Текст книги "Вспомни меня!.."

Через некоторое время, не почувствовав никакого отклика, с трудом оторвался от Лорен и заглянул в ее пылающее лицо. Выражение его ему не понравилось. Оно было смутным и потрясенным, но это было не то потрясение, что радует мужской глаз.

Он быстро отпрянул, пробормотав:

– Простите меня, не удержался! Клянусь, такого со мной еще не бывало! – Лорен молчала, не желая принимать его извинения, и граф, чувствуя себя нашкодившим мальчишкой, быстро пообещал: – Я вам обязательно позвоню! В самое ближайшее время! – и ушел, ругая себя последними словами.

Почему с этой девушкой он ведет себя так несуразно? Чем она так его задела, что он стал буквально другим человеком? Единственное, что его утешало – то, что она тоже была явно не в своей тарелке.

Лорен закрыла за ним дверь и медленно вытерла губы тыльной стороной ладони. Его поцелуй ее потряс. Но не так, как бы хотелось ему. Она не раз целовалась и с мальчишками и с мужчинами, но на этот раз в душе возникло какое-то странное, темное чувство. Страх? Недоверие? Опасение? Понять было невозможно.

Она побрела в ванную, встала под душ, стараясь не столько смыть следы его прикосновений, сколько вымыть из души поселившееся там острое недовольство собой. Легла спать, надеясь, что отдых вернет душе утраченный покой. Но этого не случилось. В ее обычно спокойные сны на сей раз ворвался настоящий вихрь эротических видений и наутро она встала с томительной неудовлетворенностью во всем теле.

Джеймс позвонил на следующий же день. От его настойчивого голоса у Лорен что-то болезненно дрогнуло внутри. Она хорошо понимала, что встречаться им вовсе не следует, но после его твердого обещания раскинуть палатку у ее подъезда и ждать столько, сколько потребуется, сдалась и согласилась сходить с ним в следующую субботу в ночной клуб.

В клубе было почти так же, как и в ресторане, если не считать того, что они много танцевали. Лорен всегда любила танцевать, и это несколько примирило ее с изучающими взглядами знакомых Джеймса, с которыми тот перебрасывался небрежными фразами.

Отдыхая после очередного танца за своим столиком, Лорен много раз замечала, что сидевшая неподалеку рыжеволосая красотка чаще, нежели допускали правила хорошего тона, бросала заинтересованные взгляды в их сторону. Джеймс, надо отдать ему должное, эти призывные знаки игнорировал, уделяя все свое внимание ей одной, но у Лорен всё же сложилось впечатление, что он хорошо знает посылавшие столь чувственные сигналы женщину.

Развязка не заставила себя ждать: улучив момент, когда Джеймс случайно посмотрел в ее сторону, красотка приподнялась и призывно помахала ему. Он с недовольным видом извинится перед спутницей и быстро, будто желая поскорее покончить с неприятной обязанностью, пошел к призывающей его особе.

Лорел закусила губу. Вот и еще одно предупреждение. С этой сексапильной красоткой ей никак не сравниться, хоть лопни она от усердия. И, если она поддастся на ухаживания графа, позволив ему довести их до логического конца, то ее ждет такая же участь – втихомолку тосковать по оставившему ее любовнику.

Грудь болезненно сдавило, будто это уже свершилось, и ей страстно захотелось уйти, но ее остановил всё понимающий взгляд пробегавшего мимо официанта. Откинувшись на спинку кресла, будто и в мыслях ничего подобного не имела, Лорен небрежно поднесла к губам бокал с сухим красным вином, и чуть прищурилась, делая вид, что внимает поющему под гитару вертлявому юнцу с хрипловатым, но довольно приятным голосом.

Она не хотела смотреть на Джеймса, но взгляд то и дело, как приклеенный, возвращался к запретному месту. Положив руку с покрытыми ярким лаком пальцами ему на рукав и, склонившись так, что можно было подумать, что она вот-вот примется его страстно целовать, незнакомка что-то горячо внушала Джеймсу. Лицо у него было бесстрастным, почти скучающим, тогда как его собеседница бесстыдно истекала неприкрытым вожделением.

