Текст книги "Сербская армия. 1804-1918"

На протяжении всего восстания бремя содержания армии целиком нес на своих плечах сербский народ, определенную помощь которому оказывала и Россия. Таким образом, солдаты в основном сами занимались собственным снабжением. Они кормились у себя дома, а находясь далеко от родного края, содержались за казенный счет. Отправляясь в армию, солдаты брали с собой еду на два-три дня, смену белья и шерстяное одеяло. Запас провизии включал пшеничный или кукурузный хлеб, фасоль, лук, соль, вяленое мясо или сало. В скоромные дни солдату выдавалась ока[1]1
  Ока – прежняя турецкая единица веса (Oka, Ocka, Okka), равная примерно 1260 г.


[Закрыть] хлеба и пол-оки мяса, а во время поста вместо мяса – фасоль в том же количестве. Одежда была личным имуществом солдат. После окончания боевых действий они забирали одежду убитых турок, поэтому сербскую армию отличала пестрота нарядов. Только после 1812 г. государство стало выдавать обмундирование барабанщикам и канонирам. Регулярные пехотинцы имели народную униформу: на голове – черная шапка-клобук с черным ремешком под подбородком, узким козырьком и трехцветной кокардой. Летняя форма состояла из жилета, короткой куртки-гуня из черного сукна, рубахи, штанов, гетр (серб. доколенице) из белого сукна, шерстяных носок и опанков. Зимой солдат носил широкие сужающиеся книзу штаны-чакширы из черного сукна и длинную куртку-гунь традиционного покроя. Каждый солдат имел сумку из козьей шерсти, в которой носил необходимые ему вещи и пару опанков. На каждых семь солдат приходилось по паре обозников, располагавших лошадьми и вьючными седлами. Они по очереди привозили солдатам из их домов еду и забирали с поля боя раненых, которые в основном лечились дома. Обозники каждый второй или третий день приезжали в село, где их ожидала приготовленная провизия и смена одежды для солдат.

В рамках системы организации обороны мятежной Сербии в Австрии и России приобреталось оружие и боеприпасы. Поначалу оружие повстанцев отличалось разнородностью, а многие не могли похвастать ничем, кроме топора, косы или кола. На вооружении стояли кремниевые ружья, пистолеты, карабины и сабли. У некоторых имелись копья и булавы. В начале восстания использовались черешневые пушки, обшитые воловьей кожей и скрепленные железными обручами. Первую настоящую пушку Якову Ненадовичу передал новисадский владыка Йован Йованович, а в начале мая 1804 г. из Австрии прибыла и вторая пушка. Как и первую, ее переправил в Сербию Димитрие Пулевич – уроженец Сремской Митровицы. В дальнейшем количество орудий выросло за счет трофеев, особенно после взятия Белграда и Шабаца, когда удалось захватить много мелкого оружия, а также пушек, артиллерийского и кавалерийского снаряжения. Первые отечественные орудия появились в Сербии после создания мастерской по литью пушек в Белграде. Отливались бронзовые дульнозарядные пушки, а также некоторые виды гаубиц, которые носили название «кубус». Производство сначала доверили Милисаву Таузенкинслеру, затем – Томе Милиновичу-Моринянину, колокольщику из Карловаца Яношу Форгарошу и Йовану Петровичу-Ковачу. Первая Белградская мастерская по литью пушек производила и пороховницы, порох для которых поначалу приобретался только в Австрии, а затем стал производиться и в Сербии. Пороховые мастерские находились в местечке Страгари (с 1806 г.), Валево, Ресаве (Манасии), однако они не могли удовлетворить имевшихся потребностей. Добывалось железо и свинец в Крупане и Руднике, в котором работало 30 нанятых горняков-саксонцев во главе с инженером. Добыча руды шла и в Майданпеке, и на Копаонике, а также в окрестностях Сокола и в руднике Бабе под горой Авала. Имелись мастерские по починке оружия. Особое внимание уделялось строительству арсеналов. В 1806 г. повстанцы располагали 50−60 пушками, а в последний год восстания – 378 орудиями, в том числе 287 тяжелыми позиционными.

