Текст книги "(Не)родной сын. Шанс на материнство"

Глава 13

Виктор

Она слишком доверчивая. Слишком чувствительная. Мягкосердечная. Это, конечно мне на руку, но… Я не привык обижать слабых.

Наблюдаю из окна кабинета на то, как Вера гуляет с коляской по саду на заднем дворе и залипаю на минут десять. Не понимаю, как она может возиться с чужим ребенком? Она любит его как своего, просто немыслимо. Каждую свободную минутку она рядом с ним, даже работу отодвинула на второй план, и все выезды сократила по максимуму. Разве можно вообще так любить другого человека, что жертвуешь личными интересами ради него? Костя мне будет породнее, но я не собираюсь к нему привязываться. Зачем? Он лишь крючок, за который я зацепился, чтобы получится желаемое. Когда пропадет необходимость держаться за него я просто отпущу, и всё.

А Вера холит и лелеет мелкого… Я видел, как она целует его крохотные ножки, усюсюкает, гладит и бережно прижимает к груди. Меня так не любили в детстве… Если бы на меня упала хотя бы капля её любви в детстве, я бы не был настолько жесток и циничен. Но на меня ничего не упало кроме воза говна и презрения. Я купался в ненависти, крепчал, закалялся ей, и выросло то, что выросло. Я сделаю то, что должен и никакие телячьи нежности и уж тем более голос совести, меня не остановят.

– Тук-тук, – раздается стук в дверь. Я реагирую поворотом головы и вижу на пороге кучерявую Маришку.

Она взглядом спрашивает разрешения войти, а в руках у неё черный конверт, который держит как сокровище.

– Проходи, – заинтересованно щурюсь я и иду к ней навстречу. – Что у тебя.

– Вот, это один мужчина велел передать Вере Сергеевне, но я подумала… – мямлит неуверенно, что раздражает.

Я повелительно протягиваю руку.

– Давай сюда. Ты молодец.

Заполучив конверт, отворачиваюсь к столу и ловко вскрываю его. Глаза бегают по многочисленным сточкам, вникая в суть информации. Я усмехаюсь на прочитанное.

А ты не так проста, Верочка, как кажешься… На нескольких листах нарыта вся моя подноготная. И здесь явно есть то, что ей не нужно знать. Я забираю два компрометирующих листа, а все остальное обратно складываю в конверт.

Подзываю Маришу и ласково так, проводя ладонью по её зардевшей щеке, говорю:

– Хорошая девочка. Аккуратно запечатаешь в новый конверт и передашь Вере Сергеевне, поняла?

– Как скажете, – пищит довольно.

– Все, ступай.

Она разворачивается, и я цепляюсь взглядом за её юбку, которое сегодня непристойно короткая. По венам пробегает желание.

– И да, Мариша… – рука машинально падает на ремень. – Зайдешь потом отчитаться.

Глава 14.

– Вкусненько тебе? Кушай-кушай, вырастешь большим и здоровым, – улыбаясь, держу бутылочку с теплым молоком, к которой присосался малыш. – Аппетит у нас отменный, да? Эх, ну что за славный пирожок… Ням-ням.

– Давайте, я покормлю. Вас уже машина ждет, – переживает няня, поглядывая в окно.

– Да-да, конечно, еще секундочку… – нехотя тяну я.

Надо бы уже ехать на работу, а я все с мелким вожусь. Целую Костю в пухлую щечку и уже хочу передать его няне, как чувствую разливающееся тепло в районе живота.

– Ай, что это… – смотрю на кофточку, а там – мокрое пятно. Перевожу взгляд на Костю – лежит счастливый и обсиканный, ножками дергает, видно неприятно. – Эх, дружок-дружок… Вот это дела ты наделал. Пометил, так пометил. Хулиган маленький.

Няня забирает малыша, а я иду переодеваться. В гардеробной звонит телефон, не глядя на экран догадываюсь, кто это. Конечно, Слава Безруков. Два часа назад он срочно просил приехать в офис и обсудить важный вопрос. В его голосе было слышно раздражение и недовольство, даже не знаю, что его так вывело. Работать я начала дистанционно, чтобы больше времени уделять ребенку. Для меня это было единственное верное решение, работа в моей жизни теперь не на первом месте.

Прижимаю телефон к уху, и быстро застегиваю пуговицы новой блузки.

– Да, Слав, я уже скоро…

– Вер, два часа прошло, где ты потерялась?

– Через двадцать минут буду.

Тяжелый вздох в динамике заставляет виновато прикусить губу.

– Что-то серьезное, Слав? Ты ничего толком не объяснил.

– Объяснять придется тебе, Вера. Все, жду.

Короткие гудки. Он бросил трубку.

– Черт…

У самой нервишки начинают шалить. Закидываю телефон в сумочку, надеваю туфли и без лишних промедлений выбегаю на улицу. Уже в машине прибираю волосы и навожу легкий макияж, чтобы скрыть темные круги под глазами. Они появились из-за недосыпа, Костя спит неспокойно, ночью просыпается, то покормить, то покачать надо.

Водитель доставляет меня до места работы за полчаса. Слава богу, без пробок.

– Привет, что случилось? – с лету спрашиваю я, когда открываю двери в кабинет мужа. Сейчас здесь обосновался Слава.

При виде меня он встает из-за стола и оттягивает вниз футболку поло, чтоб не было морщинок ткани на прекрасно сложенном теле. Что скрывать, Слава любит безупречность во внешности и в работе, а еще – все держать под контролем. Когда что-то происходит не по плану или без его ведома, он сам не свой… Вот как сейчас.

– Я сам хотел бы это понять, – держится спокойно Слава, но я вижу как вздуваются его ноздри и напряженны мышцы лица. – Что такое случилось, что половина всех акций компании теперь принадлежит некому Звереву. Пояснишь, Вер? Или может опровергнешь? Скажи, что это ложь, Вера, умоляю.

Его глаза выпрашивают ответ, но мне нечем его обрадовать:

– Все верно.

– Но зачем? – обреченно завывает мужчина, растирая лицо. – Что ты творишь, Вера? Ты даже со мной не посоветовалась.

– А разве должна была? – довольно цинично заявляю я, сложив руки на груди.

– Вот как. А раньше мы все обсуждали…

Его обиженный тон цепляет за мягкое место совести, я болезненно морщу лоб.

– Я приняла решение и поверь, на то были причины.

– Какие же? Дела идут в гору. Или у тебя проблемы, о которых я не знаю? Ты продаешь акции какому-то левому мужику с улицы.

– Это деловой человек, а не мужик с улицы. Прекращай истерику, Слава. Ничего дурного не произошло для компании, и это главное.

– Пока не произошло, – уточняет он. – Я твоего «делового человека» даже в глаза не видел. Кто вообще этот Зверев? Откуда ты его нашла?

Слава бесится и в голосе сквозит пренебрежении при упоминании новой фамилии. Его раздражение переходит на меня, но я сдерживаю всё деловым тоном.

– Это проверенный человек. Надежный. И успешность компании в его прямых интересах – это все, что я могу сказать.

Вся полученная информация на Зверева была изучена мной накануне сделки. Он чист как стеклышко. Зря я сомневалась.

– Это все что ты можешь сказать? Серьезно?

– Да.

– А то, что ты по факту не продала, а подарила акции, Вера! Не надо делать из меня дурака, ладно? Какого лешего происходит, я не понимаю. Ты постоянно что-то не договариваешь, на работе почти не появляешься, абсолютно отстраненная, рассеянная, непунктуальная!

Наш разговор выходит за всякие официальные рамки, Слава хлестанёт словами, не церемонясь, и кажется уже весь офис слышит нашу ругань. А мне обидно и больно, ведь он не знает ничего и смеет осуждать, но и сказать правду я не могу пока.

– Хватит меня отчитывать. Не забывайся, Слава!

– Нет, не хватит, Вера. Не хватит! Пока ты не объяснишь мне, кто этот Зверев и почему ты подарила ему акции, – обхватывает плечи и взглядом требует правды.

– Дело в том, что… – мои глаза бегают, а воздух выбивает из легких. Нет, не могу.

– Я её муж, – раздается за спиной твердый мужской голос. Вздрагиваю на хлопок двери, и обернувшись, вижу Зверева. О нет, что он тут делает? – Еще какие-то вопросы будут?

