Текст книги "Коза и семеро волчат"

Глава десятая

– Значит, говорите, кровь тут рекой текла, – начал эксперт, ставя на тумбочку небольшой чемоданчик, – сейчас выясним, что это за фигня была. Галка, по моей команде погаси свет! Встань у выключателя.

Бокова не замедлила выполнить его указания. Леонид вытащил из чемодана нечто, похожее на большой фонарь, включил его и махнул им. В комнате стало темно, единственный источник света был в руке эксперта.

– Где, как вам кажется, крови было больше всего? – уточнил он.

Я показала рукой на стену.

– Вот здесь, просто море.

Лёня побрызгал на указанное место из пульверизатора, потом посветил туда лучом и опять задал вопрос:

– Что мы видим?

– Ничего, – ответила Галина.

Леонид почему-то обрадовался.

– Супер, а сейчас посмотрим с помощью другого источника излучения.

Теперь в руках эксперта возник предмет, смахивающий на пистолет, из него вырвался столб света.

Галюша схватила меня за руку.

– Ой!

– И «ай» в придачу, – ухмыльнулся Леня, – и «ох» к ним в компанию. Однако, кто-то постарался! Славно облил помещение, не пожалел денег. Зажигайте люстру. Дайте мне, наконец, горячего чаю.

Бокова провела рукой по стене.

– Чисто! Рука не запачкалась! Ничего не видно.

– Налейте кружку! – потребовал Леня и пошел в столовую, говоря на ходу: – Крови в помещении не было. Его облили имитацией под названием «Бойня на Хэллоуин». Покрепче заварите, а то я усну по дороге.

– Бойня на Хэллоуин? – повторила я. – Впервые про такое слышу.

Мы сели за стол, Галина принесла чай, Леонид сделал шумный глоток.

– Это очередная пакость, которая недавно появилась в продаже. Хорошо как горяченького хлебнуть! Про Хеллоуин знаете?

– Естественно, – фыркнула Галка, – но мы его никогда не отмечаем. Никита не хочет смеяться над смертью.

– И правильно, – согласился Леня, – на мой взгляд, в старухе с косой нет ничего веселого. Но кое-кому нравится наряжаться несвежим покойничком.

Я передернулась.

– В конце октября по Ложкину носились загримированные дети, позвонили нам в дверь, я открыла, так меня чуть не стошнило. Стоит некто весь в рваных ранах, один глаз на щеке висит. Увидел меня и завыл: «У-у-у!» А с ним еще несколько таких же упырей. Я живо дверь захлопнула, так они опять стали домофон терзать и кричать: «Тетя, мы вас напугали, где конфеты?».

– Ты их угостила? – поинтересовалась Бокова.

– Нина вынесла коробку, – пояснила я, – сама я не хотела еще раз на очаровашек любоваться.

Бокова вынула из буфета вазочку с вареньем.

– У нас тоже такие шныряли. Никита их выгнал. Дети стали канючить, муж им объявил: «Я вас не приглашал. Размалеванные кривые морды мне удовольствия не доставили. Покиньте наш участок и более не появляйтесь здесь».

Самый наглый занудил:

– Сегодня Хэллоуин, детям конфеты положены. И лица нам профессиональный гример делал. Мама ему очень много денег отдала.

– Представляю, что твой супруг ответил, – рассмеялся Лёня.

Галина взяла свою чашку.

– Муж порой резко реагирует. В особенности, если общается с наглецом или хамом. Он на подростка зарычал: «Если тебе кто-то, что-то, где-то положил, пойди туда и возьми это. И скажи своей матери: миллионы лучше тратить на образование недоросля, а не на уродование с помощью красок его морды. А теперь немедленно покиньте чужую частную собственность, иначе вас охрана вытурит.

– Знаешь, где они живут? – не удовлетворился ее ответом Леня.

– Тот, что говорил, Роман, из двенадцатого дома, – объяснила Бокова, – по голосу его узнала, противный такой, словно у подростка гайморит.

Леня взял конфету.

– У мальчиков пубертатного возраста часто бывает насморк. Родители лечат, лечат паренька, а у того вечные сопли. Ни один отоларинголог не помогает. И не поможет, потому что идти надо к эндокринологу. Заложенность носа у подростков мужского пола связана с гормональным развитием. Как правило, она сама проходит. У кого к шестнадцати, у кого к восемнадцати годкам. Слушайте внимательно. Галюха, ты сегодня из дома уходила? До того, как к Даше пришла?

– Да нет! – ответила Бокова. – Утро же было, я кофе попила, потом в спальню вернулась! Жуть!

– Утром встала, и был полный порядок? – уточнил Леонид. – А кровь появилась позднее?

Галя кивнула, но Леня не удовлетворился полученной информацией.

– Окно открывала?

– Естественно, после ночи надо проветрить, – объяснила моя подруга детства.

– Как долго ты кофе пила? – спросил Леня.

– Ну… минут… тридцать, – предположила Галя, – я не смотрела на часы. Омлет пожарила, кофе на плите в джезве сварила, круассан замороженный в духовке испекла, он восемнадцать минут готовится. Потом съела все…

– В спальню вернулась только после завтрака или в процессе его готовки туда зачем-то заходила? – упорно вел допрос Леонид.

– Нет, я телик смотрела, – сконфузилась хозяйка особняка, – шоу с собачками, они там всякие трюки демонстрируют.

Леонид хлопнул ладонью по столу.

– Дело можно сдавать в архив. Думаю, события развивались так! Никита спустил Полкана на богатеньких деток. Те не привыкли, что их не уважают, мажорам с пеленок все в ноги кланяются, хвалят их, демонстрируют восхищение. Боков же подростков дураками назвал и пинком под зад на улицу отправил. Обидно, понимаешь! Роман решил отомстить и сделал это в своем духе. Подготовился хорошо, наверное, следил, когда Галка одна останется, купил фигню «Бойня на Хэллоуин», влез в открытое окно спальни, все облил и удрал. Жидкость имитирует кровь. Ею те, кто справляет глупый праздник, смело опрыскивают друг друга, льют в помещениях. Впечатление мощное!

Леня вытаращил глаза и начал вещать замогильным голосом:

– Крофь! Крофь! У-у-у! Повсюду! Страшно! Жутко! У-у-у!

Я скривилась.

– Перестань! Не смешно! Мы очень испугались.

– Красные следы держатся в зависимости от поверхности нанесения разное, но не длительное время, – уже другим тоном продолжил эксперт, – далее все разворачивалось так, как предполагал поганец. Галя вернулась в комнату и чуть не умерла от ужаса! Конец истории.

– Подожди, – остановила я Леню, – Галина утверждает, что видела в своей комнате Эдика на полу, он лежал на животе, не реагировал на обращение, голова его пряталась под столом. Бокова рассердилась и поспешила ко мне, хотела, чтобы я поговорила с идиотом, который уже во второй раз решил покойником прикинуться.

– Я же спросил: «Ты заходила в спальню?» – поморщился Лёня.

– В процессе завтрака нет, потом да, – сказала моя подруга, – и жутко разозлилась! О! Я же фото сделала. Подумала, что Эдька убежит, будет говорить, что не заглядывал в мою спальню. А я ему снимок под нос! И пусть Даша дураку все объяснит!

– Впервые про фото слышу, – вздохнула я.

– Я только сейчас про него вспомнила, – отмахнулась Галя, – вот, глядите!

Лёня взял мобильный, который ему протянула Бокова.

– Джинсы, пуловер толстый, ботинки уличные… Эдуард аккуратный, он в грязной обуви по дому навряд ли ходит!

– У нас он всегда разувается, – уточнила я, – и, по-моему, он зануда! Штиблеты ставит как по линейке, носок к носку, пятка к пятке.

Лёня допил чай.

– Значит, все происходило так! Обиженный мажор залез в открытое окно, обрызгал комнату. Дрянь, типа кровь, проявляется минут через десять после нанесения. Время опять же зависит от качества поверхности, иногда четверть часа надо или больше. Стол, насколько я помню, расположен у окна.

– Да, – хором ответили мы.

– Могу предположить, что, завершив хулиганство, подросток захотел вылезти в окно, а для этого ему пришлось влезть на стол. Он уже изготовился это сделать и услышал, как открывается дверь. Ну и попытался заховаться. Больше-то деться ему было некуда. Прикиньте, как поганец перепугался и как обрадовался, когда хозяйка назвала его Эдиком, а потом ушла. Тинейджер вскочил и удрал, Галина уехала в Ложкино…

– Мы сюда приехали, увидели пятна крови в спальне… А пока мы ждали тебя, пятна уже исчезли, – перебила я Лёню.

Галя вскочила и убежала.

– Ты куда? – крикнула я ей вслед.

– Сейчас вернется, небось пошла смотреть на стол, – объяснил Лёня и не ошибся.

Минут через пять Галина вернулась, ее глаза горели злым огнем.

– На подоконнике грязь, – сообщила она, – а еще, когда я стала его осматривать, нашла вот это! Глядите!

Я взяла у Боковой прямоугольную заламинированную карточку с фото и прочитала «Роман Лукин, одиннадцатый класс».

– Я узнала его, – закричала Галюша, – это тот хам, которому Никита конфет не дал.

– Ясненько, я заподозрил неладное, когда запах в комнате учуял, «Бойня» издает парфюмерный аромат, – сказал Лёня. – Надо идти к родителям гаденыша.

Галина вскочила.

– Прямо сейчас туда и помчусь.

Я схватила ее за руку.

– Нет. Возьмем Собачкина и отправимся большой группой.

Глава одиннадцатая

– Гриша! – визгливо закричала стройная блондинка.

– Чего тебе? – ответил из глубины дома мужской голос.

– Роман… – начала женщина.

– …! – выругался все тот же бас. – Сто раз тебе говорил: в Англию его! В закрытую школу!

Девочка лет одиннадцати-двенадцати, которая сидела на диване, пришла в восторг.

– Ма! Можно мне тогда в его комнату переехать?

– А … тебе! – взвился Роман.

В комнату вошел полный мужчина.

– Папа! Рома матерится, – тут же наябедничала сестра.

– Закрой … – велел отец, – разговорилась тут …!

– Милый, у нас гости, – напомнила жена.

– Добрый день, – опомнился глава семейства, – уж простите, нервы на взводе. От всей души жалею, что Лидка аборт не сделала, а родила мерзавца по имени Роман!

– Гриша! – ахнула жена. – Что ты такое говоришь!

– Правду, – отрезал супруг. – Что на сей раз? Машину испакостил? Краской шубу облил?

– Нельзя носить на себе шкуру убитого животного, – заявил Роман.

Я посмотрела на подростка.

– Ваша позиция в отношении меха созвучна моей. Сейчас делают очень красивые манто из искусственных материалов. Но опрыскивать жидкостью под названием «Бойня на Хеллоуин» комнату госпожи Боковой это хулиганство!

Лицо старшего Лукина вспыхнуло огнем.

– Что???

Леня быстро рассказал всю историю, в процессе его рассказа щеки Григория багровели, глаза округлялись.

– …! – заорал он. – …! …! Ну, ты … меня достал! Ну, ты …! Ну, ты сейчас получишь! Виктор! Виктор! Где …! Где? Аня! Аня!

В гостиную вбежала крепко сбитая женщина лет пятидесяти.

– Слушаю, Григорий Валентинович!

– Где …? Где …? – бушевал хозяин.

– Секундочку, – произнесла Анна, крутанулась на каблуках и унеслась.

Через секунду перед нами возник стройный мужчина, он затараторил:

– Простите, Григорий Валентинович, я с Нью-Йорком говорил, с Раппопортом.

– На … его! – коротко заявил хозяин и показал пальцем на Романа, который съежился в кресле. – Живо купи билет в Лондон! Два билета в Лондон! Звони в школу при монастыре! Немедленно переведи им деньги за обучение до конца этого года. Сию секунду. Маргарита!

– Тут я, – отозвались из коридора, и в гостиную внеслась еще одна женщина.

Цвет лица Григория стал багровым.

– Собери шмотье этого …! По списку английской школы. Ничего больше! Личные ноутбук и телефон там запрещены. Давай, складывай баул … вы летите в Лондон.

– Рейс в двадцать один десять, – услужливо подсказал Виктор, глядя в свой телефон.

– Чтобы через полчаса даже запаха мерзавца в доме не осталось, – велел хозяин, – ать, два! Все живо работают! Или все пошли на …! Нехай сидит с нянькой в аэропорту. Да не в vip, а в общем зале.

Виктора и Маргариту как ветром сдуло.

– А ты … чего сидишь? – накинулся на сына отец, потом встал, сделал шаг вперед, схватился рукой за горло и рухнул на пол.

– Ой, что случилось? – завизжала Лидия. – Ой, мне страшно! Ой, помогите!

Леня опустился около Григория.

– Даша, быстро за моим чемоданом! Бегом.

Никогда в жизни я не носилась с такой скоростью, путь туда-назад занял минуты три-четыре. Когда я влетела в особняк, Роман, его сестра и Лидия стояли у стены в коридоре. Дверь в гостиную была заперта, я дернула створку, вошла в комнату, Лёня взял у меня чемодан и вытолкнул меня за дверь.

– Что, что они там делают с Гришей? – заломила руки Лидия.

– Мам, прекрати, – поморщилась девочка, – не изображай горе, ты дерьмовая актриса.

Роман молча подошел к матери и обнял ее. Мне стало понятно, что подросток любит мать, не такой уж он плохой мальчик. Все стояли без слов. Потом я услышала вой сирены, и в дом вошли двое мужчин и женщина.

– Где? – коротко спросил один из врачей.

Я молча показала на дверь, медики исчезли в гостиной.

– Может, чаю попьем? – предложила девочка. – Чего тут топтаться?

– Тебе бы, Зинка, только жрать, – буркнул брат.

– А тебе бы только гадничать, – не осталась в долгу сестра, – из-за тебя отцу плохо стало.

В коридоре появилась Маргарита, похоже, она слышала разговор, потому предложила:

– Зиночка, пойдем в столовую, Лидия Анатольевна, Роман, вам тоже надо подкрепиться.

Жена Григория села на пол.

– Нет! Я не сдвинусь с места.

Роман устроился рядом с матерью.

– Спасибо, я дождусь, что доктор скажет.

Зина начала переминаться с ноги на ногу. И тут дверь открылась, в коридор вышли врачи и медсестра. Лида вскочила и хотела войти в гостиную, но ее поймал Собачкин.

– Лучше не надо.

– Гриша, – прошептала Лидия, – он…он…

– Ваш муж скончался, – сухо произнес один из докторов, – примите наши соболезнования. Скоро прибудет полиция, до ее появления в комнате и в положении тела ничего менять нельзя. Точная причина внезапной смерти станет ясна, когда проведут постмортальное исследование. Предположительно это острая сердечно-сосудистая недостаточность.

– Он умер? – уточнил Роман.

– Да, – кивнула медсестра.

– Полиция, полиция, – забормотала Лидия, – зачем она нужна?

Врачи быстро пошли в сторону прихожей, но тот, кто сообщил о кончине Григория, притормозил и обернулся.

– Если человек умер дома, всегда извещают полицию. На столе два протокола: один осмотра, второй установления смерти.

– Что, что делать, – повторяла Лидия, глядя вслед сотрудникам «Скорой», – что, что, что?

– Слушать меня, – произнес Дегтярев, входя в коридор. – Как вас зовут?

– Маму Лидией, я Роман, сестру Зиной, – представил всех мальчик.

– Пройдемте в столовую, – распорядился полковник. – Рома, ты старший?

– Наверное, да, – ответил паренек.

– У тебя есть дядя или родственники-мужчины? – уточнил Дегтярев.

– Нет, – после небольшой паузы ответил подросток.

– Тогда тебе придется все организовывать, – сказал полковник, – я помогу, и Леонид тоже, и Семен. Есть еще Кузя, но он появится здесь позже. Лидия, вы можете дойти до столовой?

– Наверное, да, – прошептала та. – Что, что, что делать?

Роман взял мать под руку.

– Не нервничай! Анна!

– Я тут, – быстро отозвалась женщина.

– Сделай чаю, – велел Роман, – и все, что к нему надо, поставь на стол.

– Где у вас можно помыть руки? – спросила я.

Зина дернула меня за рукав.

– Пошли, покажу туалет для гостей.

Мы с девочкой вошли в просторный санузел.

– Папа на самом деле умер? – спросила она.

– Да, – осторожно ответила я, – мне очень жаль.

– А, – махнула рукой Зиночка, – все только обрадуются. Надоел он всем! Орал, как бешеный! Сейчас наши будут горе изображать, а сами прямо счастливы. В особенности Лидка! Папаня все ее деньги забирал, сам ни фига не работал. Песни у нее дерьмовые, блевать от них тянет, но от фанатов залы ломятся. Вы что, ее не узнали?

– Кого? – не поняла я.

– Маманю, – рассмеялась Зина. – Телевизор не смотрите?

– Очень редко, – призналась я, – в основном те каналы, которые рассказывают про животных.

– А-а-а, – протянула Зина, – про певицу Опалис слышали?

Я напрягла память.

– С творчеством ее я не знакома, но слышала о том, что у нее сильный голос.

– Вопит, как сирена, – хмыкнула Зина, – теперь вам понятно, чьи в доме денежки? Уж точно не Гришкины! Маманька их своей глоткой зарабатывает.

До меня медленно, как до жирафа, доползла наконец истина.

– Ваша мама певица Опалис?

– Ну так! – засмеялась Зина. – А Гришка ее муж. Он Лидку вывез из Мухосранска, в котором та родилась. История прямо как про Красную Шапочку и принца!

Девочка быстро заговорила. Я понимала, что она хорохорится, изображает, будто не испытывает никаких эмоций, узнав о смерти отца. На самом деле Зине страшно и одиноко. Мать не способна сейчас оказать детям моральную поддержку. Лидия испугана и растеряна, Роман беспокоится за мать, сестра его, похоже, не особо волнует. Зина осталась в одиночестве. Дегтярев, Сеня, Лёня и Кузя займутся беседой с полицией, отправкой тела в морг, организацией похорон. До девочки никому нет дела. Но ведь кто-то должен ей помочь! Я села на пуфик, который стоял в просторном санузле, и стала слушать Зину.

Глава двенадцатая

История была вовсе не оригинальной. Маленький городок в глуши России, два места, где работает все население: птицефабрика и швейное производство. Лида Силапо после окончания восьмого класса отправилась выращивать кур. Выбрала она профессию не из любви к птице и яйцам. При фабрике был дом культуры, а в нем народный самодеятельный коллектив. Лида обожала танцевать, петь, а еще ей очень хотелось увидеть, как живут люди в разных городах. Вот только отправиться на экскурсию даже в областной центр для девушки из нищей семьи, в которой родители пьют с утра до ночи, было несбыточной мечтой. Лидочка являлась девятым ребенком у неработающих родителей, она ходила в обносках и была счастлива, если удавалось поесть хоть один раз, но каждый день. Обычно дети в семье Силапо питались трижды в неделю – в понедельник, среду и пятницу или дважды – в начале недели и в конце. «Меню» зависело от доброты соседей, которые выносили голодным маленьким оборванцам то, что не доели сами.

В народный ансамбль Лиду взяли сразу, она начала выступать в концертах, пела, задорно плясала. Похоже, у девушки был не очень радивый ангел-хранитель. Он проспал все младенчество и отрочество своей подопечной, не слышал, как голодный ребенок плакал в нетопленом доме, не замечал, что малышка бегает зимой в дырявых калошах. Но потом кто-то встряхнул ангела, тот пробудился от спячки, увидел Лидочку, ужаснулся, со всех крыльев бросился ей помогать и преуспел.

Народный ансамбль имел несколько составов. Один работал для простого зрителя, бесплатно. Второй пел, плясал на свадьбах, днях рождения, его приглашали местные чиновники на свои праздники. Наверное, вам понятно, что участники этой группы имели кое-какой бакшиш. Попасть в число избранных могли лишь молодые женщины, которых руководитель отбирал самолично после собеседования тет-а-тет в своем кабинете. В комнате стоял большой диван. Вам ведь понятно, да? У Лидочки пока не было шансов влиться в привилегированный состав, ей едва исполнилось шестнадцать, а сластолюбивый режиссер чтил закон, в сторону несовершеннолетних даже не смотрел. И вообще он предпочитал опытных дам, а не зеленую поросль, которую всему обучать надо. Но ангел-хранитель Лиды, похоже, испытывал сильные угрызения совести из-за своего долгого сна и пошел напролом.

В начале октября губернатор области, в которой жила Лидочка, праздновал свой юбилей, на банкет съехались высокопоставленные гости. Их развлекали местные звезды. Большой начальник мог пригласить кого угодно не только из Москвы, но даже из-за границы. И он бы определенно так поступил. Но за пару месяцев до праздника другой губернатор тоже отмечал свой юбилей, и он позвал певицу, которая занимала достойное место в зарубежном шоу-бизнесе. Она честно отработала свой гонорар, а на следующий день большинство газет сообщило, сколько денег заплатили звезде мирового уровня, назвали цену ее перелета частным рейсом. Разгорелся грандиозный скандал, юбиляру припомнили здания городских больниц и детских садов в аварийном состоянии, разбитые дороги и многое-многое другое. Слух дошел до президента, а у того есть острая шашка. Губернатор – любитель иностранных звезд ушел со своего поста по состоянию здоровья, заболел, бедолага.

Думаю, не стоит объяснять, почему его коллега из области, где жила Лида, предложил на своем юбилее в качестве основного развлечения народный коллектив птицефабрики. А теперь давайте вспомним виноватого ангела-хранителя Лидии Силапо. Он начал действовать. Праздник намечался на среду. А во вторник вечером главная звезда привилегированной группы упала и сломала обе ноги разом. Вместо нее выступать перед гостями неожиданно поручили Лиде. Девушка не упустила свой шанс. Она так пела, так плясала, так завела гостей, что стала всеобщей любимицей. Губернатор расцеловал юную солистку в обе щеки, а потом ей вручили от него запечатанный конвертик. Домой коллектив уехал обласканным, с сумками разных вкусностей и подарков. Лидочка открыла в салоне микроавтобуса свой конверт, демонстративно пересчитала купюры и… честно поделила их на всех.

Этот поступок потряс артистов, они потребовали от руководителя, чтобы восходящая звезда работала с ними.

Через год в антракте во время концерта в областном центре к Лиде в гримерку вошел мужчина, представился Григорием Лукиным, продюсером, и сказал ей:

– Ты талантлива. Я сделаю из провинциалки настоящую звезду. Пошли на … свою птицефабрику и народные вопли с переплясом. Вот билет. Через пять дней жду тебя в Москве.

И ушел! Что началось, когда Лидочка подала заявление об увольнении и собралась в столицу, не описать словами. От поездки в столицу ее отговаривали все! «Он обманет», «Изнасилует и бросит», «Дома ты звезда, а в Москве никому не нужна». Лишь всегда пьяная мать неожиданно оказала ей поддержку:

– Доча, вали из нашего гадюшника. Меня когда-то звал в столицу один солдат, он у нас служил, домой уезжал, предлагал с ним в Москву свалить. Я, дура, послушала чужие советы и осталась где была. И что вышло? Ехай в большой город! Лучше там на помойке сдохнуть, чем у нас до старости гнить!

Лидочка села в самолет и простилась с прежней жизнью. Григорий ее не обманул. Он написал фамилию Силапо наоборот, получился загадочный и звучный псевдоним Опалис. С Лидой поработали стилист и педагог по вокалу. Гриша не жалел средств, вкладывал деньги в бывшую укладчицу куриных яиц. А когда настало время предстать ей перед публикой, организовал мощный старт. Лидочка впервые показалась зрителям во время новогоднего огонька! Лучше не спрашивать, сколько денег заплатил Гриша за то, чтобы его подопечная спела во время концерта, когда почти сто процентов россиян включили телевизоры, ожидая поздравления президента. Девушка закончила петь без десяти минут полночь. Ее увидели и услышали все! После окончания новогодних каникул к Грише рекой потекли заказы! Певица Опалис стала популярной, ее жизнь превратилась в сплошные гастроли, появились деньги. Пришло и личное счастье. Гриша женился на собственноручно взращенной звезде, родился Роман, потом Зина.

Девочка изложила историю семьи скороговоркой, похоже, она опасалась, что взрослая женщина не захочет выслушать ее рассказ до конца. Но я дождалась, когда она выговорится, и спросила:

– Откуда ты знаешь эту историю, да еще с такими подробностями? Навряд ли тебе ее мама рассказала.

– Конечно, нет, – отмахнулась Зина, – она со мной вообще не разговаривает. Два слова в день произнесет, и хватит. Отец в последнее время постоянно дергался, он и раньше нервный был, а сейчас просто психом стал! Если что не так, как ему хочется – орет! Роману больше доставалось, мне меньше. Но домой идти не хотелось! Я всегда старалась так в особняк войти после школы, чтобы меня олды не заметили. Вы вообще тупой вопрос задали, откуда я все знаю! Интернет откройте! Там про Опалис все написано!

В дверь санузла постучали, потом раздался голос няни:

– Зиночка, ты здесь?

– Да! – закричала девочка.

– Почему ты так долго сидишь? – не удовлетворилась ее ответом воспитательница.

– У нас теперь установлен лимит времени на пребывание в туалете? – язвительно осведомилась сестра Романа.

– Нет, конечно, я подумала: вдруг тебе плохо стало, – объяснила Рита.

– Мне очень хорошо, – заявила Зина и открыла дверь.

– Имею я право пос… спокойно? Или нет? Если это разрешено в течение ограниченного времени, пусть все сортиры снабдят часами, – ехидничала тем временем школьница.

Маргарита опустила голову.

– Извини, я решила, что ты плачешь.

Зина засмеялась.

– С какого бодуна мне рыдать?

Гувернантка изумилась.

– Григорий Валентинович… он… ну… он…

– Откинул лыжи, – договорила доченька. – И че?

Маргарита попятилась и прижалась спиной к противоположной стене коридора.

– Я думала… полагала…

– Лить сопли не собираюсь, – перебила ее Зина, – папашку сожгут или зароют. Я тогда имя поменять могу! И уеду в Нью-Йорк! Свобода! А вас мама уволит, потому что вы, Маргарита, папе всегда утром в халате попадались, а пуговицы у него случайно расстегивались!

– Боже! – ахнула воспитательница. – Что ты несешь?

Зинаида улыбнулась, как сытая кошка.

– Правду! Вы хотели соблазнить папашку! Но не получилось. Теперь мама вас выгонит! Так вам … и надо!

Зина засмеялась и ушла походкой королевы. Я встала и тоже вышла из туалета.

– Она врет, – выдохнула Рита, – я уважала Григория Валентиновича, но никогда не воспринимала его как мужчину. Он хозяин! Супруг Лидии Анатольевны. И вообще мы помолвлены с Витей, помощником Лукина. Но из-за того, что хозяин никогда не нанимал на работу супружеские пары, мы скрывали свои отношения. Имя она собралась менять! «Зинаида» девочке не по вкусу!

– Почему? – спросила я.

– У нее спросите, – зло бросила гувернантка и ушла.