Текст книги "Вихри эпох"

– Руфус Когенс, шестая центурия, четвёртая когорта, Восемнадцатый, – лаконично пробурчал сидевший рядом с ним солдат, не отрываясь от своего пайка. – С нами был ещё знаменосец из моей когорты, Анквиринний. Его кто-нибудь видел?

– Он остался там 33
  Гай, наверное, немало бы изумился, однако знаменосец не погиб. Спустя без малого сорок лет, когда во время мелкой стычки в верховьях Рейния (т. е. Рейна) римляне разобьют отряд хаттов, в числе освобождённых пленников окажутся несколько бывших солдат из легионов Квинтилия Вара – в том числе, и Секст Анквиринний.


[Закрыть], – мрачно махнул головой куда-то в сторону леса другой полулежавший на медвежьей шкуре легионер. – Сигнифер шестой когорты, Восемнадцатый. Гай Кассий.

– Итак, – подвёл итог опцион, оглядывая своё небольшое воинство. – Нас всего восемь. При этом среди нас есть несколько тяжелораненых, мальчишка, который ещё не умеет держать меч, и Гней Флакк, который… кстати, как он? – повернулся Марк к Луцию.

– Дышит, – пожал плечами разведчик. – Я же не лекарь… Но панцирь ему точно больше ни к чему, – кивнул легионер на сваленную в углу хижины окровавленную груду металла.

– Будем надеяться, он придёт в себя. – Опцион поворошил угли. – Луций!

– Я, – отозвался легионер.

– Он в порядке? – вопросительно посмотрел на солдата Марк.

Вместо ответа легионер протянул руку к мешку, лежавшему рядом с ним, и бережно развязал стягивавшие его тесёмки. Затем разведчик развернул ткань и благоговейно выложил лежавший внутри предмет на стол.

– Ух-ты… – прошептал Брут, непроизвольно потянувшись вперёд и широко распахнув глаза.

– Никогда не видел его так близко, – пробормотал Руфус.

На грубых досках лежал золочёный Орёл – священный символ легиона, срезанный с древка.

– Это Девятнадцатого, – молча пояснил опцион. – Последний из трёх. Секст подхватил древко у аквилифёра, когда того убили. Сейчас для нас самое главное, чтобы Орёл оказался в Риме. Остальное – не важно.

Все взгляды были прикованы к золотой поверхности Орла. Всполохи пламени из очага отсвечивали яркими бликами на его грубо отлитой поверхности, и в душе каждого из солдат возникало какое-то до боли знакомое чувство единства и воинского братства. Легионеры вдруг перестали чувствовать себя израненными и бежавшими с поля боя недобитками, а вновь осознали себя как единый отряд – небольшой, но вполне боеспособный, готовый выполнить любую поставленную командиром задачу.

– Опцион, – сказал Луций. – Командуйте. Вы единственный офицер, и до момента, пока трибун не встанет на ноги, вы наш командир – командир всего Девятнадцатого.

Марк, осознавая торжественность момента, с серьёзным лицом кивнул разведчику.

– Благодарю за верную службу, солдаты, – ответил он. – Мы не знаем, выжил ли кто-нибудь ещё в этой бойне, и что происходит сейчас с нашими гарнизонами на юге и западе. Поэтому будем считать, что мы единственные римляне на территории провинции Великая Германия. Главная задача, которая стоит перед нами – любой ценой доставить Его домой. – Опцион выставил указательный палец в направлении стола, на котором лежал Орёл.

– Отныне все мы – единый отряд; отныне мы все – Девятнадцатый легион, Морской, Галльский, постоянно Верный. Под этим славным именем мы все теперь будем драться. И помните. – Марк повысил голос, – у нас всё ещё есть наш Покровитель. Пока мы будем достойны Его, нам нечего бояться, сколько бы нас ни было. Сегодня мы переночуем в этом доме, но с первыми лучами солнца нужно будет покинуть этот хутор. Если бы не раненые, то оставаться в доме было бы слишком рискованно, но сейчас нам всем нужен отдых. Брут отвечает за очаг; Луций и Гай – на вас раненые. Тит, – повернулся Марк к разведчику, – тебе я доверяю организацию караулов.

Тот кивнул.

– Всем остальным отдыхать, – скомандовал опцион.

