Текст книги "Ночной клуб на Лысой горе"

Глава 10

На следующий день вечером, вернувшись домой, Дегтярев показал мне фотографию пожилой женщины.

– Узнаешь?

– Седые кудельки, лишний вес, искусственный жемчуг, – перечислила я. – Это Зинаида Ефимовна?

– Ее фамилия Измайлова, – кивнул полковник. Взял с полки чашку, налил в нее заварку и залпом выпил ее. – Бывшая няня Медведевой живет в Бугайске. В Москву очень давно не ездила. Прекрасно себя чувствует.

– У страха глаза велики, – пробормотала я. – Несчастная Марфа. Отчего она умерла?

– В желудке девушки обнаружено вещество, название которого я не могу даже по бумажке прочитать, – вздохнул толстяк. – Этил метил, фосфат бомат… как-то так. Оно безобидно. Имеет приторный вкус.

– Когда ты предложил Марфе положить в чай мед, который поможет ей справиться с кашлем, она ответила: «И так очень сладко», – вспомнила я.

– Вопрос: где она этого фосфата нахлебалась?.. – начал Дегтярев и замолчал.

Я повернулась к холодильнику.

– Ну, продолжай.

Дегтярев не издал ни звука, я обернулась.

Александр Михайлович стоял молча.

– Всем привет! – весело объявила Маша, входя в комнату в сопровождении стаи наших любимцев. – Хочу познакомить…

Полковник кашлянул, и из его ноздрей неожиданно вырвались клубы красного дыма.

– Мама! – взвизгнула Маруська.

Александр Михайлович зашелся в кашле.

Одновременно со звуками изо рта толстяка вылетела туча разноцветных искр.

– А-а-а! – вскрикнул Дегтярев.

Теперь бравого бойца с преступностью окутало темно-синее облако.

Маша молча бросилась под стол, за ней туда же кинулся Хучик. Собака Афина, обладательница слабого мочевого пузыря, от ужаса мгновенно напрудила огромную лужу.

– Поганка, – сказал оконфузившейся псине ворон Гектор, сидевший у нее на спине, и, замахав крыльями, взлетел к потолку.

Поднимаясь вверх, он случайно задел хвостом симпатичного молодого человека, который, войдя вместе с Марусей, скромно стоял в сторонке.

– Зачем приперся? – вопросил Гектор.

Юноша, не ожидавший столь любезного приема, опешил. Дегтярев грозно вопросил:

– Кто это придумал?

Из ноздрей полковника повалили розовые клубы.

– Саша, что с тобой? – удивился Маневин, появляясь в столовой. – Что ты выпил? Кровь зеркального дракона?

– Нет, – ответил Александр Михайлович и снова стал кашлять.

При каждом звуке изо рта толстяка валили разноцветные клубы не то дыма, не то пара, которые тут же медленно поднимались к потолку.

– Офигеваю, – высказался ворон. – Предупреждали тебя, толстый, не ешь много, заболеешь!

Я уставилась на Гектора. Однако он намного умнее, чем я до сих пор считала.

– Я нашел спонсора! – заорал из коридора Гарик. – И модель для съемки! Здрассти, Геннадий. Вот вы все отказали мне в финансировании, так я договорился с другим инвестором. Грызите колени от зависти, не вы прибыль от вложения получите.

Мафи встрепенулась, как всегда, испугалась, что Игорь заберет ее от нас, и бросилась под стол, где уже сидели Маша и Хуч. Мафуся не очень крупная, но крепкая, с сильными ногами. В момент опасности она движется со скоростью пушечного снаряда, сейчас траектория ее полета пролегала, на беду, там, где стоял неизвестный мне юноша. Мафи неслась, не разбирая дороги, и ткнулась пареньку головой под колени. Гость замахал руками, попытался устоять на ногах, но шлепнулся ничком на пол. Мафи пробежала по его спине и спрятала голову под стол. Ее задние лапы и филейная часть с загнутым хвостом остались снаружи. Может, дедушка Мафуси был страус? Иначе почему она считает, что в случае опасности, спрятав башку, останется целой и невредимой?

