Текст книги "Секреты"

Он улыбнулся младшей дочке и добавил:

– ...И Алиса тоже.

Потом Джек был недоволен ужином, спросил у Джейн, почему она так невкусно готовит, а затем злой выскочил из дома, чтобы якобы до сумерек поиграть в теннис с приятелем. Но Джейн предположила, что он занимался совсем не этим. Когда он вернулся, от него еще сильнее попахивало алкоголем, да и теннисного костюма при нем не было. Порой Джейн даже задавалась вопросом, не изменяет ли ей Джек, однако в это было трудно поверить, учитывая то, что он с ней вытворял. На этот раз, правда, Джек не дал волю похоти, зато стал снова ругать жену за машину и обозвал ее «глупой телкой». Джейн словно что-то кольнуло изнутри. Это было очередное в ряду многих оскорблений, но правда состояла в том, что он действительно так о ней думал. Он считал ее куском мяса, который в свое время приобрел и мог использовать по своему усмотрению. Но Джейн больше не хотела, чтобы ее использовали ни он, ни кто-либо другой, в том числе дочери, которые в этот вечер по примеру Джека вели себя с ней вызывающе.

– Не говори со мной так! – резким тоном произнесла она. Джейн впервые сделала мужу замечание.

– Как?

– Не обзывай меня.

– Как? Телкой?.. – Джек ухмыльнулся. – А кто же ты еще?

Он был пьянее, чем Джейн думала. Она решила не дискутировать с ним и пошла в душ. Стоя под струями воды, она думала о сериале, о Меле, о том, что сказал Лу... Вдруг дверь душа резко распахнулась. Джек стоял и глядел на нее.

– Выходи.

Джейн недоумевала, что на него нашло. Он вел себя хуже, чем обычно.

– Я принимаю душ.

Тон у Джейн был спокойный, но внутри у нее все кипело. Джек запрещал ей заниматься любимым делом. Ей пришлось почти одиннадцать лет скрывать свою работу, вместо того чтобы гордиться ею, а теперь если она его послушается, то упустит главный в своей жизни шанс.

– Скоро выйду.

– Выходи сейчас же!

Джек схватил ее за руку, его рубашка мгновенно намокла, но он, похоже, не обращал внимания.

– Пусти меня...

Голос у нее был угрожающе спокойный. Джек дернул ее так сильно, что она чуть не поскользнулась.

– Прекрати, Джек!

– Стерва!

Он вытащил Джейн из-под душа, прижал к раковине и, крепко держа ей руки, впихнул между ног колено.

– Ты задолжала мне за разбитую машину!

– Ничего я тебе не задолжала, – ответила она ровным, спокойным тоном, который совершенно не отражал ее чувств. – Оставь меня в покое.

Джек, засмеявшись, крепко схватил ее за талию.

– Ты принадлежишь мне, не забывай об этом, сучка.

И, повернувшись, пошел прочь, а Джейн, сотрясаемая дрожью, стояла в ванной и смотрела ему вслед. Ей хотелось накричать на него, но она не решалась. Нет, она не была его собственностью. Она не была ничьей собственностью. Однако Джек думал, что купил ее и осчастливил, сделав супругой преуспевающего биржевого брокера. Он ничего не понимал.

Джейн вытерлась, надела халат и пошла в спальню. Джек сидел на кровати и смотрел телевизор. Его одежда валялась на полу. Он всегда бросал свои вещи. Джейн за ним убирала и думала, что так должны делать идеальные жены, а теперь, впервые за двадцать лет, она призналась себе, что ненавидела это. Она устала быть идеальной женой, идеальной хозяйкой, идеальным объектом для секса. Ей вдруг все это надоело.

– Мне надо с тобой поговорить, Джек...

Он переключил телевизор на другой канал, не обращая на нее внимания. Джейн села в кресло, стоявшее в другом конце комнаты, подальше от него, со страхом ожидая его реакции, но зная, что все равно должна все сказать.

– Мне надо с тобой поговорить...

– О чем? О том, что ты сама заплатишь за ремонт машины?

Джек даже не посмотрел на нее.

– Нет. Мне предложили роль в телесериале.

– Ну и что? – буркнул он равнодушно, словно не слышал.

– Я хочу дать согласие.

Джек долго не отвечал, а потом посмотрел на жену:

– Что ты сказала?

В голосе Джека звучало лишь презрение. Джейн обратила внимание, что его привлекательность с годами поблекла. Он уже не был тем интересным блондином, как когда-то.

– Мне предложили роль в телесериале, очень важную роль, – повторила Джейн.

– Откуда ты знаешь? Кто тебе предложил?

Он давным-давно запретил Джейн даже звонить Лу.

– Это не имеет значения...

Джейн вдруг почувствовала беспокойство. Джек порой внушал ей страх.

– Я хочу дать согласие, Джек... Для меня это очень важно...

– Ты что, спятила? Я же сказал, все это кончилось, когда ты за меня вышла замуж. Или ты захотела снова спать с режиссерами и продюсерами?

Это был грубый прием, а упрек абсолютно беспочвенный.

– Я никогда этого не делала.

– В общем, обратно ты не вернешься. Ты не можешь заниматься этой ерундой и быть моей женой.

– Это не ерунда. Это большой сериал. Ставит его Мел Векслер.

– Когда тебе это предложили?

– Сегодня.

– Тогда откуда ты уже столько об этом знаешь?

Джейн не решилась сказать ему, что виделась с Мелом.

– Мне звонил мой прежний агент.

– Я же запретил тебе трепаться с ним...

Джек снова уставился на экран телевизора.

– Просто забудь об этом. И все. Пошли их к черту.

Разговор с Джеком не получался. Джейн сидела и раздумывала, что бы ему еще сказать. В этот момент раздался стук в дверь, и вошла Александра с охапкой выстиранной одежды. Она свалила ее на колени матери и процедила:

– Ты мне ничего сегодня не погладила.

– У меня были другие дела...

Джейн вручила ей охапку обратно. В ней вдруг что-то переменилось. Она больше не желала терпеть оскорблений ни от кого из них.

– Поглажу, когда смогу.

– Мне нечего надеть, – окрысилась Александра.

Джейн встала. Терпению ее пришел конец, она почувствовала это впервые за все годы.

– У тебя шкаф ломится от вещей. Ты там наверняка что-нибудь найдешь.

– Почему ты не хочешь погладить их вещи? Тебе сейчас все равно нечего делать.

Было уже одиннадцать часов вечера, и Джейн все еще хотела с ним поговорить, хотя надежды на то, что из этого что-то выйдет, было мало.

– Я это сделаю завтра.

Джейн внезапно ощутила страшную усталость и подавленность. Порой она жила словно среди врагов, особенно когда все объединялись против нее. Так было и в этот вечер.

Джек зло посмотрел на нее:

– Делай сейчас.

– Спасибо, па...

Александра с благодарностью покосилась на отца.

– Можно мне завтра поехать в школу на маминой машине?

– Мне надо ее отдать в ремонт, – ответил Джек раздраженно и взглянул на жену. – Но можешь ее взять, как только я заберу ее из мастерской.

Это была очередная пощечина, нанесенная Джейн. Все, что она могла получить от мужа, она получила. Взяв охапку вещей Александры, Джейн направилась на кухню, достала гладильную доску и утюг. Три раза в неделю к ним приходила домработница, но она не умела гладить так тщательно, как Джейн. Джейн избаловала их всех и теперь платила за это. Но вдруг она почувствовала, что все это ей надоело. Все. И все они.

Глажка заняла час, и когда Джейн вернулась в спальню, Джек спал при включенном телевизоре. Она выключила его и долго стояла, смотрела на мужа, а потом тихо скользнула в постель, вспоминая Мела и его доброту.

На следующее утро Джек уехал, когда она еще спала. Александра поехала в школу на «Вольво»-универсале. Поскольку Джек забрал ее машину в мастерскую, а заодно прихватил и ключи от своей, Джейн оказалась «без колес», посаженной под домашний арест, как непослушный ребенок. Это окончательно переполнило чашу. Теперь деньги, которые предлагал Векслер, представлялись ей чем-то необыкновенным и сериал тоже. Она решила изменить свою жизнь и позвонить Лу. Для нее работа значила слишком много, чтобы от нее отказываться. И ради чего? Ради новых оскорблений со стороны семьи? Может, когда они придут в себя от шока, они ее будут больше уважать? Такая возможность не исключалась, и Лу был прав: Джек смирится с этим. У него нет выбора.

Дрожащими руками Джейн сняла трубку и набрала номер. Через мгновение Лу ответил. Джейн так волновалась, что едва могла говорить.

– Так что?

Лу затаил дыхание.

– Скажи Векслеру, что я согласна.

– Слава богу, дитя мое! – радостно воскликнул Лу Турман. – Я уже чуть-чуть боялся.

– Я тоже, – улыбнулась Джейн. Руки у нее все еще дрожали.

– Ты станешь знаменитостью, ты это понимаешь?!

– Я просто с нетерпением жду работы.

– Я позвоню тебе во второй половине дня.

Лу был очень занят, но все же прислал Джейн цветы, и Мел тоже. Один огромный букет расположился в столовой, другой занял почти всю прихожую. Они были прекрасны, и хотя Джейн безумно боялась объяснения с Джеком, она впервые в жизни чувствовала уверенность в себе, чувствовала себя сильной женщиной и очень-очень хорошей актрисой.

Глава 10

Раздался сигнал домофона, и Мел Векслер взглянул на часы. Он ждал посетительницу и был в хорошем расположении духа. Согласие Джейн Адамс играть роль Джессики должно быть очень благоприятным для сериала; весьма рассчитывал Мел и на ту, которой назначил встречу. Она была не слишком опытна, но Мелвин просмотрел ее ролик, состоящий преимущественно из рекламных сюжетов и нескольких небольших ролей, и решил, что эта молодая актриса в руках хорошего режиссера может добиться успеха, кроме того, у нее была именно та внешность, которую он задумал для Тамары, дочери Сабины и племянницы Джейн. Когда она вошла, Мела поразила ее красота. У нее были шелковистые черные волосы и большие зеленые глаза, вот только он ожидал, что ростом эта девушка будет выше. Вообще же она смотрелась очень хорошо. Ей нельзя было дать ее двадцати четырех лет, что тоже было кстати. По сценарию Тамара Мартин – девятнадцатилетняя девушка, она ненавидит мать, которая уделяла ей мало внимания, и поэтому живет у своей тети, а в конце концов создает много проблем для них обеих. Очаровательная брюнетка, занявшая место напротив Мела, похоже, могла сыграть такую роль. Она производила впечатление очень способной, обладала мягким красивым голосом, держалась с достоинством, вела себя гораздо спокойнее, чем Джейн, хотя тоже волновалась. Мел считал, что у этой девушки большое будущее, и хотел помочь ей в карьере предложением серьезной роли.

– Мисс Смит, расскажите немного о себе.

С ней ему не обязательно было вести себя столь же деликатно, как с Джейн. Эта девушка была более самостоятельной, и у нее светились глаза, что Мелу тоже нравилось. Еще ему нравилось, что она, судя по всему, не была лишена чувства юмора и даже некоторого озорства.

– Я единственный ребенок в семье, приехала с Восточного побережья, здесь живу два года.

Мел этого не знал. Для такого короткого срока она успела много сделать.

– Где вы учились?

– На театральном отделении Йельского университета.

Мелвин не подал виду, но на него это произвело впечатление. Он всегда уважал людей, окончивших престижные университеты Востока, но сейчас Мела беспокоил больше вопрос, какая она на самом деле, помимо Йельского университета, помимо двух лет в Лос-Анджелесе. Он чувствовал, что о Габриэле Смит можно узнать гораздо больше интересного, чем из тех скупых данных, которыми она поделилась.

– А где на Восточном побережье вы жили?

Габриэла, чуть помедлив, ответила:

– В Нью-Йорке. Я там училась в школе.

Она не сказала, что также училась в Швейцарии и свободно говорит по-французски, а перед университетом посещала одну из лучших средних школ Новой Англии. Она очень многого не сказала Мелу, как не говорила никому в Лос-Анджелесе.

– Какие у вас родители?

Габриэла улыбнулась, удивленная его вопросом.

– Очень хорошие. У меня с ними прекрасные отношения.

– Они, наверное, очень вами гордятся?

Габриэла снова уклончиво улыбнулась. Она не сказала Мелвину, что ее родители пришли в ужас от ее выбора. Ее отец надеялся, что она поступит на юридический факультет, а мама хотела, чтобы дочь вышла замуж. Но у Габриэлы были свои мечты, и она была непреклонна в их осуществлении.

– Габриэла, вы читали сценарий?

– Да. Он лучший из всех, что мне приходилось читать.

Она озорно усмехнулась.

– И я очень рада, что вы пригласили меня, а не кого-то другого.

Мелвин сказал ей, кто будет исполнять остальные роли. На Габриэлу это явно произвело большое впечатление.

– Я один раз снималась с Биллом Уорвиком в рекламе. Он хороший актер, настоящий профессионал.

– Вы тоже хорошая актриса. Мне очень понравился ваш ролик.

– Спасибо, сэр.

В этой ее фразе было что-то, отчего Мел решил предпринять новую попытку:

– Габриэла, скажите, какая вы на самом деле? Мне кажется, что вы скрываете от меня свое истинное лицо. Вы не подходите под здешние классические эталоны.

И именно это ему в ней нравилось, очень нравилось. Но он хотел знать больше.

– Разве это имеет значение?

– Может иметь. Вы не поделитесь со мной каким-нибудь из своих секретов?

Габриэла пошла бы на это, только если бы того потребовала работа. Пока же она не собиралась ничего говорить ни Мелу, ни кому-либо другому.

– Нет, сэр.

«Славная девушка, – подумал Мелвин, – умная и красивая. Идеально подходит для сериала, как и все остальные. Отличный состав: Сабина, Зак, Джейн, Билл и вот теперь Габриэла».

Он улыбнулся:

– Шестого декабря мы едем на натурные съемки в Нью-Йорк. Вам не создаст это сложностей?

– Нет, никаких.

Габриэла знала, что ее родители будут ужасно рады. «Я смогла бы встретить с ними Рождество, – подумала она. – Если получу роль». И сама спросила:

– А долго вы планируете там быть?

– Месяц-полтора, – ответил Мел и, решив больше не мучить ее и сразу сообщить хорошую новость, с улыбкой добавил: – Не «вы», а «мы». Я надеюсь, вы там тоже будете.

Глаза у нее расширились, она, словно ребенок, вскочила и уставилась на него:

– Вы хотите сказать, что я принята?

Казалось, она не может поверить, что это происходит с ней.

Мелвин рассмеялся:

– Да. Вы прекрасная актриса, Габриэла, и поэтому получаете роль.

– Ура!

Она обошла письменный стол, обняла Мела, старательно поцеловала в щеку, а потом выпрямилась и с улыбкой произнесла:

– Спасибо вам, мистер Векслер. Спасибо!

Мел пожал Габриэле руку и проводил ее до двери, заверив, что на следующий день позвонит ее агенту. Он видел, как она вприпрыжку сбегала по ступеням лестницы, но он уже не мог видеть того, как, оказавшись на улице, Габриэла совершила прыжок, который учила на балете, и издала победный клич. Свершилось! Ее утвердили на важнейшую в ее жизни роль! Габи Смит была на верном пути.

Глава 11

– От кого это?

Джек Адамс смерил жену подозрительным взглядом, когда, войдя домой, увидел огромные букеты цветов.

Наступила долгая пауза. Джейн смотрела на мужа. Все утро она в уме репетировала слова и вдруг не смогла вспомнить ни одного из них. Она знала, что вообще надо сказать, но произнести это оказалось еще труднее, чем она думала.

– Я спрашиваю, от кого они?

Джейн никогда не получала цветов ни от кого, кроме него, но последние десять лет он не дарил ей их.

– Они от Лу.

– С какой стати? Ты ему сказала, чтобы он шел куда подальше со своей ролью?

Она медленно покачала головой. Ничего более трудного ей не приходилось делать в жизни, но Джейн в глубине души также понимала, что поступает правильно. Все они будут после этого относиться к ней иначе: и Джек, и дети. Теперь они будут ее уважать. Джейн в этом не сомневалась. И, что еще важнее, она будет уважать себя.

– Но сказала что-то в этом роде?

– Нет. Я сказала ему, что согласна.

– Что? Не понял.

У Джека был такой вид, словно он получил пощечину.

– Я сказала ему, что согласилась на роль...

Голос у Джейн окреп.

– Я знаю, Джек, как ты к этому относишься... но это для меня важно. Очень важно, правда.

С каждым произнесенным словом она все больше чувствовала себя победительницей. Джек слушал ее и, казалось, не верил своим ушам.

– Ты помнишь, что я тебе говорил по этому поводу?

Они все еще стояли в небольшой прихожей, пропитанной ароматом цветов. От гневного взгляда мужа у Джейн перехватило дыхание.

– Ты помнишь, что я сказал: или Голливуд, или я. Помнишь?

Как всегда, он говорил с ней, как с глупеньким ребенком.

Джейн печально кивнула:

– Помню, но... Понимаешь, Джек, это другое. Это крупная роль в большом сериале.

Джек перебил ее:

– Кто уговорил тебя согласиться?

– Никто, – ответила Джейн, грустно посмотрев на него. – Меня взяли с улицы.

Это было не совсем так. Джейн знала, что когда-нибудь ей придется рассказать ему и о роли в «Печалях», но пока время для таких признаний не пришло.

– Почему они позвонили? Потому что прослышали, что ты охотно даешь?

Джейн расплакалась и отвернулась от него.

– Не говори так, Джек... пожалуйста, разреши мне работать.

Она устремила на мужа умоляющий взгляд, но Джек оттолкнул ее и прошел в гостиную, из которой виден был еще один громадный букет, стоящий в столовой. Затем он с гордым видом прошествовал в спальню, распахнул дверь кладовки и, достав оттуда чемодан, бросил его на кровать. Джейн поспешила за ним:

– Джек, пожалуйста... пожалуйста, выслушай меня.

Она знала, что успокоить мужа может только отказ от роли, но это была бы слишком высокая цена за те немногие радости, которые Джек мог ей предложить взамен.

– Пожалуйста...

Джейн стала всхлипывать, Джек – кричать на нее. Из своих комнат выбежали девочки, чтобы посмотреть, что происходит.

– Ваша мать возвращается в Голливуд, чтобы спать с продюсерами и режиссерами, и я от нее ухожу, – орал Джек расплакавшимся дочерям. – Я ухожу от нее, потому что не хочу быть мужем голливудской шлюхи!

И в то же время он требовал, чтобы она была шлюхой для него, в любое время дня и ночи, а она на протяжении двадцати лет терпела его оскорбления и грубость, потому что считала себя в долгу перед ним за прекрасный дом, троих детей и респектабельную жизнь.

«Ну и пусть идет ко всем чертям!» – подумала Джейн и, захлопнув дверь, чтобы девочки не слышали, бледная как полотно произнесла:

– Не смей говорить такое! Я была тебе верна на протяжении двадцати лет и никогда тебе не изменяла. Никогда! Слышишь, Джек? Я хочу вернуться к своей профессии, ощутить хоть немного признания, уважения... реализовать себя, прежде чем состарюсь настолько, что меня уже ничто не будет интересовать, а тебе останется только проводить меня в последний путь. Разве я очень много прошу? Разве это плохо?

Джек не соблаговолил ответить, он просто швырнул в чемодан охапку галстуков, рубашек, белья, теннисный костюм, две пары полуботинок, выгреб из шкафа свои костюмы, а затем снова распахнул дверь спальни и с выражением крайнего презрения обратился к супруге:

– Я позвоню моему адвокату. Раз ты будешь делать собственную карьеру, я тебе уже не нужен.

Таким образом, он перечеркнул двадцать лет их жизни, их совместной жизни, какой бы она ни была пустой. Но для него это ничего не значило. Девочки висли на нем, когда он шел по коридору, умоляли остаться. Александра даже попросила его взять ее с собой. Джек со злобным ехидством обернулся к Джейн:

– Видишь, какого они о тебе мнения? Тоже не хотят жить со шлюхой.

– Не смей меня так называть!

Джейн приблизилась к мужу, но между ней и Джеком были девочки.

– Не подходи к папе!.. – крикнула Алекс. – Не подходи к нам! Я тебя ненавижу! Ненавижу!..

Джек хлопнул дверью и уехал. В следующую минуту обе девочки закрылись в своих комнатах, и Джейн снова осталась одна, наедине со своими мыслями, разочарованиями и вереницей галстуков и носков, которые Джек рассыпал по коридору. Подняв все это, она медленно вернулась в спальню, думая обо всем, что произошло: о его грубости, постоянных оскорблениях... Теперь он от нее ушел – из-за роли в «Манхэттене», а может, и не только из-за этого? Джейн задавала себе вопрос: не искал ли он уже давно удобного предлога?

Девочки в тот вечер так и не вышли из своих комнат, хотя Джейн время от времени тихонько стучала в двери и уговаривала их открыть. Она оставила им ужин в фольге в духовке и ушла к себе. Ей не с кем было поговорить, некому было позвонить, от дочерей тоже не приходилось ждать успокоения. Джейн пыталась понять, стоит ли то, что она делает, цены, которую приходится за это платить. Она уже подумывала позвонить Лу и отказаться от роли. Но имела же она право работать, в конце концов?

В тот вечер Джейн легла одетая и уснула, устав от рыданий и поисков ответов на мучившие ее вопросы.

Глава 12

Все получили приглашения в один и тот же день. На элегантных матово-белых карточках с золотым обрезом было лаконично напечатано: «Мел Векслер имеет удовольствие пригласить Вас на... числа... месяца... в...» и адрес его дома в Бел-Эйр. Секретарша красиво написала на каждом приглашении имя и фамилию, время – восемь часов – и внизу, как ее проинструктировал Мел: «на вечер знакомства с коллегами по съемочной группе».

Секретарша также позвонила в «Чейзен» и заказала любимые блюда Мела: бифштексы, жареный картофель, спаржу с голландским сыром, различные закуски и много икры; на десерт – шоколадный торт и мороженое с шоколадной глазурью. Такое хорошее, простое меню должно было понравиться всем. Ожидалось пятеро гостей. Мел решил больше никого не приглашать и дать им возможность познакомиться без посторонних. Он хотел, чтобы пятеро ведущих актеров и актрис сериала подружились, это представлялось ему важным для успешной работы. Всю неделю Мел утрясал различные вопросы с телекомпанией. Наконец все было согласовано, были подписаны все контракты, не оставалось неясностей с исполнителями главных ролей. Франсуа Брак ждал Сабину в Париже через две недели, шел набор актеров на вторые роли, в прессу уже просочились сведения о ведущих актерах «Манхэттена». Всем этим Мел был доволен, чрезвычайно доволен, и поэтому в день, на который был назначен прием, уходил из офиса с хорошим настроением. Он хотел прийти домой пораньше и лично проконтролировать приготовления к ужину, убедиться, что убранство дома и все остальное соответствует его пожеланиям. Гости были приглашены в вечерних туалетах, чтобы создалась атмосфера торжества.

Дома все было в полном порядке. «Чейзен» знал свое дело, а экономка Мария за всем проследила. Мелвин даже успел поплавать в бассейне и немного отдохнуть в шезлонге. Он был спокоен, что, если даже заснет, Мария разбудит его вовремя, чтобы успеть одеться.

Не только Мелвин позволил себе вздремнуть в эти послеполуденные часы. Билл за весь день так изнервничался, что решил для разрядки побегать трусцой по холмам, а потом принял душ и уснул на кровати совершенно голый. Рядом с ним на полу вытянулся Берни, верный сторож своего хозяина. Когда в спальню вошла Сэнди, он только завилял хвостом; он никогда не встречал ее так же восторженно, как Билла. Сэнди чуть постояла, глядя на них и не зная, будить мужа или нет. Но Билл сам пошевелился и, словно чувствуя, что в комнате кто-то находится, вдруг сел и уставился на нее, не понимая, сон это или явь.

– Привет...

Сердце у Билла сжалось при виде жены. Она выглядела даже хуже, чем три недели назад, на щеке у нее был безобразный кровоподтек и свежий шрам.

– Где ты была? – Он с ужасом подумал, что, наверное, ее кто-то бил. – Как ты себя чувствуешь?

Глупый вопрос – вид Сэнди говорил сам за себя, но на этот раз она хоть не была в полной отключке, может, лишь под легкой дозой. На ней было надето что-то незнакомое. «Где она сейчас живет?» – подумал Билл и вдруг почувствовал себя неловко, осознав, что сам облачен в костюм Адама. Он взял полотенце, оставленное на кровати, и прикрылся. Сэнди присела на край кровати и сказала:

– Я слышала, ты получил роль, которую ждал.

Билл кивнул, больше заботясь о ней, чем о себе.

– Я рада за тебя, Билл.

– Спасибо... Где ты сейчас обитаешь?

– У друзей, в Южном Ла-Бреа. У меня все в порядке.

В это трудно было поверить, глядя на нее. Она была грязной, выглядела усталой и на десять лет старше своего возраста.

– Я хотел бы, чтобы ты легла в больницу.

Билл не отказался от нее. Он чувствовал, что обязан ей помочь, хотя бы ради воспоминаний о хороших временах и еще потому, что его собственная жизнь теперь резко менялась к лучшему.

– Лягу на днях, как появится возможность.

– Может, прямо сейчас?

Он сам готов был отвезти ее все равно в какую клинику, лишь бы она прошла курс лечения. Просто, прежде чем начать новую жизнь, Билл хотел знать, что Сэнди в хороших руках и лечится.

– Мне пока надо побыть в другом месте...

Билл знал, что Сэнди говорит неправду, но спорить с ней не имело смысла. Он больше не имел над ней власти, да и никогда ее не имел, по правде говоря.

– Я просто хотела сказать тебе, как я за тебя рада. Ты переедешь в Нью-Йорк?

Билл покачал головой:

– Мы едем на натурные съемки на месяц-полтора. А потом я вернусь.

Он хотел, чтобы Сэнди знала, что в случае надобности всегда может позвонить ему. Билл боялся за нее. Она вступила в пугавший его мир, в котором с ней могло случиться все, что угодно.

– Я думаю, что ты скоро захочешь развестись со мной.

Однако Билл пока этого не хотел, опасаясь шума в средствах массовой информации.

– Торопиться некуда. Развестись всегда успеем. Верно?

– Конечно.

Она грустно посмотрела на него, словно теряла самое дорогое. У Билла разрывалось сердце – Сэнди была так похожа на напуганное, надломленное дитя.

– ...Я просто подумала, что теперь... в связи с сериалом...

– Ничего, не беспокойся.

Печально глядя на Билла, Сэнди продолжала:

– Я не хотела впутывать тебя, посчитала, что лучше мне держаться от тебя подальше, и потому не звонила.

Билл понял, что по той же причине она и не возвращалась домой. Он обернул полотенце вокруг бедер и встал. Контраст между ними был удручающим. Сэнди – слабая, тощая, бледная, а он – здоровый, сильный, бодрый.

– Приготовить тебе поесть?

Она покачала головой. Сэнди жила на батончиках и сигаретах, и у нее совершенно не было аппетита. Ей нужно было только зелье и ничего больше. Ее даже не привлекал вид еды. Словно по иронии, холодильник теперь был полон. Биллу заплатили за первый сезон четверть миллиона долларов. Он никогда не мечтал о подобных заработках. Теперь его холодильнику предстояло быть полным в течение долгого, долгого времени. Билл пожалел, что Сэнди не пользуется благами его новой финансовой ситуации, и, хотя между ними все было кончено, он спросил:

– Ты в чем-нибудь нуждаешься? Я могу...

Он хотел было предложить ей денег, но сообразил, что они все уйдут на наркотики, а Сэнди, тоже это понимая, заставила себя покачать головой, затем медленно поднялась:

– Я же сказала... У меня все в порядке.

Глаза у Билла наполнились слезами. Он ласково коснулся плеча жены:

– Сэнди, останься... Я помогу тебе вылечиться. Клянусь. Если только хочешь – оставайся.

– Нет, я не могу.

Сэнди печально улыбнулась ему.

– Сейчас не могу. Мое время ушло. Сейчас твое время.

Двадцатипятилетняя, она вела себя так, словно жизнь кончена. Это было ужасно. Билл отвернулся, чтобы Сэнди не видела, как он плачет.

– Твое время снова может вернуться, стоит тебе только пожелать. Главное, не забывай об этом. Тебе надо всего-навсего вылечиться.

Всего-навсего... Нелегкая задача, но и не невозможная, оба это понимали. Проблема состояла в том, что Сэнди не хотела лечиться.

Она дотронулась до его руки так нежно, что Билл едва почувствовал ее прикосновение, и сказала:

– Береги себя.

Потом поцеловала его в щеку и быстро вышла. Он услышал, как ее стоптанные туфли застучали по тротуару, и заставил себя не выбежать за ней. Билл стоял и, не обращая внимания на слезы, стекавшие по его щекам, шептал:

– Прощай, любимая.

У него уже не было желания куда-либо идти.

* * *

В Пасадене Джейн провела послеполуденные часы у парикмахера. Для нее это был большой день. Она готовилась к знакомству с остальными актерами и нетерпеливо ждала его с момента получения приглашения. У «Сакса» она купила белое платье, отделанное бисером, потом чуть не вернула его, решив, что оно слишком броское. Но платье смотрелось на ней так великолепно, что продавщица уговорила ее оставить себе покупку.

Девочки еще были в школе, когда Джейн вернулась домой с идеальной прической и маникюром. Она вынула платье из шкафа, снова посокрушалась над ним, как она сокрушалась над всем подряд, но в конце концов махнула рукой и стала наливать ванну. До выхода оставалось еще несколько часов, к тому же Мел обещал прислать за ней машину. И это было только начало, Джейн это знала. Ей предстояло стать королевой не только на день, но, возможно, и на год или дольше, если рейтинги будут высокими. Все это было чрезвычайно волнительно. Единственное, что омрачало радостное предвкушение будущей работы, так это поведение Джека. Он настраивал девочек против матери, кроме того, поехал к Джейсону в Санта-Барбару и наговорил тому тех же гадостей. Джейсон позвонил ей и умолял не сниматься в сериале, поскольку это, дескать, слишком расстраивает папу. А «папа» обратился к адвокатам и не только подал на развод, но и предложил жене выкупить у него его половину дома. В случае несогласия Джейн пришлось бы искать себе другое жилье. Согласно полученному письму ей давалось 90 дней отсрочки. Как Джейн ни старалась связаться с супругом, тот не подходил к телефону. Наконец она оставила эту затею и тоже наняла адвоката. Трудно было поверить, что такое случилось всего за каких-то несколько недель. Джек не шутил. Она захотела играть в сериале, и он подал на развод. Джейн не раз думала отказаться от роли, но знала, что если сделает это, то потом возненавидит его; их брак был необратимо расстроен. Она больше не хотела водить Джека за нос, с нетерпением ждала своей новой жизни и надеялась, что в конце концов дети поймут, что и она живой человек, со своими чувствами и потребностями, и что все россказни о ней отца – неправда.

Она не слышала, как открылась входная дверь, не слышала шагов в коридоре, стояла в белье, ждала, когда нальется ванна, и буквально подпрыгнула от неожиданности, увидев его.

– Джек... что ты здесь делаешь?

Она не видела его несколько недель, с тех пор, как он приходил за остальными вещами, и вдруг – вот он, стоит и смотрит на нее, словно хочет что-то сказать.

– Я заехал кое-что забрать.

Но она знала не хуже его, что забирать больше нечего, все давно увезено. Джейн недоумевала, зачем он явился.

– У тебя все нормально?

Она с беспокойством наблюдала за ним. Выражение его глаз было каким-то странным.

– Вроде да. Я собирался тебе позвонить и поговорить.

– А я тебя не могла застать.

– Я был занят.

Джек пожал плечами, глядя на ее груди.

– Я считаю, что нам иногда надо обсуждать кое-какие вещи, но...

Джейн не хотела ему признаваться, что ей нужно время, чтобы спокойно одеться.

– Понимаешь, сегодня не очень подходящий для этого день.

Джек подозрительно посмотрел на нее:

– Почему?

Она решила, что обманывать его нет смысла.

– Сегодня у нас вечеринка для актеров.

– И что вы там будете делать? Трахаться друг с другом и смотреть, у кого это лучше получается?

Его глаза зло сверкнули, и Джейн поняла, что он «под мухой». Это было что-то новое для него. Раньше он так часто не пил. Она терпеть не могла общаться с ним нетрезвым.