Арсенал повстанцев всерьез пополнился благодаря российским поставкам оружия и боеприпасов. Так, в 1807 г. воевода Миленко Стойкович получил 4267 ружей, 1 тыс. пистолетов, 1 тыс. копий и 1 тыс. сабель, а в 1810 г., по неуточненным данным, сербам было передано еще около 12 тыс. ружей. От России было получено и известное количество пушек. Например, Миленко Стойкович получил 4, а Петр Добрняц – 6. Кроме того, русские направили повстанцам 34 тыс. ок пороха, 28 тыс. ок свинца, 5,5 тыс. пушечных ядер и 1930 гранат. Благодаря этому боеспособность сербских повстанцев значительно выросла.

С первых дней восстания началось обучение армии. В перерывах между военными операциями тренировки частей происходили в местах их дислокации. Топола представляла собой центр, в котором всегда находилась часть армии – в качестве резерва или на обучении. В первое время оно соответствовало австрийским стандартам и проходило под руководством австрийских офицеров или сербов, служивших во фрайкоре. Позднее, с 1807 г., когда в Сербию пришла русская армия, обучение в основном осуществляли русские инструкторы, следовавшие своим правилам. Вообще, в последние годы восстания сербская армия в плане организации, дисциплины, командования и проч. находилась под сильным русским влиянием. Обучение сербского народного войска (милиции) по русскому образцу вменялось в обязанность русскому генералу Иосифу Корниловичу Орурку. Первые сербские военные уставы – «Учение воинское с рисунками» («Учење војничко са цртежима»; первое издание – 1808 г., второе – 1813 г.) и «Воени устав» (1813) – создавались по российскому образцу.

Параллельно с обучением части узнавали, что такое внутренний порядок и дисциплина. Уже в 1804 г. Карагеоргий объявил, что смерть грозит каждому, кто не явится по призыву или оставит свою позицию. Скупщина, состоявшаяся в Смедерево в 1805 г., постановила, что смертью должны караться мародерство и дезертирство из армии. «Кормчая» («Законник») протоиерея Матии Ненадовича предусматривала следующие наказания: «Кто оставит войско без разрешения, того прогнать сквозь строй; кто сбежит, осуществляя охранение, того расстрелять». В последние годы восстания воеводам разрешалось наказывать за военные проступки согласно их тяжести, а дезертиров из армии и уклонистов – трижды прогонять сквозь строй в 300 солдат. Воеводы имели право назначать наказание в 50 палок и 500 грошей штрафа, а капитан, по согласованию с воеводой, мог максимально «прописать» 25 палочных ударов. Чтобы у солдат не возникал соблазн самовольно оставить часть, им во время военных операций и боев разрешалось на три дня вернуться домой для отдыха и смены одежды.

Фактором формирования тактики повстанцев послужило как российское и австрийское влияние, так и специфические условия ведения боевых действий (характер повстанческой армии, соотношение сил, уровень владения оружием и боеприпасами и т. д.). В ходе всех наиболее важных сражений, которые происходили в районе укрепленных позиций или около населенных пунктов, повстанцы, как правило, весьма успешно маневрировали, дабы обойти неприятеля с фланга, заставить его выйти из укрепления или разделить собственные силы. До сражения производилась рекогносцировка, в тыл врага направлялись лазутчики, распространялась дезинформация. В ходе встречного боя пехота обычно действовала врассыпную (цепью). Каждый боец передвигался от укрытия к укрытию и носил с собой специальную деревянную доску, которая использовалась для прицеливания и защищала его от вражеских пуль. На штурм шли толпой («роем»), а когда сходились врукопашную, в дело шли ятаганы, приклады, пистолеты, а с 1807 г. – и штыки на ружьях. Конница также атаковала «роем», используя в ближнем бою сабли, пистолеты и копья. Иногда перед началом сражения на глазах у обеих сторон происходили поединки воинов-богатырей, подобные противостоянию Пересвета и Челубея перед Куликовской битвой. Прославенными сербскими богатырями были Гайдук Велько, Йова Корсула, Стоян Чупич, Милош Поцерац, Цинцар Марко и др.

