Текст книги "Другая жизнь оборотня"

Глава 5

Комната оказалась пустой, но я услышала доносящиеся из ванной голоса.

– Надо вызвать полицию, – произнес баритон.

– Герман, придумай что-нибудь! – воскликнула Луиза.

– Не могу, – сказал врач. – В случае внезапной подозрительной смерти необходимо известить представителей закона.

– Ясно же, что у него инфаркт. О какой подозрительной смерти ты говоришь?

– Лу, диагноз так не ставят.

– Герман, – всхлипнула владелица дома, – неужели ты забыл, сколько добра тебе Витя сделал?

– Конечно, помню.

– Кто тебя из истории с наездом выручил?

– Шкодин.

– Твой черед мне руку помощи протянуть.

– Лу, я благодарный человек. Но…

– Что?

– Существует утвержденный порядок действий. Я могу лишиться работы в случае нарушения инструкции.

– Если бы не Виктор Маркович, ты бы сейчас улицы подметал! – воскликнула Луиза.

– Навряд ли, – возразил Герман.

– Надо же, как ты заговорил… Ты же знаешь, что будет, если полиция прикатит.

– Если у него инфаркт, тебе нечего опасаться.

– Ох, нас опять полоскать станут… Пожалуйста, давай решим все по-тихому, увези тело. Тебе же Витя помог.

– Ну сколько можно вспоминать одно доброе дело? Я не могу нарушать инструкцию.

– Убирайся!

– Дорогая, не нервничай.

– Пошел вон, подонок! Тебя из такого дерьма вытащили, а ты…

– Единственное, что я могу для тебя сделать, это посидеть тут часа два, подождать, пока гости разъедутся, и уж тогда сообщить куда следует. Дам тебе время прийти в себя, и круг тех, кто может проболтаться о проклятии синей комнаты, сократится. Я прекрасно к тебе отношусь и не хочу, чтобы у Антона опять начались неприятности.

– Немедленно исчезни из моего дома!

– Я благодарный человек, помню добро, что мне сделал Виктор. Луиза, не бросай в проверенного друга камни.

– Провались сквозь землю!

– Ну, ну, родная, я понимаю, что слишком много проблем свалилось на твои хрупкие плечи в последнее время. Поступим так. Я спущусь в столовую, отвлеку твоих гостей, дурака Степана, предложу всем прогуляться к озеру. Потом скажу, что у тебя разыгралась мигрень, провожу всех и вызову Серапионова.

Раздался звук шагов. Я метнулась к большому шкафу и влезла внутрь. Спустя короткое время послышался стук двери. Луиза зарыдала и стала причитать вслух:

– Герман подонок, мерзавец… Господи, за что? Почему ты меня так наказываешь? Витя, зачем ты ушел? Что за глупость придумал с завещанием? Мне ты никогда не говорил об этих людях. Дорогой, ответь! Вернись ко мне! Вернись!

Раздался цокот каблуков, я тихонько выдохнула. Так, Луиза уходит, я смогу выбраться из гардероба и покинуть помещение…

Раздался скрип, створки шкафа внезапно распахнулись, и я увидела красное, опухшее лицо хозяйки дома. Та, конечно, тоже меня заметила. Да и как можно не увидеть женщину, стоявшую внутри шкафа с пустыми вешалками? Спрятаться мне было решительно негде.

Луиза взвизгнула.

– Вы кто?

Я глупо заулыбалась.

– Здрассти. То есть простите, мы уже виделись… Не узнали меня? Я Даша Васильева, ваша гостья, упомянутая в завещании господина Шкодина.

– Вы слышали наш разговор с доктором, – прошептала Луиза.

– Да, – призналась я, – случайно.

Хозяйка дома провела ладонью по лицу.

– Значит, вы знаете, что случилось.

– Если я правильно поняла, Олег Феоктистов, муж Ларисы, внезапно скончался от инфаркта, – осторожно ответила я. – Герман Львович собрался сообщить о его кончине в полицию, а вы против.

