Текст книги "Бинокль для всевидящего ока"

Глава 9

– Пойдемте в гримерку, я угощу вас кофе, – предложила мне Фаина после встречи с безумным режиссером, – я привезла сюда маленькую такую машинку. И печенье есть.

Я больше люблю чай, но поскольку поговорить с Фаиной было полезно, с готовностью кивнула:

– Спасибо. Но мне неудобно вас объедать. Может, в кафе зайдем?

Фаина улыбнулась:

– На территории бывшего завода работает шашлычная. Это место общественного питания можно использовать с целью избавления от врагов или мести им. Слопают они вкусняшку от местного повара, и отвезут всех в больницу. А за забором есть только итальянский ресторан у метро. Я туда один раз заглянула, угостилась бефстрогановом по-милански, выпила капучино по-римски. После того похода местная шашлычная кажется мне рестораном со всеми мишленовскими звездами.

– Понятно, – засмеялась я, – угостите меня кофейком, пожалуйста.

– Пойдемте, – предложила Фаина, – не обращайте внимания на идиота Бородина. У вас хорошие книги, я читаю их, когда отдохнуть хочу.

– Спасибо, – обрадовалась я, – никогда не прикидывалась, что пишу философские опусы. Не понимаю, почему некоторые читатели нападают на меня за принадлежность к развлекательному жанру. Я разгружаю мозг. Литература делится на жанры, как меню на блюда: суп, мясо, десерт, одно не заменяет другое, все хорошо в меру.

– От излишка ума горе бывает, – засмеялась Фаина, – об этом еще Грибоедов напоминал. Не упадите, тут ступеньки.

– Здесь есть цокольный этаж? – удивилась я.

– Здание намного больше, чем кажется на первый взгляд, – пояснила Фаина, – безумная территория. Я тут с первого дня существования театра. Да, да, понимаю, о чем вы думаете. У нас с Горкиным никогда не было интимных отношений, мы родственники. Моя мама в юности была женой отца Никиты.

– Вы единокровные брат и сестра? – уточнила я.

– Нет, – возразила Фаина, – Галина Михайловна около года прожила с Сергеем Владимировичем. Потом они развелись. Нам сюда.

Спутница открыла дверь.

– Входите. Садитесь.

– Нельзя назвать эту гримерку просторной, – заметила я, – если я устроюсь на стуле, вам придется стоять, прижавшись к стене. Сюда только вошли крохотный стул, встроенный шкаф да гримерный столик.

Фаина отодвинула створку гардероба.

– Опля!

– Там диванчик, – восхитилась я, – здорово придумано! А почему вы его закрываете дверцей?

– Когда я вселилась сюда, шкаф уже был, – пояснила Фаина, включая крохотную кофемашину. – У меня такого количества вещей, как у той, что тут раньше переодевалась, нет. Поэтому я решила использовать шкафчик как место для софы. Хотя ко мне мало кто заходить отваживается. Вам какую капсулу зарядить? Мокко или капучино с шоколадом?

– Давайте вторую, – решила я. – А почему к вам не заглядывают?

– За ведьму меня считают, – рассмеялась владелица комнатенки. – Шутка. В каждом театре непременно есть свой призрак, ужасная история, страшная тайна. «Семь гномов» – не исключение. Если вам интересно, могу рассказать.

– С удовольствием вас послушаю, – заверила я.

Фаина подняла подлокотник дивана и достала из открывшегося отсека две кружки, сахар и жестяную коробку с печеньем.

– Да вы просто гений крохотных помещений! – пришла в восторг я.

– Жизнь научила, – ответила Фаина. – Прежде чем я расскажу легенду, надо объяснить, почему я все о заводе знаю. Уже говорила, что моя мама, Галина Михайловна, прожила около года в законном браке с отцом Никиты… Вот ваш кофе.

Я сделала глоток и с тоской посмотрела на чашку. Нужно наладить контакт с актрисой, поэтому придется выпить все. Надеюсь, что рассказ Фаины искупит все мои страдания от пойла, щедро сдобренного ароматизаторами. Но хозяйке комнаты кофе понравился, она быстро выпила одну порцию, сделала вторую и завела повествование.

Галина и Сергей познакомились в метро утром в час пик. Девушку к мужчине прижало в толпе.

– Извините, – сказал Сергей, – я утром салат с чесноком съел.

– Сама его люблю, – хихикнула Галя.

Веселая, не вредная соседка по вагону понравилась Сереже, он проводил ее до работы, увидел вывеску «Художественное училище» на здании и вздохнул:

– Может, у вас там работа для меня найдется?

– Есть свободная ставка, – сказала Галя, – я служу тут бухгалтером, поэтому это знаю. Но она не для тебя.

– Почему? – поинтересовался Сергей.

– Нужен преподаватель по истории живописи, – пояснила его новая знакомая, – с высшим образованием, желательно кандидат наук. Требования высокие, а зарплата не очень велика. Поэтому никто не идет.

– Да, я им точно не подойду, – вздохнул Сергей, – и прописки у меня московской нет. Я неделю назад приехал в столицу. Согласен на любую работу, да нигде не берут.

– Кто ты по образованию? – спросила Галя.

– Окончил десять классов, отслужил в армии, – отрапортовал парень, – это все.

– С таким багажом сложно найти достойное место, – заметила Галя, – а без прописки тебя только по лимиту возьмут на вредное производство, куда москвичи под угрозой расстрела и то не сунутся. Возвращайся домой!

– Никогда! – отрубил Сережа. – Я готов скорее в серной кислоте плавать, чем в убогом колхозе жить. Я там сопьюсь, как мои родители и соседи.

Гале стало жалко провинциала.

– Пошли в училище, напою тебя чаем в буфете, накормлю завтраком. Ты где живешь?

– На вокзале, – признался новый знакомый.

Галина округлила глаза.

– Неуютно. Шагай за мной.

Девушка отвела Сергея в буфет, угостила сосисками с гречкой. Потом позвонила соседке по своей коммунальной квартире:

– Тетя Вера, к вам сейчас приедет Сережа, мой друг. Я дала ему ключи. Он помоется, поспит. Ладно?

Две недели Сергей жил у Гали и доброй старушки в маленькой двушке, правда, в самом центре Москвы. Тетя Вера преподавала в школе домоводство, среди ее учениц была дочь директора завода «Можпышмаш». Училка переговорила с директором, тот взял Сергея на работу кладовщиком.

Через пару месяцев после знакомства с Галей Сергей женился на ней, прописался в коммуналке, стал москвичом. В общей сложности они прожили вместе почти год, а потом из супругов превратились в друзей. Сережа оказался трудолюбивым, хватким, пошел учиться. Тетя Вера умерла, вся квартира отошла молодой паре, которая не оформила развод. Официально они развелись, когда Галя забеременела от другого мужчины, который стал ее вторым супругом и отцом Фаины.

Глава 10

Через несколько лет маленькая двушка наполнилась радостными детскими голосами. В одной комнате ютились Галя с мужем и Фаиной, в другой – Сережа с женой и сыном Никитой. Жили дружно, вели общее хозяйство, скидывались на еду. Поскольку такая коммуна в советские времена могла показаться ревнителям морали гнездом разврата, детям правды не говорили. Фаина и Никита до взрослых лет не знали, что Галя и Сергей – бывшие супруги, считали их сестрой и братом. Истинное положение вещей до юного поколения дошло не сразу, но и тогда в отношениях молодых людей ничего не изменилось, они искренне любили друг друга, считали себя двоюродными родственниками.

Перестройку Сергей встретил директором завода, Галя работала у него главбухом. Они ухитрились приватизировать предприятие. Сережа быстро понял, что кухонная утварь будет приносить убыток, и сократил производство. Кроме того, Горкин одним из первых догадался сдавать бывшие цеха под студии.

Фаина улыбнулась:

– Я здесь все детство провела, играли с Никитой тут в прятки. Иногда мы целый день искали друг друга. Понятное дело, чтобы организовать студии, пришлось все переоборудовать.

Она показала пальцем на потолок:

– Там кабинет Раечки, вернее, одна треть его. Он намного больше моей гримерки. Раньше, в заводское время, он был помещением для льва, который следил за рабочими, и назывался всевидящим оком.

– За производителями сковородок наблюдали хищники? – оторопела я.

Фая расхохоталась:

– Ага! Их выпускали наружу, чтобы порвать на куски лентяев, которые не выполнили план. Шутка. Львом называли мастера, он сидел в стеклянной будке, которая находилась высоко под потолком. Компьютеров тогда не было, видеокамер тоже. Наблюдатель занимал место на высоте. Стеклянные стены позволяли ему следить за каждым рабочим в цеху. Если кто-то бил баклуши или без конца бегал курить, мастер орал по громкой связи: «Иванов! …! Займись делом! Я тебя предупредил». Этакое всевидящее око! В полу цеха был люк, из него вниз шло нечто вроде шлюза, по нему в упаковочную спускались коробки с продукцией.

Фая обвела комнату рукой.

– Место, где мы находимся, – это часть зала, там сидели контролеры ОТК, проверяли качество продукции. Никита выбрал под театр цех сковородок, потому что к нему легко было пристроить зрительный зал и фойе таким образом, чтобы зрители могли войти с улицы. Получилось здорово. Наверху офис начальства, ниже гримерки, в цоколе склады всякой всячины. Стеклянная будка мастера стояла на «ноге», внутри ее была лестница. Ее не разрушили. И театр обзавелся собственным привидением. Хотите посмотреть?

– На призрак? – уточнила я.

Фаина опять рассмеялась:

– Пошли.

Мы с актрисой вышли в коридор и направились по нему к лестницам.

– Понимаете, где мы находимся? – осведомилась моя спутница.

– Рискую показаться вам полной идиоткой, но признаюсь, что нет, – вздохнула я.

– Мы вернулись в офис, – пояснила актриса, – если двинемся влево, очутимся в зале, где Игнат проводил совещание.

– А-а-а, – протянула я, – посетителям театра надо выдавать карту с подробными пояснениями.

Фаина рассмеялась и проследовала направо, распахнув дверь. Мы вошли в большую комнату с овальным столом.

– Это кабинет Раечки, – пояснила моя спутница, – теперь представьте: вечер. Тишина. Темнота. На диване устроилась пара молодых актеров. Их недавно взяли в штат, новенькие они, ничего пока не знают про театр. Кровь кипит. Любовь-морковь заискрила. Денег нет, квартиру-гостиницу не снять, оба живут с родителями. Где им встречаться? Где сами понимаете чем заняться? В подъезде? На это не всякая девушка согласится. Вот им и пришло в голову использовать кабинет Раисы из-за царского ложа. В остальных помещениях были кресла, стулья, столы. А у Раи диванище! Ложе императора!

Фаина рассмеялась.

– Представили картину? Парочка в экстазе, у них кульминационный момент. На часах полночь. В театре один дедок-дежурный, он давно спит на раскладушке в своей каморке у служебного входа. Ромео с Джульеттой чувствуют себя в полнейшей безопасности. И вдруг… Сядьте на диван. И закройте глаза.

Я покорно выполнила приказ. Послышался скрип, шорох, потом издалека долетел глухой голос:

– Открывайте!

Я разлепила веки. В комнате никого не было. Скорей всего, Фаина вышла в коридор. Мне стало не по себе. Помещение в полумраке казалось мрачным, в нем пахло какими-то лекарствами. Через пару секунд до меня дошло, что я нахожусь на месте преступления, здесь убили Ирину. По спине пробежал озноб.

– Фаина, вы где? – позвала я.

Раздался протяжный стон:

– О-о-ох!

У меня мигом похолодели руки, ноги и уши.

– О-о-ох! – произнес кто-то невидимый, и я горько пожалела о том, что не использую памперсы.

– О-о-ох, – пронеслось по комнате в третий раз, и…

Из пола показалось нечто серое, круглое. Сначала я подумала, что это маленький пуфик, который я раньше не заметила. Но он начал удлиняться, расширяться. Я оцепенела и поняла: в комнате материализуется привидение. Судорога сжала горло, я хотела позвать на помощь, но голосовые связки парализовало. Серая фигура подошла к стене, вспыхнул свет. Я увидела Фаину, у нее на плечах висело нечто вроде длинной пелерины.

– Жуть, да? – весело спросила она.

Я кивнула.

– Вы оказались намного храбрее той парочки, – похвалила меня актриса. – Ну да я вас предупредила, вы ожидали чего-то подобного, да?

Я наконец-то обрела дар речи и соврала:

– Я вовсе не труслива.

– Молодые люди увидели «призрак» и с воем удрали, – расхохоталась Фаина. – На следующий день весь бывший завод был в курсе, что в театре «Семь гномов» обитает нечисть! Все! Родилась легенда. А на самом деле смотрите.

Фаина нажала на стену, у которой стояла, послышался шорох.

– Там люк! – закричала я. – Фу! На секунду я поверила в привидение.

– Верно, если поднять крышку, то увидишь лестницу из «всевидящего ока», будки, где сидел мастер, надзирающий за рабочими, – пояснила моя собеседница. – Помните, я говорила о ней? Мужик туда-сюда носился, мог в подвал спуститься. О лестнице сейчас мало кто знает, только сотрудники, которые работают тут со дня основания театра, а таких все меньше с каждым днем. Вот так рождаются театральные страшилки!

– Где заканчивается спуск? – спросила я.

– В цоколе, – ответила Фаина. – Хотите посмотреть? Если вам интересно…

– Давайте, – согласилась я.

Пока мы спускались по лестнице, Фаина продолжала рассказывать:

– Помните перестройку? Не могу утверждать, но были какие-то требования для переоборудования помещений. Если все их выполнять, умом тронешься. Поэтому Раечка просто заплатила нужному человеку, тот нарисовал «правильный» план, который сам же и утвердил. Так многие тогда делали и делают до сих пор. И «всевидящее око» оборудовали без разрешения соответствующих служб. Мама рассказывала, что Сергей Владимирович столкнулся с воровством, рабочие тащили из цеха все, что плохо лежит. Таких ловкачей тогда называли несунами, они были головной болью руководства большинства предприятий. Их лозунг: «У воды да не напиться? Делать сковородки хорошего качества, а потом стоять в магазине за ними часами в очереди? Ну уж нет. Стащу с работы утварь себе, маме, сестре, соседке. Тете Кате, которая в магазине говядиной торгует, тоже. Я ей сковороду припру, она мне мяса парного даст». Вот они, простые мысли советского человека, который жил в эпоху всеобщего дефицита. «Всевидящее око» решило проблему, несунов поубавилось, но устанавливать его с соблюдением всех правил рехнешься. Вот и сделали его втихую. О! А я уже в подвале. Вижу ваши ноги на последних ступеньках.

Глава 11

– Пахнет тут не особенно приятно, – констатировала я, – как на помойке.

– Странно, – протянула Фая.

– Темно. Свет только с лестницы сюда попадает, – пробормотала я, – но он тусклый.

Послышался щелчок, под потолком вспыхнула трехрожковая люстра.

– Ух ты! – восхитилась я. – Сколько одежды!

– Идите сюда! – позвала Фаина, исчезая за рядами длинных рейлов, на которых висели костюмы.

Я сделала несколько шагов на звук ее голоса, увидела узкий коридорчик, пробежала по нему и очутилась в большом зале, где тоже была сценическая одежда. Там в стенах сделали углубления, прикрепили горизонтальные длинные палки, повесили вешалки. Еще здесь был стол, на нем стоял электрочайник, от него змеился шнур.

– Тут хранятся вещи, которые редко требуются, – пустилась в объяснения Фая, – вот костюмы Деда Мороза и Снегурочки. Их раз в году используют. В подвале хранятся костюмы для спектаклей, которые сняты с репертуара. Вот, например…

Фаина показала на один шкаф.

– Там одежда для «Горе от ума». Спектакль больше не ставят, но могут его возобновить. Или платье жены городничего подойдет актрисе в другой пьесе. Костюмеры рачительны, у них нитка зря не пропадет, никогда даже рванину не выбросят, непременно используют.

– Пахнет здесь специфически, – заметила я.

– Аромат старых вещей, – улыбнулась Фая, – у меня на даче в кладовой, куда я сложила шмотки, которые храню на случай, если все-таки похудею, такой же запах. А тут я редко бываю. Да и зачем? Но вы правы, чем-то еще, уж извините за выражанс, воняет.

– Почему-то мне кажется, что где-то гниет кусок рыбы, – пробормотала я. – Из шкафа с вещами, которые давно не носишь, исходит другой запах.

Фаина подергала носом.

– Вы правы, сама почуяла нечто неаппетитное. Поэтому и зашла сюда, но тут полный порядок. А! Сообразила!

Моя спутница сделала несколько шагов и исчезла. На секунду я растерялась, потом приблизилась к месту, где внезапно пропала Фая, и увидела в углу узкий темный проход. Да уж! Здание полно сюрпризов.

– Фу! – закричала Фаина. – Вот гадость! Ужас! Ну и дрянь!

Я прошла по обнаруженному коридорчику и попала в очередную комнату, на сей раз среднего размера. Тут тоже был оборудован гардероб, но с полками. На двух слева висело на болванках множество париков, на остальных теснилась обувь. Посреди комнаты стоял круглый стол, а на нем – открытая банка с остатками селедки, куски черного хлеба. На полу у стены я увидела синий надувной матрас, весьма старый и грязный, на нем валялись какие-то тряпки.

Фаина зажала нос.

– Она с ума сошла!

– Кто? – стараясь не дышать, осведомилась я.

– Побежали отсюда, – велела Фаина.

– Эй, есть тут кто? – закричал пронзительный дискант. – Зачем шаритесь в запаснике? Ща вам мало не покажется. Вовремя я пришла посмотреть, есть ли здесь сарафан Царевны-лягушки.

– Краса наша появилась! – не стала молчать Фаина. – Отлично, топай сюда! Здравствуй, Ручкина, давно не виделись.

– Вы вообще тут зачем? – сразу кинулась в бой крепкая девушка в коротком платье. – Кто такие? Ой! Фаина! Не узнала вас. Простите.

– Слона-то я и не приметил, – фыркнула моя спутница.

– Ой! Вы совсем на слона не похожи, – залебезила незнакомка, – стройная, молодая, красивая.

– Зоя, прекрати, – велела Фаина, – лучше объясни, кто здесь закусочную устроил? Сомнительно, что тут трапезничала Раиса. Разве что она с ума сошла!

Девушка подергала носом, потом уставилась на меня. Я показала на стол:

– Противный запах исходит оттуда.

– Ошизеть! – взвизгнула Зоя, проследив за моей рукой. – Консервы, хлеб. Откуда харчи?

– Именно этот вопрос я хотела задать тебе, отвечающей за это помещение, – вкрадчиво сказала Фая.

– Хоть у кого спросите, – затрясла головой Ручкина, – да у любого, у меня аллергия на все, что живет в океане-реке-озере. Небось сами знаете, что я даже смотреть на морепродукты не могу.

– Действительно, – согласилась Фаина, – тогда остается только один вариант: ты, Ручкина, привела сюда мужика. Вот матрас!

Взгляд девушки сконцентрировался на грязном ложе.

– Ошизеть! – завопила она. – Это здесь откуда?

– Ты меня спрашиваешь? – ухмыльнулась Манонина. – Думаю, вы взяли его из реквизита. А в качестве простыни-подушки-одеяла использовали…

Фаина подошла к надувному матрасу и пошевелила ногой кучу тряпья.

– Ба! Да это плащ ведьмы из постановки «Пять желаний». Ее закрыли, потому что Никита поругался с автором пьесы. Понятно. Сначала вы тут завели шуры-муры, потом у него, как у всех самцов, аппетит разыгрался.

– Прекрати, – разозлилась Зоя, – прежде чем на кого-то мусор мести, подумай. Где я могла матрас взять? Его в костюмерных нет. И зачем в подвал приводить мужиков?

– Сказала бы тебе, да как-то не принято этот глагол вслух произносить, – съязвила Фаина.

– Кто тут жрал? – пошла вразнос Зоя.

– Именно это я и спросила, – усмехнулась моя спутница.

– Неделю сюда не заглядывала, – стала оправдываться Ручкина, – заболела, отравилась. Меня рвало, тошнило…

– Избавь нас от подробностей, – поморщилась Фаина.

– Думала, сдохну, – не утихала Ручкина, – до сих пор качает. Позвонила Раечке, она меня без бюллетеня болеть отправила. Плохо-то мне на работе стало, поели мы с Горкиной в кафе, вернулись. Через час у меня в животе закрутило, я кинулась к унитазу. Потом кое-как до Раи добрела, спрашиваю:

– Вы хорошо себя чувствуете?

Она удивилась:

– Замечательно. Почему ты интересуешься?

Когда узнала, что мне плохо, сразу велела:

– Живо домой.

Я возразила:

– Нет. По бюллетеню мне копейки дадут, чем кредит выплачивать?

– Иди, выздоравливай. Листок по нетрудоспособности я у тебя не потребую. Получишь всю зарплату целиком, – сказала Раиса.

Мне, конечно, еще хорошо бы пару деньков полежать, ноги дрожат, слабость жуткая. Но нельзя хаметь. Вот я и приехала. Фу-у! Селедка! Ее надо выкинуть!

– Прекрасная идея, – согласилась Фаина, – давай!

Зоя брезгливо поморщилась:

– Мне выкидывать эту гадость?

– Кому же еще? – пожала плечами Фая. – Может, я на помойку побегу? Или писательница Арина Виолова, автор нашей новой пьесы, туда сгоняет?

– Нет, – протяжно вздохнула Зоя, – ща сбегаю за перчатками и пакетом. Но как сюда кто-то вперся? Войти можно через кабинет Раисы или из двери в закулисье. Посторонние сюда не полезут. Вот не пойму, зачем нашим здесь селедку жрать? Тайком! Артисты в гримерках свободно чай пьют. Да хоть объешься рыбой, обвоняй все, им никто замечания не сделает! А у сотрудников кухня есть!

– Перестань задавать глупые вопросы, – приказала Фаина, – займись устранением этой пакости. Заодно подбери с пола платок.

– Где он? – стала озираться Зоя. – Не вижу!

– О господи, – закатила глаза моя спутница, – тебе определенно надо было еще полежать дома. Вон там! На полу справа.

– Не вижу, – повторила Ручкина.

Фаина показала пальцем:

– Теперь видишь?

– Ну и глаза у вас, – восхитилась Зоя, – как у мухи!

– Я что, только дерьмо вижу? – возмутилась Фаина. – Цветов не замечаю? Над какашками летаю?

– Не говорила этого, – занудила Зоя, – я имела в виду, что вы отлично видите, заметили серую тряпку на полу. Ух ты! Дорогущий платок!

Зоя развернула находку и потрясла ею.

– Стоит под тысячу евро. «Эрмес». О! Знаю, кто сюда приходил! Надя Потапова!

– Будет лучше, если ты просто наведешь тут порядок, – вздохнула Фаина. – Надежде в этом месте делать нечего. Да и не знает она про эти костюмерные.

– Платок ей подарила Светлана, дочка, – затараторила Зоя. – Между нами говоря, Светка – совершенная лентяйка и внешне не подарок. Да вот ухитрилась замуж суперски выйти. Мамашу теперь балует. Ну почему я никак свою судьбу не устрою?

– Зоя, – простонала Фая, – я знаю ответ на вопрос, по какой причине ты не можешь найти обеспеченного супруга. Чтобы деньги зарабатывать, мужик должен быть умным. А ты тарахтишь без умолку, несешь чушь. Вот перспективные парни от тебя и убегают. У них от твоей болтовни мозг сохнет! Давай сюда платок, сама его Наде верну.

– Странно, – пробормотала Зоя, – селедка-то свежак! И хлеб не зачерствел. Как будто сегодня его купили. Ой! Точно сегодня! Гляньте, на упаковке батона указано число!

– Все, – топнула ногой Фаина и выхватила из рук Зои шаль, – хватит. В булочной часто химичат. Продают хлеб сегодня, а число ставят завтрашнее. Немедленно принеси сюда пакет, чтобы эту гадость убрать. Пойдемте, Виола. Мне совершенно неинтересно, кто и что тут делал.

Зоя убежала.