Лорел испытывала странные, противоречивые, никогда до этого момента не испытанные ею чувства. Ей было и неловко от слишком откровенного поведения этой сексапильной красотки, и почему-то стыдно от явно выражаемого графом пренебрежения бывшей любовницей. Но, самое главное, ей было досадно за себя, за ту власть, которую она позволила возыметь над своей душой практически незнакомому человеку, которому, – она это прекрасно понимала, – от нее нужно было только одно.

Но вот беседа закончилась, и Джеймс с облечением вернулся на свое место. Вскользь заметив, что это его старая знакомая, вновь пригласил Лорен на танец. Проходя мимо рыжеволосой красотки, Лорен поежилась от ее пренебрежительно-оценивающего взгляда.

Под этим взглядом все удовольствие от вечера пропало, и Лорен попросила спутника отвезти ее домой. Сумрачно взглянув на ее разочарованное лицо, Джеймс не стал настаивать на продолжении. Вышел с ней в вестибюль, помог накинуть на плечи пальто и, вызвав машину, отвез домой. На этот раз он проводил ее только до дверей подъезда, и, церемонно поцеловав на прощанье в щеку, пообещал непременно позвонить.

Но позвонил он только через неделю. Лорен, к этому времени решившая, что между ними всё кончено, невольно обрадовалась зазвучавшему в телефоне глубокому мягкому баритону. Она не знала, что это один из стандартных приемчиков классического соблазнителя, и легко согласилась встретиться с Бруксом снова.

Потом последовала еще одна встреча, потом еще. Джеймс очаровывал ее планомерно и целенаправленно, прилагая к этому весь свой немалый опыт, и Лорен показалось, что она и в самом деле в него влюбилась. Пока он ничего от нее не требовал, но она прекрасно понимала, что исход не за горами. И то, что граф Филдинг никогда не женится на какой-то мисс Смит, ее уже не останавливало, хотя она подспудно и надеялась на что-то более достойное, нежели примитивное кувыркание в постели.

Они встречались уже полгода, когда Джеймс предложил ей съездить с ним в родовой замок. Она насторожилась. Итак, это последний штурм?

Заметив ее колебания, Джеймс предупредил:

– Не беспокойся. Там будут моя мать с новым мужем. Так что за свою репутацию можешь не опасаться.

Но эти слова обескуражили ее еще больше. Он что, хочет познакомить ее со своей матерью? Но для чего? Если бы они были одного круга, она бы решила, что это объявление о серьезности намерений, за которым обычно следует предложение руки и сердца. Но, хотя Джеймс ухаживал за ней весьма настойчиво, о любви или хотя бы привязанности им не было сказано ни слова.

Взяв ее руку в свою ладонь, он настойчиво попросил:

– Ну, пожалуйста, прошу тебя! – И искушающе добавил: – Неужели ты не хочешь посмотреть на настоящий замок? Ты же никогда не была в средневековом замке, где живет, пусть и временами, вся семья? В настоящем жилище, не превращенном в сухой схематичный музей?

Конечно, раньше у нее не было подобных знакомств и подобных возможностей. Лорен заколебалась, и Джеймс удвоил усилия.

– Я покажу тебе очень интересные развалины. Там прежде был католический монастырь, а он, в свою очередь, был поставлен на месте языческого капища. Многие ходы под ним до сих пор не исследованы. Неужели тебе не интересно? К тому же мы пробудем там всего пару-тройку дней, ты и соскучиться не успеешь.

Лорен тихонько засмеялась. Он выяснил, что любознательность у нее в крови, и теперь использовал именно это ее свойство.

– Хорошо, но только на несколько дней, не больше.

Граф немедленно предложил:

– Может быть, на ближайший уик-энд? Я уже предупредил домоправительницу, чтобы приготовила апартаменты.

Лорен не понравилось, что он ею откровенно манипулирует, но поделать уже ничего не могла. Да ей и не хотелось отказываться. За прошедшее время она мысленно уже согласилась на все его условия, в которых и не пахло респектабельным замужеством. Слишком сильно было чувственное притяжение, которое он пробудил в ней за время их знакомства.

