Текст книги "Архангел"

– Стой, это бездна, и не жди иного – бесполезно, – процитировал кто-то у нее за спиной. – Хотя, Цесик, я рекомендую тебе прыгнуть. Ощущение полета для рожденных ползать – хороший способ окончить жизнь.

Я обернулась. Альбинос в темных очках и белом плаще. Две длинные косы кисточками едва-едва не касаются земли.

– Кто ты?

– Я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо. – Похоже, незнакомец решил говорить одними лишь цитатами.

– Докажи.

Эти современные «сатанисты»… От одного только напыщенного вида этого парня хотелось смеяться.

– Как угодно. – И он снял очки.

Меня прошибло ледяной волной. У него были классические дьявольские глаза. Вертикальный зрачок, красная радужка, черное глазное яблоко.

– Ну же, милая… – проворковал он. – Цеси-и-ик… давай. Давай! Прыг!

Он как будто с собакой разговаривал. Я дрожала.

– Ну же… Ну что ты медлишь?! – почти разозлился он. – Давай прыгай! Умирать совсем не больно. И прямо к нам, в ад! Там все чисто, чинно и благородно. Думаешь, котлы и сковородки – это для всех? Нет-нет-нет! Это только для всяких подонков, у которых нет чувствующей души. И тобой будут заниматься не какие-нибудь банальные бесы, нет! Дипломированные черти, вроде меня. Это ведь ты убила Шалфея, правда? Ты! – Его голос вновь изменился, став обвиняющим и резким. – Тебе было завидно. Он мог быть и хорошим, и плохим, и в обоих качествах был совершенен. Не то что ты, серая и мелкая, как жалкая крыска. Тебе было завидно, что Обреченный любит Солаэ. Ты завидовала и Эльвийре, поскольку Отрешенный уделял ей куда больше времени, чем тебе. Ты, позабытая всеми, решила отомстить! И ты…

– Хватит! Прекрати это!

– Ну вот еще! Прыгай, и ты ненадолго избавишься от того, что я говорю. До тех пор, пока снова не окажешься в моей власти. Там, глубоко под землей.

Я закричала. И в тот же момент все прекратилось.

– Целестина! – Мамин голос.

Я обернулась. И с ревом бросилась к ней.

– Девочка моя…

Семейная идиллия. Ах как это все мило и красиво. Ну а мне пора сваливать, а то еще обнаружат мою не такую уж и эфирную природу, как я хочу показать. Я хмыкнул. Жаль, серы нету. А то я бы устроил тут такое представление…

День оказался богат на встречи с сестренками. Две уже есть, осталась только третья. Мой злой рок благоволил к ним. Через два квартала я встретил и Эльвийру. Эта девица была заядлой хулиганкой. Бойкая, наглая, сильная. Надо же, чем дальше, тем больше всплывает моих воспоминаний. Вот только сейчас здесь намечалась нехилая разборка. Картина маслом: «Шестерки скидывают пахана».

– …теперь, когда этот психованный придурок сдох, ты нам нужна как собаке пятая нога!

– Ну-ка повтори… – процедила сестренка.

Я беззвучно рассмеялся. И замер около дерева. Амулет на моей шее, проект № 64 «Устройство личной маскировки», активировался. Я решил посмотреть этот спектакль до конца. Причем не вмешиваясь. Если единственным, что обеспечивало власть, была сила Шалфея Отрешенного, меня сиречь, то лучше этой девушке начать вести благообразную и тихую жизнь, пока не обработали… во все щели. Разборка продолжалась недолго. И разозленная донельзя атаманша была выкинута из компании местной шпаны.

Говорить я с ней не стал. Эта самоуверенная дурочка даже хуже самоубийцы Цесика. Надо же, сколько правила, а не заручилась никакой поддержкой. Что ж, таким нельзя давать власть. Так. Пожалуй, надо бы поговорить со всеми ними напоследок… Но да уж ладно. Тьма и Хаос!

На моих плечах немедленно возникли Нареченные. Понимаю, что у меня нездоровая фантазия, но подумайте сами, как это звучит: «Сопровождаемый Тьмой и Хаосом, Отрешенный…» ну и дальше в том же стиле. Я задумался, стоит ли звать мое третье животное? Потом решил, что не надо.

