Электронная библиотека » Данила Чебоксаров » » онлайн чтение - страница 2

Текст книги "Бремя неспящих"


  • Текст добавлен: 22 марта 2023, 15:45


Автор книги: Данила Чебоксаров


Жанр: Ужасы и Мистика


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– Вот вы, я вижу, человек интеллигентный, – произнёс водитель, выехав на МКАД, – хоть и молодой.

Каждый раз, слыша замечания (обычно снисходительно-высокомерные) о своём возрасте – выглядел он на тридцать пять лет от силы – Аристокл испытывал смешанные чувства. С одной стороны это казалось забавным, с другой – сильно раздражало.

– Как вы относитесь к тому, что у нас в стране происходит, хотелось бы узнать? – Водитель задымил «Примой» без фильтра. – Конечно, вам, в общем-то, не с чем сравнивать (Аристокл зло усмехнулся про себя), но всё же?

– Мнится мне, любезный, вы запросили за поездку вполне солидную сумму, особенно если учесть, что ваше авто не очень комфортабельно и отнюдь не благоухает, – негромко, ровным тоном молвил Аристокл. – Но я готов удвоить эту сумму, если вы сделаете любезность и избавите меня от пустых и бесполезных бесед.

Водитель насупил брови и выбросил в открытое окно наполовину искуренную сигарету.

– Вот все вы так, молодёжь, одни деньги на уме, – пробурчал он, – а страна гибнет. Всё просрали.

Аристоклу остро захотелось сказать этому мужлану, отчего-то напоминавшего ему французского лакея, что он, чистокровный эллин, защищал его страну во всех судьбоносных войнах, начиная Куликовской битвой и кончая Второй мировой. Воевал не из-за того, что это ему нравилось, не преследуя мало-мальски корыстных целей, но единственно потому, что считал, что поступает правильно. Аристокл сдержался, хотя иногда, по настроению, позволял себе подобные вещи – после чего, как правило, жаждущего поговорить словно сдувало ветром.

Оставшуюся дорогу водитель угрюмо молчал, лишь иногда вполголоса матерясь на других автомобилистов.


Нужная Аристоклу контора находилась на первом этаже жилого панельного девятиэтажного дома. Дверь открыл низколобый, стриженный коротким ёжиком крепыш в спортивном костюме.

– Чё надо?.. – недружелюбно осведомился он.

– Я к господину Фрумкину. По поводу паспорта.

Низколобый смерил посетителя недоверчивым взглядом.

– Ну, проходи… те.

Трехкомнатная квартира была отделана «под офис». Низколобый провёл Аристокла в одну из комнат, где стоял открытый металлический стеллаж с немногочисленными папками, стул для посетителей и стол с компьютером, за которым, спиной к окну, сидел «господин Фрумкин».

Аристокл сел на стул, сняв шляпу и положив её на колено, но оставшись в чёрных очках и не расстёгивая пальто.

– Я по рекомендации… – он прокашлялся, – Вована Мерзляка. Мне нужны паспорта, российский и заграничный. Превосходного качества и как можно скорее.

– По качеству сделаем лучше настоящих, – подумав, медленно проговорил Фрумкин. – Срок – неделя…

– Не пойдёт, – отрезал Аристокл. – Документы мне нужны уже завтра. Я и так потерял много времени.

Фрумкин изумлённо вздёрнул брови.

– Ну, ну, ну, полегче на поворотах, дорогой мой, – в его неторопливой, преувеличенно вежливой манере говорить было что-то отталкивающе-неприятное. – Так быстро мы просто физически не успеем. К тому же…

– Цена меня не волнует.

Фрумкин побарабанил пальцами по столу.

– Пять тысяч долларов… не доверяю, понимаете ли, еврикам, сам не знаю почему. Сделаем через три дня.

– Десять тысяч, плачу сейчас, наличными, – Аристокл уже не скрывал раздражения. – И документы должны быть готовы послезавтра утром.

– Знаете, хоть и видно, что вы человек серьёзный, – глядя на посетителя, Фрумкин вновь забарабанил пальцами, – но почему-то мне кажется, что от вас могут быть неприятности.

Схватив шляпу, Аристокл в бешенстве вскочил со стула.

