Электронная библиотека » Даниил Калинин » » онлайн чтение - страница 6

Текст книги "Лесные призраки"


  • Текст добавлен: 13 декабря 2018, 22:40


Автор книги: Даниил Калинин


Жанр: Боевики: Прочее, Боевики


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– Вы меня перевяжете?

В голосе эсэсовца сквозит надежда на лучший исход.

– Нет.

Короткий удар, и нож по рукоятку входит в горло врага.

А яд мне ещё пригодится.

14 сентября 1944 года

– Ваш отряд преследовали несчастья.

– Вы так считаете?

– С тридцати человек до… сколько там вас тогда осталось? Семеро?

– Верно, семеро. 23 партизана погибло за два боя. Но немцы и полицаи несли соразмерные потери, а мой отряд продолжал существовать.

– Что с «ягдкомандами», сменившими браконьеров?

– Встречаться с подготовленными охотниками в своём лесу ещё раз как-то не хотелось. Тем более, не раненых в строю оставалось всего три человека. Это считая вместе со мной. Потому я решил отвести «егерей» подальше от лагеря.

По счастливой случайности, путейский инвентарь остался на старой базе. Во время бомбёжки стена землянки, где он хранился, частично обвалилась; эсэсовцам она оказалась без надобности. Так что я нашёл его там, где оставил в последний раз.

На общем совете, выслушав мои доводы о необходимости переместить центр боевой активности, наш комендант вспомнил про охотничью заимку, на которой бывал когда-то в молодости. Она находилась километрах в 50 восточнее и была заброшена с 30-х годов.

Это было лучшим решением. Я, Иван и Виталий отправились туда, взяв с собой инвентарь, необходимое вооружение (пулемёт, снайперскую винтовку, пистолеты, гранаты) и небольшой запас еды.

Шли больше суток, затем ещё целый день восстанавливались после перехода и обустраивались. Заимка находилась в плачевном состоянии, хотя в своё время её строили добротно. Как бы то ни было, для временного пристанища она подходила.

За время нашей вынужденной пассивности немцы несколько расслабились. По крайней мере, на конкретном участке пути, расположенном ближе всего к заимке. Я потратил двое суток, чтобы примерно разобраться в логистике перевозок и мерах безопасности. «Хеншели» появлялись над дорогой не более двух раз за день, а на три эшелона в основном приходилась одна бронедрезина или бронелетучка. Также я наметил участок, где машинисты набирали максимальную скорость.

Эти диверсии были одни из самых тяжёлых за три года, и, честно говоря, страху натерпелись мы изрядно. Представьте: на полном ходу выскакивать к дороге, на скорость расшить рельсы и сдвинуть на пару сантиметров одну из ниток. Сердце билось посильнее, чем в засаде или во время боя, ведь мы должны были сделать всё незамеченными! Тем более на морозе, в смёрзшемся снегу и наледи.

Та ещё задачка. Но в первый раз нам повезло, сошёл состав с грузовыми машинами, новенькими «опелями». Не боевая техника, но операция в целом успешная. Сход был серьёзным, крепко разворотило оба перегонных пути.

На вспомогательном участке мы долго готовили диверсию, но немцы нас обыграли. Я следил за движением один день, пытаясь засечь интервалы между проходами дрезин, отследить хоть какую-то последовательность в их проходах, но тщетно: немцы пускали их хаотично. При этом прикрывался практически каждый состав.

В итоге, пропустив две бронедрезины в период наиболее интенсивного движения, мы рискнули и расшили путь. Однако пошла ещё одна дрезина, с которой заметили следы нашей активности.

Конечно, мы тащили за собой тяжёлые еловые ветки, они отчасти скрывали лыжню, если таковая оставалась. Но на этот раз путь и подходы к нему тщательно осматривались, благо экипаж располагал качественной цейссовской оптикой. Да и скорость у немцев была небольшая.

Но мне был нужен результат. Командование должно было заострить на нас внимание и именно в этот район направить «ягдкоманду». Потому мы обстреляли дрезину.

Огонь начал вести я, как самый лучший стрелок со снайперской винтовкой. Тем не менее, хоть и попал первым выстрелом, но снял только командира экипажа. Немцы ответили таким мощным огнём, что пришлось прятаться.

С другой точки меня подстраховали товарищи, но их стрельба также дала посредственный результат: зацепили кого-то из пулемётного расчёта. После отступили, дрезина оказалась нам явно не по зубам.