* * *

Вместо того чтобы вернуться с запасом дров на ночь, как приказал командир, Брут Целест широко распахнул дверь и с широко распахнутыми глазами ворвался в дом.

– Что? – рявкнул Марк, спустя мгновение уже стоявший на ногах с гладием наголо, – «Гемы»?..

– Нет, – покачал головой легионер. – Там, это… не знаю кто! Какие-то голоса…

– Холод Тартара! – выругался опцион. – Так, Луций, остаёшься за старшего. Руфус, ты как?..

– Нормально, – процедил солдат, поднимаясь со скамейки и проверяя, легко ли выходит меч из ножен.

– Ты тоже идёшь с нами, – ткнул гладием в сторону новобранца Марк, – покажешь нам, где ты их услышал.

Троица вышла наружу. Солнце село примерно час назад, и во дворе было уже по-осеннему темно – если бы не луна, то, пожалуй, дальше собственной вытянутой руки увидеть что-либо было бы вовсе невозможно.

– Ну? – вопросительно прошептал опцион, вглядываясь в темноту.

– Я не знаю, – так же тихо ответил Брут, вздрагивая от холода. – Я услышал их, когда стоял у самой ограды…

– Ты хоть что-нибудь понял из того, что услышал? – спросил его Марк, осторожно продвигаясь вперёд, к краю огородов. Двое легионеров также разделились: Руфус двинулся вдоль небольшого поля, а Брут остался стоять на месте, продолжая беспомощно смотреть на своего командира.

– Нет… но это не было похоже на речь германцев, – помотал головой легионер. – Это вообще…

– Что? – нахмурился опцион и посмотрел на новобранца.

– Это вообще были очень странные звуки, – обескураженно пробормотал Брут. – Люди так не говорят…

При этих словах Руфус Когенс слегка опустил свой гладий и повернулся к командиру.

– Ты что-нибудь понял из бреда этого ошалевшего от страха сопляка? – повысив голос, крикнул он.

– Нет, но… – тут Марк словно подавился собственными словами и резко замолчал. Затем обратился к своим товарищам:

– Вы что-нибудь слышали?

– Нет, – удивлённо ответили солдаты.

Опцион открыл рот, чтобы что-то им ответить, но вместо этого резко вскрикнул, подпрыгивая на месте:

– Кербер и Тартар! Что это за морок?!

– Что случилось?! – не на шутку перепугавшись, кинулись к командиру Брут с Руфусом. Тот отскочил в сторону от них и ошалело завертел во все стороны головой.

– Юпитер Капитолийский, да ты можешь толком объяснить? – громко зашептал Руфус, на всякий случай держа меч наготове, и вдруг сам замер на месте.

Несколько секунд воины стояли, глядя на оцепеневшие лица друг друга, после чего одновременно бросились в сторону приоткрытой двери.

Ворвавшись в дом, опцион скинул с головы шлем и обхватил себя за голову. Брут, привалившись к стене, стал хватать себя за волосы, тихо скуля.

– Что произошло? – в один голос закричали легионеры, подрываясь со своих мест. Руфус в два прыжка оказался рядом с Брутом и схватил его за шкирку:

– Ты почему не сказал сразу? Почему не предупредил, а?

– Что, что я бы сказал! – пытался защититься от него новобранец, размахивая руками.

– Руфус? – подошёл к легионеру Луций.

Солдат отпустил Брута и устало выдохнул.

– Я не знаю, как это объяснить, – начал он, – и тем более, как в это поверить. Так вот, это место – проклято. Какие-то духи, они… они проникали в наши головы, – вздрогнул легионер. – И они кричали. Кричали, прямо внутри моей головы.

В доме повисла гнетущая тишина. Солдаты пытались осмыслить услышанное. Поверить в это, и правда, было невозможно – но не более невозможно, чем в то, что их офицер, прослуживший двенадцать лет, вдруг решил так подшутить.

– Когда я служил в Двадцатом, на севере, то мне доводилось немало слышать про магию друидов, – задумчиво проговорил Руфус. – Мы могли зайти на священное место… не забывайте, что мы на земле, где правят чужие боги. Германцы решили скинуть всех римлян со своих земель – что, если их жрецы натравили на нас и своих злых духов?..

