Текст книги "Пьесы"

Айрат (кричит Садрыю.) По какому поводу ты застыл? Позови палача с дубинкой. Пусть тебя свяжут!

Нагима. Не надо, Садрый, не зови! Он сейчас успокоится.

Исмай. Эби, позовём того человека. Когда он укутывает во влажные простыни, Кадыр-абый успокаивается. Неделями лежал на кровати. Позовём. И нам будет спокойнее.

Нагима. Не надо, Исмагил! Похоже, та влажная простыня унесёт его на тот свет. Спустись, Кадыр. (Берёт его за руки, и тот спускается.) Отдохни, отдохни. Поживёшь ещё, поживёшь.

Исмай. Все мы ещё поживём.

Садрый. А я никогда не умру! Я живучий! Поэтому я врагов не боюсь. Выживаю, и опять на фронт. Я не успокоюсь до тех пор, пока Гитлера не сдам Сталину. А уж что ему делать с Гитлером, Сталин сам знает. А потом, Нагима-апа, я увезу тебя в Россию как жену.

Нагима. Ладно, Садрый, ладно, так и сделаешь.

Исмай. А я у вас буду кучером.

Садрый. Будешь. Запряжём трёх рыжих коней, договорились? Исмагил, здорово ведь будет, да?

Айрат. Замечательный будет экипаж. Пожалуйста, запрягайте их и мчитесь скорей.

Исмай. А ты будешь гармонистом. Сядешь рядом со мной и будешь играть на гармони.

Айрат. Нет уж, на гармони играйте сами. Я ещё слишком молод, чтобы играть на гармони рядом с вами, едучи на конях. Вон, возьмите Кадыра.

Садрый. В наших краях девушку так увозят, здорово ведь, Нагима-эби? Как здорово!

Нагима. Да, конечно…

Садрый. А ты к моему возвращению с войны сошьёшь свадебное платье, хорошо?

Нагима. Платье у меня готово. Только не довелось его надеть. Пожелтело оно в сундуке, ожидая дня свадьбы. Любила я его, эх, любила. И до сих пор люблю. И до сих пор тоскую. Произошло невесть что. Меня не только в сердце ранило, навеки сделало несчастной то утро, когда мы расстались, и та ночь с затмением луны. И некому мне поведать тайну своей души. Вот только вы и есть, если выслушаете. Кроме вас, нет у меня никого. В восемнадцать лет я осталась сиротой, и Аллах не дал мне возможности испытать мужской ласки. А я ждала. Считала минуты, часы… Годами ждала. Ждала. И до сих пор жду. Знаю, что его больше не увижу. А всё равно жду. Он сейчас, если жив, наверно, дед, внуки есть. И, наверно, счастлив, и меня забыл. А я всё равно его жду. В тот вечер, когда мы с ним поклялись быть вместе, когда было сшито свадебное платье, в тот вечер у вяза, где мы встречались, со мной случился первый приступ. С той минуты вся моя юность, вся моя жизнь разбилась вдребезги. С того дня он решил ко мне не приходить. Мы друг друга так любили, так любили. А тропинки наши разошлись. Нас разлучила безжалостная судьба, а я всё равно его жду. Каждый день беру в руки свадебное платье и возвращаюсь в молодость. Тоскую по тем дорогам, по которым мы с ним вместе ходили. Судьба меня прокляла, дорогие, эх, прокляла. Никого не обижала, никому зла не причиняла, работала на заводе, жила в общежитии. А когда приступы участились и я получила группу по инвалидности, вещи мои были сданы в камеру хранения. Это когда я отсюда вышла в последний раз. Взяла я свадебное платье и ещё кое-что из одежды и вернулась сюда. Спасибо Ривалю Якубовичу, не оставил на улице. А говорят, доброты и совести не осталось. Есть, есть такие люди, как Риваль Якубович! Справедливость есть и никогда не исчезнет. Как Бог создал человека, так Он создал и справедливость. Только не надо всё это разъединять. Честь и совесть должны жить вместе с тобой!..

Гаснет свет.

Картина шестая

Та же палата. Утро. Больные спят. В палату входят Риваль, Адам с дубинкой и Лейсан с папкой в руках и ручкой.

Адам. Больные, подъём! Сейчас с вами будет говорить Риваль Якубович.

Риваль. Вы, Лейсан, папку отдайте ему (указывает на Адама), а сами идите работайте. У вас и так много дел.

Лейсан. Я успею.

Адам. Вам сказали, делайте! (Вырывает папку.)

Лейсан уходит.

Риваль (присаживается к Кадыру). Как самочувствие?.. Поправляешься?

Кадыр. Я поправился, у меня нигде не болит.

Риваль (Адаму). Неделю назад у этого горемыки умерла жена. Дети не хотят забирать его. Надо будет, оформив документы, отправить его на тот свет, к ему подобным.

