Текст книги "Дивеево. История места и святынь. Наставления святых. Современная жизнь"

Однако самой Е. А. Ушаковой все это стоило очень дорого. Получив в управление общину, в которой ничего не было, кроме 13 тысяч рублей долга, а духовная и нравственная сторона пошатнулись от раздвоения сестер на два лагеря, Елисавета Алексеевна заболела. Немного оправившись, она поехала в Нижний Новгород к Владыке, чтобы отказаться от настоятельства – но тот, видя положение дел общины, советовал ей потерпеть и не отказываться. Таким образом, Елисавета Алексеевна должна была смириться с тем, что поставлена во главе Дивеевской обители самим Провидением.

Однажды святой старец Серафим сказал сестре Варваре Ивановне: «Видела ли ты, матушка, коноплю? Конопля вещь хорошая, преполезная конопля, матушка! Вот и у меня в Дивееве-то девушки, что конопля хорошая! А когда ее полют-то, радость моя, чтоб лучшая была, посконь-то и выдергивают, матушка! Вот и помни, у вас то же будет! Как пополят да выдернут всю посконь-то, более, еще выше поднимется да краше зазеленеет! Ты это помни, это я тебе говорю!» Так выразитель Преподобный предрекал будущее Дивеевской обители.

Елисавета Алексеевна явилась именно той самой, двенадцатой по счету начальницей, во время правления которой, как предсказывал старец Серафим, монастырь должен был окончательно устроиться. 6 марта 1862 года по указу Святейшего Синода архимандрита Черняева монастыря Тамбовской епархии Германа Елисавета Алексеевна приняла постриг в монашество и сделала это в честь равноапостольной Марии Магдалины. 14/27 марта 1862 года, в день празднования Феодоровской иконы Божией Матери, новопостриженная монахиня Мария была возведена в сан игуменьи святителем Феофаном (Говоровым) в Тамбове. За 18 лет до этого именно Феодоровской иконой, почитавшейся в роду Ушаковых, благословил ее отец на иноческий подвиг.

Одним из первых дел, за которое взялась игуменья Мария, было возобновление строительства Троицкого собора на месте, указанном великим старцем Серафимом. Еще до официального открытия монастыря, в 1860 году были вновь заготовлены материалы и начаты работы. Надеясь получить на постройку собора деньги, мать Мария в 1864 году отправилась в Москву и Петербург и была представлена митрополиту Филарету. В письме к обер-прокурору Святейшего Синода А. П. Ахматову Святитель отозвался об игуменье Марии следующим образом: «Письмо сие представит вашему превосходительству Дивеевская игумения Мария, старица, по выражению апостольскому, кроткого и молчаливого духа. Удостойте ее вашего внимания. Она хочет искать помощи христолюбивых для построения храма, начатого прежним руководителем сего общества Иоасафом в размерах не по силам обители. Говорят, что в руках Иоасафа были для сего немалые средства, но в руках его и остались. Сомнительно, чтобы игумения Мария получила в сем деле довольный успех, потому что благорасположенные к прежней Дивеевской начальнице Гликерии предубеждены против ее преемницы, не зная истины происшествия. Истина же в том, что добрая Гликерия управляема была не мирными сестрами, а добрая Мария сохраняла положение спокойное, страдательное и терпеливое».

Эта поездка не увенчалась особым успехом. Однако, с 1865 года неспешная постройка собора продолжилась и без больших пожертвований, но с твердой верой в помощь святого старца Серафима. На территории монастыря появился собственный кирпичный завод. Наружное строительство собора закончили в течение десяти лет. Нижегородский епископ Иеремия освятил храм во славу Живоначальной и Животворящей Троицы, но ранее планировалось произвести это в честь иконы Божией Матери «Умиление». Однако при воздвижении креста над собором вились в вышине три белых голубя и три журавля, и это было принято как подтверждение правильности решения епископа Иеремии.