– Здесь друидов нет, – мрачно ответил опцион. – Это Германия, а не Британия. И потом, что-то я не припомню, чтобы духи могли общаться с живыми…

– А может быть, мы уже мертвы? – тихо спросил Брут, однако после его слов в комнате наступила резкая тишина.

– Так! – рявкнул Марк и смачно сплюнул на пол, – Отставить разговоры!

Затем он медленно опустился на скамейку и положил меч себе на колени.

– Слушай меня, – прорычал он. – Сейчас мы сделаем факелы и выйдем наружу. Если это чья-то подлая уловка, то мне жестоко заплатят за такое. А если… – опцион не договорил и, поднявшись с пола, начал выламывать ножку у скамьи.

– Я не уверен, что это хорошая идея… – начал было Руфус, но Луций его перебил:

– Нет, ну почему же! Быть может, кто-то, и правда, готовит нам засаду? Мы в любом случае должны быть уверены, что мы тут одни, если собираемся ночевать на этом подворье.

Страх понемногу уступил место любопытству. Солдаты принялись изготавливать факелы по примеру Марка, обматывая подручными тряпками или мешками деревянные палки.

– Вперёд, – процедил опцион. Разведчик нахмурился, но ничего не сказал и вышел на улицу вслед за командиром.

– Рассредоточиться по полю, вдоль изгороди! – размахивал мечом Марк Вирций. – Если кто-то увидит что-нибудь необычное, сразу кричите!

Глаза опциона горели безумием, и Луций все более убеждался, что их командир становится одержим. В таком состоянии лучше с ним не спорить, но, если вовремя Марка не удержать, весь их отряд может попасть в беду.

– Командир! – раздался удивлённый возглас Квинта, и все тут же повернулись к нему. – Вон, смотрите!

Легионный трубач показывал рукой на небо.

– Ты о чём? – растерянно пробормотал опцион.

– Да вон же, – вёл пальцем по небу Квинт. – Видите, звезда падает?

– Такое бывает, я сам не раз видел… – сказал Луций, но умолк. Потому что то, на что показывал Квинт, никак не было падающей звездой.

– Разве такое… бывает? – пробормотал легионер, от удивления открыв рот. Все остальные солдаты в таком же оцепенении смотрели, как через весь небосклон медленно летит яркая звезда. Вот она пролетела мимо Сириуса, слегка дрогнула и, наконец, скрылась за горизонтом.

– Вот это да, – выдохнул разведчик. – Сказать кому – ни за что не поверят. Неужели так передвигаются боги?..

– Ерунда, – неуверенно отозвался опцион. – Боги живут за небесной сферой, но не висят там по полночи на одном месте, и увидеть их невозможно. Я слышал, как об этом рассказывал один греческий медик.

– Лучше бы нам вернуться, – сказал Луций и ткнул в землю палку с догоревшей на ней тряпкой. – Дежурить будем в две смены, чуть что – поднимаем остальных. Первым на вахту заступлю я, со мной Брут и Квинт. Согласен? – повернулся он к Марку.

Тот вздохнул и повернулся к разведчику.

– Хорошо, – ответил Марк. – Я полагаюсь на вас.

* * *

Ночь прошла относительно спокойно, если не считать того, что у нескольких раненых началась сильная лихорадка, и к утру говорить о немедленном выступлении дальше на север не приходилось.

– Надо остаться хотя бы ещё на один день, – упрямо твердил Луций, и опцион в итоге сдался.

– Хорошо, – буркнул он. – Но завтра мы в любом случае покинем это место.

Хорошей новостью стало то, что трибуну Гнею Флакку наконец-то стало лучше, и он даже ненадолго пришёл в сознание. Воспользовавшись моментом, Квинт покормил офицера бульоном, в котором был проварен залежалый кусок свиного окорока. На этом запасы отряда иссякли, и Марк отправил солдат на разграбление хозяйского огорода.

– Попробуйте посмотреть, может быть, там что-то ещё не снято из урожая, – сказал он. – По крайней мере, в земле могли остаться какие-то плоды.

Легионеры вышли из дома, а Марк прилёг на лавке, рассчитывая наконец немного вздремнуть после караула. Однако вскоре опцион услышал на улице какую-то возню и поспешил к своим подчинённым.

– Командир! – раздался пронзительный крик одного из легионеров. – Идите сюда!

Опцион остановился рядом с домом и увидел, как Корвус и Брут идут через поле в сторону дома. Вместе с ними шёл какой-то старик, замотанный в оборванные тряпки и шкуры; выглядел он чрезвычайно взволнованным и возбуждённым.

– Это его дом, судя по всему, – сказал Корвус, подходя к командиру. – Мы остановили его, когда он вышел из леса. С ним было это, – и бывший тессерарий ныне не существующего Семнадцатого легиона бросил к ногам Марка кожаную сумку.

Внутри были какие-то узелки, травы, несколько маленьких горшков, от которых шёл резкий запах.

– Куда его? В расход? – лениво спросил Корвус.

– Погоди, – нахмурился опцион. – Ты кто? – повернулся наконец Марк к старику.

Тот поднял глаза и совершенно отсутствующим взглядом посмотрел на римского офицера.

– Ты из Хавков? Марсов?.. Ты живёшь здесь? – за два года службы в провинции Великая Германия опцион, как и большинство римлян, выучил несколько десятков фраз и слов на местном наречии.

Взгляд варвара стал более осмысленным, и он на неожиданно приличной латыни спросил:

– Ромляне?

– Римляне, римляне, – усмехнулся Марк. – А ты кто такой?

– Я Маробод, – ответил он. – Ходил в Хундунбург, за травами. А рода своего у меня больше нет.

Старик, широко раскрыв глаза, безо всякого страха смотрел в упор на Марка и лишь иногда озирался по сторонам.

– Оставь его, – махнул рукой опцион, но старик вдруг снова заговорил:

– Вам нужно уходить отсюда. Как можно скорее…

– С чего б это? – хмыкнул Корвус, но старик посмотрел на него и с испуганным лицом продолжил:

– Это место проклято. Здесь никому нельзя оставаться!

– Ну-ка, – дёрнулся Марк и, схватив варвара за плечи, резким движением развернул к себе. – Что ты такое несёшь?

Только сейчас Марк увидел, что под капюшоном голова варвара совершенно лысая. Кроме того, на теле старика, под шкурами, было множество каких-то непонятных язв или ожогов.

– Духи болота живут здесь, – прошептал старик. – Они не велели никого пускать сюда!..

– Кому? – презрительно спросил Брут.

– Мне, – ответил Маробод. – Я – хранитель.

– Хранитель чего?

– Силы. Мне духи доверили, – гордо сказал старик и посмотрел на солдат.

Те переглянулись, и Марк, прищурившись, спросил:

– Какой ещё силы?

– Магического обруча, в котором заключена сила, – с готовностью пояснил Маробод. Его должен был хранить наш род до прихода духов… однако они почему-то так и не вернулись. С тех пор уже много лет мы оберегали оставленную нам Силу, чтобы передать её духам, когда они вернутся за ним.

– Клянусь Тифоном, что за дичь? – воскликнул Руфус, который успел подойти к опциону и услышал несколько последних фраз старика.

– И где же этот обруч? – спросил Марк.

Маробод метнул быстрый взгляд в сторону своего жилища.

– Он под домом, закопан, – сказал старик. – Духи велели спрятать его как можно дальше от людских глаз. Чем больше людей увидят Обруч, тем большие беды нас постигнут… мои соплеменники не верили в силу болотных духов, и в течение всего нескольких лет все они умерли. Остался лишь я один, – и при этих словах явно обезумевший старик вновь гордо распрямился.

– Веди-ка нас туда, – скомандовал вдруг опцион и повернулся в сторону жилища Маробода. Луций предупреждающе положил руку на плечо своего командира, но тот ответил:

– С меня хватит этих тайн, я хочу во всем разобраться. Если это и правда опасно – мы сейчас же покинем это место.

– А если вся эта история про обруч и духов брехня, то я всажу старому пердуну гладий между рёбер, – мрачно добавил Луций.

Старик в сопровождении солдат подошёл к своему дому.

– Это было тут, – указал пальцем на пол старик, испуганно глядя на Марка и его солдат. – Но я прошу вас, лучше уходите!

– Уйдём, уйдём, не беспокойся… – пробормотал Руфус, поднимая грубо обтёсанные брусья и обнажая земляной пол.

Копать практически не пришлось – смахнув земляной слой, легионеры увидели потемневшую от времени поверхность какого-то небольшого ящика или сундука.

– Доставайте, – приказал опцион, и Брут с Руфусом потянули таинственный предмет из земли на себя.

Сундук оказался на удивление тяжёлым, однако ни замка, ни какого-либо иного запора на нём не было. Поддев кончиком своего ножа приржавевшую к кромке металлическую крышку, Марк распахнул таинственный ящик.

Стало понятно, почему он был таким тяжёлым: все стенки сундука были из нескольких слоёв сплошного металла, каждый не меньше пальца в толщину.

– Надо сказать, я не ожидал, что мы и правда что-то найдём, – растерянно почесал затылок Луций и повернулся к командиру. – Что это за металл? Не серебро?

– Не-а, – медленно протянул опцион. – По цвету похоже, но я никогда не видел, чтобы серебро само светилось…

На металлическом днище сундука лежало небольшое кольцо из светлого металла, источающее мягкий и ровный свет. В его мерцании было что-то очень завораживающее, и солдаты против воли застыли, глядя на необыкновенный артефакт.

Скрипучий голос Маробода, про которого все уже успели к тому моменту позабыть, вернул Марка к реальности.

– Теперь вы мне должны поверить, – взмолился он. – Уходите отсюда, как можно скорее! Духи могут не простить вам то, что вы смотрели на их святыню!

– Мы уйдём, – сказал опцион, резким движением захлопывая сундук. – Но не раньше утра. У нас есть раненые, поэтому мы остаёмся на ещё одну ночь. А ты, старик, если не хочешь отправиться к своим соплеменникам на берега Стикса раньше своего срока, позаботишься о нашем ужине.

* * *

Тихий и вкрадчивый стук в дверь раздался как раз в тот момент, когда солдаты принялись усаживаться за стол, готовясь к вечерней трапезе.

– Ты же говорил, что живёшь один, – беззвучно проскрипел зубами опцион, сжимая в ладони свой кинжал с наколотым на него куском хлеба.

Старик помотал головой:

– Я не знаю, кто это, ко мне давно никто не ходит! – при этих словах варвар мелко затрясся от страха.

– Тихо всем! – негромко рявкнул Луций, поднимаясь на ноги и беззвучно доставая из ножен гладий.

И тут дверь, издав тихий скрип, медленно отворилась.

* * *

В хижину вошли двое.

– Добрый вечер, – улыбнувшись одними губами, сказал первый и, пройдя к столу, остановился перед сидящим за ним опционом.

Тело Марка наполнила какая-то слабость, и он почувствовал, что его ноги наливаются свинцом. Меч тут же показался неподъёмным, и опцион, не понимая, зачем он это делает, положил его на пол перед собой.

Второй мужчина тоже подошёл к столу и пристально посмотрел на притихших солдат.

«Лангобарды? Гермундуры?..» – лихорадочно соображал опцион, вспоминая, какие ещё дикие племена живут к востоку от границ империи. Самыми далёкими были Бургунды и Гутоны, и Марку никогда не доводилось с ними сталкиваться. Но что-то подсказывало офицеру, что это были отнюдь не Гутоны.

Удивительные варвары были в необычной, обтягивающей тело одежде с нашитыми на неё тонкими пластинами, покрытой множеством разноцветных рун, и в странных по форме шлемах из какого-то тёмного металла. Было не очень понятно, как подобные доспехи, особенно шлемы, защищали бы их в битве, поскольку большая часть тела варваров оставалась неприкрытой.

Марку вспомнились дикие «мужи Вотана», которые грызли свои щиты в нетерпении схватки и шли в бой с голой грудью, однако на безумных германцев вошедшие были похожи меньше всего.

Между тем незваные гости, казалось, совершенно утратили интерес к легионерам. Один из них достал какую-то небольшую, судя по всему, костяную табличку и принялся что-то на ней рассматривать.

Никто из римлян не произносил ни звука. Опцион попробовал взять меч, но руки не слушались его и продолжали лежать на столе бесполезными колодами.

Незнакомцы обменялись какими-то непонятными фразами, и затем первый из них снова повернулся к солдатам:

– Мы знаем, что он находится где-то здесь, у вас. Поверьте, мы будем очень благодарны, если вы нам вернёте то, что мы когда-то тут оставили.

Опцион почувствовал, как волшебные узы, сковывавшие его язык, исчезли, и в этот же миг старик завопил:

– Вот! Вот он, Обруч силы! Я знал, что вы вернётесь, и хранил его все эти годы!

Солдаты тоже зашевелились, кто-то пробовал подняться с места – судя по всему, морок, наведённый незнакомцами.

Повалившись на колени, старый варвар вдруг зарыдал и протянул к незнакомцам кованный сундук.

Один из мужчин присел и откинул крышку сундука одетой в перчатку рукой. Незнакомцы переглянулись, после чего тот, который был ниже ростом, аккуратно подцепил серебристый обруч одним пальцем и убрал его в висевшую через плечо сумку.

В тот же миг Марк почувствовал, что в его голову вновь кто-то проник. Голос молчал, но незримое присутствие ощущалось почти материально; ещё не выздоровевшая голова опциона вновь загудела и налилась неподъёмной тяжестью, как свинцовый котёл.

Тут оба незнакомца замерли и одновременно повернулись к солдатам.

– Мы вынуждены извиниться, – всё так же механически улыбаясь, сказал высокий. – Вас, вероятно, пугает наш обычный способ общения. Дело в том, что на больших расстояниях нам приходится разговаривать именно подобным образом. Мы постараемся больше так не делать в вашем присутствии.

При всей своей правильности речь незнакомцев была, пожалуй, всё же слишком правильной, как определил Марк. Отсутствие малейшего акцента, как и интонаций, не выдавало чувств говоривших; казалось, что им вообще всё равно до того, что происходит вокруг. Более того, хотя офицер прекрасно понимал их речь, слова и чрезмерно вежливые фразы варваров создавали какое-то ощущение нереальности всего происходящего… как будто все эти фразы появлялись прямо в голове Марка, а не произносились вслух.

Опцион попробовал сделать шаг и почувствовал, что ноги по-прежнему отказываются его слушаться.

– Как вы это делаете? – одними губами прошептал он.

– Это сложно объяснить, – наклонив голову, сказал высокий. – Наш народ овладел многими секретами природы.

– Вы… хотите нас захватить? – спросил Марк.

– Захватить?.. Но зачем? Нет, – ответил варвар, похоже всё-таки несколько удивившись. – Просто нам пришлось оставить на этой земле одну вещь, за которой мы теперь вернулись. К сожалению, у нас были некоторые… проблемы, из-за которых мы не смогли прийти раньше.

– Но… кто вы такие? – выдохнул Луций Арторий. – Вы и правда духи?

На этот раз незнакомец замолчал на несколько секунд, прежде чем ответить разведчику. На некоторое время в доме повисла абсолютная тишина; казалось, что даже ветер перестал поддувать через приоткрытую деревянную дверь, которую незнакомцы за собой так и не закрыли.

– Да.

* * *

Оцепенение спало с солдат так же неожиданно, как и появилось. Первым в себя пришёл Марк, и на подогнувшихся ногах опцион привалился к бревенчатой стене. Брут, трясясь от страха и возбуждения, метался от угла к углу и что-то вскрикивал; один лишь Маробод вдруг успокоился и, всё так же стоя на коленях, тихо бормотал какие-то молитвы или заклинания.

Незнакомцы покинули хижину всего несколько минут назад. Марк обескураженно разглядывал горсть золотых ауре-ев, которые варвары оставили на столе в награду за сохранение непонятного Обруча силы.

– Неужели это были боги? – прошептал Квинт, благоговейно перебирая золотые монеты.

– Не похожи они на богов, скажу я вам, – устало ответил опцион.

– Вы тоже заметили, что когда он с нами разговаривал, то даже не раскрывал рот? – негромко заметил Руфус.

– А может быть, это даймоны? – пробормотал Луций.

– Но уж точно не маркоманы, – сплюнул Марк. Затем он тоже взял в руки монеты и стал их разглядывать.

Только сейчас опцион заметил, что, судя по всему, все они выполнены из золота крайне высокой пробы. Через его руки, правда, прошло не так много ауреев, но всё же Марк никогда не видел, чтобы золото блестело так ослепительно.

Опцион пригляделся и увидел, что маленький скол на гурте одного аурея – едва различимая глазу промашка кузнеца – точь-в-точь повторяли сколы всех других монет.

Создавалось впечатление, что все монеты вообще были одинаковые, каким-то магическим образом сделанные по подобию какой-то одной.

Марк Вирций отложил монеты в сторону и поднялся со скамьи.