Адам. Давно пора.

Риваль (подходит к Садрыю). Ну, герой, как дела?

Садрый (вскакивает и встаёт по стойке смирно). Так точно, товарищ военврач! Жив-здоров! Рядовой, сапёр Гильфанов Садрый всегда готов сражаться за Родину, за Сталина.

Риваль. Садись, несчастный! Кому надо, чтобы ты воевал? Что вы там навоевали? (Адаму.) На следующей неделе отправьте его домой помыться, а то от него пахнет тухлыми яйцами.

Адам. Ладно, если кто-нибудь заберёт… Нам не нужен, и своей семье, пожалуй, тоже не нужен…

Риваль (подзывает к себе Исмая). Иди-ка сюда, парень! С тобой что делать, а?

Исмай. Вот отец придёт, и я с ним уйду, абый.

Риваль. Вчера отец твой приходил и позвал тебя к себе.

Исмай (вскакивает). Приходил, абый, отец приходил? Я ведь говорил вам, что отец придёт! Я сегодня ночью видел его во сне. Он увёз меня на рыжем коне. Я сейчас, врач абый, только возьму у Лейсан-апа одну-две таблетки в подарок отцу и вместе с вами к нему.

Риваль. Сядь на место, вечером тебя заберёт вот этот абый.

Исмай. Вечером? Ладно, абый, я буду ждать. Ура, вечером меня проводят к отцу…

Риваль (Адаму.) Вот на этом человеке остановимся. Поняли, о чём речь? Когда врачи уйдут, ты заведёшь его в ту комнату. Может быть, твоему Риваль-абый улыбнётся счастье.

Адам. Дай бог!

Риваль (присаживается к Айрату). Ну, как ваши дела?

Айрат. Хорошо.

Риваль. Аппетит?

Айрат. Хорошо.

Риваль (Адаму). Пиши! Завтра утром приведёте его ко мне на приём. Скоро мы вас отсюда выпишем. Всё нормализуется, только надо кое у кого взять подпись под последнее заключение. Подпись стоит дорого.

Айрат. Риваль, у меня…

Риваль. Вопросы не задавайте, не место.

Айрат. Спасибо.

Риваль (гневно). Своим «спасибо» ублажай жену. (Адаму.) Ладно, я ушёл. Проветри комнату! (Уходит.)

Адам. Сейчас приберите постели, откройте форточки, сами выйдите в коридор.

Исмай (радостно). Дяди, дорогие, мой отец приехал. Я насовсем уйду. Будьте здоровы! Когда выйду отсюда, скажу вашим матерям, они вас тоже заберут.

Айрат. Иди сюда, Исмагил-абзый. Садись рядом! (Кладёт руку ему на плечо.) Прощай, Исмагил-абзый, будь счастлив. Если обижал, прости.

Исмай. На что мне обижаться? Ты ведь хороший человек. Ты мне понравился. Я ведь твой друг.

Айрат. Может быть, твой уход отсюда и к лучшему. Эх, Исмагил, Исмай, не вздумай сказать моему отцу, чтобы он пришёл и забрал меня отсюда. Мне ещё рановато отходить к нему. Хочется пожить, Исмагил-абзый.

Исмай. Смотрите-ка, называет меня дядей, хотя вроде бы друзья. Какой же я тебе дядя? Не отец ли?

Айрат. Да нет же, нет, ты мальчонка, мальчонка!

Исмай. Заржавевшая жесть! (Смеётся с надрывом.)

Айрат (задумчиво). Я, может, тоже заржавел? А надо бы ещё пожить, и ещё как…

Кадыр. Прощай, Исмай. Тем, кого увидишь там, ничего обо мне не говори. Боюсь я их. Поэтому и ношу эти полосатые одежды. Сколько ещё предстоит их носить…

Айрат (глядя на Кадыра). Да, крепкий орешек.

Кадыр. А как ты думал…

Садрый. А у меня там есть друзья. Скажи им, что скоро рядовой, сапёр Гильфанов Садрый встанет в их ряды. И скажи, что захвачу с собой много-много махорки.

Исмай. Ладно, дяди, всё, о чём вы попросили, я сообщу.

Гаснет свет.

Картина седьмая

Кабинет Риваля Якубовича. Входят Риваль и Зиля.

Риваль. Да, Зиля Саматовна. Вы похорошели так, что слов нет. Море и сочинский загар вам к лицу.

Зиля. Месяц пролетел как одно мгновение.

Риваль. Видно, ваш юный друг хорошо за вами ухаживал.

Зиля. Юный друг – это юный друг, конечно, Риваль! Без внимания не оставлял. Жила как в раю.

Риваль. Вот скоро выпишем Айрата Харисовича. Я его дело быстренько прикрыл. Ну, Зиля, дорогуша, что делать будем?

Зиля. Вызовем его сюда.