– Тьма, милая, беги за этой девчонкой и изобрази из себя бедную бездомную кошечку. Она тебя приласкает и заберет в дом. А вечером я за тобой зайду.

Кошка посмотрела на меня с любопытством.

– Ты же хочешь сметанки?

Этот вопрос все решил. Единомоментно! Кошка спрыгнула с моего плеча и сиганула за уходящей Эльвийрой.

– Ярость! – позвал я.

Третья кошечка не замедлила появиться. Каждая из кошек четко для себя решила, где будет ехать. Хаос предпочитал правое плечо, Тьма – левое. Ярость всегда появлялась у меня на макушке. Впрочем, я не возражал. Кошки были полезными и понятливыми. Хотя… не сказать, что интересные собеседники…

Я прошелся по небольшой аллее в располагавшемся рядом парке и быстро взобрался на ветку дуба, росшего почти в самой его середине. После чего выключил устройство маскировки. Оно, как и все остальное оборудование, требовало достаточно много энергии. Хотя меня слегка позабавила открытая мной возможность передавать электричество внутри своего тела. Я прочел, что нанороботы выстраивают что-то вроде провода, и к моей коже можно хоть утюг подключать. А еще я более-менее понял принцип работы моего биореактора. Хотя так называть его было бы неправильно… скорее уж это ядерный реактор. Он разбивал любую материю на атомы, после чего проводил холодный ядерный синтез с весьма приличным выделением энергии. Остатки от этого процесса выводились вполне обычным путем. А желудка и прочего у меня не было. То, что я ел, пока оно шло по пищеводу, перерабатывали на белки и прочее все те же незаменимые наномашины. Фактически без них я бы умер почти мгновенно. Поразительная вещь. Интересно только одно… Могут ли колонии этих крошек образовывать подобное живому тело. Если да, то почему до сих пор я не видел таких разработок? Вопрос без ответа. Как и второй – куда делась «свободная эльфийка». Конечно, я мог бы в лаборатории проследить ретроспективным зрением за тем, куда она пошла, но этот способ уже из области мечтаний – я не могу попасть в ту лабораторию. Проверять надо было тогда, но меня эвакуировали буквально в десять минут. Во всяком случае, я надеюсь, что у этой девушки хватило ума убраться куда-нибудь подальше. Интересно, зачем ей все-таки были нужны эти запчасти к Стоунхенджу? Не мое дело в общем-то. Итак, чем я займусь после сегодняшней выходки?

– Цесик, Эльра, у меня новости. – Бледная как смерть Солаэ вошла в комнату.

– У нас их тоже полно, – хмыкнула Эльвийра. – Меня выкинули из банды. Оказывается, я управляла ими только из-за того, что они боялись Шалфея. Позор… Цеська вообще с ума сошла, сегодня хотела с крыши спрыгнуть…

– Правда? – поразилась Солаэ. – Почему?!

– Это еще мелочи… – заметила Эльвийра. – Смотри. Мама увидела это на двери и побежала на крышу.

На листе формата А4 было написано: «А Цесик вешаться пошла!» Но не это заставило Солаэ побледнеть еще больше. Подпись. Знак биологической опасности с глазами во всех трех концентрических окружностях. И надпись по кругу: «Post Mortem». Если не считать надписи, то «трехглазая зараза» – это был символ Шалфея Единого.

– Возможно, чья-то шутка? – неуверенно предположила Эльвийра.

Целестина и Солаэ одновременно покачали головами.

– Я видела сегодня человека, говорившего как Отрешенный! – почти в один голос признались они и тут же удивленно уставились друг на друга. – Где?!

– Сегодня, когда я хотела прыгнуть. Это был демон! У него глаза черные, с красной радужкой!

– Возможно… – прошептала Солаэ. – А кроме глаз?

– Две белые косы, длинные, почти до пола. Сумка на плече. Одет в белую рубашку и легкие брюки, тоже белые. И еще он носил черные зеркальные очки. Он знал все обо мне и сказал… – Ее лицо приобрело жесткое выражение. – Так говорил только Отрешенный, когда хотел обидеть. Он предлагал мне прыгнуть. А когда вошла мама, я отвлеклась. И он исчез!

– Это он! – воскликнула Солаэ. – Количество кос не совпадает, но это он несомненно принес мне письмо!

