Текст книги "История религии : конспект лекций"

1.10. Структурализм (К. Леви-Стросс, Ж. Дюмезиль)

Последним из числа основных подходов к исследованию религии сформировался структуралистский подход, принципы которого были сформулированы в 1940-х гг. в трудах французских антропологов Клода Леви-Стросса (1908–1990) иЖоржа Дюмезиля (1898–1986). Ключевым понятием структуралистского подхода является понятие структуры. Так, Леви-Стросс видел во всех сферах человеческой жизни – от языка до систем родства – господство одинаковых принципов структурирования, которые остаются неизменными и строятся на оппозиции «сырое – вареное», «живое – мертвое», «старое – новое», «верх – низ» и т. д. (т. е. бинарной системе). Подобная структура может не осознаваться самим человеком, поэтому необходим беспристрастный взгляд исследователя, способного вычленить в запутанной картине социальной жизни базовые связи.

Такой же подход лежит в основе структуралистского исследования мифов: каждый миф или отдельный вариант мифа не рассматривается как уникальное произведение; объектом рассмотрения служат все варианты мифов, образующие некое целое. Именно в комплексе различных интерпретаций мифа можно вычленять базовые противоположности, которые проявляются в любом из вариантов, вне зависимости от того, насколько от первоначального варианта он отстоит. При этом выстраиваемая структура не является исходным, наиболее древним вариантом мифа, а представляет собой лишь модель мифа, исходя из которой можно рассматривать вновь обнаруживаемые интерпретации. Например, К. Леви-Стросс анализирует миф об Эдипе, вычленяя за внешней последовательностью событий (которые уже послужили когда-то объектом исследования для 3. Фрейда) внутреннюю структуру, проявляющуюся в противостоянии друг другу представлений о рождении человека из земли (появление вооруженных воинов из посеянных на поле зубов дракона) и его появлении от брака мужчины с женщиной (судьба Лая). С этой точки зрения версия Фрейда является всего лишь новым вариантом исходного мифа, демонстрирующим точно такую же структуру и поэтому повергаемым анализу наравне с античными аналогами.

Подобный подход, хотя и позволяет избежать умозрительных и сугубо теоретических попыток реконструкции изначального мифа, но одновременно лишает исследование мифов какой-либо соотнесенности с реальной историей: если все варианты мифа равнозначны, то нет никакой разницы между тем из них, который возник ранее, и тем, который является плодом индивидуального художественного творчества. Кроме того, само положение Леви-Стросса о наличии в мифах исходных бинарных оппозиций не означает, что может быть выделена только одна подобная оппозиция. В любом мифе можно найти сразу несколько противостоящих друг другу элементов, поэтому поиск тех из них, которые оказываются наиболее соответствующими структуре мифа, оказывается предоставленным фантазии исследователя.

Ж. Дюмезиль использовал структуралистскую схему наряду со сравнительным методом исследования для своей реконструкции социальной структуры и религиозных воззрений праиндоевропейцев.[20]20
  См.: Дюмезиль Ж. Верховные боги индоевропейцев. М.: Наука, 1986.


[Закрыть] В своей работе он исходит из предположения о том, что индоевропейскому обществу изначально была свойственна жесткая социальная структура, обусловленная основными потребностями примитивного общества: жречество, воины и крестьяне. Каждая из этих социальных групп обладала собственной функцией: жрецы – функцией упорядочивания космоса путем выполнения соответствующих обрядов; воины – функцией защиты собственной социальной группы и агрессии по отношению к остальным; крестьяне – функцией обеспечения материальных условий жизни. Небесная иерархия, согласно Дюмезилю, четко соответствует этой социальной структуре: в иранской, индийской и скандинавской мифологии присутствуют «тройки» богов, ответственные за покровительство перечисленным социальным группам. Язвимой стороной концепции Дюмезиля являются многочисленные натяжки, к которым ему приходится прибегать для выдерживания троичной структуры в религиозных пантеонах, а также отсутствие археологических данных, способных подкрепить само предположение о существовании трех социальных групп.

Тема 2
Ранние формы религии

2.1. Религия неандертальцев и примитивных народов

Религия настолько органично присутствует в жизни современного человека, что создается впечатление, будто она сопровождает человечество на протяжении всей истории его существования и развития. Но эта точка зрения является ошибочной, поскольку сохранившиеся до наших дней археологические данные позволяют зафиксировать примерное время возникновения еще примитивных, но уже религиозных обрядов. Впервые наличие подобных обрядов обнаруживается у Homo sapiens neandertalis (Человек разумный неандертальский), которого в обыденной речи часто называют просто неандертальцем. Этот подвид человечества стал тупиковой ветвью развития, а его исчезновение приблизительно 40 тыс. лет назад многие исследователи объясняют как раз деятельностью предков современного человека. В рамках истории религии неандерталец служит объектом пристального исследования, поскольку именно к нему археологические данные позволяют отнести первые известные нам проявления религиозных чувств. Как же способствовали возникновению религии те природные и социальные условия, в которых существовал неандерталец?

Обитали неандертальцы небольшими группами по 30–40 человек, занимались собирательством и охотой, вели кочевой образ жизни, но кочевали по достаточно ограниченной территории в поисках наиболее плодородных полей и богатых дичью лесных или лесостепных угодий. Знаменитые пещеры на юге Франции, в которых была впервые обнаружена наскальная живопись, позволяют с полной достоверностью утверждать, что посещались эти места и дополнялись свежими рисунками на протяжении многих поколений людей, которые явно принадлежали к одному или нескольким родственным племенам. Во главе каждой такой группы стоял вождь, который имел весьма ограниченные функции, чаще всего касающиеся охоты, поэтому в обыденной жизни племени его роль была невелика. Периодически случались столкновения с соседними племенами, что приводило к гибели в схватке или ранениям, которые в тяжелых условиях первобытной жизни оборачивались той же самой гибелью, только более мучительной. Смерть сопровождала неандертальца по пятам, да и продолжительность его жизни была невелика: большинство сохранившихся до наших дней черепов неандертальцев принадлежит 30—40-летним людям, а многие заканчивали свою жизнь и еще раньше – смерть в детском и юношеском возрасте была обычным событием.

Историкам бывает сложно реконструировать мышление человека, чья жизнь отделена от сегодняшних дней несколькими сотнями лет. Что же можно сказать о мышлении неандертальца, существование которого оказалось отделено настолько большим временным барьером, что выпало из исторической памяти человека современного типа на много тысячелетий? Судить о тех процессах, которые протекали в голове у неандертальца, мы можем по немногочисленным свидетельствам, сохранившимся до наших дней, причем надо учитывать, что такая реконструкция в любом случае является гипотетической. Итак, свидетельствами существования зачатков религии уже в эпоху неандертальцев являются:

1) наличие определенного похоронного обряда. Возможно, первичной функцией похорон являлась чисто утилитарная забота о гигиене местообитания, однако такая забота не была обязательной в случае кочующих племен, поэтому сохранившиеся погребения позволяют достоверно утверждать, что первобытный человек заботился о покойнике. Разумеется, на основании археологических данных восстановить погребальный обряд не представляется возможным, но сохранившиеся следы позволяют утверждать, что умершего хоронили в определенной позе (как правило, лицом на восток – навстречу поднимающемуся Солнцу), а место погребения посыпали красной охрой. Особое отношение к мертвым проявлялось в том, что первобытный человек верил в сохранение некой формы жизни после смерти, боялся вреда со стороны умерших членов племени и стремился этого не допустить с помощью проведения обрядов;

2) ритуальные наскальные изображения. На протяжении XX в. было обнаружено несколько подобных пещер, самой знаменитой из которых является пещера Ласко в Южной Франции. Первоначально исследователи предположили, что изображения животных и людей не несли дополнительной смысловой нагрузки, а являлись прообразом возникновения искусства. Но многочисленные насечки и углубления на рисунках животных позволили реконструировать тот обряд, который совершался в подобных пещерах и сохранился практически в неизменном виде до наших дней у аборигенов Австралии. Непосредственно перед охотой мужчины первобытного племени «разыгрывали» свои последующие действия, поражая нарисованных животных и тем самым обеспечивая себе удачу в настоящей охоте. Очевидно, в тех же пещерах происходили и примитивные обряды инициации (посвящения), которые должны были приобщить юношей к взрослой жизни. Только после совершения такого обряда эти юноши могли считаться взрослыми людьми, их биологический возраст имел к возрасту социальному лишь опосредованное отношение.

Несмотря на то что неандертальцы не являются прямыми предками человека, сходство зачатков их религиозных воззрений с обрядами и мифами первобытных племен Человека разумного несомненно. Из этих примитивных форм выросло все многообразие религиозных проявлений, которые существовали у первобытного человека и в дальнейшем оказались объединены в рамках уже сложившихся религий. В частности, некоторые черты первоначальных религиозных форм оказались сохранены у жителей Экваториальной Африки и аборигенов Австралии. Однако религиозность в примитивных обществах сводилась не только к выполняемым обрядам и ритуалам, но и к словесному сопровождению этих ритуалов – мифам.

У современного человека миф до сих пор выступает синонимом чего-то несбыточного и волшебного, реально не существующего. Эта точка зрения была впервые сформулирована философами эпохи Просвещения, создавшими культ науки, базирующейся на рациональности, с позиций которой сохранившиеся остатки древнегреческой мифологии, дошедшие большей частью в вольном пересказе античных авторов, являлись не заслуживающими доверия баснями и сказками. Знаменитый русский филолог В.Я. Пропп (1895–1970) в своей работе «Исторические корни волшебной сказки» рассматривает соотношение сказки и мифа и приходит к выводу, что сказкой является только миф, утративший свою функцию, т. е. переставший служить словесным сопровождением какого-либо ритуала или объяснять установленный социальный порядок. В примитивном обществе миф своей функции не теряет, он тесно связан с религиозными представлениями и ритуалами. Применительно к религиям Древнего мира сложно говорить о разработке стройных теологических (богословских) учений, поскольку основная часть религиозных воззрений, особенно распространенных в низших слоях населения, продолжала существовать в виде мифов. Мифы рассказывались родителями своим детям и так передавались от поколения к поколению. Чем дальше удалялись мифы от тех уходящих в прошлое обрядов, которые их когда-то породили, тем более несуразными и преувеличенными деталями постепенно они насыщались, превращаясь из формы религиозного чувства в развлекательный рассказ.

В наиболее кратком, но полном виде специфика первобытной мифологии представлена у американского исследователя первобытной религии и мифологии Самуэля Хука. Он выделяет следующие типы мифов:[21]21
  См.: Хук С. Мифология Ближнего Востока. М.: ЗАО Центрполиграф, 2005. С. 7–13.


[Закрыть]

1) обрядовый миф – вероятно, наиболее древняя форма мифа, родившаяся из словесного сопровождения ритуала и призванная объяснить непосвященным основные моменты происходящего действа. Первоначально ритуал сопровождался песнопениями и заклинаниями, которые позволяли усилить влияние выполняемых действий, имея призывающий или повелевающий характер. Постепенно отдельные выклики и магические формулы приобретали характер связного рассказа, комментирующего каждый шаг совершающегося обряда;

2) культовый миф. Он является разновидностью мифа обрядового, но связан с более развитой формой религиозного мышления, при котором рассказывание мифа не сопровождает ритуал, а служит способом пробуждения религиозных чувств в момент отмечания какого-либо праздника, имеющего сакральное значение. Культовый миф сохраняет историю племени или государственного образования, привязывая ее к определенной религии или культу отдельного божества;

3) этиологический миф (миф происхождения) – сравнительно поздний вариант мифа, получающий развитие в обществе, уже утратившем непосредственную связь с ритуальными практиками и пытающемся оправдать существование ритуала с помощью псевдоисторического или религиозного объяснения. Например, египетский миф об Осирисе и Изиде, вступающим в брак, несмотря на существующую между ними кровнородственную связь, является попыткой оправдать существование старинного обычая, согласно которому египетские фараоны брали в жены своих сестер;

4) эсхатологический миф (миф о конце света). Зарождение этого типа мифов обыкновенно связывается с иудаизмом, но содержатся религиозные взгляды о конце света уже в вавилонских мифах. Если в примитивном обществе господствует циклическое представление о протекании времени (это связано с тесной зависимостью первобытного человека от природы, подчиняющейся циклической смене времен года), то эсхатологический миф служит проявлением уже несколько иного отношения к времени – линейного. Линейное время, в отличие от циклического, не замыкается в круг и имеет четкую точку начала и, естественно, точку конца, к которому следует готовиться заранее. Именно этот миф лег в основу иудаизма, а впоследствии и христианства;

5) миф престижа. Он служит обычным для примитивных обществ способом подчеркнуть превосходство своего рода, племени или города над остальными путем приписывания божественного вмешательства в рождение героя или создание государства. Так, жители Афин всегда с гордостью подчеркивали, что их город носит свое название в честь богини Афины, явившейся его основательницей и распространяющей на этот город свою божественную защиту.

2.2. Религия Древнего Египта

Религия Древнего Египта представляет собой крайне интересное для исследователей явление. Истоки его своеобразия заключаются в особенностях мировоззренческих взглядов различных народов, из которых складывался на протяжении столетий египетский этнос. Большое влияние на формирование архаичных древнеегипетских мифов оказали экологические параметры существования египетского государства: разливы Нила, служившие источником плодородия и процветания, и периоды засухи нашли свое отражение в сюжете борьбы Сета с Гором, сыном Осириса. Особенности становления древнеегипетского государства способствовали тому, что единой системы религиозных воззрений в Египте не существовало, а в каждом номе (отдельном районе) существовали свои верования и космогонические системы, основными из которых были гелиопольская и мемфисская.

Согласно гелиопольской версии источником возникновения явился Хаос (Нун) – Первозданный Океан, в котором однажды вдруг появился Атум – первоначальное божество. Устав от пребывания в одиночестве, Атум проглотил собственное семя и породил новое божество – Шу (бога воздуха), выплюнув его изо рта. Таким же образом он впоследствии создал Тефнут – богиню влаги и мирового порядка. Шуи Тефнут стали родителями Геба (бога земли) и Нут (богини неба), с возникновением которых произошло разделение первоначально единого мира на две составляющие половины. Чтобы прекратить постоянные ссоры между Гебом и Нут, остальные боги отделили твердь земную от тверди небесной, установив четкую иерархию между различными ступенями мироздания. В образовавшемся между землей и небом пространстве появилось место для людей, но периодически Геб и Нут все-таки сходились, результатом чего стало появление на свет еще четырех богов – Осириса, Исиды, Нефтиды и Сета, а также Нила, плодородных почв, дождя и других природных явлений, без которых нормальная жизнь людей была бы невозможна. Все перечисленные божества (за исключением Хаоса, который не персонифицирован) образуют Великую гелиопольскую Девятку богов, которая считалась официальным пантеоном Египта во время существования Древнего и Среднего Царства.

Мемфисская версия космогонических верований имеет некоторые отличия от гелиопольской. Так, создателем мира в ней предстает Птах, представляющий собой холм, возвышающийся посреди первозданного Хаоса, который по собственному желанию сначала делает самого себя богом, а потом задумывает сотворение мира, которое осуществляет путем произнесения имени создаваемого существа. Именно так (через произнесение имени) произошло рождение Атума, который становится помощником Птаха, принимая на себя часть его обязанностей – он создает остальных богов (тоже Девятку), а Птах с помощью слова вдыхает в них душу.

Самым важным элементом древнеегипетской религии, оказавшим большое влияние на все культуры, так или иначе соприкасавшиеся с Египтом, явился погребальный культ. Большую часть своей жизни египтянин должен был посвятить подготовке к переходу в иной мир, чему служило постоянное штудирование «Книги мертвых» – своего рода «путеводителя» души в мире мертвых – и строительство гробницы – безопасного хранилища для своего тела. Согласно верованиям древних египтян душа после смерти проходит через несколько ворот, попутно избегая различных опасностей – огненных водоемов, холмов, опасных чудовищ. Результатом этого путешествия становится попадание души умершего на судилище, которое осуществляет Великая Девятка богов. Представ перед ними, умерший должен произнести исповедь и перечислить весь список грехов, которые он не совершал в своей земной жизни (полный список состоял из 42 грехов). Знание о том, как избежать опасностей, что и кому из божеств говорить после попадания на посмертный суд, египтянин также получал из «Книги мертвых», представляющей собой набор священных текстов, окончательный вариант которых сложился в эпоху Нового Царства (XVI–XV вв. до н. э.).[22]22
  Сейчас эти тексты опубликованы на русском языке (см.: Бадж Э. У. Египетская книга мертвых. М. – СПб., 2004).


[Закрыть]

Религиозные праздники представляли собой официально утвержденные церемонии и являлись важнейшей сферой жизни древнеегипетского общества. Принять участие в религиозном торжестве, воплощающем тот или иной мифологический сюжет, считал своим долгом любой египтянин, о чем сохранились соответствующие наблюдения Геродота. Историк, принадлежавший к совершенно иной культурной традиции, с удивлением и непониманием воспринимал сцены религиозных праздников, во время которых многочисленные толпы простых египтян поглощали огромные объемы мяса, участвовали в коллективных избиениях и оргиях, уподобляя себя героям соответствующих мифов.[23]23
  См.: Геродот. История. М.: Наука, 1972. С. 157.


[Закрыть] Однако официальные празднества скрывали за собой другую, тщательно охраняемую от посторонних сторону древнеегипетской религии – тайные мистерии, к которым допускались лишь посвященные жрецы. Участвуя в театрализованных постановках, воплощающих мифы о Горе и Исиде, о гибели Осириса и др., жрецы тем самым совершали обряд инициации, позволяющий получить сокровенные знания об устройстве мироздания. Постепенно, начиная от эпохи персидского владычества и династии Птолемеев, элементы мистериальных культов стали открываться массовой публике, получив популярность в Малой Азии, Греции и Риме.

2.3. Религия Древнего Междуречья

Сложность исследования религии шумеров – автохтонного (коренного) населения Междуречья в IV–III тысячелетиях до н. э. – заключается в том, что сохранившиеся до наших дней мифы и сведения о религиозных ритуалах трудно очистить от более поздних семитских наслоений. Реконструированные на основе сохранившихся глиняных табличек и сравнительного этнографического материала шумерские мифы распадаются на три основные группы: мифы о сотворении мира; о создании человека; о Всемирном Потопе.

Миф о сотворении мира. Характерной чертой, роднящей шумерские космологические мифы с аналогичными представлениями других ближневосточных народов, является отсутствие понятия «небытие». Мир никогда не создается из пустоты, его создание всегда является лишь упорядочиванием первозданного хаоса. Согласно шумерским мифам первоначально Вселенная представляла собой гору, в которой неразрывно сливались земля (богиня Ки) и небо (бог Ану). Актом сотворения мира можно считать разделение неба и земли и образование между ними прослойки, состоящей из воздуха. Верховным богом шумерского пантеона был Энлиль (хотя историю его происхождения сохранившиеся мифы до нас не доносят), первоначально почитавшийся в качестве грозного повелителя ветров, способных пригнать грозовые тучи и тем самым подвергнуть страну угрозе наводнения. Другие божества, принадлежавшие к верхушке шумерского пантеона, – Ану и Эа – считались помощниками Энлиля. Ану олицетворял собой небо, а Эа, особенно почитавшийся приморскими общинами рыбаков и изображавшийся в виде рыбы, очевидно, был покровителем моря и окультуривающей деятельности человека.

Миф о сотворении человека. Человек создается для того, чтобы служить богам, заслуга его создания принадлежит богу мудрости Энки, к которому остальные боги являются с жалобой на то, что некому услужить им и подать вино. Вняв просьбам богов, Энки берет глину из источника со сладкой водой и лепит из нее человека, причем удается ему это только с седьмой попытки – предшествующие существа получаются чересчур неприспособленными для жизни. Но даже созданный в итоге человек остается слишком слабым и бессильным по сравнению с могучими богами – такими, вероятно, и осознавали себя древние обитатели Междуречья по сравнению с безжалостными силами природы (наводнениями и ураганами), вторгавшимися в их жизнь.

Миф о Всемирном Потопе. Это миф свойственен в той или иной мере практически всем народам, населяющим земной шар, но для шумеров он имел особое значение. В отличие от египтян, для которых разливы Нила, приносящие благодатный ил, являлись источником процветания и благополучия, обитатели Междуречья опасались наводнений Тигра и Евфрата, которые размывали посевы и обрекали людей на голодную смерть. Суть мифа заключается в том, что боги, опасающиеся усиления людей, замышляют покончить с ними с помощью наводнения. Но бог Энки решает спасти одного царя по имени Сипарра и открывает ему тайну будущего потопа. Царь успевает построить ковчег, благодаря чему спасается от неминуемой гибели, а его потомки заново заселяют освобожденную от остальных людей землю. Позже этот миф практически в первозданном виде вошел в библейский текст, став историей спасения Ноя и его сыновей.

В поздней вавилонской мифологии (III–I тысячелетия до н. э.), дошедшей до нашего времени в более сохранившемся виде, история Всемирного потопа становится частью похождений Гильгамеша, который может считаться основным героем и персонажем вавилонских мифов, хотя упоминается в качестве исторического персонажа уже в шумерских текстах.[24]24
  См.: Эпос о Гильгамеше//Поэзия и проза Древнего Востока. М. Художественная литература, 1973. С. 28–50.


[Закрыть] Именно в мифе о Гильгамеше отчетливо проявляется тема смерти и бессмертия: Гильгамеш, у которого умирает лучший друг Энкиду, неожиданно осознает бренность своего существования и отправляется в странствия, пытаясь завладеть эликсиром бессмертия. Преодолев все попадавшиеся ему на пути препятствия и добравшись до Утнапиштима – единственного человека, сумевшего обмануть смерть и обрести вечную жизнь, Гильгамеш получает от него искомый эликсир, но обрести бессмертие ему не удается – эликсир уносят змеи, а сам герой остается сидеть на берегу водоема, лишенный иллюзий относительно своего существования.

У вавилонян же можно засвидетельствовать наличие магических и гадательных обрядов. До наших дней дошли глиняные таблички с текстами заговоров, относящихся как к народной медицине, так и к черной магии, призванной навредить определенному человеку. В Вавилоне существовала и специальная коллегия гадателей (бару), которые предсказывали будущее по полетам птиц, по форме масляных пятен на поверхности воды, но чаще всего – по внутренностям ритуально умерщвленных животных. Впоследствии эти способы гаданий были широко распространены во всем Средиземноморье, особенно в Греции, Риме и Северной Африке. Религия древних обитателей Междуречья – шумеров и вавилонян – не канула в Лету вместе с этими народами и оказалась воспринята их наследниками. Немало мифов было заимствовано иудаизмом, а представление о вавилонянах как хранителях глубокой мудрости сохранилось вплоть до греческих времен: считалось, что знаменитый греческий философ Пифагор принес именно из Вавилона тайные знания об устройстве мироздания.