Текст книги "Всё есть процесс. Наука складности – 2"

Топология

Заметим, что четыре отмеченных процесса не просто будут иметь указанные характеристики, но и будут находиться в строго определённой топологии. Разделение и перемешивание составляют агрессивную пару, а хранение и перенос – пассивную. Круговой порядок их расстановки подробно описан в первом томе.

Рис. 4. Фиксированные элементы четверицы

Четыре процесса, составляющие любое явление, т.е., любой более обширный процесс, называются «четверица», а топологичечкое соотношение их качеств называется «складность». Использованные термины введены ранее в главе «Аналогия».

Поскольку мы имеем дело с универсальным принципом, аналогично мы можем сопоставить этим процессам четыре фундаментальных взаимодействия, четыре стихии и очень много чего ещё. И это не должно нас удивлять.

Точно также, как мы привыкли везде обнаруживать диалектические пары, антиподы, мы можем научиться везде обнаруживать и четверицы. Это немного более сложная задача, чем привычное выявление субъекта и объекта, но она формально решается, потому что,

– во-первых, мы знаем, что имеем дело с процессами,

– во-вторых, мы знаем, что процессов одного уровня всего четыре,

– в-третьих, мы заранее знаем, чем эти процессы занимаются и в каком порядке.

По сути, мы вводим в рассуждение новые формальные сущности, которые имеют не количественное, а качественное различие. Этот выход за пределы исчисления величин с лингвистической точки зрения можно назвать «метафизикой», в той же мере, в которой метафизикой является и Диалектика (подробнее вопрос о термине «метафизика» рассмотрен во вступительной главе). Однако, в отличие от любой другой метафизики, оперирующей более чем тремя началами (5 элементов у-син, 10 сефирот и др.), складность формально однозначно проецируется на реальные ситуации окружающего нас мира – физического, биологического, социального и т.д.: за счёт использования формализованного метода аналогий нам не нужно гадать, какое начало что означает в конкретной ситуации, а тренировка насмотренности, ускоряющая процесс анализа, легко доступна каждому человеку. При использовании других метафизических учений нам пришлось бы обязательно прибегнуть к услугам специалистов, натасканных интуитивно чувствовать что-то, ещё гораздо менее определимое в терминах современного языка.

Иными словами, рассматривая любое явление с точки зрения Науки складности, мы всегда можем выявить в нём четыре процесса и определить их качества. Эта задача не всегда является тривиальной, но её решение (даже если оно ошибочное в силу, например, недостатка информации) всегда приведёт нас к однозначному результату, а это свойство – обязательная основа для системы вычислений. Иными словами, мы можем перепутать зону войны с зоной торговли (как это часто случается у нынешних «диванных» политических экспертов), но никогда их не смешаем их в одно неотличимое целое.

Рис. 5. Топологические аналогии элементов

Переход от логики к складности

Описываемая в этой книге новая картина всего сущего требует от нас перейти от логики к какому-то другому механизму и этим механизмом является принцип складности. Давайте разберёмся, что такое логика и что такое складность.

Логика позволяет нам составлять цепочки из «действий» – причинно-следственные связи.

Когда мы эти причинно-следственные связи выстраиваем и начинаем интерпретировать, мы через них видим потоки. Для этих потоков можно определить количества «перетекающей» материи, скорости потока, коэффициенты и так далее. Можно установить функцию преобразования этих количеств между потоками. Но в этой картине невозможно ответить на вопрос «для чего существует данный поток?». Мы просто знаем, что он что-то переносит из точки А в точку Б вследствие разности потенциалов между этими точками. На этом основана современная картина мира – и научная, и культурная.

Когда мы рассматриваем природу как «деятельность», а не как набор действий, то мы смотрим на сущностный аспект картины, задаём себе вопрос «для чего?» и используем те инструменты, которые позволяют нам на этот вопрос ответить. Деятельность, в отличие от действий, всегда «для чего-то». В деятельности уже имеет место не одно действие, а множество, а это значит, что каждое конкретное действие «зарыто» где-то внутри, среди множества причинно-следственных цепочек, а мы на происходящее смотрим на другом, более интегральном уровне.

Поскольку деятельность у нас всегда «для чего-то», то достаточно логично, что она и станет, сама по себе, нашим основным инструментом анализа. Пытаясь докопаться до сути, мы будем видеть, что большая деятельность составлена из взаимосвязанных более локальных деятельностей и так бесконечно «вверх» и «вниз» по уровням сложности. И мы из этого пространства никогда не выскочим обратно в действия. Так же как из пространства действий никогда не вскочим в деятельность.

На уровне деятельности мы видим совокупный результат всех отдельных действий, вписанный в общую картину мира. В этот момент мы уже априори имеем сложно замкнутую систему, в которой все соединяется со всем, всё влияет на всё. Эта система не просчитывается формулами существующего математического аппарата. Мы сегодня можем просчитывать такую систему только численными методами. Альтернативой являются квантовые вычисления, но про уровень зрелости квантовой механики для универсального описания процессов мы уже высказались выше.

Это обстоятельство важно для понимания того, с чем мы имеем дело, потому если мы вынуждены вводить перебор, как при решении задач через численное моделирование, значит мы априори имеем дело с более слабым математическим аппаратом чем моделируемая система.

Как деятельность соотносится с процессами?

Наука складности даёт такое определение:

Деятельность – это процесс, происходящий под водительством сознания.

«Сознание» в этом контексте также является сущностью, формально определённой нами через процессный подход, однако это определение требует более подробного рассмотрения механизма действия времени с точки зрения складности. Данные вопросы подробно рассматриваются в первом томе и, также, будет упомянуты в настоящей работе в разделе, посвящённом времени.

Таким образом, поскольку деятельность – это процесс, то, хотя нам и было удобнее объяснить переход от логики к складности на примере человеческой деятельности, мы можем распространить данный принцип описания явлений на любые процессы.

Складная система описывается через топологию.

Рис. 6. Логика действия и логика складности

Об этом говорил Аристотель, который описывал «топики», об этом говорил А. А. Богданов, об этом говорил Г. П. Щедровицкий, цитируя их обоих. Собственно, Наука складности здесь не придумывает ничего нового, а лишь укладывает это давно известное наблюдение в общую картину.

Особенностью складности является то, что в ней нет количественных значений, а есть только значения качественные. Мы разделяем вещи друг от друга не по тому, сколько чего у в них запасено, а потому какое качество их процессов мы наблюдаем. Иными словами – какой в этих процессах смысл.

И когда мы говорим о четырёх первоэлементах, надо понимать то, чего не понимали те, кто сегодня интерпретирует алхимиков, то, чего не понимал даже Аристотель (что хорошо заметно по характеру его рассуждений, частично приведённым в начале книги):

Мы говорим не о свойствах вещей, мы говорим об их качествах, и, соответственно, вынуждены перейти к математике качеств.

Эта математика качеств будет основана на решении задач топологии, соединений, влияний, соответствий и поиске доступных путей приведения элементов системы в соответствие, а не на решении задач причинно-следственных связей.

Структура складности, которую мы с вами вывели выше из общего диалектического закона, является постоянной для нашего участка Вселенной и она является основой для логики нового типа. Эта конструкция получила название «логики складности».

На все, что происходит в нашем мире, мы можем смотреть как на процессы, а на все, что мы можем назвать процессом, мы можем наложить схему складности, в которой процесс будет, с одной стороны, одной из частей чего-то большего, с с другой стороны – вместилищем для четырёх процессов, его составляющих.

Логика процессов

Чем отличается логика действий от логики процессов?

Логика действий даёт нам картину атомарных действий. Когда мы говорим «из А следует Б», то мы не говорим, в течение какого времени следует: просто следует, и всё. Пока есть А, будет Б.

В противоположность логике, процесс, состоящий из множества таких действий, имеет также временную протяжённость, которая ограничивается его жизненным циклом – временем, начинающимся, когда процесс появился и заканчивающимся вместе с существованием процесса. Жизненный цикл присущ всем процессам и является их неотъемлемым атрибутом.