Риваль. Не спешите. Кажется, у нас с вами есть кое-какая предварительная договорённость.

Зиля. О чём, я не помню.

Риваль. Вы меня хорошо знаете. Я вам мигом напомню.

Зиля. Я слушаю, попытайтесь.

Риваль. Не шутите, Зиля Саматовна! Вам это не идёт.

Зиля. Ничего не понимаю.

Риваль. Выпечка…

Зиля. У меня муки нет. И сама я питаюсь только в ресторане.

Риваль. Ах так? Ладно, тогда обижайтесь только на себя! Ресторанная еда тоже может встать поперёк горла.

Зиля. Мы, следуя медицинским советам, приучены тщательно пережёвывать пищу, щадя своё здоровье и свой желудок.

Риваль. А что вы скажете, если я раскрою карты Айрату Харисовичу?

Зиля. Скажу спасибо. Я ради этого и пришла. Вызовите его!

Риваль. Подумайте, как бы конец не был печальным.

Зиля. Всё обдумано, Риваль!

Риваль. Хорошо. Хочешь сказать, в дураках оставила, обманула, не так ли? Не спеши, подумай хорошенько! Нас ведь много. В эту же минуту может не стать и тебя.

Зиля. Думаю, что это не получится.

Риваль. Зиля, умница моя, и сам Айрат Харисович не против того, чтобы мы один вечер провели вместе. Вы ничего не потеряете из-за одного вечера. Сдержите своё слово!

Зиля. Нет! Сказала, нет! Слишком старый вы для меня!

Риваль. Поговори ещё, негодяйка!

Зиля. Вы, вонючая поганка, выбирайте выражения!

Риваль. Стерва! Я покажу тебе! (Нажимает кнопку селектора и кричит.) Эй, дежурный! Приведи ко мне придурка по фамилии Галин! (Зиле.) Тебе крышка, сладкая пташка! Я тебе не дурак Айрат, меня зовут Риваль. Я тебе покажу!

Зиля. Попробуйте!

В комнату входят Адам и Айрат.

Риваль (Адаму). В комнату никого не впускай, сам стой возле двери.

Адам. Хорошо! (Выходит.)

Айрат. Зиля! Зиля, дорогая моя, вернулась? (Подходит к Зиле.)

Зиля. Не подходи ко мне!!!

Айрат. Что с тобой?

Риваль. Что, что? Перегрелась в Сочи, мозги пересохли!

Зиля. За какую цену ты меня продал?

Айрат. Ты что, Зиля? О чём говоришь? Зачем я тебя продавать буду? Кто сказал?

Зиля. Твой самый близкий друг. Вон, стоит смотрит.

Айрат. Ах ты, паразит, мало того, что ты здесь играешь роль Смерти, ты ещё хочешь мою жизнь разбить?!

Риваль. Разбивать нечего, она уже давно у вас разбита. Дурак!

Айрат. Мало тебе дураков для проведения своих опытов? Теперь я нужен? Убью! (Направляется к Ривалю.)

Риваль нажимает на кнопку. Входит Адам.

Риваль. Возьми этого больного и вмажь его вон в тот угол. Совсем крыша поехала. (Берёт Айрата за подбородок.) Хочешь, я на глазах у тебя поставлю опыт на твоей жене? Своим личным уколом!

Адам. Можно уйти?

Риваль. Нет! Стой на месте! Здесь – банда! Риваля, который дал клятву Гиппократа, собираются купить!..

Зиля. Сейчас я раскрою, какой вы на самом деле. Если вы не хотите, чтобы другие узнали об этом, выпустите этого человека!

Риваль. У меня от него секретов нет!

Айрат. Зиля, ты что? Зачем мне тебя продавать?! Видеть его не могу. Вот выйду отсюда, все его делишки раскрою и выставлю напоказ. Он… он, это фашист, наркоман, который ставит над людьми опыты! Да, да, ты – убийца!

Риваль. Не угрожай! Ты мышь в зубах у кота!

Айрат. Видишь, какой это страшный человек? Да, да, он меня убьёт. Я этому верю. Сегодня они вдвоём пришли к одному старику в образе Азраила.

Риваль. Завтра собираемся к тебе.

Адам. И правда, Риваль, этот тип не в своём уме. Вы собираетесь выпустить его через неделю, какая неделя – на всю жизнь, в палате для «особых»… Если месяц колоть попросту «серу» и аминазин, то как раз превратится в современного человека и останется им.

Айрат. Не оставляй меня здесь, Зиля, пожалей. Хороший я или плохой, но я – твой муж!

Зиля. Ошибаешься, ты не муж мне! Ты продал меня ради своих интересов. А я в Сочи расписалась с твоим личным шофёром Федоренко. Мой муж – Федоренко!

Риваль. Свояк твой – Федоренко… Тот самый нищеброд, который возил тебя, бывший твой кучер…

Айрат. А наш будущий ребёнок?