– Ну, ну, ну, какой горячий! – затараторил Фрумкин. – Я согласен. Мой помощник сейчас сфотографирует вас.

Выложив на стол перед Фрумкиным пачку купюр, Аристокл прошёл в другую комнату, оборудованную под фото-студию. Окно было небрежно зашторено чёрной тканью. Низколобый бесконечно долго возился с громоздким фотоаппаратом. Аристокл терпеливо ждал, сидя на деревянном стуле с высокой спинкой. «Фотограф» наконец забрался под ткань фотоаппарата, но тут же вынырнул обратно.

– Вы это, улыбнулись ба хоть…

Аристокл на секунду прикрыл веки, пытаясь совладать с яростью; он чувствовал, как во рту обострились клыки.

– Просто делай… те свою работу, любезный, – молвил он как можно миролюбивее.

Закрыв за чудным мужиком входную дверь, низколобый ухмыльнулся, встряхнув бритой головой:

– «Любезный», бля!..


И стоило прожить два с половиной тысячелетия, общаться с величайшими историческими фигурами, иметь красивейших женщин, чтобы в итоге торговаться с мелким барышником из-за каких-то писулек? Треклятая цивилизация! Пахнущий приближающейся осенью подмосковный воздух несколько умиротворил негодующего эллина.

– Слышь, братан, выручи…

Местный бомж не успел договорить – он беспомощно повис в воздухе. Безо всякого усилия Аристокл держал его за горло, на вытянутой вверх руке. Глядя через черноту очков в глаза алкашу, Аристокл свирепо оскалился, обнажив удлинившиеся на полтора сантиметра клыки. Похолодевший от ужаса бомж пролетел метра четыре и благополучно приземлился спиной на тонкий слой листьев, между двух берёз.

Проходившая мимо девочка, уронив куклу, застыла на месте, с полураскрытым ртом глядя то на лежащего пьяного дядьку, то вслед быстро удаляющемуся страшному дядьке. На асфальте под ней образовалась маленькая лужица.


* * *

Россия, Москва. То же время


Помещение мрачно залито густо-фиолетовым светом прикреплённой к высокому бетонному потолку продолговатой люминесцентной лампы. В центре стоит простая атлетическая скамья, в её изголовье – стойка со штангой. Многофункциональный силовой тренажёр у одной стены, подставка с шестью разборными гантелями – у другой. В углу – подвешенный на цепи тяжёлый боксёрский мешок и груша на толстой пружине. Массивная стальная дверь распахнута.

Ольга Старинская входит в прохладный полумрак своего скромного спортивного зала. Для женщины она довольно высокого роста – метр семьдесят восемь. Она заметно, но гармонично мускулиста – как молодая пантера – и ей очень идёт эта мускулистость… Подтянутые тугие ягодицы плотно облегают чёрные эластичные спортивные шорты; топ того же цвета и материала открывает безупречный рельефный живот, который портят лишь растяжки, оставшиеся после родов, – по бокам, над бёдрами. У Ольги широкие, хорошо раскачанные плечи, и от этого талия выглядит ещё уже, чем есть на самом деле. Грудь небольшая, но упругая и высокая – аккуратные, словно всегда твёрдые соски смотрят вверх, выпирая через ткань топа. Обута в дешёвые матерчатые кроссовки, напоминающие старые советские кеды. На руках антимозольные перчатки без пальцев; в правой руке она держит полторалитровую пластиковую бутылку с минеральной водой без газа.

Ольга Старинская ставит бутылку на пол рядом с атлетической скамьёй и начинает разминку: махи и вращения руками, затем быстрые приседания. Когда на лбу выступают крохотные капли пота, она ложится спиной на скамью. Вытягивает руки вверх, крепко сжимает гриф и снимает штангу со стойки. Медленно опускает штангу к груди, так же медленно поднимает. Без труда делает восемь повторений и кладёт штангу обратно. Поднимается и добавляет два диска по два с половиной килограмма. Снова делает восемь повторений и накидывает еще три килограмма. Вот теперь предстоит серьёзная работа. Такой вес может осилить далеко не всякий мужчина.

Старинская жмёт первый раз.

Второй. Медленно, сосредоточенно.

