Текст книги "Тринадцатый свиток. Том 3"

Данимира То
Тринадцатый свиток. Том 3

Часть первая

 
Я думаю, что, когда человек умирает,
Его душа снова возвращается на землю,
В наряде новой плоти.
Другая мать даёт ему рожденье,
И с более крепкими членами и более цепким умом
Старая душа снова пускается в путь.
 

Джон Мейсфилд

Глава I

– Бабушка, расскажи мне ещё про давние времена! – попросила Туся, подкорректировав силовые волны, поддерживающие её тело в комфортном для сна положении, и протянула сеть и для бабушки.

Честно говоря, это звание «бабушка», пришедшее из глубины веков и измерений, никак не подходило для той молодой и цветущей женщины, которая с удовольствием улеглась рядом и стала, как те древние бабушки, рассказывать сказку, поглаживая спинку внучки.

– Значит так, давным-давно жила-была маленькая девочка, ну совсем, как ты, Туся.

– Тысячу лет назад? – спросила та, широко открыв блестящие, как пуговицы глаза.

– Да, или тысячу тринадцать, я ещё не считала, как следует.

– Бабушка, ну сделай мне «визи»! А то я так не люблю…

– И где ты уже нахваталась сленга! Приучайся говорить, как следует, по-научному, «визуализацию».

– А зачем? Меня друзья и так понимают, – удивилась Туся.

– Ладно, – бабушка, которая была по своему роду профессии мастером визуализации, протянув руку и привычно поводив ею над появившейся под рукой пластинкой, улеглась, и стены вокруг стали менять свои очертания. – Только смотри, чтобы сама «провизила» завтра мне задание, которое я тебе дам, – строго сказала бабушка, затаившей дыхание внучке.

– Сделаю! – пообещала та и стала теребить руку рассказчицы, – а как её звали?

– Имя тебе ничего не скажет, детка, а вот мы с тобой её назовём – «Миловидной».

– Она была мила своим видом?

– Именно так, и вот однажды она сильно заболела и лежала дома в теплой кроватке… – бабушка создала интерьер скромной комнаты семидесятых годов XX века. Стены с бумажными в полоску обоями, сервант, натертый полиролью, тканый палас с узорами и черно-белый телевизор на тумбочке.

Туся с любопытством разглядывала комнату и спросила:

– А что такое сильно болеть? И почему она лежала в постели? И что это на столике за белые кругляшки?

– Туся, ты сейчас неправа, разрешая себе лениться, и совсем не хочешь пользоваться информацией! Я желаю, чтобы ты не перебивала меня, а черпала знания в поле. А то я и за месяц не закончу эту историю!

Туся, как и все дети поздней эпохи Водолея, прекрасно могла получать информацию обо всём, что было, есть и будет. Детей приучали к этому ещё до рождения, но как и во всём, здесь были свои пионеры и аутсайдеры. И там, где некоторые получали лишь скудную информацию, другие могли выудить кучу сведений. Талант, так сказать.

У одних получалось узнавать больше, чем у других, в определенных областях. Люди постарше уже могли оперировать огромными объёмами информации, создавая на их основе что-то принципиально новое.

Общество было разделено на две, примерно равные группы, и немногочисленную прослойку между ними, исповедующую синтез технократии и натурократии.

Технократы, вовсю пользовались плодами человеческого технического гения, для которого не было пределов. Быт технократов был поистине райским.

Натурократы же проделали величайший путь от бессмысленного, обремененного суевериями субъекта, ограничивающего себя ложными установками и доктринами, до свободного человеческого существа, способного управлять своей мыслью настолько, что безо всяких роботов справлялись с любой проблемой в здоровье или работе.

Они учились перестраивать свои тела, регенерировать органы, останавливать жизнь на время и покидать ограничивающее тело и вновь продолжать её, решив очередную задачу, пока находились в чистом духе. Для них не было преград, многие могли телепортироваться, добывать из воздуха питание для тела и огромное внимание уделяли работе мысли. Они уже могли создавать простые вещи усилием мысли и пытались менять умонастроение землян. И это им частично удавалось.

Натурократы жалели технократов и были уверены, что их эволюция приведёт в тупик. А технократы не собирались надрываться, обучаясь неведомому им искусству управления энергией, которой, собственно, все и являются, и те, и другие. В общем, это был извечный спор физиков и лириков, в котором не было места злу, а только желание доказать, что их путь является истинным.

Следует отдельно сказать и о прослойке, именующей себя словом «емки», происходящим от слова «ёмкость». Она, как кувшин, может содержать в себе, как молоко, так и вино, как лекарство, так и отраву. Это имя привилось когда-то, первыми людьми, вступившими на путь естественного развития, в тот момент, когда технократический перекос, едва не погубил планету.

С тех пор они являлись буфером, который давал надежду на появление принципиально нового человечества. Несмотря на практически безграничные возможности тех и других, всё же технократы и натурократы имели свои пределы, которые и должны были преодолеть емки. Вся семья Туси принадлежала к емкам.

– Девочка лежала в кровати, а мама её ушла в аптеку, за лекарством, – продолжила бабушка.

– Я вижу, что она делала всё неправильно, эта мама, – отреагировала Туся, уже успев подключиться к информационному полю и увидев, что девочка болела не из-за так называемых микроорганизмов, а из-за повреждений в энергоматрице.

Микроорганизмы и вирусы являются такими же жителями земли, как и люди, и обладают коллективным разумом. Медицина в давние времена бросила попытки их уничтожить, это невозможно, так как микроорганизмы быстрее приспосабливаются и мутируют, нанося превентивные удары.

Они тоже умеют плавать в информационном море, правда, весьма примитивно, но это не помешало им одержать победу над медициной. Развилось новое направление – микродипломатия. С вирусами и микробами легче договориться, давая им то, что они любят, и проводя ментальное перепрограммирование заболевших.

– Ты сделала верный вывод, но не об этом речь. Все тонкости аспектов мы будем разбирать днём, на занятиях. Попробуй одновременно читать информацию и абстрагироваться, поставив себя на место девочки, живущей в 1974 году.

– Ясно, – удовлетворённо сказала Туся, обожавшая такие задания.

«Она будет хорошим емком», – подумала бабушка.

Туся погрузилась в картину. Она мысленно прошлась по комнате, заглянула в ящики серванта и увидела массу сваленных туда непонятных вещей. Из всего их многообразия она сумела сразу догадаться лишь о назначении синих пуговиц, небрежно рассыпанных среди других предметов.

Потом её заинтересовал телевизор. Она моментально увидела его схему и отметила лампочку, которая перегорит через два дня. Интересно, что за передачи показывают по этому ящику? Туся нажала на красную кнопку. Телевизор начал нагреваться, наконец, с тихим щелчком на экране появилось плывущее изображение бледных фигур, которые рассуждали о своевременных прививках колхозных коров от ящура.

Ящур…Туся погрузилась в сведения о ящуре, и её передёрнуло от вида несчастных заболевших животных и людей. Ясно, что ящур приходил только туда, где животные содержались в неволе и их эксплуатировали. «Прививки делают молоко вредным, и несут в себе загрязняющую энергию для людей», – подумала девочка.

Она выглянула в окно. Внизу была большая детская площадка, сейчас пустынная, потому что вся детвора находилась в школе. Походив немного по комнате, Туся разглядела рисунки красками прямо на стенах, которые сделала Миловидная. Родители не стали ругать её за это: – «Ребёнок должен творчески развиваться».

Затем Туся посмотрела на стул, стоящий у кровати девочки, которая спала, разрумянившись от высокой температуры. На стуле лежали упаковки с лекарствами, которыми заботливая мама кормила свою дочь. «Здоровье надо лечить!» – под таким лозунгом действовала медицина того времени. Шесть разных названий насчитала Туся и вздохнула. «Вот бедняжка! Ей теперь придётся обезвреживать и вирусы, и вредное лекарство. Зря только силы будет тратить, а проблема не решится».

Дело было не в девочке, а в её родителях, взаимоотношения которых напоминали спутанный клубок из любви и недовольства друг другом и своей жизнью. А их дочка отражала весь негатив ситуации своим здоровьем, так как была энергетически связана с родителями.

Во времена Туси все люди знали о том, что все связаны воедино, как вязаная вещь, в которой каждая петля кажется отдельной, а на самом деле являются всё той же нитью. Жить стало намного легче в смысле отношений и тяжелее, потому что непонимание сместилось в другую сторону бытия.

«Интересно, почему бабушка стала рассказывать ей именно о Миловидной? Мало ли других девочек жило тысячу лет назад?» Ответа Туся не получила, так как была в состоянии «визи». (Это полное погружение в ситуацию с целью получить ответы на вопросы и тренировки работы в информационном поле). Она даже не могла видеть сейчас свою бабушку, а только чувствовала её. И это состояние усиливалось тем, что Туся сама умела погружаться в него достаточно глубоко.

Бабушка никогда ничего не делала просто так. Она была мудрая и жила, наверное, свою последнюю жизнь. Она работала мастером визуализации в школе, где учились и дети натурократов и дети технократов и емки. Это то, что она могла делать абсолютно уникально и родители с удовольствием отдавали детей в школу визуализации, где им показывали историю Земли.

Разумеется, информация о ней была столь разнообразна, что всю её вываливать на детские головы было неразумно. Всё слагалось из такого количества «правд», что было очень нелегко выработать линию визуализации, по которой все могли пройти и увидеть, хорошее и плохое, и общую тенденцию в обществе, природе и политике. Именно такую линию и вырабатывала для них бабушка Туси и показывала детям времена во всей красе. Так же она вела обучение визуализации.

Разница между детьми накров и текров, (так упрощенно называли натурократов и технократов) была разительна. Мозг вторых был ленивым и нетренированным, хотя встречались среди них и настоящие самородки. Туся вспомнила девочку, с которой недавно подружилась. Та была из семьи текров, как и все её предки. Девочка была рыжая, как огонь и очень большого роста. Звали её Иосара, в честь женщины-ученой, открывшей феномен разно-обратно-временных точек. Туся чувствовала себя рядом с Ёськой, как просила называть её новая подруга, маленькой и тщедушной. Но они здорово повеселились с той девчонкой, когда визуализировали средние века. Жаль, что урок быстро закончился.

В двери повернулся ключ, это из аптеки вернулась мама Миловидной. Она тихонько подошла к дочке и потрогала губами её лоб, потом покачала головой, вздохнула и вышла на кухню. Тусю, конечно, она заметить не могла, потому что та присутствовала невидимо.

Подойдя к кровати, Туся принялась разглядывать лицо девочки. Светло-пепельные волосы, вьющиеся колечками, темные круги под глазами, красиво очерченные губы. Девочка чем-то неуловимо напоминала саму Тусю, и она почувствовала какую-то теплоту в сердце, глядя на неё. Подошла мама Миловидной и стала будить девочку.

– Вставай доченька, время пить лекарство! – и она протянула на ладони шесть разных таблеток.

– Маа, – захныкала девочка, – можно я выпью только половину, они такие противные, горькие!

– Нельзя, деточка, раз доктор прописал, значит надо пить. Доктор знает, что прописывать и как лечить простуду. Не будешь в следующий раз бегать босиком по полу!

Миловидная глубоко вздохнула, и высыпав в рот таблетки, принялась разжёвывать их с противным хрустом, а затем стала запивать водой. Она отпила немного и поставила стакан на стул. Туся покачала головой, выудив из инфополя, что это вредное вещество, как раз стоило бы запить, как следует, чтобы выводилось быстрее, и она, обращаясь к девочке, сказала:

– Выпей воду, а то таблетки не растворятся в животе!

– Не буду, не хочу… – пробормотала в ответ Миловидная, поворачиваясь к Тусе спиной и накрывшись одеялом с головой.

«Ой!!! Бабушка-а-а!» – мысленно завопила Туся и срочно стала выходить из «визи». Проступила знакомая обстановка и силуэт бабушки, задремавшей рядом.

– Бабушка! Бабушка, проснись! – стала теребить её внучка, и та открыла глаза.

– Что?! Что стряслось? Ты уже вернулась?

– Бабушка! Она меня услышала! – трагическим шепотом сказала Туся, широко раскрывая и так огромные глаза.

– Кто?

– Та девочка! Миловидная! Но ведь такого быть не могло! Она же «визи»? Правда, же, бабушка? Меня никто и никогда не слышал, когда я в «визи», а тут она мне сказала: – «Не буду, не хочу»!!!

– Успокойся, наверно это просто совпадение, – ответила бабушка, зевая. – Она же не с тобой разговаривала, а сама с собой.

– Да…похоже на то, – успокоилась Туся и улеглась удобнее.

Умная спальная сеть моментально подстроилась под форму Тусиного тела и стала прокатывать волны под ней, как будто лежишь на воде. Кровать собирала биометрические данные о спящем, и проводила лечебные процедуры. Несколько раз Туся ночевала с родителями и бабушкой на сене, под звёздным небом и утром, чуть свет, полная сил, уже бегала по лугу за стрекозами. В сети же могла спать и спать часами. Кровати приходилось будить её, для чего она дула холодным воздухом в лицо и щекотала пятки.

Кровать качала и качала Тусю, пока она не уснула. Утром, почувствовав дуновение прохладного ароматного воздуха на лице, девочка открыла глаза, и первой её мыслью было: «Что там делает сейчас Миловидная?»

Бабушки уже не было, она наверно упражнялась в саду. Туся встала, и зажав зубами чиплу, которая чистила и укрепляла зубы, выглянула в окно. Весна была в самом разгаре, и всё было густо покрыто зелёными листочками и нежными цветами. В саду, раскинувшемуся прямо перед домом, бабушка сидела на траве, повернувшись лицом к солнцу, и выполняла «мыслеработу», которой занимались все емки и натурократы, облагораживая общий энергетический и эмоциональный фон земли. Туся делала то же самое, но на свой, детский лад.

Детские мыслеработы считались самыми сильными и чистыми. Бросив чиплу в специальную очищающую ёмкость, Туся побежала к бабушке, чтобы присоединиться к ней. Она любила это делать, и всё время выдумывала что-то новое, посылая в мир любовь в разных видах. Тихо усевшись на мягкую траву рядом с бабушкой, она подставила лицо солнцу и, зажмурившись, приготовилась создать мыслеформу.

Внезапно ей на ум снова пришла Миловидная, и Туся создала мыслеформу здоровья в виде большой стрекозы, с волшебными глазами, восстанавливающими недостатки в энергоматрице. Тусе не хотелось, чтобы девочка болела, и её пичкали вредными лекарствами. Ничуть не сомневаясь, что стрекоза доберётся до адресата, она послала мыслеформу. Закончив дело, Туся посмотрела вокруг и, видя, что бабушка всё ещё занята, отправилась вглубь сада, чтобы полюбоваться цветами. По пути она срывала и жевала молодые листочки, такие нежные и вкусные весной.

Туся бродила по дорожкам, смотрела на солнце и никак не могла выбросить из головы эту девочку, живущую много лет назад, которая лежала теперь, больная и не могла даже побегать на детской площадке со своими друзьями. А по телевизору шли передачи про ящур. И она решила ещё раз навестить Миловидную и проверить, как её дела. Без бабушки она пока этого сделать не могла. Она только училась.

– Бабушка, расскажи мне ещё про Миловидную, – попросила Туся, едва за окном стемнело.

Она с разбегу запрыгнула в сеть кровати и выжидательно смотрела оттуда.

Бабушка улыбнулась. То не загонишь спать, а тут сама уже улеглась и ждёт.

– Хорошо, только в этот раз ты сама начнёшь «визить» – сказала она, подавая девочке принимающую пластинку визуализатора. – Тебе пора учиться самой, не вечно же я буду всё делать за тебя!

– Ой, ладно, попробую!

Туся поднесла слегка дрожащую ладошку к пластинке, почувствовав окутывающую руку плотное, как вата поле, и в комнате замерцал свет. Неожиданно проступили стены с бумажными обоями, занавески на окнах, черно-белый телевизор на тумбочке, сервант.