Игуменья Мария, благоустраивая монастырь, сразу же обратила внимание на святые места Дивеевской обители. В частности, канавку Пресвятой Богородицы, в которую еще при Иване Тихоновиче бросали мусор, теперь чистили, посыпали желтым песком, а от мостов и переходов избавились. На том самом месте, где с согласия преподобного Серафима находилась мельница-питательница, которую Толстошеев в свое время переместил на хоздвор, была выстроена часовня. У алтаря Казанской церкви были приведены в порядок могилы преподобных первоначальницы Александры, Марфы и Елены, столь дорогие для сестер. Сложенная над местом упокоения матушки Александры гробница имела плачевный вид из-за наполовину обрушившейся со временем кирпичной кладки. Игуменья Мария поставила над ней маленький памятник из кирпича, в виде часовни. У Казанской церкви была расположена келья матушки Александры. В ней она жила, в ней же и скончалась. Чтобы ее сохранить, было принято решение обнести ее двухэтажным корпусом, наподобие футляра, что и сделали в 1886 году. В келье бережно хранились личные вещи матушки Александры.

Служба в монастыре справлялась полностью по уставу. Главным считалось послушание, оно ставилось выше поста и молитвы. Каждый день монахини в обязательном порядке посещали все до единой службы, проходившие в монастыре, а в дополнение к этому дома непременно вычитывали по три кафизмы Псалтири. Возраст не играл никакой роли, от послушаний не освобождался никто. До достижения сорокалетия в мантию не постригали.

При игуменье Марии в обители было возведено более тридцати корпусов разного вида и величины, большей частью в два этажа и крытых железом. В основе своей там располагались мастерские. Как правило, сестры жили в тех же корпусах, где проводились послушания. Наладить быт и разобраться с продовольствием удалось с Божьей помощью к 1864 году.

В 1885 году была окончена постройка начальнического корпуса. В нем располагались архиерейские и игуменские покои, административные помещения монастыря, канцелярия и жили сестры, трудившиеся на этих послушаниях. На замену старой трапезной, которая сгорела в 90-е годы XIX века, была выстроена новая, с церковью во имя святого благоверного князя Александра Невского.

1893 год дал начало строительству колокольни. Новый архитектор обнаружил, что колокольня стоит с наклоном, и тотчас сообщил об этом матушке игуменье, на что она ответила: «Видно, так батюшке отцу Серафиму нужно!» Она верила в то, что выйдет от него распоряжение для пользы обители и славы Божьей. Уже после упомянутый наклон был признан целесообразным из-за того, что Дивеево располагалось на склоне. В итоге колокольня была достроена без происшествий.

За стенами монастыря располагались дворянская гостиница, а также гостиница для простого народа. Также там были пять домов для священников и диаконов. Каждый дом был обустроен более мелкими строениями и садом. Тут же находился конный двор с кузницей.

При монастыре служили один диакон и три штатных священника, получавшие скромный доход, но имеющие право пользоваться всем жизненно-необходимым, что находилось на территории монастыря.

Большое количество сестер приходило в хор. Их пение, доведенное до высокой степени совершенства, поражало знатоков, но особенно выделялись распевы, присущими только дивеевским сестрам. Из хорового пения не «выпадал» ни один голос. Любые службы, будь то праздники или будни, отправлялись благоговейно и торжественно.

В начале ХХ-го века Серафимо-Дивеевский монастырь представлял из себя духовно крепкое и многолюдное (более 1000 человек) место. Все, кто был знаком с Матушкой игуменьей, глубоко ее почитали, а сестры нежно любили. Она была украшена редчайшей наградой – четырьмя наперстными крестами, за свои неустанные труды в созидании обители. Девять лет она была казначеей, два года настоятельницей и сорок два года игуменьей – Матушка Мария (Ушакова) усердно послужила во славу Царицы Небесной и батюшки Серафима. Чудо ее жизни и ее дел – это сама Дивеевская обитель, ставшая духовным центром России.

Вот как описывала его в своих мемуарах монахиня Серафима (Булгакова): «Храмов в монастыре было девять.

1. Теплый собор во имя Св. Троицы с приделами во имя иконы Божией Матери „Умиление“ и в память преподобного Серафима. На хорах еще два придела во имя иконы Божией Матери „Владимирская“ и в память обретения главы Св. Иоанна Крестителя.

2. Тихвинская деревянная церковь (построена Иваном Тихоновым) с приделами Всех святых и Архангела Михаила.

3. Под Тихвинской была церковь в честь иконы Божией Матери „Утоли моя печали“. После разгона монастыря там устроили мельницу, и осенью 1928 года весь храм сгорел.

4. На кладбище была церковь Преображения.

5. В богадельне (так называемой старой больнице) был Домовый храм в честь иконы Божией Матери „Всех скорбящих Радосте“. Главный вход в него был со стороны канавки, а с севера и с юга были двери в жилые коридоры. В две келии, примыкавшие к алтарю, выходили даже окна, так что больные старушки могли молиться прямо у себя в келиях. В этом храме и совершалась в 1927 году, на Воздвиженье, последняя всенощная, когда произошло прощание сестер.

6. В игуменском корпусе был домовый храм равноапостольной Марии Магдалины. <…>

7. Кроме того, в трапезной был храм в память Великого князя Александра Невского. Там служили большей частью зимой, поскольку храм Тихвинской иконы Божией Матери был тесен и душен. Ранее на этом месте стояло сельское кладбище. Кладбище перенесли за монастырские постройки поближе к Сарову. Монастырское же кладбище занимало юго-восточный угол канавки, располагалось вокруг храма Преображения.

Еще было два Рождественских храма во имя Спасителя и Божией Матери. Пристроены к Казанской церкви еще при отце Серафиме.

Стало быть, храмов насчитывалось девять, а престолов – пятнадцать. Под все престольные праздники за малой вечерней служился параклис Божией Матери и утром бывало водоосвящение. На престольные праздники образу Божией Матери „Умиление“, 28 июля, и в день памяти преподобного Серафима, 19 июля и 2 января, а также на день основания обители, 9 декабря, день Зачатия праведной Анны, после поздней Литургии обязательно совершались крестные ходы по канавке с пением параклиса Божией Матери „Многими содержимь напастьми“. Накануне 9 декабря бывала торжественная всенощная празднику иконе Божией Матери „Умиление“ и преподобному Серафиму. За всенощной читался акафист пополам: Царице Небесной – Благовещению с 1 по 6 кондак и икос и с 7 по 12 – преподобному Серафиму. Иконе Божией Матери „Умиление“ существует особая служба, составленная митрополитом Серафимом Чичаговым. Кроме того, на праздник Живоносного Источника был крестный ход внутри обители за канавкой, а на преполовение – вокруг обители за оградой.

Духовенство монастыря почти все было из рода отца Василия Садовского. <…> Ежедневно Служба утром (кроме Великого поста) начиналась: ранняя обедня в 5 часов и поздняя в 6 часов (в разных храмах). <…> Вечером в половине пятого всегда неопустительно, кроме только Пасхальной недели, читалось данное преподобным правило: 12 избранных псалмов, помянник и по 100 поклонов Спасителю, Божией Матери и преподобному, затем маленькое правильце и, конечно, поминали благодетелей.

Великим постом служба начиналась в 4 часа утра: утренние молитвы, полунощница, заутреня, часы и преждеосвященная Литургия. В 3 часа дня на 1-й неделе и в 4 часа в остальные читалось Великое повечерие с канонами, потом сборный акафист и обычное правило. После повечерия читалось поучение.

Вечерние молитвы всегда творили, собравшись по корпусам. После обеден служили молебны и полные панихиды, и батюшки ежедневно шли служить панихиды по всем пустынькам, и в Ближней пустыньке преподобного полагался молебен. <…> По вечерам все ходили по канавке (а кто на послушаниях – когда сможет) и читали полтораста раз „Богородице Дево, радуйся“. На каждый десяток читали „Отче наш“ и поминали живых и умерших.

1 октября, на Покров, вечером после заутрени всем монастырем молились полтораста раз в церкви. Так же молились постоянно и по корпусам за живых и за умерших и при всякой нужде. Это было самое обычное постоянное правило.

Под двунадесятые праздники усердствовавшие собирались молиться на всю ночь в церковь. Под Крещение ставили в церкви чашу с водой и, когда молились перед ней в 12 часов ночи, всегда видели, как вода на один момент вся как бы закипала. Также всегда собирались молиться после обедни до малой вечерни в субботу Светлой недели, перед закрытием Царских врат.

На клиросное и церковное послушание ставили только девушек»,[55]55
  Серафима (Булгакова), мнх. Воспоминания // Преподобный Серафим Саровский и Дивеевская обитель. М.: «Отчий дом», 2011.


[Закрыть] – так, как велел некогда преподобный Серафим своим «мельничным сиротам».

Из воспоминаний монахини Серафимы

В воскресенье вечером обязательно бывал акафист преподобному Серафиму на распев вместо 2-й кафизмы на заутрени. Некоторые видели, как во время пения акафиста преподобный покрывал певчих своей мантией.

На территории монастыря действовали разные мастерские. В литографической занимались фотографией, резьбой, переводом гравюр на различные материалы, в рукодельной искусно вышивали гладью и золотом на разных тканях, также были живописная и переплетная мастерские. Именно мастерские приносили главный доход монастырю.

Иконы писались не только для украшения храмов самой обители, но и на заказ, для иконостасов других церквей. Также по заказам литографировали разные бланки. У главных ворот монастыря находились иконная лавка и караулка.

Послушники выпекали хлеб и просфоры, занимались производством свечей, ткали и шили, а также производили многое другое, и таким образом удовлетворяли различные монастырские нужды. Также монахини шили рубашки для саровской братии, до 400 штук ежегодно. Хозяйственные послушания занимали большое количество корпусов, в которых полным ходом занимались и мельничными работами, и стекольным производством, и погребным, заключающимся в поддержании порядка в монастырских погребах, где хранились запасы еды и кваса. Существовали также красильно-малярное, садовое, огородное послушания. При монастыре был большой фруктовый сад, где в большом количестве росли яблони и разные ягоды. Сестры прививали яблони и ухаживали за деревьями, и делали это исключительно сами, как и большую часть работ на своей мельнице и в поле. В обители была устроена водокачка, снабжающая достаточным количеством воды монастырь и бани. Часть воды уходила в просфорню, трапезную и богадельню.

В отдельных корпусах были расположены: богадельня для престарелых сестер и хронических больных, больница, зубоврачебный кабинет. Также при монастыре располагался действующий приют для девочек, большая часть из которых были сиротами. В приюте их обучали священники, а дивеевские сестры преподавали духовное пение и учили рукоделию.

Монахиня Серафима (Булгакова) вспоминала: «Корпусов в монастыре было очень много, кажется, больше 66, несколько полукаменных, а большинство деревянных. До 60-х годов сохранился один корпус, поставленный еще при жизни преподобного – первая трапезная.

Сестры жили по послушаниям. В корпусах обычно помещались мастерские и жилые кельи. Кто где работал, там и жил. В монастыре была большая живописная мастерская. В ней сестры не только писали иконы, но и заготовляли доски, золотили и чеканили. У каждой была своя специальность.

В последнее время создали отдельную иконописную.

Больше 80 сестер жили и работали в литографии. Сами работали на камнях (накалывали), по году подготовляли каждый камень. Печатали на моторе картины. Сушили. Кроме того, переводили картины на белые грунтованные доски и затем их прописывали. Отливали из алебастра фигуры преподобного с медведем и раскрашивали. Делали всякие корзиночки, игрушки. Все это раздавали и продавали в монастырской лавке.

Доски делали в своей мастерской чистодеревщики-столяры – помещались на конном дворе, а в красильном корпусе заготовки грунтовали, так же как и холсты.

В рукодельном послушании шили гладью на пяльцах и вообще вышивали. В портняжной шили одежду для сестер. Портных было несколько. В ризной – шили и чинили ризы, делали цветы, убирали иконы и плели русское кружево на коклюшках. В вязальном – вязали на машинах. В манатейном – пряли из русской овечьей шерсти и ткали манатею, из которой шили ряски и мантии. Специально выделенные сестры шили апостольники и камилавки.

В хлебном корпусе сестры пекли хлеб. На мельнице сами мололи муку. Возле мельницы помещались две житницы. В просфорной – пекли просфоры. Трапезная помещалась в храме святого князя Александра Невского, под трапезной была стряпушечная, где варили пищу.

В свечном корпусе в монастыре делали свечи, а подготовляли воск, промывали, топили и отбеливали в лесу на Ломовке, где был специальный свечной корпус.

Соборницы жили в отдельном корпусе. Им приходилось по ночам караулить по очереди собор, а остальные церковницы жили тут же при своих церквах.

В погребном корпусе жили погребщицы. Под корпусом помещался большой погреб, где хранились капуста, огурцы, грибы. Отдельно была квасная. Там готовили и в погребе под корпусом хранили монастырский квас. В конце зимы, в марте, все погреба набивались льдом и снегом.

В монастыре была своя большая больница и аптека. Врачи были свои же сестры, принимали и лечили там и приходящих крестьян. Был и свой зубной кабинет. Зубы лечили тоже сестры. Было четыре зубных врача. Зубы не только лечили, но делали и протезы.

В саду жили садовницы. Сад был расположен в северо-восточном углу монастыря, а в юго-восточном углу помещалась коровная и находились парники. Там была специальная водокачка. Главная водокачка помещалась у начала Канавки. Оттуда все брали воду, а в некоторые послушания был проведен и водопровод. На водокачке работали свои же сестры.

В молотильном корпусе сестры молотили зимой и убирали хлеб и солому. Молотили цепами. Летом работали в поле. Монастырская земля простиралась на юг, к деревне Рузаново.

В огородном корпусе жили огородницы.

В этих послушаниях, в отличие от мастериц и клиросных, жили трудовые сестры.

Хозяйственными работами ведала благочинная и помощница благочинной, которая наряжала сестер на работу в монастыре, а летом из всех послушаний на покос, на поливку огородов, на уборку хлеба, на рытье картошки, на сбор грибов в лесу и вообще на все работы вне и внутри монастыря. На тяжелые работы назначались в основном молодые. До войны 14-го года косили наемные мужики, а с войны сами сестры.

На конном дворе жили наемные рабочие. Там были всякие мастерские: шорная, слесарная, столярная, жестяная. На конном дворе же стояли монастырские лошади. Жили кучера и работники. За монастырем был свой кирпичный завод.

В монастыре было две своих лавки: бакалейная и мануфактурная. Сестры все могли приобрести, не выходя за ограду. Был специальный лавочный корпус, где жили лавочницы (продавщицы).

Таким образом, монастырь целиком обслуживался сам. Все было внутри обители. Существовало большое, сложное и хорошо организованное хозяйство. Монастырь капиталов не имел, жили своим трудом. Хутора и подворья вносили свою лепту помощи, ведь кроме молодых рабочих сестер было много старых, нетрудоспособных. Кто из них мог, читал в пустыньках Псалтирь, а некоторые уже и того не могли.

У монастырских ворот жили вратницы, которые следили за входящими и выходящими и запирали на ночь обитель.

Была в монастыре и своя баня.

В игуменском корпусе жила матушка-игумения. Там находилась канцелярия. Велся учет всего хозяйства монастыря. Там же помещались кладовщицы, ведавшие вещевыми и продуктовыми кладовыми, и почтарки, которые ходили на почту, приносили и разносили по корпусам письма, деньги и посылки».[56]56
  Серафима (Булгакова), мнх. Воспоминания…


[Закрыть]

Быт и распорядок дня в обители были достаточно суровы; трапеза в монастыре была очень скудная. «В обычные дни раздавали по корпусам кислые щи, больше с черными грибами, квас, капусту, огурцы, черный хлеб. В праздничные дни ходили в трапезную и ели; если три блюда, то квас с рыбой, щи и суп; при 4-х переменах добавлялась еще каша. В тех послушаниях, где имелся свой доход, к трапезе добавляли приварок. Так было принято, например, в таком серьезном послушании, как живописная. В мастерской все силы сестер уходили на работу, и, если бы не добавка, на монастырской пище сестрам не выдержать. И так-то они все выглядели бледными, истомленными, ведь сидели и зиму, и лето без воздуха, да еще при таком напряжении. Трудовые сестры выглядели всегда крепче, здоровее от постоянного пребывания на открытом воздухе, от физической работы.

Работа в мастерских по послушаниям начиналась в 9 часов. В 8 утра после обедни по корпусам все завтракали и пили чай. Варилась картошка. Обедали с 11 до 12. В 3 часа ходили пить чай, а в 5 работа уже кончалась, в половине пятого начинали правило в церкви. Ужинали, кто до, кто после всенощной. Вечером по корпусам была общая вечерняя молитва. Не попавшие в церковь молились дома: Псалтирь, правило, поклоны, акафисты. Ежедневно все сестры ходили по канавке вечером. То была и молитва, и вечерняя прогулка. Спать ложились в 10, ведь утром вставали рано».[57]57
  Серафима (Булгакова), мнх. Воспоминания…


[Закрыть]

Из воспоминаний монахини Серафимы (Булгаковой)

Примечательно, что в монастыре многие жили родами. Так, до самого разгона жили Мелюковы, Путковы и другие из родов первых дивеевских стариц.

Княжна Елена Горчакова в своей книге о Дивеевском монастыре, изданной в Москве в 1889 году, писала: «Постоянных благодетелей обитель не имеет. Бывают такие времена, что в обители нет ни хлеба, ни денег, но старицы не унывают, всю свою надежду они возлагают на Господа, и Господь их не оставляет – неожиданно является помощь и нужды обители удовлетворяются. “В глазах наших каждый день творятся чудеса, – говорили мне матушки игумения и казначея, – самое существование нашей обители есть величайшее чудо. Мы верим, что она была основана о. Серафимом не по его желанию, а по явному изволению Матери Божией, Которая много раз являлась ему во всей Своей славе и избрала это место для прославления Своего имени; Покровительница наша никогда нас не оставит, но всегда защитит и помилует. Сколько раз спасала нас Царица Небесная от хитрых наветов людских и злой клеветы человеческой! И если попускала временно в обители торжество лжи и неправды, мы верим, что все наши скорби, беды и нужды были нам ниспосланы свыше, как испытание и утверждение в вере для наибольшего прославления всемогущей силы Творца и милосердия Его Пречистой Матери. Не знаем, долго ли мы еще будем бороться с материальной скудостью и лишениями всякого рода, но, памятуя слова святого старца Серафима о будущем величии нашей обители, мы предаем себя всецело всеустрояющему Промыслу Божию и с сокрушенным сердцем, в полном смирении и сознании своей немощи, надеемся на Его благость и беспредельное милосердие”. Таковы чувства не только двух руководительниц и прочих стариц Дивеевской обители, но и тех сестер, которые поступили в монастырь в последнее время и только по преданию и по рассказам некоторых престарелых инокинь, знавших о. Серафима лично, сохраняют в сердцах своих память о его трудах, чудесных исцелениях и святой подвижнической жизни, венцом которой явилось явное избрание его Матерью Божиею для устроения по Ее святой воле их обители».[58]58
  Сайт Свято-Троицкого Серафимо-Дивеевского женского монастыря https://diveevo-monastyr.ru/en/articles/pervaja-diveevskaja-igumenija-marija-ushakova/


[Закрыть]

«Святитель Феофан Затворник, посвящавший матушку Марию в сан игумении, писал ей позже: „Предпострадавши, как угодно было сие Господу, потрудились Вы потом благоплодно в устроении обители и по внешности, и по внутреннему чину. И Господь благословлял и благословляет труды сии. Слава и благодарение богатому Его милованию Вас! Вы – обожженный вначале кирпич. А такие кирпичи долго служат, хотя бы пришлось им лежать в воде. Поминаю об этом, что надежда на долголетие небезнадежна. Желаю паче всех, чтоб Вы прочее насладились покоем и миром душевным, смотря на то, как преуспевает под Вами обитель Ваша по прочно установившимся при Вас порядкам и правилам“. В знак своего благословения святитель Феофан неоднократно присылал дивеевской игуменье иконы своего письма.

Игумения Мария, пройдя путем многих скорбей, стала хранительницей бесценного сокровища – мира Божия и своим мирным сердечным устроением умиряла души других людей. По словам преподобного Серафима, пребывая в мирном устроении, то есть с совестью благою, человек этим путем переходит и в премирное, когда его ум созерцает в себе благодать Святого Духа, по слову Божию: в мире место Его (Пс. 75, 3)».[59]59
  Там же.


[Закрыть]

Архимандрит Сергий (Тихомиров) писал об игуменье Марии: «На лице у нее – одна доброта. Так мило и добродушно улыбается! И, однако, как говорят, правит она своей обителью с ее громадным хозяйством!.. Достаточно, чтобы она сказала провинившейся сестре: “Как тебе не стыдно!», – и та уже наказана и вразумлена!..».

«Твердо веря в святость старца Серафима, игумения Мария дожила до его прославления в 1903 году и, как ей было предсказано, через год после этого упокоилась о Господе в возрасте 85 лет. Скончалась она 19 августа/1 сентября 1904 года и была похоронена за алтарем Троицкого собора на линии главного престола в трех-пяти метрах от его стены. Над ее могилой была устроена большая часовня, в которой ежедневно служились панихиды».[60]60
  https://diveevo-monastyr.ru/en/articles/pervaja-diveevskaja-igumenija-marija-ushakova/


[Закрыть]