Зиля. Ты что? В своём уме? С чего это я буду рожать от старика, из которого песок сыпется. Не свихнулась же я…

Айрат. Ах, шлюха! Ты меня променяла на него? Ты от нас не скроешься…

Риваль. Пусть поёт! Она сама у нас в ловушке! Больше из этого дома не выйдет. Своими ножками сюда пришла.

Зиля. Неужели? Не сможете упрятать, сил не хватит.

Адам. Посмотрим, красотка!

Зиля (Айрату). Ты меня, когда мне ещё не было и двадцати, изнасиловал в своём кабинете. Ты мою цветущую молодость променял на дорогие шмотки. Восемь лет я тебя, старого дьявола, ублажала в постели. Вернее, ты заставлял ублажать. Терпела, стиснув зубы. Восемь лет ты заставлял меня жить для тебя. А жизнь одна, другой не будет, и нежности тоже. Время настало! Я пришла к тебе, чтобы забрать цену тех восьми моих лет, проведённых в твоих холодных объятиях.

Адам. Что вы, Риваль Якубович, мораль выслушиваете, в какую палату её проводить?

Зиля (Адаму). Молчи, ничтожество! Тебя-то за сколько купили? Хочется выйти на волю? Если да, помогу, у меня возможностей достаточно.

Адам. Точно, и эта свихнулась. Красотка, успокойся! Раздавят они тебя, к ногтю прижмут.

Риваль. Пусть говорит. Дура, оказывается, ты. Не оценила безмятежной жизни…

Зиля. Дурак – это ты! Счастье, нежность – в молодых! (Вынимает из сумки ключи и кладёт на стол.) Забирай! Квартиру твою я освободила! Имущество твоё продала!

Айрат. Ничего, с этими деньгами далеко не уедешь, они быстро кончатся.

Зиля. И те деньги, которые ты положил на имя пьяницы, тоже у меня в руках!

Айрат. Нашла, сволочь! Ах, как я ошибся. Зачем проговорился об этом пьянице. Ведь тогда уже почувствовал, почувствовал… Ты виноват, во всём ты виноват, Якубович. Если бы ты тогда меня выпустил… Догадываешься, Зиля, что тонешь? Мы ведь тебя отсюда не выпустим!!!

Зиля (смотрит на часы). Выпустите! Через три минуты сюда придут мои телохранители. Вот вам кассета. На этой кассете ваши планы, которые вы обговаривали у нас на квартире. Послушайте и подумайте. Одна из этих кассет в надёжных руках. Ту кассету, на которой записан наш с вами разговор, Риваль, я не принесла. А вот сегодняшнюю пора выключить! (Нажимает на кнопку маленького диктофона, который лежит в сумочке.) Вот так, братцы, если со мной что-то случится, эта кассета пригодится.

Риваль. Да, ты не простой пташкой оказалась, молодчина!

Зиля. Вот так-то. Я думаю, если некоторые девушки-проститутки продают себя по вечерам за сто – сто пятьдесят рублей, то я имею право продать себя за десятки тысяч рублей. Я ведь тоже красавица. Смотрите (поднимает юбку), такая фигура, как у меня, и такие бёдра тянут на тысячи! Прощайте, надеюсь, больше не встретимся.

Айрат. Не выпускайте! Не выпускайте, Риваль, это в ваших силах!

Адам бросается к двери.

Риваль. Не держите! Сколько стоят эти записи?!

Зиля. Стоят дорого. Но не продаются. В этих кассетах – моя жизнь. Вы теперь вынуждены молить у Аллаха для меня долгой жизни. Любая, даже случайная моя смерть вам радости не доставит. Прощайте.

Дверь открывается, в коридоре стоят два крепких парня в милицейской форме.

Пошли, ребята!

Риваль. Сучка, здорово прижала! (Айрату.) Из-за тебя, подонок! Заморочил ты мне голову!

Айрат. Что мне делать?

Риваль. Что делать? (Адаму.) Вечером дашь ему галстук. Пусть от нас будет доброе дело!

Айрат (падает перед Ривалем на колени). Риваль Якубович, я жить хочу! Хочу жить!..

Занавес.

Каменный ларец
(перевод Н. Ишмухаметова)
Сатирическая комедия в двух актах, восьми действиях

Действующие лица:

Мустаким.

Юсуф Исхакович.

Суфия – жена Юсуфа.

Нуркасим Исхакович.

Минлениса – жена Нуркасима Исхаковича.

Касим Сабирханович.

Виль Вильданович.

Сан Санович.

Гали Валиевич.

Вали Галиевич.

Сали Садриевич.

1-й милиционер.

2-й милиционер.

1-й представитель санэпидстанции.

2-й представитель санэпидстанции.

Девушки-танцовщицы.

Женщина в белом халате.

Белобородый посланник.

1-й, 2-й, 3-й посланники.

Парень.

Александр Александрович.

Акт первый

Действие первое

Открывается занавес, и взору зрителей предстаёт бедно обставленная квартира Мустакима. Мустаким смело называет её двухкомнатной из-за наличия отдельной кухни. Посреди комнаты – стол, несколько стульев, невероятным образом «выживший» после многочисленных атак кошачьих когтей старый истрёпанный диван и ещё несколько предметов обстановки. Мустаким храпит на диване с похмелья. В комнату стремительно входит Касим Сабирханович, за ним Виль Вильданович, женщина в белом халате и два милиционера.

Касим Сабирханович (смотрит на часы). Даю вам пятнадцать минут. (Показывает на Мустакима.) Это похмельное пугало срочно приведите в божеский вид. Побрейте, умойте, переоденьте и заодно приберитесь в этом свинарнике!

1-й милиционер, 2-й милиционер (стоя по стойке «смирно»). Есть, товарищ Касим Сабирханович! (Подхватывают Мустакима с двух сторон и утаскивают в ванную комнату. Вслед за ними туда входит и женщина в белом халате.)

Виль Вильданович. Двадцать пять лет я работаю в органах, но и мне не понятна заварившаяся каша. Почему арабы решили, что эта квартира им более всего подходит для встречи?

Касим Сабирханович. Сам не пойму. Повнимательнее посмотрите-ка, Виль Вильданович, не перепутали вы адрес-то?

Виль Вильданович (достаёт из папки лист бумаги). Вот, если моим глазам не доверяете, прочтите сами. (Протягивает листок Касиму Сабирхановичу.)

Касим Сабирханович (читает). Всё верно. Город Казань. Новая слобода, улица Татарская радость, квартира номер семь, в которой проживает господин Мустаким Исхакович. Отправитель – Арабские Эмираты.

Виль Вильданович. И зачем этот вонючий хорёк понадобился шейху?

Касим Сабирханович. Проспали вы, товарищ Виль Вильданович, всё на свете проспали. Через полчаса арабский самолёт приземлится в Казани. А вы до сих пор не знаете, для чего они сюда летят. Эх, как же я скучаю по прошлым временам, если бы вы только знали, как я по ним скучаю. (Набирает номер на мобильном телефоне и говорит в трубку.) Эй, вы куда запропастились? Торопитесь! Время поджимает. Что?! Что вы там потеряли возле двери?! Поднимайтесь сюда! Что?.. Не впускают?.. Кто?.. Москвичи?.. Пятый отдел?.. (Вилю Вильдановичу.) Что, москвичи уже тут?

Виль Вильданович. Ничего не поделаешь. Мы у Москвы на контроле.

Касим Сабирханович (протягивает телефон Вилю Вильдановичу). На, растяпа. Передай своим москвичам. Пусть пропустят моих людей.

Виль Вильданович (в трубку). Алло, алло… Передай-ка трубку москвичам! Что, что?.. Ты что, тупой?! Передай трубку москвичам, бестолочь! Алло… Алло, это пятый? Это пятый отдел, я вас спрашиваю?.. Что?.. Кто?! Журналист первого телеканала Василий Николаевич?.. (Отводит трубку.) Это какой-то Василий Николаевич.

Касим Сабирханович. Плевать я хотел на твоего Василия Николаевича. Пусть быстрее моих пропустят!

Виль Вильданович (в трубку). Плевать мне на твоего… (Опомнившись.) Не тебе, не тебе… (Отводит трубку от уха.) В могилу они меня сведут. (Прикрыв трубку ладошкой.) Это, он говорит, первый всероссийский телеканал.

Касим Сабирханович. Мне твой первый канал не нужен. Мне нужны представители санэпидстанции, чтобы они навели порядок в этой собачьей конуре. Прочь с глаз моих! И чтобы одна нога здесь, а другая – на первом этаже.

Виль Вильданович (вытянувшись в струнку). Есть! (Поспешно уходит.)

Касим Сабирханович (расхаживая по комнате). Из-за чего? Кому, кому в Эмиратах понадобилась эта квартира? Какая связь между этим пьяницей Мустакимом и арабами?..

В комнату в защитных костюмах и респираторах, с распылителями в руках входят двое и начинают всё опрыскивать паром. Один из них подходит к Касиму Сабирхановичу и прыскает в него паром.

Касим Сабирханович. Что ты делаешь, растяпа?

1-й представитель санэпидстанции. Стерилизую вас.

Касим Сабирханович. Я тебе постерилизую сейчас! Поди прочь от меня. (Бубнит себе под нос.) И кто только додумался до такого?

1-й представитель санэпидстанции. Распылять чесночный настой? Уж, конечно, не мы. Это начальник у нас такой умный, это он придумал.

2-й представитель санэпидстанции. В первом квартале все химикаты распродаст и…

1-й представитель санэпидстанции. А на оставшиеся три квартала остаётся только чесночный настой.

2-й представитель санэпидстанции. Вам ещё повезло. Вам настой чистотела не достался.

1-й представитель санэпидстанции. Этот раствор даже за неделю ежедневных помывок в бане не отмоешь.

Касим Сабирханович. Начальнику своему скажете, когда вернётесь к себе, мол, Касим Сабирханович всех троих обещался простерилизовать, прямо в бане. Пусть только арабы уедут…

1-й представитель санэпидстанции, 2-й представитель санэпидстанции (в один голос). Хорошо. (Уходят.)

В комнату входят Юсуф Исхакович, словно покусанный собаками, и Нуркасим Исхакович в чепане и чалме.

Нуркасим Исхакович. Ну, нигде татарам ходу не дают! Даже к своему родственнику пройти и то невозможно. Прямо на куски рвут. (Осматривая свой внешний вид.) Ты посмотри-ка, а! Посмотри, как над людьми издеваются.

Касим Сабирханович. Что случилось? Да разве в такой одежде приходят на встречу с арабскими посланниками?

Юсуф Исхакович (приветственно протягивая руки). О… Здравствуйте, Касим Сабирханович. Я и не заметил Вас, так был переполнен радостью, что жив остался. Прямо на куски рвут ведь. Журналисты окружили подъезд и снуют туда-сюда. Все пуговицы оборвали.

Касим Сабирханович. Кому-кому, но вам не пристало в таком виде ходить, Иосиф Исаакович. (Показывает на комнату.) Посмотрите, в каких условиях живёт ваш младший брат. Вам не кажется, что помещение больше напоминает свинарник, чем квартиру?!

Юсуф Исхакович. И не говорите, Касим Сабирханович, и не говорите. Сам – свинья, и квартира – свинарник. От одной и той же кобылы, говорят, и каурая рождается, и пегая. Вот и мы от одного отца у одной матери родились. Сам себя не может обустроить. Нет, добром он не кончит.

Касим Сабирханович. Значит, не так вы его воспитывали. Не по той системе воспитания.

Юсуф Исхакович. Сколько раз мы его на работу устраивали. Три дня проработает и начинает справедливость искать. А на четвёртый его выгоняют.

Касим Сабирханович. Справедливость, говорите, ищет…

Юсуф Исхакович. Во всём грязь выискивает…

Нуркасим Исхакович. И женить его пытались. Из богатой, культурной семьи нашли невесту. Если богатая – начинает дознаваться, как разбогатела, если нищая – допытывается, почему ничего нет за душой.

Касим Сабирханович. Хорошо. Я сюда пришёл не жалобы ваши выслушивать. Своих проблем – выше крыши. По самое горло! Почему опаздываете?! Почему заставляете ждать?!

Юсуф Исхакович. Извините, Касим Сабирханович, но уже два часа прошло с тех пор, как мы приехали. Не пускают же. Не пускают.

Нуркасим Исхакович. Прямо на куски рвут.

Касим Сабирханович. Вы знаете, для чего я вас собрал?!

Нуркасим Исхакович, Юсуф Исхакович (в один голос). Нет, не знаем.

Касим Сабирханович. Вот именно, что не знаете. И я не знаю. Говорите, любит за справедливость бороться…

Юсуф Исхакович. Не то слово…

Нуркасим Исхакович. Упрямый, как ишак!

Касим Сабирханович. Через пять минут к нему приедут посланники из Арабских Эмиратов.

Нуркасим Исхакович. Арабские послы?..

Юсуф Исхакович. А зачем понадобился арабам наш Мустаким?

Касим Сабирханович. А вот про это нужно не у меня, а у вас спросить.

Виль Вильданович (входит). Касим Сабирханович, по разным каналам пробили – ни с какими арабами он в контакт не вступал.

Касим Сабирханович. Вот так вот, Иосиф Исаакович, плохи ваши дела.

Виль Вильданович. Вашим семейством заинтересовался пятый отдел города Москвы. Понаехали из разных стран журналисты и репортёры.

Касим Сабирханович. Не теряя понапрасну времени, можете, Иосиф Исаакович, начать перетряхивать свой род вплоть до седьмого колена.

Виль Вильданович. Кто вы сами?.. Кем был ваш отец?.. Дед?.. Думайте, давайте, думайте! Времени в обрез.

Касим Сабирханович. На какие средства построили трёхэтажный коттедж?!

Виль Вильданович. Откуда нашли деньги на покупку «Мерседеса» для себя и БМВ для жены? А также советую припомнить все свои доходы на стороне.

Касим Сабирханович. И связи с заграницей…

Виль Вильданович. И особенно свои контакты с Арабскими Эмиратами…

Касим Сабирханович. Ваше настоящее имя Юсуф, не так ли?

Юсуф Исхакович. По документу, выданному мне родной милицией, свято оберегающей мой покой и стоящей на страже правопорядка, я – Иосиф, а не Юсуф. Если захотите, то можете называть меня Осип, или, если сочтёте более лёгким и удобным, – Хосе. Но как гражданин и патриот своей страны со всей ответственностью повторяю – меня зовут Иосиф и никак иначе. А что касается отчества, то я сын Исаака, и не Исхака. И никаких родственных связей с Мустакимом Исхаковичем у меня нет.

Виль Вильданович. А может, придуманные вами имя-отчество – лишь ширма? Может, всё-таки Мустаким является связующим звеном между вами и арабами?!

Юсуф Исхакович. Повторяю. У меня нет брата по имени Мустаким. Я к арабам не ездил. (Показывает на Нуркасима Исхаковича.) Вы лучше вот этого товарища в чалме и чепане расспросите. Он очень любит в хадж отправляться. И зовут его подходяще – Нуркасим, и отца его, кажется, звали Исхак. Уж очень любит наш Нуркасим Арабские Эмираты.

Нуркасим Исхакович. Перенаправляя вопросы по моему адресу, ты совершаешь большую ошибку, как тебя там, братец Юсуф. Сыновья за отцов не в ответе. Мало, что ли, в Татарстане Исхаков. И потом видно же, что мы с Мустакимом совсем не похожи. Он худой, а я… Он пьяный валяется, а я спиртное терпеть не могу.

С улицы доносятся звуки сирены.

Касим Сабирханович. Ну, всё. Всё, хватит! Хватит, говорю! Разберёмся! Кажется, подъехали. Приведите себя в порядок! (Кричит в направлении ванной комнаты.) Эй, вы, куда запропастились? Будьте порасторопнее! Быстро выходите все оттуда! Приехали наши гости.

Из ванной комнаты выходит Мустаким в рубашке и костюме на два размера больше, чем нужно, на шее – большой галстук. На ногах туфли «с запасом». Справа от Мустакима, держа в одной руке распылитель с одеколоном, а на другую накинув полотенце, идёт женщина в белом халате, за ней два милиционера.

Женщина в белом халате. Касим Сабирханович, объект готов! Поменяли всё вплоть до трусов. Только носки забыли привезти. (Распыляет одеколон по всему телу Мустакима.)

Мустаким. Ничего страшного. Сойдёт и так, брюки длинные, носков всё равно не видно.

Касим Сабирханович. Что это?!

Мустаким. Это не что, а кто. Я это, я, Мустаким!

Касим Сабирханович. Что это такое?! Что ещё за чучело, что за пугало огородное?!

Мустаким. Не ругайте уж. Это всё, что у меня есть. Раз уж папа с мамой произвели меня на свет с лошадиной мордой, то ничего с этим не поделаешь. Красоту не выпросишь. Живу с тем, что есть, благодаря их и за это.

Касим Сабирханович. Речь не о твоей лошадиной морде, а о той одежде, что на тебя надели.

Женщина в белом халате. Извините, Касим Сабирханович, одежда подбиралась строго по тем размерам, которые дали ваши помощники. Я в этом не виновата.

Касим Сабирханович (Вилю Вильдановичу). А ты куда смотрел?!

Виль Вильданович. Мы размер узнали по присланной вами фотографии, на компьютере одев изображение.

Касим Сабирханович. На компьютере… А глаза тебе на что? На четыре размера больше костюм привезли!

Виль Вильданович. Извините, конечно, но взгляните, пожалуйста, на снимок, который был прислан вами.

Касим Сабирханович (разглядывает снимок). Так это же не Мустаким. (Протягивает фотографию Юсуфу Исхаковичу.)

Юсуф Исхакович (разглядывая снимок). Нет, конечно, это не он, Касим Сабирханович.

Нуркасим Исхакович. Ну-ка, дай-ка, я тоже взгляну! (Разглядывает снимок.) Нет, это точно не он, Касим Сабирханович.

Мустаким (берёт фото). Дай-ка, я сам посмотрю. Это я, конечно, кто же ещё-то, если не я. Просто опухший я тогда был, когда снимался. А на самом деле я маленький и худенький.

Касим Сабирханович (достаёт из кармана зазвонивший мобильный телефон и прикладывает к уху). Да. Слушаю. Поднимаются?.. Хорошо. (Убирает телефон в карман. Обращаясь к Вилю Вильдановичу.) Иди. Встречай. Поднимаются уже.

Виль Вильданович (отдаёт честь и собирается на выход). Постойте-ка. (Нуркасиму Исхаковичу и Юсуфу Исхаковичу.) А где ваши жёны?

Нуркасим Исхакович, Юсуф Исхакович. На улице ждут.