Глава 15

– Тупая шутка, – мрачнеет Слава, столкнувшись со Зверевым лицом к лицу. – Вас стучать не учили? Подождите за дверью.

– Слав… – я мотаю головой, предчувствуя катастрофу. Безруков же вообще не в теме.

– Я что похож на клоуна, чтобы разбрасываться шутками? – надменно приподнимает бровь Виктор и, вызывающе задев плечом Славу, подходит ко мне и обнимает одной рукой за талию. – Кто с тобой работает, дорогая? Они точно все проходят медосмотр?

Его сарказм вызывает спазм лицевых мышц. И не только у меня. Славу охватывает немое оцепенение, он смотрит на нашу пару и движение его головы отрицает услышанное. Он не верит – не могла я найти себе нового мужа через месяц после смерти Бори. Безруков смотрит мне в глаза, а мой взгляд в ответ стыдливо опускается вниз.

Убийственную тишину нарушает низкий голос Виктора:

– Зверев Виктор Рамазанович, – протягивает руку, но Слава с пренебрежением игнорирует его жест.

Безруков засовывает руки в карманы и с красными от злости глазами осуждающе стреляет ими в меня.

– Не скажу, что знакомство приятное, – цедит он. – Вера, можно тебя на минутку?

Вздувшиеся ноздри и напряженные кулаки моего друга сигналят о том, что лучше сделать то, о чем он просит, пока тут к чертям всех не разнесло. Виктор понимает необходимость удалиться без лишних слов и намеков.

– Ладно, Верунь, вы поболтайте пока, а я пройдусь по офису, с коллективом познакомлюсь. Что у вас тут да как, – с бодрым настроением и широченной улыбкой голосит Виктор, чем еще больше раздражает Славу, и вальяжно выходит в коридор.

Я провожаю спину Зверева недоуменным взглядом, пребывая в шоке от его своевольной выходки, последствий, а главное от того, как теперь мне объясниться перед Славой. Какие правильные слова подобрать, их же просто нет, еще и язык онемевает, молчу под его сверлящим взглядом.

– Значит нашла себе нового мужа, да? – с издёвкой фыркает Слава. Чтобы занять шалящие руки он хватается на графин и небрежно льет воду стакан.

– Как видишь, – выдавливаю из себя.

– М, мило, – он кривляется. Опрокидывает в себя стакан, словно в нем не вода, а водка. Морщится от презрения ко мне. – Говорила, что любила Бориса, плакалась на похоронах…

– Бориса больше нет.

– И женского достоинства тоже нет, да, Вера?

– Прекрати.

– Быстро нашла хахаля и в компанию его привела на место Бориса.

– Зорин мне изменял. И то, что писали журналисты, то не слухи.

– А я уже не знаю, кому верить, Верочка. Вот у меня правда – перед глазами. Ты и этот Зверев.

– Моя личная жизнь – моё дело. Тебя она не касается. И уж тем более не смей осуждать, Слава. Не надо на меня так смотреть. Жизнь продолжается.

– Как же я ошибался… – он тянет безнадежно.

Я прикрываю глаза и слышу, как он добавляет:

– …В тебе.

– Мы ошибаемся каждый день. Увы, – сухо заключаю.

Стиснув зубы, я прохожу мимо Безрукова, не в силах продолжать разговор.

Выхожу в рабочую зону и оглядываюсь, цепляя ищущим взглядом серую рубашку, в которой заявился, как снег на голову, Виктор. У меня к нему миллион вопросов и мешок возмущения. Какого он пришел в офис без предупреждения, огласил нашу с ним тайну про брак и вообще откуда такое дерзкое поведение.

Я нахожу Виктора, распивающего кофе с разговорчивой секретаршей Олечкой. Прерываю их смех своим мрачным присутствием.

– Зыкина за работу. Виктор, пойдем прогуляемся, – строго смотрю и указываю на дверь. – Кофе можешь взять с собой.

– С вашего разрешения, Вер Сергеевна, – он звучно отпивает кофе… или может эликсир бессмертия, что ведет себя так фривольно и успевает язвить.

Сохраняя самообладание, я вывожу Зверева на улицу на летнюю террасу, где установлена пара столиков. Оставшись наедине от лишних глаз и ушей, я шикаю:

– Ты что здесь делаешь?