Рис. 7. Курица и яйцо

И, хотя жизненный цикл является чем-то, о чём мы можем говорить, или рассуждать, о нём нельзя сказать в терминах логики «это А», или «это Б». Цикл – это когда из А следует Б, из которого следует А, из которого следует Б… И если бы мы спросили себя, «Что здесь первично – А, или Б, курица, или яйцо?», то в логике действий ответа найти невозможно, а в логике процессов первично то, что «из А следует Б, из которого следует А», а если наоборот – то это то же самое. Яйцо – это курица, только в будущем, а курица – это яйцо, тоже в будущем. Если это не справедливо, то мы имеем недосформированный процесс, который обычно и называют «действием», а если справедливо, то это уже не действие, а «процесс», или, если в отношении людей, то – «деятельность».

В определённом ракурсе, мы можем сказать, что любой процесс, на своём масштабе действия находится в состоянии квантовой неопределённости, т.е., на том масштабе, когда для нас не важно, что из чего прямо сейчас следует. Как только нам это становится важно, процесс пропадает, появляются отдельные действия, которые на своём масштабе в процесс никогда не сложатся.

Структура жизненного цикла

Неотъемлемым атрибутом процесса является жизненный цикл. Иными словами, хотя процесс и воспроизводится в течение некоторого времени, это время ограничено, оно имеет начало и конец. В силу этого, жизненный цикл предполагает существование последовательности развития процесса от воплощения, до окончания. В ракурсе складности, процесс может развиваться единственным способом, который мы можем видеть на схеме складности:

Рис. 8. Жизненный цикл

1. Адаптация – для знакомства с окружающим миром.

2. Обобщение – для построения картины мира.

3. Взаимодействие – для роста за счёт ресурса окружающей среды.

4. Принесение плодов – для управления окружающей средой.

В первой фазе система рождается как нечто зачаточное, ещё не способное черпать ресурсы из окружающей среды. Поэтому её задача, используя внутренний запас ресурсов, начать исследовать окружающий мир и понять, в какой среде оно оказалось – так же, как семечко, использует для этого мякоть плода. Познакомиться, отрастить интерфейсы к этой среде. В этой фазе у растения мы видим ложный листик и корешок. По сути – это ещё не органы, а активные «щупы», для сбора необходимой информации и проверки своих гипотез о том, как лучше закрепиться в предложенных обстоятельствах. В частности, у человека в этой фазе ещё нет понятий «добра» и «зла», а только уроки, которые ведут его к максимальной адаптации.

Именно результат прохождения первой фазы отвечает за то, что берёзы в лесу высокие, а на болоте мелкие, хотя это один вид. Берёза приспосабливается по разному, она заранее «рассчитывает», с какой скоростью что надо отращивать, потому что на первом этапе она не промахнулась. Если бы она не прошла эту фазу, она бы на болоте начала расти так, что ей скоро не хватило бы минералов, а корни не смогли бы её удерживать.

Эта логика может показаться нам «лишней», как будто нам было бы достаточно только прямой причинно-следственной, в которой берёза на болоте низкая из-за недостатка питания, но такой подход может считаться успешным только до тех пор, пока мы не обнаружим более сложную картину реальности. С точки зрения складного описания процессов, справедливыми являются оба объяснения одновременно, они не могут существовать раздельно друг от друга, хотя, по принципу взаимоисключения, описанному в первом томе Науки складности, рассматриваться они могут только раздельно. Расширение картины мира складной методологией позволяет легче предполагать и обнаруживать такие явления, как, например, яровизация, а также проводить более обоснованные различия между конспирологическими теориями (кажущейся осознанной продуманностью, на деле являющейся следствием естественного хода вещей) и настоящими заговорами, которые тоже случаются.

Во второй фазе у нас уже все эти «интерфейсы» превращаются во вполне сформировавшиеся органы, которые могут качать ресурсы из окружающей среды, доступной в ближнем круге. За этими органами встают необходимые цепочки разнородных операций, формируются центры переработки и накопления. На протяжении всей второй фазы идёт подготовка этой инфраструктуры и её укрепление. Поэтому, хотя внутри процесса идёт активное структурирование, ресурса, который он получает извне только на структурирование и хватает, а значимого роста не происходит. Лишь на выходе из этой стадии процесс уже готов качать ресурсы окружающей среды устойчивым, повторяемым «промышленным» способом, что и даёт начало третьей фазе.

В третьей фазе, когда внутренняя структура полностью сформировалась, наш процесс-росток начинает избыток добываемого ресурса систематически пускать в рост, иными словами, активно отращивать корни, ствол, листья. Задача этой фазы – уже приспособившись, понимая свойства окружающей среды, отращивать свои органы ровно таким образом, чтобы вложения в рост приводили к дальнейшему увеличению сбора ресурсов и их переработки.

Третья фаза реализует формулу роста, которая знакома нам из «Капитала» Карла Маркса:

Д – Т – Д»> Д (деньги – товар – деньги штрих, большие, чем деньги)

Иными словами, вкладываем столько, чтобы получить больше и снова вложить. Поскольку у формулы К. Маркса есть признак процесса (рекуррентность) и признак третьей фазы – фазы роста, мы можем в рамках описываемого подхода сделать суждение о природе капитализма, как о третьей фазе некоего социально-исторического процесса.

В третьей фазе происходит активная накачка процессом ресурса из окружающей среды и наращивание «корней», «ствола», «зелёной массы».

Без успешного прохождения первой и второй фаз третья была бы невозможна, поскольку, пока не станет ясно, какая сумма действий и какой их характер принесут статистически положительный результат приложения усилий, надежда на устойчивый рост не будет иметь под собой оснований.

В третьей фазе созревают плоды и тогда процесс входит в четвёртую стадию, когда мы способны эти плоды реализовать, то есть бросить в окружающий мир. Если мы смогли бросить плоды, которые прорастут, значит, что процесс способен сам себя воспроизвести. Это значит, что он не закончится, даже если его в этот момент разрушить.

Это даёт процессу право на существование как роду, то есть полностью превращает его в живой организм, для которого мы уже в дальнейшем можем загадывать загадку про курицу и яйцо. Пока это яйцо не снесено, или пока из яйца не родилось, пройдя этот путь, снова закончившись яйцом, мы этого ещё не можем сказать.

Четвёртая фаза принесения плодов – это фаза управления окружающей средой. Если плоды нужны той среде, которой они принесены, то среда начнёт сама предпринимать усилия к тому, чтобы плодов стало больше. В этот момент дерево заставляет человека себя окопать, удобрить, потому что плоды очень вкусные. В этот момент птицы клюют ягоды и разносят семена на большие расстояния. В этот момент руководство фирмы соглашается повысить зарплату ключевому сотруднику.

Отметим, что каждая фаза капитализирует свой ресурс, а другие ресурсы в это время проходят этапы эмиссии, вложения и распределения. Подробнее их сочетание и динамика описаны в первом томе, в главе «Четрые вида капитала», с.182 и далее.

Жизненный цикл неживых предметов

Мы рассмотрели четыре фазы на примере дерева. Но они справедливы для любых процессов. Возьмём, к примеру… стул. Пусть это будет тот самый стул, который в первой главе преобразует четверть квадратного метра пола в сиденье.

В первой фазе он оказывается у нас в офисе и там ищет себе подходящее место и возможности быть полезным.

Во второй фазе у нас уже определились способы его эксплуатации: мы на нём сидим за компьютером, мы вешаем ему на спинку шарф, мы встаём на него, чтобы достать до верхней полки шкафа с бумагами.

В третьей фазе мы на всю катушку получаем от этого пользу.

И, незаметно для себя, вот уже мы покупаем другие стулья в гарнитур к этому, мы уже чиним его вместо того, чтобы давно выбросить… Стул принёс плоды удобства и начал нами управлять, войдя в четвёртую фазу.

Ответ на этот вопрос неоднозначен.

С одной стороны, в силу разных непредсказуемых обстоятельств, мы легко можем проскочить любую фазу и войти сразу в следующую. Так стартап с интересной идеей может вызвать гигантский спрос ещё до того, как вообще поймёт, как будет её реализовывать.

С другой стороны, наблюдая за его дальнейшим развитием, мы обнаружим, что перейти в следующую фазу, за той, в которую он случайно запрыгнул, он не сможет, пока не закроет все предыдущие. Каждая новая фаза создаёт свой вид деструктивного давления, приводящий к оформлению определённых качеств процесса, а все предыдущие фазы подготавливают процесс к тому, чтобы это давление выдержать. Деструктивное давление несвоевременно наступившей третьей фазы создаст риски того, что стартап потеряет свои начальные смыслы, а с ними и потенциал развития. Речи о том, чтобы перейти в фазу монополизации и управления уже не будет. Так человек, не прошедший уроки взросления, будет не шибко счастлив во взрослой жизни. Ребёнку кажется, что во взрослой жизни просто новые игрушки, а на самом деле – там новые правила.

Тема жизненных уроков давно вдоль и поперёк изучена эмпириками, которые нагородили вокруг неё массу теорий – от толковых, вроде И. Адизеса, до самых нелепых – вроде большинства писхотерапевтических учений.

В рамках Науки складности, нас больше будет интересовать вопрос ПОЧЕМУ так устроено, что эти фазы таковы и следуют друг за другом.

Что происходит, когда система успешно проходит все четыре стадии?

Пройдя все 4 стадии, система формирует все свои 4 способности, она может и дальше адаптироваться, дальше переработать и дальше плодоносить.

С этого момента у неё уже нет необходимости заново проходить эти фазы, начиная с первой. Она начинает делать нечто совсем другое. Поскольку все 4 способности «зажглись», она переключается на тот самый цикл, который мы нарисовали ранее – он называется хозяйственным циклом:

Рис. 9. Хозяйственный цикл

– Все, что найдено (поиск, он же – перемешивание),

– Сразу же преобразуется в пользу, потому что найдено будет, обычно, то же самое, что уже было встречено до этого и для этого уже развит инструментарий переработки (перенос).

– Плодоносит – реализует выработанный продукт (консолидация).

– Если было найдено что-то не то, то идёт регуляция (сохранение).

То есть все те же 4 компонента, но выступают они уже в другой роли и не проходят эволюционную последовательность, а выполняются одновременно, обмениваясь между собой некой внутренней для процесса субстанцией (которая, к слову сказать отражает одну из граней смысла).

Таким образом, процесс для нас характеризуется в эволюционной последовательности эволюционным циклом. А в повторяющейся последовательности – хозяйственным циклом.

Именно хозяйственный, а не эволюционный цикл оставляет годовые кольца в стволе дерева.

Эти циклы необходимо различать для целей анализа и проектирования. И мы эту схему можем наложить на любую ситуацию и спросить себя «что происходит».

«Что происходит» или, иными словами «на что мы смотрим?» – вопрос, который мы задаём себе в первую очередь.

Чем становится система, которая вышла на хозяйственный цикл?

Мы видим, что с выходом на хозяйственный цикл система реализует новую форму процесса, а значит, она становится более сложный процессом, чем те четыре ипостаси, через которые она перед этим прошла и она получает шанс стать составляющим компонентом более сложной четверичной системы. Собственно, то, что она вышла на хозяйственный цикл и ей всё ещё хватает ресурса, говорит о том, что этот шанс она успешно реализовала, потому что, очевидно, кто-то этот ресурс ей уже поставляет и кто-то уже готов принять продукты её жизнедеятельности.

Отметим здесь, что вся изложенная теория фаз развития и эволюционных переходов вытекает из одного очень маленького зерна, которое мы посеяли в начале книги сказав, что «всё есть процесс». Других допущений мы на этом пути не делали, а «все есть процесс» – это не допущение, а всего лишь декларация нашего права смотреть на все, как на процесс.