху, скоро я буду рядом с ним. У нас много воинов, мы убили всех подчиненных Санлабы, теперь он не сможет выжить. Он никогда больше не придет угнетать нас, мусульман. Его сын погиб от моей руки, его потомки не придут и не запугают нас, потому что у него их нет. В будущем наш народ сможет жить в пустыне и на лугах в спокойствии, а молодая девушка сможет лежать в объятиях любимого и петь свои песни. Мой брат, Али и я – все мы мертвы, но мы победили тирана, мы смогли разрушить власть. Пусть Аллах защитит наш народ.

Хуо Цинтун прочитала последние слова и медленно свернула манускрипт. Все трое были глубоко тронуты храбростью и внутренней силой Мамиры и долгое время не могли произнести ни слова. Глаза принцессы были полны слез, она вздохнула:

– Чтобы защитить всех от жестокости тирана, она была готова расстаться с тем, кто был частью ее сердца. Она готова была отрезать себе язык и убить своего сына собственными руками…

Чэнь Цзялуо внезапно остолбенел, покрылся холодным потом и подумал: «По сравнению с этой девушкой я просто ничтожество. Я обеспокоен судьбой великого дела восстановления царствующей семьи Хань, но все, о чем я действительно думаю, – это моя собственная похоть и любовь. Я не продумывал, как изгнать варваров и вернуть свою страну, а направил все свои мысли, чтобы разобраться, кого из сестер я люблю… Раньше я давал волю своей безрассудности и храбрости, отправив Касили в цинский лагерь, даже не продумывая план действий. Почему тогда я и не думал, что что-то может пойти не так? Теперь я заперт здесь. Я не боюсь смерти, но достоин ли я своих братьев из ордена Красного цветка? Достоин ли стариков и сестер, страдающих под железной пятой маньчжуров?» Чем больше он думал об этом, тем хуже ему становилось. Увидев, что выражение его лица изменилось, Касили достала платок, чтобы вытереть пот с его лица. Чэнь Цзялуо протянул руку и откинул платок. Увидев его внезапное отвращение, Благоухающая принцесса сильно удивилась. Вдруг Чэнь Цзялуо пришел в себя. Он поднял платок, вытер пот и принял для себя решение: «Пока великое дело восстановления не увенчается успехом, я не буду думать о любви. Отныне две сестры – мои хорошие друзья и только». Он вытащил кинжал и воткнул его в столешницу круглого стола. Он почувствовал облегчение, тяготы последних нескольких дней растворились. Касили также почувствовала облегчение, когда увидела умиротворение на его лице.

Хуо Цинтун не видела произошедшего. Она вновь внимательно всматривалась в карту. Тут она вспомнила слова, написанные в древнем свитке, и задумалась: «В той предсмертной записке говорится, что Санлаба пришел в эту комнату и хотел сбежать вместе с девушкой, однако, судя по карте, дальше нет пути… Позже Санлаба не сбежал, он решил отбиваться от воинов. Надо полагать, он обладал необыкновенным мужеством. Он выскочил за ворота и запер их внутри, оставив умирать…»

Сердце Чэнь Цзялуо больше не было сковано чувством любви, его разум сразу же прояснился, и он воскликнул:

– Если здесь есть проход, он должен быть в этой комнате!

Чэнь Цзялуо вспомнил о спасении Вэнь Тайлая в подземелье особняка генерала в Ханчжоу, когда Чжан Чжаочжун сбежал через потайную дверь в стене. Цзялуо зажег факел и внимательно осмотрел стены нефритовой комнаты, но ничего не нашел. Хуо Цинтун проверила кровать, однако не заметила ничего необычного. Чэнь Цзялуо вспомнил Поместье Железного Мужества и крикнул:

– Неужто проход под столом?

Он попытался поднять его, но каменный стол оставался неподвижным, тогда Чэнь Цзялуо радостно сказал:

– С этим столом явно что-то не так.