Касим Сабирханович. На улице?.. Они здесь должны быть! (Вилю Вильдановичу.) Быстрее найди внизу жён этих братьев и направь сюда.

Виль Вильданович. Обоих братьев?

Касим Сабирханович. Нет, всех троих. Тупица.

Виль Вильданович. Хорошо.

Касим Сабирханович. Если через три минуты их здесь не будет, можешь принести свои погоны мне на стол.

Виль Вильданович (вытянувшись по стойке «смирно»). Есть! (Уходит.)

Касим Сабирханович (обращаясь к Нуркасиму Исхаковичу и Юсуфу Исхаковичу). Приведите себя в порядок и постройтесь в ряд! И подверните, наконец, рукава и штанины у этого пугала!

Мустаким. Не нужно, товарищ, не стоит беспокоиться. Два часа я смогу потерпеть. А через два часа вы с меня всё равно снимете эту одежду.

Касим Сабирханович. Если только жив-здоров останусь, после того как уедут арабы, я с тебя не то что костюм, кожу в придачу сдеру. Все готовы к приёму гостей?!

Юсуф Исхакович. Готовы.

Нуркасим Исхакович. Готовы, Касим Сабирханович.

В комнату входят одетая с иголочки жена Юсуфа Суфия и жена Нуркасима Минлениса, которой на вид давно за шестьдесят.

Касим Сабирханович. Вы где ходите?!

Минлениса. По улице бродили.

Касим Сабирханович. Что ещё за развлечение ты нашла себе в таком почтенном возрасте?

Суфия (игриво виляя бёдрами, подходит к Касиму Сабирхановичу и протягивает ему руку для поцелуя). Здравствуйте, Касим Сабирханович. Как ваши дела?

Касим Сабирханович (грубо). Хорошо. Становись в строй!

Все выстраиваются на левом портале. Звучит Марш Советской Армии Салиха Сайдашева. Открывается дверь. В комнату входят трое мужчин в арабских одеждах. В руках у одного из них каменная шкатулка, другой держит свёрнутое в рулон завещание. Между ними – высокий белобородый посланник. Все трое входят и встают на правом портале. Исполняется гимн Арабских Эмиратов. Посланники гордо поднимают головы. По окончании гимна Арабских Эмиратов звучит гимн Татарстана. Стоящие на левом портале гордо вскидывают головы. По окончании гимна посланники прижимают руки к груди и кланяются.

1, 2, 3-й посланники. Ассалям алейкум.

Стоящие на левом портале. Вагалейкум ассалям.

Белобородый посланник. Здесь живёт Мустаким сын Исхака?

Стоящие на левом портале. Здесь живёт, здесь. Вот он.

Белобородый посланник протягивает руку, намекая подать ему свиток с завещанием.

2-й посланник (вкладывает свиток с завещанием в руку белобородого). Пожалуйста! (Держа правую руку на груди, кланяется и делает несколько шагов назад.)

Белобородый посланник. Глубокоуважаемый Мустаким, сын почтенного Исхакетдина.

Мустаким. Не такой уж я и уважаемый, конечно, но про то, что отец мой Исхак нарёк меня Мустакимом, это вы совершенно правильно подметили, уважаемый.

Белобородый посланник (начинает читать завещание). Здравствуй, мой далёкий родственник, мой младшенький сыночек, самый молодой побег нашего родового дерева. Сумеешь ли ты через сотни лет прочесть написанные мной заветы и воплотить их в жизнь, сумеешь ли ты правильно распорядиться наследством, которое хранится в этой каменной шкатулке? Если сможешь, то хочу узнать, кто ты? Татарин ты или… или называешь теперь себя как-то иначе? Продолжаешь ли ты идти дорогой твоих предков? Есть ли у тебя своя страна или ты живёшь в чужой? Сумеешь ли ты порадовать меня, приняв этот сундучок с моим наследством? Это завещание выбито мной на камне тысячу лет назад при ярком свете полной луны там, где твои предки вбили на пустом месте колышек, на который прежде подвешивали казан, заложив город для своих потомков. Я не знаю ни твоего имени, ни имени твоего отца. Поэтому я решил, что это наследство получит самый младший мужчина моего рода – ты, сынок. Кроме тебя никому нельзя даже прикасаться к этой шкатулке! И открыть её дозволено только тебе. Если с тобой что-то случится до той поры, пока не открыта шкатулка, то хранимое в ней завещание потеряет силу. Я, хан, забивший первый колышек на месте будущей Казани, завещаю тебе открыть этот сундучок в тот год, когда городу исполнится тысяча лет, в последний день лета, во время ночных народных гуляний, в тот миг, когда полная луна сядет на тот самый, вбитый мной первый кол. Если в тот момент, когда ты будешь открывать шкатулку, луна на одну фалангу мизинца не дойдёт до острия колышка или же перейдёт за него, то наследство потеряет свою силу.