Текст книги "Пьесы"

Зарима. Убьёшь такого… Здоровенный бугай.

Фикусов. Стреляли?

Зарима и Гульсум (разом). Нет, просто врезались!

Фикусов (сам себе). Думали, я еду! Объясните всё ещё раз!

Зарима. Милиция объяснит.

Фикусов. И в милиции побывали?

Зарима. А как же!

Гульсум. Милиция в ту же секунду подъехала.

Зарима. Нас троих на скорую – и фьють! Прямо в больницу.

Фикусов. Кого – троих?

Зарима. Нас и водителя.

Фикусов. А раненый бугай?

Зарима. Бугай исчез.

Фикусов. А потом?

Зарима. Говорю же, увезли в больницу.

Гульсум. Тёте Зариме перебинтовали голову. А водителя в тяжёлом состоянии в реанимацию.

Фикусов. Мамочка родная! Дальше!

Гульсум. Дальше пришли милиционеры.

Зарима. Заставили написать объяснительную.

Гульсум. Спросили: «Это же машина Фикусова. А сам он где?»

Фикусов. А вы что?

Зарима. Дома сидит, сказали.

Фикусов. Повезли в отделение?!

Зарима. Нет, спрашивали в больнице.

Фикусов. А сами они были в милицейской одежде?

Зарима. Только один.

Гульсум. Двое в гражданском. Симпатичные.

Фикусов. Вооружены?

Зарима. У того, кто в форме, был пулемёт.

Фикусов. Пулемёт?!

Зарима. Ну да! Ружьё, за которое двумя руками держатся.

Фикусов. Автомат это, дура.

Гульсум. А у двоих пистолеты.

Зарима. Гульсум, не ври! Я пистолетов не видела.

Гульсум. А я видела. За штанами спрятаны!

Фикусов. Документы не спросили?

Гульсум. Они сами у нас документы спросили.

Фикусов. Ну и тупицы! Ещё что делали?

Зарима. Сказали адрес, они нас и привезли.

Фикусов. На милицейской машине?

Зарима. Нет, на «жигулях».

Фикусов. Дуры!

Зарима. Тот, который впереди сидел, в гражданском, передал тебе привет, сказал, во всём быстро разберутся, пусть Флус Миннатович не волнуется.

Гульсум. По плечу погладил.

Фикусов. Да… съездили две дуры! Теперь все знают, что я дома. Быстро разберутся, сказали…

Гульсум. И разберутся! Такие дела в долгий ящик не откладывают.

Зарима. Деловые!

Гульсум. Особенно тот, что впереди.

Звенит звонок. Зарима хочет идти открыть дверь.

Фикусов. Не открывать! Я тебе открою!

Звонок повторяется.

Гульсум! Посмотри с верхнего этажа, кто там?

Гульсум уходит.

Эх вы, предательницы… погубили меня…

Входит Гульсум.

Гульсум. У двери молодой мужчина с перебинтованной головой.

Фикусов. Киллер. Тот, который на КАМАЗе. А ну быстро стол к двери!

Из селектора слышен голос Кима Кимовича.

Ким. Флус Миннатович, это я, Ким Кимович! Откройте!

Фикусов (не замечая, что кричит в пульт). Меня нет дома!.. Я в Москве в командировке!

Ким. Не шутите так, Флус Миннатович! У меня важное дело.

Фикусов (поспешно даёт селектор Зариме, шепчет). Скажи, что меня нет! Быстро!

Зарима (в селектор). Его нет дома. (Флусу.) Доволен?

Фикусов. Молодец! (Сам себе.) Так вот кто киллер! Вот кто хозяин пули. Зарима, набирай 02. И в КАМАЗе он был.

Зарима тянется к трубке, но тут звонит телефон.

Не вздумай брать! Пожалуйста, не бери трубку.

Зарима. Да брось ты! Сколько можно бояться? (Нажимает на кнопку телефона, там слышен голос секретарши.)

Голос Замзамии. Флус Миннатович, это я, Замзамия! Быстрее приезжайте, у нас тут чепэ.

Фикусов. Что за чепэ?

Голос Замзамии. Замы дерутся.

Фикусов. Что делают?!

Голос Замзамии. Дерутся! Хамит Хамитович стулом разбил голову Киму Кимовичу! А Ким Кимович выкинул Хамита Хамитовича из окна второго этажа. А вас милиция ждёт.

Фикусов. Ну и дела! Замзамия!

Голос Замзамии. Я!

Фикусов. Скажи, меня дома нет. Я в Москве в командировке! В Совете Министров, скажи! (Нажимает на кнопку телефона.) Впустите этого молокососа Кима Кимовича!

Гульсум уходит.

Фикусов. Надо же, а?! Надо же! На пять минут нельзя одних оставить. Дерутся, власть делят! Что за люди?!

Зарима. Сам виноват. Если бы из Гульсум не сделал чучела, никакой аварии не было бы.

Фикусов. Какое чучело? Кто? Объясни толком.

Зарима. Водитель твой увидел Гульсум в костюме с портфелем, стал ржать как лошадь! Ну и попал под КАМАЗ.

Фикусов. Что?!

В комнату входят Гульсум, за ней два медицинских работника в белых халатах с чемоданчиками.

Фикусов (вздрагивает). Где К-Ким Кимович?

Гульсум. Ушёл.

Фикусов (испуганно пятится). Ушёл. А э-эти кто?

1-й белый халат. Больная Фикусова, вы почему убежали из больницы?

Фикусов (женским голосом). Мы из больницы не убегали.

2-й белый халат. А вас, бабушка, не спрашивают.

Фикусов. А где третий?

1-й белый халат. Мы всё время вдвоём ездим.

Фикусов. А сейчас халат надели? А где тот, что в милицейской форме?

2-й белый халат. Мы не стражи порядка, мы стражи здоровья.

Фикусов. Знаю я вас, ангелов смерти! Азраилы!

Зарима. Вы, пожалуйста, извините, мы никак не могли оставаться в больнице. Видите ли, мой муж тяжело болен.

2-й белый халат. Если с вами что случится, обвинят нас.

Зарима. Понимаю, доктор. Мы обе в порядке. У нас ничего не болит. Так ведь, Гульсум?

Гульсум. Мы здоровы.

1-й белый халат. Возможно, у вас шоковое состояние.

2-й белый халат. А если ремиссия?

1-й белый халат. Нас с работы выгонят.

Зарима. Мы расписку дадим.

2-й белый халат. Ваше право. Распишитесь здесь. (Идёт к столу с бланком.)

Фикусов (прыгает в сторону). Не подходите ко мне!

1-й белый халат. Что с ней? Вот здесь и здесь.

Зарима (ставит подпись). Боится каких-то киллеров. Ночами спать не может.

2-й белый халат (Гульсум). И вы распишитесь.

1-й белый халат (Флусу). Бабушка, стойте ровно. Не тряситесь. В детстве болели? Менингит, корь, свинка?

Фикусов. Свинкой?! (Хрюкает.) Не-е-ет…

1-й белый халат. Месячные давно кончились?

Фикусов. Не-недавно… к-к-квартальные отчёты сдал. Чист.

2-й белый халат (щёлкает пальцами перед лицом Фикусова). Часто носите женское бельё?

Фикусов. Да. (Мужским голосом.) То есть нет!

1-й белый халат (2-му белому халату). Быстрая смена сексуальной ориентации. Интересный случай. (Фикусову.) Смотрите сюда! Собственной тени боитесь?

Фикусов. Своей тени не боюсь, а вас боюсь.

2-й белый халат. Нас бояться не стоит. Садитесь, проверим рефлексы.

Фикусов. Сейчас! Так вам и поверил!

1-й белый халат. Мы только померяем давление.

Фикусов. Давление у меня – хоть в космос!

2-й белый халат. И всё же…

Гульсум. Флус Миннатович, проверьтесь, вам же лучше будет.

Зарима. Ну кого ты боишься? Мы же здесь!

Фикусов (смиряясь с происходящим). Сдаюсь. Пусть будет по-вашему. Лучше ужасный конец, чем ужас без конца.

1-й белый халат (измеряет Флусу давление, говорит 2-му белому халату). Верхнее под двести… Давай укол.

2-й белый халат (подходит со шприцем к Флусу). Больной… Не нервничайте. Один укольчик – и всё!

Фикусов (вскакивает и хватает полено из камина). Не подходите! Башку разобью! Убью! Застрелить не смогли! КАМАЗом не задавили! А теперь ядом взять хотите?! Помогите! Убивают! Киллеры! Кровопийцы! (Хочет выпрыгнуть из окна, белые халаты успевают схватить его.)

1-й белый халат (Гульсум). Сестричка, быстро к шофёру, пусть несёт смирительную рубашку.

Гульсум убегает.

Фикусов. Гульсум! Не ходи! Они и тебя! и меня! всех троих убьют!

2-й белый халат. Успокойтесь, больной. Сейчас мы сделаем вам укол, и вы просто заснёте.

Фикусов. Ма-ма!

2-й белый халат. Высокое давление. Возможно кровоизлияние… Нужна госпитализация. Вы согласны?

Фикусов. Зарима, Зарима! Не верь им! Вызови милицию! (Кидает пулю Зариме.) Отдай пулю на экспертизу! На отпечатки пальцев!

1-й белый халат (Зариме). Мания преследования на фоне острого мужского климакса. Увы. Типичная картина.

Зарима (спокойно). Я давно заметила неладное.

Фикусов от этого теряет дар речи. Ему быстро делают укол, от которого Флус несколько стихает. В комнату входит шофёр со смирительной рубашкой, за ним Гульсум. Два белых халата и шофёр одевают на Флуса смирительную рубашку.

Зарима. Проводить вас?

Фикусов. Проводи! Езжай следом! Узнаешь, где они труп выкинут!

1-й белый халат (Зариме). Не надо. Он явно перевозбуждён. Реактивное состояние.

Фикусов. Отпустите меня! Отпустите! Я вам дам столько денег, сколько пожелаете! Хотите, дворец отдам?! Только не убивайте!

2-й белый халат. Мы отвезём его в психбольницу на Арском поле. В буйное отделение. Это их профиль. (Флусу.) А вы, больной, не волнуйтесь. Медицина нынче сильная. Быстро поставим на ноги. Пару лет отдохнёте – вернётесь в свой дворец как огурчик!

Фикусов. Огурчики не возвращаются с того света! Пейте мою кровь! Прощайте! Прощайте, мои богатства! Я заработал вас, чтобы бросить шакалам!

Флуса уводят.

Гульсум. Боже мой, какая жалость.

Зарима. Кого жалеешь, дурочка?

Гульсум. Дядю Флуса.

Зарима. А меня не жалко? Он на меня, шестнадцатилетнюю, лифчики-трусики одевал. А я на него, старого дурака, в пятьдесят семь лет смирительную рубашку одела. Один – один. (Достаёт из кармана пулю.) Выкинь подальше.

Гульсум (берёт пулю, догадываясь). Так это…

Зарима. Я. (Изображает выстрел.) Пух! (Открывает шторы.) Господи, какой прекрасный день… Гульсум, сестричка, завари свежий чай. Да покрепче. Почаёвничаем в своё удовольствие.

Музыка.

Занавес.

Проклятый Богом дом
(перевод Р. Кожевниковой)
Пьеса в двух действиях, семи картинах

Действующие лица:

Риваль Якубович – главный врач.

Айрат Харисович Галин – генеральный директор.

Зиля Саматовна – молодая жена Айрата Харисовича.

Лейсан Гумеровна – медсестра.

Кадыр – палач времён культа личности.

Исмай – дед, впавший в детство.

Садрый – инвалид войны.

Нагима – бабушка.

Адам с дубинкой – охранник.

Действие первое

Картина первая

Кабинет главного врача психиатрической лечебницы Риваля Якубовича. В центре – стол буквой «Т». На столе несколько телефонов, селектор, журналы. Слева – книжный шкаф, справа – роскошный диван. За спиной у хозяина кабинета – портрет Бехтерева.

Риваль (говорит по телефону). Спасибо, спасибо… Спасибо потом скажете, Назип Айтуганович! Сами знаете, сейчас в аптеках и анальгин можно достать только через друзей. А вы у меня просите дефицитный препарат, производимый в Америке! Что? А, да, да. Нет ведь. Этот препарат можно достать только через обком. Не надо, говорю. Не беспокойте их. Что вы, Назип Айтуганович, я не считаю вас человеком из низших слоёв. Сами знаете, хоть мы с вами в обкоме вместе и не сидели, не из последних парней. Такие уколы, я думаю, и для нас ещё вернутся. Не обижайтесь уж. Не переживайте. Я говорю, не пе-ре-жи-вай-те! Сказал, сделаю, значит, сделаю. Разве можно обижать таких друзей, как вы? Что, что вы сказали? Доски?! Ну конечно, Назип Айтуганович, как же не нужны? Ведь у моего младшего сына дачи нет. Конечно, нужны, слов нет. Вот что, Назип Айтуганович, не пожалейте пяти минут, загляните ко мне. Здесь обо всём поговорим. Ладно, пока. Желаю здоровья! (Стучат в дверь.) Да, да, войдите!

Появляется Айрат.

О-о-о, Айрат Харисович, пожалуйста, присаживайтесь на диван.

Айрат подаёт ему руку через стол, берёт стул и садится справа.

Как дела?

Айрат. Дела как сажа бела. Что спрашивать, сами ведь знаете.

Риваль. Не прибедняйтесь уж так, всё утрясётся.

Айрат. Знаю уж, знаю… А вот и те (показывает пальцем вверх), кто наверху, когда у меня в руках всё было и я всё имел, не давали мне по ночам спать – то одно просят, то другое. А сейчас, когда настали такие времена, их и след простыл – ни слуху ни духу.

Риваль. Вы сами или с женой?

Айрат. Риваль Якубович, если не ошибаюсь, кажется, мы с тобой были друзьями…

Риваль. Да, конечно…

Айрат. Раз мы друзья, то сойдём с этих кресел и перейдём с «вы» на «ты». Мы ведь, оставаясь вдвоём дома, переходим на особый сленг.

Риваль. Да, правильно говоришь. Что поделать, в крови уже. (Телефон звонит. Риваль берёт трубку.) Да, да, слушаю! Кто? А, Софья Тимергалиевна. Салям, салям! Дела… Дела ничего. Вот, боремся с болезнями, точнее, изгоняем бесов. Сами знаете, у меня ведь психические больные. Что? В спецклинику положить? Кого? Вы что, Софья Тимергалиевна, отстали от перестройки, отстали от мира? Нет сейчас такого слова. Какого? Я имею в виду слово «спецклиника». Его уже давно поменяли. Что, что говорите? Ха-ха-ха!.. Сами-то что думаете? Вы думаете, что в одной палате будут лежать «белые люди» и пастух Гимади и дышать общей вонью? Раз так, проблем нет. Изменилось название, а больные те же. Да, да, изменилась только позолоченная вывеска на двери. Кто ваш клиент, я спрашиваю?.. Работает завпроизводством в ресторане? Нужный, оказывается, человек… Я говорю, нужный человек! Ладно, будет всё так, как вы сказали. Софья Тимергалиевна, положим его в ту палату, где лежит наш Первый. Когда я вас увижу? Кажется, у вас связь с «погонниками» была сильна. Сами знаете, они меня однажды обидели. Я думаю, вы знаете, о чём я говорю. А сейчас сын, маленький сын, опять попался. Куда? У него одно место – милиция. Что ему делать? Решил кое-кому силу свою показать. Так, ах, спасибо! Извините, пожалуйста… (Листает блокнот на столе.) Вот, вот, его дело передали следователю Петру Николаевичу Суслову. Ах, спасибо, мне не придётся ходить. Пока, до свидания! (Кладёт трубку.) Вот ведь, попробуй без таких людей прожить сегодня на этом свете!..

Айрат. Риваль, что будем делать?

Риваль. Как договорились, так и будем делать.

Айрат. Скольких ты собираешься сюда положить от меня?

Риваль. Сколько хочешь. По обстановке.

Айрат. Я бы не хотел провести здесь не то чтобы один час, но даже минуту.

Риваль. Это уж на твоё усмотрение. Как тебе душа подскажет. Я тебя не напрягаю. За то, что я тебя положил в больницу, меня по головке не погладят.

Айрат. Ладно уж, поставь себя на моё место. Что бы ты делал…

Риваль. Что? А вот вся моя жизнь здесь проходит. И всё-таки не жалею. Семь лет ради этого кресла учился полусытым-полуголодным. И достиг своей цели.

Айрат. Да, все мы любим кресло. Только не дают в него свободно сесть… Кто же придумал, что есть некто выше меня? Взглянуть – смех на палочке!

Риваль. Не переживай, друг, мы тебя втроём укроем. Ты да я и вон тот человек. (Указывает на портрет Бехтерева.)

Айрат. Ладно ещё был такой человек. Куда бы мы попрятались, умные дураки?

Риваль. Каждый под себя гребёт. Даже дурдом иногда помогает умным. Ладно, перейдём к делу. С чего начнём?

Айрат (вытаскивает из-за пазухи три пачки денег и выкладывает их на стол). Как договаривались.

Риваль (кивая на дверь). Закрой.

Айрат закрывает дверь. Риваль недоумённо смотрит на деньги.

Понять не могу.

Айрат. Здесь – половина. А остальное будет у тебя в руках, когда я выйду отсюда живым. Как договаривались, шесть месяцев – шесть пачек.

Риваль. Боишься? Выйдешь! Отсюда не может выйти только тот, кто много знает и много говорит. Вы не из таких. Вы наш человек, нашей кости. Да… Шесть месяцев… Маловато, конечно.

Айрат. Я бы тут же сбежал из этого дома, проклятого Богом. Пожалуйста, не держите меня здесь больше шести месяцев.

Риваль. Как это «не держите»? Не держите, говорит. Культурным прикидываешься. Сомневаюсь, что тех, «проверяльщиков», можно будет убедить. Ладно, постараюсь. Но только тебе самому тоже надо будет постараться. Стоит мне сказать, по коридору нагишом будешь бегать.

Айрат. Да уж, мне предстоит…

Риваль. Так уж, что поделаешь? Если голова не работает, пусть ноги поработают. А сейчас вот эти деньги (выдвигает ящик стола) своими руками выброси. Сам знаешь, мне к этим деньгам прикасаться нельзя.

Айрат кладёт деньги в ящик. Риваль ящик закрывает.

На твою голову этих сволочей достаточно. Ты не переживай, они сейчас в плену (смеётся). Были, а сейчас нет. Интересен этот мир. Вчера они были у тебя, а сегодня у меня. А завтра у кого, один чёрт знает. Иди открывай дверь!

Айрат открывает дверь.

Сейчас я позову медсестру. Входи в образ. Красивая девушка, разрешаю притронуться к её груди и так далее. Хотя тебя этому учить не надо. Твоя нынешняя не двадцатипятилетняя ли?

Айрат. Нужен ли дураку ум? Женился на свою голову. Вот сейчас её и услаждай. Я у неё под каблуком.

Риваль. Ничего, не переживай. Она тебя вскоре отправит в мир иной. Зачем ты ей нужен, старикан?

Айрат. Ты что, решил меня на самом деле убить?

Риваль. Ладно уж, пойми, что я шучу. Она осталась дома? Она ведь тебя любит…

Айрат. Ждёт в коридоре.

Риваль (нажимает кнопку селектора). Сестра Лейсан, зайдите сюда. (Айрату.) Ладно, не переживай, всё будет в порядке.

В комнату входит медсестра Лейсан.

Сестричка, проводи этого больного в палату. Потом зайдёшь ко мне.

Айрат и Лейсан уходят. Риваль набирает номер телефона.

Алло, алло! Это вы, Равиль Садриевич? Это я, Якубович. Всё нормально. У тебя как дела? Молодая жена не напрягает? Развёлся? Когда? (Смеётся.) Или состарилась? Я говорю, состарилась, что ли? Когда развёлся? Месяц назад? Ну ты и шустрый. Не собираешься опять жениться? Я спрашиваю, когда ещё раз женишься? Заочно?.. Годится. (Говорит громче.) Годится, говорю! Дело есть. Одной красотке нужна шуба из соболя. Да, да, той самой. Которую возили на твою дачу. Ладно, шофёр твой завезёт. Она ведь как птенчик, примерно сорок шестого размера. Да, сам прикинь. Чтобы могла сидеть рядом со мной! Выходной… В выходной меня пригласили на кабана. Те уж, наши. Будет время, приезжай. Вместе отправимся. Да нет, вертолётом. Ладно, ждём. Пока!

В комнату входит Лейсан.

Лейсан. Слушаю вас, Риваль Якубович.

Риваль. Устроили?

Лейсан. Устроила.

Риваль. Хорошо. Вот его амбулаторная карточка. Его лечением буду заниматься я лично. Персоналу надо будет об этом сказать. Этот больной трижды накладывал на себя руки. Не подавая виду, он может сотворить с собой что угодно. Держите подальше от него лезвия, электробритву, железки, ремни и всё такое. Передачи принимайте только с моего разрешения. А, забыл, та, которая его проводила сюда, ушла?

Лейсан. Нет, попросила встречи с вами.

Риваль. Пусть войдёт!

Лейсан выходит, в комнату входит Зиля.

Добро пожаловать, единственная куколка нашего города. Я очень рад видеть вас, Зиля Саматовна.

Зиля. Спасибо, Риваль-абый.

Риваль. Кто, вы говорите? Вы меня не унижайте. Риваль-абый якобы. Я, пожалуй, помоложе вашего Айрата Харисовича.

Зиля. Простите, Риваль Якубович.

Риваль. Риваль Якубович! Вы что… Риваль. Вот это мне нравится. (Идёт и запирает дверь.) Зиля… Какое красивое имя. В эти минуты моё сердце не находит себе места. (Берёт Зилю за руку.) Какие нежные, мягкие руки!

Зиля (пытается вырвать руку). Вы что, Риваль, не шутите!

Риваль. Какие это шутки? Это великое чувство. Послушайте моё сердце! (Прикладывает руку Зили к своей груди.) Слышите? В эти минуты оно бьётся только для вас.

Зиля. Отпустите, Риваль! Вы ставите меня в неловкое положение. Отпустите! Закричу!

Риваль (открывает дверь). Ладно, я не могу противиться вашим словам. Я – ваш пленник. (Смеётся.) А вот ваш муж – мой пленник. (Смеётся.)

Зиля. Риваль, он долго здесь будет лежать?

Риваль. Всё зависит от вас.

Зиля. Риваль, я стала его бояться. У него сильная апатия. Говорит, покончу с собой. По ночам просыпается в бреду. Вы уж не выписывайте его, не вылечив окончательно. Его здоровье очень важно и для семьи, и для него самого!..

Риваль. Я от вас таких слов и ожидал. Такое могут сказать только такие великолепные женщины, живущие ради своих мужей. Я не возражаю.

Зиля. Спасибо вам!

Риваль. Я никогда не сомневался в вашем мужестве. Такой красивой и молодой женщине взять под своё крыло пожилого мужчину – само по себе мужество.

Зиля. Риваль, как это понимать? Это шутка или оскорбление?

Риваль. Что вы… Я искренне. Вот только я одинок.

Зиля. Почему вы так говорите? Ведь у вас есть супруга?..

Риваль. Супруга лишь. А мне нужна женщина. Такая красивая женщина, как вы, которая согревала бы моё тело, как вы!..

Зиля. Не поняла. Разве супруга не может быть женщиной?

Риваль. Нет, умница моя, это две разные вещи. Вот ваш муж для меня – друг по жизни, сотрудники мои – тоже друзья по жизни, а жена (женщина) – это совсем другое. Жена – она согревает душу и тело!..

Зиля. Вот как…

Риваль. Так уж. Откуда у шестидесятилетней жены может быть тепло телесное… Вот поэтому я и не считаю её своей женой. Эх, Зиля, всё ещё у меня перед глазами ваша выпечка, до сих пор слюнки текут. Доведётся ли ещё когда-нибудь подобное попробовать, не знаю…

Зиля. Почему же…

Риваль. Да? Получится? Но когда?

Зиля. Вот только Айрат Харисович поправится и выйдет.

Риваль. Извините, Зиля Саматовна, дорогая, ему ещё лежать и лежать… А у меня уже терпения нет.

Зиля. Ладно, я вас приглашу.

Риваль. Вот так, не обижай старого человека!

Зиля. Риваль, мне разрешено передачи приносить? Надеюсь, будут принимать.

Риваль. Здесь кормят хорошо, не беспокойтесь. И потом Айрат Харисович стал немного полнеть. Я думаю, ему не помешала бы диета. Походим в кино, в театры, в рестораны и другие места… Я имею в виду – культурно отдохнём. Не беспокойтесь, я вам скучать не дам. Только мы вдвоём, наедине, с глазу на глаз будем сидеть. Всё образуется.

Зиля. Ладно, до свидания. Я ухожу.

Риваль. Постойте, я сейчас вызову машину.

Зиля. Нет, спасибо. Я на «жигулях».

Риваль. Вы – за рулём?!

Зиля. Да.

Риваль. Хорошо, хорошо. Может быть, и меня прокатите. С такой женщиной, как вы, выехать на природу стоило бы дорогого!

Зиля. Обязательно! Прощайте!

Риваль. Я вас жду, очень жду. Вот вам моя визитка. Если позвоните, я буду очень рад. По поводу Айрата Харисовича не переживайте. Отдыхайте.

Зиля. Прощайте! (Уходит.)

Риваль. Красавица, спелая вишня, что ли?! Сама готова угодить мне в рот. Не подкачай, Риваль, не подкачай! Ты ведь не из тех парней, которые теряются!

Гаснет свет.

Картина вторая

Палата. Напротив двери – два зарешеченных окна. Вдоль стен – две кровати. Возле кроватей – тумбочки. На трёх кроватях в глубине палаты – трое больных в полосатых халатах: Садрый, Исмай, Кадыр. Они напоминают зэков. В комнату в такой же одежде входит Айрат и здоровенный, в белом халате, лет 30–35 Адам. В руке у него дубинка.

Адам (указывает дубинкой на свободную кровать). Устраивайся! (Уходит.)

Айрат (оглядывая комнату). Куда я попал… Тюрьма и есть тюрьма.

Кадыр (смотрит с места как бык). Враг народа! (Кричит Садрыю, сидящему на соседней кровати.) Немедленно арестовать! Допрос!

Садрый (вскакивает с места, набрасывается на Айрата). За Сталина! Уничтожить врага! Ур-ра!!!

Тем временем Кадыр связывает упавшему Айрату руки полотенцем. Потом он и Садрый поднимают его и усаживают на тумбочку.

Работаешь? Молчишь? Ничего, я заставлю тебя говорить. Таких, как ты, через мои руки прошли тысячи. Помалкиваешь? Страну собрался продать? Падла! Народ собрался продать, паразит?! Враг народа! На, получай! (Бьёт Айрата в челюсть.) Молчишь? Ладно, ждёшь, когда тебя отправят на тот свет прикусившим язык? Ждёшь пулю в лоб? (Опять бьёт Айрата.)

Айрат (вскакивает с места). Что ты делаешь, уволю! Тьфу, зарежу!

Кадыр. Ах, ты так?! Ты поднимаешь голос против нас, тех, кто за советский порядок?! Против нас, верных сыновей партии. На, падла! (Бьёт Айрата.)

Айрат. Убивают! Убивают! Спасите!..

В комнату входит Адам и бьёт дубинкой Садрыя и Кадыра. Те разбегаются в разные стороны.

Кадыр. Виноват, товарищ начальник! Действовал не по уставу, виноват! Больше не буду! (Садится на кровать, скрестив ноги.)

Адам (развязывая руки Айрату). А ты о чём думаешь? Дашь сдачу покруче, к тебе никто и приставать не будет.

Айрат. Пожалуйста, переведите меня в другую палату.

Адам. Говорят, лично для вас подготовили «люкс». Сиди и не вякай! Тресну тебе по лбу, мозги вылетят! Не похож ты на человека, который делает добро другому, – слишком великоват твой живот. (Уходит.)

Исмай (становится перед Айратом на колени). Абый?! (Айрат молчит.) Абый!

Айрат (наотрез). Что? А ты что за райская птица?

Исмай. Абый…

Айрат (разгневанный). Что?!

Исмай. Абый, ты моего отца не видел?

Айрат. Видел.

Исмай. Где?

Айрат (подносит к носу Исмая кукиш). Вот здесь.

Исмай. А-а-а, не ври, там людей не бывает, я знаю. Абый, где видел, говори быстрей!

Айрат. Нет, не видел!

Исмай. Не возвращается и не возвращается. Ночью постучали, он пошёл открывать дверь, с тех пор его нет и нет. Мать сварила пшённую кашу, остыла уже, всё не возвращается.

Айрат. Вернётся, жди!

Исмай. Вернётся ведь, абый, да? Вернётся и заберёт меня. Я ведь домой хочу, абый. Я здесь долго нахожусь. У тёти врача попросил, а она говорит, когда отец придёт, отпустим. Сейчас и мать не приходит, раньше часто приходила, теперь пропала. Наверно, отца ищет, да ведь, абый?

Айрат. Да, да, наверное, ищет.

Кадыр подаёт знаки Садрыю. С двух сторон они оба опять направляются к Айрату.

Чувствуя это, он прислоняется к стене.

Садрый. Задушу, гитлеровский отброс, задушу! За Сталина!

Айрат. Спасите, на помощь, убивают! (Выбегает. Через некоторое время приводит с собой Адама с дубинкой.)

Адам (швыряет на пол старика Садрыя). Не мозоль глаза. А то убью! Эй, вы, дармоеды, паразиты! Слышат ваши уши? Ещё раз нарушите дисциплину, обоих к кроватям привяжу, слышите – «За Сталина!».

Садрый (вскакивает и отдаёт честь). Служу Сталину!

Кадыр (равняясь на него). Виноват, товарищ начальник. Действовал не по уставу. (Отдаёт честь.)

Адам. Вольно! Сейчас же проветрите комнату!

Кадыр и Садрый (одновременно вскакивая). Есть! (Толкая друг друга, поднимаясь на кровать, открывают форточку.)

Адам уходит. В дверях появляется Нагима: в одной руке у неё швабра, в другой – ведро.

Нагима. Здравствуйте, детки!

Кадыр (встаёт перед ней). Ты что, с чего это я твоё дитя? Ты – уборщица моего кабинета!

Нагима (смеётся). Да уж, твоя, твоя. (Гладит Кадыра по спине.) Поэтому под твоей кроватью мою в первую очередь.

Кадыр. Действуй так, как положено по уставу. Чтоб на полу не осталось ни капли крови! Поняла?

Садрый (кричит на Кадыра). Ты чего, с какой стати она твоя? Она – медсестра нашей части! (Подходит к Нагиме и целует её в щёку.) Вот только закончится война, я увезу тебя в Россию. Нарожаешь мне много детей.

Нагима (смеётся). Нарожаю, Садрый, нарожаю.

Кадыр. Эй, я тебе говорю, старая карга. Хорошо моешь или нет? Кровью пахнет.

Нагима. Ждал ты всю жизнь, ещё немного потерпи! Наверно, недолго осталось ждать. Может быть, если есть тот свет, встретитесь в раю. Говорят ведь, у таких больных людей, как мы, грехов не бывает. И отец твой, наверно, был светлой души человек, иншалла. Дай бог в раю встретиться с ним живым и здоровым. Нам только на том свете будет спокойно и хорошо. Дай бог!

Айрат. Бабуль, состарилась ведь, почему работаешь? Детей, что ли, нет?

Нагима. И дом мой здесь, и дети мои здесь. Вся жизнь моя здесь прошла.

В палату входят с лекарствами медсестра Лейсан и Адам с дубинкой.

Лейсан. Нагима-эби, здравствуй! Исмай-бабай, как дела?

Исмай. Хорошо, апа, твоими молитвами.

Нагима. Здравствуй, доченька! Раз ты сегодня дежуришь, то и дом наш лучится. Дежурила бы ты всегда.

Лейсан. Спасибо, эби.

Адам. Боже упаси каждый день у вас появляться! Того и гляди, сам в дурака превратишься.

Лейсан. Нагима-эби, выйди пока, потом домоешь.

Нагима. Ладно, дочка, ладно. Времени у меня много.

Адам (Кадыру). А ты, палач, иди сюда!

Кадыр (строевым шагом подходит к охраннику). По вашему приказанию военный исполнитель Кадыр Нигматуллин прибыл. (Широко раскрывает рот.)

Лейсан кладёт ему в рот таблетки. Адам протягивает ему с подноса стакан с водой.

Кадыр запивает, открывает рот и показывает Адаму.

Адам. Вольно!

Кадыр. Можно удалиться? (Сам себе разрешает.) Направо! (Поворачивается направо.) Шагом марш! Раз-два, раз-два. (Уходит.)

Адам. Сталин, иди сюда!

Садрый (таким же образом подходит к охраннику). По вашему приказанию рядовой, сапёр Гильфанов Садрый прибыл. (Выпивает таблетку.) За Родину, за Сталина! (Уходит.)

Адам (зовёт пальцем Исмая). Эй, ты, мальчик, иди-ка сюда, конфетой угощу! (Хохочет.)

Исмай (подходит к Лейсан). Апа, когда ты меня домой отпустишь, дашь мне одну-две таблетки? Такие же вкусные, как те конфеты. А то мне отцу нечего подарить.

Лейсан. Дам, Исмай-бабай, дам. А вот эти выпей сейчас.

Исмай. Сберегу для отца, а, апа?

Лейсан. Нет, эти выпей сам. Когда отец вернётся, я ему намного вкуснее дам.

Исмай (выпивает таблетки). Апа, почему ты меня называешь бабаем? Я ведь ещё мальчик.

Адам (хохочет). Да, почему бабаем называешь?.. Как бы на тебе ещё не женился. Ха-ха-ха… (Вдруг, став серьёзнее, кричит на Исмая.) Исчезни с моих глаз! Иначе ногтем придавлю! Вошь, холера! Убить бы уколом!..

Лейсан. Вы поосторожнее выражайтесь. Они ведь больные.

Адам. Паразиты, дармоеды! (Исмаю.) Тебе сказал, исчезни. Сыт я вами. По ночам мне снитесь.

Исмай. Ухожу, абый. Я скоро навсегда от вас уйду. Будешь по мне, апа, скучать?

Лейсан. Да, да.

Адам (выходя из себя). Эх, была б моя воля, выстроил бы вас всех в коридоре и вколол бы вам яду. Вы у меня перед глазами как призраки.

Айрат. Поменьше спирту пей, на человека станешь похож.

Адам. Ах ты, какой умник! Ладно… Я тебя укрощу. Иди сюда, райская птица! (Унизительно.) Цып-цып-цып. Ти-ти-ти. Чё как идиот застыл? Иди сюда! (Айрат молчит.) Тебе говорят! А то ведь сам сейчас к тебе подойду. (Поднимает дубинку.)

Лейсан (тянется к дубинке). Не вздумай ударить. Сейчас же позову Риваля Якубовича. Сколько можно издеваться над больными? Ты опять выпил!

Адам. Кто выпил! Я? Вот! (Дышет в лицо Лейсан.) Есть запах?!

Лейсан. Нет, но ты ненормальный человек, глаза у тебя навыкате.

Адам. С этими зрачки вылетят. Так вот, дорогая. Если ты лечишь таблетками и уколами, то мой укол – дубинка. Иди, чего не зовёшь Риваля Якубовича? Иди, иди! Боишься, да? Боишься… если захочу, завтра же тебя отсюда попрут. Здесь я главный! (Айрату.) Тебе говорю!

Айрат. Я лекарства пить не буду.

Исмай. Иди, абый, выпей. А то он изобьёт. Вкусные ведь таблетки.

Адам. Может, тебе спирт нужен?

Айрат. Я не больной.

Адам. Тебя никто не спрашивает. Ты не больной, но, вернее, настоящий дурак, чокнутый.

Исмай (умоляя). Иди уж, абый, иди. Из-за тебя нам спать не дадут. В коридоре будут держать.

Кадыр. Уставу не подчиняешься… Разрешите, товарищ начальник.

Садрый. Знаю я таких, как ты. С поднятыми руками выходили из окопов, прикинувшись ранеными, чтобы вернуться домой. В окоп не хочешь идти, сволочь, предатель… Задушу, продажная тварь. Задушу, за Сталина!

Лейсан. Иди, абый, дорогой, иди. Ты сам не знаешь о том, что ты болен. Небольные люди здесь не лежат. Мы ведь вам желаем добра.

Айрат. Позовите главврача!

Адам. Может, вам вызвать министра здравоохранения?!

Айрат. Я эти лекарства пить не буду.

Адам. Куда ты денешься, тварь?

Кадыр. Заставим, товарищ начальник.

Садрый. Трибунал тебе, гад! Полевой суд и пулю в лоб!

Исмай. Всё равно заставят выпить, абый, выпей!

Кадыр. Говорю ведь, враг народа. Чурается советского лекарства.

Айрат. Я объявляю голодовку.

Адам. Правильно делаешь, сейчас не только дуракам, но и умным есть нечего. Талон! «Гестапо», «За Сталина!». А ну-ка, заломите ему руки!

Те с двух сторон скручивают Айрата.

Кадыр. Последний час, последние минуты врага народа!

Садрый. Уничтожить предателя, уничтожить продажную душу!

Адам силой открывает ему рот, Лейсан кладёт туда таблетки. Айрат, всхлипывая, падает на подушку.

Исмай (плача, встаёт возле него на колени). Абый, абый, не плачь, пожалуйста, не плачь!..