Текст книги "Вакантное место райской птички"

Глава десятая

Светлана вытащила из сумочки спрей и пшикнула себе в рот.

– Простите, это гомеопатия. От стресса.

– Тяжелый разговор раньше у нас с Гуляевым состоялся, я в обморок тогда упала, – вступила в разговор Карина.

Дегтярев начал тереть затылок.

– Ну, это все равно что нарыв вскрыть. Больно, но потом выздоравливаешь.

– Верно, – согласилась Карина.

– У нас мозг перевернулся, – добавила мать Константина, – трудно согласиться, что твой сын убийца.

– Мне тоже было не просто, – призналась Карина, – знать, что муж изменял тебе с другими, а потом убивал их!

– Факт интимных отношений не доказан, – уточнил Дегтярев, – для того, чтобы помочь вам, я бегло просмотрел дело. В нем не было ни слова о насилии.

Кара махнула рукой.

– Вы кое о чем не знаете, – и она дернула Светлану за рукав. – Мам!

– Поступай, как считаешь нужным, – отреагировала та.

– Мам, – повторила невестка, – вдруг он у нее?

Светлана вздрогнула.

– Маловероятно. Прошло столько лет! Она давно его забыла.

– А вдруг, – возразила Карина, – и Роня там!

– Дамы, ваш разговор нам непонятен, – остановил дискуссию полковник, – если хотите, чтобы мы нашли мальчика, выкладывайте все.

– Вы нам не поверите, – прошептала Светлана.

– А нечего за нас решать, – буркнул Семен, – если семья пропавшего мальчика имеет хоть крупицу информации, которая может навести на его след, то она…

– Обязана нам ее сообщить! – рявкнул Александр Михайлович.

Кара обхватила себя руками и заговорила.

Во время беседы с Гуляевым у женщин словно глаза открылись. Они узнали, что Константин убийца, но не верили в это. Владимиру пришлось провести жесткий разговор. В конце встречи Кара потеряла сознание, а Светлану стошнило.

Домой они добрались еле живые и рухнули спать. За Кириллом присматривала няня. А Роня пока жил в животе Карины, о беременности она узнала совсем недавно, уже после ареста мужа.

На следующий день мать и жена Константина обсудили положение, в котором оказались, и пришли к выводу, что им надо быть сильными ради Кирилла и еще не рожденного ребенка. Карина призналась свекрови, что любит мужа, но жить с ним вместе никогда не сможет. Костя – жестокий убийца, он изменял ей, прикидывался приличным человеком, заботливым супругом. А кем оказался на самом деле?

Светлана обняла невестку и объяснила, что сына нельзя разлюбить. Но вести себя с Костей как прежде она не сможет. А еще мать грыз страх. У Кирилла генетика Константина. А ну как мальчик пойдет по стопам убийцы? Необходимо вдумчиво, внимательно воспитывать ребят. Лучше всего отдать их в платную православную школу.

Мать и жена преступника составили план действий: сменить место жительства, водить Кирилла, а потом и его брата в церковь, с младых ногтей внушать детям, что убийство страшный грех. А еще надо зарабатывать деньги на обеспеченную жизнь. В разгар их совещания Карине позвонил адвокат и сказал, что Константину можно передавать посылки в СИЗО.

И Светлана, и Карина не позволяли себе истерик при посторонних. Мать Кости выслушала юриста, поблагодарила его и только тогда дала волю эмоциям.

– Продукты! Мы должны о нем заботиться?!

– Не сидеть же мужу голодным, – прошептала Карина.

– Нет, – отрезала Светлана, – в тюрьме кормят.

– Мама, – прошептала невестка, – Костя убийца. Но… вот так сразу разлюбить его… у меня не получится. И у тебя тоже… Сейчас ты просто нервничаешь!

– Генетика страшная вещь, – воскликнула Светлана. – О, господи! Как я этого боялась! Мой страх материализовался!

– Ты о чем? – спросила невестка.

– Я думаю о Кирюше и о ребенке, которого пока нет, – пояснила Светлана, – ты права, сразу убить любовь нельзя. Но детям лучше сказать, что их отец умер. И для меня он тоже покойник. Точка! Константин сам выбрал свой путь. Не мы заставляли его людей убивать.

Через несколько дней женщины поехали в риелторское агентство, побеседовали там с агентом, потом вернулись домой и увидели на лестничной клетке у окна симпатичную девушку. На полу у ее ног стояла большая клетчатая сумка, такими тогда пользовались многие торговцы.

Незнакомка бросилась к Буркиной.

– Вы Светлана Алексеевна?

– Что вы хотите? – задала свой вопрос дама.

– Я Ира Кованишина, – представилась девушка, – наверное, вы знаете, что Костика посадили?

Светлана попятилась, а Карина схватила Ирину за рукав.

– Вы журналистка?

– Нет, нет, – испугалась Кованишина, – я никакого отношения к прессе не имею.

– Почему тут вы сидите? Нас караулите? – не умолкала Кара.

Ирина заплакала.

– В СИЗО передачу для Костика у меня не принимают. По документам я ему никто.

Карина опешила, а Светлана накинулась на девицу.

– Вы ему точно никто. Я мать, Карина жена, есть еще и другая родня, но вы точно не входите в число близких.

– Я жена Костика, – жалобно произнесла Ирина, – гражданская!

Услышав ее заявление, Кара едва устояла на ногах, а свекровь схватила Ирину за шкирку, как котенка, втолкнула в квартиру и устроила ей допрос.

Ничего интересного мать не выяснила. Сын познакомился с Ирой в кафе, та работала там в баре. Вспыхнул роман. Костя вел себя идеально: подарки, букеты, конфеты, предложение руки и сердца. Потом потекли счастливые годы брака. За день до ареста он предложил Кованишиной:

– Давай во вторник поедем на выставку.

Ирочка обрадовалась, но она напрасно прождала любимого в условленном месте, тот не появился. А вскоре по телевизору показали его фото и сообщили страшную новость: Орехов убийца. Девушка не поверила прессе, та же всегда врет. Но поскольку отец Иры угодил за решетку, когда дочке исполнилось шестнадцать, Кованишина хорошо знала про передачи. Ее папаша умер в заключении через год после того, как попал в следственный изолятор. Маму свою Ира не помнила, та давно умерла. Девочку воспитывала бабушка, она скончалась от инфаркта, когда сына арестовали.

– В изоляторе очень важно иметь продукты, сигареты, – объясняла любовница Кости, – таких мужиков уважают. У меня передачу не возьмут, посылки принимают только от родственников. Я все купила, сложила. Вам надо только отвезти.

Карина возмутилась:

– Какого черта ты сюда приехала? Убирайся.

Ира стала упрашивать женщин передать, как она сказала, грев.

Непонятное слово взбесило Светлану, она вытолкнула девушку из квартиры, кинула ей вслед сумку и пригрозила вызовом полиции.

Когда любовница Константина убежала, его мать принялась за письмо. Светлана подробно описала визит Ирины и завершила послание так: «Ни я, ни Карина не желаем никогда видеть тебя, Константин, слышать что-либо о тебе. Карина подаст на развод. Помощи от нас не жди. Ты имел прекрасную жену, но променял ее на официантку. Ты сам во всем виноват. Каждый поступок имеет последствия. Кто суп сварил, тому его и хлебать».

Потом Света передала послание адвокату, предупредила его о разводе Карины с Константином и велела не сообщать ни ей, ни бывшей жене никаких сведений о преступнике. Убийца Орехов для семьи умер. Конец истории. Дегтярев помог поменять фамилию и отчество маленькому Кириллу и фамилию Карине. Вместо Ореховых они стали Буркиными. О визите Кованишиной женщины никому не рассказали.

Глава одиннадцатая

– Почему вы не сообщили Гуляеву о визите Ирины? – возмутился Дегтярев, когда Светлана завершила рассказ.

– Зачем? – пожала плечами дама. – Ирина не мертва, она живая.

– Мы поменяли место жительства, – добавила Кара, – я вместе с Еленой Николаевной занялась бизнесом, мы быстро добились успеха. Кирилл и Роня уверены, что их отец погиб в ДТП. Один раз в году они ездят на кладбище.

Я решила, что ослышалась.

– Куда?

– На могилу к отцу, – уточнила Карина.

– Вы сделали фальшивое погребение? – осведомился Кузя.

Светлана резко выпрямилась.

– Мы спасали детей! Каково им было бы жить, зная, что отец жестокий преступник? Как мальчики поведут себя в подростковом возрасте?

– Сын Чикатило стал уголовником и гордится тем, что рожден от убийцы, – вздохнула Карина, – нам этого не надо. Поэтому на памятнике Олега Матисова мы добавили строку: «Петр Буркин» и годы жизни. Даты фальшивые. А имя соответствует новому отчеству детей. Вдруг мальчики захотят в Интернете что-то про отца узнать? И никого не найдут! А мы им объясним: ваш папа был простым человеком, о таких в Сети не пишут, он не знаменитость. И пока у нас нет проблем с детьми.

Я подавила вздох. Кирилл-то вежливый приветливый мальчик, чего не скажешь о Роне.

– Мда, – крякнул Дегтярев, – оставлю комментарии при себе.

Кузя развернул к нам экраном один из своих ноутбуков.

– Карина Петровна, посмотрите. Среди этих женщин есть та, что приходила к вам с сумкой продуктов?

– Да, – кивнула наша соседка, – верно. Вон она, третья слева. Как вы ее нашли?

Наш повелитель компьютеров решил продемонстрировать скромность:

– Это было не так уж трудно. Женщин с фамилией Кованишина мало, все, кто зарегистрирован сейчас или когда-либо прописывался ранее в Москве, есть на фото.

– Зачем она вам? – занервничала Светлана.

Дегтярев показал рукой на окно.

– Погода дрянь. С неба то ли снег, то ли дождь сыплет. Сыро. Холодно. Вы проверили одежду мальчика?

Карина вскинула брови.

– У Кирюши был день рождения. И он, и Роня нарядились в костюмы…

– Я имею в виду верхнюю одежду, – остановил ее полковник, – куртка, шапка, сапоги. Они где?

Посетительницы переглянулись.

– Роня их надел, – ответила Светлана.

– Уверены? – прищурился Семен.

– Конечно, на дворе холодно, – сказала мать мальчика.

– Позвоните няне, пусть посмотрит на вешалке, – попросил Собачкин.

Светлана вынула мобильный.

– Рони точно в особняке нет, – заявила Карина, – мы с мамой и Викой осмотрели каждый сантиметр, в шкафы заглянули. Даже под кроватями пошарили, в кладовых порылись.

– Кто такая Вика? – ожидаемо спросил Дегтярев.

– Гувернантка, – сказала Светлана, – алло! Викуся, пойди в холл, глянь, где верхняя одежда Рони? Жду. На месте? Больно ты быстро сбегала! Ах стоишь у входной двери. И осенняя в шкафу, и все зимнее? Точно? Спасибо, дорогая.

Старшая Буркина вернула трубку на стол.

– Виктории пришла в голову та же мысль, она за несколько минут до моего звонка открыла гардероб, хотела проверить: ушел ли Роня на улицу. Сейчас не лето, в костюме не пойдешь.

– Значит, он в доме! – подскочила Карина.

– Навряд ли, – усомнился Семен, – столько времени прошло. Когда подростка видели в последний раз?

– Часа четыре назад, – прикинула я. – Ни один даже самый вредный подросток столько в засаде не просидит.

Карина схватила свекровь за руку.

– Торт! Роня его не ел! Значит…

Она уронила голову на стол и зарыдала.

– А ну прекратить! – гаркнул полковник. – Если я правильно вас понял, младший брат ревнует всех к старшему?

– Это естественно, – сказала Светлана, – Роня чудесный…

Дегтярев не дал ей нахваливать внука.

– Прекрасный, умный, талантливый, просто принц, на скрипочке играет! Мне нужна правда! Честно, откровенно! Говорите!

Стало тихо, все молчали. Потом раздались всхлипывания Кары.

– Роня… он… ну… не очень любит Кирюшу!

– Хватит, – попыталась остановить ее свекровь, – это наше семейное дело.

Дегтярев покраснел.

– В жизни женщины есть трое мужчин, которым она должна говорить чистую правду, – произнес Собачкин, – семейный врач, адвокат и тот, кто ищет ее пропавшего ребенка. Остальным врите, битте, сколько вам угодно.

– Они правы, мама, – всхлипнула Карина, – братья не дружат. Вернее, Роня ненавидит Кирюшу. Старший к младшему тянулся, а тот его бил, щипал, пинал. Когда Роне исполнилось десять, он бросил в бассейн, где Кирилл плавал, работающий фен. С братом ничего не случилось, он вылез, и, наверное, как всегда, промолчал бы. Я уверена, что мелкие пакости Рони в отношении Кирюши до взрослых не дошли. Старший никогда не ябедничает, но в тот день правда вылезла наружу. Виктория находилась в комнате отдыха бассейна и видела, как Роня промчался к воде с феном. Она удивилась. Зачем ему «сушилка»? В раздевалке для мальчиков есть стационарная, горничная пошла за Роней и все видела. С тех пор у нас в бассейне висят камеры. Валера постоянно Кирюшку гнобит, обзывает по-всякому. И ненавидит, если брату мы внимание уделяем. Новый год, мой день рождения или Светланы, Кирюши – всегда младший брат сидит в центре стола, а мы вокруг него прыгаем. Я думала, что он с возрастом поумнеет. Но только хуже стало. Рони в особняке точно нет.

– Почему вы так решили? Объясните, – потребовал Собачкин.

Карина опять заплакала.

Светлана показала рукой на диван.

– Я пересяду туда? Когда нервничаю, всегда спина адски болит.

Семен кивнул.

– Конечно, устраивайтесь, где вам удобно.

Старшая Буркина встала и заговорила:

– Валера действует всегда по одному сценарию. Сегодня он с самого утра наговорил гадостей Кирюше. А тот, чистая душа, не понял его ехидства. Я подарила Кире героя его любимой книги – эльфа Тоди. Роня стал зубоскалить: «Кирюха, да он прямо твой портрет, живот как два арбуза, ноги короткие, кривые, уши волосатые. Красавчик!» Другой мог бы за такие слова, да еще в день своего рождения, вломить брату как следует. А Кирюша согласился: «Точно! Мы с ним здоровски похожи». Роня только зубами скрипнул. Понимаете?

– Младший хочет побольнее ущипнуть старшего, а тот не замечает его происков, – пробормотал Семен, – конечно, это Роню бесит. Вместо лая и драки получается мирная беседа.

– Роня читать не любит, с математикой, английским у него беда, – вздохнула Кара. – Репетиторы в один голос твердят: «Ребенок тугодум». А Кирюша отличник, на лету все схватывает. И рукастый. Лего для десятилеток в пять лет собирал. Его интересует техника.

– Кофемашина у нас как-то сломалась, – заговорила Светлана, – мы вызвали мастера, тот объяснил: «Проще новую приобрести, покойница не подлежит реанимации». Дело было в воскресенье. Я решила в понедельник поехать купить новую. Утром спускаюсь к завтраку… Агрегат пашет. Кирюша инвалидку разобрал, что-то где-то заменил, и, пожалуйста, до сих пор из нее капуччино пьем.

– Роня же непоседа, – дополнила рассказ свекрови невестка, – руки у него кривые. Вот такие разные дети. Думаете, это младший нам нервы мотает?

Дегтярев не стал отвечать на ее вопрос, а задал свой:

– Вы говорили про камеры, они висят по всему дому?

– Нет, – хором ответили посетительницы.

А Светлана уточнила:

– Аппаратура есть в бассейне и в хозблоке, которым мы постоянно пользуемся. В него можно попасть из особняка по коридору. Есть еще хозяйственный домик, там хранят лопаты, газонокосилки. Избушка, куда всякое барахло сваливают. В нее редко заглядывают, она чаще всего заперта. До недавнего времени мы просматривали весь первый этаж, парадный и черный входы, потом перестали.

Собачкин сделал стойку.

– Причина отмены слежения?

– Роня сказал, что он чувствует себя, как заключенный, если камеры не уберут, то он откажется из своей спальни вниз спускаться.

– Надо было посоветовать ему: прыгай из окна, и не поддаваться на его провокации, – фыркнул Кузя. – Дать понять мальчишке, что не он в доме хозяин!

Светлана шумно вздохнула.

– Может, с кем-то такой метод и сработает, а Роня сиганет с балкона в сад и весь переломается. С ним так нельзя.

Дегтярев хлопнул ладонью по столу.

– Подведу итог. Первое. Роня решил сидеть в укромном месте до упора. Если это так, то ночью или завтра утром он выйдет поесть. Второе. Кто-то его увез. Нам нужен список всех гостей, людей, которые работали сегодня на празднике, постоянных сотрудников: горничных, шоферов, повара. Записи с видеокамер. Номер мобильного телефона Валеры. Пока что все.

Глава двенадцатая

Первой, кого я увидела, войдя в столовую, оказалась Нина, которая лежала на диване, прикрытая теплым пледом. Около нее находилась стойка с капельницей.

– Врач еще здесь? – изумилась я.

– Тсс, – прошептала няня, – он спит в гостиной!

– Спит в гостиной? – повторила я.

– Поел, попил чаю, – объяснила Нина, – наладил подачу лекарства, попросил разбудить его, когда капельница опустеет. И задремал.

– Куда препарат поступает? – спросила я. – В твоих руках ничего нет, а трубка идет под одеяло!

– В ногу это надо втыкать, – сказала няня, – Никита Сергеевич ловко так иглу воткнул. Я вообще ничего не почувствовала.

– В ногу, – повторила я, – надо же, как интересно. Тебе стало лучше?

– Ну… пока не очень. Спина просто огнем горит, – вздохнула Нина.

Я кинулась в гостиную, принялась трясти эскулапа и с большим трудом растолкала его.

Доктор сел и осведомился:

– Вы кто?

– Дарья, хозяйка дома, – напомнила я, – а вы – Никита Сергеевич, приехали для оказания помощи больной.

– Так я капельницу наладил, – зевнул доктор, – она не за пять минут прольется.

– У Нины по-прежнему болит спина, придумайте что-нибудь, – потребовала я.

– Я все сделал, – отбивался врач, которому, по всей видимости, совершенно не хотелось покидать мягкое ложе.

Но я одержала победу. Никита Сергеевич поплелся в столовую, посмотрел на держатель и горестно констатировал:

– Еще пятнадцать минут мог спать!

– Вы на работе, – напомнила я, – вернетесь домой и расслабитесь!

Никита Сергеевич вздохнул.

– Домой! Эх!

– Можно встать? – прошептала Нина.

– А смысл? – пожал плечами врач. – Горизонтальное положение приятнее вертикального.

– Ну… есть проблема, – смутилась Нина, – небольшая.

– У вас депрессия? – оживился Никита Сергеевич.

Нина потупилась.

– Нет.

– Тогда лучше не двигайтесь, – посоветовал медик.

Нина заерзала.

– Ну… э… э… мне на минутку надо.

– За минутку не надышитесь, – отрезал доктор.

Я откинула плед.

– Нинуша, топай в туалет! Подставка на колесиках. Ты пойдешь, а я покачу капельницу.

– Ой, как неудобно, – прошептала няня, – при постороннем человеке…

– Что не так? – спросила я, хватаясь за кронштейн.

Никита Сергеевич вздохнул, сел на диван и закрыл глаза.

– Он мужчина, – зашептала Нина, – я с ним не знакома. Но даже если бы мы состояли в тесной дружбе… Даже, если на секунду представить, что я его жена… Хотя моя мечта создать семью никогда не исполнится… Если бы мы были близкими людьми, и то не следовало бы говорить, что тебе надо посетить клозет!

Я постаралась не расхохотаться. Нина прекрасный человек, но у нее слишком хорошее воспитание. Создается впечатление, что Нинуша росла в Средние века в Испании, когда юбка, которая не прикрывала щиколотку, считалась до предела развратной одеждой.

– Просто конфуз, – шептала Нина.

– Забудь, – велела я, – мужик врач, он в институте учился, на лекции узнал, что дамы писают. Никакой новой информации Никита Сергеевич сегодня не получит.

Нина поднялась и ойкнула.

– Так болит? – испугалась я.

Няня кивнула.

– Огнем спину жжет.

– Иди к туалету, я покачу кронштейн, – скомандовала я, – потом позвоню Оксане, поедем в ее больницу.

– Нет, нет, нет, – запаниковала Нина, – никогда, ни за что!

– Ладно, не нервничай, – сказала я, твердо решив, что после посещения туалета немедленно свяжусь с Оксанкой.

И отвезу к ней Нину. Даже если мне придется подраться с няней, все равно доставлю ее к опытному доктору. Если капельница не сняла боль, значит, дело серьезное.

– У тебя есть аппендикс? – спросила я, помогая Нине встать.

– Был, – прокряхтела та, – его давно вырезали.

Я выдохнула. Уже легче, перитонит нам не грозит.

Няне наконец удалось принять вертикальное положение, и она пошла вперед. Я посмотрела ей вслед.

– Нина!

Та обернулась.

– Что?

– А где шланг? – изумилась я.

Нина развернулась и помчалась в коридор, причитая на бегу:

– Не понимаю, о чем ты говоришь. Извини, я тороплюсь.

Я услышала стук двери туалета, посмотрела на прозрачный мешок, от которого вниз шла прозрачная трубка. В ней определенно была жидкость. И куда она поступает, если в Нину не воткнули иглу? Мой взгляд переместился на диван, где ранее лежала няня, и…

Я кинулась к врачу и начала его трясти.

– Сейчас, Олег Евгеньевич, – зашептал Никита, – я весь внимание. Куда ехать?

– Уже приехали! – закричала я. – Немедленно просыпайся!

Из кухни выбежала Марина.

– Дашута, что стряслось?

Я показала на диван.

– Вот!

Жена Дегтярева ойкнула и завопила:

– Совесть у него есть?

Никита открыл глаза.

– Доброе утро.

– Вечер давно, – еще громче крикнула фиктивная супруга полковника, – очнись, Айболит!

– А вот и мы! – заявил Дегтярев. – Поесть пришли.

– Я тоже не прочь подкрепиться, – сказал Феликс.

– Ты кекс испекла? – налетел на Марину Игорь.

– Кексы хорошо, а сосиски лучше, – заметил Кузя.

– Лучше котлеты, – возразил Сеня.

– Если только они из мяса, – уточнил Леня, – из капусты противные.

– Дарья, Марина, отпустите незнакомого мужчину, – велел полковник. – Зачем вы его трясете?

– Он врач! – негодовала Мариша.

– Приехал по вызову, поставил Нине капельницу, – закричала я. – Смотрите, куда он иглу воткнул! В какое место лекарство попадает! Ну? Куда?

– В диван, – расхохотался Игорь, – прикол!