Текст книги "S-T-I-K-S. Пчелиный Рой. Книга 3. Секреты внешников"

Глава 14
Тяжёлая ноша. Часть вторая

Грин пришёл в себя с ощущением огромной тяжести на спине. Топтун не двигался. Кряхтя и тихо матерясь, Грин стал выползать из-под огромной туши. Всё тело болело. Ощущение было такое, как будто в него на полной скорости врезался велосипедист в защитной экипировке. Выползя кое-как из-под туши, он тут же прислонился к стене. Голова сильно кружилась, перед глазами плавали пятна – как бы не было сотрясения. Отдышавшись немного, Грин подполз к мёртвому топтуну. Повезло, что этот хищник был уже без одной руки, да и зарубцевавшаяся рана на боку говорила о том, что хищник весьма нездоров и слаб. На морде, частично покрытой костяной бронёй, осталась едва заметная царапина – попытка Грина застрелить тварь.

Разглядывая голову, Грин первым делом обратил внимание на веко и жёсткую мигательную перепонку, судя по всему, способную выдержать скользящий удар ножом. Было безумием пытаться прострелить ему глаз. Грин открыл пасть твари. У топтуна не было перегородки, отделяющей ротовую полость от глотки. Правильно. Он же хищник – мясо глотал сразу, не разжёвывая, крупными кусками. Пуля попала в пасть, по диагонали попала в мозжечок и, продолжая движение, ударила в череп изнутри, заставив последний треснуть, и застряла. Мозг даже не задела – фактически она прошла под ним. Мелкие осколки черепа ушли в споровый мешок на затылке, вызвав мгновенную смерть. М-да… Если бы траектория пули была иной, то, возможно, топтун остался бы жив и хорошо покушал человечинки. Непонятно, почему он вскочил – то ли так повёл себя из-за травмированного мозжечка, то ли просто в попытке оторваться от пола и освободившейся лапой вырвать ткань из пасти. Впрочем, уже неважно.

«Какой у него калибр?» – задумчиво посмотрел Грин на револьвер и стал потрошить затылок топтуна, чувствуя себя мясником. Топтун обогатил его сразу тремя споранами и двумя горошинами. Чувствуя, что жизнь налаживается, тут же достал запасную флягу с разбавленным медицинским спиртом и приготовил живец – хорошо иметь при себе две ёмкости. Выпив немного живца и почувствовав себя лучше, Грин влил небольшую дозу в рот девушки, которая пребывала в состоянии шока, и, привычно взвалив её на спину, пошёл дальше. Настроение стремительно улучшалось. Было странно, как маленькая победа так быстро взбодрила его. Впервые даже захотелось петь, разговаривать и если не смеяться, то хотя бы улыбнуться.

– Ну вот и обошлось, – сказал он. – Боялась? Я так боялся, что чуть в штаны не наложил. Фух… до сих пор страшно. Этот топтун прямо-таки родственник Мосфета. Вылитый старший брат или отец – такой же урод со склонностью к каннибализму.

Грин немного помолчал.

– Теперь нам нужна пища, живец и покой. Один мой трусливый знакомый говорил, что, обильно питаясь и попивая живец, можно заживить любые раны, даже восстановить оторванные конечности. Никогда бы не поверил в такое. Хотя знаешь, я бы и в топтуна раньше не поверил…

Грин шёл, болтая без умолку, и на душе становилось как-то спокойно. Весь кошмар произошедшего его уже не пугал так, как раньше. Примерно так же он чувствовал себя, угощая Баклана и Чучело живцом или помогая проводнице из поезда.

Вдруг впереди вышла знакомо сутулящаяся фигура.

– Грин? – спросила она громким шёпотом.

Грин вгляделся, сделал шаг и спросил:

– Баклан, ты, что ли?

– Я. – Баклан чуть помялся и полностью вышел из-за угла.

Грин даже улыбнулся и пошёл навстречу. Ещё одна знакомая фигура вышла из-за угла.

– Ты? – удивился Грин. – Ты живой?

Чучело только трусливо кивнул. Дуэт неудачников снова был в сборе. Грин расхохотался и пошёл навстречу.

– Ты это… – Баклан замялся, трусливо отведя глаза. – Я струсил и сбежал… И сделать бы ничего не смог…

Грин только поморщился – чего ещё было ожидать от него?

– Забудь, – просто сказал он. – Ты вовремя. Хотел спросить, до ближайшего стаба в какую сторону? И сколько идти?

– Километров десять. На юг, – помедлил с ответом Баклан. – Но придётся пройти через Адскую станцию. Или вообще все тридцать – если делать крюк и обходить её.

Грин задумался.

– Так перезагрузка уже была, и следующая не скоро, – вслух подумал он. – Там уже пусто должно быть.

– Угу, – грустно кивнул Баклан. – И мелочь из соседних кластеров пойдёт туда прятаться от крупных хищников.

– Ладно… – чуть помрачнел Грин. – Пошли пока в ту сторону – проводишь, а там и с другой дорогой определиться можно будет.

Он поймал на себе пристальный взгляд.

– А? Эта та женщина, которую муры тогда резали.

– А-а-а… – односложно ответил Баклан и отвёл глаза. Его напарник тоже как-то притих.

– Ну, пошли, что ли? – спросил Грин, бодро зашагав. Парочка пошла рядом.

– А ты как вообще выжил? – спросил Грин у Чучела.

– Я с балкона упал, – чуть улыбнулся тот. – А пока падал – дар открылся. Как мячик резиновый запрыгал. Мозги, правда, встряхнуло, и шкуру ободрал, синяков набил, но ни одного перелома, ни одного ушиба. В соседнем квартале в мусорке спрятался и сидел, а потом ушёл.

– Мозгов у тебя нет, вот и не сотряс, – хмыкнул Баклан.

Чучело хихикнул.

И фраза, и реакция были какие-то неестественные, но Грин не понял, что именно в них было не так. Все трое, вернее, четверо двинулись дальше. Однако настроение как-то неуловимо переменилось. Баклан что-то неестественно бодро рассказывал, Чучело отвечал невпопад, и при этом оба поглядывали на Грина мельком, иногда вообще старательно не смотрели. Какое-то нехорошее подозрение проникло в душу. Грин аккуратно придержал арбалет на бедре – единственная вещь, от которой сейчас был толк – револьвер разряжен, а с ножами ему будет несколько трудновато. Куда же ведут его эти двое? Что вообще задумали? Грин чуть приотстал и взвёл тетиву, но вкладывать стрелу пока не спешил. Чуть подумав, он решил, что лучше будет допрашивать этих клоунов в помещении, нежели на открытой улице.

– Мужики, – окликнул он идущую впереди парочку. – Давайте зайдём куда-нибудь?

– Зачем? – не поняли те.

– Да хочу продуктов поискать, перекусить немного, да и… – Грин замялся, подбирая слово. – Попутчицу подкормить.

На этих слова Баклан как-то излишне резко отвёл глаза, а Чучело разом побледнел. Грин понял всё моментально, ещё не веря в это, но уже поспешно снимая рюкзак. Бережно опустив на землю, Грин взглянул на попутчицу, а потом приложил палец к шее, нащупывая пульс.

Девушка была мертва.

Глава 15
Тяжёлая ноша. Часть третья

Грин какое-то время тупо пялился на труп, то бросаясь щупать пульс, то пытаясь услышать дыхание, то проверяя реакцию зрачков на свет. Потом просто сидел, тормоша и разглядывая тело.

– Подождите, – сказал он дуэту неудачников. – Вдруг ещё очнётся.

Но уже понимал сам – она не очнётся, и спасти не удастся. Его невольные напарники это тоже понимали, но промолчали. Грин попытался сделать массаж сердца – безрезультатно. Вколол несколько кубиков живца под кожу, в мышцу и в вену – всё то же. Затем немного посидел, с минуту разглядывая покойницу, и тихо спросил:

– Давно?

– С момента встречи, – так же тихо ответил Баклан. – Мы не хотели говорить.

– Угу. Спасибо. – Грин кивнул и стал снова водружать рюкзак с трупом на спину.

– Грин? – осторожно спросил Чучело.

– Да, я всё понимаю, – равнодушно ответил тот. – И в порядке… Она бы всё равно скончалась ещё до стаба – куча ран, дикий шок, огромная нагрузка на сердце и мозг. Даже странно, что сегодня ещё была жива.

– А тело зачем снова взял?

– Ну не оставлять же её тут зверям на прокорм, – пожал плечами Грин. – Как-то это не по-человечески.

Баклан внимательно всматривался в него.

– Правильно, – сказал он наконец. – Давай похороним по местным обычаям – закроем в пустой квартире, а с перезагрузкой тело само исчезнет.

– А почему бы и нет? – пожал плечами Грин и как-то мимоходом отметил собственное хладнокровие…

По пути Баклан обернулся на него несколько раз, а сам Грин поймал себя на том, что тянет руку за спину, чтобы нащупать в своей ноше хоть какие-то признаки жизни. Пустую квартиру нашли быстро, на десятом этаже многоэтажки – так была большая вероятность, что заражённые не почуют запах тлена. Грин с равнодушием патологоанатома прошёл в одну из комнат с широкой кроватью, положил на неё немую покойницу и закрыл простынёй. Из напитков был только живец, который распили молча, после чего, выйдя, заперли дверь и стали спускаться вниз.

– Да в порядке я, – отмахнулся Грин от Баклана.

Баклан промолчал. С огромным трудом в разорённых магазинах удалось найти остатки продуктов, годных в пищу – мародёры и рейдеры подмели всё. Ближе к вечеру нашли пустую квартиру и, нехитро поужинав, начали клевать носом. Оставив попутчиков за столом, Грин вышел в пустую комнату. Очень хотелось побыть одному. В одиночестве он опёрся на подоконник и стал смотреть на догорающий закат. Спокойствие было просто змеиное. Вдруг Грин понял, что чувствует себя как-то странно – словно плывёт, отхлебнув разбавленного спирта. Что такое? Он вроде не пил… Грин отошёл от окна и почувствовал, что его шатает. Всё вокруг стало каким-то чётким и одновременно расплывчатым, как в начале попойки. В голове забухал набат. Грин опёрся на стену, не понимая, что происходит, – пил только свой живец, ел сыр и галеты и даже не опьянел. Почему сейчас так ломает? Руки болели как не свои, тело шатало, в голове словно носились черти.

– Эй, ты спишь? – В комнату вошёл Баклан.

– Нет… Что со мной? – спросил Грин.

Баклан подошёл, внимательно глядя на него.

– Дай-ка руку, – сказал он.

Грин протянул руку.

– Да у тебя пульс скачет как бешеный, – сказал он. – Как у коня загнанного. И давление, наверное, сейчас такое, что ты должен быть как пьяный.

– Ты меня отравил? – печально улыбнулся Грин.

– Ты чего? – вытаращился Баклан. – Я бы никогда… Это тебя откатом накрыло…

– Каким откатом? – не понял Грин.

– А таким… Когда тебе плохо, а ты держаться стараешься, потом сразу накрывает. У кого в мозгу тромб отрывается, кого параличом разобьёт сразу, у кого сердце уколет…

– Да я и не сдерживался… – вяло отмахнулся Грин. – Я в порядке…

– Ага, ага… – скривился Баклан. – Если бы не сдерживался, а в порядке был, то там бы эту покойницу и оставил, а не тормошил минут двадцать, да и потом не пытался постоянно у трупа пульс нащупать.

Грин промолчал.

– Ляг и попробуй отоспаться, – буркнул Баклан уходя.

Грин не уснул. Ни через час, ни через два, ни через три. Аномальная бессонница. Уснуть не получалось никак. Сон не шёл. Мысли роились в голове назойливыми мошками, головная боль и усталость нарастали. Грин повернул голову, вздрогнул и сдержался, чтобы не заорать – рядом с ним на кровати лежала утренняя покойница и смотрела на него в упор живыми глазами. Грин свалился с кровати, продолжая смотреть в эти глаза, чувствуя, как пульс учащается. Покойница открыла рот, показав обрубок языка, и протянула к нему остаток руки, указывая на него. Грин пополз спиной вперёд, затем вскочил и развернулся к двери, но тут же замер – в дверном проёме стоял, улыбаясь своей звериной улыбкой, Мосфет.

– Что, Грин, страшно? – ухмыльнулся он. – Это ведь ты виноват, что она стала такой и умерла.

Грин поднялся.

– Ты… – Грин облизал губы. – Ублюдок, тварь! Это ведь ты её замучил!

– Да ну? – протянул Мосфет. – Ты ведь сам не стал выходить, и мне пришлось порезать её… Хотя я искал не тебя, но какая разница? Ты бы тоже сгодился.

– Мразь, зачем ты вообще её пытал?

– Ну должен же я был на ком-то отыграться? – недоумённо посмотрел на него Мосфет. – Ты не представляешь, как весело смотреть на человека, когда режешь ему пальцы. Это даже круче, чем смотреть фильм «Пила».

– Заткнись! – рявкнул Грин, разворачиваясь.

Напротив окна стоял Николай Викторович с его бывшей кафедры.

– Дядя Коля? – тупо спросил Грин.

– Для тебя – Николай Викторович, щенок, – окрысился тот. – Куда тебе до моего опыта, шёл ты бы лучше с кафедры – я хочу на постоянное место перейти.

– А не пошёл бы ты сам куда, а? – огрызнулся Грин. – Трепло помойное, ты почему меня бросил, ещё и мимо прошёл?

– Да кому ты нужен, слюнтяй? – брезгливо скривился дядя Коля. – Ты бы меня только тормозил. Ты даже бабу эту резаную потащил. Придурок. Надо было бросить там же. Кто она тебе? Никто. Стоило на неё силы тратить, она бы и так умерла.

– Да пошёл ты к чёрту, урод! – ринулся на него Грин, но споткнулся и упал.

– Вставай. – Чьи-то руки аккуратно помогли ему подняться.

Рядом стояли Баклан и Чучело.

– Мог бы просто добить её, – коротко сказал один.

– Если патронов было жалко, то тогда стилетом в сердце, – добавил второй. – Она и сама этого хотела.

Грин схватился за голову и сел на кровать, приходя в себя и понимая, что он один в комнате. Кошмар оказался слишком реалистичен. Сон совсем выбил его из колеи.

– Вот, значит, как я спокоен, – вслух сказал Грин. – Откат, значит…

Больше уснуть не получилось. Грин до самого утра просидел у стены, размышляя, как следовало поступить. Уже под самое утро, на заре, ему в голову пришла мысль, что покойница, которую они похоронили, на самом деле живая, и нужно скорее вернуться к ней. Поняв, что это уже психоз, Грин заскрежетал зубами. Утро он встретил разбитым и больным. Когда попробовал пошевелиться, то понял, что любое движение даётся с трудом. Есть не хотелось совершенно. Когда зашёл Баклан, он еле ковылял, держась за стену.

– Ты как себя чувствуешь? – спросил Баклан.

– Да нормально, – просипел Грин.

Баклан молча кивнул. Завтракать, в отличие от двух других спутников, Грин не стал. Ходьба по улице далась ему ещё сложнее.

– Ну вот, – преувеличенно бодро сказал Баклан. – Часа через два выйдем к Адской станции, там и решим, какой дорогой пойдём.

Грин только слабо кивнул. Перед глазами то и дело вспыхивали цветные пятна, тело болело. Его шатало как пьяного. Два часа превратились в невыносимую пытку.

– Вот и пришли, – как-то даже облегчённо объявил Баклан. – На юг десять километров до стаба, пугаясь каждой тени, или все тридцать на юго-восток, но относительно безопасно…

Грин прислонился спиной к стене и тяжело задышал.

– Ты как себя чувствуешь? – с опаской спросил Чучело.

– Жарко чего-то, – ответил Грин. – Очень жарко.

Баклан молча потрогал его лоб.

– Ты весь горишь, Грин, – тихо сказал он. – У тебя температура.

Грин печально улыбнулся. И тут из-за угла, метрах в пятнадцати по улице, шатаясь и шаркая ногами, вышла фигура. Раздалось низкое утробное урчание.

– Твою мать! – выругался Чучело. – Дождались! Валим!

Грин издал каркающий смешок – бегун из него сейчас был никакой. Чучело уже рванул, а Баклан разрывался между желанием побежать и помочь Грину.

– Одиночка. Медляк, – успокоился Баклан, замерев.

Фигура, шаркая и урча, медленно приближалась.

– Медляк, – облегчённо выдохнул Баклан. – Самая первая стадия – вон только глаза почернели, в остальном от обычного человека не отличишь.

Грин смотрел, как фигура подходит всё ближе и ближе, а потом кашляющее усмехнулся и тихо спросил:

– Вы что, издеваетесь?

Две пары глаз непонимающе уставились на него.

– Это опять женщина, – пояснил Грин, и лицо его дрогнуло в дикой гримасе.

Баклан перевёл взгляд на него, на приближающуюся зомбачку.

– Стреляй, чего ты ждёшь?! – крикнул Чучело.

Вместо этого Грин пьяно улыбнулся и, даже не притрагиваясь к арбалету, шагнул навстречу зомбачке.

– Эй, ты чего?! – не понял Баклан.

А Грин шагал. Медлячка и в самом деле не отличалась от человека. Светлые волосы, собранные в хвост каким-то обрывком материи, футболка явно с чужого плеча и мужская куртка, такие же джинсы и мятые кроссовки. Небольшой рюкзачок за спиной, который после обращения она так и не смогла снять. Если бы она не двигалась и не урчала, то её вполне можно было бы принять за человека, молодую девушку средних лет. Хотя угольно-чёрные глаза всё равно выдавали.

Грин шагал. Перед глазами всё плыло. Он моргнул и внезапно увидел вместо неё растерзанную жертву муров, которая, урча, шла к нему. Затем снова моргнул и увидел ту самую проводницу, с которой прятался в поезде. Моргнул и увидел одну из тех девушек, что бежали из поезда, но были съедены.

– Да она из новообращённых и, похоже, несколько дней не ела, – донёсся как из тумана голос Баклана. – Щас я ещё топором.

– Не надо, – тихо сказал Грин. – Она не виновата.

Заражённая была уже в двух шагах от него.

– Злишься на меня? – улыбнулся Грин. – Знаю, злишься… Я ведь виноват… Не спас ни одну из вас… Прости…

Заражённая глухо заурчала, подойдя вплотную и, обхватив Грина руками, зубами вцепилась в шею. Но Грин этого уже не замечал, тихо смеясь.

Глава 16
Страстные объятия

Она впилась ему в воротник. Грин засмеялся и сам обхватил её руками.

– Да она же его сожрёт! Вали её!

– Не надо. – Грин перестал смеяться и повернул голову. – Не съест она меня – куртку прокусить сил нет. Совсем дохлая.

Оба напарника замерли. Грин молча чуть погладил существо по спине.

– Злишься, – сказал он. – Вижу. Одну твари сожрали. Одну муры разделали. А ты и вовсе обратилась. А я и сделать ничего не смог…

– Ты чего? – сиплым шёпотом спросил белый как мел Баклан.

Вместо ответа Грин отстегнул с пояса арбалет одной рукой и протянул ему. А затем и стрелы.

– Уходи, Баклан, – сказал он.

Затем, подумав, вытащил горошины, которые снял с топтуна, и протянул ему. Заражённая всё так же упорно продолжала пытаться сожрать его, но он не обращал внимания – сил у неё было как у мелкого щенка, который желает поиграть.

– А ты? – спросил Чучело.

– А я остаюсь, – спокойно ответил Грин.

– Пошли с нами! – чуть ли не сорвался на крик Баклан.

– Баклан… ты ведь и сам знаешь, что я уже никуда не смогу дойти, – ответил Грин. – Возьми арбалет, горошины, попробуй снова стать торговцем.

Баклан сглотнул и срывающимся голосом сказал:

– Я уже никогда им не стану. Ты это тоже знаешь.

Грин не стал оборачиваться, но мог поспорить, что по лицу того скатилась пара слезинок.

– Уходите, – просто сказал Грин. – Муры, топтун и лотерейщик отделали меня так, что я еле двигаюсь. Забудьте про меня. Несколько рёбер у меня точно сломаны, ушибы… я сбился со счёта, плюс вырван кусок мяса из руки, порез, скачущее давление и уже не жарко… Я начинаю чувствовать сильный холод… Меня не спасти.

Парочка ещё бессильно потопталась позади. Грин задышал ещё чаще.

– Уходите сейчас, – ещё раз сказал Грин. – Она, может быть, здесь не одна, а я уже и так закуска для заражённых.

Послышались звуки неуверенных удаляющихся шагов. Подождав, пока звук исчезнет за углом, Грин схватил заражённую рукой за волосы и оторвал от себя. Воротник жалобно треснул.

– Ур-р! – зарычала зомбачка, не разжимая рук.

– Да, да, я знаю, я козёл, – попытался улыбнуться Грин. – Все мужики козлы.

Зомбачка щёлкнула зубами.

– Сколько же меня не было… – Пыхтя от натуги, Грин схватил второй рукой её за волосы и стал медленно оттягивать от себя. – Заставил ждать, да ещё и одну…

Мертвячка не спешила сдаваться и, упорно напрягая мышцы шеи, тянулась к нему, от натуги уже не урча, а пыхтя, как спортсмен на марафоне. Руками по-прежнему сжимала его за корпус. Хорошо, что когтей на них не было.

– А знаешь, ты очень красивая… – кряхтя от натуги, сказал Грин. – Только чёрные линзы, это, знаешь ли, немного перебор. Да и вообще… Знаешь, бить женщин нельзя. Но, с другой стороны, бьёт – значит любит…

Грин чуть качнул головой назад и смачно ударил головой мертвячку в лицо. Получив неожиданный удар, та резко попыталась отпрянуть. Грин понял, что если сейчас не разожмёт руки, то упадёт, и неизвестно кто выиграет. Резко подавшись назад, он отклонился и схватил её за руки, которые та разжала. Зомбачка, чувствуя сопротивление, из упрямства продолжала тянуть к себе, а Грин на себя. На то, чтобы снова напасть, мозгов у неё не хватало. Грин резко разжал руки и, копируя удар Мосфета, ударил её ногой в живот. Не ожидая, что сопротивление исчезнет, и получив неслабый удар, заражённая отлетела, повалившись спиной наземь.

Грин прислонился к стене и сполз по ней. Сил не осталось. Мертвячка продолжала валяться, слабо порыкивая. Грин тоже присел и постарался отдышаться.

– Ну, тише… – сказал он. – Знаю, что виноват… Я не смог бы добить ту, последнюю, понимаешь, не смог. Поэтому и тащил на себе.

– Гр-р-р! – утробно проурчала заражённая, поднимаясь на четвереньки.

– Сам знаю, что дурак, – ответил Грин вставая.

Он так и шагал вперёд, держась за стену, а следом за ним шла переродившаяся заражённая, изредка порыкивая. Впереди показался какой-то силуэт, и навстречу Грину вышел дядя Коля.

– О, Колян, – поприветствовал его Грин.

Дядя Коля мазнул взглядом по его шатающейся фигуре, по идущей следом зомбачке и, схватив с пояса Грина револьвер, бросился прочь.

– Во, видала? – повернул голову назад Грин. – Этот дядя Коля как был уродом, так и остался.

Мертвячка не ответила. Она просто не умела говорить.

– Правильно сделала, что с ним не пошла, – хмыкнул Грин. – Он тот ещё урод. Хотя я всё понимаю – ты, наверное, считаешь меня более вкусным…

Грин зашатался, понимая, что далеко не уйдёт, завертел головой по сторонам, пытаясь найти место для отдыха. На глаза попадались только разбитые окна и разграбленные магазины. И думать не стоило о том, чтобы хотя бы заночевать там, а тем более поживиться чем-то. Впрочем, есть не хотелось. Только лечь спать и уснуть… На радость голодной зомбачке, которая с радостью его съест.

Грин миновал уже не один квартал с мертвячкой на хвосте. Радовало то, что, по крайней мере, она не урчала, пока шла за ним. То ли сил не было, то ли попросту не могла одновременно справиться даже с двумя такими простыми задачами. Грин чувствовал себя героем Джека Лондона, тем самым, который, изнемогая от голода и усталости, плёлся, а затем и полз, а за ним следом ковылял такой же больной волк, у которого не было сил убить человека – только надежда, что человек умрёт раньше и станет пищей для него. У человека не было сил убить волка, у волка – человека. Сейчас Грин был в таком же положении. У него не было сил убить заражённую, у неё – убить его. Она шла в надежде, что он погибнет раньше неё и станет её едой, он – что она погибнет раньше него и отсрочит смерть.

Пытаясь отвязаться от навязчивой сталкерши, Грин свернул во дворы и быстро нырнул в какой-то магазинчик, устроенный прямо в квартире жилого дома на первом этаже – входом была ажурная лестница через переделанный балкон. Нельзя было не отметить удобство – если магазин сделали из квартиры, то наверняка тут должен быть туалет и дверь в подъезд – удобный способ для бегства. Не глядя на полки, Грин забежал поглубже и прилёг на диван.

Через двадцать минут раздался скрежет по стеклу. Задремавший Грин встрепенулся. Снова раздался скрежет по стеклу, а затем звон колокольчика и знакомый рык. Дверь открывалась вовнутрь. Как же он забыл её запереть? Грин попытался вскочить с дивана, но бессильно упал. В глазах снова потемнело. Нашла по запаху… Чтобы не свалиться, Грин схватился за стену, а к нему уже, так же медленно шаркая ногами, шагала давешняя мертвячка.

Из оружия оставались только нож и кортик. Грин провёл рукой по поясу – пусто. Он похолодел – похоже, выпал при их последней драке. Оставался только кортик в сапоге. Грин потянул руку к заветной обуви, но опоздал – заражённая рухнула на него, утробно урча. Повезло ещё упасть на спину. Впрочем, это везение было сомнительным – дыхание сбило, в голове раздался звон, а зрение поплыло. Смрадное дыхание ударило в лицо. Чужие руки вцепились в плечи. Грин вслепую выставил левую руку и почувствовал мощный укус в предплечье, в то же место, куда и лотерейщик. Там что, мёдом намазано?!

Грин взвыл от боли. Мертвячка не унималась, вцепилась как клещ. В глазах снова стало темнеть. Свободной рукой он попробовал ударить её в висок. Вышло неудачно – она только сильнее потянула кусок плоти. Дотянуться до сапога с кортиком не получалось. Тогда Грин схватил мертвячку за затылок и сильнее вдавил ей в рот раненую руку, так, чтобы челюсти раскрылись сильнее. Зомбачка заурчала и попробовала податься назад. Стало немного легче. Грин махнул рукой, пытаясь вывернуться, и заехал в какой-то стеллаж. Сверху свалились несколько консервных банок. Одна из них упала и больно ударила в переносицу. Грин зарычал, схватил откатившуюся банку и с размаху впечатал зомбачке по голове. Затем ещё и ещё. Мертвячка стала разжимать челюсти и, обиженно ворча, отстраняться. Грин нашарил второй рукой ещё одну банку и теперь от души колотил мертвячку по голове. Заражённая уже соскочила с него и стремилась отползти как можно дальше.

– Прости, – вслух сказал Грин. – Я всё понимаю, ты хочешь как лучше, но я так умирать не хочу.

Мертвячка больше не делала попыток напасть, только сидела на коленях, тихо урча.

– Да, бить женщин нехорошо, – отозвался Грин, – но ты сама напросилась. И да, я просто представил, что ты мужик. Симпатичный мужик.

Заражённая снова заурчала.

– Нет, я не из этих, – флегматично огрызнулся он. – И знаешь, я тоже хотел бы, чтобы у тебя сохранился рассудок и ты не была безмозглой мертвячкой. И чтобы выжила та проводница и люди с поезда. И осталась жива та женщина, которую замучили муры.

Грин отвернулся и украдкой вытер глаза, затем ещё раз и ещё. Как будто мертвячка понимала, что это значит, и могла его осудить.

– Что, тоже считаешь, что я тряпка? – сипло спросил Грин и шмыгнул носом. – Да, и что? Дверь… Дверь… Нужно закрыть дверь. Как же болит голова.

Грин встал и заковылял к двери. Голова, как же болит голова. Гремит как набат… Дверь… Нужно успеть закрыть дверь.