Сестры переглянулись.

– Что за письмо?

Солаэ глубоко вздохнула.

– «Милая, пишу тебе последний раз. Возможно, несколько сумбурно, но я точно знаю, что жить мне осталось немного. Солаэ, Шалфей жив. К нам попал его мозг, для работы с секретным проектом. На самом деле я работаю на секретном объекте. Но скоро вся его секретность не будет иметь значения. Шалфею я оставил записку, в которой сказал, что это я помог ему. Возможно, если я буду жив, он поможет мне. Сам он меня не вспомнит – наши профессора ради безопасности стерли большую часть его воспоминаний, заменив их огромной базой знаний. В своей записке я попросил его доставить это письмо тебе, и если ты его читаешь, значит, все произошло так, как я и ожидал. Самое главное – Обреченный, скорее всего, больше не существует. Но Отрешенный как личность был значительно сильнее и, кроме того, обычно находился в состоянии вроде сна. Полагаю, что именно он и будет управлять новым телом. Вряд ли он вернется в семью, да и это письмо будет сомнительным доказательством того, что существо с синей кровью – Шалфей. Полагаю, его будут искать. Сейчас я сам не понимаю, зачем написал все это… Но время уходит. И переписывать я не буду. Солаэ, я люблю тебя. Прощай».

На некоторое время воцарилось молчание. Тишина нарушалась только мурлыканьем сиамской (примерно сиамской, потому как пушистой) кошки, довольно растянувшейся на коленях Эльвийры. А потом – диким скрежетом и звоном разбитого стекла.

– Упс! – раздался вслед за тем голос, от которого вздрогнули и Солаэ, и Целестина. – Тьма, милая, ты где?

Кошка дернула ушами, но поднялась. Потянулась и резво побежала на кухню.

– Тьма? – удивилась Эльвийра и только после этого вскочила. – Кто здесь?!

– И незачем так орать. Я просто пришел за своей подругой. Правда, Тьма?

Кошка согласно мурлыкнула, восседая на левом плече новоприбывшего и вылизывая лапу.

– Шалфей? – предположила Целестина.

Он поднял брови. А потом снял очки.

– Как догадалась, Цесик?

– Твое поведение нисколько не изменилось, Отрешенный, – презрительно фыркнула она.

– Хм? Ну, не помню. Хотя, поскольку вижу тебя живой, ты тоже вряд ли пытаешься сброситься с крыши еженедельно. Ну все, сестренки, мне пора.

– Шалфей, подожди. Неужели ты ничего не хочешь нам сказать? Неужели мы так мало для тебя значим? – жестко спросила Солаэ.

Он вздохнул.

– Если честно, милая, я вас просто не помню. Какие-то смутные черты личности каждой из вас. Никаких общих воспоминаний или чего-то в этом роде. Сегодня, разговаривая с тобой, я понял, что, кроме фамилии, нас ничто не связывает. Я уже не ваша семья. Я биологически не являюсь человеком. Сам тот факт, что у меня есть семья, заинтересовал меня, но не более того. Я пришел посмотреть на вас. Возможно, я что-нибудь вспомнил бы и стал прежним, но… мне не хочется. Я доволен и той жизнью, которую веду сейчас. Однако я не буду сопротивляться продолжению наших встреч. – Он улыбнулся. – Теперь меня зовут Радислав. И я живу на девятом этаже дома на дальнем пустыре, квартира девяносто восемь. Заходите в гости, если захотите, конечно…

Его взгляд, на последних словах начавший бродить по комнате, остановился на электрогитаре.

– Чье это? – перебивая сам себя, спросил он.

– Ты действительно не помнишь? – усмехнулась Солаэ. – Это купил ты, Отрешенный. И даже научился на ней играть.

– Можно я… заберу ее?

– Пожалуйста. Все же она твоя. И не надейся, что мы не примем твое приглашение.

Он усмехнулся. Забросил гитару себе на спину и пошел на кухню.

– Я отнюдь не обещаю быть дома, – услышали они напоследок.

Сестры некоторое время ошарашенно смотрели на выбитое стекло.