– Давайте-ка собираться и уходить с этих болот…

* * *

– А ведь я сначала и не поверил, когда индикатор неожиданно показал сигнал, – заметил Инритон. – Кто бы мог подумать, что люди сохранят наш замыкатель!

– Вот что значит правильная мотивация, – ответил ему Рабрек. – У меня уже давно было предчувствие, что нам предстоит не банальный облёт. Ещё повезло, что в тот момент, когда люди извлекли в атмосферу замыкатель, мы успели заметить показания датчика… Кстати говоря, ты пока не проверял степень распада изотопа?

– В этом нет необходимости, – покачал головой Инритон. – При таком уровне светимости замыкателя контура, очевидно, что ядерная активность сохранилась на более чем высоком уровне.

– Хорошо, что сознание людей до сих пор находится в низкой стадии, – сказал Инритон после небольшой паузы. – Иначе у нас могли бы возникнуть проблемы с их контролем.

Рабрек наконец-то повернулся в сторону своего компаньона.

– Ты же знаешь, что возможность внушения в гораздо большей степени зависит от способностей субъекта, чем от воли объектов воздействия.

– Это так, – коротко ответил напарник Рабрека, и на некоторое время они умолкли.

– Странная планета… – пробормотал Инритон. – Сколько невразумительных историй с нашими тут уже произошло!

– Но это очень удобный полигон для наших исследований, – невозмутимо ответил Рабрек.

– Всё равно, многие из испытаний явно не оправдывают себя. Вспомни только нелепую смерть Загора, и сколько проблем для нас это повлекло – с учётом того, что он оставил здесь новорожденного сына. Мне кажется, наш командир поступил не слишком гуманно в этом случае.

Рабрек посмотрел на Инритона.

– Ты же сам понимаешь, что взять младенца на корабль не имелось никакой возможности, а Загор сам виноват в том, что у него появился ребёнок от земной женщины. Земляне действительно очень похожи на нас, но наша нервная система развита гораздо сильнее, и результат такой смеси геномов совершенно непредсказуем.

Инритон вспомнил ту непроглядную ночь девять земных лет назад, когда, забрав тело Загора, они, высвечивая во все стороны ультра-прожектором, целый час висели в аварийной капсуле над каким-то сараем с домашней скотиной, ожидая, чтобы хоть кто-то из людей пришел на их аутосомнический зов.

Дождь непрерывно хлестал по обшивке, а ураган беспощадно задувал в дюзы реактивных двигателей, рёву которых аккомпанировал вой одуревших от непогоды животных. Когда, наконец, на свет прожектора пришли трое каких-то оборванных пастухов, они сделали им легкое внушение по поводу ребенка, силовым полем спустили младенца прямо в сарай, к овцам и коровам, и на запредельных скоростях покинули систему.

Инритону ещё повезло – он тогда был всего лишь младшим оператором рубки, а вот Рабрека, как командира, после того случая почти на два года отстранили от полётов.

– Как ты думаешь, у ребёнка Загора могут тоже проявиться какие-нибудь способности? – спросил, немного помолчав, Инритон. – Ему ведь сейчас должно быть уже около девяти лет.

– Едва ли… – рассеянно ответил Рабрек. – С чего бы вдруг связь с земной женщиной сохранила у плода особенности нашей нервной системы? Даже при правильном обучении – постоянной медитации и особой психической подготовке, как в наших школах – вряд ли ребёнок Загора сможет когда-нибудь научиться хотя бы просто читать мысли других землян, не говоря уже о таких редких даже для нас способностях, как, например, восстановление повреждённых тканей… Для этого всего нужно особое самосознание, которое воспитывается нашими учителями в ученике в течение многих лет. Уверяю тебя, он вырастет обычным человеком, как и все земляне.

– И всё же в нём дремлют зачатки наших умений, – задумчиво возразил Инритон. – И если он вдруг догадается, что люди, которые его воспитывают, не его настоящие родители…

– Инритон, – устало возразил Рабрек. – Ну как, скажи мне, он мог бы об этом догадаться?

В ту же ночь они навсегда покинули Солнечную систему.

… Среди своих коллег Рабрек слыл одним из наиболее квалифицированных специалистов по Земле и землянам, однако он даже не представлял, насколько сильно ошибся в этом споре со своим другом.