Две недели прошли. Последние дни мы активно готовились встречать «охотников».

Наш путь от перегонов к заимке отследить было несложно; мы покинули её заранее, предварительно поставив пару растяжек.

Дальнейшее движение также достаточно легко прослеживалось. Но в удобной (для нас) точке мы подготовили засаду, понаставив растяжек (запалы в оставшихся гранатах я заранее укоротил), оборудовав несколько огневых позиций.

Конечно, был страх, что нас попробуют обойти, но лыжня выходила к месту засады внезапно. И хотя всё время держать её под наблюдением было непросто, я справился.

Огонь открыл сразу, как только показались затянутые в маскхалаты лыжники. Свалил как минимум двух егерей, сменил позицию. Немцы ответным (и довольно метким) огнём накрыли мою первую лёжку, но ещё одного я достал уже с запасной.

Когда мы готовились, я ставил себя на место противника и рассчитал все варианты, как и откуда можно попробовать обойти засаду. Так что «охотников» ждал сюрприз. За конечный результат не знаю, но сработали две растяжки.

Не уверен, удалось ли мне обмануть противника с численностью группы. По крайней мере, стрелял с разных точек и вёл огонь из самозарядки. Думаю, что в начале боя точно смог сбить с толку.

Когда я в третий раз открыл огонь, с другого фланга по обозначившим себя стрелкам ударили мои пулемётчики. Под их прикрытием я тут же отступил.

Виталик и Ваня, предупреждённые о наличии снайпера в немецкой группе, особо не увлекались, дали три точные очереди и также отступили. Теперь их прикрывал уже я.

Обозлённые немцы попробовали преследовать; сработала ещё одна растяжка, а самого наглого я достал точным выстрелом в голову.

Остальных мы старались зацепить по конечностям: имея на руках раненых, оставшаяся часть «ягдкоманды» не смогла бы продолжить преследование.

Мы отступили, прикрывая друг друга. Но, видимо, «охотники» поняли мой последний «намёк» и не попёрли вперёд, очертя голову.

Впрочем, ни в чём не уверенные, мы подготовили вторую засаду в полутора километрах от места первого боя. Прождали три часа. Не обнаружив преследования, ушли.

Чтобы немцы не смогли проследить наш дальнейший путь по лыжне, ещё в паре километров мы так напетляли, что взять след стало практически невозможно.

Тем не менее, километрах в 20 от лагеря мы в третий раз устроили засаду, причём прождали целые сутки. Но то ли «охотники» не рискнули преследовать (или не смогли), то ли запутались в лыжных следах (основательно затёртых). Так или иначе, хвоста не было.

– На этом зимой 42-го вы свернули боевую активность?

– Да. Во-первых, без взрывчатки устраивать диверсии на перегонах было ой как не просто. По большому счёту, наши успехи до того объясняются банальным везением. А удача, как вы сами знаете, дама капризная. Во-вторых, перенести лагерь зимой или даже организовать вспомогательную базу для бойцов было просто невозможно. Если бы мы продолжили активную боевую деятельность, немцы, в конце концов, нашли бы лагерь. И куда отступать зимой? В-третьих, я учёл опыт в целом неудачных для отряда столкновений с противниками. На наших потерях сказались не только мои не самые верные решения, но и общая слабая подготовка партизан. По сути, на момент первых столкновений они только начали постигать воинскую науку. А вот, например, когда устраивали засаду на «ягдкоманду», мои пулемётчики, уже побывавшие в крутых заварухах, действовали предельно грамотно. Так что имеющееся в нашем распоряжении время я потратил на подготовку бойцов.

– То есть вы сознательно отказались от боевых действий тогда, когда страна сражалась на пределе возможностей?

– Встречный вопрос: мы бы принесли большую пользу стране, если бы бесславно погибли зимой 42-го? Тем более, тогда советская армия ещё наносила удары, ещё наступала вперёд. Кризис начался весной-летом, но если вы дочитали журнал боевых действий, то должны знать, что именно тогда наше участие в партизанской войне достигло своего пика.

19 апреля 1942 года

Воинский эшелон начинает набирать скорость только на переезде. Вот бы его под откос пустить! Эх, ладно, надеюсь, наша «добыча» будет не хуже.

