Текст книги "Тексты"

Эдичка

В пыли мелких атрибутов хаоса от внешнего прятаться, за плотными складками штор-защитников. Нежелание выйти из круга. Внешне создаю ощущение мыльного пузыря на морозе – перламутровая жизнь пустая-пустая внутри. Глазами-безднами бороздить все новые и новые строки показаний к применению. Где же из них указано, когда принимать себя, пропорции, до или после еды? Обнимать разбитые колени – сколько раз еще нужно упасть, чтобы хватило сил подняться?

Внутри головы роем вьются вопросы, я люблю их, там, где вопросы, – там исцеление, как светлячки или чьи-то глаза в темноте, главное – не бойся, ты сам себя кусаешь в разы больнее. Разбросанные зерна вдруг прорастают из-под ледяной корки, я замечу улыбку на утро и этого будет так много, это будет так странно.

Но что заставляет тянуть эту ношу, ходить по кругу – а я уже вырвалась или это очередной оборот, пять секунд для вдоха до погружения? Ну нет, милые тени, я помню вас кадрами фильмов, оттенками, игрой мышц в спазмах боли – я вам больше не дамся, теперь я знаю, что я больше, чем вы.

Хочу и не нахожу причин для отказа себе – мой внутренний загорелый Нью-Йоркский бродяга раскинет кости на Детской горе, любуясь собой и городом. Он будет безумен, но в безумии своем будет честнее младенца. В отсутствии рамок – животным, но свободным и деятельным, несчастным, а значит, счастливейшим.

В мире, где себя смять, раздавить, уничтожить не составляет труда, напротив, доставит удовольствие многим, – будь хулиганом, эгоцентристом, не поддавайся. Не ломай, строй.

15.12.21

Календарь

Если слова ничего не значат, а дела значат все – что мне сделать, чтобы стать значимой?

19.08.22

Планы

В книгах пишут о том, что мы теряем возможность ощутить полноту жизни, имея план. Я теряю мир, когда планы рушатся. Остаются пустые слова из горящего экрана о любви и дружбе, о том, что стало просто галочкой в чужом списке и было важным для меня.

Я препарирую эмоции под лупой сомнений. Бальзамирую это время, чтобы пустить его на опыты. Я напишу нашу историю заново, чтобы не забывать, что ожидания – предвестники боли.

Я прыгаю снова. Держи меня за руку.

17.11.19

Дни осени

В оголенной тьме много нежности. Ты чувствуешь острее, и пусть будет проще задеть, но и коснуться тебя проще. Весь в иголках, но оборона на нуле. Ветер подпевает, вихрями с тобой играют пожелтевшие листья. Ты замечаешь, что трава еще зеленая, хоть и покрыта ледяной проседью.

Смотришь так глубоко в себя, что никакие реплики не заставят сдвинуться с намеченного курса, ты властен и нежен одновременно.

Это нормально, умирать каждую осень и расцветать весной, так чувствуешь единство с миром, не притворяясь, не бегая. Позволяя себе чувствовать то, что чувствуешь, быть тем, кем хочешь быть.

Работаю на солнечных батарейках, даже когда градусы начинают падать ниже нуля, если есть солнце, значит можно улыбаться.

Наблюдаю за собирающимися в путь птицами, последние тренировочные полеты перед большой дорогой. Им открыты все ветра и вся синева, не боясь погибнуть, сквозь бури к неуловимой Ультима Туле, верно?

Я буду вся в черном на перроне провожать поездами хаос своей головы, всех выдуманных.

Сядь у окна, я хочу видеть, как ты заваришь чай, разрешишь себе мечтать. Заплети косы, я люблю, когда ты перебираешь руками пряди, и выходит криво, но по-твоему.

Притворись, что тебе четыре, ты едешь на море с мамой, достань кроссворды, я шепну тебе на ухо все ответы о том, что ждет тебя, но ты не услышишь, погрязнув в своих сладких грезах. Я останусь забытым черным фломастером без колпачка на общем столике в вагоне плацкарта, пока твой поезд упрямо отправляется в прошлое.

Оставь всех лишних, не тяни за собой отболевшее, только ты и эссенция боли.

26.10.21

Теории

Мне нравится теория о людях процесса и людях результата. Как системному человеку, мне доставляют удовольствие всякого рода градации, классификации, с минимальной ценой деления. Я люблю «просеивать» личность как различные фракции крупного наполнителя, чтобы в итоге ничего, кроме пыли, от меня не осталось.

Люблю конкретику, как учил наш школьный физик «Определение – это…», в первом последующем слове вся суть, (например «диффузия – это процесс»). Это слово тоже не случайно, ведь несмотря на такое рвение к поиску отличий, как и любой другой человек, я хочу ощущать единство.

Не определить, сколько времени уже потрачено впустую. Я щедра, я оплакиваю себя, баюкаю, жалею. Упиваюсь процессом, не отвлекаясь на то, что, возможно, помогло бы мне.

Знания приумножают скорбь, потому так блаженны болваны, не пускающие в голову ни одной тревожной мысли.

28.10.21

Ноябрь

От экзистенциализма к стоицизму, с появлением надежды рождается радость, всего-то небольшая искра, которая может стать пожаром или очагом.

Вновь наткнуться на «дихотомию контроля», уговорить себя стать бессильной, поддаться течению, бросить кости…

Уговаривать себя заснуть, пока рой мыслей будет рисовать картины маслом слов по свежему грунту неслучившихся диалогов – жить в своей голове.

Я прощаюсь с годом уже сейчас, потому что можно подводить итоги, и в целом я неплохо держусь, иногда побеждая свой животный страх человеческим рассудком.

Взять билеты и ехать. Хотя бы просто в транспорте, смотреть на людей, в тревожные лица, заслоненные фальшивыми латами повязок, засыпающие глаза и тремор замерзающих рук.

Зимой все становится тише, каждое движение четко выверено, потому что нет энергии на необдуманное.

Истории вспышками в голове «А помнишь?..».

Все помню и ничего не знаю, мне нужно выстроить структуру, поесть овес, очистить голову. Сквозь зубья букв пропускать все тревожные мысли, чтобы не просыпаться от страха ночью, чтобы не проверять замки по три раза. В их руках я маленькая и нежная, ранимая. Блестящими глазами лицезрела каждую сцену – на тебя, как на Бога.

Жаль, мертвые говорят со мной о важном громче и чаще живых.

10.11.21

Не тает

Слишком мала вероятность падения метеоритов, кирпичей, открытых люков – у тебя есть лишь ты сам, чистое намерение, эссенция действия.

Снятся страшные сны, вовсе не такие пророческие, как серии South park'а. После них встаешь со сдавленной грудью.

Идти туда, где любят, боясь каждого проявления, будто по первому льду, сковавшему реку. Заново учиться протягивать руки, просить помощи, все время оглядываясь на зеркало, откуда вопят, что лишняя. Если никуда не подхожу пазлом, значит, будет своя картина, свои люди, свои ориентиры.

Даже в самом темном лесу найдутся праведные тропы. Мне страшно здесь одной, в темноте я ищу твою руку, чтобы схватиться покрепче, но нахожу только снег. Обжигает, но не тает.

В этом царстве вечной зимы я начну чертить полосы на льду, 100 дней до возрождения.

22.11.21

Зимовать

Зима наступит ночью, кажется, совсем бесповоротно. Наутро разинут рты сонные пятиэтажки, с трудом разлепляя холодные окна теплым светом.

За чаем мы будем говорить о масштабе целей, прячась от жизни в маленькой гавани погреба за семью замками. Я буду помнить этот разговор, я хочу его помнить. О целях и счастье, реплики из телефонных пылких споров, где два неугомонных сердца пытались что-то доказать друг другу. Мне кажется, я взрослею. Я слышу в этих нелепостях себя все больше, и мне не смешно наблюдать за цветущим инфантилизмом, обоснованным сиюминутным счастьем.

«Ты – то, что ты делаешь», но что я делаю? Рассыпаюсь в днях и вечерах, вылепляя подобие жизни? Я плохой скульптор, художник с хилой фантазией. И что еще мне сделать, чтобы не люди-зеркала, а эго сказало искренне» «Да, теперь ок»?

Категории, взрослые слова, ошибки при заполнении квитанций – чужое или мое? Нет, мое все-таки, и в этом и есть жизнь, как из маленьких пазлов, зависающих в воздухе как мушки-снежинки. Я ловлю их носом, вдыхая наступающий холод, готовясь зимовать.

2.12.21

Декабрь

Я украшаю елку, я посыпаю ее мукой вместо снега, я проверяю дверь еще пару раз перед сном, мне недостаточно одного. Завариваю чай, мне жарко у батареи – нет ничего сложнее, чем завязывать тонкие серебряные нити на шарики, набор механических действий.

Я не слышу, как меня обсуждает пьяный квартет в маршрутке, вместо этого слушаю добрую музыку. Хочу быть светлой, я хочу быть хорошей. У меня не получается.

Промокли ноги, кашляю. Устаю на работе, тяну разноцветные ниточки по черному полотну экрана. По вечерам я пишу детские сказочки. Ты не один, когда твою голову берут штурмом.

Жизнь не кажется бессмысленной, если компульсивно тратить заработанное, если не задавать вопросов.

Я не голодная, но в холодильнике стоит таз с очищенной картошкой. Как будто жду в гости, как будто дверь открыта. Я проверю ее еще пару раз, прежде чем укрыться с головой одеялом и задыхаться в своем маленьком темном царстве.

Я хочу отряхнуться от мух похвал – мне это не нужно, я не хвалю себя. Я пишу манифесты о ненависти и неуверенности. Снова совсем о себе не забочусь. Хочу выходные, чтобы лечь на пол и смотреть в потолок, чтобы было тихо, чтобы наконец-то все умолкло.

27.12.21

Завтра была война

Не стать избранным, значит превратиться в наборы цифр. Все шифр – от даты рождения до налоговых отчислений, даты месяца, своевременная оплата счетов, если ты внутри экономики – ты существуешь. Номера квартир и машин, ИНН, СНИЛС не опишут ужаса глаз от роста цен, просроченных дат на этикетках непозволительной роскоши. Но «любой бунт – это тоже элемент системы».

Кем был бы ты, недосягаемый и знающий то, во что другие все равно не поверят? Как скрывал бы смех за дверью комнаты в то время, когда в истерике юнцам приказано собирать вещи под предлогом увольнения по статье и сломанной дальнейшей жизни? Это так весело – смотреть на панику других, чувствуя власть положения даже в мелочах. Постарайся побороть соблазн не унести с производства пару железок, чтобы хватило на подарок мальчику в ведре.

Никто из ныне живущих не в силах изменить ход событий. «Только плохие времена рождают хороших людей». С рабским чувством восторга вскидывать ладони в воздух, благодарность за 20 лет проблем рода «не дернул за косичку». За водку, колбасу, селедку, за то, что есть мама, с натяжкой за то, что есть и я. Без мыслей о глобальном – картонная девочка, чей «жизненный код» не составит и одного авторского листа.

Пустой внутри, пинать камешки в самом любимом месте города, пока лед будет таять, природа провозгласит жизнь. Мы будем подсчитывать смерти.

Неверие в невинных. Борьба в солдатики денег с большими деньгами, все, что кажется сегодня правдой, станет лишь теорией массового заражения, провокацией – во всем сомневайся, ничему не верь. Лишь бы хватило цинка на всех, кого охватит золотая лихорадка, слезы прольются ручьями по осунувшимся лицам, как по проулкам грязных частных секторов.