Третий. Тяжело.

Четвёртый. Очень тяжело.

Пятый. Невыносимо тяжело.

Шестой. Она старается не думать. Не думать о том, кем была когда-то. О том, кем стала теперь. Не думать о погибшем ребёнке. О муже, которого любила. И даже о нём, которого остро и странно любит теперь.

Седьмой. Руки дрожат. Ольга зажмуривает глаза. Она старается не думать вообще ни о чём. И это у неё получается.

Восьмой. Она еле отрывает гриф от груди. Мышцы уже практически не слушаются её. Трещат суставы. Жизнь – страдание. Жизнь – это боль. Надо выжать этот повтор. И она жмёт – миллиметр за миллиметром. Пот широкими струями стекает на скамью и бетонный пол. Последний рывок, и она почти выпрямляет руки. Но вернуть штангу на стойку она уже не в состоянии.

Старинская резко скользит вперёд, отпуская штангу, и гриф с глухой силой ударяется о скамью в трёх сантиметрах от её макушки. Она тяжело и глубоко дышит. Поднимается на ставшие словно ватным ноги, сгибается, упирается ладонями в бёдра и стоит так несколько минут. Но она довольна собой. Так-то. Только так. Через боль. Через муки. Дрожащими пальцами Ольга отвинчивает пробку бутылки и жадно, большими глотками пьёт минеральную воду.

Без подстраховки работать с таким весом опасно. Если бы гриф задел голову, упал на шею или грудь – она вряд ли осталась бы в живых. Но Ольга Старинская любит риск. И не боится смерти. Когда-то очень, очень боялась, а сейчас – нисколько. Она уже должна была умереть, тогда, вместе с дочкой. Но, вопреки здравому смыслу, осталась в живых, и теперь смерть для неё – ничто. Пустой звук. Химера – каковой смерть, по существу, и является; как и жизнь, впрочем.

Ольга возвращает упавшую штангу на место. Изменяет наклон скамьи. Почти без перерыва делает три подхода подъёмов на пресс: с десятикилограммовым диском на груди, потом пятнадцати– и двадцатикилограммовым. Последние повторения даются особенно трудно, брюшные мышцы словно в огне. А рожала она легко. «Как королева», шутили акушерки. Да уж, королева… Вот только остались эти уродливые растяжки, от которых она так и не смогла избавиться. Она сбрасывает прорезиненный блин на пол. Моя бедная девочка… в чём ты была виновата?.. Не думать! Несмотря на жгучую боль в прессе она выполняет ещё несколько подъёмов без отягощения.

Восстановив дыхание и попив минералки, она направляется к тренажёру. Сосредоточившись на выполняемых движениях и работающих мускулах, делает по три изнуряющих подхода на каждую группу мышц, с минимальными перерывами.

Топик и шорты – хоть выжимай. Старинская совершенно измотана – с трудом может поднять руку или ногу. Минут десять она сидит, допивая воду и глядя в фиолетовый сумрак. И вновь вспоминает о своей деточке. О белокурой девчушке пяти лет, чья кровь, перемешанная с мозгами, забрызгала матери лицо. И в кого только у неё были такие светлые волосы?.. Ольга даже не успела закричать – следующая пуля попала ей под левую грудь, пробив лёгкое. Теряя сознание, она смотрела на то, во что превратилась её говорливая дочурка. Разве может человек после такого остаться тем, чем был?..

Не думать!

Превозмогая усталость и тянущую боль в мышцах, Старинская ложится на скамью и выполняет подъёмы ног. Чётко и медленно. Не думать об этом! Это было давно. Время не повернуть вспять. Виновные наказаны. Жестоко наказаны – её собственной, недрогнувшей рукой. Думай об утомлении! Думай о растущих мускулах! Тебе больше ничего не остаётся. Ноги медленно поднимаются, потом опускаются. Ещё раз. Ещё. Ещё.

На сегодня достаточно. Ольга поднимается; покачиваясь от изнеможения, выходит в тускло освещённый коридор и идёт в душ. Включив в душевой свет, она щурится и негромко чихает. Надо и здесь сделать свет поприглушённей.