– Стоп, – сказала бабушка, – а ты, часом, ничего не забыла? Ну-ка посмотри на эти обои. Это не те обои. А занавески! Они же короче на пятнадцать сантиметров! А лампочка в телевизоре, почему целая! А ну-ка соберись и воспользуйся полем, чтобы получить информацию.

Туся запыхтела. Одновременно добывать информацию и визуализировать её, было трудно. Она упустила много мелочей, и комната выглядела похоже, но всё же не такой.

– Эх, да какая разница, – воскликнула Туся, – короче занавески или нет! Или обои, такие или нет!

– Милая моя! – голос бабушки зазвенел сталью, – в визуализации нет мелочей, и если ты желаешь добиться успеха, то должна учитывать все, самые ничтожнейшие нюансы, иначе это будет не правдой, а выдумкой. Это будет не той реальностью, которая тебе нужна. А тебе нужна именно эта реальность, и никакой другой, потому что ты сама стоишь именно на этой линии спирали. И если ты желаешь что-то изменить, то и действовать должна в соответствующих условиях. А я тебе помогать теперь специально не буду! – она отвернулась от Туси, не желая больше с ней разговаривать.

Обескураженная резкой отповедью, девочка лежала некоторое время, хлопая ресницами, на которые навернулись слёзы обиды. Однако через некоторое время она справилась со своими эмоциями, вспомнив, что бабушка никогда в жизни не говорила пустых слов. И если она считает, что это важно, значит это действительно важно.

Туся попробовала припомнить в деталях обстановку комнаты, в общем-то простую, но оказывается такую сложную и поняла, что она многое упустила. Например, она совершенно не помнила, какие вещи находились в серванте, за стеклянными дверцами. Она отлично помнила всё, что лежало в ящике, и даже могла полностью воспроизвести всё до последней детали, вплоть до рассыпанных синих пуговиц. Но остального-то она даже не видела! Как же она сможет восстановить всё, если даже не видела?

Она искоса посмотрела на бабушку, которая, казалось, мирно заснула. Она, конечно, не ответит…

Туся уже знала, что за этим последует. Бабушка не будет делать «визи» или помогать, пока Туся сама не справится. Это было частью воспитания детей эпохи. Они должны были искать свои пути. Им указывалась цель, и они искали к ней дорогу. Иногда на это уходили годы, а иногда секунды. Всё зависело от способностей самого маленького человека.

Одно время в обществе было много споров на эту тему. Зачем заставлять изобретать велосипед, когда всё уже было изобретено, зачем тратить энергетические ресурсы на это, когда можно показать схему и научить, как нужно делать и что куда прикрутить? Но несколько веков назад начался великий эксперимент.

Часть детей, ничем не примечательных и ничем не выдающихся, кроме повышенного детского любопытства, отдали в руки продвинутым учителям, которые умели правильно ставить задачи. Детей учили, что все ответы уже есть внутри и только надо найти путь, чтобы получать всю информацию. Учителя были настойчивы, и дети постепенно стали нащупывать что-то важное.

А когда на головы ошарашенных учёных посыпались изобретения, над которыми годами бились институты со специально оснащёнными лабораториями, и совершали эти открытия дети, то очень быстро мировая система обучения была перестроена на новый лад.

Всё бы было хорошо, да вот однажды было изобретено средство, превращающее эмоциональную энергию человека в особого рода силовую энергию. Но усиливало оно только позитивную энергию. Изобретение было использовано для лечения людей, так как энергия милосердия и любви с огромной скоростью заживляла любые патологические процессы.

Нано-технологии показали себя неспособными к излечению всех недугов, как полагали и надеялись раньше учёные и медики. То, что касается сращения переломов или удаления атеросклеротических бляшек, или любых хирургических операций – это была для них не проблема, но всё остальное, как было, так и оставалось недоступным, и только с изобретением «эмохилера» дела пошли на лад.

Человечество праздновало победу над болезнями, и было в восторге от потрясающих, чудесных излечений даже очень больных людей. В каждом доме был свой «эмохилер». Но оказалось, что заболевания, которые сами по себе являлись собранной в кучу деструктивной энергией, уходили не в «никуда». Они сбрасывались вниз и собирались в виде огромных эфирных конгломератов, болтающихся «без дела». И в один день начался ужас, когда стоило кому-то разозлиться или проявить зависть, как эти бедняги получали огромной мощности заряд негативной энергии, которая устремлялась к ним, как железные опилки к магниту. Человек быстро погибал. Сначала никто не связывал проявления «Божьей Кары» с «эмохилерами». И те же дети, нашли корень проблемы, но с чудным изобретением было покончено.

По миру продолжали болтаться злобные волны, накидывающиеся на каждого, кто посмел разозлиться или проявить гнев и не дай Бог кого-то ударить. Народ понял, что надо держать себя в руках.

Это был и смех, и грех, когда самые несдержанные люди, привыкшие раздражаться по пустякам, стали тщательно следить за своей речью и эмоциональным состоянием. Резко возрос уровень вежливости в обществе. Это продолжалось довольно долго, но оказалось, что людям нужно выпускать пар, иначе они лопнут.

Спрятаться от карающих энергий не было никакой возможности ни в бетонном бункере, ни под землёй. Все лучшие умы занялись решением этого вопроса. Через год парень, у которого был талант выходить в информационное поле, особенно его экологическую часть, выудил следующую информацию. Что если ты живёшь на природе, спишь под открытым небом и питаешься выращенными твоими руками овощами и фруктами, то тебе не страшны никакие деструктивные энергии, особенно если вырастить вокруг своего места обитания деревья и кустарники. Вот, оказалось, как всё просто.

И немедленно в леса ринулись тысячные толпы, которые просто не знали, что там делать. Но постепенно часть людей осела в лесах и поселениях, и их усилиями только через два столетия удалось деактивировать негатив. Другая часть вернулась в города и продолжила славные технократические традиции, которые сделали эту часть человечества своим придатком.

За это время сменилось несколько поколений, научившиеся управляться с эмоциями. Появилось множество стилей поведения, позволяющих избегать выброса негативных энергий. Научные работы появлялись одна за другой. Но эта вынужденная борьба принесла и положительные плоды. Общество изменилось, и даже когда опасность миновала, и можно было выражать любые эмоции, как позитивные, так и негативные, никто не спешил этим пользоваться. Воспитание уже было не то. С тех самых пор пошло разделение на накров и текров.

Но вернёмся к Тусе.

Поставленная задача была не из лёгких. Это было уравнение со множеством неизвестных. До этого Туся выполняла только фрагментарные задачи, но то, что требовала от неё бабушка, вряд ли было под силу даже признанным визи-мастерам. Но не такова была девочка, отличавшаяся потрясающимся упорством в решении проблем. В эту ночь даже кровать призадумалась, как бы усыпить Тусю, которая ворочалась с боку на бок, не в силах оторвать мысли от той комнаты, которую так и не успела разглядеть, как следует.

К утру созрел небольшой план действий и наконец-то она уснула. Утром, бабушка с улыбкой посмотрела на спутанные волосы и хмурую складочку, залегшую на детском лбу спящей внучки.

«Как только она сделает это, можно ожидать прорыва на следующую ступень» – подумала бабушка, которая воспитывала внучку сама, по своей личной методике и мечтала дать ей то, чего не имела в детстве.

Сама она слишком поздно начала заниматься визуализацией. Имея множество талантов, она не могла определить для себя приоритетное направление и металась целых семьдесят лет между психоботаникой, которой занимался и дедушка Туси, и историческим дизайном, который привёл её к визуализации. Бабушка училась у лучших преподавателей, можно сказать, классиков «визи». А вот теперь, получив в распоряжение новейший визуализатор, который являлся незаменимым помощником в работе, улавливающим тонкие нюансы мозговых волн мастера, она хотела научить Тусю тому, что знала и заодно поучиться у неё самой. У девочки был несомненный талант гулять в инфополе. К тому же дети многое делали лучше взрослых.

Бабушка, достав свою чиплу и полюбовавшись на отражение в зеркале, выскочила в сад, даже не взглянув на информацию о здоровье, подготовленную спальной сетью.