Текст книги "Ностальгия по крови"

25 декабря

После удачной экскурсии по бывшей тюремной психушке Безана пригласил Пьятти в ресторан.

– В конце концов, мы еще не устроили себе рождественский ужин.

– Но вы же ненавидели праздничные обеды?

– Обеды – да. А ужины, особенно в хороших ресторанах и в приятной компании, мне всегда нравились. Очень хочется хорошую отбивную с жареной картошкой.

Безана выбрал свое любимое место, где он чувствовал себя как дома. И сразу заказал закуску: пунтарелле, моццареллу из молока буйволицы, пармскую ветчину и фокаччу с розмарином. Ну и, разумеется, бутылку «Пино Нуар». Из горячего Илария выбрала ризотто по-милански, а он – любимую отбивную, о которой так мечтал.

– С Рождеством, Кнопочка.

– Спасибо, и вас также. Я уже столько лет не праздновала Рождество так весело. Пожалуй, с самого детства. Потом, когда погибла мама, праздники стали просто невыносимы.

– Верю.

– Первое Рождество после я провела с ее убийцей. Я не знала, что он – убийца: тело не нашли, и отец считался такой же жертвой, как и я. Мне было всего семь лет. Я даже старалась как-то подбадривать его: «Да ладно, папа, она ушла, но мы справимся». Вот так я рассуждала.

– Мне жаль.

– Нет, не надо сожалеть. Это просто констатация фактов.

– Не в вашем случае, – отозвался Безана.

– Почему? Нам разрешено страдать, только если мы знакомы с родственниками жертвы или убийцы? Но если это просто факты, то это факты для всех.

Иларии, видно, не хотелось сегодня пребывать в мрачном настроении, и она постучала по бокалу Безаны. У нее в голове созрел особенный тост.

– За Винченцо Верцени, который поможет нам найти убийцу-подражателя, – произнесла она.

– Пьятти, боюсь, у вас мысли немного перепутались. Розыск – совсем другое ремесло. Журналисты не должны разыскивать убийц, это дело следователей.

Илария во второй раз наполнила свою тарелку, похоже, она здорово проголодалась.

– Вы верите, что Верцени покончил с собой?

Безана на секунду задумался, разглядывая цвет «Пино» в бокале.

– Возможно, он полез в петлю не для того, чтобы покончить с собой, а ради наслаждения.

– В каком смысле?

– Технически этот синдром называется аутоэротической асфиксией, или асфиксиофилией, – объяснил Безана. – Он распространен гораздо больше, чем можно подумать. Однако, по счастью, к фатальному исходу приводит далеко не всегда.

– В самом деле?

– Такая практика основана на оргазмах, которых достигают, подвергая себя легкому удушению или частичному повешению во время мастурбации.

– Как в «Империи чувств»? [36]36
  «Империя чувств» – японский эротико-драматический фильм режиссера Нагисы Осимы, вышедший в 1976 году.


[Закрыть]

– Вот именно. Были и известные случаи. В 2009 году наделал шума инцидент с американским актером, которого нашли мертвым в гостинице в Бангкоке [37]37
  Речь идет о несчастном случае с американским актером Дэвидом Кэррадайном.


[Закрыть]. У него вокруг шеи была обмотана одна веревка, а вокруг гениталий – вторая. Обе веревки были зацеплены за стоявшую в номере вешалку.

– Чистое безумие!

– Я когда-то занимался этим случаем, чтобы написать статью. Помню, нашел тогда одного канадского студента, который рассказал, что в Америке от экстремального аутоэротизма каждый год умирают по сто шестьдесят человек.

– Даже не верится.

– Да уж… Наибольшему риску подвержены одинокие мужчины. В основном они гибнут летом при невольном самоповешении. Даже не спрашивайте почему. Причем в большинстве случаев они не находятся ни под воздействием алкоголя, ни наркотика. Эта вполне осознанная игра.

– Впрочем, Верцени испытывал оргазм, удушая других. Возможно, утратив такую возможность, он принялся искать наслаждение, мучая себя самого, – предположила Илария.

– Этой эротической техникой интересовались многие серийные убийцы. Был один такой… как же его имя? Память слабеет, чтоб ее… С именами просто беда. А, да, Джерард Шефер [38]38
  Джерард Джон Шефер-младший (1946–1995) – американский полицейский и по совместительсту серийный убийца, известный как Полицейский-убийца и Палач и Мясник из Блайнд-Крик. Предполагается, что он совершил свыше 30 убийств.


[Закрыть], полицейский из Флориды. Этот Шефер подбирал на шоссе девушек, голосовавших автостопом, увозил их в лес и натуго связывал, пока они не задыхались. А у нас в Италии был знаменитый Джанфранко Стеванин [39]39
  Джанфранко Стеванин (1960 г.) – известный как Монстр Терраццо, итальянский серийный убийца, осужденный за убийство шести женщин.


[Закрыть]. Этот, чтобы усилить свое возбуждение, снимал на телефон, как умирали его жертвы.

Илария посмотрела на Безану с почтением.

– Вот это память! Сколько же вы знаете…

– Я этой мерзостью занимаюсь всю жизнь, – ответил Безана.

27 декабря

Было пять часов утра, когда Илария услышала, как зазвонил домофон. Она что-то пробормотала во сне и перевернулась на другой бок, обняв подушку. Но неизвестный гость не унимался, и домофон не смолкал. Илария подошла к двери почти с закрытыми глазами и вдруг громко вскрикнула, сильно ударившись босой ногой о стол. Вот черт, как больно!

– Кто там?

– Это я, впустите меня.

– Который час?

Илария попыталась пригладить густые и курчавые волосы, как в шестидесятые, только без модной укладки, и стала поджидать Безану возле открытой двери.

Он вошел, запыхавшись: видимо, поднимался бегом.

– Быстро одевайтесь. У нас еще одно убийство.

– Дайте я хоть кофе сварю.

Зевая и прихрамывая, Илария взялась за кофевраку.

– Что с ногой?

– Саданула по столу в гостиной, – ответила она, – надеюсь, палец не сломала.

– У нас третья жертва. Все это очень дурно пахнет, – сказал Безана.

– Верцени так и не добрался до третьей жертвы. Его имитатор слишком много на себя берет, – ответила Илария, разливая кипящий кофе по большим чашкам.

– Но на стене он написал ViVe, и на месте преступления найдены десять иголок. Значит, это наш знакомец.

– Судя только по одному и тому же способу действия, modus operandi?

– Не только. Кажется, на этот раз он поленился. Никаких выпотрошенных внутренностей и отрезанных гениталий. Ограничился тем, что задушил жертву и искромсал икроножную мышцу.

– Странно, – задумчиво протянула Илария, прихлебывая кофе. – Обычно жестокость усиливается, но никогда не ослабевает.

– Может быть, он проявил осторожность, потому что был знаком с жертвой?

– Вполне возможно. А кто жертва?

– Тихая женщина сорока трех лет, страховой агент, мать троих детей. Антонелла Равазио, замужем за врачом, Пьетро Форести, который еще вчера утром сообщил, что она пропала. Тело нашли только несколько часов назад.

– Равазио? Ведь это та семья, где работала Джованна Мотта. Это намеренная отсылка? Мне трудно понять, по какому принципу он подбирает жертв.

– Может, просто наугад?

– Кроме всего прочего, даже такой, как Верцени, резко отличавшийся от других серийников, не выбирал женщин, похожих друг на друга, с какой-то одной ярко выраженной характеристикой.

– Одевайтесь, Пьятти. Не будем терять времени.

– Пять минут на душ мне дадите?

– Нет, натягивайте все, что под руку попадется.

Илария побежала в комнату, надела лиловый свитер с высоким воротником, джинсы, полосатые носки и привычные резиновые рыбацкие сапоги. Потом закрылась в ванной и вышла оттуда через несколько секунд. На спине у нее лежали косички.

– Никогда не мог понять, хорошая или дурная примета – надеть что-нибудь шиворот навыворот. Ограничусь только тем, что предупрежу: у вас свитер надет задом наперед.

Илария быстро стянула свитер, под которым на секунду сверкнула фосфоресцирующая спортивная майка, и перевернула его.

– Ну вот, я готова, – объявила она все еще слегка сонным голосом.

27 декабря

В восемь утра полицейский участок уже брали штурмом журналисты. Появились даже два телевизионщика. Безана поздоровался с одной из них, блондинкой с безупречным макияжем и прекрасной укладкой, несмотря на ранний час. Может, ближе к вечеру женщина должна появиться на экране.

– Уже третья жертва, – обратилась она к Безане. – Просто бойня какая-то.

– Вы выходите в эфир в час? – уточнил Безана, волнуясь, что статья выйдет позже, в невыгодное для ежедневных изданий время. Если попасть в промежуток между Интернетом и телевидением, есть риск просто повторить то, что уже ушло в медиапространство.

– Конечно, сразу после открытия канала. А в два будет специальный выпуск. Итальянцы больше ни о чем не хотят думать. Вампир из Боттануко полностью завладел их вниманием.

– На этой жертве тоже нашли следы укусов?

– Нет, но его уже успели так окрестить, – ответила коллега. – Вампир собрал неплохую аудиторию.

– Да уж… – пробормотал Безана и вдруг вспомнил, что забыл представить Иларию. – Илария Пьятти, новая надежда криминальных новостей. Держите ее в поле зрения.

Блондинка не представилась. Она была телевизионной журналисткой и считала, что ее и так все должны знать.

В этот момент Безане позвонил Джорджо и сказал, что лучше встретиться где-нибудь в другом месте: перед входом толпилась стена журналистов с микрофонами и нацеленными видеокамерами. Безана должен выйти через черный ход и найти его в баре, о котором мало кто знает.

Безана потащил Иларию к машине. Этим утром она была какая-то потерянная.

– Просыпайтесь, Пьятти! Вы все еще спите?

– Я не сплю, я думаю.

– Вы не думать должны, а очень внимательно следить за событиями и придавать большое значение любой информации.

Безана быстро нашел бар и устроился в небольшом боковом зале, где располагался такой же небольшой бильярдный стол. В такой ранний час никто не играл, и можно было не беспокоиться. Илария, все еще в прострации, разглядывала старый игровой автомат 80-х годов.

– Я бы что угодно отдала, лишь бы перевезти его домой.

– В вашей квартире не встанет даже холодильник нормального размера, – заметил Безана, перелистывая газету.

Вскоре пришел запыхавшийся Джорджо. Он заказал себе кофе и сел напротив Безаны.

– Мы ничего не понимаем, Марко, – начал он, – в этом преступлении у Вимеркати железное алиби: дорожная полиция проверяла его этилометром. К тому же был вечер Рождества, и с ним в машине сидела жена.

– Я так и думала! – перебила его Илария, стукнув ладонью по столу.

– Что Вимеркати ни при чем?

– Нет, что это убийство ни при чем, – ответила она.

Наступила тишина. Джорджо растерянно на нее посмотрел. Безана вздохнул.

– Пьятти, не играйте в мисс Марпл. Вы журналистка, только журналистка.

Илария очень разволновалась, и остановить ее было невозможно.

– Ну хоть выслушайте меня. Я думаю над этим уже много часов.

– Ну, раз так… – иронически пробурчал Безана.

– Нет, я серьезно. Что, если кто-то воспользовался ситуацией с серийным убийцей, чтобы одно конкретное убийство прошло незамеченным?

Безане это надоело. Он позволил себе послушно пойти за дилетанткой. Ему даже стало стыдно.

– Вы читаете слишком много второсортных детективов, – сухо бросил он и повернулся к Джорджо: – Извини, она еще стажерка. Давай дальше.

Илария обиженно опустила глаза. На этот раз с ней действительно грубо обошлись. Одно дело – шутить, и совсем другое – назвать ее стажеркой, да еще таким пренебрежительным тоном. Можно подумать, Безана уже родился журналистом и у него не было промахов, как у всех нормальных людей. Не будет она с ним больше разговаривать.

– Теперь мы ждем результатов ДНК Вимеркати. Пока мы знаем только, что образец ДНК Пикарьелло не соответствует ни образцу спермы, ни образцу укуса Альбу. Тест на алкоголь ему делали неделю назад. Его тогда оштрафовали, потому что он вел машину подвыпивший.

– А ДНК, найденная на Перего?

– Не имеет никакого отношения к Пикарьелло. Зато нарисовались еще трое кандидатов. В лаборатории сейчас работают с образцами. Но у них у всех алиби. Один – железнодорожник и в тот день был в Болонье. Другой – адвокат. В ту ночь он был в Милане. Имеется квитанция за ужин и материал с видеокамеры гостиницы. Третий – коммерсант из Суизио. Ему надо было укладывать детей, и родители жены подтвердили, что он заехал за ними в восемь часов. И данные с телефона подтверждают его передвижения. Впрочем, Перего общалась только с коллегами и сестрой. Однако судебный медик обнаружил одну интересную вещь.

– То есть?

– Следы, оставленные на левой икре, – не царапины.

– А что?

– Укусы, – ответил Джорджо.

– Гадость какая, – буркнул Безана, что-то записывая в блокнот.

– Взятые образцы ДНК полностью совпадают с теми, что были в образцах слюны на теле Альбу. Они принадлежат нашему Незнакомцу, на этот счет сомнений нет.

27 декабря

За все утро Илария ни разу не открыла рта. Она сопровождала Безану к заместителю прокурора, которая не делала заявлений и не давала интервью.

– Вот ведь какая вежливая женщина, – ворчал Безана, направляясь к машине.

Илария шла за ним, не говоря ни слова.

– Пьятти, у ваших голосовых связок забастовка, что ли?

Она, против обыкновения, не рассмеялась.

– Вы, случайно, на меня не рассердились?

Ответа не последовало.

– Послушайте, я ведь не заставляю вас повсюду со мной ездить. Если вам угодно, я завезу вас домой, и там вы сможете весь вечер смотреть скандинавский детективный сериал.

Илария остановилась посередине улицы, скрестив руки, и заявила:

– Я требую уважения к себе.

– Боже, какая зануда. И все только из-за того, что я дал вам понять, что журналисты так себя не ведут, особенно с полицейским, который честно выполняет свою работу и взялся нам помогать…

Мимо них пронесся мотоциклист, и Илария испуганно отпрыгнула назад. Безана покачал головой.

– Переходя улицу, мне надо бы держать вас за руку. Пойдемте-ка съедим что-нибудь, и плохое настроение у вас пройдет. Если хотите, можем вернуться в пиццерию Пикарьелло, тем более что он больше не подозреваемый. Что скажете? А за столом поведаете мне о своих мыслях. Обещаю, я внимательно вас выслушаю.

Как только они сели за столик, Илария посмотрела ему прямо в глаза.

– Если вы хотите, чтобы мы и дальше работали вместе, вам надо перестроиться и успокоиться. Я знаю, вы дали мне шанс, и я вам за это благодарна, но не надо забывать, что и я дала вам шанс, и немалый. Кто откопал историю с Верцени? Мой опыт работы в газете очень маленький, но за короткое время я успела понять несколько основополагающих вещей.

– Например?

– Например, для хорошей работы надо, чтобы твой начальник тебе доверял. Если не складываются взаимоотношения сотрудников, то и газета тоже не складывается.

– Значит, получается, что я – ваш начальник?

– На данный момент – да.

– В чем же я ошибся?

– Вы сказали, что я читаю только второсортные детективы. Я действительно их читаю, но знаете почему? Потому что они на удивление далеки от того, что я пережила.

– Простите меня, – тихо сказал Безана.

– Только не воспринимайте это как шантаж, прошу вас. Иначе я почувствую себя униженной дважды. Воспринимайте мое прошлое скорее как ресурс.

– Так я и поступлю, – согласился Безана.

В этот момент к ним подошла официантка, с которой они уже познакомились раньше.

– Добрый день, Мелисса, – поздоровался Безана. – Очень рад вас видеть.

Девушка была чем-то взволнована и долго шарила в кармане передника в поисках ручки.

– Я собиралась вам позвонить, но потеряла ваш телефон.

Безана заинтересованно вытянул шею.

– Какие-то новости о вашей подруге Анете?

– Нет, но я должна вам кое-то рассказать. Я знаю, это имеет отношение к синьоре Равазио. Бедняжка, она часто приходила сюда с детьми.

Мелисса внимательно обвела глазами зал, словно проверяя, не подслушивает ли кто.

– Я слушаю, – серьезно сказал Безана.

– Я бы предпочла поговорить в приватной обстановке. Я заканчиваю в четыре, и мы могли бы встретиться на площади перед церковью.

– Договорились.

Мелисса убежала, позабыв о заказе, но, дойдя до печи, вернулась.

– Извините, я совсем позабыла о пицце.

Прежде чем вернуться к своей гипотезе, Илария задала Безане несколько вопросов.

– Мужа Равазио уже допросили?

– Конечно, сразу же. Он опознал тело и сказал, что заявил об исчезновении жены накануне утром, когда, проснувшись, не обнаружил ее. Куда она могла пойти в День святого Стефано? [40]40
  День святого Стефана – отмечается в Италии 26 декабря и является государственным праздником. Традиционно в этот день в городе Путиньяно проходит самый старый карнавал в мире.


[Закрыть] Он обзвонил всех знакомых, но никто ничего о ней не знал, и тогда он сам поехал ее искать. Только после этого он известил полицию.

– Они не спали вместе?

– Нет, он спал на диване на кухне. Ох, как я ненавижу эти диваны…

– Значит, собирались разводиться.

– Похоже, для них это было обычное дело. Она спала с младшим сыном и собакой.

– И никто не заметил, что в этот вечер Равазио не вернулась?

– Никто, даже десятилетняя дочка. Все спали. В рождественский вечер Антонелла ушла ужинать с подругой. Еще одна странность, верно? Обычно Рождество справляют в кругу семьи. Они простились в одиннадцать вечера, и больше ее никто не видел.

– Время совершения преступления?

– Полночь. Как раз когда дорожная полиция заставляла Вимеркати дуть в трубочку этилометра.

– Где ее нашли?

– На свалке.

– А надпись?

– Там же, рядом, на стене.

– Надпись была та же, что и на стене сыроварни, где убили Перего?

– Не знаю, я еще не видел фото. В конце концов, мы все время были вместе. Вы ведь тоже их не видели, правда? А я знаю чуть больше, потому что мне на рассвете позвонил Джорджо.

– Кто нашел тело?

– Каменщик-тунисец, он решил срезать путь через свалку, чтобы скорее добраться до дома после ночи с подружкой.

– Он может стать подозреваемым?

– Местным это бы понравилось. Но нет, подружка его слова подтвердила. И соседка по дому тоже. Похоже, парочка кувыркалась до четырех утра. Счастливчики.

Илария улыбнулась.

– А вы? Неужели у вас не бывает коротких интрижек? Вы же давно в разводе.

– Занимайтесь своими делами, Кнопочка.

27 декабря

Мелисса – высокая, красивая, кудрявая двадцатичетырехлетняя девушка. Такую трудно не заметить даже издали. Она поджидала Безану возле церкви, закутавшись в пуховик, и что-то говорила, но с такого расстояния было видно только вылетавшее у нее изо рта облачко замерзшего дыхания.

Безана подъехал и опустил боковое стекло. Они пожали друг другу руки, и Мелисса попросила разрешения сесть в машину. Городок маленький, и ей не хочется, чтобы кто-нибудь увидел, как она разговаривает с журналистом. Здесь у всех на уме только одно слово: «конфиденциальность». Чтобы обозначить уважаемого человека, говорят: «Он очень замкнут». Это что-то вроде лингвистического тика. Конечно, присутствие журналистов и настойчивость следователей довели этот культ замкнутости и конфиденциальности до пика. Люди теперь вынуждены задавать вопросы самим себе, а чужаки вынуждены задавать вопросы им.

Мелисса готовилась окончить юридический факультет и работала в пиццерии, чтобы оплачивать обучение. Она не могла дождаться, когда наконец получит диплом и уедет. Может, в Милан или в Рим, она еще не решила. Но в какой-нибудь из больших городов. Она хотела стать адвокатом по разводам: сейчас столько народу разводится, что работы хватит.

– Об этом мы и говорили, – заключила она.

– С Антонеллой? – сразу заинтересовался Безана.

– Да, около месяца тому назад. Она пришла в пиццерию с детьми и спросила у меня совета. Она была знакома с моей матерью и заходила к ней в пекарню, а потому знала, что я учусь на юриста. К адвокату она обращаться не хотела. Пока не хотела.

– Вы разговаривали при детях?

– Нет, они ушли пускать мыльные пузыри.

– И о чем она вас попросила?

– Она хотела узнать, что будет с домом, который муж покупал в кредит. И я ей сказала, что с тремя детьми на руках она может быть спокойна: дом отойдет ей.

– Антонелла сказала, почему собирается разводиться?

– Сказала, но не в тот раз. Она пришла в пиццерию перед Рождеством вместе с кузиной, и мы свободно поболтали. Ее кузина владеет фитоаптекой, вы можете поговорить с ней. Она наверняка знает об этом больше, чем я.

– Это та самая женщина, которая была с Антонеллой в вечер убийства?

– Нет, это была подруга по спортзалу. Антонелла очень нервничала, и я поняла, что у нее что-то случилось. Антонелла говорила, муж ей изменяет, что у него есть любовница и она в этом уверена. Потом начала нести какую-то чушь, которую я не поняла: будто бы ее муж привык «врать ради работы».

– Что она имела в виду?

– Понятия не имею, – Мелисса пожала плечами.

– Я могу это записать? – спросил Безана. – Естественно, не называя источника.

– Хорошо, я вам доверяю. Знаете, сейчас здесь не самое лучшее время для жизни. Мне, к примеру, становится страшно. Я теперь всего боюсь: боюсь, что меня убьют, что обо мне начнут говорить что-то плохое. Странно все это. Я живу с матерью, и это меня немного успокаивает. Но одна я уже никуда не выхожу. По вечерам меня провожает до дома Аббас, шеф-повар пиццерии.

– Могу себе представить. Вы правильно поступаете, что соблюдаете осторожность.

Когда Мелисса говорила, у нее и вправду в глазах светился ужас.

– Можете мне помочь избавиться от одной мысли? Я все никак не могу успокоиться, и при мысли об Анете меня мучают кошмары. У нее изъяли внутренности, когда она была еще жива или когда уже умерла? Об этом никто точно не написал, а ведь есть большая разница.

– Вы правы, – ответил Безана. – Порой мы пытаемся быть не слишком жестоки. По счастью, она была уже мертва.

– Какое облегчение…

– Что вы можете еще рассказать?

– У Анеты были отношения с Вимеркати. Мы с ней не дружили, но много времени проводили вместе на работе и часто болтали. Она подрабатывала в пиццерии, когда выдавался свободный день. Хотела скопить деньги на курсы стюардесс, а всю стипендию отсылала сыну и родителям. Анета никогда не называла имени своего любовника, говорила только, что он женат. Но я много раз видела их вместе и сложила два и два. Пиццерия принадлежит жене Пикарьелло, и он часто подменял ее за кассой. Как только жены не было на месте, Пикарьелло начинал заигрывать с Анетой даже при мне. Однако он поддерживал Вимеркати, потому что тот одалживал ему денег. У Пикарьелло дурная привычка спускать все деньги в игровых автоматах. Жена на него кричит, но деньги дает. В последний раз она устроила большой скандал с серьезными угрозами, и мы все при этом присутствовали. Тогда Пикарьелло обратился к Вимеркати.

– Ну вот, это подтверждает его алиби.

– Фальшивое алиби, – продолжала Мелисса. – Я уверена, у Анеты было с ним свидание. Перед тем как с ним встретиться, она всегда наносила красивый макияж, но в тот вечер забыла губную помаду, и я дала ей свою. Тем временем Пикарьелло наверняка слинял в какой-нибудь игровой зал. Если пропадают деньги из кассы, значит, он опять сорвался. Иногда он забирает даже наши чаевые. Мы с Анетой перестали складывать их в пивную кружку.

– Возможно, чтобы опровергнуть обвинение, достаточно поискать в ближайшем баре, где стоят игровые автоматы, – задумчиво заметил Безана.

– Конечно. Но, честно говоря, я не думаю, что Вимеркати способен на такое. Он большой ребенок, но не садист. Да к тому же еще и трус. Наобещал всего Анете, прекрасно зная, что никогда не бросит жену: ведь она его единственный источник дохода.

– Почему вы считаете, что он не садист?

– Интуиция. Я всегда считала его хвастуном, но добрым, и с большим трудом могу представить его в роли безумца, которому доставляет удовольствие убийство. И потом, он невероятно рассеянный, всегда все забывает, а убийца должен быть организованным человеком. Если мы находили в зале забытый свитер или шарф, то всегда знали, что это его вещи. Однажды он оставил на барной стойке бумажник.

– У меня тоже есть подозрение, что орудовал кто-то другой, – согласился Безана.

– Его арестуют?

– Будем надеяться. Но сегодня вас охраняю я.

– Спасибо, – сказала она с улыбкой.

У Мелиссы был красиво очерченный рот с белоснежными зубами, волевой подбородок и выразительные темные глаза. Умная девушка.

Пока Безана вводил в навигатор адрес Мелиссы, Илария, молча слушавшая разговор, подала голос с заднего сиденья:

– Мне бы тоже здесь стало страшно. Хотите пока пожить у меня в Милане?

Мелисса и Безана удивленно обернулись.

– У меня есть место на диване, – объяснила Пьятти.

– Спасибо, – растрогалась Мелисса, – вы так любезны, но мне надо возвращаться к работе. Я понемногу откладываю деньги, чтобы уехать после получения диплома. Как здорово познакомиться с такими людьми, как вы. Здесь уже задыхаешься: нет никого, с кем можно поговорить о чем-нибудь интересном.

Прежде чем выйти из машины, Илария и Мелисса обменялись номерами телефонов и кучей приятных обещаний.

– Тогда скоро увидимся.

– Да, до скорого.

– Мелисса, а дальше? – уточнил Безана, еще раз протягивая ей визитку.

– Ронкалли. Мелисса Ронкалли, – ответила девушка, взяв карточку.

– Ронкалли по отцу?

– Здесь это очень распространенная фамилия, – отозвалась она, отправляя визитку в карман. – На этот раз я ваш номер не потеряю, он для меня очень ценен. Сразу же занесу его в мобильник. Я еще раз попрошу вас подвезти меня.

– Хорошо.

И они простились.