Вдова прижала руки к груди.

– Пожалуйста, не говорите никому о происшествии.

– Не скажу, – пообещала я. – Но вы не сможете сохранить смерть Матвея в секрете. Ларису пока обманули, она полагает, что супруг в обмороке, но в ближайшее время она захочет посмотреть на мужа, и правда вылезет наружу. Врач на самом деле обязан предупредить представителей закона о подозрительной смерти.

– У него случился инфаркт! – топнула ногой Луиза. – Я сама врач и сразу поняла, что к чему.

– Вы кардиолог? – уточнила я.

– Акушер-гинеколог, – прозвучало в ответ. Затем вдова затараторила: – И что? Я училась в мединституте, обладаю всеми базовыми знаниями. Герман, мерзавец, помочь не хочет, а Витя его из дерьма вытащил. Дурак тогда работал в селе Фрулино, в пятнадцати километрах отсюда. Поликлиника там была – одно название, изба с тремя комнатами и два доктора. Зоя Филиппова да сам Герман. Зима на дворе стояла, холод, гололед. Под Новый год Зойка взяла отпуск и укатила к родственникам в Белоруссию, Леонов один остался. Буду честной: он не пьяница, никто его под забором никогда не видел, даже запаха алкоголя от него не исходило, он ведет здоровый образ жизни, по утрам бегает, на службу на велосипеде ездит, мяса не ест, не курит. Ужасный зануда! Наверное, потому он холост. А теперь представьте картину: первое января, девять утра, вся прислуга из нашего дома отпущена, в особняке только семья и десять близких друзей, все спят. Раздается звонок в дверь, я просыпаюсь, открываю и вижу Германа. Руки у него трясутся, губы белые. Стоит и шепчет: «Лу, я человека убил». И разит от него алкоголем на три метра. Я бегом к мужу, растолкала его, Витя вниз, давай Германа расспрашивать, что случилось. Тот рассказывает… Тридцать первого он в полночь выпил бокал шампанского – позволил себе в праздник расслабиться. Думал, все гуляют, никому врач не понадобится. Включил, кретин, телевизор, а там все счастливые, веселые, серпантин кидают, жрут, рассказывают о своих успехах. Звезды друг друга перебивают, хвастаются: один машину купил, другой квартиру, третий женился, четвертый отцом стал. И схватила Леонова зависть в свои когти: у всех дела в уходящем году просто отлично складывались, люди денег горы заработали, на будущие двенадцать месяцев планов громадье, а у него сплошной облом – живет в убогом доме, удобства на улице, зарплата меньше, чем лапы у таракана, никаких перспектив, ни жены, ни детей… Взял дурак бутылку водки и скушал всю.

– Вот бедняга, – пожалела я врача. – Ну зачем он поверил знаменитостям? Те никогда правды не расскажут, при самой плохой погоде со счастливой улыбкой на камеру о своей распрекрасной жизни вещают.

– А тут, как назло, звонок из деревни Пирогово, что неподалеку от поликлиники, где сильно поддавший Герман Львович у телевизора сидел. Срочно понадобился врач теще местного фермера, – продолжала рассказ Луиза. – И что делать? Сказать: «Пардоньте, я нажрался, не могу приехать»? Невозможно. Идиот намешал какой-то похмельный коктейль, ввел себе в вену, взбодрился, сел за руль и покатил. Зима, гололед, темнота… В общем, на окраине села он сбил женщину. Когда понял, что кого-то крылом задел, хмель из него вмиг испарился. Вылез из колымаги, наклонился над бабой, думал, та жива, просто испугалась, ну, руку в самом худшем варианте сломала. Ан нет – увидел труп. И что же наш Гиппократ сделал? Запихнул мертвую женщину в свой драндулет и привез к нам.

Глава 6

Я ужаснулась.

– Дикий поступок. И как только это ему в голову взбрело.

Луиза села в кресло.

– Виктор и раньше несколько раз выручал Германа. Мой муж был очень сострадательным человеком. А уж сколько докторишка денег нам задолжал!