– Осматриваюсь пока, хочу вникнуть в дела компании и постепенно вклинится в процесс, – по деловому объясняет Зверев.

– Подожди. Ты планируешь работать в Архоне?

– Ну да. Ты против?

Я испускаю воздух вместо тысячи слов и закрываю ладонями лицо. Краем уха слышу усмешку и стук кружки о блюдце.

– Уверен, я мог бы принести пользу компании.

– Ты смыслишь хоть что-то в архитектуре? – ладони экспрессивно разрезают воздух. – Подсказка, это про «создавать, творить, организовывать».

– Ты жёстко меня не до оцениваешь, дорогая…

– Не стоит меня так называть.

– Я закончил архитектурный.

– Что?

– Аттестат показать?

– Да. И две копии приложи, – злюсь я.

Он смеется, а я тру лоб и не припоминаю информации об его образовании в докладном конверте. Не внимательно читала или просто не пропустила?

– Неужели думаешь, что буду мешать?

– Я не знаю, что от тебя ожидать. Зачем сказал Славе, что ты мой муж, мы же договаривались!

– Мы договаривались оттягивать огласку до возможных пор, и судя по напору твоего коллеги или любовника, я не знаю… Время пришло. Тебе пришлось бы все объяснить.

– Слава – не любовник, он коллега и друг Бориса! – краснею от вопиюще наглом предположении.

– Пусть так. Мне все-равно. Главное, чтобы не лез в личную жизнь. Иначе по принципам любящего и ревнивого мужа я набью ему морду.

– Что, прости? Давай без драк, только этого не хватало.

– Поговори со своим другом. Пусть ведет себя сдержаннее и не треплет языком. Если он хочет и дальше работает в Архоне, то придется ему смириться с моим существованием, – лыбится Виктор и расслабленно облокачивается на плетенное кресло.

– Угу, – сдавленно мычу я. Кажется, не только Славе придется с этим смириться.

Глава 16

Клянусь, на днях я напишу письмо в Марвел с настойчивой просьбой нарисовать нового супергероя – работающую мать-декретницу. К слову, к этому выводу я пришла, когда осталась дома одна с Костей без няни и домработницы. Вика отпросилась у меня, Мариша – видимо, у Виктора, и обе в один день.

Сколько же суперспособностей приобретают женщины с рождением ребенка! Вместо двух рук появляются еще невидимые четыре, по-другому все успевать просто нереально. Ловкость, реакция, скорость улучшают в разы свои показатели. Памперс надеть, мой рекорд – 3 секунды. На ползунках нарабатываю еще технику. Спать одним глазом пробовали? Могу научить. Обостряются все органы чувств, особенно обоняние – почувствовать, что малыш наделал дела способна за пару километров. А понимать нечеловеческий язык или «новорожденный» и научится на нем говорить за пару дней, как будто всю жизнь на нем болтал? Еще у мамочек появляется функция сканирования плача: малыш описался, обкакался, хочет есть, колики или просто крик души? Надо вовремя сориентироваться и счет на секунды. А менять личину? Ха, умеем – практикуем. Из бизнес леди в клоуна с погремушкой? Легко! А потом в повариху, а потом в прачку, а после в клининг службу. И это все один человек, точнее супергерой, у которого заслуг перед человечеством не меньше чем у Бэтмена. Надо будет мир спасти, мамочка спасет, не сомневайтесь.

Но не надо забывать, что они все-таки живые существа и иногда им требуется отдых, чтобы подзарядиться, и своевременная помощь.

– Сейчас-сейчас, Костя, я домешаю смесь, она подстынет и будем кушать, – подкачиваю на одной руке ревущего карапуза.

После моей фразы мальчик пуще начинает реветь и никакие улюлюканья не помогают. Мы с ним пришли с прогулки, теперь он хочет есть, спать, возмущаться одновременно.

– Подожди-ка, – я принюхиваюсь и понимаю, что у меня комбо – Костя еще и покакал к случаю. – Так, спокойно…

Успокаиваю больше себя. Здесь главное не поддаться эмоциям, все под контролем. Быстрее мешаю смесь, что крайне неудобно делать одной рукой, когда под ухо еще кричат и ерзают.