– Хорошо, что мама уехала раскапывать очередной забытый город, – наконец выдала Эльвийра. – А то бы мы ей черта с два что-нибудь объяснили…

Домой я попал довольно быстро. По странному стечению обстоятельств, Радек жил неподалеку от дома, который когда-то был моим. По пути я не выдержал, подключил электрогитару к самому себе и по пути наигрывал что-то из «Арии». Динамики, встроенные в корпус по объему такой же, как и у акустической гитары, были поразительно громкими. Именно поэтому мне вскоре пришлось уклоняться от обстрела какой-то гнилью с балкона. Совсем забыл, что сейчас уже добрых двенадцать часов ночи. Спать-то мне хотелось не очень часто.

Я открыл квартиру и зашел в прихожую. Там снял обувь и протопал в комнату. Удивился. Было чему – на моей кровати безмятежно дрыхла «свободная эльфийка» с именем шершавым, как точильный камень.

В сумке, кроме ноутбука, у меня лежали темпоральные пистолеты. И один из них я достал. В обойме – мягкие резиновые пули. Встроенные в меня средства обороны излишне… радикальны. Я тронул ее за плечо.

– Шиэль, прежде чем ложиться в мою постель, ты могла бы и раздеться. Хотя, если ты настаиваешь на том, чтобы я поучаствовал в этом, несомненно, приятном процессе, то…

– Вернулся, Шалфей? – Эльфийка села в кровати и уставилась на меня. – Это хорошо.

– Да, я тоже рад оказаться дома, но не понимаю, что забыла здесь ты.

– Хорошо сказано. – Она улыбнулась. – Тебя.

Я не успел поинтересоваться, что она имела в виду. Она вытащила из кармана какую-то слабо светящуюся штуковину, и та беззвучно взорвалась в ее руках. На этом мои впечатления от того дня обрываются.

Очнулся я, как уже стало обычно, от навязчиво играющей в голове мелодии. На сей раз это была недавно прослушанная группа «Темнозорь» – «Прославление павших».

– Славя… Доблесть павших воинов… – пробормотал я, поддаваясь навязчивому желанию. Тем более что мне вспомнилось, как окончился день.

Шалфей, помни! Если тебе в секретной лаборатории обмотанная проводами девушка говорит, что она эльфийка, у тебя нет повода ей не верить! Надо было ее сразу лазером – р-раз! От лба до лобка. Чтобы не нападала на меня в моем же доме.

Я открыл глаза и осмотрелся. В какой-то мере остальные мои чувства уже сообщили мне, что я нахожусь в холодном, сыром и темном помещении, а также что я прикован к стене. Выходит, я не могу воспользоваться лазером. Дернув цепи, я убедился, что, несмотря на свою силу, не смогу выдернуть толстенные штыри, к которым они крепились. Но выдернуть – вовсе не единственный способ. Есть еще два. Первый – это резонансом излучателей в ладонях расшатать эти штыри так, чтобы они вылетели, как гвозди из старой штукатурки. А второй вариант был еще более цивилизованным. Я использовал несколько миллиардов своих наномашинок. И они меньше чем за две минуты превратили мои оковы в труху. Впрочем, не знаю, возможно, они пошли на возмещение нехватки железа в моем организме. Ох ты, как мило! Моя одежда, сумка, гитара и амулетик здесь же, в другом конце комнаты, на столе лежат! Замечательно! Превосходно! Потрясающе! Ну сейчас я устрою здесь Темный Танец…

Я облачился и, почувствовав, что сильно голоден, тихонько позвал своих маленьких союзников. Кошки не замедлили появиться.

– Порезвимся, а, когтистые? – Я злобно хохотнул. – Поехали!

Дверь я по косяку обвел лазером. Вышиб с диким грохотом. В одном пистолете – резиновые пули. В другом – ядерные. Не перепутать бы, а то они совершенно одинаковые на вид. Ядерный пистолет пока отложим. Хватит и лазера.

Произведенный мною шум услышали. И теперь на меня бежал… эльф. Классический! Невысокий, как подросток, с длинными листовидными ушами и луком в руках. Стрелу я сбил пулей, еще одна пришлась в лоб нападавшему. Второй немедленно откатился за стену.

– Ярость, обезвредь его!

Кошка прыгнула, чуть не сняв с меня скальп, и пропала. А из-за поворота раздался дикий крик. Причем отнюдь не кошачий. Чем мне нравятся эти пушистики – они рвут вас молча и сосредоточенно, не отвлекаясь на оглашение воздуха мерзкими звуками. Я добежал до конца коридора, одной рукой схватил эльфа за шиворот, другой сломал его лук, после чего снял с него Ярость. Позаимствовав у эльфа кинжал, вонзил его почти по самую рукоятку в камень и подвесил эльфа на эту импровизированную вешалку за шкирку.

– Где я?

Эльф на мой вопрос не ответил. Судя по его недоуменному виду, я говорил на незнакомом для него языке. Проклятье!

– Хаос, усыпи его.

Кошак протянул лапу и царапнул щеку эльфа. Тот тут же обмяк.

– Спасибо, друг.

Я пошел наверх. Мой путь преградила огромная дверь. Косяк был металлический. Если в дверь вонзить лазерный луч, то брызги полетят до конца коридора. И на меня попадет немало. Кроме того, я бы хотел увидеть, какой взрыв получается из девяти граммов калифорния.

Однако осторожности мне хватило, чтобы стрелять из-за угла. И слава богу, что я не человек! У ядерного взрыва, независимо от его мощности, есть пять поражающих факторов…

Церемония по случаю начала года была в самом разгаре, когда со стороны здания тюрьмы раздался дикий грохот. Туча пыли вознеслась в воздух. А потом оттуда вылетела белая молния. В руках человека грохотал огонь. Эльфы, склонившиеся в ритуальной позе, даже не успели распрямиться. Но на нападение отреагировали все присутствовавшие маги. Трава в один миг распрямилась и налилась магией, став щетиной из острых клинков. Однако для неизвестного это не было проблемой. Словно в железных ботинках, он продолжал бежать. Взмахнул рукой, яркая вспышка прорезала воздух – и ветка, вместе со стоявшим на ней магом, рухнула на землю. В следующий миг он уже был рядом. Из ладоней выскочили когти.

– Reizesurm! – завопил маг.

Парень моментально остановился. Заклинание сжимало пространство вокруг него. Но в плену он пробыл меньше одной секунды.

– Ярость!

Выскочившая из ниоткуда кошка полоснула мага когтями, и тот рухнул на землю.

– Хаос!

Вторая кошка побежала к другому магу. Исчезла в пущенном им огненном шаре. Появилась над плечом мага и впилась ему в шею.

– Всех под одну гребенку! – взревел недавний узник.

Глава 3
ЗАТРАВЛЕННЫЙ ОХОТНИК

Богисколькожможно!

Два выстрела. Один в стрелу. Второй – в эльфа. Поток энергии, предназначенный для восстановления патронов. Ноющая пустота в желудке. Меня преследует, наверное, половина всего остроухого мужского населения этого леса. Я уже дважды использовал ядерные пули, чтобы получить возможность более-менее качественно удрать. Хоть я и избегаю применять лазер, но мои следы, полагаю, они видят ничуть не хуже, чем я – их самих. Проклятые лесные жители… Это ведь не мой мир! Впрочем, я не в обиде. Гитара со мной, ноутбук тоже. Значит, жить можно. Только найти бы место поспокойнее…

Огненным фонтаном, разбрызгивающим раскаленную землю, взрывается рядом со мной огненный шар. Сильно я их допек, видимо! До сих пор за мной бегут, как взявшие след гончие. В самом начале применяли только заклинание «Зеленой Доски Для Йогов», превращавшее траву в ножи. Нет, после того как эти ножи пробили мне ноги, я долго не мучился. Теперь у меня на ногах незаметные взгляду, но весьма прочные сапоги из нанотехов. И поэтому в меня швыряются огненными шарами.

Я с шипением полоснул лазером назад. Теперь я уже не рублю ветки. Импульсы летят точно в цель, чаще всего – в правую руку вражинам. Потом вылечат. Убивать без необходимости не стоит – возможно, мне все же не удастся оторваться от погони. В таком случае лучше обойтись без эксцессов… хотя один уже был. Вряд ли эта милашка, которую я столь опрометчиво выудил из лаборатории, выдержала прямое попадание ядерной пули. Взрывы, конечно, не очень сильные, можно сравнить с гранатой, но человеку… да и эльфу, чего тут греха таить, хватит с лихвой. От нее, возможно, остались пальцы… ног. В лучшем случае.

Возможно, поэтому меня и преследуют? Может, позволить себя «убить»? Вот только как бы это так провернуть? Если меня пробить в районе сердца, я могу спокойно бежать дальше. А если притворюсь дохлым, мне можно выстрелить в голову. Мой череп, конечно, прочнее алмаза, но все равно неприятно. А главное – неправдоподобно. Еще более подозрительна моя синяя кровь. Если у существа кровь не как у всех, то оно, возможно, и сердца-то не имеет! Я бы так обязательно подумал. Признаться, я уже жалею, что всадил ядерную пулю в лоб моей пленительнице. Возможно, стоило поговорить, а не устраивать войнушку.

Бегу, ибо пока что у меня нет иного выхода… Хм… а это интересно. Я непрерывно и с хорошей скоростью бегу уже несколько часов. Сколько? Пять. А ведь мой абсолютный рекорд был меньше! При жизни в прежнем теле я бежал на максимальной скорости не больше получаса. В новом теле теоретически я бы должен был уже выдохнуться. Оно все же биологическое. Но нет, только все сильнее хочется есть.

Впереди что-то серебристо сверкнуло. Вода! Если это речка, то…

Это было озеро. На берегах виднелись полуразрушенные обелиски снежно-белого цвета. А в центре озера стоял на сваях дом странной архитектуры. Воздушное строение из дерева и бумаги. Тут кто-то живет?

Я перешел на иной вариант восприятия. Как оказалось, мои глаза – универсальное оптическое устройство. При желании я могу увидеть пылинку так, будто она размером с гору. А могу видеть еще и движение. И колебания в любом диапазоне. В том числе звуковом. Прибавить еще возможности процессоров, позволяющие восстанавливать картинку до мельчайших деталей. И во всех диапазонах можно было сказать точно – в доме никого нет и не было уже довольно давно. Это я увидел при помощи ретроспективы. Последний раз это чудо посещали десять лет назад. Думаю, туда за мной никто не сунется. Я покрыл тонкой наномеханической пленкой свои вещички и нырнул в воду. И удивился еще больше. Вода была чистая, не без примесей, конечно, но по вкусу она напоминала горные речки. И при всем при этом… в ней не было живности. Никакой.

Это слегка меня встревожило, однако плыть ничто не мешало. Сюда явно никто не приходит. Я вижу только мистические причины избегать этого места, однако для местных жителей, легко использующих магию, это вполне вещественный резон. Хотя нет – магию я мог видеть. Здесь же было что-то совершенно иное. Когда я был Шалфеем Отрешенным, помню, тренировался в ментальных атаках. С моим тогдашним слабым телом я был мало способен побеждать в схватках со всяким сбродом, который слетался ко мне как мухи на мед благодаря Обреченному. Еще тогда я научился создавать что-то вроде сферы направленного чувства. Лучше не нарываться на драку, когда противник тебя пугает до потери штанов, правда? Но тогда это действовало не на всех и с разной силой. И это здание окружает что-то вроде. Тупо давит на виски. Пожалуй, это чувство вины. Концентрированное не хуже олеума и такое же едкое. Хм… мне не нравится это давление. Оно тут же пропало. В крови слегка повысился уровень эндорфинов. Мило! Обожаю это тело.

Интересно, чем объясняется моя выборочная память? Если я хочу что-то вспомнить, я это вспоминаю мгновенно. В частности, второй принцип диалектики, примененный к самому себе. Я про борьбу и единство противоположностей. В конечном итоге раздвоение личности Шалфея было результатом того, что изначальная личность хотела исключительно добра и без исключения всем. Но зло, примененное против него, никуда не девалось. А смешиваясь с тщательно подавляемыми чувствами в глубине души, оно вскоре вылилось в создание Отрешенного. Интересна история прозвищ. Они произошли из выражения лица. Обреченного преследовала гопота всех населенных пунктов, где ему приходилось бывать. Ну а по физии Отрешенного нельзя было понять даже, жив ли он. И я, как ни странно, являюсь обычным человеком. С такими-то предпосылками… Кстати, то, что получилось в результате объединения тех двух личностей, сильно напоминало результат смешения масла с водой при хорошем помешивании. Странное сравнение, возможно, но поразительно точное. Результат был похлеще чем любая из личностей отдельно. Из всего этого можно сделать вывод – характер определяется памятью. Итак, я приплыл.

Гладко оструганные доски. Не лакированы, а пропитаны чем-то. И интересный момент… они существуют только в трех измерениях. Время над ними не властно. Как я узнал? О, очень просто. У них нет призрачного сияния вещей, которые стареют. Опять магия.

Итак, дверь. Дерево. Что ж, зайдем…

Войти не удалось. Кажущаяся картонной дверь этого дома игнорировала мои удары. А потом еще и когти. Луч лазера полностью отразился от поверхности двери, и только тут я заподозрил неладное. Магии не было. Но была какая-то неправильность. Присмотревшись, я понял, в чем она. Дверь была нематериальной. Ее можно было пощупать, она закрывала вход – да! Но это не меняло ничего. Дверь представляла собой неподвижное поле. Как и весь дом, за исключением его внешней части. Если я найду способ пробиться внутрь, то можно не опасаться даже попадания ядерного заряда. А пробиться, думаю, можно. Здесь кто-то и когда-то жил. Значит, входил и выходил. Надо только проследить за тем, как это делается. А дальше – дело нехитрое. Всего лишь повторить.

Я начал погружаться в потоки времени. И вскоре увидел. Парень, беловолосый. Только у него волосы короче, чем у меня, и он носил их распущенными. В красных глазах – бесконечная тоска и решимость. Он подходит к двери и что-то произносит. Двери открываются, и он входит внутрь.

Звука нет. Как пройти? А, стоп. Анализ движения губ. Ну-ка напряжем процессоры…

М-да.

Я подошел к двери.

– С дороги, – приказал я ей и сделал уверенный шаг.

Внутри дома бесплотный голос поинтересовался:

– Новый пароль?

– «С дороги», – ответил я.

– Принято.

Так… Очень интересно. Здесь нет компьютеров или чего-то в этом роде. Но и магии я тоже не вижу. Либо это другой спектр, либо… здесь используется иная сила.

Я прошелся по дому. Кухня забита припасами. Все в ящиках и холодильнике, свежее… Да, верно, здесь тоже не течет время. Я заварил лапшу и налил себе чаю. И с удивлением заметил, что все, что я взял из коробок, немедленно появилось там снова. Удивительно.

Тщательное обследование дома дало мне немного. Красивый клинок, когда я коснулся рукояти, моментально раскалился докрасна. Не то чтобы это мне повредило, но если он сам так против того, чтобы им пользовались, оставлю его пылиться и дальше. В доме было несколько комнат, все с широкими окнами и очень чистые. Мебель расставлена аккуратно и со вкусом. Что ж, здесь вполне можно переждать некоторое время. До тех пор, пока я не решу, куда мне податься дальше.

При более тщательном обследовании я нашел в ящике письменного стола книгу, обернутую в кожу. Похоже, это дневник. Но, увы, проблема языка не позволила мне прочитать его. Итак… нужно хорошо подумать, что я буду делать дальше. Задача была весьма неприятная. Я один, в незнакомом мире, без знания языка. Кроме всего прочего, есть сила, которую я не понимаю. То есть магия. Я могу видеть ее проявления и даже могу сказать, что это что-то вроде поля. Удивительно то, что оно может изменять все остальные поля почти как угодно, соблюдается лишь закон сохранения энергии. В этом доме я в безопасности. Здесь можно жить веками, благо любая материя восстанавливается через секунду после изъятия. Но… это будет ужасно скучно. Есть и плюсы. Во-первых, в другом мире меня никто не найдет. Возможно, что «Ластик» оставляет какие-то детали, по которым можно заметить несоответствие. Хотя основной плюс я вижу в другом. Здесь мне не обязательно скрываться. А уж средств самозащиты и встречной атаки у меня полно. Осталось два «но». Первое – это моя уязвимость к магии, вроде той, которую применила ко мне эльфийка, переправив в этот мир. Второе – незнание языка и обычаев. Третье – моя излишняя вспыльчивость. Чего мне стоило одеться, взять в руки те же пистолеты и посидеть в камере до тех пор, пока в ней не появится кто-нибудь разумный? Да ничего! Но вместо этого я выбрал самый отвратный путь. Устроил локальную войнушку. Ох, кстати!

– Ярость, Хаос, Тьма! – позвал я, и кошки немедленно появились. – Пойдемте, угощу вас.

Я на минуту задумался: а куда деваются кошки, когда я не испытываю в них нужды? И увидел. Когда рассматривал в ретроспективе площадь города. Они просто сидят в предыдущем мгновении. Там у них есть не свойственные обычным кошкам возможности. Они летают, играют друг с дружкой… единственная причина для них оставаться со мной – есть там нечего. Поэтому они иногда вываливаются и в текущий поток времени. Удивительные создания. Еще и из-за их странной послушности. Кошки обычно куда более неприятные и неуправляемые существа. Видимо, их взаимодействие с другими предполагалось вложенной генетической программой, что мне только на руку. Они, конечно, живые… но инструменты. Как и я, если посмотреть непредвзято. Возможно, мне бы даже понравилось. Ведь меня собирались использовать в битвах, а нет ничего приятнее, чем показать противникам их слабость по сравнению с великим и могучим тобой. Ладно. Свобода дороже. Итак, надо найти «языка». Научиться излагать мысли на здешнем эквиваленте великого и могучего, после чего… поживем – увидим. Проблема в том, что единственного чело… эльфа, который говорил на моем языке, я наградил ядерной пулей. Прежде всего лучше не рыпаться в течение достаточно долгого времени. Меня никто не видел, когда я заходил в дом. Точно знаю. Но кроме глаз есть еще и магия. Хотя, если им не удастся выковырнуть меня отсюда (а уж я-то постараюсь!)… они со временем обо мне забудут. Или, возможно, поставят какого-нибудь мага с пристрелкой к двери. Я его пулей в лоб – и… Ну а пока будем отдыхать и развлекаться.

На следующий день в дверь постучали. Я подошел к ней поближе.

– Кто там?

– Шалфей, открой, пожалуйста.

Ась?! Глубокий анализ голоса! Нет, это она…

– Ливирсциэль?!

– Ты же вроде решил называть меня просто «Шиэль»?

Так. Она, действительно она!

После моей атаки тебя было бы правильнее всего называть фаршем. Но ты подозрительно жива. Надеешься, что я действительно пущу тебя поближе? Черта с два. Не хочу узнавать причину столь странной живучести.

Из-за двери раздались очень-очень тихие голоса. Человек бы их не услышал, но я уже не человек.

– Ксавер, ты действительно не можешь ничего с ним сделать?

– Могу стереть в порошок, но только если он выйдет за пределы этого дома.

– Даже ты не можешь проникнуть внутрь?

– Без приглашения? А хоть бы и с ним… Тогда в порошок сотрут меня. Там я не буду могущественным Личным. Мои возможности будут очень ограниченны.

Тишина.

– Ксавер, это ты защитил Шиэль от моей пули? – поинтересовался я.

За стеной раздался тихий смешок.

– Все слышал, да? Что ж, Ливирсциэль говорила, что ты не слишком-то человек, но я не ожидал, что можно подслушать мыслеречь. Но ты прав, именно я закрыл ее. Поделись секретом, где ты взял ядерное оружие размером меньше бомбы?

– Ты тоже не из этого мира, я прав?

– Совершенно.

– Тогда, Ксавер, зайди ты. Я предпочту побеседовать с товарищем по несчастью, чем с его причиной.

– Хорошо. Открывай.

Он вошел. Серебристая роба скрывает спину, но не грудь, золотые волосы стоят дыбом, изумрудно-зеленые глаза лучатся весельем. Но вокруг него витает и легкое беспокойство. Ну да, конечно. Здесь он лишен силы, позволяющей ему игнорировать ядерные взрывы. Я захлопнул дверь, как только он вошел, и всмотрелся в его лицо. Высокий. Немного ниже меня. Но не всем же быть выше двух метров, верно? На груди, между ключицами, – пятно, как от застарелого ожога. Если прикинуть рост, то именно сюда попала ядерная пуля, нацеленная в лоб эльфийке. Просканировав его на предмет оружия, я с интересом уставился на его бедро. На нем была закреплена кобура, ну а в ней…