Квадратная душевая раза в два с половиной меньше спортзала. Некрашеные бетонные стены и потолок, отсыревшие от влаги, пол выложен белой керамической плиткой без узора. Здесь всё простое и только самое необходимое. Вся сантехника – старая, советская. Над треснувшей, посеревшей от времени раковиной небольшое прямоугольное зеркало без оправы. На подзеркальной полочке два куска туалетного мыла в двух частях одной и той же розовой мыльницы, шампунь и гель для душа.

Ольга Старинская разувается. Непослушными пальцами стягивает с себя насквозь пропитанную потом одежду, бросает топ и шорты на пол. Опершись ладонями о раковину, смотрится в зеркало. Карие глаза глядят холодно, жёстко и безжалостно – этого взгляда не могли выдержать самые безбашенные отморозки. Чистая, свежая, слегка смуглая кожа (один из её далёких предков – обрусевший татарский князь), сейчас лоснящаяся от пота. Ни единого пигментного пятнышка, ни одной морщинки. Кто бы ей дал сорок два года? Тридцать от силы. Старинская не считает себя красивой – и никогда не считала. Правильные черты лица, хорошая, чистая кожа и пропорциональная фигура – но не красавица. Не родись красивой, а родись с тесной вагиной, усмехается она.

Ольга встаёт под душ. Подставляет голову под горячую, почти обжигающую струю воды и закрывает глаза. Теперь она думает о нём. Об этом непостижимом существе. О своей заочной любви к нему. Странной, аномальной любви. Она даже не видела его воочию – только несколько не очень чётких фото– и видеокадров. И всё-таки она уверена, что он – необычный, благородный, удивительный субъект. Возможна ли такая любовь? Может быть такой любовью Петрарка любил свою Лауру? И вообще, уместно ли в этой ситуации само это слово – любовь?

Это странно, но Старинской кажется, что рядом с ним она сможет начать жизнь заново. И если не забыть прошлое, то хотя бы смириться с ним. Как бы то ни было, она не должна позволить, чтобы его уничтожили.

Ольга щедро наливает в ладонь гель, пряно пахнущий травами. Не спеша, плавно мажет шею, плечи, руки. После тренировки мышцы налиты кровью и приятны на ощупь. Теперь она втирает гель в мускулистые ягодицы – с силой, всеми пальцами. У неё около года не было мужчины – и её это совершенно не тяготит. Она обеими ладонями охватывает груди, зажимает соски между указательными и средними пальцами. Она представляет, что это делает он, своими нечеловечески сильными руками. Дрожит и тяжелеет нижняя часть живота – там, где заканчиваются лобковые волосы. Она крепко сжимает мощные бёдра. Левая ладонь скользит по груди вниз, к рёбрам, и задевает шершавый рубец от пули. Возбуждение в один миг сходит на нет.

После смерти дочери Старинская перестала испытывать оргазм с мужчиной – даже если ей очень этого хотелось, и она помогала себе пальцами. Она как и раньше быстро возбуждалась, выделялась обильная смазка; она получала удовольствие от фрикций, но кончить не могла. Лишь в одиночку ей иногда удавалось сделать это – крайне редко и только после долгих, кропотливых усилий.

Она смывает гель с тела. Не выходя из-под душа, без мыла застирывает топик и шорты. Встряхнув, вешает их на металлический полотенцесушитель. Выключает воду. Вытирается широким вафельным полотенцем. Завернувшись в полотенце, идёт к себе в келью.

Старинской хочется выпить. Она много, пожалуй даже слишком много пьёт – особенно в последнее время. Хотя это её ни в коей мере не беспокоит. Поднятие тяжестей и водка помогают ей не думать. Придя к себе в келью – это помещение, как и все остальные помещения бомбоубежища, с некрашеными бетонными стенами и высоким потолком – она облачается в лёгкий пёстрый халат искусственного шёлка. Съедает три крупных банана и выпивает заранее приготовленный протеиновый коктейль. Открывает старый, обшарпанный холодильник «Юрюзань»: три пластиковых бутылки минеральной воды, несколько упаковок апельсинового сока, головка сыра, фрукты; остальное место занимают полулитровые бутылки «Старой Москвы». Достаёт из морозилки початую заиндевевшую бутылку. Почти доверху наполняет водкой высокий барный стакан. Добавляет апельсинового сока, слегка перемешивает указательным пальцем. Выпивает до дна несколькими большими, долгими глотками. Наводит новую порцию. На этот раз добавляет пару кубиков льда.

Ольга ложится на низкую широкую деревянную кровать с металлической спинкой в изголовье. Ставит стакан на тумбочку, рядом с телефоном. Разум начинает приятно заволакивать алкоголем. Раскидывает руки и ноги и какое-то время лежит так, расслабленно, глядя в бетонный потолок. Надо сделать пару звонков. Она с неохотой садится, опершись спиной на подушки. Отпивает из стакана. Снимает телефонную трубку и набирает номер.

– Да, – грубо раздаётся на том конце провода.

– Это Старинская, Сергей.

– Здрасьте, Ольга Ильинишна, – резкий, чуть с хрипотцой голос сразу же мягчеет. Сергей Стародуб, один из самых лучших и преданных бойцов Старинской, живущий с ней в бункере. Сейчас он находится от Ольги в нескольких десятках метров, но ей не хочется его видеть.

– Какие новости?

– Чудик… то есть, Чудов ваш, в Видное ездил. К Жуку.

– Жуку?..

– Погоняло такое. Фрумкин его фамилия. Фармазон22
  * Фальшивомонетчик (банд. жаргон).


[Закрыть]
. Паспорта тоже делает липовые… в основном. Ну и так, другие документы, удостоверения там, печати. Ничем таким не брезгует. Под Вованом Мерзляком ходит.

– Чудову понадобился новый паспорт?

– Хрен его знает.

– Навестите с ребятами этого Фрумкина. Поспрашивайте. Но ненавязчиво, постарайтесь по-мирному. Нам с Мерзляком проблемы не нужны.

– Сделаем, Ольга Ильинишна.

– Что потом делал Чудов?

– Да ничего такого. По Видному шлялся до ночи, потом машину поймал, поехал обратно в ***во. Тут мы его пасти перестали…

– Я же не однократно просила вас по возможности не употреблять жаргонизмов, – морщится Старинская. – «Погоняло» легко заменить на нейтральное «прозвище», «пасти» – на «следить», «фармазон» – фальшивомонетчик.

– Ну…

– Ладно, бог с этим. Слежку пока не возобновляйте. Что там с Нижним Новгородом?

– Работают ребята.

– С ментами… – Старинская прокашливается, – договорились?

– Не со всеми. Несговорчивые есть. Но всё под контролем.

– Не скупитесь; всё делайте как обычно.

– Всё под контролем, – повторяет Сергей.

– Что-нибудь ещё?

– Да нет, вроде… а вы, Ольга Ильинишна, это… чё ж сами не зашли? – смущённо произносит Стародуб, что совершенно не вяжется с его грубым, циничным характером. – В смысле, почему звоните?

Сергей относится к своей хозяйке почти с благоговением; Старинская даже подозревает – и не без оснований – что он в неё безнадёжно влюблён. Несколько раз она занималась с ним сексом. Ольга предпочитала, чтобы он брал её сзади – лёжа или на четвереньках – так она не видела его лица и могла сосредоточиться на своих ощущениях. Этот прожжённый бандит был очень нежен: целовал ей спину и шею, хотя Ольге, хотелось наоборот, чтобы он трахал её, грубо и со злостью. Сергей старался, как мог; однажды, из странной жалости, она даже сымитировала оргазм. У Стародуба удобный, недлинный и толстый член, но в остальном он слишком соответствует своей фамилии – Старинская решила не продлевать близкие взаимоотношения; он всё понял и не стал настаивать, однако не терял надежды.

– У меня дела, Сергей, – отвечает она сухо. – Не беспокойте меня без необходимости. До свидания.

И опускает трубку.

Тоже мне, Сирано де Бержерак. Две отсидки, больше тридцати жмуриков на совести. Старинская усмехается. Хорош герой-любовник. Она пьёт водку с соком. Лёд в стакане растаял. Надо бы позвонить бывшему… Да, надо. Хоть это, наверное, и бесполезно. Подумав, набирает номер.

– Это Старинская.