Пораньше отпросившись с работы в пятницу, в четыре часа Лорен ждала в своей квартире приезда графа. Она уже уложила чемодан, постаравшись предусмотреть и чинные сборы всей семьи, когда этикет требует переодевания перед каждым приемом пищи, и обещанную экскурсию по подземелью замка, для которой была необходима практичная спортивная одежда.

Как обычно, Джеймс заехал за ней ровно в назначенное время. Взял ее чемодан, и они мирно спустились на лифте, беседуя о родовых замках старой Англии.

На первом этаже, заслышав шум, из комнаты консьержки выглянула миссис Браун, квартирная хозяйка Лорен, и цепким взглядом посмотрела на чемодан. Язвительно усмехнулась, и Лорен будто въяве услышала ядовитые слова:

– И эта туда же! А еще тихоней прикидывалась!

Но вслух прозвучало совсем другое:

– Надолго вы уезжаете, мисс Смит? Вы же знаете, что в соответствии с договором найма квартиры вы должны предупреждать меня, если уезжаете куда-то более, чем на неделю!

Лорен не успела рта открыть, как раздался надменный голос графа Филдинга:

– Мисс Смит едет в мой замок только на этот уик-энд. Так что никаких условий она не нарушает. – И осадил домовладелицу, напомнив ей о ее собственных обязательствах: – Будьте любезны, присмотрите за ее жилищем в эти дни!

Растерявшись, миссис Браун залепетала о том, что она непременно за всем проследит, и всё будет в полном порядке, а граф, не слушая ее, вывел спутницу на улицу к ожидавшему их автомобилю.

Лорен восхищенно подумала: вот что значит сознание собственной значимости! Она бы убилась, доказывая непробиваемой миссис Браун свою правоту, а Бруксу достаточно было двух фраз, чтобы поставить ту на место!

На север они отправились в удобном, хотя и весьма помпезном черном роллс-ройсе. Преодолев забитые дороги Лондона, выехали на простор скоростного шоссе и всего через пять часов были в Даттон-Уилде. Пересекли его и подъехали к поместью Филдинга.

Дорогу им перегородили монументальные чугунные ворота, по обе стороны которых высились колонны со скульптурами сидящих на страже львов. Едва машина приблизилась, как ворота автоматически раскрылись, потом снова сомкнулись за ними.

Джеймс кивнул в ответ на догадку спутницы:

– Конечно, электронный контроль: ворота открываются только для наших машин. Система безопасности, сама понимаешь.

Лорен вполне понимала, что богатым людям в этом завистливом мире жить гораздо сложнее и опаснее, чем обычному человеку. Но вслух этого не сказала, в конце концов, она гостья, а гости не должны говорить неприятные вещи хозяевам.

Узкая асфальтовая дорога пролегала по холмистому густому лесу. Старые буки и вязы, сплетаясь кронами в вышине, образовали для проезжающих машин своеобразный коричнево-зеленый коридор.

Лорен невольно восхитилась.

– Как здесь красиво! – Она вертела головой, пытаясь запомнить красоты местной природы и жалея, что не догадалась взять фотоаппарат, занятая собственными переживаниями.

– Когда-то хозяйство доставляло одни хлопоты, но вот уже несколько десятилетий приносит неплохой доход. Наша семья владеет этой землей со времен крестовых походов. – Владелец не скрывал своей гордости. Лорен признавала, что она вполне оправдана.

Пока Джеймс со знанием дела рассказывал историю своей семьи и свой личный вклад в ее теперешнее благополучие, автомобиль обогнул невысокий, заросший небольшой рощицей холм, и у Лорен вырвалось восторженное восклицание.

Замок Филдингов величественно стоял на возвышенности в конце долины. Высокие башни отражались в зеркальных водах, заполнявших широкий оборонительный ров, вырытый вокруг замка. Всё это великолепие освещалось заходящим солнцем, и зрелище было сказочным: пылающий замок на фоне темнеющего неба.