В целом социум – так себе место для существования. Кому-то введут первую дозу сегодня, кому-то отомстят железом под ребро, пара сотен детей в Африке умирает от голода и лени, анализы на ВИЧ будут положительными после сна с очаровательной девочкой, где-то продадут оружие безумному подростку, кто-то будет обсуждать украденные с облака нюдсы, в чей-то адрес посыпятся проклятья, пара изуродованных трупов всплывет по весне, лев съест антилопу, на палец наденут кольцо, прозвучат клятвы верности. Все это так дико и немыслимо, но все это и есть человек.

Отрицая, не сможешь предложить ничего взамен. Расписываться в собственном стадном, вместе бояться вовсе не страшно, но сколько имен ты напишешь, когда останешься один на электрическом стуле, проигрывая свою игру, судимую по чужим правилам?

Кидая кости, внимательно следи за скулами, подбородками, бровями, знай правила, побеждай, а не кричи о несправедливости своего незнания.

В учебниках шлюхи-истории больше истин, чем в сводках новостей.

«Умрешь – начнешь опять сначала,

И повторится все, как встарь…».

«И вдруг нам становится страшно что-то менять».

**.**.**

Наверно

Наверно – очень злое слово.

Наверно, завтра случится весна, снег все же растает 17 марта, как прогнозировали синоптики. Наверное, уже в субботу я опущу и забудусь, мне станет как будто не важно, что путь, который я выбрала, ведет в никуда. Вовсе не потому, что он тернист, я любила те тернии, преодолевая которые я могла сказать, что стала лучше.

«Я – профессионал» – звучит смешно, ведь все, что выходит делать профессионально – курить гиперболы мыслей, под лупой разглядывать тонкую сеть капилляров жизни, вуалью стоящими перед глазами. Я пробовала, но все не по плечу, вечерами песком в глаза засыпая свою безнадежность, думалось: «Неужели это действительно единственное мерило успеха? А если я скроена не по тому лекалу, что-то напутали?».

Искренне хочу разбираться в физике вещей, чувствовать все прогибы конструкций, назначать на глаз, танцевать каждой линией арматурных сеток, самозабвенным гением стали и пыли, но …

Не чувствую в этом жизни. Чувствую только подзатыльники за то, что все никак не можешь понять, что от тебя хотят в задаче, пока все вокруг давно все поняли. Я чувствую этот взгляд учителя, когда я у доски, смотрю в упор на любящие жалостливые глаза, но мне не нужна помощь. Он не в силах помогать мне всю жизнь.

Чувствую стыд, я сделаю то, что скажете, лишь бы только дома не видеть этот взгляд, не слышать, как тебя гонят к себе, не прятать дневник под матрас, не сжимать голову руками, ощущая только жгучую ненависть к этой глупой голове, в которой слишком много соломы, что не поместится ни одна цифра.

Омут памяти до краев полный, все это уже было, все накатывает новыми волнами, как только почувствуешь на шее эту удавку из слез обиды, как только слова выбивают из-под ног плохо окрашенный табурет. Я тянулась наверх, чтобы вкрутить лампочку, но повисла на собственных ожиданиях.

Вдали остались мучители, я не шучу, когда говорю, что я сама себе тюрьма и приговоры. Наказанная за непослушание, за песни, вместо разделов свода правил, приговариваюсь к темному углу, быть может, там во мне проснется желание поглощать жаднее воздуха чужие знания, строки правил.

Неважно, горох или гвозди, важно, что всегда найдется что-то, где ты провинишься, где ты будешь неправ и плох, а хорошего будет так ничтожно мало, что ты и не заметишь. Если бы был хотя бы 1%, сквозь который можно было бы верить, хоть 1% тепла, если бы, то тогда наверно.

01.03.22

Внутри снаружи

Злые сообщения от друга, в роли стеба, «пожалей меня, бессердечная тварь!» – в ответ на обеспокоенность.

Тебе снова заткнут рот – в машине, на обеде, вечером. Главное – не говори о себе, весь мир пылает, какая разница, что чувствуешь ты. Слушать чужие проплаченные рты, измазанные поносом новостей, важнее, чем то, что самым близким может быть страшно.

Неопределенность во всем, что окружает сейчас – агония задач на работе. Абстрагируйся: ничего не происходит, делай свое дело!

Любой разговор коснется того, о чем ты не хочешь знать. Я стала мечтать о том, что могу дать себе сама – материальные вещи, которые, безусловно, не заменят человеческого, но у меня осталась только мечта о новом телефоне в списках жизненных целей. В мотивации длиться, толкаться ногами каждый день о землю, на которой ты везде чужой.

Давиться всхлипами, как будто настал последний день Помпеи. Ничего не случилось или случилось все, о чем не хочу думать.

Мы шутим о том, что в наших реалиях необъяснимо это человеческое желание – жить.

2.03.22

10 отличий

В школе мало кому нравится ходить в форме. Большинство закатывают глаза, приближаясь к школьным базарам с минимальным выбором убогих фасонов и цветов, отвратительным качеством тканей. Отсутствие возможности выразить себя посредствам одежды ограничивает личность, делает рабов из возможных гениев. Носить форму – значит повиноваться. Мало кто осознает, что, возможно, социальное неравенство будет давить на ребенка гораздо сильнее, когда он будет донашивать кофты за троюродной родней, в то время как другие будут летать за блузками для первого сентября в Италию.

Уровень тревожности – гипер. Война вовсе не там, где падают бомбы. Оружием массового уничтожения стали обвинения в бездействии тем, кто не хотел быть рупором, выбирать белое или черное. Как в дворовом детстве – «в правой или в левой?», но правды нет нигде, слишком многое спрятано, чтобы оглашать вердикты, но факт, что будет только хуже, яснее весеннего неба. Ссоры на кухнях, в которых молодые и пылкие будут хлопать дверьми. Надевая форму, хранящие мир будут смотреть в глаза семье как в последний раз, боясь за родных и оказаться в охотничьих списках.

И с верой в свою правду будут топтать улицы танцем вечернего променада. Страшась, но выжидая новых поводов оказаться правыми, видят лишь то, что желают видеть, во славу священных жертв, в поисках мира бросая проклятия. Если добро выглядит так, то почему вы такие злые? Или добро должно быть с зубами? Тогда чем вы отличаетесь?

15.0*.2*

Праздник марта

Особое чувство – быть сильным, с прямой спиной и уверенностью во взгляде, несущим груз ответственности за качество жизни каждого прожитого дня. Да, это особая радость – достигать поставленных целей, не имея препятствий, не ощущая на себе ярлыков и штампов, ведь ум – это, скорее, про работу над собой, нежели чем про одаренность. Да, это головокружительно – соревноваться с лучшими, ставить для себя высокие планки, расти, заранее зная, что нет потолка, ведь всегда будет кто-то «быстрее, выше, смелее».

Но нет ничего больнее, чем самой обрабатывать ноющую от груза спину, нет ничего более ценного, чем то, что снится, нет ни одной награды, которая была бы желаннее любви. Каждая, так стремящаяся быть стрелой, жестокой Пулей, атомной бомбой – каждая создана лишь для мира, созидания, нежности. Даже ороговевшими покровами чувствовать, чувствовать, чувствовать.

Смешно, пусть я такая же весна, как этот день: с пеплом и улицами прохожих, с руками, полными отсутствия цветов, тающей соли дорог, поломанных оград. Такая же пустая и измученная, все-таки несущая в себе главное – неумолимую веру, один к одному с надеждой, в любовь.

8.03.22

Понедельник

Когда не знаешь, куда себя деть, ломая пальцы под все еще холодным ветром, кусаешь губы и жмуришь глаза в надежде, что, когда откроешь, дороги раскатятся перед тобой.

Выбирать страшно, не выбирать еще страшнее. На меня кричит телевизор, меня перебивают заголовки газет. Мое радио – разговоры по телефону проходящей мимо женщины, а лучший фильм – очередь в магазине за безумием. Оно сегодня по акции, хватит на всех, без ограничений.

Я хочу быть человеком, но я не знаю, кем мне быть. Я хочу обнимать за плечи, но буду выставлять на аукцион время. Победителем будет кофе за чужой счет. Я хочу делать большое, чтобы компенсировать свою маленькость, разубедить в коробочности, чтобы даже ультра-гигантское вписать в рамки. Я хочу делать и не боюсь, и не лень. Я не знаю.

Завтра будет вторник, ты ненавидишь вторники, как многие другие. Вторник длится дольше, чем вкус детского «Орбита», на него теперь попросту жалко денег. Я люблю среды, по средам бабушка не работала вахтером, а была дома. Она встречала меня из школы. Заходя домой, она спрашивала у меня наизусть таблицу умножения. Плохо считаю до сих пор, до сих пор семья – самое ценное.

Я ищу путь, ассоциируя себя с саманами. Я истязаю себя эпизодами, которые происходили или никогда не произойдут. Становясь камнем, переживая смерть котят под колесами машин. Я голодаю и стою под тропическим дождем, я жду, когда освою все уроки. Разучилась учиться.

Мне капризно, но никто не выносит моих капризов – первичных испытаний. Пластинка заела, спустя десятки лет меня спросят, что тревожит, я улыбнусь. Мои тревоги стабильнее курса рубля.

Мне страшно никогда не стать тем, для чего я была задумана, никогда не понять цели пути, никогда не найти, никогда больше не встретить, никогда, никогда, никогда…

Вкус отвратительных пересушенных креветок в кляре еще тлел на языке мнимой утерянной свободой, холодным страхом под коркой бездействия.

21.03.22

Одуванчики

Безмятежность подобна седой шапке одуванчика, мерно покачивающейся на тонкой ножке на легком ветерке. Всего пара дней на то, чтобы провести их в кровати, лениво открывая глаза, впервые за долгое время не ругая себя за отдых. Не находя сотни более важных дел, которыми я бы могла заняться, ведь самое важное сейчас – лежать в одеяле и вслушиваться в «тишину», как на уроке в начальной школе. Нам повторили его на выпускном.

Я умею думать, я умею ждать, я умею поститься, я учусь слушать.

Наконец унялось чувство жажды и голода до людей, этот пост больше не кажется мне невыносимым, во всем окружающем я могу слышать больше, чем в телефонных разговорах ни о чем.

Я люблю лето, потому что я слышу птиц по утрам (тем самым, что начинаются в районе полудня). Я люблю солнце за тени, которое оно отбрасывает на все вокруг, украшая нежной вуалью прохлады марево дня. Я люблю идти долго – пока колени не заноют и не заалеют набухающие комариные укусы, идти без цели, но с каким-то упоительным блаженством пути. Я люблю вспоминать, вспоминать – значит для меня почти то же, что жить, в памяти ярче запахи сорванных в подарок цветов и скрип качелей где-то во дворах, где прогуливали пары, сливочнее вкус мороженого, купленного на последние деньги.

Жить в настоящем получается только тенью, мне нечего будет вспомнить из сегодня, из вчера – я все забуду, все малозначимо и тривиально, рутинно.

Я пишу, чтобы оставить шанс вспомнить, как глядела в окно, на десятки седых голов одуванчика, которые еще вчера желтели солнцами посреди зелени.

Я пишу и думаю о том, что, может быть, я все-таки найду в этом что-то, просто нужно чуть больше времени.

3.06.22