Дабы нивелировать численное превосходство турок, повстанцы очень часто использовали укрепления. Строились фортификационные сооружения (шанцы): Мишар, Иванковац, Нови-Пазар и др. На начальном этапе восстания в этом отношении особенно выделялся Радич Петрович, позднее – Вуча Жикич, который основал Делиград, ставший самым известным повстанческим укреплением постоянного типа. Основные фортификационные сооружения сербской армии имели бруствер высотой и шириной в два метра, при строительстве которых для прочности использовались корзины с землей. Местами скат обкладывался заостренными кольями, а на брустверах с помощью бревен обустраивались бойницы для ведения ружейной стрельбы. На значительных укреплениях рыли землянки для гарнизона, а также пороховые склады. Для комуфлирования шанцев использовались зеленые насаждения. Часть сил (обычно конница) всегда оставалась вне укреплений, дабы иметь возможность свободного маневрирования.

Военные действия 1809–1813 гг

Весной 1809 г., понадеявшись на военную помощь России, повстанцы в стремлении охватить восстанием соседние сербские земли, находившиеся под властью турок, начали наступление по четырем направлениям: на Видин, Ниш, Боснию и Санджак. Карагеоргий через Ужице, Аджин Брод и Явор прорвался к Кладенице. Изгнав из нее турок, он напал на Сеницу. Отряды кнеза Симы Марковича переправились через Дрину в районе Зворника. Основные силы организовали осаду Биелины и Яни, а оставшиеся – Сребреницы. Часть сил под командованием Миленко Стойковича напала на Кладово, а часть направилась в сторону Видина навстречу русской армии. Сербам и русским не удалось соединиться, так как главные силы последних, располагавшиеся в районе Брэилы и нижнего течения Дуная, вынуждены были отступить под давлением турок. На юго-восточном фронте сербы заняли позиции у села Каменица и на горе Чегар, где располагался их передовой шанац, выдержавший немало турецких атак. Так, 31 мая 1809 г. мощные силы турок совершили нападение на сербское укрепление, трехтысячным гарнизоном которого командовал ресавский воевода Стеван Синджелич. Когда после долгого и упорного штурма турки все-таки ворвались на шанац, воевода Синджелич выстрелил из пистолета в пороховой погреб, от взрыва которого погибли и сербы, и турки. После битвы турки построили в Нише так называемую Челе-кулу, которую «украсили» 952 головами убитых сербов. По сей день подвиг Синджелича служит символом геройства и источником вдохновения для всех сербских воинов.

После битвы на горе Чегар Карагеоргию пришлось прервать успешные операции, которые он осуществлял в районе Сеницы и Нови-Пазара, и перебросить силы к Делиграду, чтобы попытаться остановить масштабное наступление, которое турки предприняли в долине Великой Моравы. По правому берегу реки завоевателям удалось прорваться на подконтрольные повстанцам территории, занять города Чуприя и Пожаревац и дойти до места впадения Великой Моравы в Дунай. Однако успехи, достигнутые русскими в нижнем течении Дуная, вынудили турок отступить из Сербии, дабы укрепить свой дунайский фронт. В 1810 г. турки снова напали на Сербию и прорвались в район Крушеваца, где сербы при поддержке русских нанесли им поражение под Варварином и снова освободили эти области. Вместе с сербами сражался Ладожский пехотный полк, а также эскадроны улан и казаков под командованием полковника Иосифа Корниловича Орурка. Сербскую границу по реке Тимок в том году охраняли русские войска под командованием генерала Андрея Павловича Засса (21 батальон, десять конных и казачьих полков, а также 28 орудий). После описанных событий повстанческое государство просуществовало еще три года, в течение которых русские плечом к плечу с сербами сражались против турок в Тимокской краине (1811–1812), в районе Ниша (1811) и на Дрине (1812).

