Текст книги "S-T-I-K-S. Пчелиный Рой. Книга 3. Секреты внешников"

Глава 17
Новая попутчица

Грин лежал на диване, подложив под голову подушку и укрывшись пледом. Зомбачка была рядом, в трёх метрах, но уже не реагировала на него так бурно по двум причинам: в зоомагазине нашёлся плотный кожаный ошейник шипами наружу и хороший поводок. Эти девайсы Грин надел на неё, а свободный конец ошейника пристегнул к батарее карабинами. Также он привязал ей одну руку за спиной. Вторая причина была ещё более простой – Грин открыл ей консерву кошачьего корма, который заражённая сейчас с аппетитом поглощала, пользуясь зубами и свободной рукой. Человеческого в этих действиях было крайне мало. Скорее, было нечто похожее на волка с человеческой конечностью.

Убить её просто не хватило физических сил, а оставлять без привязи слишком опасно. К тому же Грин боялся заснуть и нуждался в неком подобии будильника. Кроме того, если кто-то начнёт ломиться в магазин, то мертвячка начнёт урчать, как рассерженная кошка.

– Ты ешь давай, – просипел Грин, пододвигая к изголовью дивана табурет вместо прикроватной тумбочки. – А то опять на меня кидаться будешь… со страстными объятиями. Спасибо, хоть лекарствами поделилась, что бы я без тебя делал.

«Поделилась» – было громко сказано. Грин попросту снял с мертвячки небольшой рюкзачок и, распотрошив, нашёл в нём бинты, аспирин, анальгин, мази, порошки от простуды, но-шпу и кучу других лекарств, а также мёд, упаковку нарезанного хлеба, бутылку кефира, плавленые сырки, творог, бутылку йогурта и палку копчёной колбасы. До обращения мертвячка была явно рассудительной девушкой – вон как экипировалась. Лекарства пришлись очень кстати, а из еды – только йогурт. Организм чувствовал себя отвратительно.

Мертвячка, заурчав, проглотила очередной кусок кошачьего желе.

– Ага, – кивнул Грин. – Я тиран и деспот, запретил тебе выходить из дома, а ещё лежу на диване и ничего не делаю. Спокойной ночи.

Сон был беспокойный и рваный, два раза Грин просыпался от пота и кошмаров. Как ни странно, зомбачка вела себя тихо, впав в какое-то подобие дремоты. Под утро стало легче, но подняться сил не было. Завозилась и заворчала в своём углу заражённая. Грин сонно приподнялся и кинул ей пачку кошачьих сухариков – такую она и сама была в состоянии открыть. Мертвячка унялась и стала похрустывать котокормом. Грин снова ушёл в себя, но проснулся уже от звуков скулежа. Сначала не понял, что произошло и где находится, но, проморгавшись, понял, что скулит зомбачка. Встать получилось даже проще, чем вчера. Грин снова бросил ей пачку сухариков и, прислушавшись к ощущениям, принял ещё несколько таблеток, затем выпил кефира и съел немного плавленых сырков. Достав флягу, допил остатки живца. Сел, приходя в себя.

Мертвячка у батареи повернула к нему голову и уркнула, а потом заскулила.

– Не наелась? – спросил Грин. – Подожди, сейчас приду.

Грин проковылял в склад и, взяв банку котокорма, вернулся. Мертвячка начала подёргиваться от возбуждения и слегка порыкивать. Грин опустился рядом, открыл банку и шарахнулся – заражённая дёрнулась в сторону банки и щёлкнула зубами. Банке-то всё нипочём, но несколько пальцев отхватить вполне могла бы.

– Ты чего делаешь, зараза?! – выругался Грин. – Без обеда останешься.

Мертвячка снова заурчала и, уже натянув поводок, свободной рукой потянулась к банке.

– На, – Грин протянул её к дрожащей руке. – Жри, уродка. Хотя нет… Не по-человечески это как-то. Я буду звать тебя Женей. Ты ведь не против?

Зомбачка урча, поглощала пищу.

– Вижу, что не против… – вздохнул Грин. – Пожрать бы только. А как растолстеешь, будешь пытаться похудеть?

Мысленно отметив про себя, что Женю не следует часто кормить, тем более мясом – ещё разовьётся в лотерейщика, Грин снова лёг на диван.

Он шёл по пустым улицам, а позади шагала Женя.

– Не ворчи, – беззлобно бросил через плечо Грин. – Ты уже большая девочка и должна понимать, что я сейчас сам столько не утащу.

На мертвячке был надет огромный охотничий рюкзак, доверху гружёный едой и вещами, руки связаны за спиной на уровне поясницы. Рот ради безопасности был затянут шарфом.

– Да, да, – протянул Грин. – Я мужчина и всё такое, должен таскать тяжести сам… Но понимаешь, Женя, у меня закончился живчик. Последние капли. Без него я умру, несколько часов, может быть, сутки… Физическая нагрузка убьёт меня ещё быстрее. А тебе его принимать вообще не надо, и ты можешь легко тащить это, поедая немного мясной пищи.

Мертвячка буркнула что-то непонятное, но как всегда нечленораздельное.

– Женя, ты зря обо мне так думаешь, – пожал плечами Грин. – Я вовсе не сошёл с ума. Я знаю, что ты меня не понимаешь. И я прекрасно знаю, что звуки, которые ты издаёшь, не имеют никакого смысла. Я понимаю, что твоя единственная цель – сожрать меня, у тебя это всего лишь основной инстинкт на этом этапе эволюции. Хотя нет. Я бы сказал деволюции.

Заражённая промолчала.

– Зачем я тогда тащу тебя с собой? Хороший вопрос. – Грин задумался. – Иллюзия собеседника и просто живого существа.

Мертвячка снова не издала ни звука.

– Я знаю, что ты живая и никакая не мертвячка, Женя. Но ведь как-то нужно тебя называть. «Обитель зла» смотрела? Там таких же мутантов, как ты, называли зомби. А что? Отсутствие мозгов, только инстинкты, постоянный голод и антропоморфное телосложение. А что до иллюзии общения… Ты смотрела фильм «Изгой»?

Грин обернулся и посмотрел на неё в упор.

– Как я понимаю, нет. Так вот, Женька, там был персонаж, который попал на необитаемый остров. Там он был один и в итоге стал разговаривать с волейбольным мячом. И называл его Уилсоном. Мяч то бишь. Конечно же, мяч не отвечал. И, разумеется, он понимал, что мяч его не слышит и не понимает, что это обычный неодушевлённый предмет. Но продолжал говорить.

Грин помолчал.

– Не знаю, как это описать… Самозащитная функция, что ли, от психоза. Или, скорее, оптимизация мозговых ресурсов. Ну, знаешь, мозг занят контролем дыхания, движения, а он очень активен, ему этого недостаточно, и тогда он пытается выбросить излишки обрабатываемой информации или, наоборот, их создать. И поэтому люди часто начинают говорить сами с собой. С предметами. С кошками и собаками. И я очень хочу поговорить… Но ещё не настолько тронулся умом, чтобы говорить со сковородками. А вот с теми же кошками – пожалуйста, они хотя бы живые. Ты не кошка, но живая, и даже то, что ты не можешь ответить и не понимаешь, тоже сойдёт.

Грин снова некоторое время помолчал.

Внезапно Женя уркнула и повернула голову куда-то в сторону.

– Что-то почуяла? – спросил Грин. – Живо в подъезд.

Втащив мертвячку в ближайшую квартиру, Грин остался караулить у входа. Вскоре послышались шаги. Два человека. Негромко переговариваясь, держа в руках гладкоствольные дробовики, в хорошей одежде, с мачете на бёдрах, а у одного обнаружилась даже кирка за спиной. Переговариваясь и озираясь по сторонам, парочка прошла мимо. Грин выждал несколько минут и двинулся за ними.

– Эй, мужики! – негромко окликнул он.

Пара слаженно развернулась, взяв его на прицел, затем второй встал спиной к первому, чтобы контролировать пространство спереди, а второй так же негромко спросил:

– Ты кто такой?

Грин поднял руки.

– Я один, из свежаков. С Адской станции.

Первый опустил ружьё.

– Ну-ка руки выше подними. Повернись боком. Теперь вторым. Карась, он чистый, можешь убрать ствол.

Грин опустил руки.

– Иди сюда, – сказал первый, поднимая штуцер в положение «на караул». – Чего хотел-то?

Грин подошёл.

– До Магнита помогите добраться.

– Меня Велик зовут, – протянул руку первый.

Грин протянул ладонь для рукопожатия. Велик пожал её. Грин почувствовал электрический удар, резкую боль, мышцы онемели, а в глазах резко потемнело.

Глава 18
Электрический ток

Мышцы скрутило спазмом. Электрический разряд прошёл через ладонь и устремился вниз – через ноги к земле. Рука автоматически сжалась и задёргалась. Вместе с ней задёргалась левая нога и часть тела. В памяти Грина мелькнула схема поражения электрическим током «правая рука – левая нога». Разряд проходит через правую руку, движется через тело в опасной близости от сердца и частично через него, и выходит через левую ногу. Плохо. Так сердце и вовсе может остановиться. Мыслей не было. Велик просто стоял и улыбался, глядя на его корчи, не разжимая ладонь.

Что же так больно?! И почему заряд решил проходить именно через него? Внезапно электрошок прекратился, и Грин часто задышал. Затем почувствовал, что левой ногой упирается во что-то металлическое. Понятно, почему заряд потёк через тело – нога в рваной штанине задела голой кожей металлическое ограждение, и ток прошёл через тело к более качественному проводнику.

– Ну как? – с интересом спросил Велик. – Сильно жахнуло?

– Да чего ты делаешь? – хмыкнул Карась. – Только живец переводишь.

– Хотел испытать на каком-нибудь неудачнике, – ответил Велик, снова пропуская разряд.

В этот раз получилось не так, как в первый раз – ток не пошёл через тело, а дал эффект шокера, заставив мышцы резко сократиться и вызвав сильную боль.

– Ну? – спросил Велик.

– Подковы гну, – огрызнулся Грин. – Не запрягали.

Можно уменьшить боль, если постараться напрячь мышцы до предела – так в детстве переживали маленькие удары тока из элемента пьезозажигалки. Грин постарался сделать так.

Велик снова жахнул током, вот только в этот раз было не так больно. Грин нашёл в себе силы ухмыльнуться и харкнул ему в лицо, насколько это было возможно.

– У тебя что, батарейки в яйцах? Поэтому и заряд такой маленький? – хмыкнул он.

Грин плюнул в него. Слюны не было – так, жалкие брызги. Непонятно, что сильнее разозлило Велика – харчок или последняя фраза. Но он взбесился, второй рукой смачно съездил по морде, затем правой схватил за шею, точнее, попытался – Грин успел подсунуть под неё левую руку, – а затем снова жахнул зарядом так, что, кроме конечностей, которые затряслись, из глаз посыпались звёзды.

– Надо же, не обмочился даже? – как сквозь вату донёсся голос Велика. – В памперсах, что ли?

Дальше почувствовал, как бессознательно падает на землю. Перед самым мраком мелькнула мысль: «Женя помрёт от голода».

Очнулся Грин от того, что кто-то негромко ворчал рядом и тыкал его в лицо. С трудом разлепил глаза. Рядом сидела мертвячка Женя, насколько ей вообще позволял рюкзак и, тихо ворча, аккуратно тыкала коленом в лицо. Хорошо хоть, не лупила со всей дури.

– А-а-а… – с трудом разлепил губы Грин. – Ты-то хоть меня не бей.

Женя, увидев, что он очнулся, уже более требовательно что-то уркнула.

Грин пошарил рукой в кармане и извлёк плоскую флягу – когда Велик схватил его у горла, за секунду до разряда он успел свободной рукой вытащить у него флягу и сунуть к себе. Так как этот урод был в бешенстве, стоял вплотную и смотрел в лицо, то ничего не заметил. Грин аккуратно скрутил с фляги пробку и сделал глоток. Живец. Ну, хоть в чём-то повезло. С паршивой овцы хоть шерсти клок.

– Ну что, Женя, пошли поужинаем, и спать можно, – вслух сказал он, после чего поднялся как пьяный, цепляясь за мертвячку и, опираясь на неё, заковылял в сторону ближайшего подъезда.

Нет, всё-таки ему дико повезло, что он не стал убивать эту заражённую сразу. В таком состоянии вчера он не то что ковылять – стоять бы не смог. А уж груз тащить – и подавно. Плюс есть кому охранять сон. Да и пожаловаться тоже. Или устроить монолог, наводя себя на нужную мысль. Один только минус: всегда помнить, что мертвячка – это не человек. Её рот следует держать завязанным, а руки – скованными. Дай ей возможность, и она сожрёт тебя без лишних размышлений. Примерно так подумал Грин, проснувшись утром. Приятно было осознавать, что этой ночью, перекусив перед этим кошачьими консервами, она не пыталась даже двигаться в его сторону, а только дремала, покачиваясь с пятки на носок. Главное, аккуратно кормить её, иначе можно запросто лишиться нескольких пальцев. Заражённые как акулы: не тронут, пока находятся рядом, но только до тех пор, пока считают тебя опасным. И то это касается развитых тварей, а не мелкоуровневой шушеры.

В этот раз были живец и еда. Чуть погодя Грину надоело возиться с шарфом, постоянно завязывая его мертвячке на пасть или снимая его, и тут подвернулся особый магазин… И теперь вместо шарфа на Жене была чёрная кожаная полумаска, как у героев «Мортал комбат», с никелированными шипами наружу. И руки не связаны, а скованы наручниками, покрытыми леопардовым мехом. Крепилась такая полумаска на голову двумя ремнями – один застёгивался за шеей, второй на макушке. Кусаться в таком не получится, как и открывать рот. Снять без помощи рук невозможно. Даже челюстями шевелить проблематично. Кожа была натуральной и очень прочной. Имелись ещё и другие варианты, но когда Грин увидел обилие кляпов в форме шариков, косточек, колец и гм, продолговатых предметов со специальными перекрещивающимися на лице сбруями, плюс полумаски с такими же девайсами и сбруями внутри, то покраснел и выбрал самую нейтральную. А именно ту, что напомнила Саб Зиро из «Мортал комбата», без всяких сбруй. В такой и банк грабить не стыдно в обычном мире. То же самое касалось и средств по обездвиживанию рук. Самое скромное, что нашлось, – наручники с леопардовым мехом. Ошейник и поводок из зоомагазина пришлось оставить, чтобы контролировать перемещение мертвячки, и поэтому Грин сейчас старался не смотреть лишний раз на Женю, так как чувствовал себя последним извращенцем, особенно учитывая то, что поводок он сжимал в руке. Лицо и уши краснели не переставая. Женя, съев несколько банок тушёнки, шла молча и даже не порыкивала, только молча сопела ноздрями и внимательно смотрела на Грина. От такого внимания щёки снова начинали краснеть. Вспоминалось немецкое порно. Вот только там нет зомби-апокалипсиса, мутантов, рейдеров, живчика и просто полных мудаков. Хотя нет. Мудаков в немецком порно огромное количество.

С момента его попадания сюда прошло меньше недели, а Грин уже ощущал себя местным жителем, но всё так же плохо понимал, что ему следует делать дальше. Недавно теплившаяся надежда добраться до стаба снова сменилась разочарованием. То, что даже обычные рейдеры, не муры, могут оказаться ещё теми мудаками, он понял ещё после встречи с Хомяком, а последняя парочка показала, что мудаков тут гораздо больше, чем он предполагал, поэтому, когда откуда-то сбоку донёсся хриплый голос: «А ну стоять, сукин сын!» – то даже не сильно удивился. Только прикинул, куда придётся удар – по голове или по почкам?

– А ну стоять, сукин сын! – снова раздался голос. – Оружие бросил!

Это уже начинало бесить.

– Да у меня и нет оружия, – повернулся Грин.

Из небольшого закоулочка на него смотрел небритый тип в плотной одежде и бронежилете. Правда, не в военном, а в инкассаторском, но даже такой был стоящей вещью в Стиксе. Из оружия сей субъект имел охотничий карабин – та же самая винтовка, но не автоматическая, а с ручной болтовой перезарядкой. Как скажет гражданский человек – «шпингалет» с правой стороны винтовки. Принцип действия простой: нажал пальцем на предохранитель рядом со шпингалетом, перещёлкнул «шпингалет», потянул за него – открылось окно ствольной коробки, суй туда патрон или несколько, чтобы заполнить несъёмный магазин, если он есть. Вернуть на место «шпингалет», точнее – продольно-скользящий затвор. Всё, карабин готов к выстрелу. Только следует помнить, что затвор ручной и дёргать придётся часто, да и от стреляных гильз надо избавляться.

Уж такие вещи знал даже не разбирающийся в огнестрельном оружии Грин. Затвор давно считался морально устаревшим, использовался исключительно на охотничьих карабинах, но даже с таким оружием среди всех рейдеров, которых он успел увидеть, по местным меркам этот был самым богатым, примерно как обладатель иномарки в районе, где все едят на «шестёрках». Второе, что он заметил, – на карабине был оптический прицел. С таким в засаде сидеть нужно, не отсвечивая, а не бежать грудью на мутантов – с близкого расстояния из него не прицелишься, а палить без прицела, просто направляя ствол, то ещё удовольствие. Считай, что все пули пройдут мимо.

– Ну, чего пялишься, урод?! – агрессивно рыкнул этот тип. – Поводок отпустил, мразота! Отпустил девушку, я сказал!

Грин чуть не хлопнул себя по лицу. Почему этот благородный рыцарь попался именно ему?! Он его за кого принял?

Грин отпустил поводок.

Женя начала проявлять нездоровый интерес к новому знакомому – нервно подёргиваться в его сторону, чуть подпрыгивая на месте, и даже начала слегка порыкивать. Грина, который регулярно подкармливал её суррогатом мяса и был довольно тихим, она ещё терпела, но вот к новому действующему лицу, да ещё такому шумному и без пакетов с мясной вырезкой, она была не готова. Точнее, готова, но как дикари, которые встречали Кука.

– Послушай, это не то, о чём ты подумал, – начал Грин и тут же мысленно выругался.

Тип с карабином ловко повернул оружие и прикладом ткнул Грина в живот. Тот был готов к этому – съёмного магазина он не увидел, а это значило, что карабин вмещает только один патрон или максимум пять, значит, «рыцарь» не будет тратить такие драгоценные боеприпасы, особенно если учесть неудобство перезарядки и грохот выстрела. Поэтому явно будет бить.

Плохо было то, что он ожидал удара ногой и даже отошёл назад, чтобы удар не достал или прошёл вскользь, но это был приклад и в полную мощь. Дух, что называется, выбило. Следующим прошёл классический приём из фильмов про копов и бандитов, за плечи руками и коленом по лицу.

– Что, мразота, бабы захотелось?! – Новый удар был тоже классическим показушным «лицо-ботинок». – Да я тебе ствол отстрелю, будешь в гареме работать!

«Рыцарь» положил карабин на землю и схватил Грина двумя руками за воротник, явно рисуясь, крикнул в лицо:

– Где ключи, тварь?!

А вот это было перебором, как и всё остальное. Всякое желание объяснять что-то или пытаться спасти этого придурка исчезли окончательно. Говорить надо было сначала, пусть и наведя ствол. А оружие поднимать и буянить – верх тупости. Играть на публику ещё тупее – Женя не оценит, интеллект не тот.

Не дожидаясь ответа, он стал шарить по карманам и, найдя ключи в брюках, отшвырнул корчащегося Грина и с видом победителя направился к уже нетерпеливо подпрыгивающей Жене.

– Сейчас, девушка, не бойтесь, всё позади, – начал он. – Я с ним ещё разберусь, он вам за всё ответит.

Женя проявила зачатки интеллекта, замерев. Извилин хватило, чтобы понять – наручники смогут открыть, если она не будет шевелиться. Тип тем временем расстегнул ремень на шее. Женя не стала демаскировать себя лязгом челюстей только по одной причине – условный рефлекс. Грин очень не любил, когда она начинала щёлкать челюстями и тянуться к нему, поэтому первое время часто отоваривал чем-нибудь тяжёлым. Привитый навык запомнился, как и последующий – она стала поворачиваться боком, для самостоятельного принятия пищи ей требовалась одна рука, поэтому следовало одну руку оставить привязанной за спиной к ремню, а вторую освободить.

Грин, уже начавший приходить в себя, со злорадством стал ожидать продолжения концерта. Так же машинально отметил, что сегодняшний дебил положил карабин на асфальт. Верх кретинизма и тупости в таком месте, как Улей. Хорошо хоть, положил не рядом с ним, а за Женей, стоя между оружием и Грином. Хоть какой-то признак интеллекта. Как у мертвячки.

То, что Женя повернулась, новый незнакомец истолковал по-своему:

– Точно! Как я не понял сразу! Сейчас открою наручники.

«Рыцарь», как его мысленно окрестил Грин, щёлкнул ключом один раз, второй… Женя повернулась к нему лицом. Маска пока ещё оставалась висеть на теменном ремне, который не сполз только из-за причёски «конский хвост». Женя замерла, ожидая пищи. «Рыцарь» тоже замер, явно ожидая благодарности, объятий, поцелуев. Грин мысленно усмехнулся. «Рыцарь» видя, что молчание затягивается, потянул руку к полумаске. И тут Женя осознала: первое – у неё свободны обе руки, второе – корма ей никто не протягивает, и третье – этот человек стоит перед ней, не сдерживает, не бьёт и тянет руку к её рту.

Надо было слышать вопль этого неудачника, когда Женя схватила его за руку и откусила кусок мизинца с мясом из ладони в придачу. Обильно полилась кровь. Несчастный попытался выдернуть руку – не тут-то было. Женя не только не отпустила её, но ещё и упала на него сверху, а учитывая, что рюкзак остался у неё на спине, это добавило ей веса. Несчастный орал и призывал её остановиться.

Грин сидел и откровенно ржал как конь. Идиота жалко не было. Совсем. Сам виноват. Вскоре несчастному удалось освободить руку, да и вторая активно участвовала в обороне. Закончив хохотать, Грин поднялся, не спеша обошёл валяющуюся парочку и поднял карабин. Женя тем временем делала рывки с намерением укусить дурака за шею, чему мешала болтающаяся полумаска, однако её острые шипы, как и ошейника, исцарапали и местами оставили рваные раны на лице последнего. Так же не спеша Грин зашёл в проулочек и вытащил оттуда рюкзак типуса, снял с него флягу и тут же приложился к ней. Что-то парочка там слишком долго шумит. Пора бы уже и вмешаться. Таща за собой рюкзак, Грин не торопясь подошёл к парочке и, подняв с земли брошенные наручники, сковал Жене руки, благо она вцепилась ими в незадачливого спасителя, и это не составило труда.

Следующим действием он сунул ей в рот скрученную тряпку из чужого рюкзака и, не дожидаясь, пока Женя кинется уже на него, расстегнул ремень её джинсов, пропустил его между скованными наручниками руками и застегнул обратно. Женя дёрнулась, рыкнула, но теперь руки были надёжно зафиксированы спереди. Следующим этапом он вернул слетевшую маску на место и застегнул ремни. Женя заворчала и обиженно заскулила. Грин потянул за поводок, заставляя её встать с жертвы. Затем нагнулся, снял с пояса последнего пистолет и пошёл прочь вместе с недовольно урчащей мертвячкой. Отойдя кварталов на пять и найдя укромный закуток с двумя и даже тремя путями отступления, уселся, открыл клапан трофейного рюкзака и буквально вгрызся в глазированные батончики, а затем в упаковку творога и кусок копчёной колбасы. Затем достал тушёнку. Остановился только тогда, когда Женя начала ворчать. Мысленно ругнувшись, снял её полумаску и выдернул тряпку. Заражённую тут же вырвало кусками оторванной плоти, пальцем и полупереваренной едой за последние сутки.

– Жрёшь всякую гадость, – беззлобно буркнул Грин.

Тянуться к нему и щёлкать зубами Женя не стала, но голову повернула и заурчала. Грин протянул банку, но вспомнил, что у той руки скованы спереди снизу, и освобождать её сейчас слишком опасно, поэтому, покопавшись в рюкзаке, нашёл швейцарский нож со складной ложкой и, зачерпнув мяса, сунул ей. Первые несколько раз мутантка щёлкала зубами с такой силой, что даже погнула ложку. Ещё через несколько укусов, прокусив себе губу, болезненно прикусив язык и сколов один зуб, она стала есть, аккуратно сцапывая ртом мясо и только потом яростно работая челюстями.

За таким занятием их и застал недавний знакомый, который умудрился до них добраться. Первой его заметила Женя, негромко зарычав – запах крови действовал на неё, как на акулу или волка. Грин даже не повернул голову, краем глаза отметив, что опасаться нечего, только поправил стоящий рядом с ним карабин. Ошибок этого идиота он повторять не хотел. Тот, косясь на Женю, шагнул вперёд. Медленно. Грин не спеша поднялся, взял карабин за дуло, упираясь прикладом в землю, затем вытащил из трофейного рюкзака аптечку и живец, распрямился, сделал несколько шагов навстречу, всё так же опираясь прикладом штуцера о землю и, не доходя, швырнул вещи вперёд. Плохо вышло – аптечка попала в руки, но раскрылась, и содержимое посыпалось на землю. Фляга попала под мышку, но выскользнула и тоже выпала. Незнакомец наклонился, подбирая жгут.

Грин шагнул навстречу и, размахнувшись от души, снизу вверх съездил тому прикладом по лицу.