Вошедший в комнату Игорь споткнулся о ноги незнакомца и рухнул рядом с ним.

– Наш дурак дурнее всех, – выдал Гектор, который терпеть не мог Гарика.

– И что здесь случилось? – заорал Погодин, тоже входя в столовую и почему-то громко икая.

– Куча-мала, – объяснил ворон. Потом спланировал вниз, легонько тюкнул клювом Мафи в попу и радостно заявил: – Ранена!

Мафи живо вползла под стол целиком. Гектор издал звук, похожий на смех, и пропищал, изображая не пойми кого:

– Когда ужин дадут?

– Что происходит? Ик-ик, – сдавленным голосом спросил Гена. – О, Дегтярев радугой чихает! Ик-ик…

– Кто насыпал в чайник дрянь? – возмутился толстяк.

– О чем ты говоришь? – спросила я.

Маша вылезла из-под стола и подошла к юноше.

– Юра, ты жив?

– Да, – ответил парень, – все хорошо.

– Вставай, – велела Маруся.

Паренек поднялся.

– Никто не хочет узнать, как я себя чувствую? – обиженно спросил Гарик. – Не ушибся ли, упамши?

– Как дурак, – объявил Гектор. – Упамши! Ха-ха!

Юра тихо засмеялся.

Ворон сел к нему на плечо.

– Надо мной смеешься?

– Нет, Гектор, – улыбнулся юноша. – Я восхищен твоим умом. Знал, что во€роны очень умны, но ты, пожалуй, многих людей по интеллекту превосходишь.

Птица начала тереться головой о щеку парня и мурлыкать, как кот Фолодя.

– Мяу, мр-мр, мяу…

– Ужин дадут? – осведомился Погодин. – Ик, ик… Кто написал на пол?

– Даша, – сказал Гарик, вставая.

Я взяла бумажное полотенце и начала промокать лужу. Маруся мигом притащила тряпку и вымыла пол.

– Где Ира? – удивился Феликс.

– Куда-то делась, – вздохнула я. – Сейчас поставлю чайник.

– Минуточку! – крикнула Маша. – Прежде чем…

– До того, как вы все начнете есть и ссориться, – перебил Манюню Гарик, – хочу познакомить вас с Наташей Кузнецовой. Она мега-супер-модель. Будет сниматься в рекламе моей чашки с пробкой.

Я окинула взглядом комнату и только сейчас заметила, что Игорь заявился не один. Около буфета молча стояла худенькая девушка чуть выше меня ростом. У нее были темные волосы длиной до середины шеи, а на носу большие очки. Стройную фигуру обтягивала белая футболка, подчеркивая высокую грудь, невероятно узкую талию обхватывал красный ремень, на гостье была короткая синяя юбка в складку, а на ногах лодочки цвета пожарной машины. Незнакомка походила на ожившую картинку в стилистике пин-ап.

– Здравствуйте, – сказала Наташа.

– Добрый вечер, – улыбалась я. – Садитесь, пожалуйста. Извините за суматоху, Александр Михайлович почему-то начал чем-то разноцветным кашлять.

– Это действие этил, бнетил, метил… не могу произнести название, – сказал полковник. – Его в чае, который вчера Марфа у нас пила, нашли целую гору. Медведева нахлебалась заварки и умерла.

– Марфа отравилась? – ахнула Маша. – Ты же говорил, что у нее тромб оторвался.

– Высказал предположение до вскрытия, – возразил полковник. – А теперь выяснили – это отравление. Получается, что Медведеву на тот свет Даша отправила.

Я возмутилась.

– Леонид сошел с ума?

– Этот самый этил-метил, или как его там, находился в чае, – продолжал полковник, – вещество найдено как в желудке жертвы, так и в чашке. А кто принес Марфе чай? Дарья.

Я потеряла дар речи.

– Не кошерно, однако, – заметил Игорь.

– Мусик не виновата! – ринулась на мою защиту Маша. – А тот, кто думает иначе, пусть отправляется из нашего дома на все четыре стороны!

– Зачем Даше кого-то убивать? – спросил Юра. – Мотив есть?

Я воспряла духом.

– Да! Спасибо, Юра!

– Преступный умысел? – продолжал парень.

Дегтярев открыл рот, но юноша опередил его, заговорил сам:

– Была ли между жертвой и подозреваемой неприязнь? Личная вражда? Давние отношения? Вы уверены, что отраву налила Дарья? Есть свидетели? То, что она подала чашку, не имеет значения, потому что…

Юра коротко вздохнул и, вскинув подбородок, понесся дальше:

– Первое. Яд могли налить в чай, когда Дарья отвернулась. Второе. Отраву капнули до того, как хозяйка дома взяла чашку. Кто еще присутствовал в помещении в момент смерти Марфы?

Я злорадно показала пальцем на Дегтярева.

– Он!

Юрий склонил голову.

– Значит, вы, Александр Михайлович, тоже под подозрением. И то, что вы большой полицейский начальник, в данной ситуации не имеет значения. Если я правильно понял, в столовой находилось трое: Дарья, полковник и жертва. Последняя умерла. Остальные автоматически попадают под подозрение.

Маневин зааплодировал.

– Юрий, вы мне нравитесь. Давайте познакомимся. Феликс, муж Дарьи.

– Я хочу сказать… – начала Маша.

– Котлеты! – воскликнул Гена, подходя к Наташе. – Вы – котлеты! Ик…

– Должен тебя разочаровать, – произнес мой муж, – перед тобой красивая девушка, а не изделие из фарша.

Погодин снова смачно икнул и заявил, не спуская с гостьи взгляда:

– Вы снимались в рекламе котлет, ее в Интернете крутили. Ик…

– Да, – согласилась Наташа, – я актриса. Но иногда соглашаюсь поучаствовать в каком-нибудь ролике. Из финансовых соображений.

– Это вы! – выдохнул Геннадий. – О, это вы! Не верю своим глазам! Выходите за меня замуж, а? Прямо сейчас!

– Э… э… э… – залепетала Наташа, – это как-то неожиданно…

Гена в очередной раз икнул, сел на пол, потом лег и захрапел.

– Да он нажрался как свинья! Нализался коньяка! – закричал Гарик. – Поэтому и сделал предложение Наташке!

Девушка потупилась.

– Игорь, думай, когда говоришь, – не выдержала я.

– А что? – удивился любимый сынок бабушки Феликса. – Геннадий где-то наклюкался, поэтому решил жениться на Наталье. То-то он икал!

Ну и как объяснить этому фрукту, что любой женщине неприятно слышать, что ее зовут под венец с пьяных глаз.

Кузнецова улыбнулась.

– Все в порядке. Я прекрасно понимаю: после трех секунд знакомства девушку в загс не ведут. Наверное, мужчине неудобно на полу лежать. Можно простудиться. Его надо поднять и где-то положить. У меня к вам просьба: когда он очнется, не напоминайте ему о желании вступить со мной в брак.

– Конечно, – кивнула я. – Игорь, Феликс, Дегтярев! Несите Гену в маленькую гостевую.

– Я помогу, – сказал Юра. – Пьяный человек очень тяжелый.

– Эх, дубинушка, ухнем… – прокряхтел Александр Михайлович, хватаясь за правую ногу владельца «Парка прогресса».

Из носа полковника повалил оранжевый дым.

Маневин взялся за вторую ногу, Юре и Игорю достались руки.

– На счет «три» поднимаем и транспортируем, – скомандовал толстяк. – Раз, два, три!

Мужчины оторвали Геннадия от пола. Похоже, Погодин влил в себя много алкоголя, потому что он не очнулся, а захрапел еще громче.

– Ну, потащили… – пропыхтел Маневин.

– Эй, эй, нельзя ногами вперед, – занервничал Дегтярев, – это плохая примета. Так только трупы выносят.

Мужчины начали разворачиваться, Игорь наступил на Хуча, мопс взвизгнул, Гарик подпрыгнул.

– Люди! – закричал женский голос из прихожей. – Люди! Тут полиция живет, да? Тут?

Мужчины замерли. В столовую вбежала полная тетушка в вишневом платье и фартуке.

– Охрана сказала, что тут полиция живет, – повторила она. – Кто из вас полиция? Скорей! Вероника умерла! Насмерть!

– Балабанова? – ахнула я.

– Да, да, – закивала незнакомка. – Я ейная горничная Люся. Совсем она убралася! Навсегда! А мне зарплату должна за несколько месяцев, теперь не отдаст…

Дегтярев и Маневин разжали ладони, Гарик отпустил руку Погодина, и Юра не смог в одиночку удержать его. Геннадий с грохотом упал на пол, но даже не открыл глаз.

– О! – затряслась домработница. – Вам уже принесли одного мертвеца?! А что, мне надо самой сюда того, кто окочурился, тащить?

– Нет, я пойду с вами, – мрачно произнес полковник, изо рта его на сей раз вырвались голубые клочья дыма.

– Мама! – взвизгнула домработница. – Нечисть болотная! Цветной оборотень! А-а-а!

Закатив глаза, Люся рухнула на похрапывающего Погодина.

На секунду в комнате стало тихо, я очнулась первой.

– Юра, только не подумайте, что у нас такое каждый день происходит!

– Сегодня спокойный вечер, – прокряхтел Дегтярев, – обычно жизнь в Ложкине более насыщенная. Все, я пошел к Балабановой.

Я бросилась за полковником.

– Иду с тобой.

– Ты мне не нужна, – отрезал толстяк. – Кстати! Мне интересно узнать, кто насыпал сейчас порошок этил-борметила… в пустую чашку? Кто задумал по-идиотски пошутить над тем, кто нальет в нее чаек?

Но я, не обращая внимания на слова Дегтярева, уже летела в прихожую.

Глава 11

В шесть утра мы с Александром Михайловичем вдвоем пили кофе в столовой.

– Хорошо тебе, – вздохнул полковник, – сейчас в кровать заползешь, а я, не сомкнув глаз, на работу порулю.

– Совсем спать не хочется, – сказала я.

– Это пока ты на адреналине, – пояснил Дегтярев. – Скоро гормон на убыль пойдет и тебя свалит с ног. Слушай, а Юра этот где? Когда мы возвращались, я видел во дворе джип бежевого цвета, а ни у кого из наших такого нет. И ботинки выпендрежные в прихожей стоят – голубые замшевые, на белой подошве.

– Думаю, парень ночевать остался, – ответила я.

– И где он спать лег? – побагровел Дегтярев.

Я пожала плечами.

– Мы с тобой ушли к Балабановой, понятия не имею, куда Юра делся.

Дегтярев убежал, я продолжала пить кофе. Через некоторое время раздался топот, гневное сопение, и полковник, цвет лица коего походил на сочную свеклу, вновь возник в столовой.

– В маленькой гостиной храпит Геннадий. В большой спит домработница Балабановой. Где Юрий?

Я развела руками.

– Где-то в доме.

Александр Михайлович стукнул кулаком по столу.

– Он в детской! У Маши!

Мне стало смешно.

– Манюня давно взрослая. Вполне естественно, что у нее появился любимый человек. И слава богу! А то я уже волноваться начала, как бы она не посвятила свою жизнь собакам-кошкам-хомячкам.

Дегтярев задохнулся от возмущения.

– Ты не мать! Ехидна подколодная! Девочка еще маленькая!

– Подколодные бывают змеи, – поправила Маша, входя в столовую, – они под камнями прячутся. А ехидна – яйцекладущее млекопитающее, которое строит защитную нору. Поэтому мусик или змея подколодная, или ехидна норная.

– Вот только лекций по ботанике мне не хватало! – заревел полковник.

– По зоологии, – улыбнулась Маруська.

– Поумничай еще тут! – пошел в разнос толстяк. – Отвечай, где он спал?

Палец Дегтярева уткнулся в Юру, который стоял рядом с Манюней.

– В моей комнате, – пояснила Маша.

– Вот, вот, вот! – заорал Дегтярев. – Молодой человек! Я, как отец Марии… то есть я не биологический папа… я больше… я ее… я… да, я ее на горшок сажал… А ты пришел и в спальне моей девочки устроился? Без спроса? Немедленно выметайся отсюда, пока я тебя не посадил за растление!

Маша рассмеялась:

– Папа Дегтярев, не нервничай. Юра спросил. Меня. Я согласна.

– А я нет! – заорал полковник. – Не готов к тому, чтобы не пойми кто с моим ребенком в одной комнате спал! Дарья, где мой пистолет?

– В сейфе на работе, – хихикнула я. – Но в библиотеке на стене висит сабля, можешь ее взять.

– И возьму! – взвыл толстяк. – И порублю наглеца в капусту! Накрошу на салат! Пущу на фарш! На тефтели! На пюре!

Продолжая вопить, Дегтярев убежал. Маша расхохоталась.

– Юра, – защебетала я, – вы не бойтесь, Александр Михайлович очень хороший человек, добрый, отзывчивый. Сабля не настоящая, из картона, и если даже полковник ею человека ткнет, «оружие» мигом сломается. Дегтярев не на вас злится, просто он не может осознать, что Маша давно стала взрослой.

– Всем привет, – сказал, входя в комнату, Маневин. – Завтрак дадут?

– Несу кашу! – крикнула из кухни Ирка.

– Лучше дайте таблеток от головной боли, – простонал Геннадий, появляясь вслед за Феликсом. – Отвечайте, только честно, чем вы меня вчера напоили? Виски производства фермерского хозяйства «Рассвет над мглой»?

– Ты уже приехал веселый, икал, – объяснила я. – Между прочим, предложил Наташе руку и сердце. Затем упал на пол и захрапел.

– Кому предложил? – попятился Погодин. – Какой такой Наташе? Где я ее взял?

– Мусик, мы же не хотели ему про это рассказывать, – напомнила Манюня. – Но раз уж ты начала… Ты увидел у нас Кузнецову, обозвал ее котлетой и попросил руку с сердцем.

– Офигеть… – протянул Погодин. – Я это сделал?

– Да! – хором подтвердили все.

Все, кроме Ирки, которая воскликнула:

– Ой, а я-то ничего не видела! Сериал глядела, самое интересное пропустила…

– И что, она согласилась? – ужаснулся Погодин.

– Не успела, – хихикнула Маша, – ты заснул.

– Елки-палки, – простонал Гена.

– Тебе не следует пить, – сказал Феликс. – Где вчера назюзюкался?

– Я не принимал ни капли! – отрезал Погодин.

– Верится с трудом, – вздохнула я. – Трезвый человек не станет так себя вести.

– Я был у Нечаева на юбилее, – изменил показания Гена, – всего-то пару порций вискаря опрокинул. Наверное, алкоголь паленый был, вот меня и развезло. Точно фальшак.

– Всем привет! – заорал Игорь, появляясь на пороге. – А вот и я! А вот и Наташа! Вчера не удалось поговорить, но сегодня, надеюсь, все срастется. Вы завтракали? Я хочу омлета с беконом, колбасой, помидорами, зеленым горошком и сыром.

Мафи, до сих пор мирно спавшая на диване, подскочила, словно ее ужалила змея, и бросилась в привычное убежище – под стол.

– Налейте кофе в мои кружки, – командовал Гарик. – Ира! Раздай их всем!

Он открыл пакет, который держал в руках, и стал вынимать оттуда кружки с пробками.

– Ну и уродство, – фыркнула домработница. – Как этой дрянью пользоваться?

– Молча, – обозлился Игорь.

– Почему на них написано «Козел»? – не утихала Ирка. – Кружки только для мужиков? Значит, хозяйке и Манюне давать их нельзя.

– Где он? – заорал Дегтярев, влетая в столовую. – Где? Проведите, проведите меня к нему, я хочу видеть этого человека!

– Вот уж не предполагал, что ты любишь стихи Сергея Есенина, – изумился Маневин.

– Чего? – не понял Дегтярев.

– Сейчас ты процитировал строки из поэмы «Пугачев», ее написал Есенин, – растолковал мой муж.

– При чем тут Пугачев? – опешил Александр Михайлович. – Его давно осудили и отправили к месту отбывания наказания.

Маневин сел за стол.

– Если память мне не изменяет, Пугачева казнили на Болотной площади в январе одна тысяча семьсот семьдесят пятого года. С одной стороны, ты прав, это не вчера случилось, но с другой – нет, в тюрьме после приговора он не сидел.

– Не пори чушь! – возмутился полковник. – Серийный маньяк Сергей Пугачев осужден к пожизненному…

– Я говорю о Емельяне, – уточнил Феликс, – о том, кто, выдавая себя за царя Петра Третьего, поднял восстание во времена царствования государыни императрицы Екатерины Второй.

– Про него я ничего не знаю, – махнул рукой Дегтярев, – не работал по его делу…

Я посмотрела на палку с розовыми перьями, которую полковник сжимал в кулаке.

– Зачем тебе метелка для сбора пыли? Вроде ты за саблей помчался.

– Она от стены не отдиралась, – неожиданно спокойно пояснил Александр Михайлович.

В ту же секунду раздался грохот.

– Ой, в библиотеке что-то упало! – всполошилась Ира и умчалась.

– Вы котлеты? – спросил Гена, глядя на молча стоявшую у буфета Наташу. – Да, котлеты? Вы – котлеты «Счастье в доме»?

– Дежавю, – хихикнула Маша.

– Да, я снималась в рекламе этих мясных изделий, – подтвердила гостья.

Погодин сделал шаг вперед.

– Я тебя нашел! Я тебя наконец-то нашел! Не верю своим глазам! Я нашел тебя!

Феликс дернул Погодина за плечо.

– Гена, тебе сейчас лучше выпить кофе! Не говори ничего более. Не надо.

Кузнецова улыбнулась.

– А с моей стороны не будет наглостью попросить чашечку эспрессо?

– Здравствуйте, – прошептала Люся, домработница Ники, входя в комнату, – спасибо, что оставили ночевать у себя. Что мне теперь делать?

– Нам надо побеседовать, – деловито заметил Александр Михайлович, не выпуская из руки метелку. – Позавтракаем и двинем ко мне на работу.

– Нет! – испугалась Люся. – Я ничего плохого не делала! Нет! Нет!

– Мы просто поговорим, – уточнил полковник.

– У меня нет российского гражданства, – впала в панику горничная, – я нелегально здесь.

Дегтярев попытался ее успокоить.

– А я не имею отношения к миграционной службе. Занимаюсь маньяками, серийными убийцами и другими лицами подобной направленности.

Люся в ужасе отшатнулась к стене.

– Послушайте, я хочу кое-что пояснить, – сказала Маша, – Юра…

– Ах да, Юрий! – заорал полковник. – Сейчас я с тобой разберусь!

– Александр Михайлович, – забасил эксперт Лёня, входя в комнату, – я все собрал, уложил, труп покатил в морг, я за ним. Ты со мной или как? Привет, Дашунь. Слушай, дай мне телефон своего ветеринара Паши-кудесника, а то Танюшкиного пуделя тошнит и мама волнуется.

– Я тебя в качестве Айболита не устраиваю? – обиделась Маша. – Между прочим, Паша в моей клинике работает.

– Кофе попью, и поедем, – процедил Дегтярев. – Но сначала я пристрелю парня, который без моего разрешения ночевал в комнате Маруси.

– Из метелки? – уточнил Лёня. – Хочу посмотреть, как это у тебя получится.

– А почему Юра должен спрашивать твоего благословения? – удивился Феликс.

– Потому что я отец Манюни! – топнул ногой полковник.

Маневин вскинул брови и повернулся ко мне:

– Дорогая, я чего-то не знаю?

– Никогда! – отрезала я. – Вообще ни разу! Среди армии моих мужей Дегтярева не было. И Маша ни мне, ни полковнику не родная по крови, она мне досталась готовым младенцем. Я же тебе эту историю в подробностях рассказывала.

– Мусик, ты лучшая на свете мама, – сказала Маруся. – А Дегтярев чудесный папа. Только пусть он положит метелку, с нее пыль на стол сыплется. Выслушайте же меня наконец! Со вчерашнего дня пытаюсь вам сказать. Юрец, показывай…

Юра положил на стол какой-то бланк.

– Мы вчера поженились, – объявила Маруся. – Можете все хором спеть марш Мендельсона. Александр Михайлович, успокойся, Юрец ночевал здесь на правах законного супруга. И вообще мы уже давно вместе. Три года.

– Почему же ты раньше нас не познакомила? – выдохнула я.

– Решила показать Юрцу свою семейку после того, как штамп в паспорте появится, – захихикала Маша. – А то он и сбежать мог. Кому хочется получить впридачу к жене кучу ее безумных родственничков? Лично я, посидев вчера за ужином, а сегодня пытаясь позавтракать, живо бы навострила лыжи и смылась за тридевять земель от Ложкина.

– Сейчас весна, на лыжах далеко не уедешь, – поправил Игорь, – лучше взять велосипед.

В столовую вернулась Ира.

– В библиотеке зачем-то пытались отодрать от стены шкаф, в котором всякая дрянь хранится. Нет бы дверцу открыть! Безумный слон мебель расшатал и ушел, а шкафик-то и ухнул. Что вы молчите? Еще кто-то помер? Хучик, Мафи, Афина, Гектор, Черри, Фолодя…

Животные стали подтягиваться к домработнице. Мафи высунулась из-под стола и тихо гавкнула.

– Слава богу, никто не пострадал, – выдохнула Ирка.

Я хихикнула: люди нашу домработницу не волнуют, главное, чтобы члены стаи были здоровы.

Лёня посмотрел на свои руки и стянул перчатки.

– Совсем я заработался, как был, так и пришел.

– Кровь! – закричала Люся. – У него на пальце кровь!

– На перчатке, – поправил Леонид. – Извините, зарапортовался.

– Маньяк! – завопила горничная. – Это он, он застрелил Веронику! Я его видела! Видела!

– Во-первых, я эксперт, – спокойно сказал Лёня, – во-вторых, Балабановой раскроили череп, в-третьих…

Люся закатила глаза, сползла по стене на пол и замолчала.

– Охохонюшки… – вздохнул Лёня, – вечно у Васильевой в доме бардак с кавардаком. Окровавленных перчаток тетка не видела? Дашунь, принеси мой чемоданчик, я бросил его в прихожей.

Гена повернулся к Игорю:

– Наташа, выходи за меня замуж!

– Да? Соглашусь, если ты станешь соинвестором моего проекта «В каждый дом чашку с пробкой», – не растерялся Гарик.