Исход русско-турецкой войны предопределил ход событий в Сербии. А именно, опасность нападения наполеоновской Франции вынудила Россию после шестилетней войны заключить мир с Турцией, что и состоялось 28 мая 1812 г. в Бухаресте. 8-й пункт договора оговаривал статус Сербии, для которой была предусмотрена автономия, аналогичная той, которой пользовались жители Ионических островов. Согласно документу, сербы имели бы своего князя, однако в сербские города снова вернулись бы турецкие гарнизоны. Предусматривалась амнистия повстанцев и, одновременно, их разоружение. Детальная проработка автономии должна была стать предметом переговоров между сербами и турками. Вышеописанная договоренность была достигнута без какого-либо участия или согласования с сербами, которые узнали о произошедшем от турок. Привыкшие к самостоятельности вожди повстанцев, оценив перспективу восстановления турецкого господства, отвергли договор. В ходе военных действий, начавшихся в июне 1813 г., туркам, освободившимся от давления со стороны России, удалось относительно легко и быстро сломить сопротивление сербов. После бегства Карагеоргия с семьей в Австрию, 22 сентября 1813 г. восстание официально было подавлено, а Сербия снова порабощена.

Во время Первого сербского восстания сербская повстанческая армия подтвердила свою боеспособность в ходе около 100 битв и сражений. Разумеется, уверенность руководства повстанческого движения в собственных силах стала одной из причин, по которой были отвергнуты положения Бухарестского договора. Позднее – в период правления князя Милоша – они станут отправной точкой в процессе строительства современного сербского государства.

Глава 2
Второе сербское восстание и армия князя Милоша Обреновича (1815–1839)

После поражения Первого сербского восстания в сентябре 1813 г. турки снова заняли территории, которые раньше контролировали повстанцы. В ходе последовавших столкновений страна осталась без 25 % населения. Часть повстанцев и мирных жителей, как и Карагеоргий Петрович, бежала в Австрию, в то время как большинство пряталось от возмездия в укромных местах. После поражения Наполеона в битве под Лейпцигом в октябре 1813 г. вырос авторитет России. Одновременно стала очевидной необходимость нормализации ситуации в Белградском пашалыке, без чего Порта была не в состоянии беспрепятственно собирать налоги. В результате позиция турок смягчилась. В конце октября получили амнистию участники восстания, и народ начал возвращаться к своим очагам. Часть руководителей Первого сербского восстания, в том числе и Милош Обренович, сдались на милость турок. Новый белградский визирь Сулейман-паша Скопляк восстановил самоуправление кнезов, которыми были назначены сербы. Пост обер-кнеза Рудникской нахии достался Милошу Обреновичу, который в 1814 г. получил в управление еще две нахии – Крагуевацкую и Чачакскую. Большинство беженцев вернулось из Австрии, и жизнь начала возвращаться в нормальное русло.

Однако турки снова стали практиковать насилие и устанавливать все новые подати, которые тяжким бременем ложились на плечи народа. Опасаясь нового восстания, Сулейман-паша приказал собрать оружие у населения и казнить нескольких авторитетных сербов. В конце сентября 1814 г. разразился мятеж под руководством Хаджи-Продана Глигориевича, который был жестоко подавлен. В феврале 1815 г. Сулейман-паша вызвал кнезов нахий в Белград, а затем приказал убить нескольких видных старейшин, например Станое Главаша. Милош Обренович был интернирован в Белграде. Остальные сербские старейшины приняли решение снова поднять народ на восстание. Согласившись с этим решением, Милош 22 марта сумел выбраться из Белграда. Впрочем, он полагал, что борьбу следует вести не с султаном, а с Сулейманом-пашой. Милош полагал, что в этом случае султан согласится с сербскими требованиями, а Россия тем временем вмешается в конфликт на стороне сербов.

Второе сербское восстание

Турецкий террор на территории Белградского пашалыка привел к новому спонтанному восстанию сербского народа в Валевской и Рудникской нахиях, а также в Ясенице. В Таково на Вербное воскресенье 23 апреля 1815 г. Милош Обренович на собрании старейшин объявил о начале нового восстания, эпицентр которого находился в Рудникской, Чачакской и Крагуевацкой нахиях, откуда оно распространилось на остальные районы пашалыка. Быстро освободив Рудник, повстанцы осадили гарнизоны в Чачаке и Крагуеваце, а также в Карановаце (Кралево), Ягодине, Валево, Палеже (Обреноваце) и Ужице. С целью подавления мятежа Сулеман-паша Скопляк основные силы под командованием Чая-паши направил к Чачаку, а оставшиеся – на Обреновац с целью помешать коммуникации повстанцев с Австрией. На помощь гарнизону в осажденном Карановаце из Нови-Пазара выдвинулись 1500 турок. 6 мая Чая-паша сумел пробиться к Чачаку. Милош во главе полуторатысячного отряда занял Любич. Турецкая атака на Любич, последовавшая на следующий день, была отбита. У Дражетича командир повстанцев Милич Дринчич нанес поражение валевским туркам, которые шли на помощь осажденному Чачаку. Стремившийся к расширению восстания Милош 20 мая захватил Палеж (Обреновац) в Белградской нахии, а в конце месяца и Валево. Для организации восстания в Мачве Милош направил Стояна Чупича, а Петр Молер и Сима Ненадович организовали оборону на Дрине с целью предотвращения прорыва в Сербию турок из Боснии. Затем Милош с подкреплением вернулся к Любичу. Он занял берег Западной Моравы к северо-востоку от Чачака, окопался и стал непосредственно угрожать городу. 6 июня 1815 г. турки совершили вылазку на сербские позиции. В последовавших боях особенно ярко себя проявил командир сербских артиллеристов Танаско Раич, погибший героической смертью, будучи окруженным турками. На следующий день Чая-паша напал на Милоша и нанес ему поражение, однако погиб сам, в результате чего турки не смогли воспользоваться плодами победы. Турки, не имевшие возможности пробиться к Белграду, испытывали дефицит продовольствия. Поэтому 10 июня они оставили Чачак и через Елицу отступили к Сенице. Повстанцам сопутствовал успех и в других районах пашалыка.

Восстание распространилось на правый берег Великой Моравы – в пожаревацкую и смедеревскую области. Из-за вмешательства видинских турок восстание в пожаревацкой области начало угасать, поэтому Милош собрал в окрестностях Крагуеваца большое войско в 12 тыс. человек и 30 июня напал на турок, находившихся в Пожареваце. Те сдались 7 июля, и Милош позволил им без оружия уйти в Чуприю. Параллельно с этим другие силы сербов захватили Смедерево и заблокировали турок в крепости. В середине июля пал Пореч. Из Пожареваца Милош перебросил свои силы к Карановацу, гарнизон которого сдался 13 июля в обмен на обещание, что туркам разрешат беспрепятственно покинуть Сербию. После этого Милош через Валево двинулся на Мачву.

В ходе Второго восстания все боевые действия вела сербская народная армия милицейского типа, которая по своим характеристикам ничем не отличалась от войска, участвовавшего в Первом восстании. Спустя два месяца после начала боев турки сохраняли контроль только над Белградом и еще несколькими укрепленными городами. Получив известие о начале восстания, султан направил на усмирение Сербии боснийского визиря Хуршида-пашу, а также находившегося в Нише румелийского беглербега Марашли Али-пашу. В начале июля передовой отряд боснийской армии под командованием Ибрагим-паши переправился через Дрину у Яни и занял позиции в районе Дубле. Подоспев туда 26 июля, Милош сразу призвал турок к сдаче. После того, как те отказались, сербы пошли на штурм. Кровопролитное сражение, в ходе которого противники сошлись в рукопашной, закончилось победой сербов.

С побежденными турками Милош обращался с известным тактом. Будучи умелым дипломатом, он, в частности, отпустил плененного Ибрагима-пашу. Вождь сербов понимал, что не может ни противостоять армии султана, которая с двух сторон наступала на Сербию, ни рассчитывать на помощь великих держав, столкнувшихся в то время с проблемой возвращения во Францию Наполеона. Будучи человеком неграмотным, Милош, тем не менее, умел оценивать стратегическую ситуацию. Поэтому он пустился в переговоры с турками, убеждая их, что восстание было направлено не против султана, а против Сулеймана-паши Скопляка, осуществлявшего террор в отношении сербов. В подтверждение своих слов Милош мягко обращался с турецкими пленными и, в частности, отпустил Ибрагима-пашу. И Хуршид-паша, и Марашли Али-паша согласились начать переговоры с сербами. Пока на Мораве сербы вели переговоры с Марашли Али-пашой, Милош лично общался с Хуршидом. Первый, чтобы убедиться в искренности намерений сербов, требовал пропустить к Белграду один из его отрядов. Старейшины из окружения Милоша согласились с этим требованием, не дожидаясь его разрешения. В то время как Хуршид-паша требовал восстановления самоуправления времен Хаджи Мустафы-паши, Марашли Али-паша занимал более мягкую позицию. Встретившись с ним в Чуприи, Милош потребовал применения в отношении Сербии привилегий, предусмотренных Ичковым миром от 1806 г. Турецкий военачальник согласился с этим, но с тем условием, чтобы сербская делегация отправилась в Стамбул и там озвучила это требование. До ее возвращения объявлялось перемирие. Таким образом, Второе сербское восстание как военный эпизод сербской истории благодаря комбинации применявшихся военных и дипломатических средств принесло долгосрочные позитивные результаты.

В октябре 1815 г. Марашли Али-паша стал белградским визирем. К концу года Милош Обренович заключил с ним устный мир, основанный на привилегиях, о которых в 1806 г. с Портой договорился Петр Ичко. Сам Милош получил признание как верховный сербский кнез. Была достигнуто следующее соглашение: сербы сами станут собирать налоги; сербские кнезы вместе с муселимами нахий станут осуществлять судопроизводство в отношении сербов; спахии будут собирать ренту строго в соответствии с положениями берата; в Белграде появится Народная канцелярия – высший административный и судебный орган.

В течение следующих пятнадцати лет Милош мирным путем постепенно выстраивал сербскую автономию в рамках Османской империи, а также собственную власть в Сербии. Порта долго тянула с письменным подтверждением устной договоренности, и только в 1820 г. отправила в Сербию ферман, который предусматривал лишь часть прав, которыми де-факто пользовались сербы. Неудивительно, что Милош отверг документ. Кроме того, сербский правитель рассчитывал и на действие внешних факторов. Под давлением России Порта в 1826 г. подписала Аккерманскую конвенцию, подтверждавшую положения Бухарестского мирного договора, которые турки, впрочем, отказывались выполнять на практике. По рекомендации России сербы остались в стороне от русско-турецкой войны 1828–1829 гг. Петербург опасался спровоцировать широкомасштабное освободительное движение христиан Османской империи, которое могло стать поводом для вмешательства великих держав на стороне турок. Милош ограничился тем, что запрещал туркам из Боснии переправляться через Сербию в Болгарию. Лояльность Милоша не осталась без поощрения. Адрианопольский мирный договор, подписанный после поражения турок в сентябре 1829 г., подтверждал права Сербии, предусмотренные Аккерманской конвенцией. Кроме того, Турция обязалась вернуть Сербии 6 нахий, отнятых в 1813 г. Окончательное признание сербской автономии содержалось в хатт-и-шерифе, изданном султаном в 1830 г. Милош Обренович признавался князем с правом передачи титула по наследству. Осуществлять внутреннее правление ему следовало в согласии с советом старейшин – сенатом. Для поддержания порядка правитель имел право формирования вооруженных сил. Таким образом, состоялось официальное признание права княжества на собственную армию. Хатт-и-шериф, опубликованный в 1833 г., окончательно присоединял к Сербии шесть нахий за пределами Белградского пашалыка, которые входили в состав повстанческого государства периода Первого сербского восстания.