– Кого здесь режут? – доносится голос Виктора из прихожей.

Боже, как же я рада его слышать. Вот кто поможет мне. Только мужчина заходит на кухню, как я сплавляю ребенка ему с облегченным выдохом:

– Ох, подержи, рука затекла, – трясу кистью, игнорируя озадаченное выражение лица Виктора. – Помой пожалуйста его, он обкакался.

– Что?

– Помой под раковиной. Полотенце в ванной есть… детское с утенком, увидишь.

– Я думаю, ты лучше справишься.

– Я пока занята, Виктор, – строго смотрю на мужчину. – Уверена, у тебя получится. Ничего сложного нет.

– Ну да… – он смотрит на живой кричащий объект с видимой брезгливостью. – А чего он так орет то?

– Он хочет, чтобы ему помыли попу, – теряю терпение я и сильнее чем нужно закручиваю бутылочку. – Посмотрела бы я на тебя, как бы ты орал, когда обделался в штаны.

– Ладно-ладно… – он быстро идет в ванную. – Мужики, не плачут, Костян, ты чего? Подбери сопли. Сейчас всё будет.

Из меня вырывается смешок. Честно говоря, я бы и сама могла помыть, ведь смесь уже готова, но… Хочу посмотреть, как с этим справиться Виктор. Он проводит с малышом крайне мало времени и никогда еще не мыл его. Пора бы пройти посвящение.

– Ай, зараза, – доносится ворчание Виктора. – Я заляпался в детском говне. Класс, просто класс… Вера!

Я прикрываю рот ладонью. Делаю вид, что не слышу.

– Такой маленький, а насрал… Господи, как тебя взять то…

Нет, я не бессердечная. Я просто уверена, что у Виктора все получится.

– Почему не отмывается? Ты что масло ел? Да блин… Не выскальзывай, ладно.

Я заглядываю внутрь, чтобы убедится что все идет нормально. Виктор моет, Костя послушно лежит на его руке и молча переносит водные процедуры. Но я знаю, что скоро ему надоест и он начнет ерзать.

– Поверни его кверху попой и капни детского мыла, – киваю я на нужную баночку.

– Так?

– Да-да, молодец.

– Все, споласкивай, – командую я и расправляю махровое полотенце.

Принимаю чистенького малыша и прижимаю к груди мягкий кулечек.

– Поменяй футболку, запачкался, – улыбаюсь, когда замечаю желтое пятно на белой ткани. – И не забудь выкинуть использованный памперс.

– Черт, – фыркает Виктор, снимает с себя футболку и уверенным броском с трех метров попадает в корзину. Отвернув голову и сморщив нос, он сворачивает памперс.

– Там есть липкая лента, посмотри… Чтобы зацепить.

– Увидел.

Только мужчина избавляется от памперса, как я вручаю ему малыша.

– Теперь пошли кормить. Это более приятное действо, не переживай.

– Уверена?

– Определенно, – подталкиваю его к выходу.

Иду вслед за его голым торсом и по пути разглядываю татуировки на прокаченных мышцах. Крохотный беззащитный малыш и сильная гора мужского тела резонируют внешне с одной стороны, но с другой… Выглядит это сногсшибательно. Мужчине это добавляет пущей брутальности, и даже сексуальности. Из под штанов виднеется резинка трусов и я даже не знаю, почему я смотрю на них и вообще откровенно пялюсь на Зверева, пока тот не видит.

– Кхм, поднеси ко рту, он сам ухватится, – передаю Виктору бутылочку и наблюдаю со стороны, как тот успешно справляется.

– У, какой голодный, – смеется он, когда малыш начинает усердно работать щеками. – Не спеши, маленький…

– Ага.

Я опускаюсь на кресло и устало улыбаюсь. На миг прикрываю глаза от накрывшей тишины. Монотонные звуки сосания убаюкивающе действуют на меня.

– Вер, он уснул, – шепчет Виктор, и я открываю глаза.

– Переложи в кроватку, – тихо сиплю я и растираю лицо. – Аккуратно только, чтоб не проснулся.

В этот раз Зверев сработал лучше сапера.

– Какой зайка, правда? – умиляюсь я на сопящего Костю.

– Ага. Когда спит.

Я легонько толкаю мужчину плечом и говорю:

– Ты молодец. Из тебя выйдет хороший папа.

– Кто знает.

– Точно говорю, – зеваю я. – Мне надо выпить кофе и еще поработать успеть, пока он спит.

Мы выходим из детской и продолжаем по привычке говорить вполголоса.

– Блин, уже остыл, – с жалостью выливаю напиток в раковину, который вроде бы недавно себе заваривала. Ставлю по новой чайник.

– Есть что покушать? – Зверев изучает холодильник.

– Только вчерашнее. Я готовила себе омлет на скорую руку, будешь?

Повариха из меня так себе, да и времени не было.

Виктор поджимает челюсть и захлопывает холодильник.

– Сам что-нибудь заварганю, – бурчит он под нос.

– Ладно, – отчего-то виновато опускаю глаза. – Выключишь чайник, когда закипит.

Он кивает, а я иду в детскую, где у меня установлен рабочий стол с ноутбуком. Чтобы не прозевать, когда малыш проснется, работаю сегодня здесь. Устраиваюсь в кресле и беру ноутбук на колени. Пока жду загрузки windows, прикрываю глаза… И не замечаю, как засыпаю.

Просыпаюсь от довольного голоса Кости, но не из кроватки, а из другой комнаты. Оказывается, он проснулся раньше меня и уже вовсю играется с Виктором. Протираю глаза, оглядываюсь: ноутбук покоится на столе, сама прикрыта пледом, а рядом на тумбочке остывший кофе…

Глава 17

– Доброе утро, Вера Сергеевна, – приветливо улыбается мне Мариша, когда спускаюсь на кухню.

– Я бы так не сказала… – торможу посреди комнаты.

Как всегда, в начале дня я пролистываю местные новости в телефоне и натыкаюсь на желтушную статью про меня и Виктора. На весь экран крупными буквами заголовок «Зорина вновь вышла замуж, спустя месяц после смерти мужа».

– Бог ты мой… – пробегаюсь по каверзным строчкам, у них что не слово, то провокация. Журналисты многое додумали для полноты грязной картины и для высоких рейтингов, конечно. – Ах, Безруков, неужели ты донес?

Кусаю губу и быстро клацаю пальцами, ища номер Славы.

– Сейчас же ответь… – приказываю монотонным гудкам пропасть и услышать столь желанный мужской голос.

Слава не отвечает.

В раздражении завершаю вызов и бросаю телефон на стол.

– Ваш завтрак, – Мариша ставит передо мной тарелку с яичницей.

– Спасибо, но у меня аппетит пропал.

У самой живот крутит от нервов. Итак, похудела на пять килограммов за последний месяц, кожа – да кости. Беру только кружку с кофе и направляюсь на веранду вдохнуть чистого воздуха и умиротворится. Природа и уединение всегда помогали.

По отсутствующей машине возле дома, понимаю, что Виктор уже уехал. Во сколько он встает? На часах восьми нет. Потянувшись, я подбираю ноги под себя, прикрываю глаза и вдыхаю кофейный аромат. Так-то лучше.

Сегодня у меня в планах доехать до офиса, а после обеда съездить с Костей в больницу на первый прием к педиатру. Удобно было бы использовать собственную машину, которая пылится в гараже старого дома, но я так давно не водила, что во мне поселился непонятный страх. Возможно, после ДТП Бориса. В общем от руля, как отрезало.

Допив кофе, я привожу себя в порядок, переодеваюсь как раз к тому моменту, когда просыпается Костя. На очереди его утренние процедуры. В этот раз мне помогает нянечка, что ускоряет процесс, время проходит весело и в приподнятом настроение. Сколько раз замечала, в каком бы я дурном духе не пребывала, все меняется, когда беру на руки малыша. Он мой лучший энерджайзер, а его беззубая улыбка заставляет улыбаться и меня и всех вокруг. Тут уже просто нереально сердиться или злиться – Костя, как лучик солнышка, дарит мне свет, тепло, хорошее настроение и все нависшие проблемы отходят в сторону.

Вдоволь нацеловавшись розовых пяточек и пухлых булочек, я собираюсь на работу. Когда к дому подъезжает машина, я прощаюсь с мелким и выбегаю на улицу. Как всегда всё в спешке, впопыхах. Я замедляю ход и удивленно осекаюсь, когда из машины выходит вовсе не таксист.

О нет…

А она что здесь делает?

Прихрамывая, со стервозным выражением лица, ворота дома переступает мать Бориса. Я замираю, застигнутая врасплох и не зная, чего ожидать от внезапно нагрянувшей бывшей свекрови. Она все прознала, и теперь с пренебрежением оглядывает раскинутый цветущий сад, большой дом, а после – меня.

– Здравств… – открываю рот.

– Себе пожелай, – Лариса Григорьевна бесцеремонно направляет в меня трость. – Я пришла убедится, что ты та самая хитрая крыса, за которую я тебя считала все эти годы.

Я надеваю непроницаемую маску, которая отбивает все атаки этой безумной старой женщины. За десять лет у меня уже выработался иммунитет в её закидонам, хотя, признаюсь, порой её слова режут по живому больнее ножа.

– Зря тратили свое драгоценное время, – сухо отвечаю, бровью даже не веду.

Ей только дай почувствовать твою слабину и все, сожрет, не подавится.

Скрипучий, пропитанный презрением голос режет слух:

– Значит, все что писали в прессе – правда… Где же твой муж, который наглым образом завладел акциями моего Бориса?

– Моя личная жизнь больше вас не касается, к счастью. Так что убирайте свой нос, – длинный, крючковатый и до ужаса противный. – Куда подальше…

– Огрызайся, огрызайся, – смеется как охрипшая гиена. – Это все, что тебе останется в суде. Борис был невменяем, когда писал завещание, ты на него надавила, сманипулировала, и я докажу это. Аферистка, конченная, бездетное бесполезное отродье! – она сужает глаза подозрительно и направляет на меня кривой палец. – А может ты специально пила таблетки или чего еще придумала, чтобы не рожать ему? Наглая хитрая тварь…

– От твари слышу, – громко раздается за её спиной, что она даже вздрагивает. И я вслед за ней. – Пошла вон из моего дома, старая карга!

С гневным лицом в спортивной одежде к нам приближается Зверев. Судя по мокрым волосам и влажной футболке, он был на пробежке. И вернулся очень злым, потому как не ждал гостей. Особенно таких, от чьего вида хочется блевать. А они нагрянули незвано, так еще и оскорбляют, не стесняются.

Свекровь разворачивается и при виде грозной мужской тучи словно цепенеет, её морщинистое лицо напрягаются, а глаза готовы вылезти из орбит. Оппонент гораздо сильнее неё и сразу начал с нападения… Видно, как она теряется со страху.

– Плохо слышно? Или тебя вывести? – рычит Виктор, буровя её взглядом. – Я быстро устрою.

Лариса судорожно трясет головой, хочет что то вякнуть в своем духе, но, не решившись, поджимает сухие узкие губы и ковыляет на выход. Бормочет про себе под нос что-то ворчливо:

– Я вас всех посажу…

Глядя на то, как она ковыляет в бегстве, меня слегка отпускает. На губах Виктора вырисовывается довольная усмешка. Он переводит взгляд на меня, и в нем уже нет угрожающей темноты, наоборот, он вверяет поддержку. Я киваю в благодарность и чуть улыбаюсь. Раньше меня рьяно защищал Борис от нападок матери, а сейчас Виктор… Да грубо, резко, но некоторые по другому и не понимают. В случае со свекровью, это оказался действенный прием. Я бы не смогла так прогнать, а Виктору, кажется, плевать и он не собирается терпеть и выносить неприятных людей на собственной территории, как делала это я столько лет.

Внезапный ликующий крик Кости останавливает Ларису Григорьевну в дверях. Мы все оборачиваемся. Мое сердце замирает от переживания – неужели няня вывела его гулять? Свекровь ни в коем случае не должна его увидеть!

На улице кроме нас никого не видно. Единственное, это оставленная радио-няня на веранде, чтобы можно было слушать малыша из дома. Я выдыхаю, и смотрю на реакцию свекрови. Никого не обнаружив, она хмыкает под нос, и садится в машину. С прибабахами не только детский крик может почудится. А может и соседский ребенок это… Не знаю, какое из предположений пришло ей в голову, главное, что она села в машину и уехала от нас подальше.