У Лорен от восторга захватило дух. Пока машина с осторожностью преодолевала тяжелый подъемный мост, она неотрывно следила за изменяющимся на глазах обликом замка. Когда они вышли из машины перед парадным крыльцом, она задержалась, чтобы проследить за последними бликами солнца в узких переплетенных окнах.

Замок был огромен. Лорен сомневалась, что его можно обойти весь за то время, что она собиралась здесь провести. Чтобы узнать его от фундамента до крыши, здесь надо прожить по крайней мере лет двадцать.

Ее отвлек немного насмешливый голос спутника:

– Тебе бы не хотелось стать здесь хозяйкой?

Она вздрогнула от прозвучавшего в этих словах неприятного вызова, и вновь оценивающе посмотрела на огромное сооружение. Оно было слишком большим, чтобы быть уютным, и слишком помпезным, чтобы к нему можно было бы привыкнуть. Как убежище на пару ночей замок был вполне пригоден, но на всю жизнь…

Рассмеявшись с немалой долей сарказма, предназначавшегося, как Лорен догадалась, вовсе не ей, Джеймс воскликнул:

– Я всё понял! Не надо комментариев! Пойдем лучше внутрь!

Лорен в немалом смущении пошла вперед. Джеймс впервые сказал что-то определенное, а она повела себя так недальновидно. Но что делать, если все ее мысли тотчас отражаются на ее лице?

Они вошли в огромный вестибюль с разноцветными витражами. От горевших в вышине голубоватых электрических светильников каменный пол в серо-белую клетку походил на скучную шахматную доску. Лорен стало не по себе. Показалось, что они разыгрывают какую-то непонятную ей шахматную комбинацию. И кто она в ней? Пешка или королева?

От раздумий ее отвлекло появление импозантной пары. По широкой парадной лестнице, устланной темно-бардовым ковром, им навстречу выступали мужчина с небольшим плотным брюшком и высокая, красивая холодной северной красотой женщина с немного высокомерным выражением узкого породистого лица.

Джеймс улыбнулся им со скрытой насмешкой в уголках рта. Лорен признала, что пара и в самом деле была забавной, – муж приходился жене ровно по плечо. Но, похоже, его это вовсе не смущало.

– Познакомьтесь, пожалуйста – это моя мать с отчимом, миссис и мистер Габриэль, а это моя подруга Лорен Смит.

Лорен молча поклонилась, а мать проницательно заметила:

– Что ж, должна признаться, это довольно дико, поменять титул вдовствующей графини на какую-то там Габриэль. Но что поделаешь – любовь.

Видимо, взгляд Лорен отразил такое изумление, что бывшая графиня сочла нужным уточнить:

– Да, да, любовь. Хотя вам в это и не верится.

Мистер Габриэль приосанился и бросил восхищенный взгляд на свою жену. Та ответила ему снисходительным и нежным взором. На правах хозяйки миссис Габриэль предложила:

– Какие апартаменты ты велел приготовить для своей гостьи, Джеймс? Надеюсь, не в западном крыле?

Засмеявшись, Филдинг отрицательно покачал головой.

– Нет, конечно! Это же дорогая гостья и я вовсе не хочу от нее избавиться. Я поселю ее в Золотых.

Лорен показалось, что хозяйка несколько удивилась выбору сына и уже с гораздо большим интересом посмотрела на его спутницу.

– Даже так? Ну-ну, удачи тебе…

Эта непонятная фраза смутила Лорен. Джеймс, предоставив нести багаж гостьи прислуге, взял ее под локоть и повел по длинному, отделанному потемневшими от времени дубовыми панелями коридору.

Они проходили по такому количеству бесчисленных лестниц и переходов, что Лорен уверилась: одной ей из этого лабиринта не выбраться. Вспомнив о загадочных словах миссис Габриэль, робко спросила:

– А почему ты не любишь западное крыло?

Джеймс крепче сжал ее локоть, интимно прижимая к себе.

– Почему не люблю? Я считаю его очень полезным для избавления от нежелательных гостей. Там так устроена средневековая вентиляция, что во время даже самого небольшого ветерка по трубам раздается столь дикое завывание, что сделало бы честь настоящему привидению. Но жить там, прямо скажем, страшновато. А если учесть, что западное крыло самое старое из всех построек замка, и ветер там гуляет и в коридорах и в комнатах, то можешь себе представить, с какой скоростью оттуда убираются нежеланные гости.

Лорен подняла к нему оживленное лицо.

– Вот как? Ты часто селил своих гостей в западном крыле, не так ли?

Он серьезно уточнил:

– Только навязчивых гостей, моя дорогая.

Она проницательно заметила:

– Скорее не гостей, а поднадоевших подруг, возжелавших полюбоваться твоими владениями, которые – чем черт не шутит, – могут стать и их? Не так ли?

Он толерантно согласился:

– Ты права, как всегда. – И попытался отшутиться: – Как опасно иметь дело с проницательными женщинами!

Но Лорен не позволила увести себя от ненужной ему догадки.

– А почему твоя мать так удивилась, когда ты сказал, что поселишь меня в Золотых апартаментах?

Ей показалось, что ее с головой накрыла чувственная волна, сильным потоком исходившая от него.

– Потому что это лучшие покои замка, и останавливаются в них лишь весьма выдающиеся особы. Последней была моя мать, когда приехала знакомиться с родственниками своего будущего супруга.

Этот ответ и обескуражил, и насторожил Лорен. Неужели их знакомство и в самом деле так серьезно, или граф с ней просто играет? Ей стало не по себе, но тут Джеймс подвел ее к высоким дверям с массивной позолоченной ручкой и широко распахнул их перед ней.

– Вот это, моя дорогая, и есть Золотые апартаменты!

Лорен настороженно переступила порог. Комнаты недаром назывались Золотыми. Здесь царствовал золотой цвет. Как ни странно, его сияние не утомляло глаз, настолько была продумана каждая деталь. Апартаменты состояли из нескольких огромных комнат. Из прихожей она видела гостиную, будуар, переходящий в спальню, гардеробную и еще несколько комнат непонятного для нее назначения. В гардеробной уже стоял ее небольшой баул, и горничная в строгом фирменном платье с вышитым серебряной канителью гербом споро раскладывала по ящикам необъятного шкафа ее скромные пожитки.

Лорен пришла в голову странная мысль: почему же хозяина не встречала вся челядь? Или теперь это не принято? Ей очень хотелось задать этот вопрос Джеймсу, но она боялась, что горничная услышит и обидится.

Мебель была антикварной. Лорен с нескрываемым страхом смотрела на изящные предметы интерьера, каждый из которых, вполне возможно, стоил дороже, чем ее маленькая квартирка со всем содержимым.

Джеймс запечатлел на ее холодном лбу братский поцелуй, и пообещал:

– Никто не заставит тебя оплачивать стоимость случайно разбитой вазы. Так что расслабься и получай удовольствие. Обед ровно в девять, у тебя есть время отдохнуть. За тобой зайдут, поэтому не выходи из комнат одна, можешь заблудиться. А искать заблудившихся в замке гостей небольшое удовольствие, поверь мне.

Владелец замка вышел, а гостья с надеждой посмотрела в сторону спальни. Там непременно должна быть ванная. Ей так хотелось принять контрастный душ, чтобы взбодриться, но вот есть ли в таком старом замке современная сантехника, или ей придется, как средневековой знатной даме, обливаться ковшиком из тазика?

Из гардеробной вышла справившаяся со своими обязанностями горничная и приветливо улыбнулась гостье. Правда, улыбка показалась Лорен слишком служебной, но уж лучше такая, чем никакой.

– Меня зовут Беатрис, мисс Смит. Чего вы желаете?

Лорен, ни разу в жизни не общавшаяся с прислугой, скованно попросила:

– Не покажете мне, где здесь ванная комната?

Беатрис сделала небольшой книксен и повела гостью в спальню, в стене которой пряталась небольшая, сливающаяся с шелковыми тиснеными обоями дверь. Лорен призналась, что в одиночку ни за что бы ее не нашла.

Заглянув внутрь, увидела огромную комнату, посредине которой стояла королевских размеров ванная с длинным, прикрепленным сверху шлангом с распылителем на конце. Привыкшая к душевым кабинкам Лорен с трудом сообразила, что это просто душ. Вошедшая следом горничная с плохо скрытой снисходительностью в голосе предложила:

– Желаете, чтобы я приготовила вам ванну?

Лорен отрицательно замахала руками.

– Что вы! Я вполне с этим справлюсь! Я дочь простого сельского сквайра, а вовсе не знатная леди! Не надо за мной ухаживать.

Горничная чуть улыбнулась в ответ на эту горячность и спросила:

– Так я могу уйти? Если понадоблюсь, кнопки вызова расположены в каждой комнате рядом с выключателями.

На что получила быстрое разрешение удалиться. Оставшись одна, Лорен с облегчением скинула с себя одежду и забралась в широкую мраморную ванну, стоявшую на массивных ногах какого-то мифического животного. Вся ванная, естественно, тоже искрилась золотистым цветом.

Лорен даже подозревала, что краны в самом деле из чистого золота и косилась на них с недоверием, не зная, насколько хорошо сей благородный металл справится с таким плебейским делом, как регулирование напора воды.

Но сантехника работала вполне исправно, и скоро Лорен улеглась в теплую ванну, полную разноцветных пузырьков душистой пены. Она блаженствовала в воде долго, наслаждаясь. В ее доме на горячую воду, как и на все прочее, стоял счетчик, и она могла позволить себе только быстрый душ по вечерам.

Почувствовав себя чистой и освеженной, поднялась, полила себя теплой водой из гибкого шланга, чтобы смыть остатки пены, и закуталась в огромное пушистое полотенце. Выйдя в спальню, невольно поежилась, прохладный ветер сквозняком пролетел по ее босым ногам. Что ж, средневековые замки строились для защиты от врагов, а не для создания комфортных условий для своих владельцев.

Надев на себя длинное платье из серебристого бархата с рукавами в три четверти, Лорен слегка подкрасилась, выделив глаза, и с сомнением посмотрела на свои распущенные волосы. Что ей с ними делать? Оставить так или собрать во французский узел?

В дверь громко постучали. Уверенная, что это Беатрис, Лорен воскликнула:

– Войдите!

Но это был Джеймс в темно-сером смокинге, удивительно сочетавшийся по цвету с ее платьем. Заметив это соответствие, он довольно усмехнулся.

– Ты готова, дорогая?

Лорен скептически посмотрела на него. Почему он начал называть ее дорогой? Что-то изменилось в их отношениях, а она и не заметила? Он проницательно заметил:

– Решаешь, что делать с волосами? Оставь их так. В средневековье, в которое мы с тобой попали, распущенные волосы имели право носить только знатные дамы.

Покачав головой, отчего по волосам пробежала волна золотистых бликов, Лорен ответила:

– Но я не знатная дама, и никогда ею не буду. Так что, думаю, мне лучше заплести волосы, чтобы не беспокоить живущих в замке духов.

Но Джеймс, не давая ей осуществить это намерение, мягко взял за руку и вывел в коридор, где Лорен тотчас почувствовала холодный влажноватый воздух, волнами расходившийся по замку из невидимых щелей, и порадовалась, что на ней теплое закрытое платье.

Снова прошествовав по бесконечным переходам, они очутились в столовой, освещенной электрическими канделябрами под старину, со стоящим посредине комнаты длинным столом, покрытым белоснежной льняной скатертью.

Мистер Габриэль поднялся им навстречу, а миссис Габриэль воскликнула извиняющимся тоном:

– Не сердитесь, Лорен, но я приказала подать обед в малую столовую, а то в большой так неприятно завывает ветер, и вообще, честно говоря, там так неуютно!

Джеймс сухо добавил, предупреждающе глядя на мать:

– Конечно, если вчетвером обедать в зале, рассчитанном на полтысячи человек, будет неуютно, это ты верно заметила.

Миссис Габриэль музыкально засмеялась, принимая скрытый упрек сына, и они сели за стол рядом друг с другом. Лорен отметила, что за столом осталось место человек для двадцати.

Джеймс вполголоса пояснил:

– Когда-то за этот стол садилась огромная семья. Приходилось даже придвигать к нему другой, поменьше, чтобы вошли все. Но с тех пор многое изменилось. Главным образом потому, что женщины отказываются рожать даже второго ребенка, не говоря уж о третьем.

Миссис Габриэль легко подтвердила:

– Конечно, это так утомительно! Утешает одно: если бы рожали мужчины, то, уверена, человеческий род перевелся бы давным-давно.

Тут внесли первое блюдо и разговор, содержащий множество незаметных глазу, но вполне улавливаемых ухом колючек, прекратился. Лорен думала только о том, чтобы не опозориться, перепутав приборы, и с облегчением вздохнула, когда в соседней, по меркам этого замка, небольшой комнате, подали кофе и портвейн.

Оставив столовую, они всей командой отправились туда. Миссис Габриэль с лукавой улыбкой заявила:

– Согласно этикету мужчины должны были остаться в столовой, чтобы выпить свой традиционный портвейн, но, думаю, им там без нас будет до безумия скучно. Не так ли, дорогой? – и она повернулась за подтверждением к мужу.

Тот не медля энергично кивнул, и жена, благодарно ему улыбнувшись за оказанную поддержку, предложила:

– Давайте попытаемся обойтись без всяких там мисс и миссис. Тем более что сейчас я живу в самой демократичной стране мира – Америке. Точнее, в Аризоне. Так что зовите меня просто Саманта, а мужа – Кэл. В принципе, мы простые люди.

Джеймс слегка хмыкнул, и Лорен поняла, что под это определение сидящая рядом пара никак не подходит.

Саманта выпила кофе, держа чашечку двумя пальчиками, демонстрируя прекрасные манеры, беззвучно поставила опустевшею чашечку на поднос, и по-свойски обратилась к гостье.

– Поскольку Джеймс намекнул на то, что я родила одного-единственного ребенка, я хочу посвятить тебя в кое-какие детали из истории нашей семьи. Мой первый муж был старше меня на тридцать лет. До женитьбы он изрядно погулял, вполне заслужив славу неувядающего плейбоя. Вследствие столь бурной молодости, затянувшейся у него на четыре десятилетия, после женитьбы у него сил хватило только на то, чтобы сотворить одного-единственного законного наследника. Хотя незаконных было гораздо больше. Во всяком случае, замок – майоратное владение и по закону переходит только к рожденному в законном браке старшему сыну, поэтому конкурентов у нынешнего графа Филдинга, к счастью, нет.

Лорен с удивлением посмотрела на Джеймса, который позволял матери говорить такие вещи при, по сути, чужом человеке. Но он хмуро молчал, видимо считая, что ей и в самом деле стоит это знать. Лорен же от подобных излияний стало крайне неудобно, поэтому она резко встала, желая пресечь ненужные и конфузящие ее откровения.

– Извините, но я жутко устала. Если не возражаете, я хотела бы пойти к себе.

Мужчины враз поднялись. Джеймс пошел вперед, открыл перед ней дверь и вышел следом. Они молча шли рядом по пустынным гулким коридорам, и она с каждым шагом чувствовала себя всё неуверенней. Не выдержав напряженной тишины, начала суетливо благодарить своего спутника:

– Это и в самом деле было замечательной идеей – приехать в такое потрясающее место! Спасибо, что привез меня сюда!

Джеймс хмуро прервал ее неловкий лепет:

– Не благодари. Возможно, впоследствии ты пожалеешь об этом путешествии.

Это прозвучало с таким многозначительным подтекстом, что Лорен споткнулась на полуслове и замолкла, не зная, что еще сказать.

Распахнув перед ней двери ее покоев, Джеймс с поклоном отступил назад.

– Спокойной ночи! Надеюсь, тебе приснится что-нибудь очень приятное. Извини, что не целую тебя на ночь, но боюсь, не смогу остановиться. Если тебе что-нибудь понадобится, то я рядом, моя комната дальше по коридору. Заблудиться невозможно.

Лорен не успела осознать его слова, как дверь бесшумно закрылась, и она осталась одна. Медленно, слушая свое с силой бившееся сердце, прошла в гостиную, где еще не была. Там посредине позолоченной мебели в силе рококо были искусно расставлены вполне современные вещи – жидкокристаллический телевизор с большим плоским экраном и музыкальный центр.

Телевизионный пульт лежал на виду, и Лорен, удобно устроившись в изящном кресле, принялась нажимать на все кнопки, прыгая по каналам. Программы здесь оказались теми же, что и в Лондоне, не считая пары местных каналов.

Проведя так почти час, выключила телевизор. Почувствовав нешуточную усталость, отправилась спать, хотя в Лондоне ложилась гораздо позже. Но на следующий день предстояла утомительная экскурсия по огромному замку, и следовало как следует отдохнуть.

Огромная кровать в спальне не привлекла ее внимания. Хотя на ней был приглашающе откинут уголок, демонстрировавший свежие белоснежные простыни из тончайшего льна, она отправилась в будуар, где устроилась на софе среди бесчисленных подушек и быстро уснула.

Проснувшись, долго не могла осознать, где же она. Поняв, села на софе и попыталась вспомнить, что же ей снилось. Но, похоже, ничего. Старое поверье о том, что девушка, приглашенная в дом жениха, должна в первую ночь увидеть или его самого, или их совместную жизнь, не оправдалось. Что ж, она всегда знала, что Джеймс – герой вовсе не ее романа.

С невольным вздохом поднялась, привела себя в порядок и посмотрела на большие напольные часы. Стрелки показывали уже половину девятого. Вчера она не спросила, во сколько подают завтрак, но считала, что сейчас самое время, если верить ее голодному желудку. Немного поколебавшись, решила узнать об этом у Джеймса и, выйдя в полутемный коридор, несмело двинулась к его комнате.

На ее робкий стук в дверь откликнулся бодрый голос, и Лорен немного приоткрыла дверь.

Он стоял посредине большой комнаты, отделанной в глубоких синих тонах. Тяжелая основательная мебель, обитая синей с серебряными полосами тканью, и синий ковер на полу создавали ощущение истинного покоя. Джеймс был уже полностью одет и нетерпеливо поглядывал на часы. Увидев заглядывающую в дверь гостью, быстрыми шагами пошел ей навстречу, искренне улыбаясь и протягивая руки.

– Доброе утро, Лорен! Только не говори мне, что пришла ко мне лишь потому, что просто проголодалась. Версия о том, что ты жутко по мне соскучилась, устроит меня куда больше!

Лорен смущенно рассмеялась и промолчала, невольно сравнивая их одежду. Она, полагая, что ранним утром не стоит наряжаться, была в обычном брючном костюме не слишком ей идущего сероватого цвета и тонком джемпере под горлышко. А на нем был официальный костюм-тройка и белоснежная рубашка, украшенная черной бабочкой. У нее даже мелькнула шальная мысль: а не провел ли он ночь вне дома и еще не успел переодеться? Лорен даже пристально взглянула на его лицо, ища признаки утомления, но их не было.

Продолжая всё так же размягченно улыбаться, граф взял ее под руку и повел по коридору, благодушно приговаривая:

– Как хорошо, что ты не разбиваешь моих иллюзий!

Этот легко воспринимающий жизнь Джеймс был гораздо приятнее, чем рефлектирующий по каждому пустяку тип, в которого он превратился вчера. Ожив, она тоже начала шутить и смеяться.

В буфетной, в которую он привел ее на завтрак, четы Габриэль не было. Усадив ее за небольшой, всего человек на десять, стол, Джеймс, как радушный хозяин, отправился к стоящему в углу буфету и принес тосты, тушеную рыбу, яйца всмятку, соки, джемы и еще много разной всячины, на которую она смотрела уже на как совершеннейшее излишество.

Принимаясь за еду, Джеймс с легким смешком объяснил: