Текст книги "Fashionopolis. Цена быстрой моды и будущее одежды"

Совсем недавно женившийся Хридой ходит, опираясь на трость, и страдает от ужасных головных болей. Иногда во сне он выдирает у себя волосы. Пока шел длительный период восстановления, жена ушла от него и сделала аборт. «“Рана Плаза” разрушила мою жизнь», – признает он, вытирая слезы.

Несмотря на это, он сделал все возможное, чтобы вернуться к жизни. Хридой – единственный из десятков выживших, с кем я встретилась в Саваре, кто добился выплаты из трастового фонда, созданного в соответствии с «Соглашением по “Рана Плаза”». На полученные средства он открыл небольшую аптеку. Кроме того, он организовал «Саварское сообщество выживших в катастрофе в “Рана Плаза”», группу поддержки численностью 300 человек, которые раз в месяц встречаются в неформальной обстановке в его магазине, чтобы поддержать друг друга. Иногда дружеского участия недостаточно: в 2015 и 2016 гг. два члена сообщества совершили самоубийство, повесившись каждый у себя дома.

Правительство все еще препятствует реализации права на объединение в ассоциации и профсоюзы. Сексуальное и физическое насилие на фабриках остается широко распространенным явлением. До сих пор рабочие не получают компенсаций, если производитель терпит крах.

Кроме того, люди все еще должны уповать на милость брендов, даже если работали по договору. Терроризм остается постоянной угрозой в Бангладеш с тех пор, как в 2016 г. летней ночью исламистские вооруженные боевики совершили нападение на модное кафе в Дакке, популярное у экспатов и иностранцев, убили 20 посетителей и еще 40 взяли в заложники[195]195
  Andrew Marszal and Chris Graham, “Twenty Hostages Killed in ‘Isil’ Attack on Dhaka Restaurant Popular with Foreigners,” Telegraph, July 2, 2016, https://www.telegraph.co.uk/news/2016/07/01/gunmen-attack-restaurant-in-diplomatic-quarter-bangladeshi-ca/.


[Закрыть]. Пять боевиков, двое полицейских и двое сотрудников кафе погибли в ходе спасательной операции. Представительства брендов немедленно отменили запланированные визиты в страну и вывезли персонал с ее территории, переполошив и работников, и владельцев фабрик[196]196
  Anbarasan Ethirajan, “Islamic Attack Has Bangladesh Clothing Industry on Edge,” BBC News, August 17, 2016, https://www.bbc.com/news/business-36904696.


[Закрыть]. «Что с нами станет, если закупщики перестанут приезжать в Бангладеш?» – жалуется швея, мать двоих детей. Западные гостиничные сети оснастили свои комплексы бетонными заграждениями, металлоискателями, рентгеновскими установками для досмотра и поставили у входов охранников с бомбоискателями. Отрасль ожила.

Не стоит забывать и о нескончаемой борьбе вокруг минимального размера оплаты труда. В 2016 г. прошли организованные протесты, в ходе которых работники требовали немедленного его повышения[197]197
  Maria Zimmermann, “Bangladesh: Sewing Fulltime for 61 Euros a Month,” dw.com, April 23, 2017, https://www.dw.com/en/bangladesh-sewing-full-time-for-61-euros-a-month/a-38553216.


[Закрыть]. Реакция владельцев предприятий и властей была жесткой: 55 фабрик закрылись на неделю, 1500 рабочих были уволены, 35 попали в тюрьму, из них 24 без права освобождения под залог. «Это было тяжелое время, – вспоминает Герхарт. – Прежде столько рабочих не арестовывали и не удерживали в заключении так долго, не отказывались выпускать их под залог».

Как рассказал мне Марк Эннер, директор Центра международных трудовых норм Университета штата Пенсильвания (Penn State’s Center for Global Workers’ Rights), все это происходит потому, что «отрасль одержима квартальными прибылями»[198]198
  Интервью, данное Марком Эннером автору в скайпе 18 апреля 2018 г.


[Закрыть]. «Как можно ставить долгосрочные цели, когда каждые три месяца акционеры требуют увеличения прибыли, угрожая в противном случае свернуть производство? Как это влияет на рабочих?» А на Бангладеш в целом? «Если рабочие станут получать достойную зарплату, экономика начнет развиваться, потому что они смогут позволить себе потратиться на обед или на стрижку, – поясняет Герхарт. – Кто сегодня готов инвестировать в рабочих? Или они действительно не более чем винтики в механизме?»

3
Грязное белье

Очень возможно, что сейчас, когда вы читаете эту книгу, на вас джинсы. Если нет, вы наверняка надевали их вчера или наденете завтра. В любой момент, полагают антропологи, каждый второй житель нашей планеты одет в обычные джинсы. Ежегодно их производят пять миллиардов. У среднестатистического американца их семь: на каждый день недели[199]199
  Catherine Salfino, “In With the Old, In With the New,” Cotton Lifestyle Monitor, January 16, 2012, https://lifestylemonitor.cottoninc.com/in-with-the-old-in-with-the-new/.


[Закрыть]. Ежегодно он покупает четыре новые пары[200]200
  Kathleen Webber, “How Fast Fashion Is Killing Rivers Worldwide,” EcoWatch, March 22, 2017, https://www.ecowatch.com/fast-fashion-riverblue-2318389169.html.


[Закрыть]. Французский кутюрье Ив Сен-Лоран признался как-то: «Хотел бы я оказаться изобретателем синих джинсов. Выразительность, непритязательность, сексуальность и простота – в них все, что я хочу видеть в вещах из своих коллекций»[201]201
  Emma McClendon, Denim: Fashion’s Frontier (New York: Fashion Institute of Technology, 2016), 11.


[Закрыть].

Если не принимать во внимание самое необходимое вроде белья и носков, синие джинсы – наиболее популярный предмет одежды. В момент обрушения здания «Рана Плаза» рабочие, находившиеся внутри, в большинстве своем либо шили джинсы, либо проверяли уже готовые пары. Джинсы были основным продуктом американской текстильной промышленности, пока компания Levi’s не приняла решение вывести производство за рубеж. Полностью. Этот предмет одежды наносит громадный ущерб окружающей среде – и в момент рождения, и уже отжив свой век.

Джинсы воплощают в себе все хорошее, плохое и неправильное в мире моды.

Настоящие синие джинсы сделаны из хлопка – одной из древнейших сельскохозяйственных культур. Считается, что человек начал культивировать хлопок около 3500 г. до н. э. (хотя некоторые археологи относят это достижение к VI тысячелетию до н. э.).

Древнегреческий историк Геродот описывал хлопок как «шерсть, красотой и качеством превосходящую овечью»[202]202
  Herodotus, The History of Herodotus, (New York: D. Appleton, 1889), 410.


[Закрыть]. Когда в 327–326 гг. до н. э. армия Александра Македонского завоевывала Индию, его солдаты спали на подстилках из хлопка и подкладывали под седла своих коней хлопковые потники. Они называли хлопок «растительной шерстью»[203]203
  James Augustin Brown Scherer, Cotton as a World Power: A Study in the Economic Interpretation of History (New York: Frederick A. Stokes, 1916), 6.


[Закрыть]. В 63 г. до н. э. римский чиновник Публий Лентул Спинтер установил на арене Олимпийских игр солнцезащитные навесы из хлопковой ткани[204]204
  Clinton G. Gilroy, The History of Silk, Cotton, Linen, Wool, and Other Fibrous Substances (New York: Harper and Brothers, 1845), 322.


[Закрыть], а два десятилетия спустя уже Цезарь приказал завесить тканью Форум и дорогу от дворца к Капитолийскому холму[205]205
  The History of Cotton (Virginia Beach: Donning Company, 2015), 11.


[Закрыть].

Ежегодно более чем в ста странах мира на территории общей площадью примерно в 33,4 млн га выращивается около 27 млрд кг (или 121,4 млн кип) хлопка[206]206
  James Johnson, Stephen MacDonald, Leslie Meyer, and Lyman Stone, “The World and United States Cotton Outlook,” U.S. Department of Agriculture, February 23, 2018, https://www.usda.gov/oce/forum/2018/commodities/Cotton.pdf.


[Закрыть]. Крупнейший производитель хлопка – Индия, далее с небольшим отрывом идет Китай, и замыкают тройку США[207]207
  “World Cotton Market,” Cotton Australia, n.d., https://cottonaustralia.com.au/cotton-library/fact-sheets/cotton-the-world-cotton-market.


[Закрыть]. Хлопок используется при изготовлении рыболовецких сетей, фильтров для кофемашин, книжных переплетов, бинтов, одноразовых подгузников, рентгенограмм и даже денежных купюр: бумажные американские доллары на 75 % состоят из хлопка и на 25 % из льна[208]208
  “U.S. Currency: How Money is Made – Paper and Ink,” Bureau of Engraving and Printing, U.S. Department the Treasure, n.d., https://www.moneyfactory.gov/hmimpaperandink.html.


[Закрыть]. Тем не менее наиболее широко хлопок используют для изготовления одежды: он входит в состав 60 % предметов одежды для женщин и 75 % предметов одежды для мужчин[209]209
  Stacy Howell, “How Much of the World’s Clothing Is Made from Cotton?” Livestrong, July 21, 2015.


[Закрыть]. Джинсы сделаны из него на 100 %.

Ради удобства и уюта, которые дарит нам хлопок, человек вкладывает в него больше труда, чем в какую-либо иную культуру. Хлопок подвергают селекции, опрыскивают и обрабатывают так, что он, подобно красотке на обложке «Плейбоя», уже едва напоминает оригинал.

Производство неорганического, или обычного, как его называют в отрасли, хлопка – одно из самых экологически вредных в сельском хозяйстве[210]210
  “The Deadly Chemicals in Cotton,” Environmental Justice Foundation, December 31, 2007.


[Закрыть]. Одна пятая часть инсектицидов и более 10 % всех пестицидов используются для защиты неорганического хлопка, хотя его плантации занимают лишь 2,5 % всех обрабатываемых земель в мире[211]211
  Katy Willis, “Cotton’s Dirty Secret: Are You Wearing This Toxic Crop?” Timetocleanse.com, March 4, 2015, https://www.timetocleanse.com/cottons-dirty-secret/.


[Закрыть]. Восемь из десяти наиболее популярных в Америке пестицидов ВОЗ причислила к категории «опасных»[212]212
  Melody Meyer, “Dig Deeper, Chemical Cotton,” Rodale Institute, February 4, 2014, www.organicconsumers.org/news/chemical-cotton.


[Закрыть].

Кроме того, традиционному хлопку нужно очень много воды: на выращивание 1 кг уходит в среднем 10 тыс. л воды[213]213
  Stephen Leahy, “World Water Day: The Cost of Cotton in Water-Challenged India”, The Guardian, March 20, 2015, https://www.theguardian.com/sustainable-business/2015/mar/20/cost-cotton-water-challenged-india-world-water-day.


[Закрыть]. Расход воды на его обработку еще выше: чтобы изготовить одну майку или джинсы, нужно приблизительно 20 тыс. л[214]214
  Rhonda P. Hill, “1,000 Gallons of Water,” Edge, August 27, 2016, https://edgexpo.com/2016/08/27/1000-gallons-of-water/.


[Закрыть]. Если модная индустрия сохранит нынешние темпы роста объемов производства, к 2030 г. ее запросы превысят объем мировых запасов воды на 40 %[215]215
  John Kerr and John Landry, “The Pulse of the Fashion Industry,” Boston Consulting Group and Global Fashion Agenda, May 2017, 11.


[Закрыть].

Существует множество легенд, связанных с возникновением денима и джинсов. Некоторые историки утверждают, что родина плотного материала саржевого плетения, окрашенного в цвет индиго, – город Ним на юге Франции, или де Ним, как говорят французы. Согласно другой версии, Христофор Колумб, родившийся в Генуе, или Gênes на французском, использовал эту ткань для изготовления парусов, и генуэзские матросы носили синие хлопчатобумажные штаны.

Сегодня историки моды склоняются к тому, что деним, каким мы его знаем, появился в XIX в. на ткацких фабриках в Манчестере (штат Нью-Гемпшир) и получил название jean. Фактура ткани проста: внешняя сторона, так называемая основа, сотканная в две или три нити, как правило темно-синие, соединенные вместе, и изнанка, или уток, из одинарных нитей белого или иного бледного оттенка, что придает ткани эффект объема. Существует и деним высшего качества, так называемый селвидж. Его ткут на старинных челночных станках (которые вдвое меньше, чем стандартный станок шириной около 150 см) и без разрывов уточной нити. Селвидж-деним более плотный и прочный, а его края не осыпаются – у них есть «самозавершающаяся кромка»[216]216
  Англ. self-edge, откуда, по созвучию, «селвидж». – Прим. пер.


[Закрыть]. Ценители селвиджа подворачивают штанины, чтобы продемонстрировать контрастную полосу по краю полотна.

Первоначально однониточную пряжу из Нью-Гемпшира окрашивали натуральным индиго, выращенным на юге США. Индиго – один из старейших естественных красителей, известных человеку, его получают из листьев растения индигоферы красильной. В США растение впервые начали разводить в середине XVIII в. на плантациях Элизы Лукас Пинкни, антигуанки английского происхождения[217]217
  Jenny Balfour-Paul, Indigo: Egyptian Mummies to Blue Jeans (Buffalo, NY: Firefly, 2012), 69.


[Закрыть]. Она засеяла семейные угодья в Южной Каролине семенами, присланными ее отцом, вице-губернатором Антигуа. Индиго, как и хлопок, выращивали рабы, и вскоре его культивирование стало одним из самых прибыльных занятий в южных колониях[218]218
  Balfour-Paul, 60.


[Закрыть].

До начала 1870-х гг. деним оставался тканью узкоспециализированного применения, пока портной Джейкоб Дэвис из города Рено в штате Невада не обратился к своему поставщику тканей Леви Страуссу, эмигранту из Баварии, преуспевшему в продаже галантереи, с просьбой помочь ему наладить серийное производство его недавней задумки – рабочих брюк с железными заклепками в местах, на которые приходится наибольшая нагрузка. Они пользовались таким успехом у шахтеров, фермеров и рабочих, что, по признанию Дэвиса, он «не успевал изготавливать их достаточно быстро».

Дэвис предложил Страуссу стать партнером по производству штанов с клепками в Сан-Франциско, если тот согласится покрыть внушительную сумму патентной пошлины – $68[219]219
  Lynn Downey, Levi Strauss: The Man Who Gave Blue Jeans to the World (Amherst: University of Massachusetts Press, 2016), 116.


[Закрыть]. В дополнение к письму Дэвис отправил два варианта брюк – одни из светло-бежевой парусины, вторые из денима. Страуссу понравилось увиденное, и он подал заявку на патент. Двадцатого мая 1873 г. патент был получен. Дэвис переехал в Сан-Франциско и через несколько недель смог наблюдать за выпуском первой партии джинсов компании Levi Strauss & Co. В новом цеху партнеров на Маркет-стрит над брюками из денима от Amoskeag Manufacturing Company, изготовленного на фабрике в Нью-Гемпшире, работали 50 швей[220]220
  Downey, 137.


[Закрыть]. Сегодня Levi Strauss &Co создает и продает больше джинсов, чем какая-либо другая компания. Это один из самых успешных брендов одежды в истории.

Старейшие из сохранившихся «левайсов» можно найти в «Хранилище» – архиве компании в ее штаб-квартире, расположенной в офисном комплексе постройки начала 1980-х гг. из красного кирпича с темными окнами напротив набережной Эмбаркадеро в Сан-Франциско. За «Хранилище» отвечает историк компании Трейси Панек, доброжелательная вдумчивая женщина средних лет, похожая на школьного библиотекаря[221]221
  Интервью, данное Трейси Панек автору, Сан-Франциско, 13 октября 2017 г. Все цитируемые высказывания Панек происходят из этого интервью.


[Закрыть].

Осенью 2017 г., солнечным пятничным днем, Панек, одетая в черные джинсы Levi’s, поношенную синюю джинсовую куртку и ярко-красную водолазку, возможно в знак принадлежности к компании с ее алым фирменным знаком, провела меня в «Хранилище», чтобы познакомить с самыми выдающимися образцами винтажных изделий Levi’s. Сначала мне показали джинсы, выпущенные в 1879 г. Панек натянула белые хлопковые перчатки, открыла ящик одного из трех несгораемых шкафов, осторожно вынула брюки и разложила их на длинном столе.

Короткие и широкие, они выцвели до бледно-голубого оттенка, а вековая грязь настолько глубоко въелась в ткань, что не отстирывалась. Как объяснила Панек, из-за высокой стоимости джинсов шахтеры штопали их и носили друг за другом, пока не изнашивали до полной непригодности. «Я называю джинсы первым видом природосберегающей одежды, поскольку можно было залатать их и передать по наследству», – сказала Панек.

В 1890 г. Страусс и Дэвис вывели на рынок джинсы нового покроя, названные по номеру партии 501. Панек показала мне пару того времени. Она сшита из денима, известного как ХХ, или «экстрапрочного», на поясе вместо шлевок для ремня пришиты пуговицы для подтяжек, ширинка тоже на пуговицах. У модели четыре кармана – три спереди, включая небольшое отделение для карманных часов, и один сзади; пятый, также задний, был добавлен в 1901 г. С тех пор модель 501 остается неизменной.

Доходы от джинсовой империи сделали Страусса одним из богатейших жителей Калифорнии. Он хорошо справлялся с этой ролью: представительный (ростом около 170 см) и дородный, он всегда выглядел безупречно в костюме-тройке из черного сукна, шелковом галстуке и цилиндре[222]222
  Downey, Levi Strauss, 141, 192.


[Закрыть]. Он никогда не носил джинсы, которые производила его компания, и принципиально не женился, утверждая, что его жизнь – это бизнес. После его смерти в возрасте 73 лет в 1902 г. бóльшая часть его состояния в $1,667 млн перешла к местным благотворительным организациям, а компания – к его четырем племянникам[223]223
  Downey, 239.


[Закрыть]. Один из них, Зигмунд Стерн, возглавил фирму вместе со своим зятем Уолтером Хаасом[224]224
  Stephen Yafa, Cotton: The Biography of a Revolutionary Fiber (New York: Penguin, 2014), 110.


[Закрыть]. Они усовершенствовали джинсы, заменив пуговицы на ширинке молнией, а пуговицы для подтяжек – шлевками. Продолжив закупать деним у фабрик Amoskeag, они примерно в то же время начали сотрудничать с еще одним поставщиком – White Oak Cotton Mills братьев Коунов в Гринсборо, Северная Каролина.

Все началось с Cone Mills, основанной в середине 1890-х гг. братьями Коунами, Моисеем и Цезарем [так!], которые, как и Страусс, имели баварские корни. Прослышав об успехе Страусса на Западе, они увидели в этом беспроигрышную коммерческую возможность и превратили бывшую сталелитейную фабрику в ткацкую для производства денима. Она получила название Proximity Manufacturing из-за близости к местам выращивания и очистки хлопка[225]225
  Англ. in proximity – «вблизи», «по соседству». – Прим. пер.


[Закрыть]. В 1905 г. они открыли второе предприятие, White Oak Cotton Mills, названное в честь величественного двухсотлетнего дуба, росшего поблизости.

Бóльшая часть производимого там денима окрашивалась синтетическим индиго, изобретенным немецким химиком Адольфом Байером и выведенным на рынок компанией BASF (Badische Anilin und Soda Fabrik) в 1897 г. Производство синтетического красителя, в отличие от натурального индиго, не носило сезонного характера, не страдало от вредителей и капризов погоды. Хотя соединение включало множество химических веществ, многие из которых, как мы теперь знаем, наносят вред окружающей среде, процесс был надежным и дешевым. Появление синтетического индиго позволило таким фабрикам, как предприятие братьев Коунов, выпускать и окрашивать деним круглый год. К 1914 г. производство натурального индиго сошло на нет и впоследствии не возобновлялось. Компания White Oak со временем стала крупнейшим поставщиком денима в мире, а Моисей Коун получил известность как «король денима».

В 1915 г. племянники Леви Страусса встретились с Коунами, чтобы обсудить закупку денима у White Oak. Стороны быстро пришли к согласию и оформили договоренности в документе, вошедшем в историю под названием «золотой сделки». С этого момента Коуны стали эксклюзивными поставщиками денима для 501-й модели джинсов Леви Страусса. Популярность джинсов постепенно росла, пока вдруг в 1970-х гг. не получила неожиданный мощный импульс – от всех бутиков на Седьмой авеню.

С развитием движения за равноправие женщин и ростом популярности удобной повседневной одежды нью-йоркские дизайнеры придумали новую категорию модной одежды – дизайнерские джинсы. Плотно облегающие ноги и обтягивающие зад, дизайнерские джинсы стали воплощением гедонизма той эпохи, символом кичливой Мэдисон-авеню[226]226
  Улица на Манхэттене, где сконцентрированы офисы ведущих рекламных агентств и фешенебельные магазины. – Прим. пер.


[Закрыть]. «Джинсы – это секс, – заявлял Кельвин Кляйн. – Чем туже они сидят, тем лучше продаются»[227]227
  Isabel Wilkinson, “The Story Behind Brooke Shields’s Famous Calvin Klein Jeans,” T: The New York Times Style Magazine, December 2, 2015, https://www.nytimes.com/2015/12/02/t-magazine/fashion/brooke-shields-calvin-klein-jeans-ad-eighties.html.


[Закрыть].

Чтобы донести эту идею до массового потребителя, в 1980 г. Кляйн выбрал для рекламы своих джинсов пятнадцатилетнюю модель и актрису Брук Шилдс. «Хотите знать, что между мной и моими джинсами? – мурлыкала Шилдс детским голосом, распластавшись перед камерой в джинсах от Кляйна и полурасстегнутой блузке. – Ничего!» Реклама смотрелась так провокационно, что нью-йоркские филиалы ABC и CBS моментально ее запретили[228]228
  Wilkinson, “The Story Behind Brooke Shields’s Famous Calvin Klein Jeans.”


[Закрыть], но соблазн уже сработал: за неделю после старта рекламной кампании Кляйн продал четыре тысячи джинсов и еще два миллиона в следующем месяце[229]229
  Matt W. Cody, Calvin Klein (New York: Chelsea House, 2013).


[Закрыть]. Показатели взмыли на рекордные высоты: только в 1981 г. было куплено более половины миллиарда[230]230
  Yafa, Cotton, 230.


[Закрыть].

До 1970-х гг. продавались по большей части джинсы, сделанные из жесткого, необработанного, или «усадочного», денима. (Ткань, прошедшая предварительную усадку, или «безусадочная», существовала с начала 1930-х гг., но не применялась в модной индустрии до 1960-х гг., когда предварительная усадка стала общей практикой[231]231
  Yafa, 216.


[Закрыть].) Люди покупали джинсы на один-два размера больше и, чтобы они сели по фигуре, стирали их или – в идеале – надевали и сидели в наполненной водой ванной. Невероятно, но факт!

Чтобы они стали мягче, их просто нужно было носить. Интенсивно. На то, чтобы как следует разносить джинсы, уходило добрых полгода. Через пару лет – лет! – могли появляться потертости на нижней кромке штанин и краях карманов или прореха на коленке. Ткань выцветала до бледно-голубого цвета с разводами – выцветшими полосами, расходящимися лучами от ширинки. Требовалось немало упорства и времени, чтобы довести джинсы до совершенства.

Так было, пока в 1980-х гг. не стала популярной технология искусственного состаривания ткани. Усаживающиеся джинсы закидывали в промышленные стиральные машины вместе с кусочками пемзы и крутили в барабанах, пока деним не приобретал достаточно поношенный вид. (Лос-анджелесский бренд повседневной одежды Guess был известен системой вываривания джинсов в течение семи часов[232]232
  McClendon, Denim, 146.


[Закрыть]. Сегодня подобный марафон кажется страшным сном эколога.) Некоторые джинсы подвергали дальнейшим испытаниям с помощью кислоты, наждачной бумаги и напильника, чтобы придать им вид изрядно потрепанных и рваных. Операцию в целом окрестили финишной обработкой и проводили в прачечных – обширных цехах, через которые в наши дни ежедневно проходят тысячи джинсов.

Некоторые прачечные, особенно в Лос-Анджелесе, центре США по состариванию джинсов, высокотехнологичны и соблюдают строгие правила техники безопасности и экологические стандарты. Ко многим, однако, это не относится, в чем я убедилась одним удушливо жарким утром 2018 г. в Хошимине.

Вьетнамская текстильная и швейная индустрия и молода, и стара одновременно. Здешние женщины веками пряли и ткали изысканную шелковую одежду для дома и торжественных случаев, но фабрики такого масштаба, как у Аркрайта, выдающие продукцию тоннами, возобладали здесь не ранее середины ХХ в. Производство текстиля и швейных изделий десятилетиями составляло мизерную часть ВВП Вьетнама. Во время своего визита в страну в начале 1993 г. я проехала от Ханоя на юг до Дананга и заметила несколько фабрик, но, судя по раскинувшимся вокруг изумрудным рисовым полям, экономика оставалась преимущественно аграрной.

Внешнеторговые соглашения и глобализация изменили картину. К 2018 г. во Вьетнаме было примерно шесть тысяч компаний по производству текстиля и одежды[233]233
  Akhi Akter, “Vietnamese Textile and Apparel Industry Moving Towards US$50 Billion by 2020,” Textile Today, February 3, 2018, https://www.textiletoday.com.bd/vietnamese-textile-apparel-industry-moving-towards-us50-billion-2020/.


[Закрыть]. Они давали около 2,5 млн рабочих мест, а их продукция составляла порядка 16 % экспорта страны и ежегодно приносила в бюджет более $30 млрд. По мнению экспертов, к 2020 г. последний показатель должен был вырасти до $50 млрд.

Значительная часть предприятий специализируется на финишной обработке джинсов. В 2012 г. производственный оборот джинсов во Вьетнаме составлял $600 млн, и ожидается, что к 2021 г. он удвоится[234]234
  “Production Value of Denim Jeans in Vietnam from 2012 to 2021,” Statista.com, n.d., https://www.statista.com/statistics/743835/denim-jeans-production-value-vietnam.


[Закрыть].

На промышленной окраине Хошимина мы с местным экспертом по дениму подъехали к обветшалому, похожему на склад, зданию фабрики за железными воротами. Внутри трудились около двухсот молодых вьетнамцев. Тусклый неоновый свет, температура под 40 ℃. Огромные вентиляторы жужжали, пытаясь охладить комнату, однако это не помогало.

Горы джинсов первозданного темно-синего цвета были свалены на железных столах и тележках. Молодые люди в желтых майках, в брюках – как правило, джинсах – и в резиновых сапогах до колена разбирали их и запихивали в два десятка гигантских стиральных машин. Другие парни, также обутые в сапоги, вытаскивали оттуда комья мокрых джинсов. На полу на два с лишним сантиметра стояла вода. На рабочих не было перчаток, и их руки прокрасились дочерна.

Некоторые старые модели машин требовали двадцать литров воды на стирку одного килограмма, или трех пар, джинсов. Остальные были не такими прожорливыми – с нормой потребления пять литров на килограмм джинсов. Изготовители «знают, насколько это расточительно», сообщил мой спутник.

Это еще и дорого: отработанную воду приходится очищать, поскольку прачечным во Вьетнаме теперь не разрешается сливать отходы прямо в реки. На другом конце города я видела канал, куда годами сбрасывали сточные воды от производства джинсов. Вода напоминала деготь, а от ее зловония накатывала тошнота.

Однако заставить собственников фабрик изменить методы работы сложно.

«Их бизнес – стирка, а не забота о планете», – пояснил эксперт по дениму.

Мокрые джинсы пошвыряли в контейнеры чудовищных размеров и увезли в другое помещение, где закинули их в гигантские сушилки. Некоторые джинсы обрабатывали химикатами и отправляли в огромную печь, чтобы добиться эффекта поношенности. Это так называемая сухая обработка.

В цеху искусственного состаривания молодые парни и девушки в небесно-голубых майках – работники каждого цеха должны носить майки определенного цвета, – подобно плотникам, обрабатывающим дерево, вручную обрабатывали джинсы в области коленей и бедер абразивом. Некоторые были в медицинских масках, чтобы предотвратить вдыхание частиц денима, но большинство без.

Их рвение казалось устрашающим: новехонькие джинсы ветшали менее чем за минуту. Люди трудились сосредоточенно, не разговаривали и не замечали ничего вокруг. Одна ошибка – и зарплату урежут. Когда я посещала фабрику, таким образом обрабатывали минимум 400 пар джинсов в день шесть дней в неделю без учета сверхурочных.

Подчеркиваю, что речь идет о состаривании ткани вручную. Машины для состаривания позволяют работать еще быстрее. Однажды я наблюдала за женщиной, орудовавшей чем-то, напоминающим большущую бормашину, издававшую настолько пронзительный звук, что от него могло лопнуть стекло. С помощью этого инструмента она доводила передние и задние карманы шорт до модных дыр за 10 секунд. Итого шесть изделий в минуту – и так весь день напролет. Она работала без маски в комнате, где трудно было не расчихаться.

Несомненно, похожая картина наблюдается в прачечных Синьтана, города в китайской провинции Гуандун, претендующего на звание «джинсовой столицы мира»[235]235
  George Ayompe, “The ‘True Denim Capital of the World,’ Is a Disgrace to the Industry,” Aetuba.com, February 12, 2017, https://www.linkedin.com/pulse/true-denim-capital-world-disgrace-industry-we-should-act-ayompe/.


[Закрыть]. Ежегодно 200 тыс. работников швейной промышленности производят на 3000 фабрик Синьтана 300 млн пар джинсов, то есть 800 тыс. ежедневно. Местная водоочистная станция закрылась год назад, в результате чего фабрики начали сбрасывать окрашенные сточные воды прямо в реку Дунцзян, приток реки Чжуцзян (или Жемчужной). Она стала мутной и непригодной для жизни водной флоры и фауны. Согласно докладу Гринписа, воды в русле реки содержат высокую концентрацию свинца, меди и кадмия. Улицы Синьтана покрыты синей пылью. Есть сведения, что многие работники швейных предприятий страдают от высыпаний на коже, бесплодия и болезней легких.

Так не должно быть, уверена эксперт по хлопку Салли Фокс[236]236
  Интервью, данное Салли Фокс автору, Брукс, Калифорния, 14 октября 2017 г. Все цитируемые высказывания Фокс происходят из этого интервью, телефонных звонков или электронных писем, если не указано иное.


[Закрыть]. Сентябрьским утром мы сидим за простым деревянным столом в жилом трейлере удвоенной ширины на принадлежащей ей ферме «Виридитас» с территорией 52 га в Кэпей-Вэлли к северо-западу от Сакраменто. Гостиная загромождена башнями из картонных коробок и рядами дубовых картотечных шкафов, набитых подшивками документов по хлопку: исследования, заказы, образцы ткани. Окна открыты. Тишину нарушает лишь блеяние ее мериносовой овцы, кукареканье петуха на скотном дворе и шум северного ветра в раскидистой кроне дерева.

Ростом чуть выше 170 см, со снежно-белыми коротко стриженными волосами и искренней улыбкой, Фокс одета в синюю тунику из шамбре (легкого хлопка) и джинсы карамельного цвета. Салли 61 год, ее бирюзовые глаза смотрят ясно, а на лице, не знающем косметики, видны морщинки, соответствующие возрасту.

Я приехала повидать Фокс, поскольку, по мнению многих в отрасли, она основоположница современного разведения органического хлопка. Она родилась в Северной Каролине, купила свое первое веретено в двенадцать лет на деньги от подработки няней и начала прясть шерсть, хлопок и все, что под руку попадется. В составе миссии Корпуса мира в Гамбии в 1979–1980 гг. она помогала развивать естественные способы борьбы с вредителями. Последние лет сорок она разводит и выращивает цветной органический хлопок в Аризоне и Калифорнии.

Цветные сорта хлопка различных оттенков – коричневый, бежевый, зеленый, синий – известны с тех пор, как впервые начали культивировать барбадосский хлопчатник. В Китае выращивали светло-желтую разновидность для изготовления ткани под названием нанка или чесуча, ставшей популярной в американских колониях, рассказывает мне Фокс, пока мы болтаем в трейлере: «Всем хотелось иметь золотистые чесучовые брюки».

После окончания магистратуры она устроилась на работу к независимому селекционеру Роберту Деннету. Однажды, убирая оранжерею неподалеку от Дейвиса в Калифорнии, она открыла ящик и обнаружила там мешок коричневого хлопка. Волокно было коротким, непрочным и грубым. Но она помнит, как хлопок заворожил ее и у нее возникла мысль: если его можно прясть, на него будет спрос, потому что его не нужно окрашивать.

Салли заказала семена у Министерства сельского хозяйства США и посадила их в горшки в оранжерее Деннета.

Результаты так ее порадовали, что она засеяла участок в 10 соток рядом с Бейкерсфилдом, столицей хлопкового фермерства в Калифорнии. «На следующий год, – продолжает она, – я арендовала акр земли, потом пять, потом одиннадцать[237]237
  Соответственно 0,4; 2 и 4,5 га. – Прим. пер.


[Закрыть], потом еще и еще». Она обнаружила, что танины, придающие хлопку цвет, делают его вдобавок устойчивым к болезням и насекомым-вредителям. Открытие позволило ей разводить культуру, не прибегая к химии, когда еще «никто не выращивал органический хлопок». «Никто», – подчеркивает она.

Салли учредила компанию Natural Cotton Colours Inc., чтобы продавать цветной хлопок, который она назвала Фоксфибр (FoxFibre), и начала сотрудничать с независимыми дизайнерами одежды, а также заключать контракты на выращивание хлопка, в том числе и контракт с Levi’s. Хлопок использовался для производства денима карамельного цвета, и ее друг Дэн Ди Санто, тогда занимавшийся дизайном для Levi’s, использовал его для запуска новой линии. Именно в джинсах из этого денима была Фокс в утро нашей встречи.

Levi’s и Фокс заключили контракт на три года. Она обязалась поставлять семена цветного хлопка в Западный Техас фермерам, которым предстояло выращивать его, прясть и ткать полотно на своей кооперативной фабрике. Потом Levi’s должна была приобретать готовый деним и шить из него одежду. В первый год фермеры засадили семенами Фокс 40 га земли, и Levi’s купила деним. На второй год заказ был увеличен до урожая с 400 га. На третий год – с 1200 га. «Фермеры очень хорошо зарабатывали, – вспоминает Фокс. – Они были счастливы!»

Как и компания Levi’s. По ее словам, джинсы и куртки были «дико популярны».

Когда посевные площади Фокс достигли 400 га, глава Levi’s (праправнучатый племянник Страусса) Боб Хаас сказал ей:

– Это может изменить мир. Если Вы найдете сто тысяч акров[238]238
  Ок. 40 500 га. – Прим. пер.


[Закрыть] посевной земли, я это сделаю, добьюсь, чтобы это осуществилось.

– Понадобится два года, – ответила она, – но я могла бы это сделать.

– Отлично! – заявил Боб.

На сей раз Фокс и Хаас не стали подписывать договор. «Я просто поставила перед собой цель, потому что мне очень хотелось снизить колоссальные масштабы вреда, который мы наносим окружающей среде, – объясняет Фокс. – Ради этого я рискнула своим бизнесом. Я потратила миллион долларов на закупку необходимого количества семян и была готова засеять сто тысяч акров».

Пока Фокс занималась проектом, в компании Levi’s случился управленческий кризис.

В 1996 г., когда бренд сообщил о продажах на рекордную сумму в $7,1 млрд, тем самым обогнав Nike, Хаас инициировал выкуп акций с привлечением заемных средств[239]239
  Caroline Fairchild, “Does Levi Strauss Still Fit America?” Fortune, October 6, 2014, http://fortune.com/2014/09/18/levi-strauss-chip-bergh/.


[Закрыть]. В результате сделки контрольный пакет акций получила группа родственников, но образовалась задолженность в $3,3 млрд, что повлияло на биржевые котировки и поставило Levi’s в опасное финансовое положение.

Оказалось, что в 1996 г. Levi’s достигла пика доходности: в последующие годы продажи, вопреки ожиданиям, падали – компания уступала рынок, не выдерживая ожесточенной конкуренции с новичками. Полетели головы.

Фокс отправилась в Сан-Франциско на встречу с новой командой управленцев. Пост генерального директора по-прежнему занимал Хаас. «Вице-президент разразился тирадой о том, как он ненавидит коричневый и зеленый, – вспоминает Фокс. – “Вы когда-нибудь видели зеленую легковушку?” – вопрошал он».

Заказ на хлопок был аннулирован.

Компания Фокс Natural Cotton Colours инициировала процедуру банкротства, согласно главе 11 Кодекса США о банкротстве.

Через окно своего трейлера она молча всматривается в прерии Северной Калифорнии.

«Я потеряла все».

На протяжении большей части ХХ в. Levi’s считалась в индустрии моды компанией, у которой есть совесть[240]240
  Karl Schoenberger, Levi’s Children: Coming to Terms with Human Rights in the Marketplace (New York: Atlantic Monthly Press, 2000), 25–31.


[Закрыть]. Отчасти такая репутация сложилась, поскольку управлявшие компанией потомки Страусса, то есть семья Хаас, были правоверными иудеями, продолжавшими благотворительные и филантропические начинания основателя фирмы. Сказалось и расположение головного офиса компании в либеральном Сан-Франциско. В 1970-х гг. глава Levi’s Уолтер Хаас – младший пригласил специалиста по религиозной этике для консультаций по вопросам внедрения ответственных практик ведения бизнеса. Получил известность прецедент, имевший место в 1970-х гг., когда компания свернула деятельность в Индонезии из-за широкого распространения коррупции в стране и решила не выходить на рынок ЮАР из-за расистской государственной политики апартеида. В начале 1980-х Levi’s одной из первых компаний выразила свое отношение к проблеме СПИДа, закрепив в корпоративных правилах меры по поддержке ВИЧ-инфицированных сотрудников.

Когда в 1984 г. компанию возглавил сын Уолтера-младшего Боб, бывший волонтер Корпуса мира в Кот-д'Ивуаре, он сохранил приверженность этическим принципам своих предшественников. «Это не просто патернализм, – заявил он в 1990 г. – Ценности компании, ее кредо и убеждения сотрудников – ключевая составляющая успеха в конкурентной борьбе»[241]241
  Robert Howard, “Values Make the Company: An Interview with Robert Haas,” Harvard Business Review, October 1990, https://hbr.org/1990/09/values-make-the-company-an-interview-with-robert-haas.


[Закрыть].