Операция по захвату переезда и уничтожению его гарнизона тщательно спланирована и обговорена до мелочей. А вот потом, в случае её успеха, начнётся голая импровизация. Очень рискованно. Но именно так нас в своё время учили действовать немецкие инструкторы: дерзко, быстро, используя любые доступные возможности и импровизируя на ходу.

– Ну что парни, готовы? Всё помните?

– Так точно.

– А должны были сказать «яволь».

– Яволь, герр оберштурмфюрер!

– Гут гемахт.

На мне трофейная офицерская форма с эсэсовскими знаками различия, соответствующими войсковому старшему лейтенанту, на бойцах – унтер-офицерская. Прохора мы «повысили» до обершарфюрера (фельдфебеля), а Пашку до штурммана (ефрейтора). Комплекты сшили из захваченной в поезде формы и знаков различия, снятых с людей Дирлевангера.

Сердце колотится бешено, но в то же время походка становится легче и гибче, волна адреналина и азарта наполняет движения, а не сковывает их. На секунду чувствую себя хищником, предвкушающим сладкую добычу.

Впрочем, если себя и своих людей я условно мог бы сравнить с волком, то немецкий гарнизон тянет на матёрого секача.

Переезд с обеих сторон прикрывают по два пулемётных гнезда, к которым ведут траншеи, соединяющие блиндажи и окопы полного профиля. Впереди натянута колючая проволока, висит предупреждающий знак: «мины». Отдельный ход сообщений ведёт к артиллерийской позиции, где в удобном капонире замаскирована трофейная «сорокапятка». Видно, германский командир – мужик хозяйственный, раз держит противотанковую пушку в глубоком тылу.

То же самое можно сказать про трофейный ДШК с противоположной стороны переезда. И ведь не подкопаешься: на советский крупнокалиберный пулемёт установлен зенитный прицел. Как же можно оставить столь важный железнодорожный объект без зенитного прикрытия!

По ту сторону путей расположился миномётный расчёт, со штатной 50-мм «трубой». Зато командирский блиндаж с радистом находится недалеко от орудия.

Немчики на переезде состоят в охранных частях, это не матёрые бойцы, сражающиеся на фронте. Впрочем, наличие опытных ветеранов исключать нельзя. И всё-таки безмятежная служба в глубоком тылу, да ещё совсем рядом с польской границей расслабляет даже прусских служак. Пока я наблюдал за гарнизоном, обратил внимание, что бойцы в первую очередь показывают служебное рвение. К примеру, пулемётчики занимают свои штатные места только при наличии движения через переезд, так же как и дежурные у шлагбаумов. Одно отделение регулярно отдыхает в блиндажах.

Правда, немчики засуетились, увидев на дороге, ведущей из леса, офицера в сопровождении двух автоматчиков. Но показательная готовность нести службу и готовность к бою – это далеко не одно и то же.

Расстояние до переезда неумолимо сокращается.

– Готт мит унс. – негромко произношу я своим ребятам. Прохор и Паша, единственные в группе внешне подходящие на роль «арийцев», понимают мои слова и отвечают незаметными кивками. Не зря же учил своих бойцов немецкому.

«Бог с нами, ребята», – произношу я уже мысленно.

25 метров до переезда. Дежурные вытягиваются по струнке, командир, пятидесятилетний гауптман (видимо, вызвали из запаса старого служаку), выходит встречать вперёд. Ну конечно, целый оберштамфюрер СС! Что-то мне эта ситуация напоминает…

– Айне, цвай, драй, фир, – начинают негромкий отсчёт. Мои бойцы плавно смещаются за спину. Скрип свинчивающихся с «колотушек» колпачков практически не слышен.

10 метров. Запускаю левую руку за спину.

– Гер гауптман, разве вы не слышали стрельбу в лесу? Вы вызвали подкрепление?

– Гер оберштамфюрер, я не совсем понимаю…

Договорить он не успел. «Люгер» в левой руке извергает четыре пули. «Вальтер», мгновенно выхваченный тренированным движением правой, стреляет трижды. Огонь веду с 4-х метров, так что промахиваюсь всего один раз. Шесть мёртвых тел падают на землю у шлагбаума.

Две «колотушки» точно влетают в командирский блиндаж. Секунду спустя два негромких взрыва свидетельствуют об уничтожении радистов.

Хлёсткие выстрелы СВТ и очереди двух «машин-геверов» бьют с противоположной стороны. Бой начался.

Дежурные пулемётчики растерялись в первые секунды. А большего времени им никто не дал: трассы тяжёлых 9-мм пуль изрешетили солдат, только и успевших развернуть свои МГ.

Из ближнего ко мне блиндажа показался первый немец. Упал назад, с выбитым динамическим ударом глазом и дыркой в переносице. Три раза стреляю с колен в открытый проход. Ныряю в окоп, добавляю с обеих рук. Из-за спины в блиндаж летит «колотушка» в оборонительной рубашке, и тут же бьёт автоматная очередь. Ещё один немец падает в проходе, поймав три или четыре пули в живот; одновременно в блиндаже ухает глухой взрыв.

– Прикрой Прохора!

Дважды стреляю на движение. Запрыгиваю на гребень окопа, достаю «яйцо». Рву заранее отвинченный шарик. Стреляю два раза. Бросок! Снова стреляю. Сухой щелчок. Меняю магазин «люгера».

Закидываю в блиндаж вторую гранату. Дождавшись взрыва, бегом врываюсь в помещение. Два мгновенных выстрела на шевеление. Всё, контроль.

С той стороны бой завязался крутой, но пулемётные трассы бьют только из леса. Отчётливо слышны выстрелы СВТ. И крупнокалиберный ДШК, и МГ-34 на станках молчат. Значит, мои бойцы справились с задачей, в первые же секунды сняв пулемётчиков. Всё идёт по плану.

Прохор показался из противоположного блиндажа. Радостно кивает. Отлично, значит, целы оба. Показываю на зажатую в руке «колотушку» и три раза качаю ею. Боец понимает без слов: закидываем немцев гранатами, бросаем с задержкой в три секунды.

Возвращаюсь в блиндаж, достаю из стоящего в стороне ящика пяток гранат. Подхватываю вроде как целый МП-38 унтера. В голенища сапог засовываю рожки. Выбегаю.

Раскрутив крышечки на каждой «колотушке», начинаю бросать их через пути на звук выстрелов. Две гранаты взрываются в воздухе, ударив немцев осколками; ещё две прямо в окопах. Только одна не достигает цели.

Примерно та же ситуация складывается и у моих товарищей, правда, они бросают вдвое больше гранат.

В ответ с небольшими интервалами прилетают две «колотушки», одна попадает точно в траншею. Ныряю за угол извилистого окопа и падаю на дно, прикрыв руками голову. Не очень сильный взрыв три секунды спустя подсказывает мне, что кидали гранату без задержки.

– Парни! ВПЕРЁД!!

В теории, мы можем добить гарнизон только гранатами. Но поезд, бронедрезина или автоколонна могут показаться с минуты на минуту, и тогда блестяще начатый бой кончится для нас трагично.

Единственная автоматная очередь достаётся мне. Пули прошли рядом, но унтер бил неприцельно: снайперский огонь Мишки не даёт немцам высунуться из окопа. Мои пулемётчики временно прекращают огонь, чтобы не зацепить нас.

Прыжком в междупутье спасаюсь от встречной очереди. Краем глаза подмечаю, как атакуют мои бойцы. Отлично атакуют, грамотно прикрывая друг друга автоматным огнём.

Встаю, рывок вперёд. Показывается голова немца. Очередь от груди. Мимо. Перекат. Прячусь за рельсом, всё-таки какая-никакая, а защита. От пистолетной пули должен закрыть.

Приклад в плечо, три выдоха.

Показывается голова немца. Очередь. Противник исчезает под металлический лязг пробитой каски. Попал.

Высовывается ещё один, зло оскалив рот. Меня опережает Миха: пуля, посланная моим снайпером, поражает противника в затылок. От мощного удара у последнего из орбит вылетают глаза.

– Нихт шиссен!

Молодой ещё мальчишка, последний уцелевший боец гарнизона поднимает руки. Его можно понять: просидев всю войну в тылу, он ни разу не был в настоящем бою и ни разу не видел насильственной смерти. А ведь она далека от описаний героического эпоса.

Очередь от груди обрывает мольбы немчика. Взял в руки оружие – значит воин. А пленных нам сейчас брать не с руки.

Сдвоенный взрыв слева. Над окопом показалась массивная фигура Прохора и тут же пропала в траншее. Секунду спустя из неё раздаётся глухой рокот трофейного МП-38.

Пашка прикрывает, посылая короткие очереди в сторону блиндажа.

Когда я подбежал, всё было кончено: огромный (по нашим меркам) немецкий гарнизон перестал существовать. Судя по глазам моих бойцов, они ошарашены и пока ещё не могут поверить в наш успех. Смотрю на часы. С начала боя прошло 7 минут 18 секунд.

– Соберитесь, времени мало! Прохор, к ДШК, две минуты на изучение, смени прицел! Ваньку бери в помощники. Паша, за мной!

Вот она, «сорокапятка»! Доработанная и модернизированная советами версия немецкой противотанковой 37-миллиметровки, производства «Рейнметал». Собственно, ради орудия я и начал весь сыр-бор с переездом. Надоело расшивать рельсы на перегоне, взрывчатки нет, а как разглядел пушку в замаскированном капонире, так аж руки загорелись, до чего же хочется пострелять!

С системой наводки справляюсь за несколько секунд: как-никак офицер артиллерист, два года подготовки в Пуатье.

Начинаем ровнять орудийный капонир. Мне необходим сектор обстрела в сторону железнодорожных путей, так что приходится в быстром темпе работать лопатами, благо немцы – народ запасливый, шанцевого инструмента в избытке.

Подбегают ребята, начинают помогать. Не время.

– Виталя, Глеб, к пулемётам по обе стороны, сшивайте «бесконечные ленты», работаете без вторых номеров. Миха, остаёшься.

Хотя, стоп! Вначале убрать трупы!!

Интуиция подсказывает, что времени у нас в обрез.

Свистки локомотива послышались через пять минут.

Мы успели.

Поезд, как я и надеялся, показался со стороны кривой. Это означает, что машинист прилично сбросит скорость, а я смогу вести огонь по бортам заворачивающего состава.

Споро вращая рукоятками, корректирую требуемый угол прицеливания. Затем приникаю к панораме, вращая маховики подъёмного и поворотного механизмов, навожу прицел в нужную точку. Ну, вот и всё: центр перекрестья прицела совпадает с бортами платформ.

А чтой-то вы, камрады, везёте? Орудия? Стволы незнакомых мне пушек странным образом напоминают французскую дивизионную 3-дюймовку Шнайдера. Вот только лафеты совсем другие. Может быть, переделка? Очень даже в духе немецкой инженерной мысли.

Всего я насчитываю 20 платформ, на каждой по два орудия. Соответственно, в десяти крытых вагонах в середине состава немцы везут боеприпасы, в том числе осколочные снаряды калибра 75 мм. В теплушках же, помимо бойцов охраны, путешествуют орудийные расчёты.

Пушки охраняются достаточно крепко: в состав включены две теплушки с охраной и две платформы со станковыми пулемётами. Зениток нет: линия фронта далеко, так что сюда советские бомбардировщики не долетят. Наверняка платформы с флак-системами прицепят к составу ближе к границе.

Хвост поезда замыкает платформа с вмонтированным на ней панцером «двойкой». Судя по вращающейся башне танка, его экипаж готов открыть огонь в любую минуту. Опасный противник: скорострельна я 20-миллиметровая автоматическая пушка в тройку очередей сметёт всю мою засаду.

– Глеб! Бегом ко мне!

Пару секунд спустя пулемётчик оказывается рядом.

– Передай Витале: как поезд остановится, бронебойно-зажигательными по хвостовой теплушке. Если забыл: это патроны с чёрным кольцом и светлым носиком. На Прохоре первая платформа с пулемётами, ты же открываешь огонь по ближней теплушке. Как Прохор закончит, пусть помогает тебе. Патронов не жалейте: отстреляться надо на максимум. Всё понял?

– Так точно!

Середина состава уже практически поравнялась с точкой прицела. Пора.

Выстрел!

Осколочный снаряд утыкается в борт четвёртого вагона, одновременно открывают огонь мои пулемёты. Особо выделяется рокот ДШК, крупнокалиберные пули которого сметают немецкие расчёты вместе с «машингеверами».

Чудовищный силы взрыв сотрясает землю, подбросив нас с пушкой на полметра в воздух. Вагоны со снарядами детонируют в несколько секунд, исчезая в столбе пламени. Из огня с дикой скоростью вылетают бронебойные болванки.

Нас достаёт волна горячего спресованного воздуха, от которой мы прячемся за щитком сорокапятки. Но от дикого грохота деваться некуда: я на время теряю слух.

Крайние к вагонам орудийные платформы подбрасывает в воздух на десяток метров, словно пушинки. Одна из них вылетает в сторону, переворачивая за собой сцеп из трёх платформ. Четвёртая уходит под откос вслед за ними.

С другой стороны от взорвавшихся вагонов, подброшенная в воздух платформа перелетает через одну и, врезавшись в третью, сминает её, как картонку. Вторая вылетает из колеи, четвёртая, оборвав сцепку, становится на попа; в неё врезается пятая, после чего обе платформы с грохотом переворачиваются.

– Бронебойный! – я кричу, не слыша себя, а потому дублирую приказ жестами, показывая на остроконечные снаряды. Теорию орудийной стрельбы я буквально разжевал будущим членам расчёта, чётко объяснив задачи каждого. Бойцы справляются: Паша подаёт нужный снаряд, а Миха грамотно закрывает замок.

Хвост состава останавливается. Башня танка поворачивается в сторону переезда.

Поздно: я навёл «сорокапятку» быстрее.

Выстрел!

Бронебойная болванка прошивает тонкую броню «двойки» рядом с люком водителя. Тем не менее, башня продолжает разворот.

Вертикальная доводка на один градус.

Выстрел!

Панцер успевает ответить очередью, но оглушённый экипаж поторопился: трассы 20-миллиметровых проносятся над головой. А вот мой снаряд бьёт точно, проломив башенную броню.

Пару секунд спустя откидывается командирский люк. Из подбитой «двойки» вылезает только один окровавленный танкист; вслед за ним из нутра панцера вырываются детонирующие снаряды.

Орудия на платформах закрывают собой теплушки с бойцами железнодорожной охраны и артиллеристами. Но пушкам здорово досталось от разлетевшихся во время взрыва болванок; большинству уцелевших потребуется заводской ремонт.

Очереди крупнокалиберного ДШК буквально снесли с платформ пулемётные расчёты. Теперь Прохор не жалея полосует ближних к нам бойцов охраны.

Оба МГ-34 на станках ведут огонь по крайней теплушке. Благодаря оптическим прицелам, у моих пулемётчиков есть небольшое преимущество, но, кажется, немцы уже пришли в себя.

Навожу орудие на вспышки заговорившего с той стороны пулемёта.

Выстрел!

Очереди противника обрываются; открываю беглый огонь осколочными гранатами по насыпи у теплушки. Моё орудие ведёт огонь словно автомат, будто и не было двухлетнего перерыва в артиллерийской практике. Да и парни работают точно и слаженно, будто всю жизнь служили в расчёте «сорокапятки».

…– Видите мотоцикл под сеткой позади командирского блиндажа? Грузите в «люльку» второй ящик с осколочными и ящик с гранатами. На сиденье сзади увяжите миномёт и ящик с боеприпасом. СВТ сверху, если что, прикрою. После бегом к расчётам, снимаете МГ, ленты на себя и отступаем. Скоро здесь будет жарко. Прохор прикрывает первым, затем вы по очереди.

Последние осколочные снарялы посылаю в показавшихся в голове состава артиллеристов. Достаётся и паровозу: машинисты остановили локомотив при первых выстрелах, после чего спешно его покинули. Правильно, ребята, нечего геройствовать, тем более на стороне врага.

Всё, осколочных больше нет. Скорее, по привычке достаю панораму и бросаю гранату в ящик с бронебойными болванками. Вторую успеваю закинуть в канал ствола.

Прости, родная, сегодня ты хорошо повоевала. Мне очень жаль, что не смогу тебя с собой забрать.

Теперь главное, чтобы мотоцикл был заправлен.

Слава Богу у командира переезда с материальным обеспечением всё было на высоте, у массивного «цундаппа» залит полный бак. Кроме того, на люльке установлен ещё один МГ. Бьюсь об заклад, внутри наверняка остался цинк с лентами!

Управлять этим агрегатом и заводить его в любых условиях меня научили ещё в «Бранденбурге». Ох, икается моим инструкторам по ночам!

Поймав себя на этой не в меру весёлой мысли, выезжаю с переезда и даю полный газ в сторону леса. Теперь главное, чтобы на дороге не появился кто-то чересчур серьёзный.

…Обошлось, несмотря на то, что стрельбу мы подняли на всю округу. По существу, вся операция заняла чуть более получаса, а вызвать штаб группировки смогли (если смогли) только после нападения на эшелон. Так что авиация не успела. Когда «Хеншели» загудели над дорогой, вся моя группа благополучно углублялась в лес.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6
  • 4.2 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации