Текст книги "Атомный поезд. Том 2"

А тут еще к самому Исе Хархоеву прямо в офис завалились пятеро коротко стриженых здоровенных парней, показали ему гранаты, спросили то, что он сам привык спрашивать: мол, хочет ли Иса с родней отправиться к Аллаху? Иса ответил то, что обычно отвечали те, кого он спрашивал: нет, не хочу, а в чем дело?

А дело в том, сказали ему, что на рынок нефтепродуктов пришли московские деньги, поэтому все остальные должны с этого рынка «линять» и под ногами не путаться. И спросили: хорошо ли он понял, что ему сказали, или для лучшего понимания ему надо прострелить почку? Иса ответил, что он все понял хорошо и дополнительно убеждать его ни в чем не надо, про рынок нефтепродуктов он уже забыл, тем более что давно собирался изменить направленность бизнеса.

Парни ушли, а Иса позвонил в Грозный и сказал Али, что подготовленные цистерны отправлять не надо, так как сбывать их негде. Старший брат этим озаботился и спросил, не надо ли выслать на подмогу десяток-другой родственников и друзей. Он в России никогда не жил и здешней специфики до конца не представлял. Но думал, раз русские не могут открывать в Чечне свой бизнес, а чеченцы могут зарабатывать в России большие деньги, да использовать эти деньги для войны с Россией, то значит, чеченцы сильнее и могут делать там что хотят. О том, что Чечня есть часть России, Али Хархоев даже и не подозревал.

Иса успокоил старшего брата и сказал, что пока никого высылать не надо, есть более важные дела. И они действительно были. Высунувшись в коридор, где теперь всегда сидели три охранника, правда, почти без оружия, только с пистолетами, Иса позвал младшего брата.

Муса появился через три минуты. Черноволосый, с крючковатым носом и поджатыми губами, он всегда держался гордо и независимо.

– Ты с ним встретился? – спросил Иса. – Почему не рассказываешь?

– А-а-а… – протянул младший. – Чего тут особенно рассказывать? Не понравился он мне. Денег не захотел, оружия не захотел. Машина ему нужна, уже купили, да мобильник – тоже купили. Да еще хочет познакомиться с кем-то, кто шишку держит в этом, как его… Кротово. Зачем нормальному человеку эта дыра?

Иса даже подскочил.

– Ты что, совсем ничего не соображаешь?! Ты знаешь, от кого он приехал?! Я же тебе сказал: он оттуда, с самого верха! – разгоряченный Иса поднял руку, как будто хотел выстрелить в потолок, как делают на свадьбах, только вверх нацелился не ствол пистолета, а его указательный палец, и направлен он был не просто в потолок, а гораздо выше: в небо, а может, и еще выше – на трон самого Аллаха.

– Зачем шумишь, да? – обиделся Муса. – Я же сказал: все купили, сегодня отдам. И с Магомедом переговорил, чтобы он ему нашел крупняка из Кротово! Зачем недоволен?

– Зачем, зачем… Понимать надо, с кем говоришь. Не понравился он тебе! Да если ты ему не понравишься, а тот, кто его прислал, об этом узнает, нам всем головы отрежут! И мне первому!

У Мусы от изумления даже челюсть отпала.

– Да ты что?! Кто ж его послал? Неужели сам Шамиль?!

– Шамиль! – Иса махнул рукой. – Да Шамиль перед тем, кто его послал, сам будет в струнку стоять!

– Вах! Откуда я знал?!

– Слушать надо внимательно и все запоминать! А насчет того, кто в Кротово шишку держит, Магомед ничего не узнает. Не его уровень. Сейчас я позвоню людям посолиднее…

Известный в Тиходонске торговец нефтепродуктами Иса Хархоев был знаком со многими местными предпринимателями. А в силу особенностей российского бизнеса почти все они стояли одной ногой в деловой сфере, а второй – в криминальной. Благодаря этому их знания и кругозор были вдвое шире, чем у бизнесменов Германии, Франции или Испании. Он извлек из стола записную книжку, придвинул телефон и набрал номер Виктора Пармезана, своего банкира, у которого по-честному, без кидняка, брал кредиты, а когда тому понадобилась помощь – быстро прислал бригаду Мусы, которая вмиг уладила один очень неприятный для Пармезана конфликт.

– В Кротово? – переспросил банкир и на миг задумался. Иса предусмотрительно листал свою книжку.

– Так Сурен Бабиян купил там консервный завод, ресторан, несколько домов! – вспомнил Пармезан. – Знаешь Сурена?

– Змей, что ли?

– Точно!

Иса поморщился.

Змей был человеком ушлым, тертым и опасным. К тому же он не терпел ни дагестанцев, ни чеченцев, ни ингушей.

– Послушай, Витя, ты меня сколько лет знаешь? – спросил он с наигранной кавказской доверительностью.

– Да уже, – Пармезан замялся. Особой длительностью знакомства они похвастать не могли.

– Года три знаю…

– Мне прислали человека, он сам из Москвы…

В провинции уважают и побаиваются москвичей, а с тех пор как в Тиходонск хлынул столичный капитал, их появление в городе никого не удивляет.

– У него очень солидные рекомендации. Его надо познакомить со Змеем. Я тебя прошу это сделать. Я ведь к Змею подходить не могу, он нас не любит…

– А что ему надо? – осторожно спросил банкир.

– Хочет делать там бизнес. У него какие-то подвязки в Кротово. Ни тебя, ни меня это не интересует. Наше дело – их познакомить. Никаких гарантий, никаких обязательств. Свели, а дальше их дело, как договорятся.

– Ну, если так, – с облегчением проговорил банкир. – Пусть сегодня приходит в «Золотой круг» после восьми.

– Только ты имей в виду: за него перед тобой я в ответе. Я, Иса Хархоев, солидный человек? Ты мне доверяешь?

– Ну, – начал Пармезан, однако тут же вспомнил кавказские правила. – Конечно доверяю, дорогой, какие могут быть разговоры!

– Змей должен знать, как себя вести с этим человеком. Поэтому я прошу тебя: представь его как полагается. Не так: это Петя, это Ваня. Надо обставить все солидно, уважительно. Так и скажи: за ним уважаемые люди. Богатые люди. Влиятельные люди. Горячие люди!

Банкир на другом конце провода вздохнул.

– Сомневаешься, брат? – уловил чуткий Иса. – Что тебе не нравится? Чего боишься?

Банкир вздохнул еще раз.

– А вдруг между ними что получится? Ну представь, непонятка какая-то вышла… Начнутся разборы: кто их свел? Пармезан! Как бы я крайним не оказался! Ты не обижайся, я с тобой откровенно говорю. Или Сурен меня спросит: какие-такие люди за ним? Кто за него слово скажет?

– Не волнуйся, брат! Тогда так прямо и скажешь, что тебя я просил, Иса Хархоев! Змей прекрасно знает, кто я такой! Любит, не любит – другое дело, а знать – знает!

– Ну, хорошо, – сдался банкир. – Пусть подъезжает. Только туда с оружием нельзя…

Около двадцати одного часа Мачо на семилетнем черном «БМВ» пятой модели подъехал к элитному клубному ресторану «Золотой круг». Теперь он был в строгом сером костюме, бледно-голубой сорочке с синим галстуком, на ногах элегантные черные туфли. Он был хорошим психологом и, увидев, какие автомобили стоят у входа в ресторан, отогнал свой подержанный «бумер» подальше.

Охраннику у входа он назвал фамилию Пармезана и через рамку металлоискателя был пропущен внутрь, где имелись игорный зал, ресторан и кабинеты для деловых переговоров. В один из кабинетов его и провели, а через несколько минут туда вошли два человека: плотный коренастый брюнет неопределенного возраста в черном костюме и «бабочке» и пожилой мужчина, то ли загорелый, то ли смуглый от природы, с большой лысиной и седыми волосами. Он был в легком светлом костюме, который несомненно сбрасывал ему пару-тройку лет.

Коренастый улыбнулся ему как хорошему знакомому и первым протянул руку. Мачо ограничился щадящим рукопожатием. Вообще-то он вполне мог раздавить чужую кисть как тисками.

– Знакомьтесь. Василий Федорович, а это Степан Григорьевич, – теперь он улыбнулся обоим.

– Василия мне рекомендовали очень серьезные люди, – добросовестно воспроизводил Пармезан заданный текст. – Влиятельные, богатые, солидные, очень ответственные. Он деловой человек и хочет вести свои дела в тех местах, где сильны ваши интересы. Ему можно полностью доверять. Ну, а Степан Григорьевич – известнейший в Тиходонске бизнесмен, его представлять не нужно…

Теперь Мачо и Змей обменялись рукопожатиями.

– Я вас оставляю и возвращаюсь к рулетке, – облегченно выдохнул Пармезан. – Надеюсь, я не понадоблюсь…

Оставшись наедине, Василий Федорович и Степан Григорьевич обменялись прощупывающими взглядами. У Змея были холодные и безжалостные глаза, вполне оправдывающие прозвище. Мачо пригасил свою внутреннюю силу, которая обязательно читается в зрачках, и постарался изобразить из себя невинного простачка. Но сам почувствовал, что это плохо удалось.

– Я бы предложил поужинать в каком-нибудь ресторанчике попроще, – сказал Мачо.

– А здесь вам не нравится? – усмехнулся Змей.

– Нет. Очень душно, – Мачо выразительно обвел рукой стены и потолок. В местах, где собираются богатые и влиятельные люди, обязательно должны быть микрофоны. Кто их установил – уже другой вопрос, который в данном случае значения не имел.

– Что ж, согласен, – многозначительно кивнул Змей.

На своем опыте он неоднократно убеждался, что первое впечатление о новом знакомом оказывается самым верным. «Василий Федорович» показался ему человеком серьезным. Сильным, напористым, с неукротимой волей и умением добиваться поставленной цели. Скрываемая, но проскальзываемая в деталях поведения властность показывала, что за ним действительно стоят очень серьезные структуры и он располагает немалыми возможностями. Красноречивым было и опасение микрофонов. Многие из посетителей «Золотого круга» подозревали, что их могут подслушивать, но никого это особенно не пугало. Потому что дела и занятия каждого были и так хорошо известны собирающимся здесь людям. Чтобы отказаться от ужина из-за такой ерунды – это и в голову никому не приходило! Новому знакомому явно было что скрывать. Интуиция подсказывала, что, возможно, и имя у него вымышленное…

«Ну и проходимец этот Пармезан! – подумал Сурен Гаригинович. – Темного парня мне подсунул, очень темного…»

Когда Змей увидел подержанный «БМВ», его подозрения усилились. Машина специально подобрана, чтобы не привлекать внимания. И вместе с тем, чтобы можно было кого-нибудь догнать или самому уйти от погони.

На двух машинах они приехали в «Белый медведь» и сели на веранде, хотя майский вечер был достаточно прохладным и не располагал к ужину на свежем воздухе. Это тоже была мера предосторожности, и исходила она от нового знакомого.

Василий Федорович умело сделал заказ, причем очень тщательно подбирал вина к блюдам: вызвал сомелье и обсуждал с ним преимущества чилийского Каберне Санрайз 1997-го года перед французским Малезан Бордо 2000-го года. Сурен никогда так не делал: он знал, что престижно брать французское, причем положено красное – к мясу, белое – к рыбе. Об иных тонкостях он и не подозревал, так же, как никогда не пил виски до еды. Понятное дело – за обедом накатить стаканчик-другой, а чтобы смаковать «для аппетита» несколько капель, плещущиеся на дне стакана вперемешку со льдом, – такого в его круге общения заведено не было.

«Столичные выделки», – подумал он, но сделал вид, что ничего необычного в происходящем не видит.

– Мы с вами только познакомились, вы меня не знаете, но я не сомневаюсь, что мы сойдемся поближе, станем друзьями и будем друг другу полезны, – начал разговор Василий Федорович.

Этой учтивой и любезной формуле он научился у итальянцев, когда работал с руководителями сицилийской мафии. При всей своей приятности на слух, она ровно ничего не значит. Такие слова, чтобы отвести формальные подозрения, часто принародно говорят тому, кого в ближайшее время собираются убить. И вместе с тем, это вежливость, выражение уважения к собеседнику.

– У меня широкие связи в деловых кругах многих государств, если вам вдруг понадобится помощь в делах, буду счастлив ее оказать…

– Ловлю на слове! – Сурен улыбнулся и поднял палец. – У меня проблема в Штатах. Банк заморозил крупный перевод, подозревают отмывание денег… Я уже полгода не могу пользоваться счетом…

Мачо радостно улыбнулся. Вот это везение! Фирма действительно может решать вопросы в разных странах, ну а на родине это вообще проще простого!

Он достал телефон.

– Какой банк? Где он расположен?

Сурен перестал улыбаться и чуть замешкался с ответом. Он думал, что это чистой воды понты.

– В Нью-Йорке. Второй американский коммерческий банк.

– На Манхэттане? – вырвалось у Мачо. Он был готов откусить себе язык за такой непрофессионализм.

– Не знаю, – удивился Сурен. – Я лично там никогда не был. Пока.

– Я тоже не был, – как можно небрежнее ответил Василий Федорович. – Но мои управляющие бывали там много раз. Говорят – скопище небоскребов, посмотришь вверх, аж голова кружится! Как они там живут!

Он широко улыбнулся, развел руками и набрал номер связи с Фоуком. Это был номер обычного телефона в обычной государственной корпорации. Но все сказанное записывалось на пленку и передавалось начальнику русского отдела немедленно.

– У них там два часа, рабочий день в разгаре, – сообщил Василий Федорович Сурену, пока устанавливалось соединение. Трубку сняли после второго гудка.

– Здравствуйте, это Василий Столяров из России, – громко сказал он. – Речь идет о моем деловом партнере… У него заморозили перевод во втором коммерческом на Манхэттане… Да, подозревают грязные деньги. Но я за него ручаюсь и прошу освободить счет. Да, сейчас он сам скажет, включайте запись…

Василий Федорович протянул сотрапезнику трубку:

– Назовите все реквизиты счета и данные того, на кого он оформлен.

Чувствуя себя полным идиотом, Сурен Гаригинович начал диктовать. Все это походило на беззастенчивую лоховскую постановку, обычный развод на деньги, которыми так богата современная российская действительность. Единственное, что успокаивало, что он не дал этому темному типу ни копейки и не намерен давать их в дальнейшем. Больше того, даже за этот ужин пусть сам платит!

Закончив диктовать, Сурен вернул аппарат.

– Я ничего не слышал, – выразительно сказал он. – Ни одного слова. Ни по-русски, ни по-английски, ни даже по-армянски!

Василий Федорович не заметил сарказма. Или сделал вид, что не заметил.

– Конечно, там шла запись. У вас есть доверенные лица в Нью-Йорке?

Сурен хмуро кивнул. Все понятно. Запись, автоответчик, отключенные телефоны. Знакомое дело: тот, кто хочет взыскать долг, легко тебя находит, кто собирается отдать – никак не дозванивается и не застает дома. Нашел лоха!

– Два адвоката занимаются этим делом. Сумма немаленькая, Василий. Полтора миллиона!

– Они вам сообщат об успехе уже в ближайшее время.

– Если дозвонятся…

Сурен был настроен скептически. Но Василий Федорович ободряюще улыбнулся.

– Обязательно дозвонятся!

Подтянутый официант принес жареную с луком куриную печень, фаршированную раковыми шейками. Они выпили за знакомство и приступили к еде. Вкусная пища и хорошее вино сделали свое дело: Сурен несколько смягчился.

– Так какой у вас ко мне вопрос?

– Очень простой! – Василий Федорович указал рукой на бутылку, и тут же появившийся официант вновь наполнил бокалы.

– В Кротово находится воинская часть. Мне надо познакомиться с кем-нибудь из командиров. На худой конец – с любым офицером. Давайте выпьем, вино мне нравится. А вам?

Сурен сидел с отвисшей челюстью.

После неожиданной встречи с Оксаной и ее мужем, встречи, из которой, надо признаться, он извлек большое удовольствие, он вдруг задумался: а что, собственно, выпускник ракетного училища Кудасов может делать в такой дыре, как Кротово? Ведь железнодорожная часть никакого отношения к его специальности не имеет! Сурен Гаригинович задал этот вопрос своему помощнику Андрюшке Короткову, а тот выложил, что есть специальные поезда, которые возят замаскированную атомную ракету! И сразу стало ясно, про какой ночной поезд болтают в поселке и что именно лейтенант-ракетчик делает в Кротово…

Он тогда очень удивился. Вот тебе на! Никогда бы не подумал, что под боком творятся такие серьезные дела! А теперь его знакомят с мутным-премутным типом, и тот с места в карьер начинает искать подходы к этой якобы железнодорожной части! Ну и ну!

Его прошиб холодный пот.

Сурен Гаригинович родился в прошлом веке. В одна тысяча девятьсот тридцать восьмом году. Он еще помнил, как обходились со шпионами и их пособниками. Да и родственниками тех и других до седьмого колена! Ну и сука этот Пармезан!

– Как вино? – весело переспросил Василий Федорович. – Вам нравится?

– Хорошее, – хрипло ответил Сурен Гаригинович и отхлебнул из бокала.

Сейчас, конечно, не те времена, сейчас все можно. Раньше, если бы он в американский банк хоть три рубля перевел – заживо бы шкуру сняли! Другие времена. Вон, по телевизору показывают: шпионов оправдывают! Только за атомные секреты и сейчас сошлют на Колыму, а имущество конфискуют, все прахом пойдет!

– А зачем вам эти военные? – так же хрипло спросил он. – Часть эта уж больно серьезная…

Сотрапезник небрежно махнул рукой.

– Мне их серьезность не нужна. Мне канал поставки товара нужен.

Василий Федорович понизил голос и доверительно наклонился вперед.

– Особый товар. Очень хороший навар приносит. Но перевозить его стало трудно. Сейчас везде террористов ищут: машины проверяют, поезда перетряхивают… Откупаться никаких денег не хватает! Поэтому мне нужен поезд, который никто проверять и досматривать не будет!

«Наркотики», – облегченно вздохнул Сурен. Разговор переходил в обыденную и привычную сферу. У каждого свой бизнес!

Официант принес запеченную в тандыре[3]3
  Тандыр – подземная печь, где блюда готовятся на углях в условиях ограниченного доступа воздуха.


[Закрыть] утку с яблоками, здесь же, у столика, умело ее разделал и красиво выложил куски на блюдо, обложив распаренными, сморщенными яблоками.

Василий Федорович забраковал несколько соусов, наконец остановился на кисло-сладком, китайском. Они допили бутылку чилийского Каберне, и он заказал вторую, точно такую же. Единственное, чем он был озабочен – качеством обеда. Остальное его мало интересовало. Во всяком случае, повторно он вопросов не задавал.

– С этим поездом у вас ничего не выйдет, – наконец продолжил разговор Сурен. – Там все очень строго. Он нигде не останавливается, подойти к нему нельзя, погрузка и разгрузка постороннего товара исключены.

– А вы прекрасно осведомлены, Степан Григорьевич! Могу поспорить, что у вас есть источник информации! – остро глянул Мачо, но тут же притупил взгляд. – Какое рассыпчатое мясо! Я вам скажу – ничуть не хуже утки по-пекински! Конечно, очень важно правильно подобрать соус… И вкус яблок очень важен, он придает законченность…

Сурен не мог понять – о чем он говорит. Есть голод, есть еда, чтобы этот голод утолить, есть хорошая дорогая еда, которую может себе позволить обеспеченный человек. Но накручивать столько сложностей вокруг простых вещей – это просто дурь какая-то! Видно, все москвичи с придурью…

В кармане у Степана Григорьевича переливистой трелью зашелся мобильник. Он достал аппарат, нажал кнопку приема.

– Да! Да, я! Здравствуй, дорогой!

Он непроизвольно бросил быстрый взгляд на Василия Федоровича, который был полностью поглощен уткой и яблоками.

– Сами позвонили? Да ты что… Все вопросы решены? Странно, пару дней назад говорили о полной конфискации… Я понимаю, дорогой, конечно, это твоя заслуга… Вернешься домой, я тебя отблагодарю по полной программе… Будь здоров, дорогой!

Он спрятал телефон и теперь смотрел на своего собеседника с совершенно новым выражением лица.

– Полтора миллиона… По одному звонку… За два часа… Кто же вы, Василий Федорович?

Тот сосредоточенно поливал коричневым соусом золотистую корочку.

– Ваш друг! – Мачо вскинул голову и впился в глаза Сурену своим обычным неистовым и подавляющим чужую волю взглядом.

– Этого вполне достаточно. Только что вы убедились в моих возможностях, а больше вас ничто не должно интересовать!

Его облик резко изменился. Как в фильме ужасов, когда герой снимает маску и вместо обычного человеческого лица обнажает жуткую харю вампира или инопланетного пришельца.

Второй раз за вечер Сурена пробил холодный пот. По всем законам бизнеса, по уголовному обычаю и по бандитским понятиям, он был обязан новому знакомому на полтора миллиона долларов. И он вдруг ясно понял, что если сидящий напротив человек захочет его убить, то не поможет ни дежурящий у входа Алик, ни милиция, ни прокуратура, – никто не поможет! И еще он понял, что с ним лучше не ссориться. И еще понял, что всю жизнь жрал, как свинья, ничего не понимая в еде, а теперь учиться поздно… Этим последним открытием всемогущий Сурен Гаригинович Бабиян по прозвищу Змей, по существу, признал превосходство чужака.

– Да, у меня есть источник информации, – медленно произнес он. – Хотя и довольно слабенький. Жена офицера с этого поезда. Могу познакомить. Она очень миленькая.

Василий Федорович вернул маску на место и вновь превратился в гастрономического гурмана, обходительного знакомого и общительного собеседника.

– Спасибо, Степан Григорьевич! Это прекрасный вариант! Буду очень признателен! А что мы возьмем на десерт?

* * *

Первый экипаж прибыл из очередного рейса. На этот раз Оксана встретила Александра прямо у поезда, как было принято среди добропорядочных жен специального гарнизона.

– Как прошло дежурство? Сильно устал? – она обняла его за шею и прижалась всем телом.

Только ощутив сквозь одежду желанное тепло жены, старший лейтенант понял, что боевое дежурство закончилось. Владевшее им напряжение сразу стало ослабевать. Зато навалилась усталость, которую до поры до времени сдерживали напряженные нервы.

– Да нет, ничего… Нормально…

Вокруг встречали офицеров другие женщины. Некоторые пришли с детьми. Объятия, поцелуи, радостные возгласы… Одни пары не стеснялись проявления чувств, другие сдерживались. К их числу относились супруги Булатовы. Наталья Игоревна протянула мужу руку, тот пожал ее, забрал маленький чемодан и они медленно пошли рядом, не касаясь друг друга, как случайные знакомые.

– Мы поедем в Тиходонск? – задала Оксана второй вопрос. – Ты мне обещал!

– Конечно, поедем! – кивнул Александр.

Он глубоко вдыхал чистый холодный воздух. Хотя апрель заканчивался, но обычного для этой местности тепла в атмосфере не чувствовалось.

– Я подписал рапорт на выезд у Белова, Кравинский и Булатов тоже возражать не будут…

Начальник смены шел впереди в одиночестве, казалось, что его чемодан набит кирпичами. Ирина Александровна никогда не встречала супруга и, судя по всему, не собиралась изменять своим привычкам.

«А Оксана поняла, как надо вести себя преданной офицерской жене, – машинально подумал Кудасов. – Наверное, начинает привыкать…»

– Как здорово! – обрадовалась Оксана. – Я так соскучилась по родителям, по городу! Давай завтра с утра пораньше и выедем!

– Дорогая, дай мне хоть один раз по-человечески выспаться! – возразил Александр. – Я еле держусь на ногах и хочу часов пятнадцать поспать в нормальной мягкой постели, без тряски и лязга колес!

– Хорошо, Сашенька, давай поедем завтра вечером! А сегодня ты думаешь заниматься чем-нибудь, кроме сна? – Оксана многозначительно улыбнулась.

– Не знаю. Я тебе сказал: еле ноги волочу…

В последнее время Оксана раздражала его все чаще и чаще. Сейчас это произошло в очередной раз, и хорошее настроение вмиг испортилось.

– К тому же вечером выезжать за четыреста километров просто глупо! – грубо произнес он. – Если все будет нормально, поедем послезавтра утром!

Оксана обиженно замолчала. Александр ощутил угрызение совести. Быстрая смена настроения – это ненормально. Психологический срыв есть проявление синдрома усталости. Значит, он вымещает нервные перегрузки на жене! Это неправильно…

«Ладно, придем домой – попытаюсь загладить свою грубость,» – подумал он. Но сил для заглаживания не хватило и, добравшись до постели, он сразу заснул, еще успев подумать, что слухи про импотенцию ракетчиков начинают оправдываться.

Александр проспал двенадцать часов и спал бы еще, но его разбудила Оксана.

– Только что звонил Маслов, тебя срочно вызывают в штаб! – недовольно сказала она. – Ты же только приехал, у тебя законный отдых! Как мне все это надоело…

– Ну и сказала бы это все Маслову! – буркнул Александр. – Ко мне-то у тебя какие претензии? Я бы с удовольствием проспал до вечера!

Придя в штаб, старший лейтенант сразу понял, что случилось нечто необычное. В приемной ожидали начальник первого экипажа БЖРК подполковник Ефимов, его помощник майор Волобуев, особист майор Сомов, почти сразу вслед за ним пришел полковник Белов. Командиры с недоумением поглядывали на старшего лейтенанта, которому явно нечего было делать в такой компании. Но, с другой стороны, случайные люди сюда не попадали. Через несколько минут собравшихся пригласили в кабинет к командиру части.

Кроме самого Булатова там собралось все начальство: специально прибывший из Тиходонска подполковник Кандалин, майор Маслов, подполковник Кравинский… Они сидели во главе стола для совещаний, со строгими и значительными лицами, словно члены военного трибунала, готовые огласить суровый приговор.

Членов первого экипажа посадили на противоположный конец стола.

– Вначале хочу объявить приказ по личному составу, – поздоровавшись, начал Булатов. – За высокие показатели в службе и достигнутые успехи в служебно-боевой подготовке стажер Кудасов назначен старшим оператором смены запуска…

Командиры удивленно переглянулись. Не такое уж это событие, чтобы собирать руководящий состав БЖРК!

– Я на него представления не подписывал! – резко сказал Белов. – К тому же, назначение старшим оператором, минуя должность оператора, это нарушение…

– Я знаю, кто подписал представление! – перебил его командир части. – Это сделал майор Маслов! И на какую должность кого назначать, я тоже знаю! Так же, как кого и когда освобождать от должности!

Намек был достаточно прозрачным. Белов замолчал. Булатов продолжал смотреть на него в упор до тех пор, пока полковник не опустил голову.

– Но я…

Булатов взглянул на Кандалина и поправился:

– Но мы собрали вас не для объявления этого приказа. Точнее, не только для объявления этого приказа…

Собравшиеся насторожились. Дело шло к главному.

– Решением высшего командования нашему комплексу приказано произвести учебно-боевой пуск с использованием ракеты, оснащенной ядерной боеголовкой!

– Настоящей?! – изумленно выдохнул Ефимов.

– Повторяю: учебно-боевой пуск ядерной ракеты, – холодно отчеканил командир особого дивизиона. – Это имеет исключительное военно-политическое значение, а следовательно, перед нами поставлена задача чрезвычайной важности, и от ее успеха очень многое зависит. Для каждого из нас. В том числе, не буду скрывать, и для меня… Выполнение важного задания есть высокая честь и огромная ответственность…

Среди собравшихся прошел легкий шумок, но тут же смолк. Руководство первого экипажа уже поняло, кому доверена высокая честь. И кто понесет огромную ответственность. Каждый переваривал новость. Но было видно, что никого она не обрадовала. А полковник Белов стал белым как полотно.

– Выполнение задачи поручено первому экипажу БЖРК, то есть вам, – методично продолжал Булатов. – Исключительная сложность задачи, о которой я скажу позднее, заставила нас принять решение о назначении командиром пуска…

Кудасов все понял. Кровь прилила к лицу. Поймав короткий взгляд бледного как смерть Белова, он догадался, что и тот понял тоже. И даже испытал облегчение, что чудовищную ответственность сняли с его плеч.

– Старшего оператора смены запуска, старшего лейтенанта Кудасова!

Среди командиров БЖРК снова прокатилась волна оживления.

– У него более высокие показатели в виртуальных пусках, лучше результаты контрольных тестирований, что позволило принять данное решение…

– Я отстранен? – хрипло спросил Белов. Судя по выражению лица, он испытывал смешанные чувства: радости и обиды.

Булатов развел руками.

– Разве кто-нибудь говорил о вашем отстранении? Просто в этом рейсе командовать запуском будет старший лейтенант Кудасов. Еще вопросы есть?

У Белова вопросов не было. Зато у всех других были.

– Когда запланирован запуск? – спросил Ефимов.

– В настоящее время комплекс готовится к новому рейсу. Уже произведена замена секционной боеголовки на цельную, гораздо меньшей мощности. Сегодня ночью вы отправитесь в рейс. Запуск состоится по команде в период боевого дежурства.

«Уже сегодня!» – тревожно подумал Кудасов.

– Сбор на инструктаж через два часа! Подполковнику Ефимову и старшему лейтенанту Кудасову получить ключи запуска!

Расписавшись в журнале, Александр впервые взял спусковой крючок ядерной ракеты – небольшой блестящий ключ на потертом шнурке. Инструкции не предусматривали, как его носить, но все, кому такие штуки доверялись, носили их на шее. Кудасов тоже надел шнурок на шею, заправил кусочек металла под рубашку, чувствуя, как исходящая от него мощь наполняет силой все его существо.

– Все свободны! – прозвучала последняя команда, и собравшиеся стали расходиться.

Кудасов радостно направился к выходу. Он был окрылен и горд. Вообще, в нем что-то изменилось. Оказанное доверие распирало молодого человека, он ощущал, что выходит из кабинета Булатова уже не тем зеленым новичком, которым туда входил. Он получил признание как классный ракетчик! И от этого его переполняла гордость. В отличие от Белова и остальных, он не боялся предстоящего испытания и был уверен, что выстрелит успешно.

И отношение окружающих к нему изменилось. Ефимов, который обычно холодно кивал ему в переходах поезда, а то и молча проходил мимо, сейчас дружески положил руку на плечо:

– Значит, сработаем вместе, старший лейтенант? Ты уж постарайся, от этого многое зависит!

– Не сомневайтесь, товарищ подполковник! Я попаду точно в цель!

– Дай Бог нашему теляти волка поймати! – буркнул проходящий мимо Белов. Лицо у него было кислым.

– Поймает, поймает! – ободрил Волобуев. – Если попадет в цель, то и очередную звездочку поймает. А может, и орден!

– Не за ордена служим! – молодцевато сказал Кудасов.

Домой он влетел, как на крыльях. Оксана хлопотала на кухне. По телевизору показывали какой-то старый концерт.

– Мечты сбываются, и не сбываются! – неслось с экрана. Динамики были включены на полную мощность. Оксана вообще любила громкую музыку.

– Это ты, дорогой? – молодая супруга вышла навстречу. На ней был очень миленький клетчатый фартук. Саша любил, когда она занимается хозяйством.

– Оксанка, мне доверили боевой запуск! – выпалил он и осекся, сообразив, что выбалтывает военную тайну. – Быстро сложи мне вещи!

– Что?!

Лицо жены вытянулось. Ладно, ей можно доверять, к тому же она и так знает о его работе…

– Сегодня мы уходим в рейс для боевого запуска! Вне очереди, потому что наш экипаж лучше подготовлен! И запуск буду проводить я! Он очень сложный, но я справлюсь, у меня все получится. И тогда… Что с тобой?!

Зеленые глаза наполнились слезами, тонкие пальцы прижались к вискам.