Учитывая силу Цзялуо, даже если бы каменный стол весил сотню килограммов, он должен был хоть немного сдвинуться, однако этого не произошло. Казалось, что его ножки были прибиты гвоздями к земле. Хуо Цинтун поднесла факел к подножию стола. По всему телу пронеслись мурашки. Оказалось, что круглый стол был словно единым целым с нефритовым полом. Естественно, Цзялуо не мог его поднять.

Все трое уже долгое время пытались выбраться, но безрезультатно, к тому же проголодались. Благоухающая принцесса достала вяленую баранину и сухой паек; они немного поели, чтобы набраться сил.

Прошло более получаса, солнце стало ярче и осветило круглый стол. Касили внезапно сказала:

– Ого, на столе нарисованы какие-то узоры.

Присмотревшись повнимательнее, они увидели, что рисунок представлял собой стадо верблюдов с крыльями на спине. Узоры были очень тонкие, поэтому в темноте они не смогли их заметить. Резьба была выполнена филигранно, однако головы и тела верблюдов не были соединены между собой, расстояние между ними было примерно тридцать сантиметров. Касили прикоснулась к краю круглого стола и попыталась повернуть его. Как оказалось, столешница состояла из двух частей. Однако ей не удалось сдвинуть стол ни на сантиметр. Чэнь Цзялуо и Хуо Цинтун объединили усилия и начали медленно поворачивать стол, так что голова каждого верблюда, вырезанная на краю стола, соединилась с телом, расположенным в центре. Соединив все части, они услышали, как что-то перекатилось, а затем на нефритовой кровати появилось большое отверстие, а под ним ступени. Все трое были удивлены и обрадованы, закричав в изумлении. Чэнь Цзялуо поднял факел и пошел первым, девушки последовали за ним. Повернув несколько раз, а затем пройдя несколько десятков метров, они увидели перед собой большое плато. Окруженное горами, оно было похоже на огромный таз. Посреди него находился бассейн с водой изумрудного цвета. За тысячи лет он не высох, видимо на дне бассейна остался еще один источник воды. Все трое были счастливы выбраться из нефритовой комнаты и теперь восхищались представшим их взору пейзажем. Хуо Цинтун улыбнулась и сказала:

– Касили, в предсмертной записке говорится, что красивые люди могут стать еще красивее, когда они войдут в бассейн и искупаются. Иди же.

Благоухающая принцесса покраснела и сказала с улыбкой:

– Старшая сестра должна искупаться первой.

– О, если я искупаюсь, то стану только уродливее.

Касили повернула голову и сказала Чэнь Цзялуо:

– Что скажешь по этому поводу? Моя сестра издевается над другими, говоря, что она некрасива.

Чэнь Цзялуо молча улыбнулся. Хуо Цинтун сказала:

– Касили, ты будешь купаться или нет?

Благоухающая принцесса покачала головой. Хуо Цинтун подошла к краю бассейна, вытянула руки и зачерпнула немного воды. Она оказалась абсолютно чистой, в ней не было ни грязи, ни водорослей. Бассейн был сделан из изумруда, поэтому вода в нем казалась зеленой. Они втроем напились вдоволь и увидели, как пик Белого нефрита отражается в воде. Благоухающая принцесса протянула руки, чтобы немного поиграть с водой, не желая уходить. Хуо Цинтун сказала:

– Теперь нужно придумать, как избежать встречи с четырьмя чертями, поджидающими нас снаружи, – сказала Цинтун.

– Давай сначала достанем кости Мамир и похороним их у бассейна.

Благоухающая принцесса захлопала в ладоши и сказала:

– Лучше всего похоронить ее Али вместе с ней.

– Кости Али находятся в углу нефритовой комнаты.

Все трое вернулись, подняли кости и увидели связку бамбуковых дощечек рядом с костями Али. Чэнь Цзялуо попытался взять их, но ремень, к которому они были прикреплены, был слишком стар, поэтому бамбуковые дощечки упали на пол, как только он его поднял. Все они были испещрены ярко-красными китайскими иероглифами. Цзялуо был вне себя от радости, в первом предложении он прочел: «В Северном море есть рыба, зовется она Кунь»[12]12
  鲲 [kūn] Кунь – сказочная огромная рыба (ср. русск. чудо-юдо рыба-кит).


[Закрыть]. Быстро просмотрев таблички, он увидел, что все тексты были из «Чжуан-цзы»[13]13
  庄子 [zhuāngzi] «Чжуан-цзы» – знаменитая книга притч, написанная в III в. до н. э. и названная по имени автора; один из основополагающих текстов даосизма.


[Закрыть]. Он знал «Чжуан-цзы» еще с детства и выучил ее наизусть. Касили спросила:

– Что это?

– Это древняя книга нашего народа. Хотя эти бамбуковые дощечки очень старые, они бесполезны. Такое может пригодиться только коллекционерам.

Небрежно бросив их на землю, он заметил среди них одну, немного отличавшуюся от остальных. Рядом с каждым словом были нарисованы круги и какие-то пометки на арабском. Чэнь Цзялуо поднял ее и увидел, что это была притча о поваре, разделывающем мясные туши, из третьей части «Чжуан-цзы» «Главное во вскармливании жизни». Он указал на арабские письмена и спросил Касили:

– Что здесь написано?

– Секрет того, как сломить врага, кроется здесь.

– Что это может значить?

Хуо Цинтун вмешалась:

– В предсмертной записке Мамир говорилось, что Али получил книгу ханьцев и понял, как убить врага без оружия в руках. Может, эти дощечки и есть та книга?

– «Чжуан-цзы» учит людей быть добросовестными и следовать законам Великого Неба, там нет ничего, что было бы связано с боевыми искусствами.

Цзялуо бросил бамбуковые дощечки, подобрал кости и вышел. Они похоронили оба скелета в одной ямке у изумрудного бассейна, поклонившись могилам.

– Давайте выбираться, – сказал Чэнь Цзялуо. – Не знаю, смогла ли наша белая лошадка спастись от волков.

– Она решила пожертвовать собой, чтобы спасти нас. Она была очень умной и быстро бегала… – протянула Касили.

Чэнь Цзялуо не мог сдержать грусти, когда подумал о свирепости волков и белой лошади. Хуо Цинтун внезапно спросила:

– О чем говорится в этой «Чжуан-цзы»?

– В этой басне рассказывается, что мясник мастерски мог забивать скот. Его плечи и руки распрямлялись и сжимались, ступни и колени двигались взад и вперед, а звук режущего ножа был подобен музыке. Двигаясь, он как будто исполнял танец.

Касили хлопнула в ладоши и улыбнулась:

– Это, должно быть, было очень красиво.

Хуо Цинтун произнесла:

– Убивать людей таким образом весьма интересно.

Когда Чэнь Цзялуо услышал эти слова, он был ошеломлен. Он давно знал все тексты из «Чжуан-цзы», но никогда не думал об их смысле. Но сейчас слова человека, который никогда даже не был знаком с этой книгой, открыли ему глаза. Слова, предложения, абзацы один за другим проникали в его сердце: «Сейчас министр встречается с богами, но не видит их. Чиновник знает, боги хотят этого. Он следует закону Неба, но они критикуют его, направляя в гущу событий…» Потом он вспомнил: «Действия были запоздалыми. Ножом редко пользовались. Его подняли с земли. Нужно действовать». Он подумал: «Если это так, я не буду оглядываться назад. Легким движением ножа я убью предателя Чжан Чжаочжуна…» Хуо Цинтун заметила, что он внезапно задумался о чем-то. Чэнь Цзялуо вдруг крикнул:

– Подождите!

Он забежал обратно в нефритовую комнату и долго не выходил. Сестры вздохнули и пошли за ним. В комнате они увидели Чэнь Цзялуо радостно танцующим среди костей. Благоухающая принцесса ужаснулась, думая, что он сошел с ума, и закричала:

– Что ты делаешь?

Чэнь Цзялуо не заметил ее. Он продолжал танцевать, а затем уставился на груду костей. Касили закричала:

– Хватит пугать нас, ну же!

Он принял позу лежавшего скелета и снова бросился танцевать. Хуо Цинтун ощутила силу, которую он вкладывал в свои движения, и внезапно поняла, что он изучает новую технику. Она взяла сестру за руку и сказала:

– Не бойся, с ним все в порядке, давай подождем его снаружи!

Вдвоем они вернулись к изумрудному бассейну, и Касили спросила:

– Сестра, что он там делает?

– Думаю, он понял, о каких боевых искусствах говорилось на тех бамбуковых дощечках. Он изучает положение костей. Давай не будем его беспокоить.

Благоухающая принцесса кивнула и через некоторое время снова спросила:

– Сестра, почему бы тебе тоже не пойти попрактиковаться?

– Китайские иероглифы на тех дощечках очень старые, я не могу понять их. Кроме того, уровень боевых искусств, которыми он занимался, очень высок, пока что я не смогу их освоить.

– Теперь я поняла.

– Что именно?

– Многие скелеты в большом зале при жизни были мастерами боевых искусств. После того как их оружие было отобрано магнитной горой, они сражались против воинов Санлабы с пустыми руками.

– Верно. Однако эти люди вряд ли владели искусствами на высоком уровне. Скорее всего, они выучили лишь несколько приемов, чтобы суметь противостоять врагу в критической ситуации и погибнуть вместе с ним.

– О, наверно, они были очень храбрыми… А зачем он учится им? Тоже хочет погибнуть вместе с врагом?

– Нет, такие люди, как он, никогда не умирают вместе с неприятелем. Он всегда в совершенстве осваивает приемы.

Благоухающая принцесса слегка улыбнулась и сказала:

– Тогда я не беспокоюсь о нем!

Глядя на изумрудный бассейн, она вдруг сказала:

– Сестра, не спуститься ли нам и не искупаться вместе?

– Что за чушь! А что будем делать, если он вернется?

– Ну я правда очень хочу искупаться.

Посмотрев в воду, она тихо произнесла:

– Если бы мы втроем могли жить здесь вечно, было бы здорово!

Лицо Хуо Цинтун покраснело, и она поспешно подняла взгляд на Нефритовую гору. Шло время, но Чэнь Цзялуо так и не выходил. Касили сняла свои кожаные сапоги, опустила ноги в воду, положила голову на колени сестры, посмотрела на белые облака и заснула. Нет способа уничтожить зло, кроме как следовать за красивой женщиной.

Юй Юйтун и Ли Юаньчжи вместе отправились на поиски Хуо Цинтун по приказу Седьмого брата. Юаньчжи была по уши влюблена в Юй Юйтуна и была благодарна ему за спасение, но чем больше она влюблялась в него, тем больше ей хотелось избегать его. По пути Ли Юаньчжи разговаривала и смеялась, но на сердце ее лежал тяжелый камень. Однажды утром она тайком спряталась за песчаной дюной, чтобы посмотреть, как поступит парень, когда не увидит ее. Он просто ушел. Она несколько раз пыталась докричаться до него, но, не услышав ответа, просто поплелась следом. Ли Юаньчжи была зла, она много плакала, но затем взбодрилась и догнала его. Юй Юйтун беспечно сказал:

– Ах, так ты была сзади, а я подумал, ты уже ушла вперед!

Несмотря на то, что Ли Юаньчжи владела многими приемами, она не имела ни одного против человека с таким каменным сердцем. Она приняла решение: «Когда он действительно захочет, чтобы я ушла, мой меч окажется у его шеи».

Пройдя полдня, они вдруг увидели худого осла, хромавшего в пустыне. На осле ехал человек, видимо, он спал. Они подошли ближе и увидели мужчину. Он был одет в костюм народа Хуэй, на спине его висел большой котел, а в правой руке у него был хвост осла. На голове осла была шапка цинского чиновника, когда-то украшенная крупным сапфиром. Мужчине было за сорок, у него была длинная борода. Он разлепил глаза и криво улыбнулся. Юй Юйтун думал, что Хуо Цинтун известна по всей пустыне, поэтому он остановил лошадь и спросил:

– Извините, дядюшка, вы не видели девушки в желтом платье?

Он беспокоился, что тот не понимает китайского. Однако мужчина улыбнулся и спросил:

– Зачем вы ее ищете?

Юй Юйтун с облегчением ответил:

– Есть плохие парни, которые пришли, чтобы причинить ей вред. Мы хотим сообщить ей, чтобы она была бдительна. Если вы увидите ее, можете передать ей это?

– Хорошо! А что за плохие парни?

– Один из них здоровяк с бронзовыми статуэтками, другой вооружен тигровыми вилами, а третий одет как монгол, – вмешалась Юаньчжи.

Мужчина кивнул и сказал:

– Эти трое действительно плохие парни. Они хотели съесть моего осла, но в итоге я смог стащить эту шапку.

Юй Юйтун и Ли Юаньчжи посмотрели друг на друга. Юйтун быстро спросил:

– Были только они втроем или еще кто-то?

– Был еще один в этой шапке, а кто вы?

– Мы – друзья старого вождя Му Жуо Луна. Где эти негодяи? Мы не должны позволить им встретиться с девушкой в желтом одеянии.

– Я слышал, Хуо Цинтун – очень славная девочка. Эти четверо негодяев не смогли съесть моего осла, так что сейчас очень голодны. Они могут зажарить ее, это очень нехорошо!

Ли Юаньчжи зажмурилась: вдобавок к этим Гуандунским демонам не хватало еще и какого-то цинского чиновника, надо было поскорее расправиться с ними.

– Где они были? Отведи нас туда, мы дадим тебе столько серебра, сколько пожелаешь, – сказал Юйтун.

– Мне не нужно серебро, однако мне надо узнать у осла, согласен ли он пойти к ним.

Он приблизился к уху зверя, что-то пробормотал, а затем приблизил свои уши к его морде. Он внимательно слушал его и кивал. Ли Юаньчжи и Юй Юйтун не смогли удержаться от смеха, когда увидели происходящее сумасшествие. Мужчина некоторое время слушал, потом нахмурился и сказал:

– Осел, надев шапку чиновника, думает, что сам стал знатной особой. Он презирает вашего скакуна и не хочет идти вместе, опасаясь потерять лицо и свой статус.

Юй Юйтун не понимал, что происходит: «Этот человек ведет себя очень странно. Он ругает тех негодяев на чем свет стоит и при этом рассказывает такие небылицы. Может, в пустыне он сошел с ума?» Ли Юаньчжи не смогла удержаться от смешка, глядя на нескладного, тощего, покрытого грязью осла. Глаза мужчины расширились, он закричал:

– Ты что, не веришь? Тогда нужно устроить соревнование для моего осла и вашего скакуна!

У Юй Юйтуна и Ли Юаньчжи были быстрые лошади, подаренные Му Жуо Луном. Хилому ослу до них было как до неба. Ли Юаньчжи сказала:

– Ладно, когда мы выиграем, ты отведешь нас к тем ублюдкам.

– Договорились. Ну а что сделаешь ты, если выиграю я?

– Что пожелаешь, – ответила Юаньчжи.

– В таком случае ты будешь должна отмыть грязь с моего осла, а также признать его статус.

Ли Юаньчжи улыбнулась и сказала:

– Хорошо. Как будем соревноваться?

– Вам решать.

Ли Юаньчжи была полностью уверена, что ее лошадь победит, однако, усомнившись, подумала: «Действительно ли этот хромой осел умеет быстро бегать?» Она решила спросить:

– Что ты держишь в руке?

Мужчина поднял руку и сказал:

– Ослиный хвост. Когда мой ослик надел эту шапку, ему показалось, что грязь на его хвосте недостойна его, поэтому он попросил меня спрятать его хвост.

Юй Юйтун прислушивался к каждому его слову, пытаясь найти в речи скрытый смысл. Он подмигнул Ли Юаньчжи, попросив ее также следить за его словами.

– Дай-ка взглянуть, – попросила девушка.

Мужчина протянул ей хвост. Ли Юаньчжи поймала его и небрежно покрутила. Затем она указала на небольшую песчаную дюну вдалеке и сказала:

– Давай вот до той дюны. Ты выигрываешь, если твой осел прибудет первым, а я выигрываю, если мой конь.

– Да-да, я выиграю, если осел будет первым, вы выиграете, если ваш конь будет первым!