– Здравствуй, Ольгуня. Давненько не объявлялась. Я уж и не думал…

– Давай отложим милые беседы до следующей жизни, Фениалин, – говорит Ольга ледяным тоном. – У меня к тебе просьба… или… впрочем, как тебе угодно. Ты, как я поняла, хочешь убить его?

– Хочу и сделаю. И не только его. Я сотру с лица земли эту мерзость – всю, которая ещё осталась.

– Побереги высокий штиль для ближайшей стрелки, дружочек, – сардонически ухмыляется Старинская. – Говорю тебе серьёзно: оставь его в покое.

– Это что, угроза? – бывший муж начинает злиться. – Ты мне угрожаешь?

– Скорее это предупреждение. Но называй, как хочешь.

– Брось эти глупости, Оля, – голос Виктора Фениалина вновь становится мягким. – Он же не человек. Он же… неужели ты сама не понимаешь? Ты что, хочешь жить с… с этим существом? Заниматься с ним любовью?..

– Да.

– Ты не в себе, Оля.

– Очень даже может быть. Более того: скорее всего, ты прав. Я не в себе, а ты занялся не своим делом.

– Как знать. Но я всё равно уничтожу его.

– Я тебе не позволю. И помни: не стоит меня недооценивать… и его тоже, кстати говоря. А что касается меня… если будет нужно, я выстрелю тебе в лицо не раздумывая. Уж поверь.

В голосе бывшей супруги звучит такая решимость, что Фениалину становится жутко.

– Ты не в себе… – растерянно повторяет он. После паузы говорит почти умоляюще: – Ты бы вернулась ко мне, а, Ольгунь? Я до сих пор люблю тебя.

– Немного мелодраматично, ты не считаешь? – Ольга просто истекает сарказмом.

– Я серьёзно. Мне не хватает тебя. Я на самом деле люблю тебя.

– А я тебя – нет, – безжалостно отрезает Старинская. – И, скорее всего, никогда не любила. Это ошибка, что я вышла за тебя замуж. А уж рожать от тебя…

– Не говори, так… то, что произошло, было нелепой… – Фениалин запинается, подыскивая нужное слово, – ужасной случайностью.

– Ты знаешь, Фениалин, мне кажется… нет, я уверена, что это вовсе не случайность. Что-нибудь подобное всё равно бы произошло – раньше или позже.

– Ты не можешь, этого знать.

– Конечно. Зато я знаю и помню в мельчайших подробностях, что произошло. Без «бы», Витюша.

– Но надо ведь жить дальше…

– Да иди ты на х*й! – говорит Старинская с ненавистью. – Короче, слушай сюда. Я поняла, что ты не оступишься. Но знай: я тоже не отступлюсь. Пока жива, я буду защищать его. Если ты убьёшь его, я сделаю всё возможное, чтобы убить тебя. Помни, Фениалин.

– Не надо так, Оленька… Мы ведь были счастливы когда-то. Помнишь…

– Мы не были счастливы. Это была иллюзия, призрак… да, именно так: иллюзия счастья.

– Может быть счастье и есть иллюзия.

– О, да ты философ, ёб твою мать! Может быть. Может быть наш брак иллюзия. Смерть Дашеньки – иллюзия. Может быть. В последние годы я убеждаюсь, что может быть всё, что угодно. Даже то, чего быть не может. И если даже вся наша жизнь иллюзия, мне от этого ничуть не легче.

– Ты ведь не такая на самом деле, Оля… это… это маска.

– А если маска была тогда? С тобой? Тебе это в голову не приходило, Фениалин? Ты никогда не знал, какая я на самом деле. И не хотел знать.

– Неправда, я…

– Что толку в правде? – отрезает Старинская и говорит с расстановкой, так, что Фениалину становится по-настоящему страшно: – Уничтожишь его, умрёшь сам. И я уж постараюсь, чтобы медленно. Знай это.

Ольга бросает трубку и смешивает третий коктейль, включает телевизор и DVD-проигрыватель. Ставит диск с качественной порнографией. МЖМ – обычно это её заводит с пол-оборота. Старинская берёт пульт, стакан, и возвращается на кровать. А не позвать ли Стародуба?.. Пожалуй, нет. Задирает халат. Может, всё-таки удастся кончить.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации