Текст книги "Технократ"

Глава 9
Встречи приятные и не очень

Я предпочитаю иметь дело со старыми врагами. Их привычки и силы мне хорошо известны… да и к тому же они часто умирают без моего участия.

Один дворянин, доживший до ста лет

– Он спасется, – говорила Анелия, стоя в саду у беседки, увитой плющом. – Нерман очень хорош в политике, если вопрос не касается рабства. Он сумеет найти союзников даже в окружении императрицы.

– Я тоже верю в это. – Рядом с принцессой находился Кретент. Он старался не сводить глаз с высокородной собеседницы, но все же иногда по привычке быстрым взглядом охватывал окрестности. – Хотя если твое высочество даст приказ, чтобы я помог королю бежать, то приложу все свои силы…

– Не нужно. – Анелия ответила слишком быстро, отводя светло-зеленые глаза в сторону. – У меня есть другое поручение… весьма щекотливое.

– Я с младых ногтей на королевской службе, твое высочество. Для меня не существует щекотливых поручений. – Кретент изрек это обыденным тоном. Весь его вид, его неподвижное лицо, испещренное столь же неподвижными морщинами, говорили о том, что ему все равно, каким будет приказ.

– Но твоя репутация сложилась отнюдь не на королевской службе. – Анелия относилась к странному собеседнику без страха, но с любопытством. Мало кто из неэльфов интересовал ее, и Кретент мог бы чувствовать себя польщенным, если был бы склонен к таким глупым чувствам.

– Я всегда был таким, твое величество. Просто опала заострила мои самые неприятные черты.

– Неприятные? Вот как… Ну что же, именно они мне понадобятся.

Кретент не проронил ни слова. Он ждал. Даже любопытство, свойственное всем ишибам, казалось, оставило его. Убийца на королевской службе нисколько не удивился, когда принцесса предложила встретиться наедине, вне дворца. Нерман тоже, бывало, давал щекотливые поручения там, где никто не мог подслушать даже случайно.

– Ты сможешь убить имис? – Анелия не дождалась ответа, поэтому продолжала.

– Разумеется, – без колебаний ответил Кретент. – Если нападу внезапно. Имис опасны только в атаке, а их защита – средняя, чаще даже слабее, чем у обычных ишибов. Они слишком привыкли полагаться на свои мечи и скорость…

– Его зовут тагга Лерель. Насколько я понимаю, он – любовник или доверенное лицо Илании. О нем мне сообщил один человек из бывшего окружения Миэльса.

Правая бровь Кретента сдвинулась буквально на миллиметр.

– Не удивляйся, это запутанное дело, – пояснила Анелия. На ее надменное и красивое бледное лицо легла тень презрительной улыбки. – Я тебе расскажу в общих чертах.

Кретент коротко поклонился.

– Нерман советовал мне посвящать подчиненных в детали. Он говорил, что так они смогут лучше выполнить задание. Не понимаю, как это тебе поможет, но тем не менее… Некоторое время назад я заметила, что за мной следят. Тебе, наверное, известно, что мои отношения с Иланией, дочерью императора, нельзя назвать дружескими. Я каждый день ожидаю какого-нибудь подвоха. Но вчера за мной следил не кто-нибудь, а имис. Странно, да? Я, конечно, не могла оставить этого без внимания. Сама подошла к нему и спросила, зачем он следует за мной. Знаешь, что имис ответил? Что он – мой поклонник!

Кретент скупо кивнул. Весь его вид показывал, что он на месте имис ответил бы точно так же.

– Как ты понимаешь, у меня нет недостатка в поклонниках, поэтому все может быть. Но то, как имис смотрел на меня, как он говорил… я ведь не вчера родилась и знаю, когда мужчина любит, а когда – притворяется. Но сочла за лучшее сделать вид, что поверила. Кретент, имис – это очень опасно. Я бы меньше беспокоилась, если бы на его месте было пять обычных ишибов.

– Да, твое высочество. – Собеседник был полностью согласен.

Анелия осталась довольна его реакцией.

– Поэтому сделала вид, что поверила, и спросила его имя.

– Очень мудрый шаг, твое высочество.

– Да. Но я ума не приложу, что с ним делать. Зачем он следит? Меня терзает беспокойство. Глупо пройти через все, что я прошла, и умереть здесь.

– Да, твое высочество. Думаю, будет проще убить его. Риск неуместен.

Анелия кивнула:

– Пусть умрет так, чтобы никто не заподозрил нас. Иначе королю это не понравится.

– Разумеется.

В тот же вечер Кретент занял наблюдательный пост на краю небольшой рощи. Эта роща плавно переходила в сад, откуда до дома имис было рукой подать. Отличное местечко для засады. Толстые стволы деревьев сильно ограничивали видимость с помощью щупа, а свисающие низко ветви в сочетании с темнотой успешно скрывали любого, кто желал бы спрятаться от посторонних глаз.

У Кретента не было времени изучать привычки имис, поэтому он засел в засаде после заката с твердым намерением довести дело до конца сегодня же. Убийца был там не совсем один – компанию ему составляли бойкий сверчок и небольшая сова, сидящая на дереве неподалеку. Кретент притаился среди ветвей и почти ни о чем не думал, даже о своих соседях: лишние мысли способны увлечь и заставить пропустить самое главное.

Его ожидания увенчались относительным успехом примерно после полуночи. Мимо убийцы прогромыхала карета с гербами тагга. Кретент мысленно выругался. Он ожидал, что имис пробежит мимо на своих двоих. Карета все меняла. Нельзя ведь лезть в дом без предварительной разведки! Для таких дел вообще лучше брать с собой Рангела Мерта.

Однако Кретент остался на месте, и его терпение было вознаграждено. Вскоре к дому тагга проследовала еще одна карета в окружении нескольких охранников. Гербы были легко узнаваемы: карета принадлежала Илании, дочери императора. Кретент решил еще немного подождать – и угадал.

Тагга и принцесса начали прогуливаться по саду, оставив охрану около входа в дом. Убийца приметил несколько удобных моментов, чтобы напасть, но не хотел этого делать при Илании. А убивать принцессу – себе дороже, Нерман такого точно бы не одобрил.

Кретент двигался за деревьями бесшумно, словно его сосед-сова. Он старался не упускать из виду гуляющих. Тагга и принцесса говорили негромко, до королевского ишиба доносились только обрывки слов, а ближе подойти он не решался.

Наконец Илания простилась с имис. Девушка решительно направилась к карете, а тагга остался стоять на дорожке, казалось, в глубокой задумчивости. Кретент не стал колебаться. От внезапного удара опытного убийцы ничего не подозревающего имис не могла спасти даже хваленая скорость. Лерель умер у себя дома, в собственном загородном саду. Его тело осталось лежать на мелком гравии, а Кретент, выполнив задание, поспешил вновь скрыться среди деревьев. Убийца не видел, как принцесса, словно вспомнив что-то, вернулась к своему доверенному человеку. Кретент не мог лицезреть выражения лица Илании, когда она обнаружила труп мужчины, с которым говорила еще пару минут назад. Но если бы Кретент видел это лицо, то начал бы сомневаться в правильности поступка.

Принцесса, наклонившаяся к телу, разогнулась, взглянула на темные силуэты деревьев, и ее руки сжались в кулачки. О чем она думала в тот момент? Легко угадать. О том, что у нее появился опасный враг, о том, что отец ничего не делает для дочери, о том, что нужно действовать, и не так, как она действовала раньше… В голове Илании все смешалось: любовь к Нерману, жалость к имис, страх за себя, неуверенность в будущем. Ее разум, привыкший к интригам, подсказывал только один выход. Отчаяние и ненависть были согласны с ним. Эти чувства разрослись и достигли такой величины, что затмевали собой все остальное.

Если подняться слишком высоко, то будет трудно в деталях рассматривать то, что происходит внизу. Это нехитрое правило Михаил узнал еще тогда, когда взошел на трон. Но, не желая уподобляться самовлюбленным монархам, он не реже одного раза в пару недель «ходил в народ». Посещал трущобы (которых становилось все меньше и меньше), беседовал с трактирщиками, торговцами, мог даже остановить на улице какого-нибудь подростка и завести разговор о его житье-бытье. С подростками было особенно просто: они отмалчивались лишь поначалу, а потом, стоило затронуть нужную струну, информация лилась из них как из ведра. Тунрат и ишибы королевской охраны отрицательно относились к таким прогулкам, но Михаил не беспокоился. В отсутствие имис опасных врагов у него практически не было.

Однако в день покушения на императрицу король познакомился с правилом «сверху все видно хуже» с другой стороны – со стороны неба. Он сгоряча набрал такую высоту, на которую очень редко поднимался раньше, и сейчас плавал среди облаков, подобный дирижаблю с заведомо слабым двигателем. Практически дрейфовал, отдавшись на волю ветра. Его уже давно никто не преследовал, но осторожный Михаил снижался медленно. Ему совсем не хотелось очутиться под ударом спаянной группы великих ишибов – не той разрозненной толпы, от которой он сумел сбежать, а настоящего отряда, каждый член которого знает свои место и задачу.

Король боролся с искушением приземлиться и высматривал ориентиры, сожалея, что не обладает зрением орла, и признаваясь себе в том, что не представляет точно, где находится. Его радовал внезапно появившийся аб, удивляло то, что аб выглядел гораздо большим, чем раньше, да и вообще после пережитого жизнь казалась неплохой.

Часа через два-три непрерывного полета Михаил наконец решился снизиться хотя бы метров до ста. Он оказался в совершенно незнакомой местности. Скорость ветра наверху обычно сильнее, чем около земли, и короля могло занести куда угодно.

До снижения Михаил отчетливо видел деревушки, дороги, поля, возделанные и не очень, а также порядки уларатских войск. Эти войска, казалось, были разбросаны повсюду. То тут, то там развевались уларатские флаги с изображением черного дракона на красном фоне, а также другие знамена, «полковые». Но как только вражеские отряды исчезли, а дороги обезлюдели, король пошел на посадку.

Он приземлился в чистом поле. Кругом росла невысокая, по колено, зеленая трава с мохнатыми колосками на тонких стеблях, дышалось легко, ветер был свеж, но короля грызла странная мысль. Ему казалось, что виденный недавно «полковой» флаг, принадлежащий уларатскому отряду, удивительно знаком. Конечно, Михаилу нужно было в первую очередь подумать о том, чтобы найти кого-то из местных жителей, спросить дорогу или, на худой конец, хотя бы приблизительно сориентироваться по солнцу, но этот флаг… Сине-белое знамя неизвестного отряда не желало уходить из мыслей. Оно было как заноза в ноге – хочется перестать думать о ней хоть временно, но каждый шаг упорно направляет размышления в прежнее русло.

Король крепился некоторое время, демонстрируя недюжинную волю и пытаясь отвлечься «тестированием» своего аба, а потом остановился и развернулся. Вместо того чтобы идти к деревушке, расположенной километрах в двух, которую Михаил приметил еще в воздухе, он направился назад – к месту расположения того самого отряда с загадочным знаменем.

Уларатский отряд был гораздо дальше, чем деревенька, но король достиг его быстро. Овраг, заброшенный поселок, несколько полей – это не преграды для великого ишиба, стремящегося к цели. Прошло, должно быть, менее получаса, как Михаил издали заприметил и село, где остановился отряд, и палатки, и даже оба знамени. Одно из них, с изображением черного дракона, гордо реяло над невысокой черной избой, а другое, белое с синим волком, было попросту прикреплено к столбу, врытому в землю.

Теперь-то король рассмотрел интересующее его знамя во всех подробностях. Ошибки быть не могло.

Михаил немного помедлил и направился прямо в расположение вражеского отряда. Он отбросил всякие сомнения. У него было много незаконченных дел, но если одно из них само идет в руки и напрашивается на разрешение, то глупо отказываться.

– Господин ишиб! Гм… господин великий ишиб! – У первого же дома Михаила встретили двое солдат. – Как и кому прикажете доложить?

Король был в пыльном, но все еще роскошном уларатском халате с золотым и серебряным шитьем. Великого ишиба в нем было нетрудно узнать.

– А кто есть из начальства? – спросил он, глядя на потертые кожаные доспехи солдат, которых он мысленно окрестил заморышами.

– Дежурный офицер, дежурный ишиб, да и…

– Зови ишиба. – Михаил махнул рукой с таким видом, словно делал одолжение этому лагерю лишь одним своим присутствием.

– Слушаюсь. – Самый молодой и коротконогий воин быстро поклонился и побежал к соседней избе, смешно взгомоздив копье на плечо.

– Давно из Ранига? – Михаил обратился ко второму, пожилому бородачу, и, не дожидаясь ответа, зашел за угол дома, чтобы присесть на завалинку.

– Давно, господин великий ишиб! – Судя по виду солдата, бородач хотел спросить, откуда такому важному гостю известно о Раниге, но не решался.

– Тяжело здесь живется-то? – гнул свое Михаил. – В Раниге ведь дом наверняка остался. Земля…

– Тяжело, – вздохнул солдат. Он слегка расслабился – ведь незнакомец говорил с ним спокойным, даже отеческим тоном. – Но не мне одному! Вот наш далл – он ведь тоже остался и без дома, и без земли. В Раниге у него сколько всего было, а здесь один замок. А ведь у него столько родственников! Но никто не жалуется, господин великий ишиб. Мы готовы исполнить наш долг до конца!

– Ну-ну, – с иронией в голосе сказал король. Он даже нагнулся вперед, чтобы еще раз посмотреть на бело-синее знамя. Герб на нем был знаком Михаилу настолько, что напоминал о белокаменном Парме. Еще бы, усилиями короля этот герб красовался на двух столичных дворцах и… принадлежал Комену Каретту, королевскому советнику и главному полицейскому Ранига и Круанта. Отец этого самого Комена, могущественный далл, сбежал со своими людьми после падения короля Миэльса и взятия Парма Нерманом. С тех пор беглеца никто не видел.

– А как поживает прекрасная Ларета, дочь далла? – поинтересовался Михаил после паузы. – Она вообще здесь? Или в другом месте?

– Не могу знать, господин великий ишиб! – отрапортовал солдат, удивленный осведомленностью гостя. – Точно не здесь.

За стеной дома послышались шаги. Две пары ног. Михаил с интересом смотрел на угол, ожидая, кто же покажется оттуда. Король специально выбрал стратегическую позицию – он не был сразу заметен для щупа.

– Так где он?! Куда делся? – С этим вопросом из-за угла вылетел ишиб, одетый в приличный темно-синий халат. За его спиной семенил солдат, но постовой уже не интересовал Михаила. Выражение лица ишиба – вот что было любопытным.

Король, пожалуй, еще ни разу в жизни не видел такой быстрой смены эмоций. Напряженное лицо ишиба, занятого поисками неведомого гостя, моментально расслабилось, когда он обнаружил этого самого гостя сидящим за углом. Но выражение покоя ни на секунду не задержалось на ухоженном лице, а тут же сменилось растерянностью, которая плавно перетекла в нескрываемый ужас. Ишиб тихо взвизгнул, развернулся, даже занес ногу, чтобы бежать…

– А ну стой! – Командный голос у Михаила был уже давно отработан.

– Стою, – горестно выдохнул ишиб. Его нога медленно опустилась, и он повернулся с таким видом, словно решал – покончить ему с собой немедленно или сначала поднять тревогу, чтобы умереть как герой. – Стою… твое величество.

Солдаты быстро переглянулись и на всякий случай приняли стойку «смирно». Они совершенно не понимали, что происходит.

– Ты кто такой? – спросил Михаил.

– Тагга Нерес Каретт, – последовал ответ.

Ишиб был не в состоянии оторвать взгляд от собеседника. Этот взгляд был наполнен такой тоской и печалью, что, встреть король ишиба на улице, непременно поинтересовался бы, что с ним стряслось и не нуждается ли он в помощи.

– Кем приходишься Комену? – Михаил видел, что в помощи тот явно нуждался, но король, не обладая способностью к мгновенному исчезновению, не мог оказаться полезным.

– Двоюродный брат, твое величество. – У ишиба явно пересохло горло – он говорил сдавленно и хрипловато.

– И сколько вас тут?

– Кого? – было не ясно, притворяется ишиб или действительно ничего не соображает, поэтому король уточнил:

– Солдат и ишибов.

– Сто девяносто солдат и двадцать шесть ишибов. Трое великих… – Ответ последовал с некоторой паузой.

– Изрядно! Ну, а где этот?

Нерес наморщил лоб, пытаясь понять, о ком речь, и… тут же понял. «Этим» был могущественный далл Каретт, владелец городов, замков, рабов, войска и один из четырех фактических правителей Ранига. В прошлом, конечно.

– Господин далл здесь. В штабе. – Голос постепенно возвращался к ишибу.

– Ну что же, отлично. – Михаил повернулся к коротконогому воину: – Быстро за даллом, солдат! Скажешь ему, что прибыл великий ишиб прямо из ставки императрицы. Пусть поторопится.

Сила королевского голоса была такова, что воин уже почти бросился бежать, но в последнюю секунду спохватился и вопросительно посмотрел на ишиба. Тот кисло кивнул.

Король облокотился на стену дома и с прежним интересом посмотрел на ишиба. Михаил не зря позвал далла сюда, а не пошел к нему сам. Во-первых, тот придет сюда с минимальной охраной, что в значительной мере облегчит переговоры. А во-вторых, негоже королю ходить к даллу. Это далл должен идти к королю.

– Так что там с Ларетой? – спросил Михаил, разглядывая капельки пота на лице ишиба. – Где она?

– В замке… недалеко отсюда. Собирается скоро выходить замуж.

– За кого же? – Король продолжал беседу теперь уже светским тоном.

– За тагга Пареа, уларатского дворянина.

– Вот как… ну что же, я бы почтил эту свадьбу своим присутствием… и подарок бы принес… – Михаил давно обещал Маэту Ферену, что устроит его женитьбу на Ларете. Судя по усилившейся тоске во взгляде Нереса, он об этом знал или догадывался.

– Не скучаешь по родным краям?

– Родные края отлично без меня обходятся, твое величество. – Ишиб приходил в себя медленно.

– К чему такие черные мысли, тагга? В Парме есть кому составить тебе протекцию. Кузен, например. Он уже выпросил у меня твою голову. Ну-ну, не пугайся… Голову в том смысле, чтобы я тебя не казнил. А ты что подумал? Что он припомнит тебе детские шалости, когда вы с приятелями окунули его в холодное озеро? Не переживай, он уже целый месяц мне об этом не рассказывал. Забыл, наверное.

Теперь-то король припомнил, с кем имеет дело. Комен действительно один раз случайно обмолвился о детских годах, но абсолютная память ишиба сыграла плохую шутку с Нересом.

Михаил прислушался.

– Однако далл расторопнее тебя, – сказал он. – Вон уже бежит.

Король слегка ошибся: далл не бежал, а шел быстрым шагом. То ли штаб располагался ближе, чем палатка дежурного ишиба, то ли глава рода Каретт был действительно расторопнее, но вскоре он показался из-за угла в сопровождении одного ишиба-телохранителя и прежнего солдата.

Реакция далла была полной противоположностью ужасу ишиба. Худощавый пожилой мужчина с длинными седыми волосами не бросился бежать и даже не отпрянул. Просто его белесые выцветшие глаза расширились, но тут же прикрылись – далл Каретт великолепно владел собой.

– А я-то гадал, о каком «его величестве» говорил солдат… – пробормотал он, кланяясь. – Приветствую, твое величество!

– Какая радостная и во всех отношениях приятная встреча, – улыбнулся Михаил. – Трое твоих подельников уже получили свое, а ты вот куда забрался… Да еще под уларатским флагом!

– С позволения твоего величества, они – не мои подельники. – Далл еще раз учтиво поклонился. – Как только я узнал, что появился настоящий Нерман, я сразу же благословил богов за то, что они не отвернулись от Ранига. Я бы с удовольствием присоединился к твоему величеству и помог свергнуть узурпатора Миэльса, но политическая обстановка была такова, что счел за благо скрыться. А перед этим напутствовал своего любимого сына Комена, гордость моего рода, на то, чтобы он оберегал твое величество, всячески помогал в трудную годину и опекал от невзгод и неудач…

Михаил слушал эту белиберду с восхищением. Хитрый лис Каретт не произносил заранее заготовленной речи, а импровизировал. И делал это блистательно. Король сейчас вполне верил слухам о ловкости Каретта-старшего. Такой и на суде выкрутится, только дай ему слово…

– Я каюсь в том, что не вернулся в Раниг вовремя, но делал это, не желая зла своему королю. А просто из чувства неуверенности. Ведь возможна ошибка! Клевета, наконец! Я целиком поддерживал твое величество, но только боялся вернуться из-за злых наветов. Прости меня, твое величество! Но я виновен лишь в нерешительности, сомнениях, излишних переживаниях за собственную жизнь. Но всегда, ежеминутно оставался верным слугой твоего величества! Если бы твое величество прислал мне грамоту с приказом, то я бы немедленно выполнил его. Сделал бы все, что в моих силах. Бросился бы в Раниг и пожертвовал всем, чтобы выполнить королевскую волю! Даже жизнью! Приказа не было…

– Его не было потому, что я не знал, где ты находишься. – Михаил с трудом сдерживал улыбку.

– Но, твое величество, разве в этом есть моя вина? Да если бы я умел угадывать желания моего владыки, то немедленно поехал бы в Парм, чтобы припасть к подножию трона и покаяться! Я ведь ни разу не обнажал оружие против твоего величества, ни разу даже не…

– Довольно! – Михаил понял, что оправдывать себя далл может бесконечно. По части стремления к самосохранению далл-старший мог бы дать сто очков вперед даже Рангелу Мерту. – Ну а уларатский флаг как объяснишь?

– Да простит меня твое величество, но я воспользовался гостеприимством императрицы и возложил на себя обязанности по помощи в тыловом обеспечении уларатской армии. Но как только узнал, что Фегрид вместе с моим любимым Ранигом находятся на грани войны с Уларатом, то сразу же стал думать о том, как помочь моему королю. Меня начала тяготить моя должность! Мое сердце болело и болит до сих пор, терзаемое муками за судьбу Ранига! Я даже начал сочинять письмо твоему величеству, дабы…

Михаил махнул рукой. Почему-то он уже не сомневался, что у далла заранее заготовлено это письмо. А может быть, еще и другие доказательства его «невиновности».

Король легко поднялся с завалинки. Все это время он сидел на ней с таким видом, словно это – трон, а все перед ним стояли навытяжку. Михаил уже давно превратился в профессионального монарха.

– Ну что же, далл, показывай, что тут у тебя… – Король ступил на дорожку, ведущую в глубь поселка, и едва сумел расслышать, как глава рода Каретт шепнул ишибу:

– Чего стоишь без дела? Быстро снимай уларатский флаг!