Шкодина стиснула кулаки.

– Попытайтесь меня понять. И я, и Виктор Маркович медики. Успешные, всегда много зарабатывавшие. Ведь акушер-гинеколог никогда без куска хлеба не останется, ему в любом месте работа найдется. У нас всегда дом был полная чаша – дочь красавица, сын умница, материальный достаток, психологический комфорт. А у Леонова ничего… комнатенка съемная, ни жены, ни детей. Мы с супругом всегда в Москве работали в престижных больницах, потом свою клинику открыли. Герман же в сельской местности бабушек-дедушек лечил, зарплата у него – кошкины слезы, перспектив на повышение ноль, дополнительных заработков нет. Местные благодарные пациенты своему врачу могут лукошко картошки принести или, что уж совсем апофеоз, – десяток яиц. Нам с Витей даже порой неудобно было за свое благополучие. Хотя кто виноват, что врач Леонов, окончив институт, не совершенствовался в профессии, не пытался найти прибыльное место?

Луиза начала загибать пальцы.

– Витя ему квартиру отдельную выбил, продукты регулярно отправлял, Герман у нас постоянно вечерами сидел. Когда в Хотьково построили крупный медцентр, а мелкие больницы вроде той, где он работал, закрыли, Виктор Маркович на нужные кнопки нажал, Леонова заведующим терапевтического отделения сделали. А диссертация его кандидатская? Витя ему ее за месяц написал. И знакомыми влиятельными гаденыш у нас в доме обзавелся. К мужу в гости чиновники из Минздрава ездили, профессура, знаменитости всякие, а Герман за столом сидел, в разговорах с великими на равных участвовал. Правда, иногда такую чушь нес! А нам-то неудобно было за свое счастье, мы-то себя не пойми почему виноватыми перед дураком чувствовали, то ему на день рождения машину подарим, то вообще изо всех сил бедненькому помогаем. И чем это обернулось? Как он сейчас со мной говорил, когда я его попросила полицию не вызывать? «Не имею права нарушать инструкцию»… Следовало мерзавцу так же сказать, когда он с мертвой бабой сюда примчался, на пороге плакал, умолял ему помочь. И ведь муж все уладил.

– Как? – удивилась я.

Луиза горько вздохнула.

– Не спрашивайте, рассказывать сил нет. Виктор Маркович близкого друга подключил, тот сделал так, что Герман оказался вовсе ни при чем. Знаете, как мне хочется про ту историю рассказать? Вот прямо сейчас спуститься в столовую и при всем честном народе ее выложить! Но сделать это я не могу. И не потому, что я интеллигентный человек, а потому что Герман, мерзота, меня, жену своего благодетеля, в клевете обвинит. Сделает глаза удивленные: «Я? Наехал на тетку? Ну-ка проверьте документы ГАИ, поднимите заявления о пропавших… Есть хоть какой-нибудь документ, подтверждающий слова Луизы?» А ведь и правда нет бумажек. Женщина та, судя по ее виду, бомжиха была из тех, что из деревни в деревню ходят и побираются.

Луиза выдохнула и замолчала. Я попыталась ее успокоить.

– Это хорошо, что Герман Львович отказался вашу просьбу выполнить.

– Да ну? – скривилась Шкодина. – Почему же?

– По двум причинам, – ответила я. – Первая. Вы теперь знаете, что на Леонова рассчитывать нельзя, ради вдовы покойного благодетеля он не станет нарушать правила. Я не хочу обсуждать вопрос, нравственно ли обходить закон, покрывать того, кто наехал на бродягу. Но ваш муж ради Германа рискнул своей репутацией. Если бы правда о том наезде вылезла наружу, у Виктора Марковича могли бы возникнуть большие неприятности, но Шкодин не думал о себе. Герман Львович же отказался ради вас совершить нарушение. Хотя вы никого не убивали.

– Конечно, нет, – подтвердила хозяйка. – У Феоктистова был инфаркт.

– Вторая причина, – продолжала я. – Оказав вам сейчас услугу, Герман Львович мог бы начать вас шантажировать. Например, стал бы вам частенько говорить: «Я не сообщил в полицию о подозрительной смерти гостя, прикрыл тебя, ну-ка, в благодарность за это…» – и дальше перечень того, что вы сделать должны.

– Я не подумала об этом, – пробормотала Луиза, – а ведь вполне возможен такой поворот событий.

Я обрадовалась: Шкодина успокаивается и уже способна воспринимать здравую речь.

– Не надо бояться полиции, пусть кто-нибудь приедет. Сделают вскрытие, убедятся, что ваш гость ушел на тот свет вследствие инфаркта, и все.

Луиза встала.

– Вы правы. По логике вещей необходимо вызвать полицию, ко мне не будет претензий со стороны властей. Но у Антона опять возникнут неприятности. Мне его очень жаль!

Хозяйка вынула из кармана телефон, постучала пальцем по экрану и отдала мне.

– Читайте. Думаю, одних названий статей хватит, чтобы понять суть проблемы.

Я взглянула на мелкие буковки. «Смерть в доме колдуна», «Таинственная гибель людей с амулетом Шкодина», «Комната-убийца», «Смертельная помощь Антона Шкодина».

– Что это?

– Сначала травлю моего сына начала местная пресса, потом подключились Интернет и СМИ. Я отлично понимаю, что кампанию против Тоши ведет Никита Робертович Серапионов, начальник местной полиции, – пустилась в объяснения Луиза. – Мы с вами находимся в синей гостевой. Это ее журналюги с легкой руки репортера, подписывающего свои «шедевры» именем «Александр Сергеевич Пущкин», называют «комнатой-убийцей».

Я опешила. Луиза потерла щеки ладонями.

– Попробую объяснить. Антон гомеопат, лечит людей травами. И поверьте, о лекарственных растениях он знает все и даже больше. Если хотите, покажу вам его кабинет с уникальными книгами. Тоша выучил латынь, старославянский, древнегреческий, чтобы читать старинные манускрипты. Он ездит по монастырям, у него есть доступ в тамошние библиотеки. Монахи испокон веков лечили людей травами, у них есть потрясающие рецепты. Возьмем подагру. Сколько страданий она людям приносит! Обычные врачи выписывают лекарства по особой схеме, и у человека через некоторое время после их приема возникают проблемы с печенью. А подагра-то не уходит, затаивается, регулярно когти в жертву вонзает. Антон же за полгода избавляет больного от мучений навсегда. Единственная неприятность: пожизненное соблюдение диеты. Ну тут уж вам выбирать: или не едите сыр рокфор, или не можете стоять, ходить, сидеть. Другой пример. Кое-кто из моих рожениц не нуждается в эпидуральном наркозе и не испытывает боли при схватках, потому что они за четыре месяца до появления на свет малыша начинают пить капли, приготовленные Антоном, вот и нет у них никаких неприятных ощущений. Лекарственные травы, ягоды, даже грибы сын выращивает сам, ничего не покупает. У нас за домом шеренга оранжерей, теплиц. Тоша дружит с отцом Савватием, тот живет в обители, которая находится в глухом лесу, а Савватий знает, как что и когда собирать-сушить. Я-то, наивная, думала, что надо просто пойти в лесок, нарвать там ромашек и чай заварить. Но Антон мне объяснил, что важен даже час, когда растение срезаешь. Вот, скажем, борщевик…

– Он же ядовитый, – удивилась я, – так обожжет кожу, что не обрадуешься.

– В капле лекарство, в чашке яд, – улыбнулась Луиза. – Да, борщевик нельзя трогать голыми руками. И если вы сорвете его у дороги вблизи деревни, ничего хорошего не ждите. А растение это удивительное. С его помощью можно бесследно убрать рубцы на коже. Но! Срезать стебель нужно с пяти до шести утра. А вот корень его, который тоже помогает при разных болезнях, выкапывают в полночь.

– Почему? – удивилась я.

– Потому что в это время он набирает наибольшее количество лекарственной энергии, – объяснила Луиза.

– Я думала, что Антон Викторович психоаналитик, во время завтрака Нина сказала, будто он оказывает Степану Андреевичу психологическую помощь.

– Да, именно так, – кивнула моя собеседница, – Тоша снимает сглаз, порчу, отгоняет негативную ауру.

Я втянула голову в плечи. Ну вот… А ведь до сих пор все нормально было: Антон Шкодин знающий гомеопат, опытный врач, и вдруг – чистка кармы и тому подобное.

Луиза не заметила, что у меня резко изменилось настроение.

– Больных сын принимает в нашем медцентре. И до того момента, как Дуська Фигова устроила в Интернете Тоше антипиар, запись к нему была на три месяца вперед. Народ его кабинет штурмовал! Сейчас клиентов стало намного меньше. Если поганая журналистка услышит про очередную смерть…

Луиза замолчала.

– Очередную смерть? – повторила я. – В доме еще кто-то умер?

Шкодина села в кресло и закинула ногу на ногу.

– У сына узкий круг пациентов, отношения с которыми… ну… Нет-нет, я не хочу сказать приятельские, ведь первое правило врача: никогда не дружи с больным, иначе ты его нормально лечить не сможешь. У Антона есть… скажем так, постоянные пациенты, которые посещают его в течение многих лет раз в месяц. У большинства объективно плохое здоровье, люди живут за счет микстур и таблеток сына. Но кое у кого непорядок в голове. Например, у Степана Андреевича. Свихнулся Богатов на почве денег, коих у него немерено. А вот жены у Богатова нет. Каждый раз, приехав к нам и избавившись от очередной истерики, Степан начинает ныть: «Хочу жениться, а не получается».

– Обычно вокруг обеспеченных мужчин невесты роятся тучами, – удивилась я.

– Рядом со Степаном тоже полно бабенок разного возраста, – усмехнулась Луиза. – И он периодически находит себе подходящую невесту. Но что выясняется через короткое время? Потенциальная супруга – колдунья. Или у нее мать-бабка-сестра ведьма. Богатова сживают со свету, делают ему обряды на смерть, насылают порчу, хотят, чтобы олигарх сыграл в ящик, а пассия получила бы все его деньги, фабрики, заводы, мануфактуры, пароходы.

– С одной стороны, это смешно, с другой, жалко его, – заметила я.

– Поняв, что на жизненном пути в очередной раз попалась пособница сатаны, Степан в истерике мчится сюда, – продолжала Луиза. – Обычно он селится в синей комнате, где мы сейчас находимся. Гостевая отведена для пациентов Антона. У некоторых из них, вроде Богатова, проблемы с головой. Но есть, например, женщина, которой назначен двухсуточный курс капельниц. В таких случаях мы госпитализируем пациентов в наш медцентр, однако Наташа, одна из первых больных сына, много лет к нему ходит, для нее у нас созданы особые условия. Большого скопления народа в нашем особняке не бывает. Если и прикатят приятели, то вечером назад в Москву возвращаются. И спален для гостей всего четыре, по большей части они пустуют. Синяя гостевая пятая, она предназначена для больных, которым разрешено пребывать в особняке. Но сейчас в доме четверо тех, кого Виктор Маркович упомянул в завещании, поэтому синяя спальня занята. Но даже если бы она было свободна, Степан бы там не поселился.

– Постойте… нас четверо, – пробормотала я, – апартаментов для гостей столько же. Почему Феоктистовы оказались в спальне, предназначенной для пациентов? И отчего Богатов не любит эту комнату?

– Вы, наверное, не обратили внимания на то, что в завещании мужа указано пять человек, – пояснила хозяйка, – но Вера Хватова вчера не приехала. Хотя она собиралась к нам, даже сообщила номер своей машины, чтобы охрана ее в поселок впустила. Я для нее приготовила угловую комнату, небольшую, ведь Хватова одна, ей было бы там удобно. Остальные-то гости приехали парами. Что же касаемо Степана… Ну… понимаете… У нас весной-летом случились очень неприятные истории. Пошел сильный дождь, лило несколько суток, крыша дала течь, и мансарду затопило. А там находилась комната горничной Светланы Иосифовны, – она у нас пятнадцать лет работала, членом семьи стала, жила в особняке, никаких родственников не имела. Я ей велела временно поселиться в синей спальне. На следующий день Света стала кашлять. Сначала мы решили, что у нее простуда, в ход пошли мед, чай… Но домработнице делалось все хуже. Мы отвезли ее в наш центр, провели диагностику и выяснили: у нее пневмония. Через неделю, несмотря на интенсивную терапию, она умерла. Все очень переживали ее смерть. Это случилось в мае. Потом Антон, Лена и Миша уехали отдыхать, вернулись в двадцатых числах июня. И где-то через неделю к нам на пару деньков заехал Костров, старый друг Виктора Марковича, они очень давно не виделись. Вечером мы поужинали, поболтали, а утром Эдуард Львович не проснулся – инсульт. Возраст у Кострова был не юный, меня его смерть не удивила. Но неприятных эмоций мы испытали массу. Муж переволновался, ведь он и сам-то был не молод. Мы все жутко переживали из-за смерти домработницы и приятеля Виктора, а через два-три дня после скоропостижной кончины Кострова нам стали звонить знакомые. Я растерялась, потому что они несли чушь типа: «Пусть батюшка освятит ваш дом», «Позовите экстрасенса», «Запишите контакт колдуна вуду, он особняк от черной ауры очистит». Знаете, что оказалось? Некий Александр Сергеевич Пущкин в одной мерзкой газетенке написал, что в доме Шкодиных умирают люди. Пачками! Мол, в прошлом году скончалось шестьдесят пять человек. И все в страшных муках. Статью украшали жуткие снимки, не пойми где взятые. И понеслось! Что ни день, то публикация в Интернете. Это Пущкин изгаляется.

– Почему вы не обратились в полицию? – удивилась я. – Закон о клевете никто не отменял.

Луиза обозлилась.

– Первая заметка в газете была без вранья. И вторая про смерть Кострова тоже. Журналист описал то, что произошло в действительности: два человека с промежутком в несколько недель умерли в доме профессора Шкодина в одной комнате. А потом вдруг появляется публикация: «Александр Сергеевич Пущкин рад представить на суд читателей книгу «Черная аура синей комнаты». Все действующие лица и события выдуманы. Любые совпадения случайны». И далее текст: в поселке живут известный акушер-гинеколог Виктор Маркович Шкодин, его жена Луиза, тоже врач, сын Антон, гомеопат… Понимаете? Журналист использовал наши имена и фамилии, напридумывал невесть чего, книгу напечатали. Наказать его невозможно, потому что автор выдает на-гора книгу, которая, кстати, бесконечна – печатается до сих пор, каждую неделю выходит очередная глава. В последней Антон травит старушку ядом для крыс.

Луиза прикрыла глаза ладонью.

– Адвокат мне объяснил: «Писатель имеет право на фантазию. К именам героев придраться нельзя. Вон у Смоляковой в последнем романе убийца Маша Кузнецова, отвратительная девушка. И что? Теперь все Маши Кузнецовы понесут заявления в суд на детективщицу?» Сообщение о том, что вниманию читателей предлагается литературное произведение, набрано мелким шрифтом, его почти не видно, но оно есть. Остальной текст крупный. Реакция людей вам понятна? Виктор представлен монстром, который совершал ужасные преступления. Я ему под стать – убиваю новорожденных и продаю их на органы. Антон черный колдун, прикидывающийся врачом-гомеопатом, высасывает из пациентов жизнь. Нина – ведьма. Самое страшное место на земле – наша синяя комната, которая пациентов убивает… Противно все это дерьмо пересказывать. Фантазия у автора богатая. Такого насочинял! Но люди-то верят. Мы поменяли городской и мобильные номера, потому что нам стали звонить мошенники, прикидывающиеся батюшками, и за большие деньги предлагали изгнать из особняка все дурное, а также репортеры, жаждавшие взять интервью и сделать фото синей комнаты, затем, конечно, сатанисты и иже с ними, просившие разрешить им провести свой молебен в обители зла, ну и, естественно, сумасшедшие всех мастей. Мне запомнился мужчина, который умолял поселить в синей комнате его тещу, до, как он сказал, «полного результата». Любящий зять был готов щедро заплатить за услугу.

– Откуда люди ваши телефоны узнавали? – изумилась я.

Луиза стукнула ладонью по коленке.

– Мерзавец «писатель» их в своем опусе опубликовал. Причем хитро – последнюю цифру не указал, вместо нее точку поставил. А народ быстро ее подобрал. И ведь опять негодяя нельзя за шкирку потрясти: не целиком номер дал, а лишь его большую часть.

– Ничего себе часть! – возмутилась я. – Без одной цифры.

– Я сказала Юрию Петровичу то же самое, – вздохнула моя собеседница. – Но, оказывается, это за полный номер не засчитывается. Газета отказалась дать нашему адвокату какие-либо сведения об Александре Сергеевиче Пущкине. В редакции наврали, что не знают о нем ничего, он, мол, внештатный автор, рукописи по Интернету им посылает, каждый раз с нового адреса. Ложь, конечно. Когда умер Виктор, «писатель» превратил смерть моего мужа в убийство вампира, которому вогнали в сердце осиновый кол. Когда я об этом узнала, мне, человеку в принципе мирному, впервые за всю жизнь захотелось гада-литератора придушить. Своими руками. И вот новая беда – инфаркт у Феоктистова. Как назло, они с женой были поселены в синей комнате.

– Борис, найди хозяйку! – неожиданно загремел в коридоре бас. – Всех собери в гостиной!

– Негодяй… – прошептала Луиза. – Ненавижу!

Дверь открылась, в комнату вошел невысокий худой мужчина со злым лицом. Увидев Шкодину, он сурово сказал:

– Добрый день, Луиза. Опять у тебя форс-мажор?

– Здравствуйте, Никита Робертович, – подчеркнуто вежливо и на «вы» ответила вдова. – К сожалению, у некоторых людей случаются инфаркты.

– Причину смерти выяснит эксперт, – отбил подачу полицейский. – А ты, значит, в непосредственной близости от покойника устроилась.

– Тело в ванной, – произнесла хозяйка, – вам надо сделать пару шагов влево.

– И зачем было тут сидеть? – протянул Никита Робертович. – Лучше спуститься на первый этаж.

– Не хотела, чтобы кто-то из приятелей случайно зашел сюда и перепугался, – отчеканила Луиза.

– Мы ничего не трогали, – вставила я свое замечание. – Если в ванной есть улики, то они в целости и сохранности.

– Приятно видеть женщину, которая смотрит сериалы, – схамил полицейский. – Ну как, Луиза, зарядилась возле покойного? Поймала его энергию? Или тебя сын-колдун опередил?

Шкодина встала и молча покинула комнату. Я тоже поднялась.

– Вы кто? – спросил полицейский.

– А вы кто? – повторила я его вопрос. И услышала:

– Полиция!

– Отлично. Значит, вы обязаны представиться первым, – напомнила я.

– Ступай вниз, – отдал хамский приказ представитель правоохранительных органов, – да сиди там тихо. Знаю я вас, экстрасенсов, мошенников, воров, обманщиков…

Я, не говоря более ни слова, удалилась. Прошла по коридору до лестницы, трясущимися от злости руками достала сотовый и зашипела в трубку:

– Дегтярев, если ты сию же секунду не сделаешь то, о чем я тебя попрошу, более никогда в жизни не попробуешь ножку ягненка, которую запекает Оксана. Моя лучшая подруга точно для тебя готовить не станет.