Текст книги "Число «Имхотепа». Комедия"

Новый год, и уже совсем немного о корейцах…

Новый 2013 год, уже третий час владел своим правом наследования, проявляясь на всех телевизионных каналах, праздничными концертами. Город тонул в разноцветных фейерверках, которые просто шикарно просматривались с 22 этажа. Рассматривая панораму города, украшенного букетами салютов, друзья не могли оторваться от окон.

– У нас, тоже есть фейерверки. Но с Федиными лифтами, я бы не рискнул на улицу выходить, вдруг опять встанут, а у меня сейчас сил, с учётом выпитого и съеденного, еще на один марш-бросок не хватит. – сказал Кружок, глядя в окно. – Может с балкона запустим, у тебя их тут три? – Кружок озадаченно взглянул на Фёдора.

– Да, ладно, смотрите, какая красота отсюда открывается, зачем выходить на улицу, стрелять с балкона – опасно! – Бриджит восхищенно любовалась салютом.

– Танцы до упаду, хочу… Врубай музыку на полную катушку! – раздухарилась Машка, которой надоело глазеть на салют и включила музыкальный центр с огромными колонками.

Компания веселилась, и под громкую музыку, не заметила иcчезновения Васи.

Курьер Вася, видимо, намаявшись с тяжестью чувства вины, разомлев от алкоголя (много ли надо, непьющему студенту), забрался в комнату заваленную мешками с цементом и кирпичом, долго там агукал и угукал, восхищаясь акустикой помещения и сожалея, что нет гитары, а то, он бы сбацал… Он так и уснул, на мешках с цементом.

Двумя часами позже, Васю обнаружила Бриджит, которая, как самая трезвая, заметила отсутствие «ребёнка» и бросилась искать его по квартире, посеев небольшую панику у веселившихся.

– О, вот он, – увидев спящего Васю в комнате, Бриджит облегчённо вздохнула.

– Умаялось дитё, споили мерзавцы, – самокритично сказал Кружок и попытался положить ему кирпич под голову.

Машка хлопнула его по плечу: – Ты дурак, что ли?

– А что, я ему поудобнее хочу сделать, лежбище его… – Кружок отложил кирпич.

– Себе, вот и сделай, придумал тоже, кирпич «ребёнку» под голову класть, – возмутилась Бриджит.

– Тащи его, на матрасы, они в комнате с балконом лежат… Девчонки на диван в «гостиной» лягут. Пора на боковую. – зевнул Фёдор. – Гулять идти, я так понял, никто не хочет, танцевать я лично уже устал, есть и пить тоже. Предлагаю поспать…

Зевота Фёдора передалась остальным, и народ решил поддержать замдира. Но Машка, ни в какую не хотела ложится спать, и с криками: – «Я требую продолжения банкета!» – побежала в гостиную. Она включила музыку на полную громкость и стала танцевать, размахивая руками и даже ногами, напоминая каратиста.

Фёдор и Серёга подняли с цемента Васю, и отнесли его на матрасы. Вася даже не шелохнулся.

Бриджит собирая пластиковые тарелки и стаканы со стола, оторопело наблюдала за «странными танцами» Маши. Подошедшие Кружок и замдир, с подушками и бельём, осторожно обошли «каратистку», дико поглядывая на Машкино буйство, и положили постельные принадлежности на большой угловой диван.

– Чё это, с ней? Что за шоу-линь, мастер Йода? – крикнул Серёга Машке в ухо, наблюдая за её «дикими» танцами.

– Это я, протестую, не хочу спать, р-а-а-но … – услышав Кружка, закричала Маша, теперь уже размахивая золотистыми волосами во все стороны.

– Всё, баста… – Фёдор решительно подошёл к муз. центру и выключил его, а чтобы Машка больше не смогла его включить, выдернул шнур и забрал его с собой. – Спокойной ночи… – бросил он застывшей, лохматой Машке, которая буравила его зелёными глазами, гневно сложив руки на груди. И с достоинством хозяина дома, удалился спать.

– Нет, ну ты видела! Тоже мне, хозяин … – Машка оглядела комнату, – неоштукатуренных джунглей, пописай еще в угол, пометь, – кричала вслед Фёдору, оскорблённая Маша.

– У вас, что с Фёдором… Война и танки? – тонко заметил Кружок, затем он раздвинул диван, помог отнести закуски в холодильник и также ушёл спать, помахав рукой.

– Ну, вот, хлипкие все какие-то… – присев на краешек дивана, ныла Машка, как ребёнок.

– Да ладно, завтра дотанцуешь, весь день впереди. – сказала Бриджит, укладывая подушки и одеяло на диван.

Машка обречённо рухнула на постель, недовольно пробормотав в подушку. – Спать, так спать. На новом месте, приснись жених невесте…

Ночью, Бриджит, приснился профессор-теолог, читающий лекцию по телевизору. Внешность профессора была чисто арийской; большие голубые глаза, блондин, прямой нос, рост 1.80 м. В нижних субтитрах, было обозначено имя профессора. Звали арийца, почему-то по-корейски – Юонг Чау Шин. Он невероятно чувственно рассказывал, о каких-то неземных вещах, заглядывая своими кошачьими глазами прямо в душу Бриджит, да так, что она проснулась от бегающих по коже мурашек…

Открыв глаза, Бриджит увидела, что она не первая пробуждённая, она посмотрела на часы: часы показывали ровно 12.00. Машка с наслаждением пила воду, не отрываясь от бутылки достаточно долго. Увидев что подруга открыла глаза, она на минуту отвлеклась от утоления жажды, и сказав: – «Привет, проснулась?» – продолжила своё занятие прерываясь на то, чтобы прокомментировать своё состояние:

– Всё, больше, вообще пить не буду, гадко-то как…

– Такой сон приснился, смешной и странный… – потягиваясь, сказала Бриджит, и рассказала про сон. – Мда, где я теперь такого суженного найду, любят всё таки наверху шутить…

– Подумаешь, может он иностранец, не обязательно же ему корейцом быть. Это всё твои сериалы, китайско – корейские. Во сне наше бессознательное, показывает всё символически… О, может, это тот, о ком Фёдор говорил, новый креативный директор! – блеснула глазами Маша и снова припала к бутылке с водой..

– Думаешь, это очередной знак вселенной? Этого, мне ещё не хватало, да и неизвестно ещё, будет ли он у нас работать?! – пожала плечами Незабудкина.

– Конечно, не хватало, конечно это – знак… Это вещий сон… И я думаю, будет теперь работать у нас, раз он тебе приснился, да ещё в новогоднюю ночь! – Машкин «сушняк» похоже был залит и удовлетворён. – У меня кстати подарок есть для тебя, вчера забыла с этими лифтами, подарить.

Маша, пошла в прихожую за пакетом, оставив Бриджит в задумчивости.

– Вот, держи подарок! – торжественно вручила Маша, яркий, бумажный пакет. – Давай, смотри быстрей, хочу получить удовольствие, от лицезрения твоей счастливой мордашки.

Бриджит заглянула в сумку, и стала вытаскивать различные предметы оттуда; набор кремов, бижутерия, конфеты и диски. Она присмотрелась к дискам, и увидела на них прекрасную девушку, сидящую в позе лотоса на морском побережье.

– Это диски, по йоге, – не дождавшись хоть какой-нибудь реакции от Бриджит, блестя глазами начала рассказывать Маша. – Вот, что ты собираешься на каникулы делать?

– Спасибо, Машуня, столько всего… – сказала Бриджит раcтроганно, и поцеловала Машу. – За город съезжу, к родителям, картины попишу, высплюсь наконец-то… подумаю о том, что хочет моя душа…

– И-и-и …будешь заниматься йогой, совершенствовать тело, душу, брать осознанно свою жизнь, в свои руки. – деловито сказала Маша.

– Думаешь, надо? – разглядывая диски, неуверенно спросила Бриджит и подумала про себя. – «Ещё один знак… Раньше Маша, не дарила мне диски по йоге, музыку в основном, значит придётся заниматься йогой…»

– Надо… Измени себя и ты изменишь весь мир. Говорят, что йога способна перепрограммировать тело, потому что тело наше, это наше бессознательное, в котором куча различных негативных паттернов мешающих нам. Ну, ты же была на семинаре, знаешь… Ты, хочешь иметь совершенные отношения, совершенное тело и душу? – допытывалась Машка, пристально глядя Бриджит в глаза.

– Кто тут хочет иметь, совершенное тело и душу? – Фёдор проснулся, и невольно подслушал разговор девушек. – У меня уже совершенная форма тела – шар… – сказал Фёдор, хлопая себя по круглому животу, – и он требует дальнейшего совершенствования в виде пищи и воды, и душа моя, кстати тоже…

Федор взял у Бриджит диски по йоге, и увидев на них девушку-йогиню, фыркнул:

– Ну, и заморачиваетесь вы девки, в узел готовы завернуться, мне вот тощие не нравятся, я вообще не представляю, что с этими гуттаперчевыми делать. Это же просто «тетрис» какой-то, смотреть страшно, у них кости-то хоть есть, или одни хрящи остались?

– Много, ты понимаешь! Тебе бы только пузо своё набить, – возмутилась Маша.

– Да, я такой, вернее пузо моё, – снова погладил себя по животу Фёдор. – Хорош выйоживаться, йожистка, или как там называют их, кто вчера кричал о продолжении банкета? Вон ребята уже проснулись, давайте продолжим, что ли встречу Нового года. Сейчас еще, Никита с Любкой приедут, шашлык с дачи привезут… – довольно потирая свой «совершенный шар», сказал Фёдор и устремился на кухню, вытаскивать закуски и напитки из холодильника…

Загородные каникулы Бриджит

От автора:" Если бы я была кинорежиссёром, то для музыкального оформления этого эпизода, использовала бы музыку, из кинофильма «Девчата». Да, да, где Тося идёт по лесу …Ну, или, что-то похожее…»

«Маньяк.»

Бриджит, шла по лесу …за водой. Ей непременно захотелось попить чая из родника, который находился в лесу, в небольшом деревянном домике. Она представляла, как это будет вкусно, попить чайку после баньки, которую уже топили её родители. Румяное лицо её излучало блаженство и радость. Такую беспричинную радость она испытывала только в детстве, и во время рисования. Совершенно беспричинную, просто хорошо и всё.

Ей хотелось, словно Ассоль из «Алых парусов» Грина, кружиться и разговаривать с деревьями, и наткнувшись на снегирей, которые чинно сидели на ветке, алея своими пушистыми пузиками, она испытала неописуемый восторг и счастье: «Здравствуйте, дорогие хозяева леса.» – поклонилась Бриджит снегирям, и на всякий случай осмотрелась, не наблюдает ли, кто-либо за ней.

Снегири смотрели на неё сверху вниз, глазками-бусинками, вполне доброжелательно и с любопытством, и она пожалела, что не захватила с собой ничего съестного, для этих прелестных созданий.

«Простите, дорогие мои, в следующий раз я обязательно приду к вам с гостинцами.» – Бриджит снова поклонилась. И без того мягкие черты лица её, стали почти детскими, что говорило о безмятежном состоянии её души.

Она легко сбежала с небольшой горки к роднику, подставила ведро под тоненькую струю, и стала ждать, когда журчащая струйка наполнит ведро хрустальной водой. И вдруг услышала хруст веток, она явно была здесь не одна… Бриджит огляделась, но никого не увидела. Она снова переключилась на ведро, которое медленно и шумно наполнялось, и тут кто-то коснулся её плеча. Оглянувшись… она увидела…

Бриджит, как будто действительно, снова оказалась в своём детстве. Главный детский страх, мощный мужчина в плащпалатке, с закрывающим лицо капюшоном, вернулся из её детских кошмаров, и стоял теперь перед ней, протягивая огромную руку в перчатке. В семилетнем возрасте, такой же тип напугал её в лесу, когда она с родителями собирала ягоды…

Бриджит взвизгнула, и что есть мочи побежала обратно в посёлок. Забежав к себе во двор, она чуть не сшибла своего отца, который нёс очередную порцию поленьев для баньки.

– Что такое, что случилось дочка! – отец подбежал к Бриджит, бросив дрова.

Бриджит наклонилась, пытаясь отдышаться.

– Маньяк …снова..ну помнишь в детстве, я от него убежала, он снова появился, – пыталась рассказать о случившимся Бриджит, но это удавалось ей с трудом. Горло и грудь горели от морозного воздуха и быстрого бега.

– Ну, отдышись, отдышись… Пойдём в дом, водички попьёшь, чаю горячего, успокоишься. – отец взял Бриджит под руку, и отвёл в дом.

– Опять маньяк говоришь, и что это они к тебе привязались-то, – посмеиваясь, поил дочку горячим чаем, Владимир Сергеевич Незабудкин, отец Бриджет.

– Не веришь, но я видела его, он рядом стоял, руку ко мне протягивал, еле убежала, вёдра там остались. – Бриджит постепенно успокаивалась.

– Ладно, сейчас вместе сходим за водой…

– Папа, ружьё возьми, вдруг он там. – с тревогой в голосе попросила Бриджит. Владимир Сергеевич, снова усмехнулся, но ружьё, чтобы успокоить дочь, взял, тем более, что оно было незаряженным.

Оказавшись на «месте преступления», дочь и отец никого не обнаружили, даже снегири напуганныё визгом Бриджит, улетели. У родника стояло пустое ведро, а второе, давно уже переполнилось, и отец вытащил его из деревянного закутка.

– Вот видишь, следы, – показывая на отпечатки от огромных мужских сапогов, с ужасом в голосе говорила Бриджит. – Всё, теперь одна в лес, ни за что не пойду…

– Ну, да, тут же маньяков, как грибов летом … – снова посмеивался отец над дочерью.

Веселье отца, совершенно не разделила Антонина Васильевна, мама Бриджит. Услышав о таинственном маньяке, на которого наткнулась в лесу её дочь, она строго констатировала:

– Ни шагу в лес, одной. Будем с ребёнком ходить, так спокойней и мне будет, и ей.

Румяный после бани «ребёнок», после ароматного чаю с земляничным вареньем, спокойно дрых в кровати, забыв о случившимся, как о страшном сне.

«Как Бриджит впечатления собирала.»

За завтраком, Антонина Васильевна, начала расписывать очередного кавалера, сыночка, какой-то очередной её подруги, у которого «явно, личная жизнь не задалась, да и сам небось, полный урод…» – как думала про себя Бриджит.

– Очень положительный молодой человек, художник вроде… Успешный …У него дорогая машина. Вчера вечером уехал в Москву, но сказал, что ещё приедет… – самозабвенно расписывала жениха, мать.

– Какой-нибудь, очередной, лысый, могущественный, разведённый дядя? Мамулечка, ну я сама как-нибудь … – Бриджит допила чай, и поцеловав маму, быстро ретировалась по лестнице к себе в комнату, перешагивая, аж через три невысокие ступеньки… Намереваясь «впасть в творчество», как она про себя говорила.

– Ну, почему же лысый. У него прекрасная шевелюра… – прокричала мать вдогонку. – И он, ни разу, не был женат, ему 33, возраст Христа… – и услышав, как хлопнула дверь на втором этаже, Антонина Васильевна обречённо вздохнула.

– Что, очередная попытка пристроить дочь, не удалась? – с издёвкой прищурив голубые, чуть поблёкшие от возраста, глаза, спросил Владимир Сергевич, вернувшись со двора с огромной охапкой поленьев, которыми он собрался разжигать камин.

– Да-а … – махнув рукой в сторону лестницы, по которой сбежала от матери Бриджит, бессильно произнесла Антонина Васильевна. – Сама, сама, 30 лет, как сама…

– Ну, от твоего сватовства, тоже толку мало. Да ладно, разберётся, действительно ведь, не маленькая… – усмехнулся Владимир Сергеевич, разжигая огонь в камине. Дрова радостно затрещали, распространяя приятный аромат дыма по гостиной.

– Ой, как же вкусно пахнет, – принюхивалась Бриджит, блаженно закрывая глаза, спускаясь по лестнице с мольбертом на плече. – Обожаю, этот уютный запах.

Увидев мольберт, родители не стали спрашивать, куда это направляется их дочь, и так было понятно.

– Постараюсь вернуться к обеду. – схватив на ходу пирожок, сказала Бриджит родителям, и отправилась «собирать впечатления».

Бриджит, не писала пейзажи, натюрморты, или портреты. Она увлекалась созданием одежды, а на природе делала быстрые эскизы. Цветовые пятна, сочетания различных оттенков, которые так щедро предоставляла природа.

Девушка называла это «собирать впечатления», из которых она потом придумывала коллекцию одежды, пока только на бумаге. Некоторые модели, она с удовольствием воплощала для себя, и своих близких. И этим удовлетворялась… Никакие ахи, и охи, сопровождавшие очередной её шедевр, не убеждали Бриджит попытаться вывести своё творчество из разряда хобби, в профессиональную категорию.

– Чего, это? Не вижу я, чой-то… Речка ли, лес ли… Одни пятна… – прокомментировала живопись, проходившая было мимо, любопытная старушка с авоськами в руках.

– Совсем что ли плохо видеть стала, одни пятна… – Ох, художники пошли, не поймёшь ничего. Чего рисуют? То бабы голые, то пятна какие-то. – обиженно пробормотала старушка, так и не дождавшись ответа от Бриджит, и пошла восвояси, ворча себе под нос, про «нынешну, непонятну молодёжь».

Художница самозабвенно и быстро, наносила мазки маслом, стараясь передать холсту, свое первое впечатление от увиденной красоты. Бирюзовые, изумрудные цвета – неба, золото – солнца, голубоватые тени от деревьев, а также, чёрное кружево деревьев, с белоснежным, искрящимся снегом, расцвечивали холст – драгоценными камнями. «Впавшая в творчество» Бриджит ничего не слышала, находясь в чудесном забытьи, от переливавшихся зимних оттенков. В её голове, рождалась прекрасная коллекция, которую она назвала «Зимушка-зима».

Идея о «Зимушке-зиме» вспыхнула сверхновой звездой, и наполнила Бриджит мощной жизненной энергией. Так всегда происходило, когда в её воображении рождались, новые, творческие мысли. Девушка быстро сложила краски и холсты в мольберт, и рванула домой…

С грохочущим мольбертом, она пробежала мимо невзначай обиженной старушки, которую именовали – баба Шура. Нужно было срочно зарисовать эфемерные искры вдохновения, пока трепетная муза, навеявшая невиданные наряды, не улетучилась.

Баба Шура, увидав реактивную стремительность Бриджит, которая сопровождалась грохотом красок в мольберте, хотела было перекрестится, но не смогла, потому, что руки её были заняты сумками. Тогда она вознамерилась было побежать за девушкой, но похоже бегала она, гораздо медленнее, чем ходила. Верхняя её часть, вроде как напряглась, и это выразилось в более учащённом движении рук, но нижняя, т.е ноги старушки, продолжали держать прежний темп. Баба Шура оставила это бессмысленное занятие, и наблюдая, как Бриджит, сопровождаемая лаем растревоженных шумом собак, скрылась за поворотом, выдала очередной комментарий:

«И куды их леший несёт…» – баба Шура, давая негативную оценку, всегда переходила на множественное число.

Бриджит вбежала в дом, и практически выпрыгнув из валенок, взлетела на второй этаж к себе в комнату.

Владимир Сергеевич оторвавшись от чтения газеты и приспустив очки, проводил взглядом дочь:

– Ну, всё, это надолго, «впала в творчество»… – и снова уткнулся в газету.

– Это, всё ты… Назвал дочку непонятно как… Бриджит, Бриджит, в честь французкой актрисы, как корабль назовёшь, так и поплывёт. Бриджит Владимировна Незабудкина… Вот она и мечется, незнает к какому берегу приплыть… – причитала Антонина Васильевна.

– Успокойся уже, не имя красит..помнишь такую пословицу мудрую! Я в свою дочь верю, и имя ей пригодится, во Франции, да, во Франции …Возьмёт псевдоним, будет Бриджит Влади, например, – победоносно изрёк Владимир Сергеевич.

– Успокоюсь, не долго уже… осталось …наверное, – всхлипнула мать.

– Ай, – крякнул глава семьи, швырнул газету, и одевшись с очками на голове, вышел на улицу.

Пока родители выясняли отношения и предрекали будущее дочери, под руками Бриджит, Незабудкиной – будущей Влади, рождались прекрасные эскизы платьев, которым позавидовал бы, любой именитый кутюрье.

«Подпольные йоги.»

«Ну, и название, собака мордой вниз…» – корячилась Бриджит, решив заняться йогой.

Закончив с эскизами, и получив огромное удовольствие от проделанной работы, она решила заняться гармонизацией тела, душа и так прибывала в полной гармонии.

Утром, оценив себя в зеркале, Бриджит заметила, что вроде постройнела… Несмотря на мамины пирожки и шарлотки, которые пеклись по мере их поглощения, лишних килограммов, вроде не прибавилось. «Удивительно, как такое могло случиться? – думала девушка. – Наверное, это от того, что я занималась любимым делом, и ещё баня…» – вдохновлённая результатом своего творчества, которое чудесным образом отразилось на её теле, Бриджит решила продолжить, дальнейшее своё преображение.

До конца каникул, оставалось три дня, завтра она планировала уехать в Москву, чтобы успеть сделать кое-какие дела, до выхода на работу. Оставшийся день, она решила посвятить изучению йоги, по подаренному Машей диску.

Йога давалась тяжело… Девушка на видео, грациозно и легко изгибалась, и убеждала, что это упражнения для начинающих, призывала глубоко и ритмично дышать, и всё это она проделывала с очаровательной улыбкой.

Совершенно запутавшись во вдохах и выдохах, Бриджит на очередной позе, она так и не поняла, как она называется, завалилась на правую руку, но вроде как, без последствий.

Посидев немного в позе лотоса (какой же йог не сидит в позе лотоса), она решила, что на сегодня с неё хватит йоги, уж лучше она посидит на диете: на квашенной капусте и маминых «обалденных» огурцах, или твороге, или фруктиках, или… Бриджит захотелось есть, и чтобы отвязаться от вкусных картинок, она встряхнула головой и стала складывать вещи в чемодан…

Выйдя из своей комнаты, Бриджит поняла, что диете похоже – каюк. Аромат свежеиспеченного пирога, словно дудка заклинателя змей, притянул девушку на кухню.

Антонина Васильевна пекла дочке на дорожку, её любимый пирог с яблоками и калиной.

– Ты, посмотри, что покажу… – мать достала фотографию и положила её на стол. – Это, мне Марь Петровна дала, сын это её, про которого я говорила тебе.

Бриджит посмотрела на фото сына Марьи Петровны, и мельком взглянув, не нашла в нем ничего примечательного.

– Ма, опять!!!…Я сама… – прорычала Бриджит.

– Ну, ты погляди, симпатичный ведь… он кстати завтра приезжает, может останешься… С ним бы на машине уехала, чем, по электричкам таскаться, он бы тебя до самого подъезда твоего довёз, ведь он…

– Тогда тем более, не останусь. Как представлю себе это сватовство, жуть… Сегодня уже уеду, – перебила Бриджит, и не дослушав до конца болтовню матери, выбежала из кухни на улицу, нечаянно хлопнув дверью.

Антонина Васильевна вздохнула и полезла в духовку, смотреть пирог. После она бережно взяла фотографию, снова тяжело вздохнула, посмотрев на неё, и спрятала её в шкафчик…

Отец складывал свежерасколотые дрова в поленницу, он необычайно любил возиться с деревом, в любом его виде, и дочь стала помогать ему. Ей нравился запах берёзовых поленьев, который на небольшом морозце, казался ещё более свежим.

– Ну, что дочка, баньку перед Москвой? – щурясь от солнца спросил Владимир Сергеевич, присев на скамейку собственного производства. На спинке скамейки красовалась роспись, сделанная Бриджит.

– Конечно, а как же без неё! – кивнула радостно Бриджит, стараясь ровно складывать ароматные поленья. – Скажи, па-а? Вот, как мужчина… Я красивая женщина? – спросила Бриджит, встав перед отцом, держа полено в руках…

– Очень …Ты моя самая, любимая, и самая красивая женщина на свете! – ласково засиял глазами, отец…

– Боюсь, что ты, не объективен… – вздохнула Бриджит, и положила полено себе на колени, усаживаясь на скамейку рядом с отцом…

– Мать, что, опять сватала?

– Да, не в этом дело… Хотя конечно, я почему-то, при сватовстве, чувствую себя какой-то ущербной… Просто я не знаю, кто я… оказывается… И вообще, всё как-то, не складывается у меня… Йога, вот сегодня не получилась…

– Как это, доченька не знаешь, кто ты?! Всё ты знаешь. Ты – то, что ты делаешь, а не думаешь. Ты – то, что тебе нравится делать… Ты – то, что очень хочешь, а хотеть, значит мочь… И самое главное ты – то, что любишь, что любит твоя душа…

– Так просто? – Бриджит смотрела на своего папу, словно увидела его впервые. – Какой же ты мудрый, спасибо папочка! – она бросилась к нему на шею…

– А йога какая, хатха-йога? – спросил Владимир Сергеевич жмурясь от удовольствия в объятих дочери.

– Ого, папочка, я чего-то незнаю, о тебе? – удивилась Бриджит, тем, что он очень уж уверенно, произнёс название – хатха…

– Конечно, не знаешь, – отец хитро прищурил, светящиеся любовью к дочери – глаза, и вокруг них, образовались морщинки-лучики. – Я в молодости занимался, подпольно… Книги было не достать, переписывали от руки, асаны рисовали …1979 год, когда я с мамой твоей познакомился, – вдарился в воспоминания Владимир Сергеевич, и его лицо помолодело … – Как она боялась за меня, что арестуют за йогу, и как ревновала к фотографиям Бриджит Бардо… До сих пор ревнует и злится, что я тебя её именем назвал, – засмеялся отец, обнимая дочь и забирая её к себе «под крылышко».

– Да, уж… Вот это новость… Мой папа – подпольный йог, – восхищенно посмотрела на отца, Бриджит, прижимаясь к его груди. – Может, фотки есть?

– Да, какие фотки… Такую конспирацию, соблюдали, – снова засмеялся отец, вспоминая. – А ты, долго занимаешься уже йогой?

– Один день. Сегодня начала, по дискам. Машка подарила, на Новый год. – потупила взгляд, Бриджит…

– Ну, ты даёшь …И уже сделала вывод, что не получается? – отец явно помолодел от воспоминаний, ожил, излучая радость и жизнелюбие… – Хорошая штука, эта йога, только регулярности требует. Диски, дашь посмотреть? И ты гляди, сразу на голову не вставай… И вообще, помни что это индивидуальная практика, прислушивайся к себе, не пытайся наскоком заниматься…

– Да, я и не думала… куда мне, на голову…

– А я, вот – могу… – раздухарился отец, и посмотрев на окно кухни, собрался уже было, показать дочери, что он может, но тут вышла Антонина Васильевна и Владимир Сергеевич быстро сел на скамейку…

– Что это, вы тут сидите, на морозе? – подозрительно спросила Антонина Васильевна, рассматривая довольное лицо мужа. – Там пирог готов, идите ешьте, пока горячий, с пылу, жару…

Долго уговаривать отца и дочь не пришлось, услышав про пирог с пылу, жару, «йоги» покинули живописную скамейку, сохранив свой «секрет»…

Вечером, укладывая эскизы в папку, Бриджит знала, что она хочет… окончательно и бесповоротно: «Но, вот как этого достичь?»

Она посмотрела на свои последние эскизы. Ей очень нравилось рисовать и создавать одежду, но она почему-то не верила, что у неё получится стать модельером, а тем более получить известность. Прозябать за копейки, в каком-нибудь захолустном ателье, обшивая необъятных тёток, ей было не интересно и скучно: «Уж лучше, в рекламе работать… А одежда, пусть будет, просто хобби…»

«Главное, понять, что вы, по-настоящему хотите… Быть, а не казаться..Что вам это даст, и стоит ли, желаемое – затраченных усилий… А затем отпустить свою цель, делая всё, что в ваших силах и возможностях …Иногда, наши мечты сбываются, самым непредсказуемым и неожиданным образом… Помните, то, что нужно, обязательно придёт…» – вспомнила Бриджит, слова психолога Натальи.

«Звучит, как-то сказочно, не думаю, что всё так радужно, как говорит Наталья… Но попробовать стоит. Раз я одно целое с миром, и следует только навести порядок в своей голове и главное в душе… А сейчас в моей голове и на душе, очень ясно и спокойно… Итак, слушай вселенная… Хочу быть модельером, чтобы творить прекрасные платья и иметь счастливую семью… А теперь, нужно визуализировать все свои желания, максимально ярко и чётко…» – думала Бриджит, укладываясь спать. – » Возможно получиться… Было бы здорово заниматься любимым делом и получать за это деньги, и почему у меня в жизни это не сложилось… Вон какая я счастливая была на каникулах, обо всём забыла …О Максе даже мысли не возникло… Может это и есть пустота, которую я хочу заполнить едой, и не «теми» мужчинами. Пустота от нереализованности моей мечты… Я предала себя, свои способности и меня поэтому предают… Я ведь даже не пыталась, ничего сделать, кому-то показать свои эскизы и модели, всё для себя, для себя…»

Взбивая подушку, девушка заметила, что указательный палец на правой руке немного распух. Сгибать его было больно, похоже она посадила занозу, когда складывала дрова в поленницу, и та, в бане видимо вылезла…

Но проснувшись утром, она увидела, что палец увеличился вдвое, покраснел, и перестал вообще сгибаться. Бриджит ничего не стала говорить родителям, а то ещё мама, сочтёт это знаком, чтобы остаться.

Палец не шутку разболелся, и намучившись с ним и чемоданом, приехав в Москву, девушка, оставив вещи в квартире, сразу направилась в травмпункт.

Она терпеливо ждала своей очереди, разглядывая распухший палец, который упорно не хотел сгибаться, и тут в зал, ввалилась огромная толпа «травмированных». Один, с кровоподтёком на лице, спросил девушку: «Кто последний?» – поскольку других людей не наблюдалось, и когда Бриджит ответила, что это она, подсел к ней, и вдохновенно начал рассказывать про «мочилово», в котором эта толпа, судя по их окровавленным, но счастливым лицам, имела радость участвовать:

– Ща, такое «мочилово» было! – воодушёвленно рассказывал «боец». – «Шаурма» на «Хот-доги» накинулась, а там «Куры-гриль» подвалили, такое началось!!! – глаза бойца светились, другие радостно поддакивали ему, возбуждённо разглядывая свои раны и кровоподтёки, словно это были медали. – Даги попёрли на нас, кто-то ментов вызвал, бойня была, что надо…

Бриджит, не смогла дослушать, чем закончились бои» фаст-фуда» и кто победил… лампочка над дверью зажглась, приглашая войти …подошла её очередь…

– Мда, – сказал врач, накладывая лангету на палец Незабудкиной. – Будете теперь, как со старого плаката – «Ты записался добровольцом?» Дней двенадцать, придётся походить, «немым укором»…

Бриджит посмотрела на свою правую руку, и только сейчас поняла, о чём говорит врач. «Как же я на работу-то, пойду с таким пальцем?! И на что, указывает мой „указательный палец“, что за знак вселенной? Может надо было всё таки остаться на даче, и поехать в Москву с маминым „женихом“? А не мучаться с переломанным пальцем и чемоданом, по электричкам… Хорошо же, ты меня отметила – вселенная…»